***
Саундтрек: The Scientist - Coldplay Грейнджер шла по пустому вечернему коридору, теребя руками ожерелье на шее. Сегодня званый ужин у Слизнорта, и Гермиона по-девичьи наивно думала, что оделась слишком глупо. Ее розовое платье с открытым декольте казалось ей совсем обычным и до одури нелепым. О чем ей говорить? О выученных заклинаниях? О войне? О Малфое или о Седрике? Обо всех кошмарах и тайнах, с которыми Гермионе пришлось столкнуться? Просто веселиться? Длинные пролеты коридоров, казалось, уходили в вечность. И от этого в душе Грейнджер разрастался еще больший страх. Что, если она когда-нибудь заблудится? В школе, в жизни? Что, если она уже блуждает по свету, сбившись с пути? Все это напоминало бессмысленную, плохо отыгранную пантомиму ее жизни. Все зрители вокруг наблюдали это немое зрелище страданий Гермионы и лишь изредка обращали внимание на то, что она действительно страдает. Все мысли в ее голове были бомбой замедленного действия, которая взрывалась, и всякий раз поражала абсолютно неизведанные струны души. И вновь атмосфера пустых коридоров начала оглушать. Грейнджер остановилась, не понимая, правильно ли делает, что вообще идет к Слизнорту на этот показушный вечер? Все вокруг словно придавило Гермиону к земле, и девушка слегка поежилась. Ей было очень одиноко и неприятно. Отчаянно захотелось поговорить. Не с кем-то, а с ним. С ним, кто всегда мог поддержать и утешить, с тем, кто понимал Грейнджер с полуслова и вселял в нее надменное, беспечное ребячество. Гермионе казалось, будто она не видела его сотню лет, и от этого она желала встретиться с ним еще больше. Она знала, что ее друг будет на званом ужине у Горация, и знала, что он вряд ли сейчас поджидает великолепной минуты приема у двери. Гермиона в нерешительности остановилась, а затем, развернувшись на пятках, сменила направление движения в одно знакомое ей место, где, по ее разумению, мог находиться человек, которого она так желала увидеть. Грейнджер в нерешительности остановилась напротив Ванной старост. Через закрытую дверь до коридора доносился терпкий запах печального табачного дыма. Постояв у входа, Гермиона, по-прежнему не зная, что сказать, вошла внутрь. На полу Ванной, у самой дальней стены, по обычаю сидел Блейз. Парень был облачен во все черное и тем самым походил на яркое пятно среди серовато-коричневого мрамора. Забини как всегда курил сигарету, свободной рукой покручивая пачку. Казалось, он даже не заметил присутствия другого человека в его личном тайном месте. Хотя образ слизеринца был до боли знаком, сейчас Гермиона не узнавала своего друга. Разбитый, несчастный и тоскливый Блейз. Вот по кому первому ударила надвигающаяся война. Грейнджер, привыкшая за годы дружбы с Гарри находить во всем опасность, Малфой со своими проблемами – как бы не было им тяжело, состояния их душ казались Гермионе привычными. Но Забини… -Привет, -Грейнджер сделала один короткий шаг к другу. Блейз поднял свои глубокие черные глаза на подругу. Он слабо улыбнулся и кивком головы предложил ей присесть рядом. Когда Гермиона, с облегчением вздохнув, преодолела расстояние ванной и приземлилась рядом со своим другом, Забини в своей привычной манере ухмыльнулся. -Тоже не торопишься к Слизнорту? -Решила сначала проветриться, -Грейнджер откинула голову на мраморную стену, -А ты? Решаешь, идти туда, или нет? -Скорее морально готовлюсь, -усмехнулся Блейз, -Я не смогу долго протянуть в обществе напыщенных болванов. -Из тех, кто будет там сегодня, -Грейнджер тоже усмехнулась, -меня устраивают разве что ты, Гарри, Полумна и Джинни. -Джинни тоже там будет? –Забини резко повернул голову в сторону подруги, а затем слегка стушевался, -Она твоя пассия на этот вечер? -Нет, я… -Гермиона громко и обреченно вздохнула, -я пригласила Кормака. Ванну залил хрипловатый смех. Блейз прижал пальцы к переносице, и долго хохотал. Грейнджер, не сдержавшись, прыснула вместе с ним и слегка ударила друга в бок. -Представляю, как схожи ваши интересы, -продолжая смеяться, пробормотал Забини, -А почему твой мистер-совершенство не стал сопровождать тебя? -Это долгая история, -Гермиона внезапно помрачнела, -В общем, он сейчас переживает нелегкое время. -Бедный мальчик, -Блейз скорчил умиленную гримасу, за что получил осуждающий взгляд подруги, -А твои как дела? Выглядишь круто. Гермиона посмотрела на Забини. Тот выглядел, как живой труп, и лишь смуглый цвет кожи немного прикрывал его синяки. Парень выкуривал уже вторую сигарету. Его глаза едва подрагивали, будто Блейз не спал несколько недель. -Ты не уступаешь, -постаралась поддержать его Грейнджер. На секунду друзья замолчали. Блейз придвинулся к Гермионе ближе, и теперь их тела соприкасались. В душе Грейнджер что-то треснуло. Она так скучала по нему. Больше, чем, возможно, по всем в этой школе. Голова Гермионы опустилась Забини на плечо. Блейз по-отцовски приложил подбородок к макушке Грейнджер и принялся пальцами отстукивать по своей ноге ритм бьющегося сердца Гермионы. Тишину пустой ванной нарушил слабый, до одури тоскливый голос Блейза: -Ты влюблена в Диггори? –Блейз слегка повернул голову к Гермионе. Грейнджер дернулась. Выждав некоторую паузу в борьбе с собственными мыслями, она, запинаясь, произнесла: -Д-да… Забини слабо хмыкнул и покачал головой. -А мне кажется, что нет. -Что? -Этот пуффендуец удобен тебе, -Блейз криво улыбнулся, -Вы типа одинаковые. Хорошие студенты, порядочные люди. Ваши семьи живут по канонам доброты и любви, у вас нет ссор и скелетов в шкафу. Диггори как обезболивающее для тебя. С ним ты думаешь, что все хорошо. Но твоя рана все еще находится на твоем сердце, а значит, все ваши игры в любовь – бред. -Нет у меня никаких ран, -Грейнджер обняла руками колени, притягивая ноги к себе. -Одиночество, Гермиона, -Забини горько вздохнул, -Ты всю свою жизнь прикидываешься сильной, взваливаешь проблемы всего магического мира на себя и пытаешься их разрулить. Из года в год, изо дня в день. Но ты сражаешься одна. И это твоя самая глубокая рана. Гермиона не сдержалась. От боли сказанных правдивых слов, Грейнджер оторвала голову от плеча Забини и подняла глаза на своего друга. Блейз, вглядываясь в намокавшие от слез глаза Гермионы, обнял подругу за плечо. -Найди себе того, с кем ты будешь идти бок о бок. Кто будет понимать тебя с полуслова. Того, кто будет до ужаса похож на тебя. И пусть он сражается либо за тебя, либо с тобой. Это не должно быть обезболивающим. Это должно быть избавлением. Грейнджер не отрываясь смотрела на Забини. В глазах парня светилось нечто теплое, то, что почему-то заставляло его бороться, несмотря ни на что. Не смотря на его раны и боль, которую он, храбрясь, держал глубоко у себя внутри. -Ты когда-нибудь любил? –Гермиона шмыгнула носом. -Любил, -Блейз снова вздохнул, -Но, как видишь, мне не удалось превратить прошлое в будущее. Хотя, я всегда знал, что все это придет к концу. -Не страшно было терять свою любовь? Неужели ты не переживал из-за того, что ошибся? Что отдал свое сердце не тому человеку? -Поверь, лучше ломаться от боли потери, чем никогда не испытать подобных чувств, -Забини слабо улыбнулся, -Да, это больно, и я переживал. Но ошибки, пробы, разбитые сердца и потери приводят нас к тому, что действительно может сделать нас счастливыми. Двое снова замолчали. Грейнджер, громко дыша, обняла своей кистью ладонь Блейза, которая покоилась на его плече. Ей так его не хватало. Неожиданно, Забини снова спросил: -Что делать, если ты влюбляешься в человека, с которым тебе не суждено быть вместе из-за обстоятельств, которые не зависят от вас? Гермиона дернулась. Ее сердце сжалось в тугой комок, который отдал болью где-то в душе. Неужели, Блейз все это время страдал из-за проблемы, которая, возможно так сильно знакома Грейнджер? -Я думала, ты как всегда знаешь ответ, -Гермиона посмотрела на друга. -Могу сказать только то, что это больно, -Блейз достал из пачки третью сигарету, -Да и я не знаю, влюблен ли этот человек в меня. Сердце Грейнджер вновь предательски заболело. Еще секунда, и из ее глаз потекли бы горькие слезы. Но Гермиона, храбро отведя глаза от друга, снова скрыла все свои чувства. -Ну и в дерьмо мы вляпались, подруга, -опустошенным голосом продолжил Забини, -Я, самый лучший волшебный любовник Лондона, как девчонка, безответно жду признания, а ты, самая свободолюбивая и порядочная девушка, тратишь свое время на того, кто тебе не нужен. И мы оба делаем это по неизвестным нам причинам. -Блейз, -Гермиона сжала руку друга, -Кто она? -Не скажу, -Забини слабо усмехнулся, -иначе ты меня убьешь. -Я ее знаю? –Грейнджер исподлобья посмотрела на друга. -Ага, -Блейз тоже перевел взгляд на Гермиону, -Это Поттер. Грейнджер снова ткнула друга локтем в бок со словами «прекрати», и двое слабо засмеялись. На секунду остановившись, Гермиона посмотрела на Забини, как на самого прекрасного человека в мире. Она так скучала по его неуместным шуткам, по его умным разговорам, по нему. -Блейз, -Грейнджер еще крепче сжала руку друга, -Мы со всем справимся, я обещаю. Скоро начнется война, и, может быть, мы даже не узнаем нашего будущего… -А ты умеешь обнадеживать, -хмыкнул Блейз. -Но мы будем бороться до конца. Я знаю, что мы с тобой заслужили лучшего, поэтому никогда не посмеем сдаваться. И в итоге будем счастливы. И любимы теми, кого действительно заслуживаем. Блейз еще крепче обнял подругу и, откинув в сторону бычок, потянулся к пачке за четвертой сигаретой. Внезапная детская улыбка проскользнула по лицу Гермионы. Она строго посмотрела на Забини и голосом Макгонагалл произнесла: -Помнишь наше правило? При мне – только три в день. Забини усмехнулся. Его лицо на секунду озарилось детской добротой, той самой, когда душа всеми силами проникается к человеку. -Тогда, нам придется идти на этот прекрасный вечер лицемерия, -торжественно произнес Блейз, вставая. Грейнджер встала следом за другом. Сделав шаг по направлению к выходу, Гермиона вдруг остановилась. Постояв пару секунд, он вдруг дрожащим голосом выпалила: -Ты только не теряйся, ладно? Забини обернулся на Гермиону. Грейнджер потупила глаза в пол и уже тише произнесла: -Ты мой друг. Я не могу тебя потерять. Блейз благодарно улыбнулся. Он молча протянул руку Гермионе, приглашая идти, и тихо, уверенно произнес: -С тобой, подруга, я не потеряюсь никогда.***
Саундтрек: Think I’m Crazy – Two Feet В зале, где происходил рождественский вечер Горация, было уже много людей. Гермиона и Блейз немного опоздали, и перед самым входом Кормак перехватил свою спутницу и потащил ее в зал под язвительный свист Забини. Блейз, кстати, решил явиться на вечер в полном одиночестве, как всегда наплевав на требования. Весь зал был оформлен в золотистых тонах, придающих месту более роскошное, богатое убранство. Сияющие и мерцающие позолоченные шторы были развешаны повсюду, и их широкие полы шелестели от шагов многочисленных студентов. Тускловатый свет придавал помещению таинственности, загадочности – того, что присуще выдающимся людям своих времен. Повсюду сновали студенты, половину из которых Гермиона знала в лицо – умнейшие и талантливейшие ученики своих факультетов. Атмосфера наполнялась светской бравадой, аристократически умными мыслями, витавшими в воздухе и превосходством ума над всеми земными благами. Так, возможно, Гораций видел идеальный студенческий коллектив, и воплотить задумку в жизнь ему удалось сполна. В толпе студентов Грейнджер разглядела Гарри – тот был одет в элегантный смокинг, который очень шел ему. -Гарри! –Гермиона, оторвавшись, наконец, от Кормака, бросилась к другу, -потрясающе выглядишь! -Ты тоже, -Поттер мечтательно, но слегка отстраненно осмотрел подругу, -Не видела Джинни? -Я сама недавно пришла, -Грейнджер пожала плечами, -Она должна присутствовать здесь. Неожиданно, лицо Гарри засветилось. Поттер потерял весь свой интерес к подруге, и его взгляд тут же устремился к группе студентов, стоящих у стены, среди которых была Джинни. Она была одета в черное элегантное платье, выгодно подчеркивающее все контуры ее аккуратной фигуры. Гермиона, смотря на Гарри, мимолетно улыбнулась. Не было никаких сомнений, что Поттер без ума от Уизли – его светящиеся глаза говорили об этом во всех красках. Грейнджер, решив не мешать единению душ, которые, как ей казалось до этого момента, созданы друг для друга, отошла чуть вбок. Неожиданно, ее внимание привлекло еще одно черное пятно неподалеку – возле стойки с пуншем стоял Блейз. Парень, потягивая пунш, по обычаю вальяжно спрятал руку в карман и смотрел, не отрываясь, в одну точку этого зала так, будто все вокруг для него не существовало. Сердце Гермионы пропустило череду ударов от больного осознания катастрофы. Проследив взгляд Блейза, Грейнджер поняла – он тоже смотрит на Джинни. Этот взгляд Гермиона знала хорошо – так обычно певцы смотрят на свою любимую гитару, художники – на произведение искусства. Этот взгляд не искрился безумной страстью и жаждой, нет. Он был настолько глубоким и пронзительным, что даже со стороны было заметно, как рвется в этот момент душа Блейза. С этим самым взглядом Грейнджер смотрела на новый экземпляр «Гордости и предубеждения», зная, кто был отправителем. Грудь Гермионы сжалась от ужаса ситуации. Она вспомнила слова Забини в туалете, вспомнила его боль, вспомнила месячное замешательство Джинни – и все поняла. Ее охватила не ревность, не зависть, как было раньше, а страх. Тот самый, когда ты наблюдаешь спектакль, обреченный на провал, но искренне мечтаешь, чтобы актеры получили награды. Нет, они не могут быть влюблены друг в друга. Этого не должно было случиться, ни в одном из миров. Это казалось чем-то невозможным. Но это было. По крайней мере, у Блейза. Когда Гарри подошел к Джинни и заговорил с ней, Уизли приветливо заулыбалась. Сердце Гермионы пропустило еще один удар, когда она увидела, как Джинни, незаметно скользя глазами по залу, отыскала Блейза, и в ее глазах зажегся тот самый огонь. Тот, от которого ты чувствуешь себя тем самым произведением искусства, той любимой гитарой. Это был полный провал. Грейнджер уже было сделала шаг вперед, на ходу решая, к кому из друзей броситься первым. В голове гудели мысли, которые, смешиваясь, взрывались и расщепляли ее душу пополам. Ей стало так страшно и обидно за друзей, что голова Гермионы отключилась. Вовремя подоспевший Кормак охладил Грейнджер, переключив свое внимание на себя, заставив Гермиону помедлить с импульсивными действиями. Пока Маклагген нес беспросветную чушь, Гермиона еще раз окинула взглядом помещение и, найдя глазами Блейза, который стоял на том же месте, уставилась на друга. Забини, почувствовав на себе тяжелый взгляд сбоку, поймал взгляд Грейнджер и замер – он понял, что она обо всем догадалась. Резкое чувство вины отразилось в его взгляде, и Блейз, нервно сделав глоток пунша, поспешил скрыться от испытующего взгляда подруги. Прошло около часа с того момента, как Гермиона, ошарашенная внезапной новостью, с трудом пыталась отбиться от Кормака, прячась в тюле занавесок. Оставшись наконец одна, она прислонила спину к холодной стене и обреченно вздохнула, покачав головой. Нет, этого просто не может быть. Но внезапная мысль ударила по ней с той же скоростью, как и осознание неизбежной влюбленности двоих ее друзей. Если рассудить, то Грейнджер и Малфой – та же смесь. Больная и безумная. Со своими тайнами и непримиримыми разногласиями, которые продолжают сталкиваться и превращаться в шедевр живописи. Гермиона закрыла глаза. Что происходит в ее жизни? До каких пор она будет погружаться в отчаянную правду, которая приносит ей только боль и тревогу? Грейнджер снова задумалась о Малфое. Будь он здесь, они бы снова угрожали друг другу смертью, и избавляли друг друга от верной погибели от своих же чувств. Гермиона вспомнила слова Блейза. Неужели Малфой, ее главный страх и насущная проблема, стал для не своего рода избавлением? В любом случае, во что бы то ни стало, ей его сейчас не хватало. И от этого становилось кошмарно страшно. Тюль заискрился, и в секретное место Гермионы пробрался Гарри. -Вот ты где! Ты почему здесь прячешься? –Поттер снял очки и протер их. -Скрываюсь от Кормака, -без раздумий выпалила Грейнджер, и ее щеки залились румянцем, -он хотел затащить меня под омелу. -Ты пришла с ним? –удивился Гарри, -Вот уж не думал, что между вами может быть что-то общее. А как же Седрик? -Он не смог прийти, -снова выпалила Гермиона, -пришлось звать того, кто вхож в круг профессора Слизнорта. -Ты не видела Джинни? –Поттер резко сменил тему привычным вопросом, -Я потерял ее из виду. Неожиданный порыв чувств охватил Грейнджер, и она, не думая ни секунды, выпалила: -Гарри, оставь ее в покое! Поттер уставился на Гермиону, как на обезумевшую. Сама же Грейнджер, поразившись своим же словам, чуть не упала в обморок, но, в последний момент собравшись, поспешила поправиться: -Хоть на минуту. Может, она хочет побыть одна. -Странные вы, девочки, -пробубнил Гарри, дивясь резкой смене настроения Гермионы. Грейнджер, нервно усмехнувшись, пулей вылетела из-за шторы, и стремглав помчалась дальше от нечастного любовного треугольника. Стоя посреди зала, Гермиона попыталась привести в порядок мысли. Все происходило слишком быстро, и смешивалось в единую кучу отчаяния и противоречий. Стоит ли ей вообще разговаривать об этом с Джинни? Одна ли это проблема Блейза? Как долго это будет скрываться от Гарри, если между ее друзьями все так серьезно? Грейнджер вновь почувствовала себя предательницей. Она снова узнала одну из тайн, которая может сделать больно как минимум одному из ее друзей, и снова решила молчать об этом. От этого Гермиону резко затошнило. Все ее мысли будто решили выйти из нее, и девушка не знала, сумеет ли на этот раз совладать с собой. Однако следующее событие окончательно выбило всю почву из-под ее ног. Где-то в зале раздался шум и стук двери, затем послышались звуки борьбы, и в следующую секунду Аргус Филч вытащил на центр зала отчаянно бьющегося в его руках Малфоя, который сыпал в сторожа оскорбления. -Профессор Слизнорт, -скрипучим надменным голосом произнес Филч, -я поймал этого мальчишку, когда он шнырял по коридору верхнего этажа. Он утверждает, что приглашен на вашу вечеринку. -Ладно, ладно, не приглашали меня! –Драко еще больше задергался в руках сторожа. В зале повисла немая тишина. Все студенты, столпившись в кучу, устремили свои любопытные взгляды на происходящее действие. Гораций в недоумении разглядывал Драко, пытаясь придумать вразумительное решение проблемы. Гермиона напряглась. Она принялась вглядываться в глаза Драко, которые горели каким-то животным безумием, смешанным с детской растерянностью. Что он задумал на этот раз? Что он хочет сделать? Теперь все слова Поттера разом показались Грейнджер имеющими смысл. Она застыла на месте, пытаясь найти логическое объяснение поступку Малфоя. Но ее голова снова отказалась соображать. Гермиона быстро окинула взглядом присутствующих и заметила, как среди всей этой толпы серьезно напряглись еще два человека – Гарри и Блейз. Но внезапно, в спектакле появился еще один актер. Северус Снейп, вылетев из толпы и подойдя вплотную к Драко, на секунду замешкался, пристально вглядываясь в глаза своего ученика. Его лицо выражало презрение, смешанное с беспокойством. -Я провожу вас в вашу комнату, -стальным голосом отчеканил Снейп. Наконец вырвавшись из цепких рук Филча, Малфой рванул на себя полы своего пиджака и, никого не замечая, надменно устремил свой взгляд на Снейпа. -Разумеется, профессор, -так же сухо отцедил Драко. Когда двое стали удаляться, а Гораций призвал всех продолжать веселье, ноги Гермионы подкосились, и девушка чуть не упала на пол. Навязчивые мысли забились в ее голове. Грейнджер вспомнила слова Снейпа, его предупреждения по поводу Драко, а теперь эти многозначительные взгляды… кажется, момент развязки был близок, почти осязаем. Гонимая смутным волнением и отчаянным желанием узнать чуть больше, Гермиона, незаметно для всех, рванула следом за удаляющимися слизеринцами.***
Саундтрек: A Little Wicked – Valerie Broussard Пролеты коридоров казались вечными. Гермиона, почти спотыкаясь, утопая в волнении и страхе, пыталась преодолеть расстояние, отделявшее ее от Малфоя и Северуса. В страхе быть замеченной, она сделала небольшой круг в обход, и теперь пыталась успеть догнать пару мужчин, в надежде расслышать хоть что-то, узнать хоть каплю ответов во всем этом море тайн. Голоса впереди были едва слышны. Грейнджер прибавила шаг, переходя на легкий бег. В ее ушах звенело какое-то странное безумие, отчаянное желание и нелепый страх. Шаги, до этого звонко звучавшие где-то вдали, резко прекратились. Грейнджер замерла за поворотом. Прижавшись спиной к каменной стене, Гермиона часто задышала. Вдруг, Снейп уже понял, что она следит за ними? За углом послышался надменный голос Малфоя, который явно пытался защищаться: -Может, я проклял эту Кэти Белл, а может и не я. Вам-то что? Гермиона зажала рот рукой, выдыхая горячий воздух в ладонь. Это было признание? Защита? Все мысли Грейнджер заполонил безумный страх – за себя, за судьбу школы, за судьбу Драко… Все это, вкупе с невероятным адреналином погони, заставило Гермиону задрожать. Девушка, отойдя от непонятного шока, обняла себя руками, пытаясь унять трясущееся от страха тело. Теперь она не хотела знать ни единой разгадки. А в это время Северус силой прибил Драко к холодному камню школьной стены. Сжимая пиджак Малфоя, Снейп смотрел на своего ученика с такой безумной злостью, что вот-вот готов был убить его. Профессор вперил взглядом в Драко, который дрожал от переполняющих его отвратительных эмоций. В блестящих от лунного света глазах Малфоя отражался неподдельный страх, но юный Пожиратель отчаянно пытался храбриться и придумывать идиотские идеи, чем ставил под угрозу себя и всю свою семью. -Я поклялся защищать тебя, -строгим тоном процедил Снейп, -Я дал Непреложный Обет. -Мне не нужна ваша помощь! –Малфой сорвал с себя руки профессора, и что есть мочи закричал в пустой коридор, задыхаясь от ужаса, -Он выбрал меня! И я не подведу его! Делайте то, что нужно от вас. Вы обещали мне и моей матери. -Ты уже тысячу раз подвел его, -Северус от злости сжал зубы, -и из-за тебя страдают люди. -Это будет продолжаться до конца моей жизни! –Малфой продолжал кричать, -Пока я не завершу начатое, все вокруг меня будут страдать! -Твои методы глупы и бездумны, -отрезал Снейп, -пора начать полагаться на тех, кто пытается сделать исход лучшим для тебя. -Я не стану ни на кого полагаться! -Ты боишься, Драко, -Снейп вдруг заговорил строго, словно по-отцовски, -Пытаешься скрыть страх, но это очевидно. Позволь помочь тебе. -Нет! –крик Малфоя снова оглушил стены, -Это мое задание! Просто помогите моей матери! -Что ж, -Северус вдруг отпрянул от Драко, разглядывая его с неким отвращением, -Я помогу Нарциссе, но лишь из-за нее самой. Твоя эгоистичная надменность погубит тебя. В этой войне ты не справишься один, помни об этом. Твое одиночество только убьет тебя и всех, кто по-прежнему остается верен тебе. Послушался стук одной пары туфель о каменный пол Хогвартса. Снейп, махнув своей мантией, стремительно стал исчезать за противоположным поворотом. Малфой, оставшись один, запустил руки в свои белоснежные волосы и принялся рвать их на себе, ругаясь и крича. Его безумие походило на истерику животного, запертого в клетку, из которой нет выхода. И это уничтожало его до конца. Гермиона, наблюдавшая за всем этим из-за угла, вдруг резко отпрянула и вновь вжалась в холодную стену. Она сделала глубокий вдох и… беззвучно заплакала. По ее щекам начали стекать крупные соленые капли, которые разбивались о каменный пол. Ей было безумно жаль Драко. Она очень хотела ему помочь. Но этот разговор, слова о Кэти, об Обете, о задании – все это навевало неподдельный ужас. Малфой действительно часть чего-то злого, того, что рушит жизни. Возможно, Гарри прав и Малфой и есть Пожиратель Смерти. От этого слезы Грейнджер полились еще больше, тихо и беззвучно, уничтожая последние остатки трезвого рассудка. Нет, он не может быть таким. Он не станет. Гермиона видела его, видела самое худшее в Драко, а затем наблюдала его раскаяние, вину и отчаяние, смешанное с болью. И она не могла принять тот факт, что он – тот, кто способен уничтожить мир. Она не могла поверить в то, что надеется на него. Считает, что Малфой – ее «избавление», и не может просто так поверить в то, что он опасен. Не может отвернуться от него. Она не может оставить его одного в этой войне. Грейнджер, сквозь душевную боль и горькие слезы, поняла одно: она должна узнать всю правду о нем, ту истину, которая кроется в самой душе Драко. и она сделает это, во что бы то ни стало. В этот самый момент, пока Гермиона молча роняла свои драгоценные слезы на холодный пол, решая, что ей делать дальше и принимая решение, Гарри Поттер, стоя на другом конце коридора за еще одним углом, рассуждал в своей голове о самых удивительных теориях, касаемо Драко и Снейпа. Сейчас он был уверен, что Малфой – «один из них», из тех, кто обязательно должен проиграть в грядущей войне, даже если ради этого придется уничтожить самого Драко. Гарри слышал, как удаляются вглубь коридора шаги Снейпа и гадал – поверит ли ему Гермиона, если он решить рассказать ей об этом? Станет ли она слушать его? Как отнесется к этому Рон и что готовит грядущая ночь и будущий день? ...***
Саундтрек: Friends – Chase Atlantic Драко нёсся по тёмным коридорам школы, утопающим в ночи. Ещё секунда, и ему казалось, что он вот уже в тысячный раз за этот год задохнётся. Так оно и происходило. В его голове смешивались и рассыпались мысли. Все, чего хотел сейчас парень – остаться один. И не в пустом коридоре – где-нибудь в гробу. Все казалось жутким. Малфой остановился и прижался спиной к холодному бетону. В голове сразу возникли воспоминания сентября и октября – времени, когда все начиналось. Времени, когда страх неизбежности был ещё очень далеко. Драко разрывался от бешеных эмоций, бурлящих у него в груди. Снова злость, снова отчаяние. Малфой часто задышал. Внутри него бушевала буря, которая по силе напоминала Божественную кару за все опрометчивые преступления юного Драко. Стоя в одиночестве посреди пустого коридора, Малфой на секунду задержал дыхание. Сто тысяч мыслей растекались по его голове навязчивым стоном, который постепенно перерастал в душевный крик, плач и вопль. Неожиданно, Драко замер. Его бегающий взгляд остановился, замерев в одной точке. Одна мысль, так резко возникшая в его голове, разрушила его окончательно. Малфой до изнеможения, до боли в коленях захотел увидеть Грейнджер. Пока он прятался в зале Слизнорта, Драко несколько раз увидел Гермиону сквозь прозрачный тюль невесомых занавесок. Она бродила по большому украшенному залу, пытаясь спрятаться от Кормака. Ее розовое платье переливалось от бликов декораций вокруг, а ее декольте умело обрамляло красивую грудь. Грейнджер то и дело пыталась скрыться от Маклаггена, а в перерывах между бегствами одиноко пряталась за прозрачным тюлем, украшавшим стены. Малфой четко вспомнил, как буквально пол часа назад, спрятавшись за одной из занавесок и сетуя на жизнь, он рассматривал снующих по залу беззаботных студентов. Герой Поттер по обычаю приковывал к себе все внимание Горация одним лишь своим шрамом, Блейз, который как всегда надел на себя маску надменного избалованного сынка, Лавгуд, Уизли, Маклагген, еще куча людей и… Грейнджер. Наконец, взгляд Драко упал на Гермиону, стоявшую в углу зала и внимательно рассматривавшую всех вокруг. Она молчала, потому что не знала, о чем говорить, да и не хотела. И, смотря на все это сборище ученых недомерков, грудь Малфоя пронзило раненое, далекое чувство, которое разразилось в его сердце так быстро и сильно, что Драко чуть не вывалился из-за угла. Все были мерзкими, отвратительными подонками, кроме Грейнджер. Она ерзала на месте, чувствовала себя до жути неудобно среди собравшихся чистокровных и полукровных волшебников, но отчего-то Драко совершенно не считал ее лишней в ту секунду. И сейчас, стоя у холодной каменной стены, Малфой отчаянно пытался проанализировать природу этих ужасающих чувств к объекту его былой ненависти. Грейнджер сотню раз за этот год спасала его от смерти. Она чудным образом оказывалась с ним всякий раз, когда Драко умирал, злился, делал самые кошмарные и слабые поступки, и не уходила. Продолжала появляться снова и снова. Она подарила ему эту несчастную елочную игрушку, она напилась с ним, она, как и он, осталась в Хогвартсе на Рождество, одна из всей гребаной школы… Гермиона ни разу не осудила его. Она злилась, дралась с ним, смотрела на него с животной ненавистью, целовала его… но ни разу не осудила. Напротив, она отчаянно пыталась предложить ему свою помощь, даже после того, как Малфой в сотый, в тысячный раз слал ее ко всем чертям. И он в итоге оставался рядом с ней до тех пор, пока они не расходились либо из-за времени, либо из-за обстоятельств. Малфой отчаянно захотел, чтобы она сейчас оказалась рядом. Он мог сказать ей, что он в дерьме, что он зол и разбит, а она бы ответила: «я знаю». Потому что Грейнджер чувствовала то же самое. Именно поэтому они всегда оказывались вместе. Именно так судьба распоряжается с теми, кто одинок и беспомощен. Она бы все поняла. Драко вспомнил недавний разговор с Блейзом. Вспомнил о свете, который не должен утопать во тьме, и его душа заболела с удвоенной силой. Он, будучи последним эгоистом на этой земле, отчаянно хотел разделить с Гермионой все его страдания, но не мог. Он не мог посвятить ее в кошмар. Он знал, что все его тайны не должен знать никто, тем более Грейнджер. Он не хотел проблем, не хотел преследований и людского осуждения, не хотел уничтожать ее желание помочь ему… Малфой чувствовал себя психопатом, безумным идиотом с расстройством личности. Он должен уйти, забыть обо всех, ведь его дорога предрешена, и он сам обречен на вечную тьму и зло. Но он отчаянно хотел еще раз получить тот драгоценный взгляд шоколадных глаз, которые дарили ему незабываемое чувство, которое держало на плаву. Чувство участия. Ощущения, что он не один, что ему могут помочь, что, возможно, он нужен. Это убивало. И Драко ненавидел все вокруг, включая себя и свою жизнь. Малфой тяжело вздохнул, на секунду зажмурился, а затем двинулся вглубь коридора, оставляя свою судьбу на растерзание обстоятельствам. Возможно, он желал, что его поймают и отправят в Азкабан. Может быть, он хотел закончить начатое, чтобы спасти мать. Его душа находилась в середине всех дорог судьбы, ни на одной из которых ему не было места. - Уже уходишь? –за спиной Драко раздался строгий, дрожащий голос, -А я думала, ты хотел присоединиться к нашему ужину. Малфой замер. Все его внутренности взорвались от одного безумного чувства, которое не сулило ничего хорошего. Он обернулся. В начале коридора стояла Грейнджер. Она скрестила руки на груди, но даже в кромешной тьме было видно, что она дрожала. -Блять, началось, -вздохнул Драко, -полагаю, ты следишь за мной с самого начала. -Именно, -губы Гермионы сжались в одну тонкую линию. -И ты все слышала, -заключил Малфой. -По всей видимости, не все, -Грейнджер на ватных ногах сделала пару широких шагов к Драко, сокращая расстояние между ними, -Какой, ради Мерлина, Непреложный Обет? Какое задание? Малфой, в какую игру ты играешь? -Грейнджер, -слизеринец сделал пару шагов навстречу Гермионе, подходя к ней вплотную, -я не скажу тебе ничего. -Ну уж нет, Малфой, -голос Грейнджер дрогнул от злости и волнения, -Я не отстану. С каждым днем я все больше понимаю, что у тебя проблемы, причем очень, очень серьезные. -Грейнджер, -Драко от злости стиснул зубы, -Не лезь. И снова это чувство. Он безумно отталкивает ее от себя, не говоря ни слова. Он снова закрывается, потому что так легче и проще. И стоит ему только увидеть ее глаза воочию, как все, о чем он думал, забывается, и теперь он не хочет даже видеть ее помощь. Забывается все, кроме одного. Он все равно хочет остаться с ней. -Блейзу ты тоже так говоришь? И Астории, и Пэнси, и Снейпу? Ты уничтожаешь всех, кому на тебя не плевать? -Ты к этому числу не относишься, -надменно фыркнул Малфой. -Да я бы могла развернуться и уйти из Башни тогда, наплевав на твою очевидную судьбу! –Гермиона вспыхнула от злости и вновь возникнувшей обиды. -Уверяю тебя, Грейнджер, -Малфой подался вперед, обдавая своим ледяным дыханием лицо Грейнджер, -если бы ты узнала всю картину, о которой так мечтаешь, ты бы уже бежала к Дамблдору с письмом в Азкабан. Гермиона замолчала. Сердце в ее груди истошно забилось, ведь она совершенно не знала, что и думать. Ей было страшно от всех этих слов Малфоя, от слов, что он делает самое большое зло на свете. Она слышала Гарри, она сопоставляла факты, она день и ночь думала о возможных злодеяниях Драко и не могла поверить, что это правда. Она не хотела. -Малфой, я никуда не уйду, пока ты не ответишь мне, -Гермиона собрала всю свою рушащуюся волю в кулак, -Что случилось с Кэти? Глаза Драко сверкнули в темноте. Дыхание Малфой перед лицом Грейнджер заполнилось страхом, животным отчаянием. Гермиона резко ощутила на себе его безысходность и боль, и от этого стало еще страшнее. А Драко, забываясь в бешеном страхе быть раскрытым, решил воспользоваться старым, проверенным средством защиты – ранить как можно глубже. С трудом подавив все предыдущие желания, Малфой сквозь зубы процедил: -Надеюсь, она сдохнет. -Ч-что? –глаза Гермионы стали походить на две огромные черные кометы, в которых сквозила детская растерянность. -Идиотка Белл, -прошипел Малфой, -Она должна была понимать, что берет в свои блядские руки. Грейнджер не на шутку задрожала. Она видела в Драко маски, которые он умело надевает не себя даже сейчас, но были ли это маски? Они слишком глубоко сидели в нем. Отважившись на еще один шаг, Гермиона дрожащим голосом проговорила: -Мы с Гарри считаем, что это ожерелье в туалете оставил ты. Малфой замер. На мгновение, Грейнджер показалось, что тот перестал дышать. Но затем сквозь темноту вновь послышался зловещий голос слизеринца: -И ты тоже так думаешь? -Я… я, -мысли Гермионы разом испарились из ее головы, -я видела, как ты зашел туда. Я не знаю, Малфой… -Вот видишь, Грейнджер, -глаза Драко сузились от обиды и злости, -Именно поэтому я не хочу видеть тебя в своей жизни. -Именно поэтому, Малфой, я хочу понять, что с тобой происходит! –Гермиона отчаянно вскрикнула, разрезав тишину коридора, -Я могу строить бесконечное множество догадок, но в них нет смысла! Ты разрушаешь каждую из них! -И буду рушить до тех пор, пока ты не отстанешь от меня, -голос Малфоя тоже стал подрагивать. -Но я не отстану! –Грейнджер замотала головой, -Я не хочу когда-нибудь узнать, что ты сбросился с Астрономической башни потому, что устал тащить все проблемы на себе. -Грейнджер, ты мне не мамочка, -Драко терял терпение, -твоя забота для меня – пустое место. Ты и твои подачки мне совершенно не интересны. Глаза Гермионы заблестели в темноте. Малфой слегка дрогнул. Ему удалось добиться желаемого результата, которые в этот раз не принес ему удовольствия. Грейнджер громко вздохнула. Недолгое молчание прорезал тихий шепот. Это были те слова, на которые Гермиона мечтала получить ответ. -Мы целовались. Малфой замер. Грейнджер задела ту струну души, которая сулила неизбежный взрыв, сдвиг по фазе. Малфой сквозь зубы, пытаясь скрыть нарастающее волнение, процедил: -И что с того? Мне теперь упасть к твоим ногам? -Но это ты меня поцеловал! -собирающиеся в уголках глаз слезы заставили Гермионы сорваться. -Грейнджер, очнись, -в груди Драко что-то бешено щелкало, -мне было дерьмово, и ты попалась мне под руку, вот и все. А вот и увертюра. Коридор залил отважный звон. Маленькая ладонь Гермионы отвесила Малфою громкую пощечину раненой обиды и задетой гордости. Он затронул то личное, что Грейнджер, к ее же большому ужасу, берегла в глубине своей закупоренной души. -Прекрати вести себя, как последний мудак, -зашипела Гермиона, -Прекрати защищаться и отталкивать тех, кто искренне относится к тебе. В груди Драко что-то сжалось. Часть признания разрезала его чернеющее сердце. -Откуда я знаю, насколько ты искренна ко мне? -Потому что, Малфой, я – одна из немногих, кто до сих пор пытается тебе помочь. -Сколько можно повторять, мне не нужна ничья помощь! –Драко вспыхнул, закричав, -Мне не нужна ваша жалость, мне не нужны ваши блядские подачки! Крик Малфоя повлек за собой звонкую тишину. Гермиона смотрела в глаза Драко. В них как всегда бурлил тот спектр отчаянных эмоций, которые будоражили ее сердце. Грейнджер вспомнила слова Снейпа. Вспомнила мимолетные признания самого Малфоя, вспомнила, что те глаза, в которые она сейчас смотрит – то, что избавляет ее от всех других проблем. И резко сменила курс на безумие. -Хорошо, я не буду тебе помогать, -слеза скатилась по щеке Гермионы и незаметно для всех утонула в темноте, - Я не буду тебя жалеть и пытаться что-то объяснить тебе. Но прекрати делать то, чего ты сам не хочешь. -Что? –Драко замер в тишине, которую нарушал лишь стук его разбитого, живого сердца. -Ты ненавидишь Гринграсс, и продолжаешь встречаться с ней. Ты злишься, хотя уже устал от этого. Ты ведёшь себя жестоко, хотя сам не хочешь этого. И ты вляпался в какой-то беспросветный кошмар, хотя сам мечтаешь выбраться оттуда. Прекрати делать то, чего ты не хочешь. Три удара до финала. Один уже прошел. -А что, если я хочу этого? Что, если мне это нужно? –снова начал Малфой. -Тогда ты не стал бы дважды пытаться покончить с собой. -Твои нотации меня не переубедят. Я не Диггори и не Поттер, для меня слова поддержки – пустое место. Я – дерьмо, которому нужны действия, которому нужны доказательства святой искренности. Мне нужна покорность, и я не прощаю ошибок. -Прекрасно, -карие глаза Гермионы наполнились чем-то сродни избавлению. -И все, Грейнджер? Где же твоя ненависть ко мне? Где тот страх, который я видел когда-то в кабинете? Удар. Сердце Гермионы пропустило еще один удар. -Я тебя не боюсь. И уж точно не ненавижу. -Правда? –глаза Драко накрыла мутная пелена, -А если ты узнаешь всю правду обо мне? Будешь ли ты также уверена в своих словах? Грейнджер громко вздохнула, снова произнося неизбежные слова: -Все мои друзья, вся наша школа и половина магического мира мечтает, чтобы ты оступился и угодил в Азкабан. Но я видела то, что не видели другие. Я не знаю, в какое дерьмо ты угодил, Малфой, и я не на твоей стороне. И никогда на ней не буду. Но я не буду против тебя. Не могу. Последний удар пришелся на оба сердца. Гермиона и Драко синхронно подняли друг на друга мутные глаза. Все было ясно без слов. Она на его стороне. А он просто идиот. Малфой рвано и громко выдохнул, а затем, подавшись к Грейнджер, накрыл ее губы своими. В пыльном школьном коридоре внезапно возникнувшая страсть походила на что-то неземное, нереальное. Среди всех громких слов, отчаянных криков и попыток в очередной раз уничтожить друг друга, оба что-то поняли. И на этот раз что-то еще более серьезное. Драко запустил свои ледяные пальцы в волосы Гермионы, проведя ими вдоль основания позвоночника. Грейнджер слегка пошатнулась, теряя равновесие от этой раненой холодной нежности. Малфой грубо оттянул зубами ее нижнюю губу, другой рукой скользя вниз по талии, пытаясь удержать Грейнджер в равновесии, но сам лишь подался вперед, на ходу разворачивая Гермиону и прижимая ее к стене. От соприкосновения с холодной стеной Грейнджер выдохнула в губы Малфоя, и тот лишь сильнее прижался к ней своим телом. Поддавшись непонятному чувству желания и боязни конца, Гермиона провела рукой по пиджаку Драко, и ее рука, соскочив с края грубой ткани, легко проскользнула по невесомой рубашке. Малфой слегка приоткрыл глаза, не переставая целовать Гермиону. Ее теплые руки коснулись его груди, и сквозь приоткрытые длинные ресницы Драко увидел в Гермионе нечто поистине близкое. Она стояла, закрыв глаза, целуя его губы так, будто прощалась с ним, и Малфой увидел в хмурой складке между ее бровей то, чего он больше всего боялся. Безумное, дикое желание, возникшее не из страсти и кружевного белья, а изнутри. В вечном противостоянии характеров, в вечной погоне за победой, за тайнами. Драко оперся рукой о стену, а другая его рука скользнула вдоль ткани платья Гермионы, слегка задирая подол юбки вверх и соприкасаясь с ее разгоряченным телом. Грейнджер на секунду замерла. Малфой продолжал целовать ее губы, так жадно и грубо, кусая и уничтожая всю ее гордость, весь ее контроль, всю злость и все слезы. Его холодная рука проскользнула по ее бедру, и в груди Гермионы что-то ударилось. Она сильнее вцепилась дрожащими от забвения пальцами в рубашку Малфоя, и ей показалось, что еще одно касание этих ледяных пальцев – и она сдастся навсегда. Так и произошло. Драко еще раз подался вперед, сильнее прижимаясь к Гермионе, и его рука от неизведанного порыва скользнула выше, добравшись до мягкой ткани белья. На одно яркое мгновение двое замерли, пытаясь отдышаться, пытаясь остановить неизбежное. Малфой посмотрел своими серыми, мутными глазами в шоколадные глаза Грейнджер, которые сейчас в темноте коридора отливали красным золотом. Спутавшимся голосом Драко хрипло прошептал: -Надеюсь, ты осознаешь последствия сказанных слов, Грейнджер? Повторюсь, я не прощаю ошибок. Гермиона, глядя в острое лицо Драко, сжимая его рубашку и отдаваясь долгим чувствам, лишь еще раз поцеловала Малфоя. Все происходило, словно в тумане. Забыв обо всем, Драко скользнул руками по холодной стене, пытаясь успокоить нарастающее возбуждение, но все, что ему удалось сделать – нащупать среди неживого камня твердую ручку двери одного из кабинетов. Последний удар прекрасной песни завершил волшебную увертюру. Малфой, одной рукой до боли сжимая талию Грейнджер, дернул ручку на себя, и двое разгоряченных, ничего не понимающих студентов, исчезли в одном из кабинетов Хогвартса.