— — - — - — - — - — - — ⊱❪ 🦊 ❫⊰ — - — - — - — - — - — -
Ойкава знал, что Кенме он надоел. Тем не менее он делал это не нарочно. Ойкава вращался на стуле, смеясь, когда бармен сделал ехидное замечание о его выносливости к алкоголю и подвинул ему еще один Лонг-Айленд. Ойкава перестал вертеться и с удовольствием взял соломинку в рот. Последние две недели Иваизуми не появлялся в баре. И Ойкава не был удивлён. Опустошенным он тоже не был, хотя, если быть честным, последние две недели никого не приглашал домой. Никто не вызывал у него интереса, вот и все. Но сегодня все может быть по-другому. Сегодня вечером он, возможно, сумеет избавиться от гнетущей неуверенности, которая жила в его сознании с тех пор, как Ива-чан ударил его по голове метафорической дверью. Ойкава услышал, как кто-то вошел, уже собираясь бросить на него взгляд, однако в конце концов ему пришлось быстро отвернуться. Это был Кагеяма. С красным носом и руками, глубоко засунутыми в карманы пальто. Ойкава уставился в барную стойку, почувствовав, как его сердце остановилось. Язык был не в состоянии поймать соломинку обратно. Однако продолжалось это недолго: Тобио тяжело опустился рядом с ним на барный стул. Ойкава все еще чувствовал запах снега, тающего на его пальто. Ойкава ощущал на себе его пристальный взгляд. Он знал, что тот смотрит на него сверху вниз с полуулыбкой, которая на самом деле вовсе не была хмурой. Ойкава выдохнул, а затем глубоко вдохнул, натянув на лицо самую убедительную улыбку. — Тобио-чан! — воскликнул он, поднимая голову и встречаясь с голубыми глазами Кагеямы. — Давно не виделись! — Ойкава не обратил внимания на то, как его сердце бешено заколотилось в груди. Конечно же, Тобио смотрел на него пронзительным взглядом, не колеблясь, когда кивнул: — Верно. — Как тебе новая работа? — спросил Ойкава, убедившись, что звучит достаточно негодующе, чтобы Тобио уловил это. По крайней мере, начать разговор было просто. Тот скривил рот, слегка отстранившись: — Хорошо, — моргнул он, как будто был удивлен. — Прости. — Простить? — проворковал Ойкава. — За что? За то, что бросил компанию и наставника? — лицо Ойкавы расплылось в широкой улыбке. Слишком большой, слишком сверкающей. — Да, — выдавил Тобио. Ойкава удивленно моргнул и откинулся на спинку стула. Тобио быстро поморгал, а затем снова посмотрел на него. — А… как твои дела на работе? Ойкава склонил голову набок: — Как всегда — хорошо, — улыбнулся он, на этот раз мягче. — Приятно больше не делить ни с кем всеобщее внимание. Тобио кивнул, заказывая выпивку и почти усмехаясь: — Ага… И ты притворяешься, что скучаешь по мне? Ойкава почувствовал, как его взгляд потеплел, и когда Тобио снова посмотрел на него, Тоору едва не подпрыгнул. — Есть вещи, по которым я действительно скучаю, — тихо сказал Ойкава, прервав зрительный контакт, после чего его голос вернулся в более бодрый: — Но все, конечно, прекрасно и без тебя. Если Ойкава не ошибся, то ему показалось, что тот слегка ухмыльнулся. Интересно. Тобио поднес стакан к губам и сделал маленький глоток. Его колено коснулось колена Ойкавы, но он ничего не сказал, просто уставившись в свой стакан. — Как поживает твой партнер? — спросил Ойкава, тщательно подбирая слова. Кагеяма повернул голову, испуганно взглянув на него: — Ты имеешь в виду по работе? — Да… — прищурился Ойкава. — У тебя есть… другой партнер? Кагеяма впился в него взглядом, качая головой. — Нет, — ответил он тише, поднимая стакан к губам, глотая и опуская обратно. — И у него все хорошо. Я имею в виду, он хорошо справляется со своей работой. Ойкава знал, что в этом отрывистом ответе что-то скрывается, однако не был полностью уверен, что хочет продолжать эту тему. Пока он оставит это. — Что ж, я рад, что Чиби-чан работает на тебя, — сказал Ойкава, не обращая внимания на напряжение в плечах Тобио. — А как же ты? — откинулся назад Тобио, глядя на него краем глаза. Его голос снова стал тише, и Ойкава не удержался, слегка наклоняясь. — Есть новые… партнеры? Неужели Тобио-чан стал немного учтивее? Ойкава почувствовал, как хитрая ухмылка растянулась на губах. — Нет, — ответил Ойкава, слегка покачав головой, отгоняя мешающие мысли. — Ничего подобного, — он слегка повернулся к Тобио, коснувшись его ноги своей и оставляя там. — Интересно, — сказал Тобио, как бы про себя. Ойкава склонил голову, все еще улыбаясь: — Правда? Кагеяма наблюдал, как пальцы Ойкавы теребят соломинку в стакане, словно это была самая захватывающая вещь в мире. Ойкава вспомнил. Он поднес большой палец к губам, слизывая несуществующую каплю алкоголя и легонько посасывая кончик. Тобио наблюдал за этим движением, и его щеки вспыхнули, как будто Ойкава сделал что-то невероятно непристойное. Ойкава оперся о его руку и улыбнулся. Тобио моргнул, выныривая из своих фантазий, и смущенно откашлялся. Его голос был хриплым, когда он заговорил: — Я надеялся вскоре увидеть тебя. Здесь. — Он рассеянно сжимал стакан в руке. — М-м? — промурлыкал Ойкава, склонив голову. — Но зачем? У тебя есть мой номер. — А, — едва не закашлялся Тобио, прервав зрительный контакт. — Это могло бы показаться… Ойкава почувствовал, что улыбается слишком гордо: — Тобио-чан, — прошептал он, сузив глаза и насмешливо продолжая: — Если бы я не знал тебя лучше, то подумал бы, что ты пытаешься затащить меня в постель. Кагеяма посмотрел на него темно-синими глазами, такими же напряженными, какими Ойкава их и помнил. Тобио наклонился, сокращая расстояние между ними. — А что, если и так? Сердце Ойкавы забилось сильнее. Его взгляд упал на губы Кагеямы. Воспоминания… Ойкава выдохнул, почувствовав дрожь желания сквозь пальцы. — Может быть, прошло слишком много времени, — ухмыльнулся он. Кагеяма, казалось, вздохнул, и Ойкава понял, что тот нервничает. — Ко мне? — спросил Тобио, поднимаясь. Ойкава последовал его примеру. — К тебе, — кивнул он. Ойкава чувствовал, что дрожит от предвкушения, полный ожиданий, опасений, беспокойства и миллиона других вещей, о которых у него не было времени подумать, когда он шел плечом к плечу с Тобио к двери. Это был знакомый опыт, и, возможно, это было именно то, что ему сейчас нужно. Как раз в тот момент, когда они уже собирались выйти в дверь, — она распахнулась, и Ойкава почувствовал, как его глаза расширились, а сердце остановилось. Ему пришлось приказать своим ногам двигаться дальше, потому что они тоже рисковали затормозить. Почему ты здесь… именно в этот момент из любых других… Иваизуми протиснулся мимо них, даже не потрудившись взглянуть на него, в то время как Ойкава уставился на его профиль с ужасом в глазах. Ойкава чувствовал, что его самообладание пошатнулось. Он чувствовал, что должен произнести хоть слово, но не мог. Не знал, что сказать. Ойкава уставился на широкую спину Иваизуми, придя в себя, когда Кагеяма потянул его за руку. Хаджиме уже миновал их, и Ойкава отвернулся, сощурившись от боли в груди. Он не должен чувствовать себя виноватым, не должен волноваться и вообще думать об этом.— — - — - — - — - — - — ⊱❪ 🦊 ❫⊰ — - — - — - — - — - — -
Иваизуми остановился возле своего стола, чувствуя, как его руки сжались в кулаки, а челюсть напряглась. Ему вдруг стало нестерпимо жарко. Ему захотелось дать себе пощечину или ударить себя по носу. Черт возьми, что еще за реакция? Он покачал головой, отмахиваясь от мыслей. Все было так, как и должно быть. И все же… Иваизуми уставился на свою кабинку. Он не мог сидеть в ней. Не мог заставить себя захотеть виски. — Сукин сын, — тихо выругался он, нащупывая в кармане мобильник и проводя по его краю большим пальцем. Он мог бы позвонить кому-нибудь: Дайчи, Суге — кому угодно, но сейчас он хотел совсем не этого. На самом деле он просто хотел побыть один. Иваизуми почувствовал на себе взгляды, и понял, как подозрительно будет выглядеть, если сейчас развернется и уйдет. Он заказал виски и тяжело опустился за стол. Он просидел там минут двадцать, непрерывно куря. Тревожное количество сигарет… Он курил до тех пор, пока не почувствовал во рту ничего, кроме сухой мятной горечи. Пока его пальцы не задрожали. Он встал, даже не взглянув на нетронутый напиток посреди стола. Иваизуми засунул руки в карманы пальто, которое так и не удосужился снять, толкнул дверь и поежился от холода, просто радуясь, что освободился от этого места. Он просто хотел домой. Один.— — - — - — - — - — - — ⊱❪ 🦊 ❫⊰ — - — - — - — - — - — -
Всю дорогу от такси до лифта они преодолели молча. Тобио все еще был неуклюжей уткой, но это было нормально. Ойкава скинул обувь, оглядываясь по сторонам. — Мало что изменилось, — заметил он, проходя в гостиную. — Что ж… Да, — пробормотал Тобио, оглядевшись вокруг. Он встал перед Ойкавой, и прежде чем тот успел начать болтать, Тобио схватил его за руку. Ойкава закрыл рот на полуслове, наблюдая, как Тобио подносит его пальцы к своим губам. Кагеяма втянул кончики указательного и среднего пальцев Ойкавы в рот, легонько скользя по коже языком. Ойкава судорожно вздохнул и закрыл глаза. Тобио всегда был очарован руками Ойкавы. Он всегда уделял им внимание, относился к ним как к чему-то, чему следует поклоняться. Его язык обвился вокруг пальцев, и Ойкава поймал себя на том, что шевелит бедрами и вздыхает. Он повернул запястье и провел кончиками пальцев по небу Тобио. Тот одобрительно хмыкнул, поглаживая большим пальцем кончики других пальцев Ойкавы, в то время как его язык двигался вокруг тех, что были у него во рту. Не дрогнув, он втянул пальцы еще глубже, напоминая Ойкаве, как глубоко ему было позволено проникнуть в этот рот. Сердце Ойкавы дрогнуло при этой мысли. Затем Ойкава почувствовал, как Тобио вынул его пальцы изо рта. Ойкава открыл глаза, лицо его стало чуть розовее, чем минуту назад. Тобио посмотрел на него, уже покраснев, и поцеловал. Несмотря на инициативу, целовался он все еще неуверенно. Ойкава раздвинул его губы языком и скользнул в рот, наслаждаясь тяжелым выдохом Тобио через нос. Они медленно придвинулись друг к другу. Ойкава почти машинально положил одну руку на затылок Кагеямы, а вторую на его плечо, не отрываясь от поцелуя. Руки Тобио затрепетали в неуверенности. Наконец он остановил свой выбор на плече и предплечье Тоору, словно все еще опасался, что его прикосновение будет слишком дерзким. «Раздражает», — подумал Ойкава. Раньше это казалось милым, однако сейчас стало раздражать. Ойкава почувствовал, как по его венам пробежала вспышка доминирования, как это часто случалось в присутствии Тобио. Он дернул его за волосы и наклонился, чтобы укусить за плечо. Тобио издал слабый стон, прижавшись к нему бедрами. Ойкава почувствовал, как тот улыбается. Тобио начал кусать его за ухо, проводя языком по шее. Он расстегнул рубашку Ойкавы и усыпал поцелуями его ключицу. Ойкава что-то промурлыкал и позволил одной руке скользнуть с плеча к бедру. Тобио вернулся, целуя его в шею. Время от времени он останавливался, чтобы нежно засосать кожу. Ойкава очень хотел, чтобы Тобио укусил его, но тот не делал этого. Он действительно хотел, чтобы руки Тобио крепко сжали его, но этого не происходило. Затем Тобио снова оказался у его губ, и на этот раз его поцелуи не были робкими. Его язык был горячим, и Ойкава почувствовал, что расстегивает пуговицы на рубашке Тобио без особых раздумий. Тот прильнул к прикосновению Ойкавы настолько, что их бедра соприкоснулись. Ойкава вздохнул, удвоив трение. Он вдыхал запах Тобио, прижимаясь к нему бедрами, пока они целовались. Но, ах, он пахнет немного не так. Ойкава хотел, чтобы его одеколон был чуть более мускусным, чуть более расплывчатым и, возможно, с легким намеком на сигаретный дым… Ойкава почувствовал, как его член дернулся при мысли об этом запахе. При мысли о запахе, который остался в его прихожей. Чертов запах, прилипший к этому проклятому пальто. Ойкава провел рукой по волосам Тобио. Было бы лучше, будь они немного короче и гуще… У Ойкавы закружилась голова. Он начал представлять образы, которые не должен был представлять сейчас, рядом с этим человеком. Тобио застонал, потому что, очевидно, Ойкава впился пальцами в его бедра. И, да, этот голос вернул того в настоящее. Лицо Ойкавы внезапно сильно покраснело: его разум наполнился воспоминаниями, которые никак не были связаны с Тобио, но заставляли его отчаянно желать… разрядки. Рука Ойкавы соскользнула с шеи Кагеямы. Он подумал о том, чтобы расстегнуть пуговицу его штанов и толкнуть на диван, но… Руки Ойкавы замерли в нерешительности. Тобио потянулся к ремню Ойкавы, уже готовый расстегнуть, но он помедлил. Они оба колебались. Ойкава чувствовал, как тяжело дышит и твердеет от желания. Кагеяма, очевидно, тоже. И по каким-то причинам они оба стояли неподвижно. Ойкава крепко зажмурился. — Ты влюблен в Чиби-чана, не так ли? Лицо Кагеямы вспыхнуло ярко-красным, а глаза метнулись в сторону: — Зачем ты поднимаешь эту тему сейчас? — В этом-то и проблема, да? — тихо спросил Ойкава. Кагеяма ослабил хватку на ремне Ойкавы и слегка кивнул. — Тогда почему же вы двое?.. — Я не думаю, что он… — Тобио замолчал, заливаясь румянцем. — Ты не знаешь, гей ли он? — спросил Ойкава, не в силах скрыть недоверие ни в лице, ни в голосе. — Это большая проблема, знаешь ли! — вскрикнул Тобио, защищаясь так же, как и смущаясь. — Просто спроси его, или пригласи на свидание, или скажи, что ты гей, или, ради Бога, подвези его. Тобио уставился в пол. — Я не так уверен в себе, как ты, Ойкава. Ойкава моргнул, уставившись на него с удивлением, а затем отвел взгляд и ответил более мягким тоном: — Я уверен лишь иногда. В остальном… я просто притворяюсь. Кагеяма перевел на него взгляд, широко раскрыв глаза, как будто это заявление изменило его жизнь. — Послушай, — сказал Ойкава, убирая руки и отступая на шаг, — мы оба… недостаточно хотим этого. Так не должно быть, — он начал застегивать рубашку. — Могу сказать, что с тобой тоже что-то происходит, но… — Тобио внимательно следил за пальцами Ойкавы. — Что тебя беспокоит? Ойкава горько усмехнулся: — Я не знаю, Тобио-чан. — Это Иваизуми-сан? — спросил Кагеяма без малейшего колебания. Изумленные глаза Ойкавы уставились на него сверху вниз. — Что… — В баре, — перебил его Тобио, — ты был… Ты казался таким… — Сегодня, Тобио-чан? — Ты казался счастливым! — выплюнул Тобио, раздраженный тем, что его дразнят. — Ты правда казался счастливым. Когда разговаривал с ним. — Он забавный, — пренебрежительно бросил Ойкава, натягивая туфли у двери. Он перевел тему, чтобы ему не пришлось иметь дело с стеснением в груди: — Я уверен, что он тебе не откажет. — Ойкава, — позвал Кагеяма, когда он потянулся к дверной ручке, — извини, — Тобио выглядел огорченным, словно боялся, что каким-то образом расстроил его. — Не стоит, — сказал Ойкава, мягкая улыбка скользнула по его губам. — И спасибо, — добавил Кагеяма, прежде чем Ойкава успел обернуться к двери. Ойкава почувствовал, как его лицо вспыхнуло от того, как искренне прозвучал голос Тобио. Он цыкнул, не в силах придумать ни одного подходящего к ситуации слова. — Ничего особенного, — только и смог выдавить он. Ойкава открыл и закрыл за собой дверь не в силах отделаться от мысли, что это была одна из самых странных вещей, которые когда-либо происходили в его жизни. Поездка на такси домой была ужасной. Ойкава принял правильное решение — решение сдержанного взрослого или, возможно, супергероя. — Я отказался от секса с красивым парнем, — размышлял он вслух, удивляясь своему самообладанию. — Что? — хрипло спросил таксист. — Ничего! — прощебетал Ойкава, посмеиваясь над собой, откинув челку с глаз и уставившись в окно. Но все же… Он был так возбужден. Ойкава извивался в своем кресле. Его тело все еще просило внимания. Разум подчинялся слишком легко, навевая сексуальные воспоминания о сильных руках и зубах на шее… И, м-м, как его язык… — Приехали, — такси остановилось. Ойкава моргнул, выныривая из своих фантазий, заплатив за проезд и выскочив из машины, как из тюрьмы. Ойкава быстро побежал к лифту, безмолвно благодаря, что вокруг никого нет. Потому что, упс, он был заметно тверд через штаны. Он распахнул и запер дверь, широко шагая прямиком в ванную. Он вдохнул в коридоре, и его сердце перевернулось, заставляя ноги замереть на месте. Взгляд скользнул в сторону и остановился на пальто Иваизуми на вешалке. Ойкава шагнул к нему и внимательно осмотрел сверху вниз. Он вдохнул и почувствовал, как его сердце дрогнуло в груди, когда запах одеколона и дыма ударили в нос. Ойкава потянулся вперед, легонько взял ткань в руку и поднес к лицу. Это была плохая идея. Он втянул в себя воздух, прижимая ткань к лицу, и почувствовал, как его кровь забурлила от всего, что его разум связывал с этим запахом: следы пальцев и зубов на чувствительной коже, хриплый шепот и сплетенные языки. Ойкава почувствовал, как его свободная рука скользнула вниз, а пальцы заиграли на ремне. Плохая. Идея. Ойкава почти ощущал этот запах во рту, щекочущий горло и царапающий язык. К черту плохие решения: сегодня он отказался от секса. Ойкава сунул руку в штаны и, задыхаясь от собственного прикосновения, обхватил ею член. Он снял пальто с крючка, прижался лбом к стене, вдыхая запах и поглаживая себя. Его рука скользнула по липкой и скользкой от предэякулята головке, заставив все тело содрогнуться. В его голове был только Ива-чан, его стальные глаза, грубый голос и сильные руки. Ойкава не должен был думать о нем: он знал, что это будет бесполезная попытка, но не мог остановиться, и просто вспоминал о том, как Ива-чан положил руки ему на бедра, и как он выглядел, когда назвал Ойкаву великолепным… Ойкава застонал при этом воспоминании и почти застонал снова, когда вспомнил, как отчаянно они прижимались друг к другу. — О Боже, — выдохнул Ойкава, думая о том, как Ива-чан скользит в него, наполняя густым обжигающим жаром. Ойкава вдруг почувствовал себя таким опустошенным. Он хотел заполнить эту пустоту. Он хотел, чтобы острая боль перешла в горячее удовольствие… Ойкава погладил себя быстрее, так быстро, что это почти было больно, однако этого было недостаточно. Он почувствовал, как опускается на колени у стены. Он тяжело выдохнул сквозь ткань и бросил пальто на пол, внезапно преисполнившись похотливой решимостью и отчаянием. Он расстегнул брюки, стянув их до колен, а затем наклонился, уткнувшись лицом в пальто и задницей кверху. Он помахал рукой на прощание любому смущению и взял два пальца в рот, густо покрыв их слюной. Другой рукой он обхватил свой член, вдыхая аромат Иваизуми и пытаясь заставить себя расслабиться. Он нажал на вход, мягко обводя колечко мышц пальцами. Он подумал о том, как язык Ивы-чана скользит по нему, легонько толкается в дырочку, прежде чем проникнуть внутрь… Ойкава застонал, уткнувшись лицом в пальто, вспоминая, как Ива-чан беззастенчиво уткнулся лицом в Ойкаву, а его язык раздвигал его и дразнил. Пальцы скользнули внутрь, и Ойкава все еще взвизгивал от этого ощущения, кусал ткань и останавливался, прежде чем решиться продолжить. Он притворился, будто сидел верхом на Иве-чане, скользя по его члену, а Ива-чан только и делал, что смотрел, потому что Ойкава хотел видеть, как его лицо напрягается от удовольствия, не принимая на себя груз ответственности. Затем он проскользнул дальше, и… черт с ним, проскользнул до самых костяшек пальцев без паузы. Где-то там существовал болевой барьер, который нужно было преодолеть, и он нашел его. Ойкава вздохнул, а затем начал двигать пальцами, поглаживая свой член. Он представил себе тихий голос Ивы-чана: — Сожми пальцы, — и он так и сделал. Его бедра дернулись. Ойкава становился все более твердым и стонал все чаще, чем ему хотелось бы признать. Хотя, если быть честным до конца, признавать это ему очень не хотелось. Чем дальше, тем более разрозненными становились его мысли: Ива-чан прижал пальцы к простате. Ива-чан впился зубами в его шею. Ива-чан берет его член в рот. Ива-чан ласкает его вход, прежде чем трахнуть до бесчувствия. Ива-чан. Ива-чан. — Ива-чан, — простонал Ойкава, прижимаясь к полу. Ноги начали дрожать. Ойкава хотел услышать его голос… Хотел чувствовать, как его руки направляют его бедра. Хотел ощутить эту сильную, почти ужасающую потребность, как тогда, прижатый к стойке в туалете ресторана. Он хотел почувствовать, как его плоть сжимается вокруг члена Иваизуми. — Ах, — Ойкава крепко сжал свой член и почувствовал, как дрожь паники скользнула по его спине. Он подумал о том, как они целовались, как Ива-чан проводил руками по его волосам, как его имя ненароком слетело с губ другого. Ойкава. Он подумал о том, как Ива-чан всегда старался скрыть свое лицо, когда кончал. Подумал о том, как Иваизуми входит в него. А затем Ойкава снова застонал. Его бедра сильно дернулись, когда он излился в кулак и лег на пол, зарывшись лицом в пальто Ивы-чана. Некоторое время он просто тяжело дышал, отказываясь думать о том, что только что сделал. Он почувствовал, как какая-то печаль подступает к горлу, и рассмеялся от горького осознания. Он крепко зажмурился и сжал пальцы в кулак, сминая ткань пальто. Он должен был догадаться. Черт возьми, он должен был догадаться. Как бы Ойкава ни гордился тем, что читает окружающих и чувствует их потребности, он всегда оставался слеп к самому себе. И как бы он ни был настроен, Кенма всегда был королем наблюдения. И Кенма был прав: Ойкава, несомненно, привязался.