Благими намерениями устелена дорога в Ад

— Колесо будешь? — Ты серьёзно принимаешь это дерьмо? — Святоша. Люцифер фыркнул, но не ответил. Соседа это не расстроило. — Видел новенькую? — Да. — И? — Что «и»? — Камон, Люций. Она не показалась тебе горячей? — парень оживленно приподнялся на локтях и взглянул на Люцифера с огоньками в глазах. — Я не сплю с отребьем. — Если бы все отребье было таким, как она, я бы стал богом-падальщиком, — Асмодей блаженно растёкся по кровати, прикрывая глаза, пока таблетка делала своё дело, — Собирал бы и трахал таких малышек днями напролёт, и таков бы был мой закон. Молодой, красивый Асмодей, как много предначертано тебе вечной жизнью. Каждый, каждый молодой парень в этой школе отдал бы всё, чтобы оказаться на твоём месте. А сколько прекрасных девушек мечтают попасть в твою постель и почувствовать хоть одно прикосновение Демона разврата. Ходят слухи, после ночи с Асмодеем ты просыпаешься другим человеком. Он вытрахает из тебя все мозги, и ты подсядешь на иглу его члена. Блуд, похоть, вожделение — вот она, стихия Асмодея. Перед ним не преклоняют колено, хотя, чтобы получить его благословение, действительно нужно опуститься пониже и преклонить голову. Асмодей ревнив. Нет, Шепфа, Асмодей очень ревнив. Нет в мире Демона ревнивей Асмодея. Разрушение, истребление и уничтожение — вот она, обратная сторона короля секса. Говорят, ревность — признак любви, но не в случае Асмодея. Никто не западает в сердце Асмодея — у него нет сердца. Он ревнив в самой сути ревности — желчи собственничества. — Значит, она тебе не нравится? — Нет. — Слава твоему папаше, что у нас разные вкусы, сын Сатаны. Потому что я бы тебя убил. Люцифер горько усмехнулся, несколько уставший от болтовни друга. — Нет, я серьезно. Убил бы. Не люблю делиться. — Делиться? Не смеши меня, Асмодей. Она же местная шлюха. Её имеют все, кто не попадя — от низших Ангелов до учителей. Может быть, даже мерзкие Непризнанные суют в неё свои члены, об этом ты подумал? — Я не думаю о членах Непризнанных, в отличии от тебя, дружище. Несколько секунд напряжённой тишины, и оба парня заржали в голос. Что ни говори, вместе они прошли огонь и воду и были друзьями с самого детства. Люцифер мало к кому был благосклонен, но Асмодея не трогал — во-первых, тот был не слабее него, пусть и несколько легкомысленнее, во-вторых, тот видел его в худших состояниях и никогда не отворачивался. Асмодей был рядом, когда умерла мать Люцифера, видел его слёзы, приносил еду и выпивку, молчал вместе с ним днями и прогонял любых зевак, желающих посмотреть на убитого горем Демона. Люцифер не был слишком сентиментален в вопросах дружбы или привязанности, потому что всегда полагался только на себя, но Асмодея ценил. — Сегодня вечеринка. — Прекрасно. — Да ладно, неужели ты почтишь нас своим присутствием? — Нет. Прекрасно для вас. У меня будет возможность побыть в одиночестве. — Ты неисправим, но за это я и люблю тебя, братишка. — Повеселись за меня. *** В это же время в комнате девочек творился полный бардак. — Ты вообще меня слушаешь? — Слушаю, Мими. — Так почему ты ничего не отвечаешь? — Мими, я не знаю. Правда не знаю. — Да тебе просто всё равно! Демонесса вскипела, кидая одежду на пол. — Какая разница, что ты наденешь, если всё равно снимешь это через несколько минут, уединившись с каким-нибудь парнем? — Почему сразу парнем? — Неважно, Мими, даже если ты накинешь на себя мешок, никто не отведёт от тебя глаз. Посмотри в зеркало. — Вот только не надо подлизываться. Ты готова? — Давно. Девушки вошли в шумный вагон и инстинктивно зажали уши руками. Музыка была слишком громкой, и в голове пульсировало. — Я тебя оставлю, — щебетнула Мими и упорхнула к кому-то у барной стойки. — Ну спасибо, — сказала уже самой себе Вики, забирая глифт с подноса проходящего мимо Непризнанного и, запрокинув голову, залпом опустошая бокал. Танцпол быстро втянул её в своё пепелище. Вокруг сияли огни, пахло глифтом и травой, стройные полуголые тела беспорядочно двигались под музыку. Все были под чем-то, и все были счастливы. Какой-то парень приобнял её за шею, несильно склонив голову вбок и с интересом рассматривая девушку, подстраиваясь под её ритм. Она узнала в нём того, кто произносил приветственную речь на первой вечеринке и оглашал правила для Непризнанных, обрызгивая учеников алкоголем со сцены. Привлекательного парня с сильной энергетикой. Он танцевал с ней, продолжая бесстыдно разглядывать черты лица. — Ты красивая. Я много о тебе слышал. Не только хорошее. Она также склонила голову набок, без страха бросив на него взгляд, но не проронила ни слова, продолжая танцевать. Парень переместил руки ей на талию, закусывая губу и не отрывая глаз. Выглядело так, будто они оценивали друг друга, с любопытством и уважением, но пьяными, настойчивыми движениями становились все ближе. Музыка уносила. Он смотрел девушке прямо в глаза. Это был взгляд одновременно хитрого плута и благородного короля, похотливого искусителя и лучшего друга, грешника и святого. Тёмно-зелёные глаза с черными ресницами. Острые скулы. Румянец в контрасте с белой кожей. Тот, кто сказал, что мужчина должен быть чуть красивее обезьяны, сильно ошибался. Демон высунул язык, на кончике которого шипела таблетка. Заинтересованный взгляд прожигал насквозь. Вики поняла его без слов, и они слились в развратном поцелуе, сплетаясь языками. Так она перехватила таблетку и прикрыла веки, отдаваясь в объятия демона. Вспышка, взрыв вкуса, приятные покалывания в дёснах, немеющий кончик носа. Танцевать было легко, но она танцевала уже не под музыку — она танцевала под его взгляд и горячее дыхание, окутанная неизвестным ароматом. Сосновый лес, зелёное яблоко, виски, немного мёда, базилик, чёрный перец. Запретный плод. Это его парфюм или натуральный запах? Хочется дышать глубже и чаще, чтобы уловить каждую ноту. Они продолжали танцевать, и парень не сдерживал свои руки, водя ими по телу Непризнанной. Это была удивительная, даже наглая, настойчивость, но почему-то она не отталкивала. Ей было так всё равно, кто займёт её сегодня, и этот галантный молодой человек точно не был худшим вариантом. В нём было что-то притягательное помимо всеобъемлющей похоти. Он был хорош собой. Более, чем хорош. И химию между ними нельзя было отрицать — хотя, может быть, это просто микс глифта и Опиума? Он подхватил её на руки и понёс сквозь толпу, бар и диваны, скрываясь за ширмой, о существовании которой Вики даже не подозревала. — Я чувствую твой запах. Он прошептал это ей на ухо, оказавшись сзади и поставив девушки на ноги. Руки остались на бёдрах и крепко сжали их. За ширмой скрывалось захламленное пространство, освещенное неоновыми лампами. Не было видно и половины обстановки комнаты, но место предполагало уединение. И оно его увидит. — Милостливый Сатана, я запал на девушку, даже ни разу не разговаривая с ней. И чем же ты так меня очаровала, новенькая? Она снова молчала. — Я люблю красивых девушек. — Ты любишь себя, Асмодей. — Черт, так ты всё-таки умеешь говорить. Ещё и имя моё знаешь, красавица. Хотя, если бы у меня был такой голосок, я бы тоже им не растрачивался. Убийственная комбинация. Зная тебя, ты, наверное, снесла голову всем в школе. — Ты не знаешь меня. — Да? Тогда это будет хорошим поводом, чтобы познакомиться поближе. — Ты многого хочешь. — Кто мало хочет, тот дешево стоит. — Так значит, ты продаешься? Вики самодовольно улыбалась, поведя бровями. Асмодей засмеялся, запрокинув голову, и тяжело втянул воздух, ближе притягивая её к себе. Когда диалог двух людей больше походит не на обмен репликами, а на искусное парирование на шпагах, между ними не может ничего не произойти. В огромном мире не так-то просто найти безумца, который сможет отвечать тебе на достойном уровне — слишком много факторов должно сойтись. Читали одни книги? Чтили одних философов? Попадали в похожие жизненные ситуации? Очень, и очень вряд ли. Он — один из семи многовековых Принцев Ада. Она — вчерашняя выпускница архитектурного в маленьком Американском городе. — Сколько звёзд должно было столкнуться, чтобы мы встретились сегодня? — будто прочел её мысли Демон. — Мне всего-то стоило умереть. — Видимо, чтобы я тебя воскресил. Обнимая её сзади, Асмодей начал проводить влажные дорожки языком по шее, заканчивая каждую линию поцелуем. Непризнанная поддавалась слабости — томное желание внизу живота игнорировать было невозможно, и она хотела ему отдаться, улавливая каждое движение. Несвязный шум доносился из-за ширмы, но молодые люди не обращали на него внимания, будучи загипнотизированными похотью и энергетикой друг друга. Звуки менялись, кто-то кричал, плескались напитки и стоял дым. Ангелы и Демоны признавались в любви, делились тайнами и обсуждали неприятелей, кого-то из непокорных Непризнанных насиловали, кого-то выносили продышаться, а кого-то пытали экстазом, доводя до исступления. Небесные существа, которым так поклонялись люди, закатывали глаза в оргазме и кончали на лицо, скулили от желания, заливали в себя жгучий напиток и вытворяли непотребства. Жизнь вагона шла своим безумным чередом, но неоновая комната существовала в своём мире — время в ней текло медленно, растекалось и дурманило хлеще, чем массовое помешательство на вечеринке. Здесь их было двое, и всё остальное вместе взятое не могло сравниться даже с одним прикосновениям Асмодея к чувствительной коже. — Я много думал о тебе, — произнёс он, спускаясь поцелуями вниз, — в самых разных контекстах. — И в каких же? — С членом в руке, ночью, в душе, если это можно назвать контекстом. Узел внизу живота сжимался всё туже. Она желала его, хотела ощутить член, хотела ещё больше прикосновений и поцелуев, хотела, чтобы ей завладели. Мозг уже не обрабатывал смыслы сказанного — вибрирующие в шею звуки и раскрепощённая интонация говорили громче слов. Спускаясь всё ниже, он оказался на коленях, а пальцы переместились под юбку стоящей девушки. — Думала когда-нибудь, что перед тобой на коленях будет стоять Принц Ада? Он прикоснулся к ткани сетчатого нижнего белья, и девушка вздрогнула — половые губы налились кровью от возбуждения и реагировали на малейшее движение. — Ты хорошо возбудилась, принцесса. Влажная и набухшая, манящая своим запахом — ради такого я могу стоять на коленях столько, сколько потребуется. Я готов молиться на этот вид. Он поднял облегающую юбку, припал губами прямо через ткань к её пылающей киске и втянул запах носом. Она была слишком возбуждена, чтобы смутиться от того, что еще недавно посчитала бы грязным извращением. Лёгкие стринги упали к щиколоткам, и Асмодей начал вылизывать её, одновременно массируя клитор. Контраст медленных движений пальцев и энергичной работы языком сводил Вики с ума и заставлял ноги подкашиваться. Он точно знал, как сделать девушке хорошо — а как иначе, чего ещё можно было ждать от демона разврата? Ладонь переместилась к входу во влагалище и пальцы утонули в смазке. Он ввёл один до фаланги. Вики вздрогнула, мышцы сжались. — Хочешь ещё? — Д..Да.. — Не могу отказывать даме. Не церемонясь, Асмодей резко вставил в истекающую смазкой вагину два пальца по самое основание и начал быстро и грубо двигать ими, а потом резко согнул пальцы и начал делать поманивающие движения внутри, стимулируя чувствительную точку. Вики стонала, как умалишенная, ноги заметно дрожали, и казалось, что кульминация близка, но Асмодей резко выдернул пальцы и приставил к губам девушки. — Оближи. Она повиновалась, максимально эротично погружая пальцы в рот. — Ты прекрасна. И я хочу тебя, прямо сейчас. Он упал на потрёпанный диван за своей спиной и потянул девушку на себя. Та оседлала его сверху и, не теряя времени, начала тереться о член. Демон шумно вдохнул, его ноздри расширились, — эстетичное, будто выточенное из камня лицо, освещённое неоновыми лампами, выражало затуманенное похотью нетерпение. Он резко схватил её за бёдра и насадил на себя, вызвав короткий крик. Крепкий орган демона заполнил её изнутри, а её интимные мышцы сжимали его, вызывая протяжные нецензурные междометия. В отличии от остальных парней, Асмодей был громким — он не пытался укротить своё удовольствие, шумно выдыхая и не скупясь на стоны. Между ними было жарко, горячо и шумно, они всецело отдавались страсти и не пытались скрывать желание. Секс становится в разы лучше, когда он искренен. Они вновь слились в поцелуе, увеличивая темп. Асмодей сжимал задницу Вики, приподнимая её и помогая двигаться, член входил глубоко и интенсивно, пуговицы женской блузки летели на пол. Демон облизал и прикусил твёрдый сосок и снова положил палец на клитор сидящей на нём Непризнанной. Член долбился в неё, а пальцы надрачивали клитор. Двойная стимуляция быстро дала свой эффект — Вики резко наклонилась, не удержав равновесие, и бурно кончила. Давая ей отдышаться, парень прошептал на ухо, закусив мочку: — А теперь помоги мне кончить. Он слегка нажал ей на затылок рукой, и девушка слезла с его бедер, оказавшись на коленях перед диваном. Асмодей придвинулся к краю и раздвинул ноги, открывая доступ к члену. Вики быстро поняла, что делать, и провела языком по стволу, заканчивая круговым движением на головке. Демон простонал и откинулся на спинку софы. — Да, работай ротиком, принцесса… Мне нравится, как твои губы смотрятся на моём члене. Вики сосала с характерным хлюпающим звуком, что заводило Асмодея еще сильнее. Она меняла темп, задействовала язык и подключала руки, будто училась этому не один год. На деле же она не разбиралась в оральных ласках, но сносящее голову возбуждение подсказывало, что делать. — Блять… Мускулистые ноги напряглись, а корпус слегка приподнялся над диваном, вытянувшись в струну. Асмодей прохрипел и излился в рот девушки. Белые капли остались на губах и она похотливо облизнулась, смотря в глаза демона, вытирающего пот с лица двумя ладонями и откидывающемуся назад. — Иди сюда. Он притянул её ближе и повалил рядом с собой, чмокнув в макушку. Оба всё еще пытались отдышаться, и Вики оказалась прижатой к его груди. Он обнимал её одной рукой за плечо. На секунду ей показалось, что они — влюблённые, утомлённые страстью, которые сейчас счастливо заснут в обнимку, а наутро будут готовить завтрак и гулять в парке. Никто ещё не обнимал и уж тем более не целовал её после секса, так нежно прижимая к себе, желая задержать рядом с собой подольше — обычно, когда дело было сделано, она просто приводила себя в порядок, одевалась и молча уходила. Но Асмодей не подал ни одного знака, что больше не заинтересован в её компании — размеренно дыша, он лежал на спине, волнистая, мокрая от пота прядь спадала на лоб, глаза были блаженно закрыты. Безмятежность — так можно было описать его внешнее состояние. Вики поддалась этому спокойствию и тоже прикрыла глаза, положив руку ему на грудь. И почему-то улыбнулась. Из-за ширмы всё так же глухо доносились звуки вечеринки, весёлые голоса, звон бокалов и женский смех. Неоновые лампы потрескивали, в комнате пахло телами и парфюмом Асмодея. Никто не узнает, сколько они пролежали так, погрузившись в дрёму. Блажен тот, кто ничего не знает: он не рискует быть непонятым.