Маленький хоббит и большой хмурый гном

— На подходе вторая армия. Болг возглавил орков Гундабада. Они совсем рядом, — эльфийский принц соскочил с лошади. — Гундабад. Они давно это спланировали: Азог отвлекает наши войска, а затем Болг наносит по нам удар с севера, — задумчиво сказал волшебник. — Удар с севера? А где у нас север? Что там? — пробормотал Бильбо, уставший как бес, он совсем не обрадовался новости о второй армии, они еле сдерживали эту. — Воронья Высота, — сказал Гэндальф с сожалением и пошёл к месту, откуда Высоту было видно лучше. — Воронья Высота, — задумался на секунду Бильбо, — Но ведь Торин сейчас там! И Фили, и Кили, они все там! — Нужно предупредить их, — сказал твёрдо Леголас. — Да. Идём, — ответил волшебник и поспешил куда-то. Трандуил осмотрелся. Столько пролитой крови, столько прекратившихся жизней… Когда-то он уже видел такое. Давным-давно, уже и не вспомнить. И в то же время не забыть. Как иронично. — Отзови свой отряд, — командует он подбежавшему к нему военачальнику. — Милорд! — подбегает к нему волшебник, — Отправьте отряд к Вороньей Высоте, иначе гномов просто сметут. Нужно предупредить Торина. — Я не против, предупреждай, — отвечает Трандуил вероятно чересчур резко. Он в ярости, — а я пролил достаточно эльфийской крови, защищая эти проклятые земли. С меня хватит. — Трандуил! — Я пойду, — отряд эльфов отходит и Гэндальф видит храброго хоббита. — Не говори глупостей, ты не доберёшься туда, — отвечает ему волшебник, все ещё поглядывая в спину уходящему Королю. — Почему? — Потому что они увидят тебя и убьют. — Это вряд ли. Они не увидят меня, — улыбается хоббит. — Это не обсуждается, — волшебник сводит брови на переносице в напускной серьёзности, надеясь переубедить Бильбо, — Я не разрешаю. — Я не спрашиваю твоего разрешения, Гэндальф.       Недооценил Гэндальф этого хоббита. В нем преданности чуть ли не больше, чем в гномах. Не такие уж они и разные, дети земли, что те, что те. Хоббит надел своё колечко и поспешил на выручку тому, чья жизнь для него сейчас была на первом месте. Гэндальф уверен, тот сделал бы что угодно ради его защиты. — Дальше ты не пойдёшь, — путь Королю Лесов перегородила изгнанница, — вы не бросите их в беде, не в этот раз. Все гномы погибнут там! — Да, они умрут. Сегодня, завтра, год спустя или через сотню лет, какая разница? Они смертные, — омерзение проскочило по лицу короля. Трандуил убедил себя в том, что говорил. Ведь так жить проще. Это успокаивает совесть — вроде как ты не отнял жизнь, а ускорил неизбежное.       Острие стрелы молниеносно очутилось у него перед лицом — Вы думаете, жизнь эльфа ценнее их жизней, хотя живете без любви! В вас нет ни капли любви, — Тауриэль, сама того не зная, дотронулась до старого-старого сундука в душе Трандуила. Того, что он стерёг особо бережно, к которому не позволял никому приближаться, даже себе.       Прикоснувшегося ждала незамедлительная смерть. Меч подлетел мгновенно, разрубив лук пополам, будто это был обычный помидор, и оказался приставлен к горлу эльфийки. — Да что ты знаешь о любви! Ничего! Твои чувства к этому гному ненастоящие! Думаешь, это любовь? — на краю сознания полыхнули воспоминания о давно забытых временах, картинки сменялись одна другой. Вот его жена — смеётся в его руках, ее волосы залиты солнцем, а глаза мерцают, словно звезды; а вот она на поле боя — заслоняет собой сына с громким криком, и опадает на землю, — Ты готова умереть за неё?       На меч ложится другой — сын опускает руку отца. — Тронешь ее — тебе придётся убить меня, — Леголас подошёл к рыжеволосой девушке, — Я пойду с тобой.       Молодые эльфы убежали, отвернувшись от своего короля. А тот стоял, опустив голову, думая над тем, что только что произошло. Ярость, затопившая его, вдруг отступила. Он будто поглядел на себя со стороны. Его сын верил, что он смог бы причинить вред Тауриэль. Той, кого оберегал столько лет, той, что ему как дочь. Той, что так дорога его сыну. Значит ли это, что тот полагает, что и ему король смог бы причинить боль?       Из размышлений его вырвал голос. — Те самоцветы, мой друг, не единственное, что оставила тебе жена, — Трандуил поднял на него затуманенный взгляд, — она оставила тебе сына. Как полагаешь, что она считала более важным? * — Торин! — Бильбо взбежал на Воронью Высоту, силясь отдышаться. Король, до этого вглядывающийся в смотровую башню, поражено обернулся. Радость накрыла его — полурослик здесь, он невредим. — Бильбо! — назвал он его по имени, и пошёл к нему. Хоббит удивился, аж брови вверх метнулись, но все же были сейчас вещи поважнее выяснения отношений, будет ещё возможность.       Он отошёл ближе к Двалину, чтобы не дать себе возможности растрогаться. Но король истолковал это по своему — Бильбо теперь боится его. «И правильно, — подумал он, — после того, что я сделал, я только недоверия и заслуживаю.» — Уходите отсюда! — проговорил хоббит едва переведя дыхание, — У орков ещё одна армия, она пойдет с севера, эта башня окажется в окружении, отсюда будет не выбраться. — Мы так близки к цели, — с сожалением сказал Двалин, — Этот урод прячется там, нужно найти его! — гном двинулся в сторону башни. — Нет, — его остановила рука короля, — Этого он и ждёт. Он хочет заманить нас, это ловушка. Найди Фили и Кили, приведи сюда. — Торин, ты в этом уверен? — встревоженно спросил Двалин. Уж он-то знал, какая ненависть соединяет его друга и эту мерзкую бледную тварь. — Выполняй, — мягко ответил Торин, слегка кивнув головой. Двалин удивленно посмотрел на него, но все же пошёл выполнять. В голове его все ещё были воспоминания о том Торине, что был в горе, чьи приказы обжигали, как раскалённый металл, — У нас ещё будет шанс поквитаться.       Гном и хоббит переглянулись, кивнули друг другу, и пошли к выходу, но внезапный удар барабана остановил их, как и Двалина. В башне загорелись огни. Барабаны стучали все чаще, и вдруг на вершине появился он, а в руках у него… О, Махал, Фили! — Этот умрет первым, — Азог вытянул Фили над пропастью, — потом брат. Потом ты, Дубощит, ты умрешь последним. — Бегите! — прокричал принц.       Азог поднёс его к себе поближе, все ещё держа за шкирку, замахнул рукой и… Стрела, просвистев прямо над ухом наследника рода Дурина, влетела орку в грудь. Тварь нахмурилась, посмотрела на дерево, пошедшее сквозь броню, покачнулся и свалился назад мешком картошки.       Торин обернулся. Этажом выше них стоял Леголас, в его руке был зажат верный лук. Из-за его спины появилась рыжеволосая эльфийка, она что-то шепнула ему, но он не спешил отвечать.       Он кивнул Торину, тот обернулся обратно и увидел. О нет, Кили! Кили стоял внизу, с его позиции мало что было видно. Подумал, что Азог успел убить брата, ярость затопила его разум, и он ринулся вперёд, наверх, чтобы убить эту гадкую мразь, что посмела притронуться к его брату. Плевать, через сколько орков придётся пробиться, он сделает это. — Кили! — Торин рванул за племянником. — Торин, нет! — Двалин за другом. Бильбо остался стоять в растерянности. Не удалось ему спасти гномов, все равно ринулись они в смертельную схватку, даже будчи в меньшинстве. Против обученных войнов Гундабада им не выстоять. Стрела пришлась в ключицу, но Азог отключился. По счастливой неосмотрительности, Азог сначала поднёс принца поближе к себе, намереваясь нанести фатальный удар, иначе тот бы полетел вниз на восемь этажей. При падении с такой высоты редко выживают.       Вскочив на ноги, Фили приготовился к бою. Оружия у него не было, но зато было стремление выжить. Скинув одного орка в пропасть, он рванул к другому, накинувшись с диким криком, в попытке сбить того с ног он почти его обнял. Тот попытался пырнуть его в спину, но из-за падения удар пришёлся в плечо.       Из-за адреналина боль пока почти не чувствовалась, поэтому поединок продолжался. Фили пару раз стукнул металлический шлем об пол, и орк отключился. Удивительные вещи делает адреналин. Забрав орочье оружие, он помчался вниз. Азог оказался на редкость живуч, стрела его не убила, а только вырубила. Эльф целился в сердце, но телом Фили орк загораживал большую часть своего тела, как щитом.       Драгоценные секунды утекали, пришлось стрелять хоть куда-нибудь, и лучшим местом оказалась ключица. Азог очнулся через пару минут, вытащил стрелу, и отправился завершать свою миссию.       Спрыгнув на землю прямо перед Торином, он замахнулся на него вновь. Тот обивал его удары с яростью. — Так ты ещё жив, гнида! — прорычал Торин в перерывах между ударами. Зацепившись за пролетающую мимо летучую мышь, Леголас полетел ближе к сражению. И не зря — вырезал целый отряд орков по дороге и сумел приземлиться на высокую башню. Он огляделся. Оттуда открывался широкий вид на все происходящее снаружи Высоты, и кое-кому явно нужна была его помощь. Леголас отстреливал орков, нападающих на короля гномов, по одному. Тауриэль мчалась по залам, кружась среди орков, срезая их в причудливом кровавом танце. — Кили! — Тауриэль!       Занятая чувствами Тауриэль не заметила налетевшего на неё сбоку орка. Кили рванул на помощь, орк был явно сильнее эльфийки. Все же она решительно сражалась.       Но удар в стену сбил ее с ног. Враг стоял над ней с поднятым оружием. Гномий принц подоспел вовремя — прыгнул на него, прямо ему на плечи, и вонзил свой новый меч ему прямо в черепушку. Орк свалился на землю, а гном вместе с ним. Вскочив на ноги, он подбежал к эльфийке. — Ты в порядке? — Да, да я в порядке, — она взяла его руку, и расплылась в улыбке, — Кили. — Да, murzu men, я здесь, — ответил он, накрывая ее ладонь своей и отвечая на улыбку. — Кили, осторожно, сзади! — прокричала она, но было поздно. Орк подкрался незаметно.       Кили среагировал так быстро, как мог, вырвал руки из чужих, успел повернуться в пол оборота к врагу, но тот был быстрее. Сталь вошла как по маслу, прямо сбоку в брюшную полость, эльфийский кинжал прилетел в уродливую голову следом.       Принц осел на землю. Он стремительно бледнел. Тауриэль подползла к нему. — Кили! Кили! Ты слышишь меня? — Слышу, — слабо ответил все ещё улыбающийся гном, — и вижу, — он провёл пальцем по ее щеке, собирая скатывающуюся слезу, — Знаешь, девушка, гуляющая среди звёзд, за тебя не жалко и умереть. — Нет. Нет, рано! Рано, Кили, рано, — но глаза уже закрылись, а кожа побледнела. Тауриэль прижала гнома к себе, укачивая и оплакивая, — Рано! Башню ощутимо качнуло. Горный тролль ударил по ней своими «руками». Леголас замахнулся за очередной стрелой, чтобы убить его, но колчан оказался пуст. А тем временем на застывшей реке орк выбил из рук короля под горой оружие. Обернувшись на тролля, потом снова на короля, потом снова на тролля, он решился. Раздраженно выдохнув и дёрнув головой, он запустил меч прямо в орка. Дубощит поражено на него обернулся. — Буду тебе должен, не так ли, эльфийский принц?       Тот не ответил. Он соскочил с башни, доставая кинжалы, и впился обоими троллю в голову.       Торин поднял меч. Оркрист. Он и забыл, как хорошо тот ладно лежит в руке.       Посередине озера стоял Азог. Что ж, да завершится давно начатая битва. Торин пошёл к Осквернителю, решительно взяв в руку меч. Леголас нашёл Тауриэль над телом гнома. Она посмотрела на него, и его вдруг охватила ее боль. — Он сдержал обещание. Он вернулся, — сказала она отсутствующим голосом. — Мне жаль, — принц опустил голову. Их связь, связь Кили и Тауриэль, так крепка, он ощущал ее, как любой эльф ощущает. Но не теперь. Лёд трещал, разламываясь, создавая лужи, на которых очень неудачно, особенно в пылу сражения, можно поскользнуться. Орк специально это делал, специально принёс этот камень, чтобы разломать лёд. Только вот он не подумал, что лёд ломается на льдины.       Кружась по нему, перекатываясь и ускользая от камня Торин не просто так уворачивался, он создавал рисунок. Круг, если быть точнее. Что бы Азог не себе возомнил о легкой победе, Торин — отличный стратег. Под ударами тяжёлого камня лёд образовал льдину. Достаточно большую, чтобы можно было стоять по две стороны от неё и балансировать, при условии, что на стороне Торина камень.       Орлы появились из-за спины, отвлекая на себя все внимание Осквернителя. А когда тот обернулся, король под горой легко поднял камень и бросил ему. А потом легкой походкой сошёл с льдины. Орк выбросил камень, но было поздно. Льдина уже почти перевернулась. Он ушёл под воду. Выдохнув с облегчением, Торин увидел плывущего под водой врага. Его глаза были открыты, но потом они медленно закрылись.       Ногу пронзила резкая боль, а затем Азог выпрыгнул на поверхность. В два удара он прижал Дубощита к земле. Оружие на его отрубленной руке было по обе стороны меча короля. Им он удерживал чужие потуги нанесения смертельной раны. Они могли бы продолжать так долго. Пока Азог не достал бы какой-то кинжал из-за пазухи и не отрубил бы ему голову. Нет, такого финала нам не надо.       Взвесив все «за» и «против», король сделал то, что должен был. Что в этом положении было единственно верным. Он убрал свой меч, позволяя врагу нанести себе смертельный удар. Но только лишь для того, чтобы на последнем всплеске адреналина нанести такой же ему самому.       Подойдя к краю, Торин в последний раз оглядел родные земли перед тем, как свалиться на пол.       Спокойно умереть ему не дали — неугомонный хоббит прибежал и сейчас. Торин никому так ещё не радовался. Будь он в состоянии, он бы точно обнял полурослика. — Бильбо! — порыв обнять все же был, но неудачный. — Нет, не шевелись. Лежи тихо, Торин.       Полурослик суетился вокруг него, осматривая. Когда наконец нашёл рану, зажал рот рукавом. Зрелище не из приятных, Торин может представить. Особенно для такого неискушенного зрителя. — Я рад, что ты здесь. Я хочу чтобы мы простились друзьями. — Нет, ты… Нам ещё рано прощаться! Ты будешь жить.       Торин так не думал. Его дни подошли к концу. Он выполнил все, что должен был: вернул Эребор, выполнил желания своих предков, уничтожил Азога, отомстив за деда и отца. — Прости меня за мои слова у ворот. Ты поступил, как настоящий друг. Прости меня, — хоббит хотел что-то сказать, но сбился, улыбнувшись краешком губ. Не так, нервно, как он обычно делает, но скорее как-то по домашнему. Словно он всегда вот так улыбается Торину. А ещё удивленно. Будто не веря, что Торин только что перед ним извинился, — Я был ослеплён. И мне очень жаль, что я подверг тебя стольким опасностям, — глаза Торина блуждали по лицу полурослика. — Нет, нет, ну что ты, я рад, что разделил их с тобой, Торин! Все-все-все, до единой! — Торин посмотрел ему в глаза. Неужели он заслужил прощение? — Это намного больше, чем заслуживает любой из Бэггинсов.       Торин улыбнулся. Так же тепло, как после первой встречи с Азогом, и потом, в Эреборе, когда Бильбо показал ему жёлудь. По-семейному. — Прощайте, господин Взломщик. Возвращайся к своим книгам и своему креслу. Сажай деревья, смотри как они растут. Если бы больше людей ценили свой дом превыше золота, мир был бы намного лучше. В голове Бильбо эхом пронеслось воспоминание того дня, когда они сбежали от гоблинов. Отражение своих же слов он слышал в речи Торина. «Ты прав, я часто вспоминаю дом. Я скучаю по книгам, по моему креслу и по саду. Да, мое место там. Это мой дом. Поэтому я вернулся, ведь у вас его нет, его отняли у вас.» — Нет, нет, нет, нет, Торин! Даже не думай, слышишь? — не дождавшись ответа, Бильбо осел рядом с Торином, обнимая его голову одной рукой, и положив вторую ему на грудь, куда, где ещё слабо билось сердце, — Торин, держись. Видишь, орлы? Орлы уже здесь, Торин! Торин, пожалуйста! — пульс под рукой слабел, — Торин, я без тебя не смогу. Торин, пожалуйста, держись, — слёзы градом покатились по щекам, перекрывая обзор. Голос сорвался, — Я люблю тебя, Торин, куда же ты? Люблю тебя, слышишь? — слова, что давно рвались наружу, наконец нашли свой выход. Бильбо плакал над умирающим королём, и молил его остаться. Королём, который выполнил все, что должен был, что предначертано ему, кроме одного. — Я не вернусь в Лихолесье, Тауриэль. Ты пойдёшь со мной? — Тауриэль не ответила, потому что к ним пришёл король. С ужасом он осмотрел открывшуюся картину. — Если любовь такая, — обратилась она к Владыке, — я не хочу любить. Избавьте меня от неё, пожалуйста.       Трандуил смотрел на страдающую эльфийку, и воспоминания, до того надежно запечатанные, возвращались в его голову. Но на этот раз он сумел их подавить. — Почему, почему мне так больно? — Потому что она настоящая, — ответил король. Эльфийка подняла на него взгляд, и что-то прочитала в его глазах. Он хорошо ее научил, этим стоило бы гордиться, но здесь и сейчас гордости не было место. Была только боль. Боль, разделённая эльфами на троих. Тауриэль нагнулась к принцу гномов, касаясь его холодных губ своими. «Первый поцелуй, — подумала она, — он же и прощальный».       Трандуил обернулся на сына с надеждой, ища в его глазах ответ на свой ещё не заданный вопрос. — Я не могу вернуться, — ответил ему сын. — Куда ты пойдешь? — Я не знаю, — честно ответил тот. Просто в Лихолесье теперь не будет спокойно душе. Не после всего произошедшего. Лихолесье — отдельный мир, закрытый внутри себя, прекрасный, но не имеющий отношения к остальному миру, за переделами леса. Принц не мог просто вернуться в этот закрытый мир, когда есть столько прочих. И сын вырос. Пришло время улетать из гнезда. — Иди на север, найди Дунадайн, — говорит ему Трандуил, — среди них есть молодой следопыт, познакомься с ним. Его отец Араторн был хорошим человеком, его сын однажды может стать великим.       Трандуил говорит о следопыте, но эти слова относятся и к Леголасу. Однажды сын Владыки Лесов может превзойти отца. В нем кроется великая сила, которую тот в силах обуздать и использовать во благо. — Как его зовут? — На пустошах он известен как Странник. Его истинное имя ты должен будешь узнать сам, — эльф кивнул отцу. — Я иду с тобой, — к ним подошла Тауриэль, — для меня тут больше ничего не осталось. Хочу принадлежать чему-то большему, чем я сама.       Молодые эльфы развернулись, собираясь уйти. — Леголас! — окликнул его отец, — Твоя мать любила тебя. Больше всех на свете. Больше жизни. Эльфы оставили позади поле сражения и направились вперед. Уезжая, они видели эльфов, гномов и людей, перетаскивающих раненных поближе к горе, где медики уже успели развернуться и теперь лечили всех, не разбираясь — врагов и своих. Хотя, теперь наверное врагов уже и не было. Перед лицом смерти все мы одинаковы, что эльфы, что гномы, и даже люди.       Тауриэль заметила знакомые макушки — гномы несли своего короля. В памяти мелькнул разговор с Леголасом на Вороньей высоте. — Ты не мог просто так промахнуться, почему не убил его? Леголас повременил с ответом, кивнув королю гномов. — Это не мое право.       На глаза эльфийки навернулись слезы. Теперь Фили, кажется, останется один. И будет править. Какая судьба его ждёт, если все родные погибли? С этими тяжелыми мыслями эльфийка отвернулась — они въехали в знакомый лес.