***
Из ванной комнаты Рюноскэ вынес меня на руках под вялые сопротивления с моей стороны и положил на диван. — Где у тебя хранится чистое постельное бельё? — спросил он. — Меня же ты нашёл, бельё тоже отыскать сумеешь, — вяло огрызнулся я, лёжа на животе на диване. — Кто-то нарывается, — произнёс Рюноскэ с улыбкой. — В ящике, нижняя полка, — ответил ему я, наблюдая за голым мужчиной. Рюноскэ поменял постельное бельё и аккуратно перенёс меня на кровать. — Давай всё же поговорим, — произнёс я, зевая. — Давай завтра, ты устал, — ответил Рюноскэ, накрывая нас одеялом.***
*** — Так как ты меня нашёл и зачем? Это из-за моей приёмной семьи? Ведь все наши встречи не случайны, я прав? — Я завалил Рюноскэ вопросами с самого утра. — И это меня ещё жестоким называют… ты вообще время видел? — спросил он хриплым после сна голосом. — Ответь на вопросы, — произнёс я. Если я сейчас отвлекусь, то он снова не ответит, а утянет меня в бездну безумия. «Так что держись, Ацуши. Я сказал, держись, хватит пускать на него слюни. Ты точно совсем обезумел…», — мысленно ругал я себя, продолжая сердито смотреть в эти серые, словно сталь, глаза. — Ты такой строгий, — усмехнулся этот гад и пододвинулся ближе. От его движения одеяло упало на пол. Не смущаясь своей наготы, он потянулся. — Если ты продолжишь так смотреть, вопросы уже не понадобятся, — жаркий шёпот на ухо заставил прийти в себя и покраснеть. — Х… Хватит, ты обещал ответить на вопросы, Рюноскэ, — просипел я, а его горячие пальцы начали рисовать узоры на моем бедре. — Хорошо, — ответил он и отодвинулся. Я с трудом сдержал стон разочарования, тело желало продолжения. — Ты прав, — спокойно начал он. — Я и правда следил за вашей семьёй. Твой приёмный отец слишком увяз в этом болоте, и то, что сейчас он на свободе — это временная мера, я нашёл более весомые доказательства, так что посадят его надолго. Я промолчал. Мне было совершенно не жаль приёмного отца. Я благодарен им за то, что не вернули меня обратно, после того как мода «спаси ребёнка из приюта» прошла, за то, что оплатили моё обучение и за многое другое, связанное с деньгами, ведь больше ничего от них я не получил — ни объятий, ни ласковых слов… Рюноскэ продолжил: — Я наблюдал за вашей семьёй на протяжении пяти лет, собирая доказательства. В один из дней я решил поискать документы в вашем доме. Я рассчитал всё: твои приёмные родители уехали на деловую встречу, у прислуги выходной, но я не учёл только то, что тебе настолько надоест твой приставучий бывший парень, что ты сбежишь с последних двух пар и впервые пропустишь художественную школу, оставшись на весь день один в доме. Я вспомнил этот день: Эдриан выбесил меня своими тупыми шутками настолько сильно, что я хотел ему врезать, но, сдержавшись, просто уехал домой. Я решил впервые пропустить художественную школу и жалею об этом, ведь именно в этот день вела последний свой урок моя любимая преподавательница. Я очень хотел с ней попрощаться, но Эдраин мог подкараулить меня там, а терпеть его с каждым днем становилось все сложнее. Рюноскэ подождал, пока я вернусь в реальность из воспоминаний, и продолжил: — Я хотел уже уйти, так как документов в кабинете я не нашёл, но меня остановил шум в твоей комнате. В тот день приёмная мать по СМС сообщила мне, что я должен выйти за Эдриана. Я попытался уговорить её, кричал, что не могу этого сделать, на что получил последнее сообщение, после которого она выключила телефон: «Ты должен нам, не забывай, откуда мы тебя забрали. У Эдриана богатая семья, а твои слова про чувства — это полная чушь». От безысходности я начал срываться на мебели, разнеся всю комнату, я ушёл в гостиную. — Как же я удивился, когда вышел из кабинета, подошёл к твоей комнате, а в ней кроме щепок ничего не было. — Так это ты был курьером, который принёс пиццу? — спросил я, вспоминая события того дня. — Да. Я прекрасно знал, что твоя приёмная мать терпеть не может фаст фуд, и решил, что это тебе поможет, — спокойно ответил Рюноскэ. — Спасибо, — прошептал я. В тот день я очень удивился курьеру с пиццей, который всучил мне коробку и просто ушёл. Приёмная мать терпеть не могла фаст фуд и громко кричала даже из-за маленькой пачки чипсов. Поэтому я ел всю запрещенную еду на крыше дома, любуясь звёздным небом. — Я продолжил наблюдать за твоей семьёй, и ты все больше начал нравиться мне. Меня ужасно бесил твой бывший парень, который не замечал, как тебе плохо, и вёл себя как конченный мудак. Ужасно хотелось врезать ему и посадить на пару суток за решётку, но тогда я привлёк бы слишком много внимания, а твой приёмный отец успел бы сбежать. — В тот вечер я был в том баре, где ты отдыхал с этим козлом. Я был зол, ведь ты прекрасно видел, в каком он состоянии, но все равно сел с ним в машину, и я сорвался. — Прости меня за то, что я причинял тебе боль, — произнёс он и замолчал. Мы замолчали, каждый думал о своём. — Кхм… Возможно я всё же мазохист, но мне нравилось практически всё, что ты делал, — произнёс я и опять залился краской под его обжигающим взглядом. — Мой плохой мальчик, — произнёс он и поцеловал.