Ты будешь принадлежать мне.

— Мой парень… вы… вы ранили его, — пробормотал я.  — Несколько незначительных ушибов, — ответил полицейский.  — Там… кровь, — продолжил я.  — Кто ж знал, что он такой слабак? — фыркнул полицейский.  — Ему нужна помощь, — прошептал я.  — Согласен, — ответил полицейский, продолжая рассматривать меня.  — Пожалуйста… — опять жалкий шёпот.  Он подается вперед, а я не смею отвернуться. Кажется, что сейчас он сделает что-то жуткое… но он не делает ничего, даже не касается, просто с шумом втягивает воздух, обжигая дыханием моё плечо. — Как тебя зовут? — спрашивает он.  Его шепот будто пробирается под кожу. Меня трясёт от страха. С трудом разлепляю губы и тихо выдаю: — Это не важно. Мягкий смешок вырывается из его горла. — Здесь я решаю, что важно, а что нет, — жёстко произносит он. Трудно поспорить. Мы одни, ночью, посреди пустынной дороги. Нет ни единого намека на другие авто. Если кто-то и проедет сейчас, то не каждый посмеет остановиться и затеять спор с полицейским. Эдриан пьян, можно легко представить дело как несчастный случай. Парень не справился с управлением, вот и все. — Я не убийца, — говорит он, словно читая мои мысли. — Тогда отпустите нас, — тихо прошу я.  — И позволить твоему пьяному парню сесть за руль? — спросил он.  — Я… я поведу, — произношу я.  — Выходит, у тебя есть водительские права? — спросил он с издевкой.  — Нет… с собой… нет… — я лгу, и он это понимает. Я вижу, как он ухмыляется, а в следующее мгновение его пальцы сжимаются на моем горле, несильно, но дыхание перехватывает. — Солнышко, — хрипит Эдриан. — Пусти его, ублюдок! — Солнышко? — издевательски переспрашивает полицейский. Отпускает меня и подходит к нему, хватает за волосы, тянет вверх, заставляя подняться так, чтобы я увидел залитую кровью рубашку. — По — пожалуйста, вы —  вызовите врача, — шепчу сбивчиво. Полицейский сдергивает с Эдриана пиджак. Что-то высыпается из кармана на землю. — Видишь? Все чисто. Стеклянная фляжка с ликером пострадала, а твой парень почти целым остался. Я перевожу дыхание с явным облегчением.  Он прав. Это просто ликер, не кровь. — Но это легко исправить, — полицейский достает дубинку, прижимает к горлу Эдриана, тот лишь слабо дергается. — Превышение скорости, вождение в нетрезвом состоянии, сопротивление при аресте, нападение на сотрудника полиции, хранение наркотиков. — У меня нет наркотиков, — возражает Эдриан. — Будут, — произносит издевательски полицейский.  — Я не… — начинает Эдриан.  — Я найду. — полицейский улыбнулся.  — Ты не посмеешь! Ты…— прокричал Эдриан.  — Я могу пристрелить тебя прямо тут, — по тону полицейского понятно, что это не пустая угроза, а вполне вероятный вариант развития событий. — Чего ты хочешь? Денег? Я заплачу. — спросил Эдриан. — Его — ответил полицейский.  Эдриан закашливается. — Что?! — не выдерживаю, вступаю в беседу. — Вообще-то я тоже здесь нахожусь. — У меня такие связи, тебе и не снилось, — цедит Эдриан. — Вот и проверим, — ответил полицейский. — За одно это предложение тебя в порошок сотрут! — Эдриан начал кричать.  — Хорошо, — вновь спокойный ответ.  — Ты даже не догадываешься, с кем связался, — Эдриан злился. — Будь по-твоему, — спокойный ответ.  — Ты ничего не докажешь… — Посмотрим, — полицейский усмехнулся. — Да тебя самого упекут в тюрягу! — вновь закричал Эдриан.  Полицейский ничего не отвечает, только начинает вызывать подкрепление по рации. — Ладно, — вдруг заявляет Эдриан. — Забирай его. — Ты чокнулся?! — кричу на него  я. — Я думал, он блефует, просто денег хочет, — ответил этот урод.  — Ты… ты серьезно?! — я был в шоке.  — Мне не нужны проблемы с полицией, — произнёс он, поправляя свою одежду.  — Я не твоя вещь. Ты не можешь сдать меня напрокат! — прокричал я.  — Отец сказал, что больше не отмажет. Я не могу так рисковать, — он начал оправдываться.  — И что? Я теперь должен тебя прикрывать? — спросил я.  — Слушай, это же просто. Переспи с ним и всё, тебе терять ведь уже нечего, — мерзко улыбаясь, произнёс он. — Просто?.. — я теряю дар речи. Чужие пальцы скользят по моей спине, их жар ощущается даже сквозь ткани. От лопаток к пояснице, всё ниже и ниже, заставляя дрожать. — Не хочешь помочь своему парню? — полицейский подталкивает меня к автомобилю, вынуждая опереться ладонями о багажник и останавливается сзади. — Раздвинь ноги. Шире. — жёсткий приказ.  — Нет, — протестующе произнёс я, сглатывая так, что горлу становится больно. — Я должен тебя обыскать, — произнёс полицейский, его резиновая дубинка легко проникает между моими бедрами, шлепает по внутренней стороне, заставляя подчиниться и выполнить приказ.  — Прошу, я не… — прошептал я.  — Вы имеете право хранить молчание, — говорит он. Его ладони накрывают мои. Я смотрю на эти длинные пальцы, на четко очерченные, контрастно проступающие вены и забываю дышать. В его руках столько силы, что это невольно завораживает.  Его ладони поднимаются выше, застывают на плечах и соскальзывают к груди, забираются под рубашку. — Все, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде, — хрипло произносит он, сжимая мои соски, принуждая вскрикнуть. — Ваш адвокат может присутствовать при допросе, — он слегка отстраняется, отпуская меня, проводит руками по талии, животу, ощупывает со всех сторон, и от этих прикосновений под кожей ощущается легкое покалывание. — Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством, — хриплый шепот над ухом сводит с ума.  — Вы понимаете свои права? — дубинка движется по внутренней стороне бедра.  — Вы понимаете свои права? — повторяется тот же вопрос. Я не думаю, просто отвечаю: — Да. Место дубинки занимает его рука, которая, преодолев брюки и белье, оказывается на моем члене. Я пораженно всхлипываю. Из меня толчками выделяется влага, мне становится невыносимо горячо. А он продолжает свои действия: вверх, вниз… Я с трудом удерживаюсь от протяжного стона. Господи. Как это возможно? Мой парень валяется на земле: избитый, униженный, а я позволяю абсолютно неизвестному человеку вытворять такое, что даже озвучить стыдно. И самое худшее — я ловлю от этого кайф. Его движения становятся всё быстрее. «— Я не могу допустить, чтобы… Я не должен. Я не могу кончить вот так…» — словно в бреду мысленно шепчу я. Я подаюсь назад, стараюсь уклониться. Сам того не ведая, я резко прижимаюсь задом к бедрам полицейского. — А ты резвый, — насмешливо заключает он. Его вставший член едва ли меньше его дубинки. Горячая плоть вдавлена между моих ягодиц и  пусть нас разделяет ткань, это не преграда. Я хочу отстраниться, но моё тело предательски выгибается и льнет к нему плотнее.  Я впиваюсь зубами в собственный кулак, чтобы не заорать. Кусаю до крови, пока во рту не поялеется мерзкий вкус железа. Он кладет ладони на мою задницу, притягивает сильнее, совершает несколько коротких, размашистых движений. Просто трется возбужденным членом о меня, вбивает между ягодиц, не раздеваясь, не проникая. И я кончаю. Мое тело сотрясают волны бешенного оргазма. Позвоночник изгибается до боли. Совсем не чувствую ног, обмякаю, продолжая трепетать, биться в мелких, почти невидимых судорогах. — Неплохо, — он отходит в сторону, будто любуется зрелищем, и снова возвращается, поглаживает по заду. — Идти сможешь? — Что ты… что ты делаешь с ним? — подает голос Эдриан. Я молчу. Полицейский перебрасывает меня через плечо и относит к своему автомобилю, усаживает на переднее сиденье, и бережно, как мне показалось, пристегивает ремнем безопасности.  Я слышу, как он заводит двигатель, чувствую, как авто трогается с места. Но я не способен произнести ни слова. — Где ты живешь? — спрашивает он. — Какая разница? — вяло огрызнулся я.  — Я должен знать, куда тебя отвезти, — произносит он улыбаясь. — Как будто ты собираешься отвезти меня домой, — фыркнул я.  — А куда ты хочешь, чтобы я тебя отвез? — спрашивает он.  Коварный вопрос. Я облизываю пересохшие губы. — Может, отвезти тебя в полицейский участок? Посадить в камеру? — он хватает меня за руку и  притягивает ближе, шепчет на ухо: — Приковать наручниками к решетке и оттрахать? — Не надо, — отвечаю ровно. — Я назову адрес. И я называю.  К моему удивлению он быстро нашёл нужный дом среди, практически одинаковых особняков. — Твой приёмный  отец занимается ценными бумагами. Серьезный игрок на бирже. — произносит он. — Откуда ты, — осекаюсь. — Кто ты такой?  Чёрные волосы, тонкие губы и серебристые глаза — это все, что я могу сейчас рассмотреть. Никаких шрамов,  морщин или других отличительных признаков. Возможно, он моего возраста, а возможно, гораздо старше, просто хорошо сохранился.  Остаток дороги проходит в молчании. Он действительно привозит меня домой. И я проклинаю себя за то, что испытываю разочарование. Так и тянет спросить: «— Это все?»  — Ацуши, — говорю я. — Что? — в его голосе звучит легкое удивление. — Меня зовут Ацуши. — повторил я.  Он ограничивается кивком словно моё имя ему совершенно не интересно.  А я не могу оторвать взгляда от его рук, от длинных пальцев, сжимающих руль. — Чего ты ждешь? — спрашивает он. «— Действительно — чего? Чтобы он спросил номер моего телефона? Пригласил на свидание?» — пронеслись в голове глупые вопросы.  Мой парень отдал меня ему. На ночь. Я стонал и извивался, как последний парень по вызову, когда он водил своей рукой по моему члену.   — Передай твоему приемному отцу, пусть не наглеет с воровством, — бросает мне вслед и резко замолкает.  Но я не придаю этой фразе никакого значения, а зря.  Я спешу поскорее добраться до ванной комнаты, сбрасываю одежду, становлюсь под горячие струи воды, отчаянно пытаюсь смыть с себя все эти противоречивые чувства. Но я все еще чувствую на себе его руки, причем везде и сразу.  Чуть позже я узнаю, что Эдриан запомнил номер полицейского авто, пробивал по базе, хотел поквитаться, но так и не нашел этого человека. Выяснилось, что авто с таким номером никогда не существовало.  Моему жениху не удалось отомстить. Точнее — моему бывшему жениху, ведь я расторг помолвку за неделю до свадьбы.