Победа над Великим Королем

Иваизуми перевернулся и уткнулся носом в шею Ойкавы. — Ойкава, — пробормотал он, — Ойкава, уже... — он взглянул на часы, — поздно. Пора вставать. Никакой реакции. Иваизуми схватил его за доступное бедро и сжал, еще сильнее вжавшись в его шею. — Ойка-а-ава-а, — прогудел Иваизуми ему в кожу. Тот что-то проворчал, отодвигаясь и прижимаясь задом к его бедрам. — Это сознательное издевательство или нет? — пробормотал Иваизуми себе под нос. Он слегка потряс Ойкаву, заставляя его покачиваться под одеялом. — Просыпайся, Ленивый Король. — М-м? — протянул Ойкава, повернувшись, и заморгал, прогоняя сонливость. Затем он улыбнулся, а его лицо внезапно посветлело и стало взволнованным. — На этот раз ты все еще в постели! Услышав веселый голос Ойкавы, Иваизуми прищурился. Он вставал по утрам рано и относительно легко, но раскачивался и просыпался очень медленно. Ему нужно было выпить две чашки кофе и хорошенько помолчать, прежде чем с ним можно будет говорить. Обычно он вылезал из постели раньше Ойкавы и не спеша приходил в сознание. Тот, наоборот, был каким-то вечно глубоко спящим, но как только он открывал глаза, то сразу становился таким ярким и бодрым, — именно Ойкавой. — Ты громкий, — прокомментировал Иваизуми. — Ива-чан не жаворонок, — с улыбкой сказал тот. — Или, вернее, Ива-чан всегда ворчит. — Заткнись ты... — Глаза Иваизуми скользнули по его лицу и остановились. — Что это? — спросил он, протягивая руку к Ойкаве. — Ойкава, что это? — Рассмеялся он и провел рукой по его волосам. Глаза Ойкавы расширились, а руки взметнулись к волосам. — Что, Ива-чан, не... — Он попытался обернуться. — Что это за удивительная прическа? — спросил Иваизуми, все еще потрёпывая Ойкаву по волосам и смеясь. — Они торчат повсюду! Как ты это сделал? — Ива-ча-а-ан, — застонал Ойкава, свернувшись калачиком, — хвати-ит! Иваизуми потянулся за ним, перекатившись, чтобы удивленно уставиться на беспорядочные локоны. — Нет, серьезно, как это произошло? Ты с кем-то боролся во сне? — Ива-чан странно спит! Наверное, пришлось отбиваться от тебя, ты такой прилипчивый! — Замолчи, — усмехнулся Иваизуми, — тогда уж мы оба прилипалы. Твои волосы всегда выглядят идеально, как ты скрыл это от меня? Ойкава свернулся еще плотнее, его уши и щеки покраснели. — Ойкава, — потребовал Иваизуми, тряся его за бок, — все ваши поклонники умирают от любопытства. Как вы следите за вашими волосами? Тот что-то пробормотал под нос. — Что-что? — спросил Иваизуми, наклоняясь ближе и поднося руку к уху. — Я не совсем расслышал вас. — Средство. — Что? Ойкава бросил взгляд в сторону, искоса взглянув на Иваизуми. — Я прячу средство для волос, а утром первым делом наношу его на волосы, окей?! — Ты его прячешь? — Ну, не в своем доме, конечно. Но кое-что я спрятал здесь. В твоей комнате. У меня всегда есть немного в пальто. Иваизуми не смог удержаться от смеха: — Не могу поверить, на что тебе только приходится идти... — Заткнись! — воскликнул Ойкава. — Единственная причина, по которой ты просыпаешься красивым, — это то, что у тебя нет чувства стиля, которое нужно поддерживать! — он скрестил руки на груди. Иваизуми никогда раньше не называли красивым. Он пристально посмотрел на Ойкаву, и в его голосе послышалась насмешка: — Ты думаешь, что я красив по утрам? Ойкава фыркнул с неизменным выражением лица: — А ты думаешь, что кто-то вроде меня стал бы встречаться с кем-то некрасивым? Иваизуми моргнул. Ойкава молча смотрел на него, и наконец лицо Иваизуми расплылось в улыбке: — Что ж, бери свое средство и делай прическу, а я приготовлю нам кофе. — Он двинулся, чтобы встать, а затем оглянулся, в последний раз взъерошив растрепанные пряди. — Хотя я думаю, что это довольно мило. Он соскользнул с кровати и вышел на кухню. Утренний, пока ещё такой свежий солнечный свет лился сквозь окна и стеклянную дверь. — Хороший денек, — пробормотал он себе под нос, включая кофеварку. К тому времени, как Ойкава вернулся, кофейная машина уже сигналила, требуя внимания. — Ого, какая трансформация, — поддел его Иваизуми. Ойкава фыркнул, медленно опускаясь на диван. Он дернул головой, и его волосы идеально всколыхнулись на лбу. Иваизуми был поглощен готовкой кофе для Ойкавы. Как там он делает? Четыре ложки сахара, сливки до карамельного цвета... Иваизуми наблюдал, как сливки закручиваются в кофе, помешивая жидкость с легким отвращением на лице. Он был почти уверен, что это не кофе. Это была карамель. Он вышел в гостиную и протянул кружку Ойкаве. Тот с благодарностью взял её и осторожно отхлебнул. — Ах, — проворковал он, — Ива-чан, ты всегда так прекрасно готовишь мне кофе! Иваизуми ухмыльнулся, усаживаясь рядом: — Ты всегда прекрасно готовишь и мой. Ойкава нахмурился: — Ты пьешь свой черный. — М-м-м, — согласился Иваизуми, делая глоток, — зная тебя, ты, вероятно, все еще можешь все испортить. Ойкава закинул ноги на его колени, вздернув подбородок: — Сегодня прекрасный день, я отказываюсь от твоего негатива. Иваизуми усмехнулся: — Хорошо. — О, — добавил Ойкава, — мне нужно заскочить в магазин за парой вещей. Впрочем, я не задержусь. — Ладно, куда мы едем? — Я поеду один. Иваизуми нахмурился сквозь пар, поднимающийся от его кружки: — Почему? — Просто потому что. Не волнуйся, я буду быстро. — Теперь я насторожен. Ойкава ухмыльнулся ему: — О, так и должно быть. Иваизуми уставился на него, а затем отвел взгляд. — Ладно, как скажешь. Делай, что должен. — Хорошо-о~ Они позавтракали, и Ойкава, быстро приняв душ, убежал. Иваизуми поймал себя на том, что расхаживает по квартире, подбирая случайные вещи и рассеянно глядя в окно. Он запустил пальцы в волосы. Господи, как подросток, ожидающий своего первого свидания. В конце концов он решил принять душ, стоя под желанной и расслабляющей мышцы теплой водой. Когда Ойкава вернулся, он листал рукопись. — Я вернулся~ Иваизуми взглянул на часы. Он хотел было пожурить его, но тот оказался действительно быстрым. Его взгляд упал на пакет, который Ойкава держал в руках, и он нахмурился. Он был черным и невзрачным. — Где ты был? Ойкава ухмыльнулся: — Ты увидишь, — он наклонился, глядя на Иваизуми, сидящего на своем месте, и быстро чмокнул его в лоб. — Снимай свою одежду. Глаза Иваизуми расширились: — Что? Ойкава склонил голову набок, как будто это был самый естественный ход действий с утра. Он похлопал Иваизуми по руке, схватил за ладонь и слегка потянул, призывая его встать. Иваизуми поднялся на ноги, на его лице все еще было написано замешательство: — Ойкава, я... Хм... Ойкава невинно моргнул, но его голос понизился до мурлыканья: — Но ты же сказал, что сделаешь все, что я захочу... Иваизуми еще никогда в жизни не становился таким твердым мгновенно. Он моргнул, посмотрел на пакет, а затем снова на Ойкаву. Его сердцебиение участилось, и Ойкава улыбнулся: — Вот, я первый, если тебе от этого станет легче. — Он начал стягивать с себя одежду, напряженные линии мышц и угловатые плечи приковали взгляд Иваизуми. — Э... — В любом случае, мне это нравится больше, — сказал Ойкава. Обнаженный. Без малейших признаков смущения. Он сжал подол футболки Иваизуми двумя руками и стянул ее через голову, касаясь кожи костяшками пальцев. Взгляд Ойкавы упал на его стройную шею, прошелся по грудным мышцам и вниз по прессу. — Мне нравится тебя раздевать: ты быстр. Я признателен. У Иваизуми пересохло во рту. Он не знал, что сказать. Ойкава наклонился, дыша ему в шею и расстегивая пуговицу на брюках. Он издал слабый вздох, и хотя Иваизуми не мог этого видеть, он явственно услышал улыбку в голосе Ойкавы: — Ива-чан уже такой... Иваизуми откашлялся, не обращая внимания на покалывание, пробежавшее по спине. — Ну, ты... Ты без одежды, и... Ойкава только хмыкнул и спустил его штаны с бедер. — Ты... Ты сказал... если я буду хорошим... Ойкава отодвинул стул от обеденного стола и поставил его рядом с Иваизуми. Он слегка толкнул его в плечи, и тот сел, моргая и не обращая внимания на румянец, вспыхнувший на его лице. — Да, — наконец сказал Ойкава, радуясь, что Иваизуми сидит голый. Иваизуми понял, что ему следовало бы задавать другие вопросы, но он не мог заставить себя сосредоточиться. — Значит, я получаю награду? — наконец пробормотал он. — И чем это я заслужил? Ойкава сунул руку в пакет и ухмыльнулся: — Ну, например, наконец-то был достаточно мужественным, чтобы сказать, что мы в отношениях. — О. — Я никогда раньше не слышал, чтобы кто-то устно отвечал на удар по собственному эго. — Я никогда не слышал, чтобы кто-то так беззастенчиво бил по чьему-то эго. Ойкава улыбнулся и поднял руки. На его пальцах висели матерчатые галстуки, но это была не просто ткань. Иваизуми узнал заранее сформированные узлы. Они были для связывания. Иваизуми тут же попытался встать. — Успокойся, Ива-чан, — проворковал Ойкава слишком спокойным голосом. Это нервировало. — Это не чтобы контролировать тебя... Ну... Они для того, чтобы ты не трогал себя, ладно? Дыхание Иваизуми вырывалось из груди хриплыми выдохами. Он не боялся. Но он не был спокоен. Нет, он определенно не был спокоен, когда на головке его члена уже формировался предэякулят. Ойкава закинул его руки за спинку стула и связал запястья. Это было не больно, но он не мог пошевелить ими вообще, чувствуя, как онемение в плечах распространяется по груди. Ойкава двинулся вперед, чтобы привязать его лодыжки к стулу. — В первый раз, когда мы занимались сексом, ты связал мои запястья, так что я не думал, что ты будешь слишком возражать. — Его глаза метнулись вверх, и их светлый шоколад стал темным от желания. — Особенно если учесть, что ты так увлечен наблюдением. Иваизуми почувствовал, что сейчас задохнется. Ойкава закончил привязывать его к стулу и, наклонившись, тепло поцеловал. Иваизуми открыл рот, скользнул по его языку и растворился в тепле его рта. Но Ойкава отстранился слишком быстро, пальцы скользнули по его бедрам, когда он встал и прошел в спальню. Иваизуми моргнул ему вслед, но он тут же вернулся с баночкой смазки в руке. Ойкава медленно опустился перед ним на колени. Впервые с тех пор, как Ойкава вернулся, Иваизуми наконец смог разглядеть румянец на его щеках. Но тот все еще смотрел на него, умудряясь сохранять уверенность, несмотря на покрасневшее лицо, и это была одна из самых соблазнительных вещей, которые Иваизуми когда-либо видел в своей жизни. Ойкава встретился с ним взглядом, грациозно опустив руку, чтобы дразняще погладить пальцами его наполовину твердый член. Иваизуми пришлось подавить дрожь во всем теле, когда Ойкава глубоко вздохнул и откинул голову назад, позволив своим глазам закрыться. — Ива-чан сделал меня таким непристойным, — хрипло прокомментировал Ойкава. — Я никогда раньше этого не делал. Глаза Иваизуми скользили по коже Ойкавы, отмечая линию его подбородка и томное движение рта, когда он дышал. — Я... — начал он, прочищая горло, — никогда раньше не хотел, чтобы кто-то делал это для меня. Так что если кто-то из нас и стал непристойным по вине другого, то это определённо не ты... Ойкава открыл глаза и уставился на Иваизуми. Он пошевелил руками, взял банку со смазкой и небрежно вылил ее на пальцы. Иваизуми почувствовал, что его лицо стало слишком поглощенным, слишком выжидающим. Ойкава на мгновение задумался, а затем встал на четвереньки и завел руку за спину. Он нажал на свой вход, и они с Иваизуми ахнули в унисон. Ойкава кружил вокруг. Его дыхание было совершенно неровным, напряжение отражались на лице, когда он пытался заставить себя расслабиться. Он встретился взглядом с Иваизуми: — Ты выглядишь таким нетерпеливым. Иваизуми моргнул, не подумав. — Да. Ойкава ухмыльнулся, но затем его лицо исказилось, когда он со стоном выдохнул, погружаясь в себя. Иваизуми тяжело вздохнул, почувствовав, как его связанные запястья дергаются. — А-ах, — выдохнул Ойкава, выгибая спину. Иваизуми наклонился вперед. Его кровь бурлила в жилах. Ойкава погрузился глубже, прикусив губу, но не смог подавить стон. — Ива-чан... — выдохнул он без лишних слов. Иваизуми почувствовал, как его член дернулся; он отчаянно нуждался во внимании. Смотреть на Ойкаву было больно. — Ойкава, — хрипло произнес Хаджиме. — Ах, верно, — сказал тот, медленно вытягивая пальцы, чтобы снова ввести их обратно. — Ты никогда не брал меня в этом положении, не так ли? — Его лицо сморщилось, а рот терял самообладание, дрожа от слабых звуков. — Всего лишь ненадолго, однажды... Кажется... это было так давно. У Иваизуми перехватило дыхание. Образы Ойкавы сверху него все еще были свежи в сознании. Ойкава начал ритмичные движения, и Иваизуми увидел, как предэякулят скользят вниз по его члену. Комната была заполнена грязными звуками, скольжением смазки и пальцев, а также тихими вздохами и стонами. — Я много об этом думаю, — с придыханием произнес Ойкава. Он не сводил глаз с Иваизуми, но они были затуманены и расфокусированы. — О сильных руках Иваизуми. О том, как Ива-чан войдет в меня сзади. О том, как Ива-чан... Ива-чан... Ива... Голос Ойкавы дрогнул, и его самообладание пошатнулось, когда он сжал пальцы внутри себя. Его бедра затряслись. Иваизуми наблюдал, как член Ойкавы дернулся, когда его тело откинулось назад в невысказанной мольбе о большем. Иваизуми чувствовал, как его рациональные мысли испаряются. Он не был уверен, что вообще способен думать. Он наклонился вперед, натягивая свои оковы, согнув пальцы ног. Его член пульсировал, и он старался не думать о непристойном количестве предэякулята, который с какой-то настойчивостью выскальзывал из него и скапливался на стуле под ним. — Ойкава, — сказал он. Ему было все равно, что он делает, он просто хотел почувствовать его. — Ойкава, иди сюда. Позволь мне, — стул заскрипел, когда он наклонился вперед, и ткань вокруг его запястий яростно впилась в кожу, — позволь мне прикоснуться к тебе. Ойкава захныкал, и его конечности задрожали. От этого звука по спине Иваизуми пробежала дрожь. — Кончай мне в рот, — сказал Иваизуми. Ойкава поднял на него глаза и улыбнулся. Отчаяния на лице Ивы-чана было почти достаточно, он смотрел на Ойкаву большими стальными глазами, его грудь вздымалась, когда он наклонялся как можно дальше вперед. Ойкава отнял пальцы от себя, вздрагивая и задыхаясь от пустоты. Он подполз ближе к Иве-чану, глядя на него сквозь челку. Иваизуми выжидающе моргнул, казалось, он готов на все, лишь бы его ноющий член получил хоть какое-то облегчение, а может быть, он просто жаждал контакта в принципе. Ойкава низко наклонился, обхватив ртом его член. Он услышал, как Ива-чан ахнул, и наклонил голову: — Ива-чан хочет жульничать. — Иваизуми вздрогнул от трепетного его дыхания. Ойкава открыл рот, широко разомкнув губы, как будто собирался взять его в рот, но задумался. Он подумал о том, какие животные звуки издаст Ива-чан, если он начнет грубо отсасывать всю длину. Член Ойкавы заныл от этой мысли. Но вместо этого он горячо подышал на головку, обратив внимание на блестящий предэякулят, который капал на стул. Вздох вырвался из груди Ивы-чана, и часть его перешла в низкое ворчание. Ойкава жарко выдохнул еще несколько раз, даже высунул язык, как будто собирался коснуться, только чтобы вернуть его обратно в рот. Ива-чан застонал, и Ойкава услышал, как ткань на его запястьях скручивается, натягивается и похрустывает. Он знал, что Иваизуми силен, но он же не мог порвать её... верно? Ойкава сжал губы, отстранился на несколько сантиметров и подул, как будто пытался свистнуть. Холодный воздух хлынул по влажному члену Ивы-чана, и тот зашипел. — А-ах... Черт, — воздух вышел из его легких почти болезненным стоном. Ойкава наблюдал, как по телу Ивы-чан побежали мурашки, растекаясь по ногам и рукам. Он встал, и Иваизуми подался вперед, чтобы украсть поцелуй. Ойкава откинулся назад, ухмыляясь, когда оказался вне его досягаемости. Ойкава отодвинулся в сторону, говоря так, чтобы его дыхание касалось уха Ивы-чана: — Мне любопытно, — проворковал он, возвращая руку, чтобы погладить себя, и вздрогнул, почувствовав, как его горячая ладонь скользит по члену. — Как думаешь, насколько трудно будет заставить тебя кончить нетронутым? Ива-чан тяжело дышал. Его тело пыталось двигаться, но это было бесполезно. — Хм, Ива-чан? Иваизуми издал какой-то звук. Это могло быть просто стоном. Ива-чан чуть не стонал. — О, верно, — промурлыкал Ойкава рядом с его ухом, — Ива-чан любит, когда я произношу его имя, не так ли? — Ойкава, пожалуйста, — хрипло сказал он. — Ты мне ничего не говорил, но, — сказал Ойкава, остановившись на мгновение, скользнув большим пальцем по головке члена, — я заметил. Конечно. — Пожалуйста, — снова выдохнул он, — Ойкава, пожалуйста, прикоснись ко мне. — Хм, но посмотри, как извиваются твои бедра. Я тебе действительно нужен? — Боже, — тяжело выдохнул Ива-чан. Ойкава потянулся другой рукой и провел пальцем по своему входу. Он застонал, слегка покачивая бедрами, и еще глубже погрузился в себя. — Мне нравится видеть Иву-чана таким... — Ойкава, я... — Знаешь, я даже не могу нормально мастурбировать, — сказал он, игнорируя его и вводя еще один палец. — Я не могу не произносить имя Ивы-чана, когда кончаю... — Господи. — Ох, — выдохнул Ойкава, открывая глаза и глядя на Иваизуми. — Ива-чан, это так хорошо. — Ойкава ощутил, как в животе у него разливается тепло. — Хотел бы я, чтобы Ива-чан наполнил меня, — и, возможно, теперь он хныкал. — Ойкава, — прохрипел Иваизуми, — пожалуйста. Ойкава наклонился, не сводя с него глаз. Он двигал пальцами внутрь и наружу, пытаясь бороться с ощущением паники, которое сотрясало его конечности. — Сколько еще... — голос сорвался, когда его бедра сильно дернулись. Он продолжал, напрягаясь от нарастающего удовольствия: — Сколько еще это займет, Ха... — Он тяжело задышал, чувствуя, как его сердце выходит из-под контроля, — Хаджиме. Ива-чан глубоко вдохнул, как утопающий, а затем застонал, и Ойкава увидел, как все его тело содрогнулось в конвульсиях, когда он кончил. Без прикосновений. — Твою мать, — выдохнул Ойкава и прижался к его губам, сплетая их языки вместе, прежде чем застонать ему в рот и кончить в руку. Они тяжело дышали, прижавшись друг к другу, и Ойкава соскользнул вниз, едва не упав. Его взгляд упал на Иву-чана. Тот уставился на него сверху вниз, выражение его лица снова стало спокойным. Собранный и сосредоточенный, как будто только что стонал и извивался в путах вовсе не он. — Как... — выдохнул Ойкава, глядя на полностью твердый член Иваизуми. Ива-чан моргнул, глядя на него сверху вниз: — А ты когда-нибудь кончал совершенно нетронутым? — Ойкава молча смотрел на него. Ива-чан опустился ниже, приблизив их лица как можно ближе. — Развяжи меня. Ойкава вздрогнул. Огонь в глазах Иваизуми заставил его сердце дрогнуть. — Ты собираешься заставить меня кончить нетронутым? — спросил он немного испуганно и немного печально. Конечно, это было тяжело для Ивы-чана, но это не значит, что Ойкава хотел... — Нет, — ответил тот. — Я собираюсь трахнуть тебя. Иваизуми практически вылетел из оков. Он толкнул Ойкаву на ковер и лег на противоположную сторону, перекинув ногу Ойкавы через свою голову. Ойкава удивленно вскрикнул, но Иваизуми сразу же сомкнул рот вокруг его члена. Ойкава застонал, обдавая дыханием его ноги и неудержимо дрожа, снова возбужденный. Иваизуми уперся одной рукой в его бедро, стимулируя пока мягкий член. Иваизуми все еще был полностью возбужден, и он не слишком много думал об этом. Он вообще не утруждал себя размышлениями, поэтому было совершенно неожиданно, когда Ойкава обхватил губами его член и начал сосать. Иваизуми застонал, дернув бедрами, почувствовав, что впивается в горло Ойкавы. Он попытался сосредоточиться на том, чтобы продолжить движения по твердеющему члену Ойкавы, но каждый раз, когда он вращал языком, Ойкава стонал вокруг его длины, посылая вибрации вверх по позвоночнику. Он вслепую схватился за баночку смазки, поспешно пролив немного на пальцы, прежде чем потянуться и нажать на вход Ойкавы. Ойкава чуть не взвизгнул, и его бедра задрожали от этого прикосновения. Иваизуми легонько провел зубами по всей его длине, скользя пальцем мимо его входа. Ойкаве пришлось оторваться от его члена, чтобы издать стон, рваный, громкий и раскованный. Иваизуми начал ритмичные движения пальцами, но Ойкава долго не медлил, сразу же приняв его член глубоко в горло. Иваизуми уже чувствовал, как его кровь забурлила, и начал задаваться вопросом, он снова гребаный подросток или что? Потому что какого хрена. Ойкава был слишком хорош. Слишком хорош в наклоне головы под новыми углами, хорош во вращении языком и использовании точно нужного количества прикосновения зубами. Иваизуми обычно не предпочитал эту позу, потому что всегда хотел иметь возможность сосредоточиться, но была определенная бесценность в том, чтобы чувствовать стоны Ойкавы по своей длине, чувствовать, как их языки скользят вокруг друг друга в унисон, а горло Ойкавы рефлекторно сжимается вокруг головки его члена. — Нет, — сказал он почти дрожащим голосом, — больше не могу. Ты нужен мне сейчас. Иваизуми все еще моргал от шока, когда Ойкава толкнул его в грудь, прижимая плечи к полу. Он вылил смазку на и без того мокрый член Иваизуми и сразу же встал над ним. — Ойкава, не... — И тут он опустился на Иву-чана. Иваизуми откинул голову назад и застонал, подаваясь бедрами навстречу. Стон Ойкавы был высоким и напряженным, но он немедленно начал двигаться. — Да! — заскулил он с закрытыми глазами. Он медленно опустился вниз, позволяя себе тяжело дышать и приспосабливаться к каждому новому дюйму. Он скользнул вверх и вниз по длине Иваизуми одним плавным движением. Иваизуми задыхался при каждом толчке. Он пытался не стонать, пытался контролировать себя, когда прекрасное тело Ойкавы все отчаяннее поглощало его член с каждым движением вниз. Иваизуми очень отчетливо ощущал себя игрушкой — сексуальной игрушкой Ойкавы. Ойкава скакал на нем с такой поспешной самозабвенностью, и это было прекрасно, это было хорошо, потому что вид Ойкавы, запрокинувшего голову и громко стонущего над ним, был зрелищным. Иваизуми даже не был уверен, что достоин видеть его. Он обхватил одной рукой член Ойкавы и подстроился под темп его торопливых движений. Ойкава прикусил губу и жалобно застонал, его ноги задергались от дополнительного ощущения вокруг его длины. — Боже, Ойкава, ты совершенен, — фыркнул Иваизуми. Его кожа была такой горячей, что казалось, он вот-вот воспламенится. Ойкава склонился над лицом Иваизуми, его бедра подпрыгивали в быстром ритме. Ойкава ахнул и зажмурился. — Да, — взмолился он. — Ива-чан. Ива-чан, Хаджиме, да... Несправедливо. Эта история с именем была несправедливой... Иваизуми почувствовал, как бедра Ойкавы задрожали, и, возможно, уже начал шептать проклятия, благословения или имя Ойкавы, когда тот громко застонал, почти вскрикнул, кончая Иваизуми на живот. Он почувствовал, как Ойкава сжимается вокруг его члена. Тот все еще стонал, переживая оргазм и кусая Иваизуми за ухо. Он уткнулся лицом в его шею, тяжело дыша, и Иваизуми задрожал, жестко кончив в Ойкаву. Он должен был контролировать свой голос, он должен был контролировать слишком крепкую хватку своих рук, он должен был контролировать совершенно порочные движения своих бедер. К концу он уже практически хрипел, голова кружилась, но он был в блаженном состоянии. Они рухнули на пол рядом друг с другом. Последовало долгое молчание — только тяжелое дыхание и мягкие прикосновения рук и пальцев. Иваизуми чувствовал, как томный жар пытается снова погрузить его в сон. — Я собираюсь снова заснуть, — наконец прохрипел Иваизуми. — М-м-м, — промурлыкал Ойкава, двигаясь рядом. — Я приготовлю еще кофе. Когда он двинулся, чтобы встать, Иваизуми провел пальцами по его руке: — Ты в порядке? Ойкава усмехнулся: — Ты же знаешь, я все контролировал. — Он поднялся с пола и натянул боксеры на бедра, прежде чем отправиться на кухню. Иваизуми усмехнулся. Только бы он сам случайно не поранил такого беспечного Ойкаву. Он привел себя в порядок и частично переоделся, натянув пижамные штаны, и плюхнулся на диван. «Давай просто начнем день сначала», — лениво подумал он, прислушиваясь к жужжанию кофеварки. Он видел профиль Ойкавы, стоявшего рядом с кофейными кружками. Он улыбался, напевая что-то неразборчивое и слегка покачивая головой. Иваизуми немного сонно просматривал свои рабочие электронные письма, когда услышал звон кофеварки. Послышалось шарканье стаканов, а затем какой-то звук, похожий на вскрик и вздох. Иваизуми поднял голову и посмотрел на кухню: — В чем дело? — Я... Ну, я забыл положить кофейную гущу в кофеварку, и... — неуверенно объяснил Ойкава, не оборачиваясь. Иваизуми положил телефон: — Значит, ты заварил горячую воду? — Что ж... — задумчиво произнес Ойкава, — ага. Иваизуми моргнул: — Значит, говоришь, что испортил черный кофе? — ЗАНУДА ИВА-ЧАН.