синяки на арках рёбер

Джемин встаёт со своего места, взгляд от Джено не отрывая. Словно он мог испепелить его. Тот смотрит в ответ пронзительно, грубо. Даже в полумраке, что царил в комнате, его глаза были отчётливо видны. Джено будто вернулся на мгновение в тот самый переулок, когда встретил этого парня впервые. Кулаки непроизвольно сжимаются, а зубы скрипят. — Джено? — Донхёк поворачивается к двери, игнорируя мимолётные действия обоих, пытаясь привлечь к себе внимание. — Проходи, — изучает с ног до головы, и взгляд его кажется добрым. — А ты чего подскочил? Садись, — теперь обращается к Джемину. И тот обратно садится на своё место, понимая, что сейчас не самое время, чтобы показывать свой характер. — Давайте один круг сыграем без Минхёна, а как подойдёт, то продолжим с ним? — Ренджун, что стоял рядом с Ли, проходит в комнату, садясь рядом с парнем, имя которого Джемин даже не запоминал. — Джено, не стой в дверях. Вот, — он указывает пальцем на место возле окна. — Там свободно. Присаживайся. Джено кивает несколько раз, и вздыхая тяжело, садится на то самое место. Пластиковое окно было открыто на проветривание, это словно даёт зелёный свет прохладному, осеннему ветру пробраться внутрь комнаты тонкой струёй, будто мелкому водопаду. — Тогда начнём по часовой стрелке, — говорит парень, сидящий напротив Ли. — А ведущим пусть будет Донхёк. С его фантазией только в "правду или действие" играть. Никто против не возражает. Джено чувствует себя здесь чужим. Джемин чувствует себя здесь лишним. Игра начинается. Сначала всё слишком тихо и спокойно; в основном выбирают правду, но в процессе игры Джено узнаёт чужие имена и информацию, которая вряд ли пригодится ему. Люди выкладывают что-то сокровенное о себе, заливаются смехом, подкалывают друг друга. А Джено ждёт чего-то, какого-то чуда, которое спасёт его из этой через чур дружелюбной атмосферы, в которую он совсем не вписывается. Будто он зашёл сюда случайно и вот-вот уйдёт по делам. Только вот у него нет никаких дел. — Так, Джено, теперь твоя очередь, — Донхёк, что сидит наискосок от него, улыбается ободряюще и смотрит вопросительно, пока Ли гуляет в своих мыслях, как по густому, тёмному лесу. — Правда или действие? Он не сразу понимает, что вопрос адресован ему, и лишь спустя несколько десятков секунд отвечает, не задумываясь: — Действие. — Неужели хоть кто-то выбрал действие, — начинает с воодушевлением, но замолкает уже через секунду. — Чёрт, у меня даже идей нет, что тебе придумать, — Донхёк чешет затылок и молчит ещё какое-то время. Все взгляды вопросительные кидают то на него, то на Джено, а неловкость растёт, как весеннее цветы. — Ладно, я пока не знаю, давай пропустим. Я чуть позже что-нибудь придумаю. Следующими были ещё пару парней, что выбирали правду, отвечали вопросы смеясь, возможно, с сарказмом. И на лице Джено проскакивает улыбка на мгновение. Джемин замечает это. Он смотрит на парня краем глаза, как мазохист, который целенаправленно делает себе неприятно. И Джемину неприятно смотреть на Джено. Но он продолжает это делать. По сути, Ли единственный знакомый для него в этой комнате. — Теперь ты, — ведущий пальцем указывает на Джемина, стараясь не подать вида, что забыл его имя. — Правда или действие? — он задавал этот вопрос из раза в раз, каждому участнику игры, и если это было возможно, то на ушах появились бы мозоли от этой фразы. — Действие, — отвечает На с мыслью, что у парня по-прежнему нет идей, и он тоже его пропустит. — Ну раз вы оба выбрали действие, — взгляд скользит от Джено до Джемина, и обратно. — То можно сделать его общим, — Донхёк глаза щурит, словно план гениальный придумывает. — Вы должны делать вид, что встречаетесь на протяжении двух недель. Кто первый влюбится, тот торчит мне желание, — он улыбается самодовольно, будто этот гениальный план сработал. В комнате зарождаются одобряющие выкрики, кто-то перешёптывается, кто-то выкрикивает что-то вроде: "Это действительно гениально! Отличная идея!". Но вот эти двое, которым было и задано это действие, молчат, и про себя отрицают всё происходящее, с мелкой горсткой надежды, что парень скажет, что это шутка и сейчас придумает что-нибудь другое. — Погодите, — отозвался Джемин, заглушая гул, что стоял в помещении. — Я не собираюсь в этом участвовать. — Я тоже, — выкрикнул вслед за ним Джено, поднимаясь с места, глазами с На встречается случайно, и после сразу же взгляд прячет в своих ногах. — Да ладно вам, это же просто действие, — разрывает нарастающее напряжение Ренджун, улыбаясь ярко. — Тем более, вы оба такие серьёзные, замкнутые парни. Вы похожи, так даже проще будет. — Сделаем так, если я проиграю, то вы оба загадаете мне любое желание, идёт? — бодро заявляет Донхёк, будучи уверенным, что парни согласятся охотно. Только они продолжали молчать. Их не устраивал даже такой расклад. Джемин чувствовал, как грубый ком ярости разрастается по всему телу, как плющ. И ярость, в первую очередь, к самому себе. Он сам виноват. Сам пришёл на эту вечеринку. Сам зашёл в эту комнату. Сам выбрал это "действие". Сам. С одной стороны, это действительно мелочь, обычное "действие" в обычной игре. Игра — и ничего более. Но с другой стороны, гордость и принципы не дают просто так согласиться. Джено успел сделать (не самые положительные) выводы о Джемине. И они совсем непохожи. Джемин, в глазах Джено, выглядит слишком самоуверенным, безнравственным и беспечным. Джено, в глазах Джемина, выглядит чересчур правильным и при этом, грубым и бестактным. Люди смотрят на них, когда тишина вновь нарастает в помещении. От этого неловко становится обоим, что хочется сквозь землю провалиться, лишь бы не ощущать на себе пожирающие взгляды. А та дружелюбная атмосфера, что была здесь на протяжении всего вечера, растворилась в воздухе, пар или дым от костра. — К чёрту, ладно, — апатично отозвался Джено, надламывая стеклянную тишину. — Две недели, да? Донхёк кивает несколько раз положительно. — Хорошо, тогда жди через две недели два желания, — говорит Джемин, давит дружелюбную улыбку и вновь поднимается со своего места. — Мне нужно идти, возможно, ещё увидимся, — идёт к двери, и как только оказывается спиной к этой компании, сдирает эту глупую улыбку со своего лица, от фальшивости которой, тошнит даже его самого. — Погоди, неужели ты не хочешь проводить своего парня? — выкрикнул кто-то сзади, превращая тишину в привычный, для этой комнаты, смех. Но вот Джемину и Джено совсем не смешно. Возможно у них просто нет чувства юмора? — Ага, очень хочет, — Ли выпаливает с сарказмом, встаёт и к двери идёт. Он хватает Джемина за запястье грубо и открывает скрипучую дверь, волоча парня за собой. И когда дверь, со звучным хлопком, закрывается за ними, Джено отпускает его, смотря с презрением и плечом задевает, когда проходит мимо него. ;; Ночной Сеул прекрасен в любое время года. Даже сейчас, когда голые деревья вырезаются в матовое небо, кажется разрывая его, оставляя на месте дыр белоснежные звёзды. А облака, будто разбежались по углам открывая взору небесную картину. Воздух, наполненный влагой, окутывает тонким, мягким шёлком всё тело, превращаясь в мурашки, что бегают наперегонки. Сухие листья продолжают шуршать под ногами и тонуть в глянцевых, глубоких зеркалах луж, в которых отражаются уличные фонари, что горят слабым, тёплым светом, заменяя осеннее солнце. — Еблан, — недовольно шипит Джено, стараясь идти как можно дальше от Джемина. — Надо же было тебе выбирать именно действие. В голову Ли навязчиво лезут воспоминания с их первой встречи, и неприязнь грызёт изнутри, как хищный зверь. Холодный ветер стучит по щекам, вырывая из воспоминаний, возвращая в эту тёмную улицу. — Замолчи, — отзывается Джемин, глаза деловито закатывая. — Между прочим, ты тоже выбрал действие, поэтому успокойся, борец за справедливость, — последняя фраза прозвучала едко, низко. — Не затыкай меня, — басит Ли, в руках пытается себя держать, но предохранители постепенно сгорают и эмоции контролируют ситуацию. — Не указывай, что мне делать, — парень разворачивается и тормозит, взглядом прозрачным сверля. — Ты слишком много говоришь. Это напрягает. — А меня напрягаешь ты в целом, — Ли идёт вперёд, и расстояние между ними сокращается. — Кого ты из себя строишь? Джено сглатывает шумно, гнев растёт с каждой секундой, а черты лица кажутся куда грубее. Лицо Джемина напротив абсолютно безэмоциональное, спокойное, что выводит из себя ещё сильнее. Хотя на деле у него внутри море, шторм, что сносит всё на своём пути, разрывая органы, и вот-вот выплеснется наружу мощной волной ярости. — А кого ты из себя строишь? Правильного мальчика, который топит за мир во всём мире? — Джемин говорит ровно, спокойно, вскидывая графичные брови. — Повторю вновь. Не лезь туда, куда не нужно, понял? — и Джемин понимает, что ходит по тонкому льду, и понимает, во что это всё может вылиться, если сейчас не заткнётся. Предохранители слетают окончательно. Кровь и адреналин кипят в жилах, подобно воде в чайнике, а злость разрастается прямо в кулаки, на которых костяшки вновь белеют, сравнимы со снегом морозным утром. Вены выступают на руках небольшими буграми, когда Джено хватает Джемина за воротник его кожаной куртки. Во рту пересыхает, кажется на языке даже появляются мелкие трещинки. Они смотрят в глаза друг другу, уверенно и без капли страха. Ли давит на грудь с такой силой, что кажется, способен от земли парня оторвать, смотря на него снизу вверх. Сердце стучит быстро, слишком громко, настолько, что Джено определённо услышал. — Теперь ты, не указывай, что мне делать, — цедит низко, чеканит каждое слово и трясёт Джемина, тот шатается слабо, но всё равно на ногах стоит. И На молчит, хоть хочется выкинуть прямо в лицо что-нибудь грубое; держит ядовитую и пылкую злость внутри, что успевает стать мелким пожаром, и старается потушить её тем самым морем и штормом. Парень даёт Джено насладиться мимолётной властью и иллюзией того, что он держит ситуацию в своих руках (буквально). И Джено действительно кажется, что полностью контролирует ситуацию. Хватка слабеет постепенно, а уверенность в своих силах растёт. Когда в глазах дегтярно-черных искры ярости чуть тускнеют, Джемин наносит удар по тонким рёбрами, не жалея силы. Джено назад отходит резко, одной рукой хватается за живот и чувствует себя дезориентированным, будто не воздух из легких выбили, а землю из-под ног. Джемин рукой трясёт слабо, таким образом напряжение сбрасывая. Он делает большой шаг и хватает Джено за волосы сзади, заставляя поднять на себя затуманенный, мрачный взгляд. Шепчет низко в лицо парню, так же спокойно, как и несколькими минутами ранее: — Ты слишком невнимательный для главного героя, который должен бороться со злом. Джемин отпускает его, толкая назад и усмехаясь почти не заметно. После разворачивается медленно и шагает в нужную сторону, насвистывая какую-то попсовую мелодию и чувствуя во рту сладкий привкус победы. Джено вновь проиграл Джемину Ли дышит часто и глубоко, несмотря на острую боль в районе рёбер при каждом вдохе. Джено злится пуще прежнего, раздувает ноздри, а в голове красным светом горит "сбой". Он чувствует себя униженным, опущенным ниже плинтуса. И это до невозможности ужасное чувство, когда ты разочарован в себе, когда неприязнь к уходящему человеку такая же, как и к самому себе. Будто ты на уровень (может даже несколько) ниже, как второстепенный герой фильма, на которого внимания даже обращать не будут. Создан лишь для того, чтобы возвысить главного героя на его фоне. Джемин прав. Джено не главный герой, чтоб бороться со злом. Второстепешка. А может, он и есть зло, с которым нужно бороться? На самом деле, Джено простой. В меру умный и в меру добрый. Он тот парень, что жил в маленькой семье на окраине города. Все детство был окружён заботой отца и матери, вечерами выходил гулять с друзьями, и в целом, был счастливым ребёнком, который никогда не оставит в беде, протягивая каждому руку помощи. Этому его научили родители. Под коркой сознания Джено укоренилось с самого детства, что каждый человек заслуживает счастья. Казалось, что он рос слишком сладким и приторным, как карамель, однако юношество часто меняет людей. Новые знакомства. Новые ценности. Новые понятия. Джено по-прежнему оставался человеком, что хотел элементарной гуманности, но порой перегибал палку слишком сильно, так что она хрустела громко и ломалась посередине. Один раз, ещё в средней школе, он услышал фразу: "Добро должно быть с кулаками." И Джено был добр. Он умел постоять за себя, за знакомых и за обычного прохожего. Ли иногда находил то, чего нет. Его кулаки чесались каждый раз, когда чьё-то представление о "доброте" отличалось от его представления. В то время репутация Джено была похожа на качели, которые поднимались к небесам, а через пару секунд волочились по сырой земле. Но средняя школа подошла к концу, за ней завершилась и старшая, а подростковые повадки перекочевали в его повседневную жизнь и стали неотъемлемой её частью. Однако, у Джено никогда не было злых или корыстных побуждений и действий. Он всегда действовал по совести и моральным принципам, которые сам воспитывал в себе на протяжении жизни. И искал свой смысл жизни, пока тот валялся на земле, как спелые яблоки и гнил, смешиваясь с грязью. ;; Джемин смотрит на свое отражение в выключенном экране телефона. Полная луна и высокий фонарь за большим окном не позволяют мраку окутать комнату парня. В доме все спят чутким сном, и На сам удивляется тому, как не разбудил родителей своим появлением в три часа ночи. Он сидит на своей двухспальной кровати, не шевелясь совсем. Голова пустая, как жаркая пустыня, а редкие мысли проносятся в ней, подобно миражу. "Я же делаю всё правильно, да?" Свет в комнате включается резко, неожиданно, бьёт по глазам, и Джемин жмурится, рукой закрываясь, будто в этом есть толк. Сердце стучит быстро, как у кролика в клетке. "Всё таки разбудил." Отец стоит на пороге. Волосы его торчат в разные стороны, а глаза до краёв наполнены недовольством и агрессией, которую он явно пытается подавить в себе. Со стороны выглядит как хищник, что стоит в шаге от поимки своей жертвы. И жертвой этой стал Джемин. — Во сколько ты должен был прийти? — голос его сиплый и низкий, пугает сильнее всех фильмов ужасов и существующих хоррор-игр. — В одиннадцать, — Джемин взгляд в пол устремляет, лишь бы глазами не столкнуться с отцом, чтобы не нарваться. Он проебался. И этот проёб будет нести огромные последствия. Если бы парень был верующим, то прямо сейчас молился всем богам, лишь бы всё обошлось сокращением карманных денег и парой лекций о том, какой он ужасный сын. — А сейчас три часа ночи, Джемин, — мужчина сверлит взглядом тяжёлым, делая паузу после каждого слова. — Неужели я тебя не учил смотреть в глаза, когда разговариваешь с кем-то? — его тон постепенно повышается, от чего у На нервный ком застревает в горле, и проглотить его не получается, сколько б не пытался. — Учил, — Джемин разворачивается лицом, шепча как можно тише. — Ощущение, будто я тебя ничему не учил. Вырос слишком самовольным, — отец уже не скрывает своей злости и недовольства, голос его стучит по стенам комнаты и бьёт парня больнее кулаков. — В своё время, я был куда лучше тебя, и при условии, что я не был наследником крупного бизнеса отца. Сильно я тебя избаловал. Больше никаких поблажек, ты меня понял?! — от его крика у Джемина внутри всё сжимается, все органы и чувства перемешиваются в одну кучу, что описанию не поддаётся, но делает так неприятно, будто режут тупым ножом. Возможно, мать в соседней комнате тоже не спит. Но в любом случае, она не посмеет вмешаться в их разговор. — Понял, — парень кивает несколько раз, и секунды отсчитывает, когда это всё закончится. Отец хлопает дверью, кажется она даже с петель могла слететь, и Джемин вздрагивает всем телом. Он взгляд переводит на свои руки, что дрожат, как банный лист, дышит часто, но всё равно задыхается. "От этой вечеринки только ебучие неприятности. На какой чёрт я вообще пошёл туда?!" ;; Новая учебная неделя начинается с сильного ливня, что стоит толстой, будто бетонной, стеной и ударяется о землю с бешеной скоростью. А небо в полдень выглядит, словно поздним вечером. Тучи закрывают лазурное небо плотным грунтом. Джено смотрит на это бешенство природы из окна на втором этаже, пока вокруг ходят десятки таких же студентов, и перешёптываются о чём-то, косо смотря на парня, а тот замечает непроизвольно каждый взгляд и понять не может, в чём дело. Если бы Ли мог заметить хоть одного знакомого в этой толпе, и узнать что происходит. Но вокруг лишь незнакомые лица и незнакомые взгляды. А может быть дело вовсе не в нём и Джено лишь кажется? Он смотрит на время в телефоне. До начала второй пары ещё пятнадцать минут, поэтому он решает сходить на третий этаж, где должна быть пара у Минхёна. Возможно, в разговоре с ним, Ли сможет спрятаться от всех этих десятков (сотен) глаз. Джено был знаком с Минхёном ещё со старшей школы, когда они вместе ходили на курсы по игре на гитаре. А потом оказалось, что они учатся в одной школе, но только Джено был на год младше, поэтому в учебное время они почти не пересекались. Однако после учёбы вместе шли на курсы, обсуждая всё, что только можно. "Вот таким удивительным образом нас так сильно сблизила обычная гитара.", — как-то раз, заявил гордо Минхён, на что Ли в ответ улыбнулся глазами, тем самым соглашаясь с ним. Курсы по игре на гитаре закончились, и их дружба перестала быть столь тесной. Минхён поступил раньше, обзавёлся кучей новых друзей, всё реже общаясь с Джено, пока тот оставался школьником выпускного класса. И было вполне ожидаемо, что два творческих человека поступят в один университет. Университет Искусств. И если бы не эта разница в год, то они могли быть одногруппниками. Теперь и Джено студент. И общение, вроде как, начало вновь налаживается, но всё равно, между ними за это время успела выстроиться стена. Хоть и небольшая и тонкая, но никто из них уже не разрушит её. — Минхён, привет, как ты? Мы после той вечеринки так и не виделись, — Джено подходит ближе, говорит громко, перекрикивая шум и чужие разговоры. — Привет, всё нормально, — беззаботно отзывается тот, опираясь спиной на белоснежную стену. — Пока меня там не было, я так понимаю, ты время зря не тратил? Минхён улыбается слабо, в то время как Ли смотрит на него вопросительно, выгибая одну бровь. — В каком смысле? — Ну в таком смысле. Донхёк уже успел всему университету рассказать какое "классное действие" он выбрал для тебя и ещё одного паренька, ты уж извини, имя я его не запомнил, — он рассказывает об этом так, будто сам Джено третье лицо, которое никак не принимало участие в этом рассказе. — Погоди, в смысле всему университету? — Ли внутри, про себя, отрицает услышанное, потому что такого расклада он не ожидал и даже не думал о нём. — Поэтому все пялятся на меня? — Скорее всего, — парень плечами пожимает. — Та ладно тебе, в этом же нет ничего такого. Тем более, всего две недельки потерпи и всё. Сам же "действие" выбрал, — Минхён отводит взгляд от Джено, смотря на секунду в пустую аудиторию, в которой с минуты на минуту должна начаться пара. — Кстати, время же уже пошло, и что-то не заметно, чтобы вы оба выполняли своё действие, — кидает он напоследок и скрывается за дверью, оставляя Ли посреди коридора, что опустеет совсем скоро, когда студенты разбегутся по своим аудиториям. ;; — Ты в курсе, что этот парень рассказал всем об этом грёбанном "действии"? — Джено хватает Джемина за тонкое запястье, и их двоих накрывает короткий, мимолётный флешбек на несколько секунд. — Чего вцепился? — На руку свою освобождает из несильной хватки парня и смотрит на него так же, как и сам Джено смотрел на Минхёна буквально час назад. — С чего ты это взял и зачем мне эта информация? — Хочешь сказать, ты не замечаешь, как люди смотрят на тебя? Или они пялятся на меня одного? — Ли по сторонам оглядывается и сам кидает неосторожные взгляды на стоящих рядом студентов. — Видимо, у тебя крыша едет. Неужели я тебя так сильно ударил? — Джемин язвит, улыбаясь самодовольно. Джено резко воздух втягивает через нос, вновь сжимая чужое запястье, как можно сильнее, что кажется кровь перестала поступать в ладонь. Джемин шипит сквозь стиснутые зубы рефлекторно и руку вырвать пытается. Но хватка парня стальная, будто металлические тиски. — Замолчи, — хрипло произнёс Джено, толкая его назад. Джемин не отвечает ничего. Он только смотрит, как Ли уходит быстро, и как люди, что стояли рядом, действительно перешёптываются, кидая короткие смешки. "Конченный."