***
Саундтрек: Awaken - Klergy Северус Снейп прибыл в поместье Малфоев. Пройдя через обветшалый сад, который раньше дышал красотой и жизнью, профессор вошел в большие резные двери огромного мрачного дома. Он явился в поместье с определенной целью, к которой его воззвал больше не голос рассудка, а зов сердца. Поднявшись по большой мраморной лестнице на второй этаж, Северус вышагивал вдоль многочисленных комнат, внешне похожих между собой. Где-то вдалеке, из подвала, доносились протяжные крики помощи. Снова кого-то пытали, выведывали информацию. Снейп, не моргая, четко следовал по намеченному заранее маршруту, не взирая на всю роскошь вокруг. Сейчас она совершенно не имела смысла. Вся дороговизна меркла в ужасах дома. -Далеко бежишь, Северус? За спиной Снейпа раздался заискивающий голос Беллатрисы. Женщина улыбалась привычным безумием, покручивая в руке палочку. -Удивлен, что ты не присоединилась к пытке, -Снейп приостановился, а его лицо не выражало ни единой эмоции. -Решила дать виновникам передохнуть, -Беллатриса глухо засмеялась и подмигнула, -Темный Лорд в другом крыле. -Не сейчас, -сухо отрезал Северус, -Я пришел навестить Нарциссу Малфой. Дойдя до нужной ему комнаты, Снейп галантно постучал. Когда из спальни супругов Малфоев донеслось слабое «Войдите!», Северус тихо открыл дубовую дверь и вошел внутрь. В комнате практически не было света. Не смотря на день, полуденные лучи солнца не проникали в окна, которые были завешены плотными бархатными шторами. В комнате горели старинные канделябры, которыми были заставлены столы. Убранство спальни тонуло в болезненной тишине и безысходном отчаянии. Северус подошел к большой двуспальной кровати посередине комнаты, украшенной высоким балдахином. Прозрачный тюль словно отделял хрупкую женскую фигуру, одиноко лежащую на шелковых простынях, от внешнего мира кошмара и ужаса. Снейп присел на стул, стоящий рядом с кроватью. Нарцисса медленно повернула голову на подушках, устремляя свой тускнеющий взгляд на профессора, который потревожил ее покой. Женщина выглядела ужасно – она сильно похудела, ее кожа стала белой и сливалась с белоснежным ковром на полу. Руки Нарциссы дергались и дрожали, лежа на кровати. За какие-то несколько пыток эта красивая, статная женщина превратилась в серьезно больного человека, балансирующего на грани смерти. -Как самочувствие, Нарцисса? –Северус попытался сообразить, какое зелье поможет леди Малфой продержаться подольше. Женщина, нервно приподняв голову, через силу раскрыла шире безжизненные глаза. -Драко… он в доме? Что с ним? -С твоим сыном все в порядке, -Снейп приложил кулак ко рту, -Он остался на Рождество в Хогвартсе. Голова Нарциссы тяжело упала обратно на подушку, и от бессилия женщина закрыла глаза, шумно выдохнув. Услышав желанные слова, она смогла на секунду расслабиться. -Я слабею с каждым днем, Северус, -едва слышно прошептала Малфой, -Мне дали время прийти в себя. -Полагаю, я смогу найти что-то, что поможет тебе почувствовать себя чуть лучше, -отчеканил Снейп. -Меня пытают из-за сына, да? –глаза Нарциссы вновь распахнулись, и женщина с мольбой посмотрела на профессора, -Скажи, в чем он провинился? -Драко, скажем, показал себя слишком с человечной для Пожирателя стороны, -Северус чуть ближе придвинулся к женщине. Голова Нарциссы снова упала на подушку. Женщина вновь закрыла глаза, и ее лицо пронзила чистая, скорбная, душевная материнская боль. -Это я во всем виновата, -леди Малфой буквально простонала эти слова, -Не надо было позволять Люциусу посвящать Драко в Пожиратели Смерти. -Что сделано, то сделано, -Снейп покачал головой, -Этого требовали обстоятельства и ваша фамилия. -Северус, -Нарцисса снова посмотрела в глаза профессора, -ты дал мне Непреложный Обет. Ты поклялся защитить Драко… -Я сдержу свое слово, -устало процедил сквозь зубы мужчина. -Ты обещал помочь ему, во что бы то ни стало, -Нарцисса тяжело сглотнула, -Моя сестра без устали говорит о предназначении моего сына. Полагаю, когда мы заключали Обет, никто из нас не знал истинных намерений Темного Лорда. Но, я думаю, сейчас тебе о них известно. Прошу, скажи мне, что должен сделать мой сын? Снейп молчал. Он явно не хотел говорить об этом с Нарциссой, не тогда, когда она в таком состоянии. Он знал, что это убьет мать Драко. Быстрее, чем пытка Круциатусом. Но оставлять ее в неведении было бы также неправильно, как и сказать обо всем. Окончательно взвесив цену сказанных слов, Северус холодно произнес: -Ему нужно убить Дамблдора. Болезненный стон вырвался из груди Нарциссы. Женщина зажмурила глаза, утопая в подушке, а по ее щеке скатилась одинокая серая слеза. Она намочила шелк возле волос женщины, распадаясь на больные осколки. -Он не убийца, -с мольбой в голосе простонала женщина. -Но он должен это сделать, -сухо ответил Снейп, -Иначе ты не доживешь даже до его окончания школы. -Если Драко пошел на это из-за меня, то я готова умереть, -с дрожью в голосе прошептала Нарцисса, -Он не должен этого сделать. -Драко повезло, что у него такая мать, как ты, -брови Снейпа дернулись от внезапного укола в сердце, -Но за пределами этой комнаты твои сердечные порывы никому не интересны. Там правит жестокость. И ты ничего не сможешь сделать с этим. -Мой бедный Драко, -устало произнесла Нарцисса. -Я сделаю все возможное, чтобы помочь твоему сыну, -в подтверждение своих слов, Снейп молча кивнул, -Но он не станет ничего делать, если ты умрешь. А, если он еще раз ослушается приказа Темного Лорда – его отправят в одну могилу с тобой. -Сколько ему дали времени? -Полагаю, чем быстрее, тем лучше. Максимум до конца учебного года. -Я так хотела, чтобы у Драко было счастливое будущее, -еще одна одинокая слеза скатилась по щеке Нарциссы. Снейп молча встал. Его голова отяжелела. Северус еще раз окинул взглядом кровать Нарциссы, пытаясь своими глазами выразить всю вселенскую скорбь. -Мир, вероятно, спасти уже не удастся, но отдельного человека — всегда можно. Отдыхай, Нарцисса. Когда дверь за ним захлопнулась, Снейп шагнул вглубь коридора прочь, но внезапно остановился. С противоположной стороны, с лестницы, доносились два смеющихся голоса. В них Северус сразу узнал двух небезызвестных личностей – Теодора Нотта и его отца. Двое оживленно о чем-то беседовали и громко хохотали. Так и бывает. Одни изнемогают и кричат от боли и страха, другие же из этих криков делают себе вино. Бессердечие – грозная сила. Оно опустошает душу и стирает границы разума, закрывая глаза на честь и доблесть. Порой мы ошибаемся, делая поспешные выводы. Есть люди холодные, а есть – бессердечные. И если первые могут оказаться самыми преданными добру, то вторые безустанно будут тянуться ко злу. И лишь время и поступки показывают истинные лица. Северус Снейп, закрыв глаза, лишь пару раз покачал головой, а затем поднял воротник своей угольной мантии и трансгрессировал прямо из коридора поместья Малфоев.***
Саундтрек: Video Games – Lana Del Rey Прошло три или четыре часа, неизвестно. За окном уже стемнело, и школа уже погрузилась в привычный сумрак ночи. Какая-то сладкая меланхолия разлилась по Хогвартсу, опустошая и без того одинокие коридоры, делая их одичалыми и нелюдимыми. Мечтательность и забвение Рождества утопало где-то среди тихого шепота одиночества школы, которое звало на помощь. Вся эта тягучая картина говорила лишь о том, что не для всех праздники счастливые, а само празднество – прекрасная пора. Кто-то потерял веру в возможность обрести счастье или покой, а кто-то пожертвовал этими хрупкими словами ради еще более эфемерной цели, которая казалась им лишенной здравого смысла. Малфой и Грейнджер сидели на полу кухни Хогвартса, которая отчего-то также пустела. Там не было никого, никакого движения, никакой угрозы разоблачения. Лишь большая печь приятно трещала горящими углями, разливая по каменным стенам тепло. Эльфы, казалось, специально оставили свое любимое помещение на вечер, чтобы позволить двум изголодавшимся по душевному спокойствию студентам напиться вдребезги. Часы пролетели незаметно, более того, Малфой успел притащить откуда-то вторую бутылку огневиски, которая на вкус показалась Гермионе еще крепче первой. Грейнджер заметно опьянела. Сейчас она чувствовала себя как в тот вечер с Фредом – безумной и ничего не соображающей. Ее голова гудела и трещала по швам, поддаваясь тяжести алкоголя. Но девушке удалось добиться желаемого – все ее тяжкие мысли ушли, исчезли за далеким горизонтом трезвого рассудка. Да и более того, сейчас рядом с ней сидел такой же пьяный Малфой, который, откинув голову на стену наблюдал за языками пламени в печи, которые непривычным теплом отражались в его мутных пьяных глазах. Драко молчал. Он редко вспоминал о присутствии Грейнджер рядом, но и не старался ее прогнать. Он не находил в ней приятную компанию на вечер и далеко не горел желанием находиться рядом с ней, но в коем то веке Гермиона не задавала вопросов. А значит Малфою было плевать. Он слишком устал. Алкоголь уже не мог унять ту душевную боль внутри парня, но тот продолжал напиваться лишь потому, что крепкий огневиски перекрывал всю физическую боль, которая резала тело Драко. Им обоим было плохо. А невидимые нити словно перевязывали состояние двоих, сливая их в единый, противный обоим, комфорт. -Поговорим? –Гермиона, слегка опустив тяжелеющие веки, повернула голову на Драко. -Ты привязалась ко мне, выпила половину моего огневиски и теперь предлагаешь поболтать по душам? –Малфой, резко обернувшись на свою собеседницу, опешил от такой наглости, -Грейнджер, иди проспись. -Если бы я не «привязалась» к тебе днем, -язык Гермионы слишком развязался вопреки дозволенным границам вражды, -Ты бы сейчас пил в одиночестве. -Поверь, эта компания куда приятнее, чем ты, -Малфой очевидно поморщился. Но Грейнджер было также плевать. Огневиски не только очистил голову от дурных мыслей, он словно перезагрузил жизнь Гермионы, убрав оттуда все привычные ей эмоции. Сейчас в ней не кипела ненависть и злость. Ее просто терзал голос пьянства, который бросал и шатал ее мысли из стороны в сторону. -Знаешь, Малфой, -Грейнджер фыркнула в ответ, -если ты и дальше будешь продолжать вести себя так недружелюбно, то вскоре я стану единственной, кто будет предлагать тебе разговаривать. Ты же не хочешь этого допустить? Малфой громко и надменно хмыкнул. Он потянулся рукой ко рту и почесал большим пальцем уголок губы, словно обдумывая очередной язвительный ответ. Гермиона проследила за всеми движениями Драко и ее взгляд остановился на его губах, которые под действием огневиски и от пламени печи сейчас казались не привычными бледными, а нежно розовыми, теплыми. Грейнджер затуманенным взглядом попыталась вернуть себя в сознание, совершенно не осознавая, что до сих пор пялится на слизеринца. Малфой, заметив внимательный взгляд Гермионы, на секунду замер. Уголок его губ слегка приподнялся, расплываясь в полуулыбке. Что бы эта гриффиндорка ни задумала, кто бы ни поручил ей за ним следить, у Драко может быть очевидное преимущество. Это осознание разбудило спящие внутри Малфоя пьяные эмоции. -Три вопроса. -Что? –Гермиона быстро моргнула, выйдя из состояния оцепенения, и уставилась на ухмыляющегося Драко, вспыхивая от стыда. -Три вопроса, Грейнджер, -скучающе протянул Малфой, -Если они мне не понравятся, я не буду на них отвечать. -Это нечестно! -Я же говорил, -Малфой заерзал на месте, теряя терпение, -либо ты играешь по моим правилам, либо катись к черту. Гермиона откинула голову на стену, шумно выдохнув. Нет, все же она его ненавидит. Он просто невыносим! Даже будучи пьяным до чертиков ему удается действовать ей на нервы. Однако единственное, о чем Грейнджер ни в каком состоянии не могла забыть, это ответы. И сейчас, как ей казалось, самый подходящий случай для достижения своей цели. -Почему ты не поехал домой? -Ты серьезно думаешь, что я отвечу? –Малфой вновь ухмыльнулся, -Я говорил, не хочу. -Провел бы время со своим любимым папочкой, -пародируя надменность Драко, протянула Гермиона. -Грейнджер, -глаза Малфоя сверкнули недобрым блеском, -еще одна хуевая шутка, и я разобью бутылку тебе об голову. Оба замолчали. Едва состоявшийся непринужденный диалог мгновенно разрушился, рассыпавшись в прах. Гермиона виновато закрыла глаза и зажмурилась. Она действительно перегнула. Громко икнув, Грейнджер попыталась перевести тему, начав самый нелепый разговор: -Я… однажды, в раздевалке по квиддичу, я видела Асторию Гринграсс. Она… она… занималась сексом с Теодором Ноттом. -Я знаю, -Малфой, еще не до конца отойдя от предыдущего вопроса, зло сверкнул глазами. -Но как? Она же твоя девушка! И он… он же твой друг! -Этот ублюдок никогда не был моим другом, -тон Драко снова стал скучающим, -Да и на Гринграсс мне, мягко говоря, похуй. -Я слышала слухи, что после школы ваши семьи собираются узаконить ваши отношения, -Гермиона снова икнула, -И каково это, встречаться с человеком, которого ты не любишь? Лицо Малфоя исказила дьявольская ухмылка. -Полагаю, Грейнджер, ты сама знаешь ответ на этот вопрос. Гермиона громко кашлянула, и в следующую минуту ее глаза широко распахнулись. Она уставилась на ухмыляющегося Малфоя, сгорая от удивления и пьяной злости. -Седрик… мне нравится, -возразила Гермиона. -Не сомневаюсь, -хмыкнул Малфой, -Я и не сомневаюсь в том, что вы уже трахались. У этого смазливого принца хорошо получается разводить таких наивных дур, как ты. Гермиона хотела возразить, хотела разозлиться, но все слова стали поперек горла. Он снова попал в точку. Это – еще одна тревожная мысль, которая ковыряет душу Грейнджер изо дня в день. И Малфой снова ударил по самому больному с удвоенной силой. Отвернувшись, Гермиона обиженно произнесла: -Не тебе судить. Ты вообще спишь с Паркинсон за спиной у Гринграсс. -Держишь свечку? –усмехнулся Драко. -Это любому идиоту понятно, -Гермиона шмыгнула носом, -Ты бы видел, как она на тебя смотрит. -Гринграсс в курсе, что я трахаюсь с Паркинсон, -проигнорировав слова Грейнджер, пожал плечами Малфой. -Это поэтому она осталась в Хогвартсе на Рождество? Провести время с тобой? –А затем, немного помолчав, Гермиона добавила, -А ее ты любишь? Малфой тоже замолчал. Он, по-прежнему пьяный, вдумчиво начал всматриваться в огонь печи, обдумывая свой ответ. Грейнджер повернулась и посмотрела на Драко. В мутном взгляде дождливых глаз были отчетливо видны безразличие и жалость. -Она меня поддерживает, -в голосе Малфоя проскользнуло едва заметное раздражение, -Я уже когда-то пытался говорить с тобой о любви. Трахаться без любви можно, что не бывает наоборот, кстати. Мы с Паркинсон давно знаем друг друга, и она удовлетворяет меня полностью. Но я никогда ее не любил. -Но ты просто ее используешь, делая вид, что она тебе нужна, -строго произнесла Грейнджер, -Так нельзя, она ведь верит тебе… -Поставь себя на мое место, Грейнджер, -сухо прервал речь Гермионы Драко, -Меня ненавидит половина школы, другая половина желает мне и моей семье смерти, включая тебя. Ты бы на моем месте отказалась от человека, который просто хочет быть рядом, какой бы мразью ты бы ни был? Нельзя винить меня за это, я ведь, по твоим словам, тоже человек. Наступило долгое молчание. Дрова в печи продолжали мирно потрескивать, освещая лица двух пьяных студентов. Гермиона не смогла найти подходящих слов, чтобы парировать Малфою. Ведь он, по сути, прав. Ему, возможно, больше всех в этой школе сейчас нужна поддержка, которую дает ему только несчастная Пэнси. Драко не может осчастливить ее в ответ, и в этом он тоже прав. Нельзя дать человеку иллюзию любви, и нельзя подарить ему любовь, которой нет вовсе… -Зачем ты подарил мне книгу? –Гермиона так глупо истратила свой последний вопрос. -Я был уверен, что этот вопрос будет твоим первым, -усмехнулся Малфой, вставая с пола, -Я не тупой, Грейнджер. Твои отмазки про доклад для Снейпа такие же детские, как и твое поведение. Ты пытаешься понять, что со мной не так. Как я уже подписал, я попытался занять тебя более интересным чтивом. -Но это маггловская книга, -удивилась Гермиона. -Вау, Грейнджер, десять очков Гриффиндору, -Драко подошел к одному из кухонных столов, облокотившись на него. -Твоя семья против всего этого, -Гермиона подозрительно сощурила глаза. -Литература здесь не при чем, тупая твоя голова, -с этими словами слизеринец подхватил со стола одну из глиняных кружек, подбросив ее вверх. Грейнджер закусила губу. Ее плохо работающий мозг напрочь отказывался воспринимать противоречивость Малфоя во всем. Драко говорит правильные вещи, но совершат ужасные поступки, ненавидит грязнокровок до дрожи в коленях, но дарит маггловские книжки. Так где же он настоящий? -Что с твоей рукой? -Грейнджер, твои три вопроса уже закончились, -Малфой скучающе зевнул, -придется подождать еще год, до следующего Рождества. Гермиона поняла, что их разговор окончен, и поднялась с пола, шумно пошатнувшись. Алкоголь снова прилил к голове, спутывая мысли. -Кто бы мог подумать, -Малфой покрутил в руке глиняную кружку, -Я напиваюсь с грязнокровкой. -Простите, что оскверняю своим присутствием твою жизнь, -Гермиона демонстративно сделала реверанс, сморщившись от отвращения. -Думаешь, твой цирк воззовет к моей совести? –Драко усмехнулся и поставил посуду на стол, -Поменяй тактику, Грейнджер. -Ты просто ужасен! –Гермиона потеряла терпение, -Ты не говоришь ничего, что может позволить людям понять тебя, ты все перекручиваешь и выворачиваешь в свою сторону! В чем твоя проблема, Малфой? Драко оторвался от рассматривания посуды и исподлобья взглянул на Грейнджер. Девушка запустила руки в волосы, пытаясь удержаться на ногах. Наблюдая за ее нервными движениями, Малфой вновь усмехнулся и язвительно произнес: -Может я блять просто не хочу, чтобы меня понимали. Гермиона, сконцентрировав взгляд на своем собеседнике, в исступлении уставилась на Драко. Слизеринец облокотился на стол, слегка покачиваясь, и начал сбивать рукой посуду на столе. Грейнджер шумно выдохнула. Этот разговор когда-нибудь должен закончиться, вот только финал у него как всегда будет неожиданным. Тряхнув головой, борясь с ускользающим голосом разума, Гермиона тихо произнесла: -В любом случае, спасибо за подарок… Драко.***
Саундтрек: Train Wreck – James Arthur Джинни лежала в своей комнате в Норе и листала свой фотоальбом с колдографиями, невинно улыбаясь. Вот пара ее детских снимков, вот они с семьей в Египте, а вот и Гарри, и Гермиона… Снизу доносился шум столовых приборов и оживленный гул, в котором сливались разные голоса. Вся семья готовится к ужину, который каждый вечер проходит по расписанию. Джинни провела рукой по колдографиям. Люди со снимков лучезарно улыбались ей, приветливо маша руками. Уизли вздохнула. Действительно ли эта рыжая девочка на фотографиях – она, а все вокруг – ее друзья? Ведь смеющаяся девочка с книгами в руках на одном из фото теперь оставшаяся в пустой школе Гермиона, напуганная и разбитая. А та девочка, которая так «по-дружески» обнимает Гарри на одном из снимков теперь Джинни, которая носит в заднем кармане джинсов рисунок Блейза. Машущий рукой возле египетских пирамид Рон с прибытия в дом ходит мрачнее тучи и злится на весь мир, и только Гарри по-прежнему продолжает сроить геройские планы по спасению мира. Как долго мы будем замечать в себе изменения? Насколько быстротечны минуты нашей жизни, дни которой уже сочтены? Порой мы не замечаем очевидных вещей. Не замечаем, как взрослеем, становимся другими людьми, с другими мыслями и чувствами. То, что казалось нам чуждо год назад, сейчас может являться объектом наших самых тайных мыслей, а то, что до этого было нашей самой заветной мечтой, может развеяться по ветру и исчезнуть, как мираж в пустыне. Очевидные вещи. Мы слышим их десять, двадцать раз на дню. Но никогда не воспринимаем всерьез. Только столкнувшись с кардинальным поворотом судьбы, с новой тревогой или новым этапом взросления, в наших сердцах что-то предательски колит. Мы долго размышляем над этим, а затем столько же убеждаем себя, что так и должно быть. И мы оказываемся правы. Ничто в этом мире не вечно. Наши невзгоды, болезни, печали и радости – нечто эфемерное, то, что впоследствии растворится во времени также, как и все счастливые и печальные моменты, радостные и грустные события. В комнату Джинни постучали. Когда дверь со скрипом отворилась, девушка спрыгнула с кровати, замешкавшись. У входа стоял Гарри. Он помялся у дверей, а затем вошел в комнату, переминаясь с ноги на ногу. Парень явно смущался, на ходу соображая, как будет проще начать диалог. Видя замешательство Поттера, Джинни мило улыбнулась, слегка краснея от столь неожиданного визита. -Молли зовет всех ужинать, -Гарри улыбнулся в ответ, -Смотришь наши самые удачные колдографии? Поттер указал рукой на лежащий на кровати альбом Джинни. Он был раскрыт как раз на той странице, где Гарри, Рон, Гермиона и Джинни фотографировались вместе прошлое Рождество. -Да, -Уизли смущенно пожала плечами, -тогда мы все были в сборе. От внезапно нахлынувшей тоске по своей подруге, Джинни приземлилась обратно на кровать, сложив руки на коленях. Гарри не спеша подошел к девушке, и сел на кровать рядом с ней. Он задумчиво потер переносицу, снова подбирая выражения. -Почему Гермиона осталась в Хогвартсе? -Не знаю, -Джинни томно вздохнула, -Я думаю, у нее есть на то причины. Но я правда не знаю, какие. -Рон так злится на нее из-за этого. И из-за Седрика тоже, -Поттер также тяжело вздохнул, -Он мой друг, но даже мне порой кажется, что он перегибает. -Но его хотя бы можно понять, -Уизли пожала плечами, -Гермиона ему небезразлична, и он ее ревнует. -Думаешь, между ними что-то есть? –Гарри удивленно посмотрел на подругу. -Не думаю, -Джинни начала перебирать пальцами, -Он, конечно, мой брат, но я не вижу их с Гермионой вместе. Хотя, с этой Браун еще хуже. -Согласен, -Поттер слабо усмехнулся, -Но, зная Рона, от злости он может начать с ней встречаться. Думаю, Гермиона просто испугалась, что он пригласит Лаванду на Рождество в Нору… Оба засмеялись. Джинни сквозь смех посмотрела на Гарри. В домашней обстановке, не обремененный никакими тяготами, Поттер выглядел таким беспечно милым, что сжималось сердце. Уизли на один короткий миг остановилась и замерла. Что-то ужасное кольнуло ее сердце. Среди всех этих тяжелых мыслей и непонятных событий, которые угрожают будущему, возможно, всего магического мира, Джинни ведет себя как беспечная кисейная барышня, которая не знает, какого кавалера выбрать. Она смеется и проводит праздники с Гарри, убеждая себя, что он – ее судьба, в то время как в заднем кармане ее джинсов рисунок Блейза начинает гореть огнем… Джинни стало невыносимо противно от самой себя. Она решила, что ей обязательно нужно сделать выбор. В самом скором времени. -Нам пора, -прервал ее мысли Поттер, -В Нору, кстати, ненадолго заглянул Римус. Я хочу успеть поговорить с ним. -Тогда не будем терять время, -Джинни вымученно улыбнулась в ответ. -Красивый кулон, -взгляд Гарри внезапно упал на шею Уизли, где ярким бордовым пятном красовалось блестящее украшение. -Спасибо… -девушка резко схватила рукой шарик, сжимая его так, словно это самый личный и строжайший секрет, -Я… купила его в Хогсмиде. -Напоминает кусочек сердца, -Поттер улыбнулся, внимательно разглядывая кулон, вставая с кровати и протягивая руку своей подруге. Двое вышли из комнаты. Джинни, закрывая за собой дверь, почувствовала, как подрагивают кончики ее пальцев, на которых запечатлелось тепло подвески. Она гадала, часть чьего сердца навсегда осталась в этой красной сфере у нее на шее. Пройдя пару ступеней, пара остановилась. Гарри замер так резко, что Джинни не успела затормозить и врезалась в его спину. Поттер поднял указательный палец вверх, призывая к тишине. Двое прислушались. На пролет ниже, с лестницы, доносились голоса. Двое мужчин тихими тонами обсуждали что-то, боясь быть услышанными. Друзья сразу узнали хозяев этих серьезных, вдумчивых голосов. Артур Уизли и Римус Люпин стояли на лестнице, оживленно о чем-то беседуя. Римус явно был чем-то обеспокоен. Он облокотился на перила, сложив руки на груди, и его всегда спокойное лицо сейчас отражало беспокойство. Гарри и Джинни присели на деревянные ступеньки, припадая к перилам, боясь быть замеченными. Глаза Поттера загорелись азартом и волнением. Он знал, что подобные разговоры подобным тоном никогда не приводят к добру. Уизли аналогично напряглась, разглядывая спину отца. -Артур, вопрос времени, -Люпин почесал затылок, -Пожиратели Смерти под покровительством Волдеморта крепнут с каждым днем. -Римус, рано строить планы атак и защиты, -Артур Уизли в растерянности пожал плечами. -Рано?! Они переманили на свою сторону оборотней! Когда по-твоему будет самое время? –Люпин сделал широкий, нервный шаг вперед. -Римус, успокойся, -Артур сунул руки в карманы, -Думаю, сперва стоит собрать сведения касаемо расположения Пожирателей. -Если только, чтобы незамедлительно на них напасть, -рыкнул Люпин. -Не горячись, Римус, -Артур положил руку на плечо своего собеседника, -сейчас не стоит лишний раз поднимать панику. Ты же знаешь, наши дети сразу же пустятся в бой. Глаза Люпина вмиг наполнились пониманием. Мужчина стремительно отошел обратно к лестнице, вновь облокачиваясь на нее. -Будет глупо сражаться с Пожирателями, не уничтожив до этого Волдеморта, -теперь почесал затылок Артур. -А я думаю наоборот, -голос Римуса заметно твердел, -Без своей шайки Волдеморт не так опасен. Надо уничтожать сперва их. -Мы не знаем, сколько их, -Артур подошел ближе, -Вместе с русалками и оборотнями, у Волдеморта сейчас может быть армия… Мужчины замолчали. На лестнице воцарилась стойкая давящая тишина. Джинни даже сквозь расстояние почувствовала, как напряглись плечи Гарри. Девушка сжалась, и ее передернуло от внезапного холода, пронесшегося по лестнице. Уизли слегка придвинулась к Гарри, надеясь обрести в этом жесте некую защиту. Дощечка под ее ногой слегка скрипнула, и Гарри с Джинни замерли, как вкопанные. Артур и Римус дернулись, устремляя свои взгляды дальше по лестнице. -Нам пора, -напряженно произнес Люпин, -Война неизбежна, но я не хочу преждевременно пугать детей. -Гарри уверен, что Альбус Дамблдор предоставит должную защиту, -тон Уизли опустился на несколько тонов. -Не буду забегать вперед, но боюсь, когда придет время настоящих сражений, биться будут все, -Римус тяжело вздохнул, -И одного Дамблдора будет мало для защиты. -Министерство должно быть готово к нападению, -Артур также протяжно вздохнул, -Мне не нравится, что оно так халатно относится к пропажам существ. Один Амос Диггори действительно о чем-то беспокоится. -Знаешь, Артур, -глаза Люпина отчаянно забегали по лестнице, -я думаю, если армия Волдеморта решит напасть, то первым делом она нанесет удар по Хогвартсу. Пойдем вниз, Молли зовет ужинать… Голоса постепенно начали удаляться, как и скрип деревяшек под ногами мужчин. На лестнице остались только двое. Гарри и Джинни продолжали сидеть на лестнице, боясь пошевелиться. Осознание наступало не быстро, они накрывало медленно, с головой. Вокруг становилось все холоднее. В головах у обоих постепенно нарастали мысли, по своей природе совершенно разные, но одинаково тревожные. -Нужно рассказать все Рону, -после долгой паузы твердо произнес Гарри, -А еще надо поговорить с Римусом, а после праздников – с Дамблдором. Я должен узнать, как это все предотвратить. -Ты слышал Римуса, –в холодном ужасе прошептала Джинни, -война неизбежна. -Джинни, -Поттер бросил озадаченный и гневный взгляд на подругу, -сейчас не время падать духом. Я знаю, что я должен спасти всех, и я это сделаю. -Ты не знаешь, что делать, -ахнула Уизли, -Слишком мало сведений, слишком мало фактов. У тебя даже нет плана… -Джинни, -Гарри снова оборвал девушку, -Пожалуйста, не бойся. Только не сейчас. Знай, ты всегда можешь положиться на меня. С этими словами Поттер вскочил с лестницы и пулей устремился вниз, в гостиную, оставив Джинни сидеть на том же месте, утопая в растерянном, одиноком страхе. Рука девушки, очевидно подрагивая, импульсивно и необдуманно потянулась к кулону, вновь сжимая его так, будто эта безделушка – ее волшебный амулет, который каким-то образом может помочь. Крепко сжав его в руке, Джинни, не моргая, уставилась в стену перед собой, прокручивая в голове все мысли, пришедшие ей в голову за все эти месяцы. Все события, все взгляды, разговоры. Все тревоги, страхи и терзания. Рука Уизли дернулась, еще крепче обнимая кулон, когда девушка на выдохе, наполненным нескрываемой тревогой прошептала в пустоту: -Гермиона…***
Саундтрек: Call Out My Name – The Weeknd -И какого дракла ты рушишь кухню? Эльфы точно скоро вернутся! Прошло еще несколько часов, погружая Хогвартс в глубокий вечер. Грейнджер, еще совсем не отрезвев, сейчас наблюдала за тем, как Малфой одной рукой сметал со стола кружки и толкал тарелки. Даже в пьяном состоянии его свинское поведение возмущало Гермиону, но она чувствовала себя слишком непривычно, чтобы читать нотации. -Значит они и уберут все это, -Драко заметно скучал, попутно зевая. Грейнджер от возмущения открыла рот, но тут же его захлопнула. Ее щеки налились пунцовым румянцем, подгорая. Тепло от печи делало помещение кухни душным, и от этого паре студентов становилось только хуже. Оба теряли терпение, но отчего-то не уходили из кухни. Даже не думали. -По-моему, Малфой, тебе пора трезветь, -Гермиона все же попыталась сделать строгий голос, -Я пожалуюсь Макгонагалл. -Не смеши, Грейнджер, -Драко бросил злой взгляд в сторону девушки, -В таком состоянии все, на что ты способна – сидеть на кухне и ждать прихода твоих любимых эльфов. Грейнджер сложила руки на груди, явно оскорбленная ответом Малфоя. Она прошлась взглядом по фигуре слизеринца, еще раз оценивая свои шансы победить в словесной войне. Но неожиданно, в пьяной голове Гермионы возник очередной нелепый вопрос, который тут же слетел с языка, не сумев задержаться: -Кем ты хочешь стать после школы? Малфой на секунду оторвался от процесса разрушения кухни. Никто никогда не задавал ему такого вопроса. Вся его жизнь расписана по минутам, а его судьба, казалось, предрешена еще с рождения. -Пожирателем Смерти, -раздраженно ответил Драко. Грейнджер замерла. Она, казалось, в одну секунду протрезвела. Все ее внутренности скрутились в узел, и девушке показалось, будто ее сейчас стошнит. -Очень смешно, -шумно выдохнула Гермиона, -А если серьезно? -Грейнджер, мне не обязательно заканчивать школу, -Малфой вновь принялся перебирать руками тарелки на столе, -Моих знаний достаточно, а… отец может устроить меня, куда мне угодно. Гермиона презрительно фыркнула. -А я, например, после школы хочу работать в министерстве, -Грейнджер, пошатнувшись, вздернула нос, -Хочу бороться за права эльфов, к примеру. -Ничтожества стремятся к ничтожествам, не удивительно, -надменно произнес Малфой, -Ты всерьез думаешь, что тебя станет кто-то слушать? Драко сам не знал, почему снова решил заговорить о грязной крови Гермионы. Под действием алкоголя в нем с удвоенной силой боролись его привычное состояние и желание быть нормальным. Его предрассудки и предубеждения, взращенные отцом, корнями утвердились в его голове, хотя в глубине души Малфой уже давно закрыл глаза на все эти давние принципы. Он уже тысячу раз за этот год убедился в том, что порой чистейшая кровь доставляет куда больше проблем. Но Грейнджер его мысли были неизвестны. Она вспыхнула, как дрова в камине, и ее кудряшки у лица затряслись от злости. Драко опять, опять задел слишком личное. Гермиона мигом подлетела к столу и, схватив первую попавшуюся деревянную миску, с силой швырнула ее в Малфоя. Слизеринец на лету перехватил летящую посуду и яростно принялся сверлить глазами свою собеседницу. -Ты просто урод! –Грейнджер закричала в лицо Драко, -Мы целый день провели вместе, и ты позволяешь себе так оскорблять меня! -Заметь, идиотка, -Малфой по обычаю принялся цедить слова сквозь зубы, -Это ты прилипла ко мне сегодня. Мне не нужна твоя компания. -Да что с тобой такое? –Грейнджер от злого возмущения всплеснула руками, -Ты ведешь себя, как припадочный осел! Бам! В Гермиону полетела ее миска. Просвистев мимо уха девушки, она с грохотом влетела в стену, отскакивая от нее. -Как ты смеешь оскорблять меня, грязнокровка? –Драко принялся шипеть, как змей. -Оригинально, Малфой! –Гермиона демонстративно похлопала в ладоши, -Знаешь, это слово меня уже не обижает. Придумай что-нибудь новое. -Ну раз ты настаиваешь, -губы Драко расплылись в зловещей ухмылке, -Теперь я буду называть тебя подстилкой Диггори. Грейнджер вспыхнула. Она моментально сжала руки в кулаки, загораясь от бешенства. Драко, удовлетворившись немой злости Гермионы, понял, что их мирные разговоры подошли к концу. К счастью, он был слишком пьяным, чтобы продолжать прения. Малфой на пятках развернулся и сделал пару шагов в сторону выхода с кухни. Но, к несчастью, Грейнджер была слишком пьяной, чтобы отпустить его просто так. -Остановись сейчас же, или я запру заклинанием дверь! –голос девушки пронесся по кухне, -Ты не выйдешь отсюда, пока не скажешь, что, ради Мерлина, с тобой происходит, придурок! -А что, ради Салазара, со мной происходит, тупица? –Драко замер и посмотрел на Грейнджер через плечо, от злости сжимая кулаки. -Ты правда не понимаешь? –Гермиона теряла терпение, -Прекрати строить из себя идиота, Малфой! Ты с начала года ведешь себя так, будто всю твою семью стерли с лица земли, или так, будто ты смертельно болен! Ты бездушно убиваешь при мне птицу, грозишься убить моих родителей ради того, чтобы я тебе прислуживала во имя твоих зловещих тайных заговоров! Я нахожу твою суицидальную записку, мы деремся в кабинете, потом ты говоришь, что не хочешь знать, что я существую! Потом из всех водоемов пропадают русалки, а ты идешь с нами в Министерство магии, где на нас нападают Пожиратели Смерти! Ты спасаешь меня от них, затем корчишься от боли из-за неведомой мне судороги, потом высокопарно рассуждаешь о любви и освобождаешь меня от нашей сделки! Затем я вижу тебя в школе с разбитым лицом, потом я узнаю, что ты пытался убить себя, затем ты миллион раз посылаешь меня, потом даришь мне книгу, и теперь ты снова оскорбляешь меня на чем свет стоит! Это по-твоему ничего?! Малфой, который успел повернуться к Грейнджер всем телом, сжал кулаки настолько сильно, что у него побелели костяшки. -Ебнутый Забини, -на выдохе прошептал Драко. -Блейз здесь не при чем! –с пьяных уст Гермионы продолжали литься долгожданные слова, -Я уверена, то, что я знаю – только верхушка айсберга! Я хочу знать, что с тобой происходит! В конце концов, ты можешь быть опасен для общества! -Это – не твоего ума дело, Грейнджер, -Малфой продолжал шипеть, словно услышав стоп-слово. -Да катись ты к черту! –Гермиона продолжала кричать, не слыша ничего вокруг, -Учти, если ты сам захочешь кого-то убить, я бы предпочла быть рядом, чтобы предотвратить тот кошмар, который ты придумал в своей голове! -Это. Не твое. Блядское. Дело. –Драко, дернувшись от неожиданности, полыхнул, словно спичка. -Малфой, пока не поздно, -Грейнджер наконец выговорилась и агрессивно посмотрела на слизеринца, -Лучше скажи, в чем дело? –а затем, немного подумав, добавила, -Кто ты такой? Этот вопрос стал последней каплей всех подозрений Драко. Алкоголь прилил к голове слишком быстро, рождая привычное дьявольское безумие. Если он кого и хочет убить, так это ее. Он слишком сильно ее ненавидит. Малфой в три шага преодолел расстояние, разделяющее их. Он вплотную подошел к Гермионе, обхватив рукой ее шею, сжимая ее. Девушка издала слабый стон, не успев глотнуть воздуха. Кровь вместе с алкоголем прилила к голове, утяжеляя мозг настолько, что Грейнджер показалось, будто ее сейчас стошнит. Едва дыша, Гермиона уставилась на Драко, который в опасной близости возвышался над ней, сверля взглядом ее лицо. Заметив ее смятение, Малфой лишь сильнее сжал горло девушки, перекрывая дыхание. На этот раз из уст Грейнджер вырвалось что-то наподобие всхлипа. -Теперь мой вопрос, Грейнджер, -глаза Малфоя горели привычным дьявольским безумием, -Кто сказал тебе следить за мной? Гермиона лишь шире распахнула глаза. Воздуха становилось все меньше, его не хватало. Голова раскалывалась на части, требуя освобождения. Но все, что сейчас делала Грейнджер – смотрела в глаза Драко. Она не пыталась освободиться, сражаться. -Н-никто, -едва дыша простонала Гермиона. -Нет, блять, отвечай! –Малфой тряхнул Грейнджер, по-прежнему сжимая ее шею. -Я клянусь, Малфой, никто! –Гермиона зажмурилась от нахлынувшей боли, -Пожалуйста, мне больно! Пальцы Драко застыли, словно окаменели. Прошло несколько секунд, и Гермиона поняла, что Малфой замер и замолчал. Это заставило ее резко распахнуть глаза и уставиться на Драко. В зрачках зарябило, и Грейнджер слегка пошатнулась, чувствуя, как что-то заставило Малфоя ослабить хватку. Его рука по-прежнему покоилась на шее Гермионы. Грейнджер смотрела своими чернеющими шоколадными глазами в дождливые глаза цвета жидкой стали. Малфой продолжал держать девушку за горло, своим помутненным взглядом смотря в ее зрачки. Там, среди редкого пьяного блеска и медных бликов от огня печи он видел искренность. Грейнджер не врет. Но почему тогда она носится за ним? Он правда этого не понимал. Она не должна хотеть ему помочь. Не после всего, что он сделал и сказал. Она не должна хотеть пытаться его исправить. Ведь это невозможно, и она ничего не знает. Но эти шоколадные глаза продолжают постоянно мелькать где-то рядом с ним. Он смотрел в них, не отрываясь. Эта чертова гриффиндорская самоотверженная задница стала его проблемой, которую необходимо устранить. Малфой захотел сильнее сжать руку на шее Грейнджер. Но не смог. В комнате стало душно настолько, что захотелось выбежать под снег, замерзнуть там навсегда. Алкоголь ударил в голову настолько быстро и сильно, что стало трудно стоять на ногах. Грейнджер – это проблема. Бесспорно. Но, возможно, ее глаза – единственная доброта, которую когда-либо держал в своих руках Драко. И от этого сжималось сердце. Она почему-то постоянно хочет ему помочь. Малфой знал, что натура Гермионы – такова, что она всегда будет спасать тех, кто тонет. И Драко ненавидел ее за это. Но отказаться от этого у него не хватало сил. А Грейнджер сходила с ума, осознавая, какая она дура. Какие бы гадости Малфой ни делал, она все равно хочет ему помочь. Она все равно продолжает замечать те мизерные проблески света, за которые сама же цепляется. И с каждым днем ее сердце рвалось все больше. Она сама загнала себя в эту ловушку. В эту чертову игру с ее же сердцем. Порывы Драко ничтожно малы, но слишком искренни, чтобы не обращать на них внимание. И, с каких-то пор, они стали для нее важны настолько, что без них Гермиона просто не смогла бы просыпаться. Малфой шумно выдохнул, теряя ориентир, и, все еще продолжая удерживать Грейнджер за шею, закрыл глаза и в следующее мгновение он прислонил свой лоб к ее лбу. От столь неожиданного действия Гермиона дернулась, но отходить не стала. Внутри нее что-то отчаянно рвануло вниз, разливаясь холодом внизу живота. Дыхание Драко вновь обдало ее лицо, отчего по спине Грейнджер пробежала толпа мурашек. Она стояла, не в силах пошевелиться, боясь нарушить этот момент, от которого все ее обмякшее тело бросало в дрожь. Малфой, по-прежнему стоя с закрытыми глазами, хрипло прошептал в лицо Гермионы: -Почему ты осталась? Этот шепот заныл где-то под лопаткой. В нос ударил запах мяты и огневиски, который сейчас не пугал, не причинял боль, а сводил с ума. Во всех смыслах. Что-то внутри Гермионы громко рухнуло. Нет, ей нельзя… -Потому что захотела, -шепотом выдохнула Грейнджер и слегка подалась вперед, закрывая глаза. Кончики их носов на секунду соприкоснулись, и по всему телу Гермионы прошелся разряд электричества. Что-то словно вырезало на ее коже узоры раскаленным ножом. И этот процесс нельзя было остановить. Девушка почувствовала, как дернулись пальцы Малфоя на ее шее. -Что тебе нужно, Грейнджер? На этот раз его шепот звучал не вопросом. Мольба. Он словно просил отпустить его, отставить его и все его проблемы и тайны тонуть вместе с ним. Пальцы Малфоя медленно начали опускаться вдоль шеи Гермионы, и девушка почувствовала, что они исчезают. Он снова хочет уйти. Он всегда уходит, когда делает и говорит слишком много. Но сейчас Грейнджер не могла позволить ему уйти. Не хотела. Она не хотела оставаться одна, в пустой кухне, с загорающимся сердцем. Не успел Драко до конца убрать руку, как его запястье обхватила маленькая ладошка. Она крепко сжала его кисть, и рука Грейнджер слегка задрожала. Малфой замер и распахнул глаза. Гермиона по-прежнему стояла, прислонившись лбом к его лбу, зажмурившись так сильно, словно боялась открыть глаза и увидеть перед собой его. Тишину в голове Драко окончательно разрушил слабый, дрожащий шепот Грейнджер: -Малфой. Не уходи… Драко тяжело сглотнул. Кажется, его мир перевернулся с ног на голову и встал. Замер. И умер. А Гермиона продолжала: -Я… я знаю, что мы ненавидим друг друга. Я знаю…что так будет всегда. Мы – два разных мира и две разных крови, и мы всегда будем стремиться уничтожить друг друга. Но… но ты единственный, кто ни разу за эти месяцы не усомнился в моих идеях. Ты видел во мне не несчастную жертву, а равного противника. Ты не жалел меня, и не смотрел, как на обезумевшую дуру. И … и ты всегда был со мной честен. Мы оскорбляли друг друга, дрались, но я знала, что все, что ты говоришь – правда… Я не знаю, почему это делаешь именно ты, не знаю. Но если ты оставишь меня одну сейчас, я клянусь, я сама убью тебя… Пожалуйста, Малфой, не уходи… «Тупая, глупая Грейнджер. Я не сказал ни слова правды. И дело здесь не в крови, не во всей этой детской хуйне. Ты захочешь меня убить. Ты забудешь все эти слова, когда увидишь то, что на самом деле является правдой. Все, что я хочу сейчас – это убежать на край света подальше отсюда. Но я, по какой-то ёбаной причине, не могу уйти…» Кто бы что ни говорил, сколько бы не было сделано вдохов, а разум бессилен перед криком сердец. Через некоторое время алкоголь, дурманящий мысли и путающий сознание, отступит, а на его место придут чистые, концентрированные эмоции и чувства, которые успели запечатлеться под кожей. -Грейнджер, -Малфой, вновь закрыв глаза, вдохнул запах волос Гермионы, впервые не морщась, -Ты пожалеешь об этом. Во всех блядских смыслах.