Восьмиклассница

- У вас на следующей неделе зачёт по опциям, - сообщает нам Татьяна Валерьевна на уроке английского. - На последней неделе в четверти?! – кричим мы ошеломлённые этой новостью. - Да. Так что основательно подготовьтесь. А на завтра перескажите мне вот этот текст на семьдесят первой - семьдесят второй страницах. - Как?! Он же огромный, Татьяна Валерьевна! – возмущались мои одноклассники, но я ясно знала, что лучше этого делать не стоит, потому что может быть ещё хуже. - А ещё подготовите мне комментарий из пяти-семи предложений на вот эту цитату, - она записала цитату мелом на доске, а потом опять уселась на свой стул. - Татьяна Валерьевна! – почти плакали мы. - Вам мало? Могу ещё задать выписать глаголы из учебника в словарь? - Нет-нет! Всё нормально! Нам хватает! - Вот и хорошо. Возмущаются они ещё. Всё же для вас! Вы ещё не знаете, сколько нам Раиса Вячеславовна задавала. - Сколько? - Побольше этого. И ничего. Учили! Она ещё что-то пыталась вдолбить нам про то, какая была беспощадная наша директриса, пока учила Татьяну Валерьевну, но мы с Серёжей её уже не слушали. - Блин… А мы уезжаем двадцать восьмого. Как раз после зачёта, - вспомнил Серёжа, ложась головой на вытянутые руки, которые были на парте. - Да-а… Нам совсем не повезло. Убить бы эту Вареньевну!- прошептала я, и Серёжа расхохотался в рукав своей клетчатой рубашки. – Я не пойду на зачёт. - Почему? - Нам каждый год Татьяна Валерьевна угрожает, что зачёт придёт принимать директриса, вот я и не хожу на него. Я последний раз на зачёте была в пятом классе, наверное. - Да ну? Что, директриса такая страшная? - Ещё как! Не видел, что ли? - Видел. Но как будто она тебя сожрёт. - Не веришь? - Не-а, - Серёжа ухмыльнулся, и тут нам пригрозила учительница, что мы слишком много болтаем, и вызвала Нагимова к доске, тем самым прекратив нашу беседу. Она возобновилась на следующей перемене, когда о зачёте знала вторая группа, и мы все вместе обсуждали, кто пойдёт на него, а кто нет. - Почему ты не пойдёшь? – тоже спросила меня Лиля, когда я её оповестила. - Я каждый год не хожу. А в этом англичанка обещала нам, что придёт директриса, - пояснила я. - Но ведь непонятно, в какую группу она придёт. Может быть, в нашу? - Какая разница? Я всё равно не приду. Что они все так настаивают? Будто, если я приду, что-то изменится? Хотя, да, двойка за четверть мне обеспечена. - Знаешь, как забавно получилось? - Что? – спросила Лиля. - Мы поинтересовались у Татьяны Валерьевны, как будет сдавать зачёт Ксюша, и она ответила, что директриса сама придёт к ней домой и спросит с неё опцию. - У… - протянула Лиля. – Не думаю, конечно, что сама Раиса Вячеславовна придёт. У неё дел по горло. - Во-во! И я тоже так думаю. А потом мы спросили, что будет, если кто-то не придёт на зачёт. - И? - Тот ученик будет сдавать опцию директрисе лично. - Обалдеть! А ваша Татьяна Вареньевна не перегибает палку? - Ещё как перегибает, но теперь из-за этого я совсем не знаю, что мне делать. - Пойдёшь в среду сдавать зачёт со всеми, что тут непонятного? - Ага, подбодрила, блин… - Знаю. Ты все опции учила, которые задавали в этом году? - Да, но ты же знаешь, как я учу? Выучила, ответила, забыла. - Нет, ты повторишь и всё вспомнишь. Хочешь, я с тобой буду их до среды повторять? - Спасибо, но не надо. Как-нибудь сама справлюсь. - Ну, как знаешь. Я замолчала, перед тем как сказать почти плача: - Бли-и-ин! Я боюсь! - Да чего ты нервничаешь? Всё путём будет. - Да, конечно. И это говорит мне отличница! - И? Как будто от этого я меньше нервничаю! - Тебе легче! - Как же! Придумай более оригинальную причину. Я жалобно заскулила и стала быстро стучать каблуками по полу. - Успокойся, козлик, - усмехнувшись, произнесла Лиля. - Попробую, конечно. А кто знает, что там попадётся из этих пятнадцати опций, может как раз та, которую я не помню? Лиля закатила глаза, а потом неожиданно сказала: - Попроси Серёжу, чтобы он тебя как-нибудь успокоил перед зачётом. - Он успокоит! Только больше волноваться заставит. - Ну, тогда я не знаю. Попей валерьянки! - Попью. Обязательно. Я упала головой на Лилино плечо и тяжело вздохнула. У меня внутри всё бурлит и плещется от страха. Я всегда пропускала зачёты, а теперь мне это не удастся. Чёрт, ненавижу! Ненавижу! Проклятая среда настала слишком быстро, и всё это время я усиленно сопротивлялась, чтобы не пойти на зачёт. А сопротивлялась против Лили, Серёжи, мамы, порою Татьяны Валерьевны и ничегошеньки у меня не получилось. Но всё же я решила, что всё равно у меня за четверть выйдет тройка, волноваться не о чем. В конце концов, скажу что-нибудь, не убьют же они меня. Мы сидели в кабинете английского и ждали, когда к нам кто-нибудь придёт. Почти все молчали, повторяя опции, нервничая. А я ничего не делала, потому что у меня есть давно проверенная теория – если много повторять, то в самый ответственный момент из головы всё вылетит. Я смотрела на сидящего передо мной серьёзного Серёжу. Редко его таким можно увидеть, поэтому я пользуюсь моментом. - Ты во мне сейчас дыру проделаешь, - проговаривает он вдруг, смотря в книжку. Я широко улыбаюсь и ничего не отвечаю. - Что-то ты совсем не волнуешься, - замечает Серёжа. - Я посчитала это бесполезным. - Ого… Ты сумела меня удивить. - Поаплодируйте мне стоя! – иронично говорю я. Он улыбается и замолкает, снова уходя в повторение опций. Буквально через минуту в кабинет входит Татьяна Валерьевна. - Здравствуйте, Татьяна Валерьевна! – восклицает Миша. - Здравствуйте, - быстро бросает она и подходит к столу. Весь её вид говорит о том, что она очень напряжена и, возможно, волнуется. – Так. Разбивайтесь на три группы. - Сами? - Нет. Первыми идут Серёжа, Миша, Костя, Влада, а последними Оля, Коля и Женя. Вы идите сейчас все в коридор, а я пошла к другой группе. Вот. Как и ожидалось. Я в числе последних. Троечница же, что тут говорить. Обидно. Я надеялась, что всё же Татьяна Валерьевна поставит мне четверку за четверть. Ну, как говорится, надежда умирает последней, а англичанка её вконец добила и так… смачно, без жалости. Мы вышли в коридор и уселись за две парты, стоящие рядом. Вторая часть группы села за две другие. В руках все держали книжки и листочки с опциями, и, по-моему, каждого трясло от волнения. - Я ненавижу этот день, - бормотал Миша с квадратными глазами, а все остальные улыбались, глядя на него. – Я сожгу всё это сегодня же. Клянусь! - Не обольщайся, - сказал ему Серёжа. – Татьяна Валерьевна сто пудово задаст ещё что-нибудь из этой книжки. Миша громко взвыл и согнулся в три погибели. От нарастающего вокруг волнения я поняла, что сейчас сорвусь и сорвалась… - Всё! Я пошла отсюда, - я встала со скамейки, взяла сумку и, посмотрев на поражённого Серёжу, быстро пошла к лестнице. - Стоять, Новикова! – приказал Нагимов, догоняя меня. – Ты никуда сейчас не пойдёшь! – он схватил меня за руку и развернул к себе. За его спиной я видела, как в нашу сторону все смотрят. - Вот и пойду! - У тебя была куча времени свалить, но ты этого не сделала, так что уж лучше отмучайся. - Ага, - в отчаянии произнесла я. – Я не могу. У меня сейчас истерика начнётся, как ты не понимаешь? - Понимаю. - Вот и отлично. Тогда пошли со мной. - Получше что-нибудь предложи. Татьяна Валерьевна нас уже видела. - Какая разница?! - Я совсем не думал, что ты такая трусиха. Я ошалела. Я? Трусиха? - Да, я – трусиха! Пусть так, но я не могу. Я попыталась вырваться и пойти, но Серёжа снова схватил меня теперь уже в объятья со спины, и у меня уже не было никаких шансов. - Отпусти, - как можно спокойнее произнесла я в силу своей бешеной истерики. - Так! Подумай, как мы вместе будем потом смеяться над этим. Разве ты не будешь гордиться собой? Это всего лишь зачёт. Сколько всего тебе предстоит выстоять ещё. Начни хотя бы с этого. Не убегай от проблемы, как только увидишь её. Я стояла, почти не дыша. Он прав. Настолько прав, что я просто не могу найти в себе силы признать это. Я отклоняюсь головой назад, на его плечо, и улыбаюсь. - Ты говоришь, прямо как моя мама. Серёжа усмехается. Я чувствую его дыхание у себя на шее, отчего у меня бегут мурашки по коже. - Ты остаёшься? – спрашивает он почти шёпотом меня на ухо и нежно целует в шею. Я слегка киваю и поворачиваюсь к нему лицо. Выставлю указательный палец вперёд. - Это всё из-за тебя. Ради тебя, даже можно сказать. И если я упаду в обморок от волнения, ты будешь виноват, - я улыбаюсь уголками губ и он тоже, не переставая удивляться. - Я польщён, - он берёт меня за руки и подходит как можно ближе, так, что я чувствую его грудь, и мне приходится поднимать голову. Он почти закрывает глаза и наклоняется. Лбом я чувствую, как его волосы падают на мою кожу. А теперь он целует меня. Нежно, долго. Так, что по телу бежит электрический заряд. Он даже представить не может, как я люблю его. Не может… Если бы не было его, я была бы другим человеком. Но я счастлива, что он есть у меня. Всем сердцем. - Серый! – кричит Костя позади нас. Серёжа не торопясь прекращает поцелуй, совершая потом ещё несколько коротких, тем самым совсем осчастливливая меня. И вдруг, за своей спиной я слышу открытие двери и постукивание женских каблуков. Я быстро оборачиваюсь, и моё дыхание будто останавливается. - Здравствуйте, Татьяна Ивановна! – неловко улыбаясь, приветствуем мы с Серёжей учительницу из другой группы. Я пожелала Серёже и всем остальным удачи, когда они скрылись за дверью кабинета, а сама осталась с остальными ребятами сидеть на лавочке в коридоре. Примерно через десять минут стали впускать следующих по одному через каждые две-три минуты. Я сидела как на иголках и всё вспоминала слова Серёжи, так сильно запавших мне в душу. Уже завтра я обо всём этом забуду. Уже завтра я с родителями и Серёжей сяду в автобус и уеду отсюда. Далеко-далеко. Надо только пережить это. Из кабинета вышел Серёжа. У него глаза были квадратными, и я никак не могла поверить, что это он. Я встала, и тут он обнял меня всю целиком своими длинными руками. - Ты ответил? – робко спросила я. - Да-а… Я ответил. Первым, - замороженным голосом сказал он и выдохнул. Он отстранился от меня и положил ладони на плечи. - И как? Она засекала две минуты? - Да. Я говорил-говорил и вижу, что сейчас время закончится, а она как возьмёт и перевернёт эти песочные часы! – Я округлила свои глаза. – И тут я «Bu-u-ut…». Мы оба рассмеялись, как из кабинета вдруг выглянула злая Татьяна Ивановна. - Быстро зашёл обратно! Во время зачёта запрещено разговаривать! - Извините, - произнес Серёжа и похлопал меня по плечу напоследок. Я вернулась на лавочку и продолжила ждать своей очереди. Я всё время поглядывала на часы, помимо книжки с опциями, и понимала, что прошло всего-то пятнадцать минут, как Серёжа вернулся обратно в кабинет, а я места себе не нахожу. Так тихо. Все пытаются сосредоточиться, а я думать-то нормально не могу! Фуф… Надо собраться! Не-е-ет, не могу! Ещё пять минут прошло, и в коридоре остались только два человека – я и Коля. Я пялилась в эту дуратскую книжку, а перед глазами буквы расплывались. - Оль, у тебя руки трясутся, - замечает Коля. - Да, я точно псих, - медленно отвечаю я и слышу, как Коля ухмыляется. Дверь позади нас громко открывается, и из неё выглядывает Миша. - Следующий! Я смотрю на Колю с вопросом в глазах: «Я или ты?». - Можно, я буду последним? Я быстро выдыхаю, встаю и иду к Мише. - Тяни левый крайний, - шепчет он вдруг. Я ошеломлённо смотрю на него, и меня пробирает всю изнутри. Когда я иду дальше, вижу немного встревоженного Серёжу. Неужто, он за меня переживает? Ох… Как приятно. Приближаюсь к столу учителя и замечаю, как Татьяна Ивановна злобно смотрит на Мишу. Она берёт три билета с опциями, перемешивает их и кладёт обратно передо мной. За спиной я слышу, как Миша произносит «Тьфу», и почему-то улыбаюсь. Всё виновата эта истерика. Я всё равно тяну левый крайний билет, и мне попадается самая простая из всех опция! Татьяна Ивановна собирает билеты в кучку, встаёт со своего стула и выходит из кабинета. Я с опущенной головой сижу рядом с Серёжей. Когда дверь закрывается, все тяжело выдыхают и смотрят друг на друга. - Я думал, она никогда не уйдёт, - произносит Костя. Они что-то начинают обсуждать, а я тихо говорю, так чтобы услышал только парень сидящий рядом. - Я дура. Он поворачивается ко мне и раздражённо говорит: - Прекрати. Ты же что-то сказала. Пусть это и был бред, но ты ответила. - Я всё равно дура. - Если ты хоть слово скажешь, я тебя ударю, - я слышу по голосу, как он улыбается. И тут я начинаю не по-настоящему хныкать и падаю плечом к нему на грудь. Серёжа вздыхает и обнимает меня за талию. - Дурашка ты моя, дурашка… Я перестала думать на эту тему уже через час после случившегося, и теперь все мои мысли были заняты предстоящей поездкой завтра ночью. Третья четверть для меня закончилась.