На краю

      Время летело молниеносно, совершенно не намекая на пощаду. Подступал апрель, а значит, одиннадцатиклассники в поте лица готовились к предстоящим экзаменам. Теперь стресс стал их лучшим другом, вытесняя всё хорошее и заполняя пространство вокруг.       Лаура, впотьмах бросая вещи в чемодан, ругала всё и вся, особенно – распоряжение верхнего руководства о ее командировке в Санкт-Петербург, где женщина проведёт неизвестное количество времени. Каждый представитель утверждал по-разному: кто-то – неделю, кто-то – три; и с каждым человеком количество дней только увеличивалось. Создавалось впечатление, что Лукина уже давно лишилась личной жизни. Только Третьякова, мирно посапывающая на подушке, давала понять, что это вовсе не так. А добавляло уверенности лишь то, насколько девушка дорожит возлюбленной и без всякого зазрения совести врет матери о том, что пошла на ночёвку к подруге. Сев на край постели, Лаура тяжело выдохнула и, уперевшись локтями в колени, скрепила пальцы рук в замочек, располагая на них свою голову. Мария, проснувшись, села рядом, обвивая руками талию женщины.       — О чем думаешь?       — Маш, я утром рано улетаю, — выдала Лукина, поворачиваясь к девушке вполоборота. За репликой вновь последовал глубокий вдох. Третьякова нежно поцеловала женщину в губы, спрашивая:       — Надолго?       — Не знаю… Буду звонить, правда. Часто-часто. И практиканток не присылать особо глупых, — усмехается Лаура, расслабляясь и ложась на спину. Мария вмиг оказывается рядом с преподавательницей, приникая головой к ее груди.       — Они меня вообще не волнуют, если честно. Ты сейчас интереснее, — заявляет Третьякова, приподнимаясь и оказываясь ягодицами на талии женщины. Плавное движение бёдрами, и Лукина, кажется, совершенно сходит с ума от возлюбленной. Резко притянув ее к себе, Лаура впивается в губы, шепча что-то едкое. Но Мария не обращает внимания, углубляя поцелуй.       Жаркая ночь всегда сменяется холодным неприятным утром, и этот день исключением не стал. За окном ливень, в котором непременно хочется утонуть: виной всему весьма противоречивое настроение Лукиной. Улетать женщине вовсе не хочется. Некий страх за Марию, причём неоправданный, перевешивает банальную боязнь полёта. Эту ночь Лаура совершенно не спала. Или, как казалось, от силы минут десять, однако в царство Морфея не клонит. Лукина встаёт гораздо раньше Третьяковой и проводит ещё некоторое время на кухне. Одна. Наедине со своими мыслями и переживаниями. Кажется, она мастерски умеет их скрывать и подавлять, но сейчас… Лауру будто подменили. Нежные руки Марии с некой заботой обвивают шею женщины, целуя ее в висок.       — Доброе утро, — шепчет девушка, скользя губами по коже возлюбленной и покрывая поцелуями шею. Лукина прикрывает глаза, отдаваясь моменту и аккуратным движениям Третьяковой.       — Доброе, — пространно отвечает женщина. Распахнув глаза, Лаура с ухмылкой оглядывает девушку, отчего та делает шаг назад, однако лишь одно резкое и весьма ловкое движение – и Мария тотчас оказывается на коленях преподавательницы. Усмехнувшись, Третьякова припала к желанным губам горячим поцелуем. Лукина ответила, обхватывая руками талию ученицы. — С тобой то оно точно будет добрым, — проговаривала женщина куда-то в грудь, обжигая своим шепотом всю область, предоставляемую ей. — Но придётся остановиться. Иначе опоздаешь, — с неколебимой серьёзностью заявляет Лаура.       — Ну нет, — протяжно взвывает Мария, закатывая глаза. — У нас первым уроком высшая математика, ну… Лаура… Пожалуйста, — всхлипнула девушка, целуя преподавательницу за ушком, определенно точно зная: та сходит с ума от поцелуев в районе шеи. Лукина не сдерживается в очередной раз и, поднявшись, подсаживает Третьякову на стол, жадно оглядывая юное тело. Хотелось завладеть девушкой как можно быстрее, однако в то же время хотелось медленно, изучая все изгибы и линии… Только Мария решает всё за возлюбленную, взяв инициативу в свои руки: притянув Лауру к себе за ягодицы, сжав их в ладонях, девушка жадно впивается в губы, отказываясь с кем-либо делить женщину. Лукина едва успевает отвечать. Руки ее блуждают по спине девушки и, найдя застежку, аккуратно стягивают белую ночнушку. Третьякова уже, кажется, горит от нетерпения, но Лаура действует назло: спускается вниз настолько медленно, насколько только может. Дойдя до ключиц, Лукина прикусывает зубами бледную кожу. Вмиг вырисовывается весьма заметный багровый засос, и Мария громко стонет женщине на ухо, впиваясь в ее напряжённые плечи. Пальцы Третьяковой скользят ниже, оказываясь на спине и прочерчивая красные полосы на коже. Они тотчас кровоточат, неприязненно отзываясь пульсацией, на которую Лаура не обращает никакого внимания, ведь все оно сейчас сосредоточено на девушке и ее теле. Мария нетерпеливо извивается, обхватывая ногами бёдра женщины. Указательный палец Лукиной проделывает недолгий путь от скул до низа живота и, резко скользнув в пижамные шорты, женщина приспускает трусики, проникая в Третьякову. Сначала постепенно, а затем, услышав очередной стон девушки, резко и сполна. Лаура тут же целует ученицу, дабы заглушить громкие крики. Языки дам сплетаются в страстном танго, и Мария неосознанно углубляет, стараясь быть как можно ближе. Лукина подаётся вперёд и спустя пару секунд чувствует, как Третьякова дрожит, сжимая бёдра. Вновь расставив их на ширине плеч, Лаура с неким вызовом посмотрела девушке в глаза. Наклонившись ближе к телу Марии, женщина проложила влажную дорожку от груди до низа, с особым усердием и любовью покрывая поцелуями живот. Третьякова закусила губу в предвкушении, по-прежнему сжимая плечи Лауры в своих руках. Плавное движение – и Лукина припадает языком к горячему месту, аккуратно раздвигая складочки и целуя даже их. — Аах, — победно стонет Мария, достигая финальной точки. Руки, ноги расслаблены и уже совершенно не слушаются девушку. Лаура помогает ей, с трудом натягивая на тело футболку, и, подарив устам очередной трепетный поцелуй, оставляет девушку на столе, направляясь к раковине. Начисто вымыв руки, Лукина все же возвращается к Третьяковой. Та уже, кажется, немного пришла в себя. — Теперь утро точно стало добрым…       — Да? — спросила Лаура, упираясь ладонями в стол и пошло улыбаясь. — Кушать будешь, красавица?       — Не отказалась бы, — отвечает Мария, тяжело выдыхая и спрыгивая со стола. Оказавшись в тёплых объятиях женщины, девушка поцеловала ее в щеку, обвивая руками шею. — Я так счастлива с тобой, ты б знала…       — Знаю. А ты знаешь, что это абсолютно взаимно, — произнесла Лукина, целуя девушку в лоб и обнимая ее еще крепче. Пусть и неправильно… Пусть и аморально даже в каком-то плане, но… Какая разница, когда им попросту хорошо вдвоём? Они уже не боятся осуждения так, как было прежде. Уже гораздо меньшее таятся на публике, предпочитая уделять больше времени друг другу, нежели глупым мыслям о том, что подумают другие. Плевать. Любовь выше всего.       Рейс Лауры переносился уже в третий, если она не ошибалась, раз, и каждый ловила себя на мысли о том, что могла бы побыть ещё немного с Марией. Но нет же… Женщина вечно куда-то торопится, боясь опоздать, и не даёт, увы, свободной жизни другим. Обе думают друг о друге. И обе не имеют возможности связаться. Третьякова – на занятиях по высшей математики, Лукина – на улице. Стоит перед огромными самолетами и размышляет о своей ничтожности относительно них. Выбросив дурацкие мысли из головы, Лаура плотнее укуталась в тёплое пальто, и только внезапно начавшийся ливень заставил ее зайти в здание аэропорта. Рейс вновь перенесли. А может это – знак?       В любом случае, ни на какие знаки Лукина не обращала внимания в тот день. Поэтому, наконец сев в самолёт, женщина погрузилась в глубокий, крепкий сон, наконец чувствуя приятную слабость в теле. Только сны… Не особо приятные. Вот Егор играет на фортепьяно, и Лаура завороженно наблюдает за тем, как подрастает юный композитор. Здесь же – муж, и семья в целом счастлива. Если бы не одно но… Лишь сон. И Лукина, проснувшись в холодном поту, спрашивает себя: а променяла ли бы она жизнь с Марией на один день с сыном? Мысль мучает и не даёт покоя, однако отбросить ее всё же удаётся. Заснуть Лаура больше не решается, все оставшееся время полёта проводя за рассматриванием белых кучных облаков.       — Как скоро ты приедешь? — буквально взвывает Третьякова. Третий час ночи, а девушка не спит только ради того, чтобы послушать Лукину. Хотя бы пять минут. Да даже и двух хватит. Женщина уже две недели в отъезде и даже не представляет, как на неё набросится Мария. С какими объятиями и жаркими поцелуями… Собственная фантазия будоражила, не давая покоя.       — Не знаю, Машенька, — отвечала Лаура уже в полудреме. С девушкой хочется до безумия долго болтать, однако конференции, на которые преподавательница какого-то рожна подписалась, уж очень сильно выматывали. И Лукина в очередной раз ругает себя за то, что не отправила в другой город кого-нибудь из коллег. Плевать кого. Женщина за две полных недели исполосовала Петербург и область вдоль и поперёк, зная, кажется, наизусть каждый уголок. — Надеюсь, что очень-очень скоро.       — Я скучаю, Лаура, — откровенно выдаёт Третьякова. Повисло недолгое молчание, после которого Лукина, взяв себя в руки, с трудом отвечает:       — И я, Маша. Очень жду нашей встречи, — проговаривает Лаура, слегка запинаясь от усталости. Мария продолжает увлечённо рассказывать о том, как же глупо одна из практиканток подвернула сегодня ногу, только женщина уже не слушает, посапывая. И, заметив это, Третьякова расплывается в улыбке, а затем посылает воздушный поцелуй в телефон, будто целуя Лукину на ночь. Уж очень хотелось сделать это наяву, но увы...       Утром звонок повторяется, и Мария буквально требует, чтобы Лаура узнала о сроках, в которые сможет вернуться в Москву. И, получив неуверенный отказ, Третьякова в истерике сбрасывает, едва ли не разбивая телефон. Лукина тяжело вздыхает, смиряясь с поведением возлюбленной и в очередной раз находя ей оправдание.       Май. Конференции, на которых Лаура нехотя присутствовала, затянулись настолько, что просто хотелось послать всех и вся. Уйти из профессии и дожить век спокойно. Без лишних перелетов. Тихо, мирно, в любвеобильной обстановке, предложенной Марией.       Всё решается в одну прекрасную ночь. Когда Лукина и надеяться забыла о родном гнездышке, где всегда есть возможность укрыться, о тёплой постели, которую непременно хотелось разделить с Третьяковой, да и о банальном счастье – о чем ещё можно было мечтать – раздался звонок. Потерев глаза, женщина взглянула на дисплей. Проворчав, Лаура все же удосужилась провести пальцем по экрану, отвечая на вызов:       — Слушаю, — бросила она.       — Доброй ночи, Лаура Альбертовна, — раздаётся приятный, бархатистый мужской голос на том конце провода. — Рад сообщить, что курс закончился. Вы можете лететь домой. — Лукина тут же приподнялась, упираясь на локти. Сон отошёл на самый дальний план, и сейчас интересовал лишь один вопрос: это в действительности происходит?       — Вы… Вы серьезно? — недоверчиво переспросила Лаура.       — Абсолютно, — с улыбкой проговорил мужчина. — Извините за беспокойство. Сладких снов.       Сбросив вызов, Лукина ещё раз прокрутила диалог у себя в голове. Уголки губ невольно потянулись вверх, а пальцы торопливо набрали номер Марии. Третьякова ответила не сразу, лишь с раза третьего, и Лаура прекрасно понимала, что девушке утром в учебное заведение, однако новость сообщить – первая необходимость.       — Лар, ты чего? — мягко произнесла Мария без тени недовольства, потирая глаза и направляясь на кухню – уж очень хотелось смочить горло. Причём как можно скорее. Выйдя в коридор, девушка слышит, как сопит мать, и продолжает на тон тише: — Что-то случилось?       — Маша, милая, я тебя умоляю, прости, что так поздно. Я… Прилетаю завтра ночью, — произнесла Лукина на одном дыхании, ожидая реакции. Третьякова не заставила себя долго ждать и, вскрикнув победное «Ура!», залилась смехом. Лаура подхватила, широко улыбаясь. Обе счастливы. И обе не представляют, что будет при встрече...       Мария не спит всю ночь до тех пор, пока не позвонит возлюбленная. Девушка прекрасно знает, что близится начало экзаменов, однако факт того, что уже в восемь утра необходимо быть в учебном заведении – совершенно не пугает. Третьякова стала более ветрено относится ко всему происходящему. Она знает, что сможет. И Лукина уверена в ней, а это превыше всего.       Лаура настрого запретила ученице приезжать в аэропорт, дабы встретить, взамен отдав Марии запасные ключи от своей квартиры. Третьякова находилась здесь уже, кажется, около двенадцати часов, и за столь огромный промежуток времени преуспела весьма много: чуть-чуть прибралась, накупила всяких вкусностей, а главное – торт и несколько маленьких свечек. Сегодня, в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое мая, день рождения Лукиной, и сказать, что она совершенно не переносит этот якобы праздник – не сказать ничего. Но тем не менее. Мария женщину любит, а стало быть, сделает все, дабы она почувствовала себя хоть немного счастливее. Пусть ненадолго. Однако главное – результат.       Лаура мчит впереди паровоза, пытаясь забрать багаж быстрее всех. Находу поймав машину, Лукина быстро переговорила с водителем и, разместив чемодан в багажнике, удобно устроилась на задних сиденьях. Все мысли, что в голове, сейчас – о Третьяковой. Они так давно не виделись, что женщина, пожалуй, даже позабыла вкус родных губ. Ласковые слова и трепетные объятия. С каждой секундой ожидание становилось всё более нетерпимым.       И вот, наконец наступает момент, которого обе ждали так долго. Лаура, дважды провернув ключ в замке, входит в квартиру. Мария тут же подрывается с места, вмиг оказываясь в коридоре. Взгляды, полные безумия и желания, пересекаются. Третьякова, буквально запрыгнув на женщину, обвивает ногами ее бёдра. Лукина едва ли успевает подхватить, сжимая в пальцах ягодицы девушки и усмехаясь. Губы сливаются в долгом и горячем поцелуе. Каждая из дам пытается сделать его как можно глубже. Обе в этот момент настолько ненасытны, словно голодный тигр, увидевший потенциальную добычу.       — Малыш, я понимаю, что ты очень соскучилась, но я без сил, — проговорила Лаура на одном дыхании, аккуратно усаживая девушку на стульчик в прихожей. Мария требовательно взвыла, потягиваясь за ещё одним поцелуем, и, получив своё, довольно улыбнулась.       — Я могу тебя кое о чем попросить? — спросила Третьякова, и улыбка приобрела некую хитрость. Лукина, стянув с себя пальто, небрежно бросила его на вешалку и подошла к ученице, садясь перед ней на корточки. Ноги держали тело с огромным усилием.       — Смотря о чем, — полушёпотом парировала Лаура, едко ухмыляясь. Мария подалась вперёд, и губы дам вновь встретились. Они не успевали насытиться, однако снова с удовольствием втягивали друг друга в некую авантюру.       — Закрой глаза и проходи на кухню, — добавила Третьякова, удаляясь. Лукина поплелась следом и, оказавшись на кухне, села за стол, прикрывая глаза. Пересилив себя, женщина не уснула, да и к тому же отлучившаяся ученица подогревала интерес. Комната освещалась лишь переливающимся лунным светом. Некоторые отблески били прямиком в глаза, но Лауре уже все равно. Она сидит неподвижно, дожидаясь предмет своего обожания. Мария появляется спустя минуты две. В ее руках – небольшой тортик с уже подожженными свечами. — С днём рождения, моя любовь, — пропевает Третьякова. Лукина мгновенно распахивает глаза, поворачиваясь к девушке полубоком. Вырисовавшаяся перед глазами картина заставила женщину подняться с места и с неподдельной искренностью заглянуть возлюбленной в глаза. Мария улыбается в ответ. — Загадывай желание и задувай свечи, — напоминает ученица. Лаура, ухмыльнувшись, ненадолго задумывается и, набрав в лёгкие чуть больше воздуха, выдыхает всё разом. Забрав из рук Третьяковой тортик, Лукина убирает его на стол и целует девушку, обнимая ее за талию.       — Спасибо, Маш. Не стоило, правда, — высказала Лаура, пробегаясь пальчиками по шее ученицы. — Я этот праздник не уважаю, но, признаться честно, сегодня – самый лучший день рождения на моей памяти.       — Я рада видеть тебя рядом. Уж особенно счастливой, — призналась Мария, обнимая женщину и располагая голову на ее плече. — Люблю тебя.       — И я.       — Кстати, — продолжает девушка, поднимая на директора взгляд.       — Ммм? — протягивает Лукина с интересом.       — В спальне на кровати тебя ждёт подарок. Новые очки, — радостно выкладывает Третьякова. Лаура заметно улыбается и вместо тысячи слов благодарности накрывает горячие уста Марии своими.