***
Саундтрек: As the world Caves In – Matt Maltese Альбус Дамблдор сидел у себя в кабинете. За окном лил дождь, барабаня по подоконнику. Но в кабинете директора по-прежнему было уютно и тепло, словно невзгоды и бури не могли коснуться этого места. На столе Альбуса стояли его любимые лимонные дольки, лакричные конфеты и невероятные магические приспособления для письма. В углу комнаты покоился Омут памяти, чей водоворот неспешно переливался всеми цветами синего. С одной стороны, директор любил дождливую погоду, воцарившуюся за окном. Он считал, что темные тучи на то и созданы, чтобы на их фоне блестело то, что воистину считается светом. Дождь должен обязательно смыть все невзгоды, очистить землю от боли и страданий, проникая в почву. Что-то библейское, да? Многие бы рассмеялись Альбусу в лицо, назвав его сумасшедшим стариком. Но в его почтенной седине хранились такие тайны волшебства, такие ключи к человеческим сердцам, что, вероятно, один лишь Мерлин сумел бы их понять. Порой, нам кажется, будто мы управляем своей судьбой. Будто весь наш путь жизни зависит лишь от нашего собственного «я». Мы совершаем поступки и бьем себя в грудь, крича на каждом шагу о том, что оседлали свое будущее. Но судьба никогда не позволит нам узнать, почему одним она сразу дает все, а другим – ничего. Почему на долю одних выпадают роскошные платья и шоколадные фонтаны, а участь других составляют нищета и отчаяние? Почему судьба выбирает, кому следует быть счастливым, если в сказках, которые читали нам мамы в детстве, все так прозрачно? Добро побеждает зло, и все в итоге счастливы? Но почему тогда жизнь придумала боль, холод, войны и смерть, о которых нас не предупредили? Почему никто не написал о том, какие обстоятельства выбирает для некоторых судьба, и для чего проверяет хрупкие сердца? Почему быть счастливым – не выбор и не путь, а лишь иллюзия? ... Дамблдор устремил свой взгляд в окно. Дождь мелодично барабанил по стеклу, не позволяя разглядеть, что скрывается за крупными каплями, стекающими по оконной раме. Волшебник нахмурил брови и погладил бороду. Судьба слишком увлеклась определением будущего магического мира, совершенно забыв о некоторых отдельных душах, так отчаянно пытающихся обогнать само время. -Альбус! По винтовой лестнице в кабинет забежала запыхавшаяся Минерва. Профессор Макгонагалл выглядела крайне встревоженной, а одна из прядей ее прически выбилась и теперь спадала на лоб, придавая женщине более взволнованный вид. Дамблдор оторвал взгляд от окна и посмотрел на Минерву. Та, поймав самообладание, расправила складки платья и заговорила по обычаю строго, но ее голос все же немного надрывался: -Мы с Северусом пять минут назад узнали, что четверо наших студентов сейчас находятся в Министерстве Магии и грабят архивы! -Что ж, нетрудно догадаться о личностях троих, -спокойно улыбнулся Альбус, -в свете последних событий можно попытаться определить и четвертого… -Как бы не так, -профессор Макгонагалл будто сама не верила своим словам, -Мистер Поттер и Мисс Грейнджер вооружились компанией… мистера Забини и мистера Малфоя! -Не понимаю, Минерва, о чем ты волнуешься, -Дамблдор снова слегка улыбнулся, -Не мы ли желали перемирие факультетов? -Альбус, -Макгонагалл строго выгнула бровь, -если их поймают – они будут наказаны, и очень серьезно. Мы не сможем им помочь как в том году. Второй раз вы не сможете их защитить. Суд итак не на стороне мистера Поттера. -Насколько мне известно, Пожиратели Смерти тоже были там. Тревожную речь Минервы прервал похоронный голос Снейпа, который только что поднялся по резным ступенькам. Лицо Северуса было бледным, но оно продолжало сохранять свою язвительную непреклонность. Макгонагалл устремила свой взгляд широко распахнутых глаз на Снейпа, наливаясь тревогой. Она явно не ожидала это услышать. Улыбка Дамблдора тоже исчезла, и теперь директор встал из-за стола, хмуря брови. -Что вы сказали? –Минерва чуть не набросилась на мужчин, -Им нужна помощь, нам срочно нужно их оттуда вытащить… -Нет необходимости, Минерва, -Северус покосился на Альбуса взглядом, понятным только директору, -Они уже ушли. -Как? Но я тогда ничего не понимаю! –от злости и бессилия Макгонагалл взмахнула руками, -Знаете, профессор Снейп, я совершенно не разделяю ваше спокойствие. Если вам так надоели ваши студенты, что вы хотите отправить их в Азкабан – не смею задерживать. Но своих учеников я в беде не оставлю. -Минерва, послушай, -Дамблдор слегка взял Макгонагалл за предплечье и посмотрел ей в глаза, -Я понимаю твои тревоги. Но я также знаю, что самое страшное наказание, которое грозит нашим ученикам – это твой выговор. С ними все будет хорошо. -С вашими студентами, Минерва, точно, -протянул Снейп, опустив глаза в пол. -Альбус, они же дети…, -профессор вздохнула, -Зачем они вообще туда отправились? -Полагаю, мистеру Поттеру с мисс Грейнджер снова стало скучно жить, а мистер Малфой и мистер Забини не смогли смириться с присутствием в школе одного лишь мистера Уизли, -отчеканил Снейп, будто подготовив саркастичный отзыв, на что получил строгий и осуждающий взгляд Минервы. -Вы уверены, что мотивы каждого из этих четверых не личные? –вопросительно поднял бровь Альбус, -Я думаю, что, если каждый из них, несмотря на личную неприязнь друг к другу, решили объединиться друг с другом и тайком пробраться в Министерство – их цели оправдывают средства. -Однако вопрос с Пожирателями остается открытым, -Минерва снова всплеснула руками. -Я позабочусь об этом, -отрезал Снейп. -Северус, -Макгонагалл устремила сочувствующий взгляд на профессора, -Я знаю об Обете. В комнате на мгновение повисла тишина. Было видно, как Снейп сжал челюсть, и его скулы заострились. Дамблдор вздохнул. -Вы же не думаете, Минерва, что приход Пожирателей – дело рук Драко? –глаза Альбуса погрузились в задумчивость. -Нет, но… вы понимаете, я не могу доверять ему до конца, как это делаете вы, -Макгонагалл покачала головой, прикладывая руку к переносице. -Понимаю, -Дамблдор наконец ответил Снейпу таким же таинственным взглядом, а затем вновь посмотрел на Минерву, -А еще, я понимаю, что нам не стоит больше укрывать подробности темного будущего от студентов. Им нужно быть готовым в любом случае. -Но, Альбус… -Минерва, Драко – не плохой человек. В нем много темноты и злости, но в этом нет его вины. Он думает, что у него нет выбора, ведь его жизнь превращается в кошмар. Но я убежден, что в скором времени он сумеет сам выбрать свой путь, ведь свет всегда находит тех, кто сомневается во тьме. Впрочем, некоторые обстоятельства он все же будет не в силах изменить. В кабинете директора вновь повисла тишина. Каждый из преподавателей погрузился в свои раздумья, которые еще больше отягчали неизбежность. Дождь с удвоенной силой забарабанил по стеклу, будто к каплям ненастья прибавились слезы неба. Тишину нарушил Дамблдор: -Северус, вы должны позаботиться о Гарри Поттере. Научите его необходимым умениям, которые пригодятся ему впоследствии. -К сожалению, Альбус, часы моего репетиторства уже заняла мисс Грейнджер. -Мисс Грейнджер… -Дамблдор задумчиво провел рукой по бороде, -Не отказывайтесь от нее, Северус. Она – удивительная девушка. На ее долю выпадет тяжелая участь, и я думаю, что некоторые ее решения мы не всегда сможем понять. Однако одно я знаю точно – в конце концов, Гермиона сумеет повлиять на ход истории. В некотором роде. Макгонагалл вопросительно посмотрела на Альбуса. Но тот лишь мечтательно посмотрел в окно, а затем направился к Омуту памяти. Подойдя к нему, Дамблдор при помощи палочки вытащил из виска воспоминание и погрузил его в один из сосудов, отставляя его на полку. -Минерва, не оставишь нас с Северусом наедине? –директор повернулся и задумчиво посмотрел на Снейпа, -Дождись прибытия наших учеников и сделай им соответствующий выговор. Только завтра. Сегодня им предстоит во многом разобраться по прибытии в Хогвартс. А пока, нам с Северусом нужно кое-что обсудить…***
Сколько прошло времени, неизвестно. Гермиона сидела на полу возле двери одного из архивных кабинетов, подобрав под себя ноги и наблюдала за тем, как Малфой пытался перебороть скучающее выражение лица, копаясь в бумагах, лежащих на столе. Казалось, что гнетущая тишина с трудом давалась только ей. Драко отошел от истерики и перестал ругаться, комментировав тем самым свою скорейшую смерть. Теперь он спокойно перебирал стопки документов и изредка пробегался глазами по каким-то отчетам. Грейнджер действительно не понимала, что происходит с Драко. Он то спасет ее, заталкивая в кабинет, то помогает им пробраться в Министерство, то снова брызжет ядом и всеми клетками своей души ненавидит Гермиону. Почему он говорит, что он скоро умрет? Почему Грейнджер заметила в глазах Малфоя неописуемый ужас, когда на горизонте появился первый Пожиратель? Что происходит в душе Драко? Почему он боится, ненавидит, отчаивается, злится, и так по кругу? Какие ужасы он успел совершить? Куда он вляпался? Чем он так насолил Пожирателям Смерти, что, возможно они пришли за ним? И почему они вообще не стали нападать? Почему сейчас за дверью не слышны крики и звуки драки? Количество вопросов росло. Теперь их стало слишком много. Но Гермиона с каждой секундой все дальше удалялась от ответов… -Грейнджер, ты можешь прекратить думать? Ты меня бесишь. Тишину нарушил гневный голос Малфоя. Тот, раскидав по комнате очередную стопку отчетов, принялся вновь ковырять носом своей туфли пол, пытаясь справиться с нарастающим гневом. Грейнджер, хоть и была далека в мыслях от этой злополучной комнаты, все же сочла за необходимость также ненавистно ответить Драко: -К сожалению, Малфой, мы вынуждены делить одно пространство на двоих, так что, будь добр, заткнись. -Я не хочу ничего с тобой делить, грязнокровка, -глаза Драко сверкнули чистым отвращением, -Тем более после того, как в тебе, бьюсь об заклад, уже раз двести побывал Диггори. -Ах ты мерзкий ублюдок! Гермиона вскочила с пола, и ее кудряшки взметнулись от гнева. Нет, это была не слепая забота о Седрике, а защита своей чести. В крови Грейнджер уже кипела ярость. Она мигом сократила расстояние между ней и Малфоем и, подлетев к нему, с силой толкнула его в грудь. От неожиданности Драко пошатнулся и налетел копчиком на край стола. -Сука, -зашипел Малфой, -Хочешь еще раз подраться? Учти, на этот раз я тебя уничтожу, ибо у меня сейчас прескверное настроение. -Хочешь сказать, твоя Гринграсс такая святая? Или Паркинсон, в которой побывала половина школы? –Гермиона не унималась. -Держишь свечку, Грейнджер? –Малфой засмеялся, -У них тебе есть чему поучиться, однако. Но они хотя бы не бомжатское отродье. -Закрой свой чертов рот, Малфой! –щеки Гермионы загорелись красным, -Ты такой омерзительный и жалкий, что я сочувствую твоим слепым одногруппницам, которые сочли тебя привлекательным. -Вот только не надо врать, Грейнджер, -Малфой с аналогичным отвращением и с нескрываемым вызовом заглянул Гермионе в глаза, -Как бы ты не облизывалась со своим Диггори, мой мозг всегда будет помнить, как ты вздыхала в кабинете Макгонагалл, когда я подумал о том, чтобы тебя трахнуть. Гермиона резко отпрянула от Малфоя. Вся ее злость и ненависть сменились минутным замешательством, а затем и вовсе растерянностью. Драко одарил Грейнджер своей кривой фирменной ухмылкой и вновь отвернулся к столу, взяв в руки очередную стопку бумаг. Малфой знал, куда давить. Он словно чувствовал все болевые точки Гермионы, ковыряя их каждый раз, когда их взгляды в очередной раз соприкасались. Грейнджер уже пожалела о тех словах, которые сказала ранее, пожалела о том, что засомневалась в бездушности Драко. Но снова эти американские горки. Ненависть, отрицание, злость, оправдание. Ее мозг сам находит причины, по которым Гермиона может увидеть в Драко хоть маленький лучик света. Ей просто нужно хоть что-то, что-то очевидное, что могло бы заставить ее убедиться в этом. А пока она будет продолжать умирать от ненависти к себе за попытки видеть добро. От ненависти к Малфою за его жестокость. Глубоко вдохнув воздух в попытке совладать с бурлящими эмоциями, Грейнджер прошептала: -Не придумывай себе лишнего, -а затем добавила, -Надеюсь, когда начнется война, ты умрешь первым. Шелест бумаг вмиг прекратился, и внутренности Гермионы скрутились в тугой узел. Он услышал. Несмотря на всю ее злость, Грейнджер боялась Малфоя. Она в полной мере испытала на себе его жестокость и бездушность, поэтому любое сказанное слово – смертный приговор. И Гермиона с невероятной быстротой летела в эту пропасть вниз головой. Грейнджер опустила глаза, медленно протягивая руку к палочке в кармане, но внезапно, откуда-то свысока раздался скучающий голос Малфоя. -Не дождешься, Грейнджер. Ее не будет. Гермиона резко вскинула голову, в абсолютном исступлении уставившись на Малфоя. Тот, не отрываясь от листа, продолжил заниматься изучением документов, строя из себя мистера Непреклонность. Грейнджер вспыхнула. Вспыхнула отчаянно и бесповоротно. Это – последняя капля ее отчаяния. -То есть, ты сначала убеждаешь меня в том, что нужно готовиться к войне, а теперь затыкаешь меня?! Малфой на мгновение поднял глаза на Гермиону, но тут же поспешил их отвести. -Мне мерзко об этом думать. -Ты так сильно ненавидишь меня, Малфой, что пытаешь вывести из себя любыми методами?! Или это твой очередной идиотский способ держать все под контролем?! С этими словами Гермиона схватила со стола большую кипу бумаг и с силой запустила их в Малфоя. Белые листы ударились об Драко, взмывая в воздух и разлетаясь по комнате, создавая абсурдную иллюзию света, в эпицентре которого иронично находился Драко. Тот, до этого момента удерживая в руках пару отчетов, вспыхнул в ответ и, взбесившись, с силой швырнул на пол все магические записи. -О каком контроле ты говоришь, Грейнджер?! Вся моя жизнь – кромешный пиздец! Ты, как последняя сука, прочитала мою записку и теперь знаешь, что я мечтаю умереть, утонуть или удавиться! А сейчас я мечтаю об этом еще больше! Ты должна исполнять свою блядскую роль, поэтому дай мне спокойно делать то, что я хочу, и отъебись от меня! -Это ты отъебись от меня! –Гермиона даже не заметила, как с ее уст начала слетать отчаянная ругань, -Ты сам пришел ко мне со своими омерзительными планами по захвату мира, угрожал моей семье, а теперь хочешь, чтобы я просто от тебя отстала? Ну уж нет, я буду портить тебе жизнь так же, как и ты мне! -Прекрасно блять! –Малфой, казалось, соревновался с Грейнджер в крике, -Может быть, хотя бы после этого я окончательно решу повеситься! А ты продолжай, как последняя идиотка, носиться за мной и вынюхивать свою хуйню про мой внутренний мир, вместо того, чтобы занимать реально стоящими делами! -Это я за тобой ношусь?! –Гермиона почти визжала, -Да иди ты нахер, Малфой! Не строй из себя моего отца! Чтобы начать делать что-то "стоящее", мне сначала надо разобраться в том, какого дракла ты ведешь себя, как обезумевший жестокий урод! -Разобраться, выяснить, доебаться! Почему ты не можешь отключить свой блядский мозг, чтобы не быть такой жалкой?! Грейнджер, набрав в легкие максимальное количество воздуха, от злости и отчаяния, от кучи вопросов, наполняющих и отравляющих ее мозг, из последних сил, утопая в бессилии своей жизни, закричала, казалось, на все министерство: -Потому что мне страшно, Малфой! Саундтрек: Demons – Imagine Dragons Драко резко замер. От такого обессиленного крика его зрачки на секунду сузились от смятения. Ведь таким же отчаянным воплем он молится у себя в голове каждую ночь. А Гермиона продолжала, начав задыхаться от переполняющих ее эмоций: -И я знаю, что тебе тоже! Я видела это в твоих глазах! -Грейнджер, ты нихера не понимаешь! -Малфой, почувствовав очередной прилив отвращения, резко отвел глаза. -Я понимаю! -Крик Грейнджер наливался безумием, -Ты сказал, что мы похожи, что мы одинаковые! Поэтому я знаю, что ты также боишься, и это нормально! Внезапно, лицо Драко искривилось в странной гримасе, которая исказила его острые черты. Его брови сдвинулись, а сам парень чуть не вжался в стол, на который так усердно опирался. -Грейнджер, мне больно. Гермиона тяжело и рвано вздохнула, на секунду поразившись резкой перемене в лице Малфоя. -Я знаю. -Нет, мне блять просто больно! И с этими словами Драко согнулся пополам, прижимая левую руку к груди. Он упал на пол, теряя равновесие, и силой затряс предплечьем. Его палочка выскочила из кармана, откатываясь по полу в угол комнаты, а сам парень был не в силах даже протянуть к ней руку, сжимаясь в судорогах. -Малфой! Грейнджер тихо вскрикнула и зажала рот руками. Было видно, как Драко корчился от страшной физической боли, которая исходила от его руки. Он тихо, сквозь зубы стонал, а его плечи рвано подрагивали, сжимаясь и пытаясь пересилить судорогу. Гермиона без раздумий рванула к Драко, падая на колени между его ног. Предыдущее безумие, отчаяние, злость, ненависть и страх разом улетучились, уступая место непонятной тревоге, зародившейся в ее сердце. Грейнджер уставилась на Драко так, будто видела его лицо так близко в первый раз. Она отчетливо видела, как Малфой сводит скулы, зажмуриваясь от нарастающей боли, и в ее груди что-то отчаянно трепетало. Грейнджер аккуратно, боясь навредить, протянула ладонь к предплечью Драко: -Малфой… -Не трожь! Яростный рык вырвался из груди Драко, и слизеринец истерично отдёрнул руку, отодвигаясь к столу и облокачиваясь на него спиной. Рука Грейнджер замерла в воздухе, боясь пошевелиться. Гермиона в невероятном шоке наблюдала за тем, как изнывает от боли Драко и что-то в ее душе так отчаянно хотело ему помочь, но так боялось получить очередной поток злости. Гермиона шепотом заговорила: -Малфой, чем я могу помочь? -Ничем! -Драко вновь заревел, по-прежнему жмурясь, -Просто съебись отсюда или убей меня! Последние слова слетели с его губ с таким отчаянием, что все внутри Гермионы сжалось. Сердце стремительно летело вниз. Поддавшись порыву нахлынувших эмоций, на глазах Грейнджер проступили едва заметные слёзы. -Драко... И с этими словами Гермиона обняла своими руками его плечи, хватая его за рубашку. Малфой внезапно резко открыл глаза. Его зрачки сузились до предела, а затем разлились по радужке, закрывая собой весь дождливый серый цвет его глаз. Гермиона слегка приоткрыла рот. В этих тёмных, чёрных, словно омут ночи зрачках, была видна та настоящая боль, та, будто Малфой слышит своё имя первый раз в жизни. Это отчаяние в его глазах сменилось выстраданной надеждой, рождённой на обломках боли. С губ Грейнджер слетел слабый вздох. Этот слабый блеск из глубины, возможно, был самым настоящим, что когда-либо видела в своей жизни Гермиона. Она что-то почувствовала. Какая-то струна ее души оборвалась. Американские горки дали первый сбой. Малфой смотрел на Грейнджер, не понимая, где он находится. Физическая боль была сильна, она перекрыла все, что он чувствовал до этого. Но его имя словно на мгновение притупило все его страдания. Его имя, брошенное просто так, нечаянно сорвавшееся с губ, говорило о помощи. Грейнджер хотела ему помочь. А он в этом нуждался. Чертовски нуждался. Тревога вновь осветила лицо Гермионы. -Малфой, ты горишь. У тебя жар... Действительно, сквозь ткань рубашки, Грейнджер почувствовала раскалённую кожу. Она нагревалась с каждой секундой ещё больше, и даже в полумраке было видно, как капли пота проступили на лбу Драко. А Малфою было чертовски холодно. Настолько, что он не мог пошевелиться. Бескрайний лёд горел под кожей так сильно, что Драко казалось, будто он уже умер. А открыть глаза его заставили руки Грейнджер, которые та, вздрагивая от волнения, положила на его плечи. Они были такие тёплые. Словно не из его мира. Они его согревали, разливая успокаивающе тепло по его венам. Согревали то, что давно остыло. Они не должны были его касаться никогда. Убедившись, что Малфой находится в сознании и уже не так дрожит, вглядываясь в ее шоколадные глаза, Гермиона, смутившись от своего порыва, поспешила убрать руки. Но в следующее мгновение запястья Гермионы обхватили горячие ладони Драко. Он мертвой хваткой вцепился в ее кисти, заставляя ее ладони замереть на его плечах. Будто пребывая в забвении, Малфой хрипло прошептал: -Не убирай. Какой-то звук раздался в сердце Гермионы. Это порвалась ещё одна струна. Грейнджер издала ещё один слабый вздох и, поддавшись какому-то импульсу, крепче сжала ткань рубашки Драко. Это было чертовски неправильно. -Малфой, тебе нужна помощь. Я могу помочь тебе подняться. Знакомое отвращение проскользнуло по лицу Драко, и тот, слегка отвернув голову и отведя глаза, так же хрипло протянул: -Ты меня жалеешь. Ненавижу ёбаную жалость. Гермиона часто заморгала. Даже сейчас, испытывая непонятную, чертовски сильную боль, Малфой продолжал храбриться, отрицать помощь, пытался быть собой. Но он ли это на самом деле? -Малфой, я могу тебя жалеть, -Гермиона едва слышно зашептала, и в ее душе что-то дернулось, разом отрицая все его предыдущие слова, -Ты же…человек... Ладони Малфоя на запястьях Грейнджер сжались ещё сильнее, обхватывая кисти. Драко вновь посмотрел ей в глаза. Ранено. Скорбно. Светло. Так по-настоящему. Пульс Гермионы участился. Казалось, она перестала дышать. И в этой тишине что-то треснуло. На этот раз это треснул осколок льда, покрывавший до основания изувеченное сердце Малфоя. Боль в руке притупилась, оставляя после себя лишь противную ноющую пульсацию. Зрачки Драко блеснули, наблюдая, как тем же светом ответили ему глаза Гермионы. Они смотрели друг на друга, не отрываясь. Молчали. Но эта тишина уже не была давящей. В ней две израненные души считали удары сердца друг друга, словно пытаясь понять, кто из них сдался. Малфой, в каком-то неизвестном порыве, слегка подался веред, стремясь прикоснуться лбом ко лбу Грейнджер. Он начал стремительно сокращать расстояние между ними, но внезапно, он почувствовал, как Гермиона слегка дрогнула, словно в страхе, отстраняясь от него. Драко прерывисто и тихо вздохнул, сожмурив глаза. -Сядь рядом, Грейнджер, -Малфой слегка повысил голос, -Я в норме. Драко наконец разжал запястья Гермионы, и что-то в душе девушки сжалось. Неужели, она не хотела, чтобы он их отпускал? Грейнджер, повинуясь словам Малфоя, нелепо перекатилась через его ноги и приземлилась рядом с ним, также упираясь спиной в стол. Холодное дерево пустило по спине ещё одну толпу мурашек. Гермиона повернула голову, посмотрев на Малфоя. -Имеет смысл спрашивать, что это было? -Никакого, -Малфой тяжело выдохнул воздух, -Я все равно ничего не скажу. Грейнджер вздохнула и покачала головой. -Можешь не благодарить. Я могла бы тебя убить, облегчив твои страдания. Малфой иронично фыркнул. -Я бы благодарил тебя куда больше, если бы ты это сделала. Неожиданно, Гермиона всем телом повернулась к Малфою, и устремила свой взгляд в его глаза, наблюдая, как тот смотрит куда-то перед собой. -Малфой... мне... мне правда жаль, что я тогда прочитала твою записку, клянусь, это было случайно, -и, проследив, как Драко выгнул бровь, продолжила, -Но неужели ты и правда так хочешь умереть? Почему? Неужели нет никого, кого ты любишь, и ради кого стоит жить? Малфой, немного помолчав, продолжая смотреть вперёд, заговорил: -Любовь - дерьмо. Хуже некуда. Я готов сдохнуть только от одной мысли об этом блядском чувстве. -Но почему? -Она делает тебя уязвимым, -Малфой тяжело сглотнул, словно взвешивая, продолжать ли ему, а затем снова заговорил, -Знаешь, Грейнджер, в моем воспитании хоть и имеются очевидные провалы, но кое-что мне все же объяснили. Любовь - это то зло, что превращается в твоих глазах в добро. Оно зацикливает твоё сердце на одном человеке, за которым ты готов пойти на край света, а затем броситься в ад, если будет нужно. Грейнджер показалось, что она затаила дыхание. Она была в шоке. А Драко продолжил: -Но, если ты ошибёшься, будет больно. А, если твоей любви не станет, будет пиздецки больно. А в моей жизни и так много боли, как ты успела заметить. Гермиона подала слабый тихий голос, первый раз в жизни боясь заговорить: -Но ради того добра, которое дарит тебе любовь, порой стоит рискнуть. Малфой ничего не ответил. Лишь слабый внезапный блеск его в глазах на секунду отразился в зрачках Грейнджер. Так они и сидели на холодном полу, не желая говорить ничего. Холодный деревянный пол остужал голову и разум, но сердце горело. У обоих. Лёд и пламя. Кто из них - кто - неизвестно. Их борьба на мгновения прекратилась, и оба чувствовали, что это чертовски непривычно. Неправильно. Но им было слишком тихо в эти секунды.... Внезапно, Драко тихо заговорил снова обреченным, безжизненным голосом: -Я освобождаю тебя от нашей сделки. Сердце Гермионы замерло. Не веря своим ушам, она медленно повернула взгляд на Малфоя. -Что? -Можешь больше ничего не делать. Ебись со своим Диггори хоть до конца своих дней. Грейнджер до сих пор не могла поверить в его слова. Казалось, даже кудряшки возле ее лица задрожали. -Это шутка? Очередная твоя злобная уловка? Малфой вздохнул и откинул голову на стол, громко ударяясь об дерево. Он закрыл глаза, не в силах принять происходящее. -Нет. Я просто не вижу в этом больше смысла. Драко понимал, что все это была проверка. Лицо министра в лифте казалось ему предательским. Он знал, что Пожиратели явились сюда, чтобы проверить Драко и Блейза, посмотреть, что они будут делать. А они убежали. Они не стали на их сторону. Даже не помешали Гермионе и Гарри убежать. И теперь они в заднице. В дьявольской заднице. Когда они выберутся отсюда, Малфоя точно убьют. Расчленят его труп и повесят на крыше его поместья. Но отчего-то сейчас Драко боялся не так сильно. Только что ему помогли. Неумело, слабо. Но попытались помочь. И ему было этого достаточно. Сквозь все его маски жестокости, ему удалось сохранить хоть для кого-то человеческий, живой облик. Хоть даже для самоотверженной задницы, готовой прийти на помощь любому. Хоть даже для Грейнджер. Грейнджер… Что-то бухнуло в сердце Гермионы. Минус одна проблема. Волна облегчения должна была нахлынуть на нее, но ничего не появлялось в душе Грейнджер. Сердце пропустило удар и замерло. Связывающая их нить оборвалась, разом отменяя все их предстоящие столкновения. Но высокие стены Гермионы также рухнули. Она нуждалась в этих настоящих, злых, концентрированных эмоциях. С Малфоем она чувствовала себя живой. Чертовски неправильно живой… Грейнджер и Малфой молчали. Они оба до конца не понимали, что происходит. Внезапно, входная дверь в комнату с грохотом распахнулась и в тусклом проеме появился Блейз. Возле носа у мулата красовалась еще не засохшая кровь, которую Забини пытался стереть с лица. Гермиона резко подпрыгнула в исступлении уставившись на друга, и в ее коленках вновь проступила дрожь. -Блейз! Ты в порядке! Слава Мерлину! Что… что у тебя с лицом? -Пожиратели ушли. Они даже не пытались нас догнать, -с этими словами Забини бросил сверкнувший страхом взгляд на Малфоя, который по-прежнему продолжал сидеть на полу с закрытыми глазами, -Очкастый будто с цепи сорвался. Он набросился на меня и сказал, что это Малфой их сюда позвал. Клянусь Салазаром, я бы его убил, если бы мы не опомнились и не начали искать вас. Гермиона забегала глазами по фигуре друга, словно анализируя, в порядке ли он. -Вы нашли какую-нибудь информацию? -Мы нашли бы ее, -Забини вытер рукавом нос, -Если бы конченый Поттер не слетел с катушек. Он бы закрыл меня в одном из архивов и сожрал бы ключ, ёбаный псих. В дверном проеме рядом с Блейзом возник Гарри. Поттер тяжело дышал, будто только что пробежал марафон, а его верхняя губа была разбита, и под глазом алым горел большой фингал. -Гермиона! Ты в порядке? –Поттер устремил свой взгляд на Малфоя и мигом вспыхнул, -Ах ты чертов ублюдок! Я знал, что это ты все подстроил! Это все ты! С этими словами Гарри бросился на Драко и, подлетев е нему, схватил его за рубашку и принялся трясти его с обезумевшей силой. -Отъебись, Поттер! –Малфой наконец открыл глаза, пытаясь отшвырнуть от себя ненавистного гриффиндорца. -Гарри! Неожиданно для себя Гермиона бросилась к Поттеру, оттаскивая его за плечи от Малфоя. Гарри устремил на Гермиону свой обезумевший взгляд, будто не понимая, где он находится. Драко наконец встал с пола, скучающе отряхиваясь, и Грейнджер поняла – то, что произошло между ними – навсегда останется между ними. Теперь у них, казалось, есть еще одна общая тайна. Но теперь совершенно другая. Намного более опасная и чертовски неправильная. -Ебануться… -протянул Забини, наблюдая за всем этим зрелищем, -Может быть, продолжим наши срачки в Хогвартсе? Что-то мне подсказывает, что, если мы не уберемся отсюда – Пожиратели Смерти покажутся нам цветочками…***
Саундтрек: No Time To Die – Billie Eilish Люциус сидел за столом своей комнаты и что-то увлеченно записывал в один из своих блокнотов. Он сосредоточенно выводил каждую букву на листах красивого пергамента. Сегодня утром группа Пожирателей смерти покинула поместье по приказу Волдеморта. Он дал им какое-то задание, о котором Люциусу было запрещено рассказывать до момента его исполнения. Непонятное чувство беспокойства одолевало мужчину. Люциус Малфой всегда принимал неправильные решения. Единственный правильный выбор в его жизни – женитьба на Нарциссе. На этом список его хороших путей обрывается. Он всегда хотел быть самым лучшим. Еще в школьные годы он всегда старался быть первым, иметь неограниченную власть и добиться высокого положения, во что бы то ни стало. У него было мало друзей. Люди видели в нем идеи превосходства, даже не крови, личности. Люциус всегда бы одержим мыслью быть лучше всех. В свою очередь, Нарцисса вышла за него, так как видела в нем потенциал и перспективы. Она знала, что ее супруг не станет рисковать жизнью семьи и любимых людей, ведь Малфои были одними из немногих, в чьих принципах и устоях было держать свою любовь за руку до последнего вздоха. Так оно и было. Но затем Люциус принял Черную метку. Идеи власти и совершенства превысили чувство долга, и Малфой стал постепенно отравлять ядом тьмы сам себя. Он никогда не был хорошим мужем и отцом. Но он думал, что поступает правильно так, как он умел об этом думать. Он желал обеспечить семью лучшим, дать ей власть и статус, но он сам не замечал, как разрушается его душа, как он уничтожает всех своими личными соображениями. Он всегда недооценивал сына. Люциус всегда хотел вырастить в Драко с пеленок то, что он сам приобретал долгие годы своей жизни. Исполнительность, непреклонность, смелость. Но дерзкий мальчишка никогда не соблюдал правила и все, на что он был способен - это щеголять фамилией своей семьи. Люциус думал, что, введя сына в круги Пожирателей Смерти, он даст Драко силу и власть. Но его сын по-прежнему все разрушал. Однажды, во время очередной ссоры, Драко сказал Люциусу, что ненавидит его, что он разрушил всю его жизнь. Прошло уже пять лет с момента этих сказанных слов, и юный Малфой ни разу от них не отказался. Однако Люциус по-прежнему был убежден, что Драко говорит это, как всегда назло… Дверь в комнату беззвучно отворилась, и в спальню Люциуса вошла Беллатриса. Женщина выглядела слегка встревоженной в своем привычном безумии. -Белла, какой приятный сюрприз, -Люциус слегка привстал из-за стола, -Что на этот раз? Беллатриса гневно взглянула на Малфоя, а затем, развязно ухмыльнувшись, заговорила: -На этот раз, Люциус, речь пойдет о твоем сыне. В комнате похолодало. Ливень, вырывающийся с неба за окном заметно усилился. Разряд страха пробежался по спине мужчины. Беллатриса выглядела не так, будто пришла хвалить Драко. Совсем не так. Да и не было сомнений, что сын как всегда облажался. Малфой, едва скрывая заметную нервозность, выработавшуюся у него с годами служения Волдеморту, выдавил слабую, кривую улыбку. -О Драко? Надеюсь, ты явилась похвалить его за выдающиеся успехи? -За успехи? –Беллатриса громко и безумно рассмеялась, -Твой сынишка чуть не предал нас от страха, Малфой! Люциус побелел. Его самообладание заметно улетучивалось, и перо в руке мужчины едва слышно хрустнуло. Страх. Гнусное, мерзкое слово. В жизни Люциуса нет места страху, но только потому, что мужчина так отчаянно закрывает перед этим чувством глаза. -Мне кажется, нам всем сейчас нужно успокоиться, -Малфой продолжал держаться, выдавливая из себя улыбку, -В чем дело? Мы с тобой тренировали Драко все лето, он не мог поступить- -Я тоже так думала, -хмыкнула Беллатриса и оголила свои черные зубы своей дьявольской улыбкой, -Наш пупсик просто запутался. Он, Забини, всем известный Гарри Поттер и его рыжая грязнокровка были замечены нами в Министерстве Магии. Люциус поднял подрагивающую бровь: -Это и было ваше утреннее задание? Следить за моим сыном? -У нас у всех был испытательный срок, -Беллатриса подмигнула, -Так вот, к чему это я. Твой сынишка пробежал половину Министерства, не обратив на нас никакого внимания, -женщина сложила губы в трубочку, -Было обидно, знаешь ли. Темный Лорд уже в курсе бессовестности Драко. Люциус опустил голову. Нет, его сын не мог бежать. Он не так воспитан. Люциус не так его воспитывал. Драко видел все своими глазами, ему ничего не стоило просто замереть на месте, чтобы оставить после себя хоть что-то. Но теперь все словно рухнуло. Все надежды Люциуса разом исчезли, оставляя место лишь обиде и гневу. -Я могу как-то исправить это недоразумение? -Ты – нет, -Беллатриса вновь засмеялась, -Драко привык сидеть на твоей шее, прячась за своей матерью. К сожалению, теперь наш малыш отвечает за все сам. Своей жизнью и своей головой. -Темный Лорд так не поступит, -отрезал Люциус, подняв голову. -Конечно он так не поступит, -Белла на мгновение отвела глаза, перестав улыбаться, -Темный Лорд не убьет Драко. По какой-то причине, он все еще видит в нем потенциал, к твоему счастью. И у него есть другая идея. -Что теперь с ним будет? –Люциус безжизненно посмотрел в окно. -Мы нашли доступ к министерству, и теперь Драко не обязательно возиться с привлечением волшебных тварей. Мы уже ведем поиски оборотней. Теперь Драко готов к своему главному заданию… Мертвецкое спокойствие и холод комнаты нарушил разгоряченный голос Люциуса: -Что бы то ни было, он не готов. -Уверяю тебя, он готов, -Беллатриса вновь заулыбалась, придумав очередную «шутку», -К тому же, Драко хорошо переносит пытки Круциатусом. Стоит отметить, у него на них уже иммунитет. В груди Люциуса бушевала тьма. В этот миг он ненавидел своего сына. Ненавидел его трусость, беспомощность, ненавидел то, что тот все делает по-своему. Малфой знал, что пытками дело не обойдется, что Волдеморт выбрал другой рычаг давления, тот, который заставит Драко безоговорочно подчиниться ему. В горле пересохло. Безумная улыбка сошла с лица Беллатрисы, и женщина опустила глаза вниз. Ее зрачки незаметно блеснули далекой скорбью, той, которой, казалось, не было в ней до этого момента. Неожиданно, Беллатриса заговорила мягким женским голосом, несчастным и изуродованным: -Люциус, сейчас Темный Лорд разговаривает с Нарциссой. Если ты понимаешь, о чем я… Малфой устремил свой взгляд на женщину. Его зрачки полыхнули болью и отчаянием, смешанных с еще большей ненавистью к сыну. Стальным, безжизненным голосом, Люциус едва вымолвил: -С ней… все хорошо? -До поры до времени, -прошептала Беллатриса. -Сколько это будет продолжаться? Женщина отчаянно вздохнула. -Пока Драко в полной мере не исполнит свой долг. С этими словами ведьма направилась к двери. Люциус не стал ее удерживать. Он устремил свой безжизненный взгляд в окно, не в силах даже пошевелить руками. Было видно, как последние крупицы сострадания и любви к сыну исчезали ежесекундно. Он виноват. Виноват во всем. Драко просто должен поступать так, как велит ему долг. Неужели, он не справился? Драко Малфой всегда выбирал семью. Он подписался на служение Волдеморту, потому что знал, что отец – единственный, кто может ему помочь. Что мать – единственная, кто его любит. Его семья не должна была страдать из-за его неправильного выбора. Но она страдает из-за его ошибок. Не всегда, когда мы пытаемся угнаться за невидимой золотой антилопой счастья, мы ее получаем. Не всегда у нас получается поймать ту грань того, что правильно, а что – необходимо. Как мы определяем «добро» и «зло»? Что в этих определениях не имеет обратной, незаметной стороны медали? Люциус ненавидел сына за его ошибки и оплошности, которые уничтожали семью. Но были ли это на самом деле ошибки? Беллатриса уже было вышла из комнаты, как на пороге ее остановил зловеще учтивый голос Люциуса: -Могу я хотя бы узнать, какое задание должен выполнить Драко? Беллатриса, на секунду замерев в дверном проеме, вмиг забыла о минувшей скорби. Ее лицо вновь осветила безумная омерзительная улыбка, и женщина, наслаждаясь финальными аккордами песни добра, промолвила: -Он должен убить Дамблдора.***
Саундтрек: Apocalypse – Cigarettes After Sex Гермиона и Гарри уже стояли на одной из лестниц школы, и, подрагивая, шептали Полной Даме пароль от своей гостиной. Вернулись они из министерства так же, как и пробрались туда, вот только Гарри зачем-то понесло на улицу. Не попрощавшись с Блейзом, Гермиона рванула за своим другом. Гарри сказал, что война будет. Сказал, что чувствует это. Но он также не уверен, что она будет такой, какой мы привыкли видеть войну, ведь Дамблдор не позволит ей начаться. Но Гарри будто вообще не боялся. Он был уверен в непоколебимости Дамблдора, в добре. Для Гарри главной угрозой сейчас являлся Малфой, который, по его мнению, являлся злом порой еще большим, чем сам Волдеморт. И эти его мысли были чертовски глупыми. Гермиона же, в свете последних событий, прошедших трех месяцев, знала только одно: ничто в этом мире не однозначно. Твоя жизнь может нести тебя на руках над миром, а в следующую секунду бросить тебя в безысходную пропасть. И это лишь ее воля. Ты можешь быть уверен во всех своих суждениях и мыслях и, как только ты решишь им следовать, судьба кидает тебе в лицо такие факты, которые разрушат весь твой предыдущий анализ. Гермиона это знала. И она чертовски боялась. Грейнджер и Поттер простояли на улице около получаса, промокнув до нитки под проливным холодным дождем. -Гермиона, -Гарри посмотрел вверх на темное небо, -Я все думаю о пророчестве, которое ты получила в министерстве. -Я тоже, -внутри Грейнджер бушевала буря противоречивых чувств, -Я не знаю, что и думать. Кто из моих друзей погибнет? Ведь это могут быть Блейз, Рон, или Джинни, или Фред, или Седрик… снова. Это можешь быть и ты, Гарри. А, может быть, и все вы… -Знаешь, Гермиона, -Поттер замерзшей рукой поправил очки, -не сочти меня за идиота, но из всех, кого ты перечислила, лучше бы умер я… Когда Грейнджер с Поттером поднялись в гостиную гриффиндора, мокрые насквозь, была уже поздняя ночь. Они слишком долго проторчали в министерстве. Тепло горящего камина разливалось по комнате, обдавая друзей духотой, и их кожа начала приятно покалывать. Гарри бросил свою палочку и карту Мародеров на стол, и тяжело вздохнул. Неожиданно, из-за дивана показалась рыжая голова Рона. Уизли мигом вскочил на ноги, поразившись несчастному мокрому виду друзей. Рональд молча простоял пару минут, разглядывая их состояние, а затем комнату заполнил громкий, раздраженный голос: -Где вы, черт возьми, были? Вас не было весь день! Мы с Диггори искали вас везде! Гермиона и Гарри бросили друг другу многозначительные взгляды, словно решая, рассказывать Рону все происходящее, или нет. Наконец, Поттер обреченно вздохнул и виновато произнес: -Мы были в Министерстве магии. Искали информацию о пропаже русалок. Глаза Рона, казалось, увеличились в десять раз. Уизли открыл рот, а затем быстро его захлопнул. Он замер в исступлении, и в комнате воцарилась мертвая тишина. Гермиона отчаянно начала придумывать, как разрядить обстановку, но никакие нормальные доводы не возникали в ее голове. Внезапно, позади ребят раздался голос, мигом вырвавший Рона из состояния оцепенения: -Вы были в министерстве? Вы что, совсем с ума сошли? Не перестаю удивляться, какие ответственные и законопослушные у нас старосты! По ступенькам из комнаты девочек спустилась Джинни. Девушка была уже в пижаме и выглядела также крайне ошарашенной. Гарри обреченно закатил глаза. А Рон, казалось, взбесился: -Гарри, мы уже были там вместе! Я бы смог вам помочь, если бы что-то произошло! Или ваш глупый друг уже настолько бесполезен? Гермиона отчаянно выдохнула: «Рон…», и принялась сверлить взглядом своего друга. Гарри же, собравшись с мыслями, ухудшил ситуацию: -С нами был Малфой… -Малфой?! –Рон чуть не упал в обморок от услышанного, -Замечательная замена! Просто прекрасная! Вы что, идиоты?! Почему вы меня не позвали?! -Да вы бы поубивали друг друга, если бы там был ты! –наконец собралась с мыслями Гермиона. -Ах, ну да, я же еще и бешеный! –Уизли уже не контролировал свой гнев. -Рон, успокойся, -Гарри положил руку на плечо друга, -Гермиона права, мы бы точно разгромили половину министерства, будь ты с нами… -Судя по твоему лицу, вы итак это сделали, -Рон кивнул на фингал под глазом Поттера. -Вот именно, -Гарри поморщился, -К тому же, там еще был Забини… Теперь закатила глаза Гермиона, наблюдая, как щеки Рона заливаются багрянцем. -Блейз? Там был Блейз? Почему вы не позвали меня? Джинни подлетела к троице друзей, злобно уставившись на Гермиону. Поймав ошарашенный взгляд Гарри, плавно перетекающий в ревность, Грейнджер приложила руку ко лбу, закачав головой. -Вы что, совсем не понимаете? это все не игрушки и не поход на экскурсию, -Гермиона приняла свой обычный, строгий вид. -Обязанности старостата? –Уизли раздраженно выгнула бровь, -Гермиона, не строй из себя мамочку! -Да тише вы, мы разбудим весь Гриффиндор! –наконец заткнул всех Гарри. Все четверо замерли, погрузившись в долгое молчание. Рон приходил в себя, справляясь с бурлящим в его душе гневом, Джинни тщательно всматривалась в лица Грейнджер и Поттера, пытаясь разглядеть в них ответы, а Гермиона с Гарри понимали, что снова вляпались в непоправимое. И это чувство захлестывало Грейнджер с головой. Воцарившуюся тишину нарушил Рон. Он схватил Гарри за локоть и спокойно, не без ноток раздражения и злости, выпалил прямо ему в лицо: -Мы сейчас же пойдем в комнату, и ты мне все расскажешь. И, не дай Мерлин, ты хоть что-то попытаешь от меня скрыть. Гарри молча кивнул, мысленно благодаря Рона за его отходчивость, а затем двое друзей скрылись в темноте лестницы, ведущей в комнату мальчиков. Когда Джинни и Гермиона остались в пустой гостиной вдвоем, Грейнджер первый раз за вечер почувствовала, что дрожит. Гермиона приземлилась на диван, пытаясь унять трясущиеся колени и захлестывающие ее эмоции. Этот вечер однозначно станет одним из самых непонятных в жизни Гермионы. От накопившихся эмоций, чувств и вопросов, Грейнджер ощутила себя настолько уставшей, что, казалось, она была не в силах даже думать. Но Джинни, до этого переминающаяся с ноги на ногу, резко подлетела к Гермионе, попутно засыпая ее вопросами: -Что там было? Ты была с Блейзом? Как Гарри? Почему у него на лице синяк? Вы что-нибудь нашли? Как вы пробрались в министерство? Вас не поймали? ... -Джинни, -Гермиона запустила руки в волосы, упираясь локтями в колени и опуская голову, -Прошу, давай я все объясню завтра. Я… я… я правда ничего не понимаю. Уизли обреченно вздохнула. Она продолжала смотреть на Грейнджер, пытаясь понять хоть малую часть тех мыслей, которые назойливым роем крутились у Грейнджер в голове. Присев на колени перед подругой, Джинни положила ладонь на колено Гермионы. -Скажи хотя бы, все в порядке? -Да. Мы все вернулись в Хогвартс. Джинни задумчиво посмотрела на камин. Огонь приятно потрескивал, создавая атмосферу уюта и поддержки. Он играл с волосами Гермионы, бросая золотистые блики на кудряшки. Уизли присмотрелась. От контраста тепла гостиной и холода мокрой одежды, тело Грейнджер явно подрагивало. Но, может быть, ей и не было холодно? -А что с Малфоем? –подала голос Джинни. Гермиона резко вскинула голову и ее шоколадные глаза пронзила непонятная Уизли эмоция. Грейнджер забегала глазами по лицу подруги, а затем слабо и тревожно вымолвила: -В смысле? Джинни нахмурилась и недоверчиво выгнула бровь. -В смысле, он был с вами. Зная ваши взаимоотношения, вы оба могли бы не вернуться в школу. Он не сделал тебе больно? Грейнджер тяжело вздохнула. Ее большие карие глаза зажглись тусклым светом, в котором, на удивление Уизли, можно было заметить играющие блики тьмы. Путаясь в непонятных мыслях и пылающих чувствах, Гермиона отвела взгляд от подруги, устремив свой взгляд на камин. -Нет, Джинни, -а затем, едва слышно, одними губами, так, что никто, кроме нее это не услышал, прошептала, -Мне кажется, он сделал что-то намного хуже…