***
О гибели элитного отряда Мария узнала позже всех. Все, кроме капитана, не смогли выжить. Леви лично приезжал к семьям погибших с извинениями и из-за этого долго не появлялся в корпусе. Он вернулся в день, когда девушка уже готовилась к отъезду. Лора говорила, что никогда не видела его настолько разбитым, призналась, что не ожидала от него таких эмоций. Вечером его никто не видел в корпусе, и никто не видел, чтобы он его покидал. Искать все-таки не пришлось. Уже утром, вместе с отрядом Остерман и Ханджи, Леви вызвался проводить её до экипажа. Дверь приоткрылась. Леви молча вошёл в комнату. Его шаги были звучными и тяжёлыми. Мария затягивала красную ленту под воротником. Она оглянулась на гостя, который молча смотрел на неё из-под ресниц. — Давно я юбки не носила. Похожа на столичную модницу? Его взгляд опустился ниже. На грязные потертые ботинки. Девушка поспешила их прикрыть подолом темной юбки. Она толкнула дверцу шкафа спиной, тем самым невзначай попытавшись опереться на него. — Столичные модницы себя корсетом душат и сотню таких юбок под платье натягивают. Даже не думай об этом, пока будешь лечиться… Он неторопливо подошел, подал руку. Холодная. Только сейчас девушка заметила, что в другой ладони Леви держал деревянную трость. Он подставил её под ладонь, накрыл своей кистью сверху. — Так будет удобнее. — Спасибо, — произнесла она подрагивающим от удивления голосом. — Откуда? — Ходил старым путем через лес. — Так вот чего тебя никто найти не мог! Ты прав, так намного легче двигаться… Что ж, теперь и моя очередь с тростью ходить, видать семейное отличие. Она сделала несколько шагов, примеряя к себе новый аксессуар. Аккерман потянулся к ящику стола, достал из него гребешок, ленту и пару шпилек. — Столичную моду не обещаю. Садись. С этими словами он усадил Марию на стул, встал за её спиной и какое-то время просто костяшками пальцев аккуратно приминал выбивающиеся пряди. — Мы не смогли достать Леонхарт из кристалла. За ней установили наблюдение, но толку. Город разрушен, эта сучка постаралась испортить всем жизнь. — Знаю, это просто ужасно. Его рука остановилась. Волосы рассыпались сквозь деревянные зубчики. — Пожалуй, однако я ничего не чувствую. Пусть столичные горожане пострадали сильнее, меня беспокоят вовсе не они. Девушка почувствовала, что ему неприятно об этом говорить, но все-таки эта тема её тоже беспокоила. Она ещё давно решила, что если кто-то из отряда погибнет, то это станет причиной её отставки. Эрвин, пусть и нехотя, согласился с этим требованием еще несколько лет назад. — Это судьба, наверное… Видимо, всё наше будущее продуманно заранее. Кто-то придумал, когда мы будем радоваться, а когда грустить. И мы ничего не можем поделать с этим. Если что-то произошло, значит так было нужно. Он почти сразу перебил. Резко произнес: — Всё, что окружает нас — плод чьего-то выбора. Не кого-то там. И разрушенный город был одним из результатов. И мой убитый отряд. И уже поздно беспокоить себя мыслями, что нужно было поступить иначе, но и успокаивать, что результат уже был — такая же бессмыслица. Меня злит свое бессилие, я не смог ни товарищам помочь, ни тебя защитить. Он собрал пряди у лица, закрепил их повыше: — Готово. Через пару минут это всё развалится… Я отнесу вещи. Он поднял одинокий чемоданчик у стены, открыл дверь и встал у порога. Девушка сделала пару шагов. На ее лице виднелась приятная улыбка. — А я боялась, что больше никогда больше трёх шагов сделать не смогу. Она поспешила к нему. Нервно ухватилась за его руку. Взглянула на свою пустую комнату. Серая, холодная и неприветливая атмосфера быстро забылась. Всё-таки несколько лет пришлось прожить здесь. Приятная тоска осталась на душе, когда разведчица покидала её. Она закрыла дверь и отправилась в следующее путешествие. — Я мог сопровождать тебя. Почему отказалась? — Мне захотелось взять Агнет, чтобы она смогла встретиться с семьей. Меня замучает совесть, если она не успеет увидеть родню. — Я почему-то не удивлен. Многим здесь хочется вернуться домой. Всех возить с собой собираешься? Он ласково положил руку на плечо. Так, обычно, сглаживал углы от колких слов. Коридор постепенно заканчивался, а Леви замедлился. Он и девушку прервал, остановил её жестом. — Послушай. Будь осторожна. Есть вероятность, что терез неделю я по делам буду в том же городе. Извещу заранее, если все сложится так. Он чуть наклонился, чтобы коснуться губами щеки. Мария ладонью пригладила его волосы, спустила руку ниже, остановившись на груди. Его сердце с силой отозвалось своими ударами. — Чтобы вернулась целой, — прозвучало требовательное утверждение, потянувшись к его губам. Леви неторопливо кивнул, после чего оставил легкий поцелуй, едва коснувшись. Они нечасто позволяли себе близость. И всякий раз поцелуем передавались чувства, а когда он пролетает незаметно, оставляя лишь чуть уловимый след, то это становится чем-то незаконченным, из-за чего придется вернуться. Это было негласное правило: прощаться на полуслове. Отстранившись, он обнял её, продолжая удерживать. Тяжело выдохнул. Когда послышались шаги в коридоре корпуса, Мария ощутила, как его руки сжали её сильнее. Через секунду хватка ослабла. Леви, придерживая Марию за руку, вывел её к выходу, где находилась Лора. Она подхватила Остерман с другой стороны и вывела на улицу. У экипажа крутилась Ханджи. Она забросила какие-то мешки в карету и принялась что-то обсуждать с Агнет, которая проверяла шлейки на лошади. Стоило им заметить разведчиков, как Зое тут же помчалась к ним. — Мария, больше проводить никто не успевает. Я сама сейчас убегаю, поэтому вот тебе открытки с пожеланиями. Их тут ровно шестнадцать штук, — затараторила она, запихивая бумажки в карманы юбки. Прощание было недолгим. Лора плакала, Ханджи её успокаивала, а Аккерман лишь кивнул на прощание. Агнет дернула поводья, и карета отправилась в путь.***
Дорога заняла куда больше времени, чем предполагалось. Только через день разведчицы добрались до города. Всё это время девушку мучала бессонница. День и ночь она сидела над документами, которые ей передали. К рассвету дела были закончены. Когда экипаж въехал в Яркел, Мария лениво свисала через окошко. На вид западный город ничем не отличался от остальных, только наравне с высокими дворцами стояли обычные деревянные хижины. Каменные дороги зачастую сменялись просёлочными, уходили в небольшие парки, которых оказалось в городе с избытком. По долгу службы девушка бывала в городе и еще тогда приметила, что Яркел отличался большим количеством деревьев, да и зелени в целом. Лучшего места для отдыха не найти. Поэтому город стал туристическим. Он охотно принимал жителей стены Роза и Мария. Из-за этого грань, разделявшая жителей, навсегда стёрлась. Проезжая аллею, Мария по плечи высунулась из окошка. Она следила, как ветки тополя лениво раскачиваются на ветру, как трепещут изумрудные листья в под солнечными лучами. — Человек за бортом! — воскликнул мальчик, пробегающий мимо. Мария усмехнулась и потянулась за веточкой сирени. Через пару минут карета остановилась. Мария толкнула дверь и уже собиралась выйти, но Агнет вытащила её, словно кошку. — Наконец приехали. А вот и владелица. Из магазинчика выскочила низкая полная женщина с толстыми очками. Ее волосы большими локонами вились на шее, которую опоясывали мерцающие бусины. За спиной этой статной женщины мелькнула темноволосая девочка, лет шестнадцати на вид. Она покусывала губу от интереса и не сводила с разведчиц взгляда. Хозяйка повела гостей за дом, где находилась хлипкая деревянная лестница. Она вела на второй этаж, где и находилось временное пристанище капитана отряда. — Ещё раз спасибо, что разрешили сопровождать Вас. — Из-за долгой дороги ты не успеешь дольше побыть с семьей, извини. Передай родне от меня все наилучшие пожелания. Агнет широко улыбнулась, откланялась и скрылась за дверью. Позже стихли и шаги на лестнице. Девушка осталась посреди пустой комнаты. Она несильно отличалась от прошлой каморки в разведке, только здесь было гораздо больше места. У стенки стояла большая кровать с мягкой периной, у окна расположился длинный стол, на котором одиноко стояли чернильница и пепельница. Девушка осторожно прошлась по деревянным доскам, и удивилась тому, что ни одна не скрипнула. Комната была широкой, с низким потолком, хотя для невысокой девушки это не было проблемой. Наоборот, наконец смогла почувствовать себя выше. Ходить с тростью было куда удобнее, хотя от долгой дороги колени продолжали трястись. Мария повалилась на кровать и мгновенно уснула. Хозяйка донимать не стала и отложила разговоры до следующего дня.***
Как это обычно бывает, первые дни Мария не могла расслабиться из-за отсутствия работы. Даже минимальной. Еда уже была готова, комната убиралась по утрам, с бумажной волокитой она разобралась еще по дороге. С собой Мария взяла небольшие сбережения, и девушка убедила себя, что даже в отпуске придётся поискать работу. Окрыленная, Мария спускалась с лестницы. В мыслях она разбрасывалась проклятиями в сторону тех, кто придумал делать ступеньки далеко и слишком низко друг от друга. Из-за этого спуск занял минут десять. За это время она успела разглядеть гнездо ласточек, которые поселились под крышей дома, увидела дворик на соседней улице, где дети гоняли охотничью собаку. Коснувшись сапогами земли, Мария облегченно выдохнула. Окажись у неё перелом, осталась бы ночевать прямо на лестнице, однако она умудрилась отделаться вывихом. Это настоящая удача, ведь Энни редко промахивается и от её удара кости ломались с завидной регулярностью. В задней части дома Остерман приметила приоткрытую дверь и, не задумываясь, вошла внутрь. Она оказалась в небольшом коридорчике, который разделялся на два русла. Одно вело в магазин, вход в который она приметила ещё давно, а второе вело к закрытой двери, где и жила владелица дома. Мария приняла решение пойти к открытому входу. Вскоре показался силуэт знакомой девочки. Она раскачивалась на табурете и разглядывала газету в своих руках. Под прилавком валялись её туфли. — Здравствуй. Я Мэри Остерман. Надеюсь, мы поладим. Девочка мгновенно впечатала газету в коленки, надела туфельки, погнув у них край пятки, и тут же вытянулась в спине. Лишь сейчас удалось разглядеть дочь владелицы получше. Родство выдавали волосы, цвета каштана, которые красивыми локонами лежали на спине и плечах. Её яркие зеленые глаза точь в точь были схожи с листьями солнечного тополя. Так бы Мария ни за что не подумала, что это родственники Смита, пусть даже и дальние. Девочка игриво улыбнулась, прежде чем ответить: — Мишель. А ты тоже разведчица? Формы нет! Она какое-то время продолжала разглядывать Марию из-за плеча, но в итоге поднялась на ноги и уткнулась спиной в прилавок. — Я пока отстранена от обязанностей из-за травмы, но вернусь на службу сразу, как немного поправлюсь, — ответила девушка, поднимая перевязанную ладонь. —Это связанно с той бойней в Стохесе?! — Кхм… частично. — Ой-ой! А расскажи побольше! — Мы проводили операцию по поимке… Не успела она продолжить, как девочка принялась вертеть головой. — Я не про это! Девушка вопросительно подняла бровь, на что собеседница демонстративно закатила глаза. — Там мальчики красивые есть? От неожиданности и абсурдности вопроса Мария сама не заметила, как открыла рот, смущенно улыбнулась. — Весь 104-й корпус подойдет? Что за интерес? Будешь в разведку из-за мальчиков вступать? Девушка звонко расхохоталась, театрально даже. — Нет, конечно! Я же не сумасшедшая, а будущая артистка, — она показательно покрутила пальцем у виска. За мгновенье её лицо стало спокойным, строгим, Мишель слегка наклонилась, и Мария инстинктивно сделала то же самое. — Чисто между нами, поэтому матушке не говори. Мне подруга нагадала мужа разведчика. — Надо же… — ответила девушка, прекрасно отыграв неподдельно удивление. — И как? — Да ничего! За всю жизнь я видела солдат раза три. Мария цокнула языком, проявляя сочувствие. Девочка методично закивала. В коридорчике послышались торопливые шаги. Женщина мелькнула в проходе, после чего присоединилась к компании. — Что, уже обустроились? Славно! — широкая улыбка тут же сменилась гримасой строгости. Женщина грозно зыркнула в сторону девочки, которая уже держала тряпку в руках и терла невидимое пятно на прилавке. — Вас Шелли донимает? Бездельница, отец вернется, тебе тут же урок воспитания проведет! — Нет-нет, это я её расспрашивала… про… про работу. Мне как раз хотелось подзаработать. Низкая женщина оглядела худую, бледную, хромую и с перемотанной рукой девушку, после чего заключила: — С костылем много не заработаешь, — произнесла она, указав жестом на трость. — Племянник просил обеспечить вам комфортные для отдыха условия. И я намеренна свое дело добросовестно выполнить. Ни в коем случае я не заставлю гостью работать. Тем более с вашим состоянием. С этими словами владелица потянулась к ящику из которого достала сигару и поспешно удалилась. Не успела Мария оглянуться, как Мишель уже протягивала новой подруге мокрую тряпку. Труд человека облагораживает, девушка с радостью принялась за уборку. Только сейчас Мария принялась разглядывать место, в котором ей посчастливилось оказаться. И ведь это было действительно так. Магазинчик был просторным, преобладала сдержанность. Лишь прилавок, разделяющий помещение, да стеллажи. На полках были раскиданы газеты. Во многих фигурировал Эрен Йегер, который за один день стал одним из самых известных личностей во всех трёх стенах. В этом плане он был наравне с королем, политиками, торговцами и, разумеется, Сильнейшим воином человечества. К слову, Леви абсолютно не нравилось внимание, направленное в его сторону. Мишель перепрыгнула прилавок, уткнулась локтями в стол и уместила подбородок на запястьях. — Эй, а Эрвин все еще красивый? А как выглядит капитан Леви? — Замечательные люди. Без единого изъяна, — ответила Остерман, а Мишель показательно нахмурилась. Было в ней что-то притягательное. Лёгкое и неуловимое. С такой словесной изворотливостью и обаянием она умудрялась перекладывать работу на любого. В тот же вечер Мишель смогла убедить почтальона остаться и полить клумбы у магазина. Стоило часам отмерить десять, как девочку ветром сдуло. Как она сказала — на танцы. Она показательно задрала сарафан, под которым оказалась юбка до колен. С громким смехом Мишель скрылась за дверью.***
Девушка выдохнула с облегчением, когда поднялась в комнату. Она растеклась по столу, после чего подожгла фитиль свечки. Покопавшись в ящиках, легко нашла парочку перьев и лист бумаги. — Капитану Леви. Рука дрогнула. Девушка уже собиралась взять новый лист, но решила, что тогда письмо уже потеряет свою индивидуальность. Нервно выдохнув, она перечеркнула звание и продолжила: — Пишу письмо, как и обещала! Как ты себя чувствуешь? Постараюсь выписать в городе травы от бессонницы. По щекам пробежал румянец, представив, как они будут вместе вечером пить чай. Не хотелось в письме переборщить с эмоциями, только девушка уже себе призналась, что скучала. Хотела об этом рассказать, но не осмелилась. Страх, что письмо попадет не в те руки. Немного подумав, девушка продолжила: — Я действительно попала под опеку к хорошим людям. И сейчас в полной безопасности, хотя привыкла к разведке и уже скучаю. — «Обойдусь хотя бы этим» Продолжая перечислять события одного дня, она всё пыталась представить, с каким выражением Леви это прочитает. Облегчённо выдохнет? Улыбнется? Скучающе зевнет? Что он будет чувствовать, читая письмо? На себе Мария ощутила уже весь спектр эмоций. Это ведь не обычная беседа, даже не просто личная. Это что-то намного более значимое. То, что не хочется никому показать. В первом своем письме девушка не рискнула упомянуть вещей, которые мог бы знать обычный друг. Не вдавалась в эмоции, хотя под словами «разведка» явно дала понять, что речь идёт о человеке, которому это письмо должно принадлежать. — Как поправлюсь, то сразу вернусь. В разведке как-то спокойнее, чем на новом месте. Здесь и этикет есть, и следовать моде надо. Мне любезно одолжили румяна и пару юбок. Моя новая знакомая очень просила меня рассказать о мальчиках из 104-го, а мне и нечего. Жду от тебя помощи. Ребята же теперь под твоей опекой? Как успехи на тренировках? Надеюсь, ты получишь письмо и всё расскажешь. Приложив кончики пальцев к бумаге, она словно почувствовала тепло прикосновения. Будто бы он был рядом. Находясь по долгу службы рядом, редко запоминаешь случайные взгляды, простые разговоры, даже ненавязчивое касание может забыться. Первое время, когда Леви попал в разведку, девушка старалась запечатлеть многие моменты из-за страха снова потерять его. Жить в вечном напряжении и стрессе от того, что кто-то может умереть. Было ужасно осознавать, что приходится держать эту мысль в голове, даже тогда, когда чувствуешь приятный поцелуй и отдаёшься порыву. На бумагу упала слеза. Мария мгновенно себя словила на грезах о мрачном конце. О её гибели, о смерти товарищей, а что самое страшное — смерти Леви. Все это время она не препятствовала этому. Разведка — смерть. Не физическая, так моральная. Мария стёрла слезу, но все равно остался расплывчатый след на тонкой бумаге. Девушка бережно согнула листок, вложила его в конверт и надёжно запечатала.***
Мишель с вечера не возвращалась, поэтому Мария лениво развалилась на прилавке, выполняя её роль. Она следила за колебанием маятника часов, что висели у двери. Ждала почтальона, но он, как на зло, не приходил. От скуки девушка то сгибала, то разгибала левую ладонь. Она по прежнему не слушалась, хотя кончики пальцев уже поддавались. Отыскав в кармане монеты, она неторопливо поднялась и на двери появилась табличка «закрыто». Город замечателен. Казалось, аристократичный и богатый Стохес был пределом мечтаний, однако спокойный и смиренный Яркел был настолько уютным, что девушка почувствовала родство с этим местом. Место, где разом умещаются и беспокойные лошади, и тихие улочки. Бедные и богатые спокойно уживаются под одной крышей и едят за общим столом. Маленькие домики окутывает лоза и окна скрывает тень деревьев. Вывеска привлекла её внимание. Чайный магазин. Маленький, на углу. Неприметный на фоне таких же, однако глаз цеплялся лишь за узкую дверцу. Секунда — и девушка вернула взгляд за прилавок, разглядывая перчатки. Вид перемотанной ладони нагонял тоску. Поверх бинтов подошли только плотные кожаные. Стоили они два вечера выпивки. Через боль она их купила, но как только вновь надела, то боль от цены постепенно отошла на задний план.***
Недолгое путешествие быстро окончилось. Мария издали увидела парочку у входа. Мишель кокетливо накручивала колечки локонов на палец, наблюдая за почтальоном, который неуверенно вращал лейку в руках. — О, Мэри Петерман! Я как раз про тебя говорила. Дивные перчатки! Даже знаю, где ты могла бы их купить. — … Остерман… Девочка расхохоталась, после чего нырнула в магазинчик. Мария приблизилась и тихо произнесла юноше на ухо: — Это письмо должно попасть прямиком в руки к капитану Леви. Прямо… в ру-уки-и… Ясно? Сделаешь, как я прошу, и я устрою вам встречу без лейки, дайте сюда. Мария подняла взгляд и кивнула в сторону Мишель, которую уже отчитывала владелица. Парень раскраснелся, неуверенно кивнул и взял протянутый конверт, который девушка вытащила из кармана.***
Дни ожидания длились бесконечно долго. За это время девушка запомнила всех, кто когда-либо заходил в лавку, и какие сигареты они предпочитают. В газетах появилась статья, где читателей знакомили с солдатами гарнизона, военной полиции и разведки. Должности, имена, и военные заслуги. Мария удивилась, в что помимо Эрвина и Ханджи, также упомянули Леви и Марию. — Что-то хорошее случилось? Так подозрительно улыбаешься. — Ерунда. Тебе будет неинтересно, — ответила разведчица, прикусывая губу, чтобы ненароком не сболтнуть лишнего. — Парень? — Угу… А? Всё-таки и Мишель может широко улыбаться. Она заползла на прилавок от чего открытки повалились на пол. — Разведчик, да? Кто?! Она болтала ногами с такой силой, что туфли слетели. За секунду её лицо исказилось в гримасе удивления. Девочка прикрыла ладошками рот и с дрожью в голосе произнесла: — Эрвин Смит? В любой другой день Мария сочла бы это личным оскорблением, хотя сегодня солнце светило особенно ярко. Она многозначительно отвела взгляд, а Мишель продолжила. — Ловко я тебя раскусила! Как тебе удалось его покорить? Вот почему от тебя сюда отправил! — Я не раскрываю своих секретов, извини.***
Ожидание. Навязчивые мысли изводили. А вдруг он не может ответить? Что-то случилось? Может Леви завалили её работой, и он не заметил почты? В какой-то момент возможные ситуации перетекли в теории заговора, и прямо сейчас его перехватили титаны и требуют выкуп за сильнейшего война человечества. — Эй! Что с лицом? Будто уксуса глотнула. — Да так… Мишель многозначительно подняла брови и уткнулась в сегодняшнюю газету. Она думала о чём-то своем, из-за чего внезапно воскликнула: — Козёл! Вчера ко мне пристал какой-то урод. Почему мужики считают, что могут доставать девушек?! — Что произошло? — Матушке не расскажешь? Мария неуверенно повертела головой. — Когда я уходила утром, незнакомый гад увязался следом. Я раз отказала. Вежливо. Второй. Уже не вежливо. Он взял меня за руку! Фу! — она показательно скривилась, но поспешила развеять переживания Остерман. — Поэтому я ему наваляла, — воскликнула она, показывая разбитые костяшки пальцев. — Не стоит меня недооценивать! — Стоит быть осторожнее. — Так я и была осторожна, — недовольно выкрикнула девочка размахивая руками. — Тогда ты будешь меня сопровождать! Пойдем сегодня на танцы вместе. — Я почти калека, — недовольно пробубнила девушка, из-под чёлки сверкнув глазами. — Да ладно тебе. Просто пойдем отдыхать. Будто бы ты никогда не развлекалась. — «Только не с тростью…» Мария лениво выдохнула, а Мишель радостно захохотала. В лавку вошел мужчина. Девочка встретила его воздушным поцелуем. — Здравствуйте, дамы. Мне, пожалуй… — Сигареты, — встряла девушка. Мужчина одобрительно кивнул. Мария ласково улыбнулась, ловким движением достала упаковку из ящика. Работа больше походила на игру, где нужно убедить человека купить побольше, от этого она продолжила, не убирая улыбки: — Что-нибудь ещё? Она легко заметила, как под густыми жесткими усами появилась улыбка. Он не сильно долго размышлял. — И газету, пожалуйста. — И конфеты обязательно берите! Такие вкусные! — перебила Мишель. Мария уже протягивала коробку. Джентльмен не смог отказать. Купил ненужный шоколад и, откланявшись, ушёл. Девушки проводили его взглядом и довольно переглянулись, когда дверь закрылась. — Дело сделано. — Так держать!***
Стоило Марии спуститься с лестницы, как Мишель всплеснула руками. — Почему мои же платья мне так сильно не идут, как тебе?! Ладно, идём уже. Бодрая походка новой знакомой заставила чувствовать себя обузой. Девушка привыкла к дискомфорту при ходьбе. Пусть и с усилием, но она смогла поравняться с Мишель, которая, словно этого не замечала. Стоит отдать ей должное — ни секунды она не относилась к Марии, как пострадавшей и несчастной. Наоборот. Благодаря ей девушка поверила, что скоро вернется в норму. Площадка находилась под тканевым навесом. Сюда приходила вся молодежь. Знакомились, целовались или просто отдыхали. Был алкоголь. Мария направилась прямиком туда. Мишель ломанулась в толпу. — «Как всё свелось к тому, что мне уже под тридцать, но по здоровью тяну на пенсионера и сижу на скамейке с кружкой пива? И да, уже успела на том свете побывать! Я многое усвоила. Как-никак пообещала, что стану свободной. Иронично, учитывая, что руки мне связала разведка. Теперь меня там держат Леви, друзья. Если я решу их бросить, то это настоящее предательство. Что за привычка скрываться и бежать? Я хочу жить, как нормальный человек, а если быть точнее, то я хочу прожить долго. Не думаю, что это слишком эгоистичное желание.» Разглядывая толпу радостной молодежи, улыбка сама появилась на лице. Душа просилась вслед за ними кружиться, только ноги были не согласны. Пройтись было не такой уж сложной задачей. В разведке ей порой приходилось работать вместо лошади. Буквально. Она легко справлялась с тяжелой физической работой, но всё изменилось за один день. Становилось смешно от осознания, что какая-то девочка смогла уничтожить весь элитный отряд. Возможно, живучесть Остерман вынудила Леонхарт безжалостно убивать ребят из отряда Леви. Эта мысль частенько проскакивала в мыслях, а теперь плотно засела в подсознании. Чувствуя, как подступают слёзы, она отхлебнула побольше пива и поднялась на ноги. Поначалу шаги также делались с тяжестью, будто к ступням был привязан тяжкий груз. С каждой минутой алкоголь ударял в голову сильней и сильней и оказалось, что никакой ноши и не было вовсе. Хромота осталась, но появилась легкость. Закрыв глаза, Мария скользила между людьми. Без каких либо усилий прошла куда-то, ни разу не коснувшись прохожих. — «Кажется… раньше музыка была лучше…» Внезапно она представила касание. Ладонь Леви, который придерживал её за талию. Вёл их вперед через толпу в кабаке. Танец в аду. Ни того, ни другого сейчас не было. А желание вернуться в подземный город осталось. Левую руку она уместила на его плече, будто Аккерман был прямо перед ней. Правая продолжала сжимать трость, хотя присутствовало обманчивое чувство, что будет легко справиться и без неё. Через секунду Мари присоединилась к общему потоку, который беспорядочно метался в безразборном порядке. Жил сам. Леви бы это не понравилось. Девушка лишь улыбнулась в мыслях, не открывая глаз, кружила сама по себе. Тихо и неприметно проскакивала между парами. Посреди огромной толпы лишь ей было одиноко, но с лица не сходила приятная улыбка. — Однажды мы снова сможем танцевать вместе. В какой-то момент она ощутила, что боли в ногах совсем не осталось. Продолжала всё также неторопливо танцевать. Скользила по брусчатке, как движется лист, подхваченный водным потоком. Бес затесался в раю, и он не смог найти успокоения. Он не нашёл, что смогло бы унять его боль. Случайно девушка открыла газа, чтобы узнать, как далеко ей удалось пробраться. Она оказалась почти в самом центре площадки. Уже собиралась вернуться на скамейку и утащить очередную кружку хмельного, только на глаза тут же попала Мишель. Слишком сильно она отличалась от остальных. А чем? Что произошло дальше заставило Марию задержать дыхание от удивления. Всё это время рядом с девочкой находилась девушка. Чуть выше и старше на вид. Они то и дело переговаривались между собой, но внезапно Мишель подошла почти в плотную, утянула подругу и оставила быстрый страстный поцелуй. Определенно, сладкий. Многим бы хотелось его получить, а вот обладательница явно не обрадовалась. Незнакомка легко её оттолкнула, что-то произнесла. Мишель изумленно захлопала глазами и резко глянула за спину подруги. Та оглянулась вслед за ней. Через пару тщетных секунд и попыток найти кого-то, она вновь оглянулась, а девочки уже не было. — Вот же… Дело плохо. Стоило сделать шаг, как тут же боль в ногах ударила с такой силой, что девушка не удержала равновесие и упала на землю. Содранные запястья не помешали попыткам подняться. Она вставала раза три и ломилась к девочке. Только внезапно все люди стали неприятной преградой на пути. Сталкиваясь, извиняясь, она пробиралась сквозь толпу. К собственному удивлению, Мария потеряла её. Мишель уже не было. Пропала. — Вообще-то, следить за людьми неприлично! Голос раздался за спиной. Мария с опаской оглянулась. Девочка непринуждённо стояла позади с легкой улыбкой на лице. Только глаза не обманут. На ресницах дрожали блестящие слезинки. Она ненавязчиво ухватила девушку за рукав и повела в сторону дома. Мария молчала всю дорогу. Боль не давала думать ни о чем другом. Уже у самого входа она настойчиво произнесла. — Можешь остаться у меня, если хочешь. Я тебе заварю чай. Мишель кивнула. Ничего не сказала. Переступив порог комнаты, она по-хозяйски прошла внутрь. Провела ладонью по столу, затем улеглась на кровать, притягивая к себе подушку. Мария вернулась позже. Поставила чайник на подставку, затем разлила кипяток по чашкам, а сама устроилась за столом. Руки согревало это тепло, хотя девушка не замерзла. Мишель не оторвалась от подушки. Не было ни плача, ни крика. Она лишь прерывисто вздрагивала. — Она была последней. — Что? — неловко переспросила Остерман, не ожидая начала разговора. — Больше никого из друзей у меня и не осталось. Вот и подумала, что у нас взаимность. А как ты в разведчика своего влюбилась? Эти слова девочка произнесла с горечью. У Марии сердце защемило. Она перевела взгляд на стол, приложила ладонь к новому конверту. Провела пальцами по сургучу. — Не знаю. — Я серьезно. — Сколько себя помню, мы были с ним рядом. С самого детства и по сей день. Мне сложно сказать, когда я влюбилась. Не помню, чтобы вообще это чувство испытывала. Про него тем более сказать не смогу. — С детства вместе, а его не понимаешь? — Понимаю, только на многие вещи у нас кардинально разные точки зрения, поэтому мне трудно за него говорить. В то же время, я знаю о нем всё. Вплоть до его настроения, в зависимости от погоды. Мне не нужно с ним говорить, чтобы почувствовать поддержку. Мне хорошо лишь от его присутствия. — произнесла девушка с ноткой приятной тоски. Она хотела вернуться и первым делом крепко обнять его. — Он — мое солнце, — робко добавила она, но почувствовала, что эти слова ей знакомы. — Если после таких слов ты его бросишь, то я сильно разочаруюсь. Чувствовалось, что она говорит это с улыбкой. Какое-то время Мишель расспрашивала девушку о прошлом, а та рассказала заготовленную историю для гражданских. Рождённая в далекой деревне в горах, в поисках лучшей жизни приехала в город и через знакомства попала в кадетский корпус, а дальше завертелось. История упрощала жизнь в разы. Стоило людям узнать о её настоящей родине, как все считали необходимым скривиться, а затем притворяться, что не общались с ней и впредь обходили стороной, хотя, разумеется, находились и более доброжелательные люди, а кому-то и вовсе до этого дела не было. Позднее Марии выдали новые документы, подтверждающие рассказ. Место рождения: стена Роза, северный округ. И еще имя: Мэри. Позже девочка устала. Отвернулась лицом к стене и крепко уснула. Мария принялась писать следующее письмо, но с каждой последующей строчкой склонялась к столу всё сильнее и сильнее. В какой-то момент поняла, что лежит на нём щекой и перестала сопротивляться сну.