В течение пары недель в половине секторов Пророчества проснулась сила.
Через пару дней.
Венди сидела на крыльце своего дома и читала «Божественную комедию», как вдруг её голову начала мучить дикая боль. Боль, которую смог бы выдержать не каждый человек. — А-а-а! Что такое?! — крик, перерастающий в вопль, разносится по половине города. Откуда-то прибегает отец Венди — Дровосек Ден. — Венди, дорогая, что с тобой? Ты в порядке? — Да, папа, я в порядке. Тепловой удар, наверное. Ты можешь позвонить Дипперу в Хижину Чудес? Пожалуйста. — Да, я сейчас позвоню. Ты пока иди к себе, приляг ненадолго. Она поплелась в свою комнату. Ден пытался дозвониться к Венди на работу. — Алло. Хижина Чудес? — Да, здравствуйте. Кто это? — Ден Кордрой… Мне нужен Диппер Пайнс. Срочно! — Да, это я. Что случилось? — Венди стало плохо, она попросила позвонить тебе, парень. — Я скоро буду! Диппер только и успел взять свою жилетку, как сразу исчез за дверьми. Он достаточно спортивный человек, поэтому пробежка со скмашиную в 20 километров в час ему по плечу. Через пять минут он стоял перед дверьми её дома. [Читатель спросит: почему Диппер не взял велосипед или машину Стэна? Ответ прост: Диппер Пайнс — влюблённый идиот, который не подумал о рациональности своих действий; (] Он изо всех сил колотит в двери дома своей возлюбленной. Чуть ли не сразу открывает отец Венди. — Здравствуйте… Где Венди? — Она на верху, у себя. Диппер бесцеремонно вбегает в дом и мчится к её комнате. Не ощущая усталости от пробега в четверть марафона, он в считанные секунды оказывается около столь знакомой двери. — Венди! Венди! Ты там? — Да, Диппер, входи. Дверь не закрыта. Венди лежала на своей кровати и держалась руками за голову. Боль утихла, но не хотела её отпускать. — Диппер, я слышу какой-то голос. Он шепчет и шепчет. Что-то невнятное, хаотичное. — Что именно он говорит? Он обращается к тебе или просто говорит? — Шепчет: «Твоё предназначение — спокойствие других. Охлаждай чужой пыл своим словом. В твоей власти многое, так используй это. Тебе не страшен зной и мёрзлый мрак». А-ах! Как же больно! Диппер взял Венди за руку. Её начало трясти, конечности начало сводить судорогами. — Всё, успокойся. Я здесь, рядом. Ты знаешь, что я с тобой, и я никогда тебя не отпущу, — Диппер не понимал природы происходящего, но точно знал, что причина лежит за гранью этого мира. Там, куда врата давно закрыты. Венди находится в состоянии сродни агонии. Её душа пылает в синем огне, а сознание словно йо-йо — чуть ли не вылетает из тела и в тот же миг возвращается обратно. Юный Пайнс сидит подле кровати. Он переживает за свою девушку, его сердце распирает изнутри неизвестной силой. (Может быть и известной). Через несколько часов Диппер уснул, ему снился странный сон: Гравити Фолз разрушен, вокруг горит огонь, и посреди этого пламени стоит человек в тёмно-синем плаще с капюшоном и маской на лице. В небе гремит чей-то голос. «Все десять здесь и центр тоже, не достаёт лишь Мотылька…» — А, что?! Фух, это всего лишь дурной сон. Диппер проснулся всё на том же кресле, стоящем около кровати Венди. Она спокойно спит. Она в порядке. Венди ворочается на боку, пытаясь проснуться. — Диппер, ты здесь? — Да, я здесь, — и он протянул ей свою руку. — Диппер, ты здесь, в кресле уснул, что ли? — Ну да, а где ещё мне было уснуть? Венди потянулась и решила переодеться. — Диппер, выйди из комнаты! За дверь! — А это обязательно? — Вон! Венди быстро сменила рубашку и джинсы на точно такие же рубашку и джинсы. Спускаясь вниз, она почувствовала некую лёгкость… Не похожую на что-либо, пережитое ей. Вскоре вся чета Кордрой и Диппер сидели на кухне. Шло бурное осуждение событий минувших дней. За кружкой чая выяснилось, что Венди два дня пролежала в предсмертном состоянии. Услышав это она чуть не упала в обморок, и в этот момент плохо стало Дипперу. Тело онемело, конечности перестали подчиняться сознанию: будто бы начали свою собственную, отдельную от мозга, жизнь. Но этот приступ, чем-то похожий на эпилепсию, закончился также быстро, как и начался. — Диппер, ты в порядке? — Да… Всё хорошо. Нужен свежий воздух. Прогуляемся по парку? — Да, конечно. По парку идут в обнимку два подростка, но вдруг парень падает на землю. Его руки не хотят его слушать, будто ими управляет человек со сломанным геймпадом. Прекрасная рыжеволосая девушка пытается помочь ему, но получает оплеуху. — Венди, отойди! Я не могу контролировать свои руки. Лучше отойди! Диппер судорожными движениями рук пытается достать телефон из кармана куртки и ему это удаётся, но руки решили поплавать «вразмашку», и телефон отлетел на расстояние двух-трёх метров. — Венди! Позвони Алексу: пусть бежит сюда и Зуса пусть захватит с собой. Алекс сломя голову несётся по шоссе на гольф-каре, по дороге пытаясь объяснить Зусу причину столь быстрой езды. Они подъезжают к парку. Диппер где-то в глубине парка лежит в конвульсиях, словно одержимый во время ритуала экзорцизма. — Диппер, чувак, что с тобой творится? — Зус, увидев Пайнса «плывущего лягушкой» по траве, слегка опешил. — Зус, хватай его за руки! Я возьмусь за ноги. Они вдвоём пытаются скрутить Диппера, который потерял контроль над собой в самом прямом смысле этих слов. Пытаясь подчинить себе свои же руки, Диппер не выдержал и вырубился. Зус крепко схватил его за руки, Алекс скрутил ноги. — Зус, грузим, — они потащили тело Диппера к гольф-кару. С третьей попытки они всё же усадили его на заднее сидение, рядом с ним сел Зус, чтобы удержать его в случае чего. Венди села рядом с Алексом. Всю дорогу Диппер агрессивно бормотал что-то невразумительное. «Сосны и прочие древа будут и оружием, и воинами. Лишь пробуди в себе шёпот древних, и каждый из миров твоей плоскости откроется. Лишь найди в себе силу противостоять тьме, что грядёт». Диппер остался заложником собственного сознания: оказался заперт внутри своего тела.***
Хижина Чудес закрыта уже третий день. Все ходят, как на иголках. Диппер прозябает в стабильном, но тяжёлом состоянии. Каждый день к нему в палату приходят Венди и Пасифика. Рыжая просто сидит рядом, взяв его за руку. В тишине. И лишь дыхание слышно в полупустой комнате. Она приходит с надеждой на лучшее и уходит морально опустошённой. Блондинка приходит поговорить с дорогим человеком. Диппер не может ответить на её вопросы, он выступает в роли немого психолога. Помогает просто-напросто выговориться. — Привет, Диппер. Вновь не ответишь? Ожидаемо, если честно. Ты не виноват! Спасибо тебе, Пайнс. Я тебе многим обязана: своим парнем, дружбой, ты освободил некогда моё поместье от призрака, остановил апокалипсис… Ты сделал многое для Гравити Фолз и для меня в частности. Выздоравливай скорее, ты нам нужен. Всем: Алексу, Мэйбл, Венди, Форду, мне… Диппер, ты должен поправиться! Должен! А в ответ только шум от кардиографа. Диппер буквально под колпаком из-под которого ему не выбраться. — Ладно, до завтра, Диппер Пайнс. Пасифика неуверенными шагами идет через знакомые коридоры городской больницы. Здесь же стоит доктор Герберт со своей дочерью. — Мисс Нортвест, здравствуйте! — Здравствуйте, док. Как Ваши дела? — Мои прекрасны, а Ваши? Наверное, не очень, раз уж вы здесь. Пасифика приуныла. — Вы правы, док. Мой друг лежит в 31 палате, — Нортвест перевела взгляд на юную девушку, стоящую рядом с доктором. — Ваша дочь? Я Пасифика Нортвест, очень приятно, — Пасифика протянула руку Мелиссе. — Я Мелисса Морган Фрост. Фамилия матери. Недопонимание, возникшее от услышанного, тут же развеялось. — Понятно. Что же, может, сходим погулять как-нибудь? — Будет классно. До скорого, мне пора идти. — До встречи! И они разошлись в разные стороны. Пасифика — к Алексу, Мелисса — к своей матери. Алекс сидит на чердаке Хижины. Говорит с Мэйбл. Учит магии. Как оказалось, Мэйбл достаточно старательная ученица. Вдруг Алекс подскочил на месте, дрожащей рукой начал шарить по карманам. И найдя свою монету, он понял, что с Пасификой что-то случилось. Пасифика идёт по парку и крутит в голове фрагмент драки из какого-то боевика. Прокручивая вновь и вновь эту драку, она не заметила, как руки сами начали повторять приёмы рукопашного боя. — А у меня неплохо получается. Прикольно! — Пасифика начала представлять себя в центре потасовки, полностью продумывая каждое движение. Со стороны это выглядит комично, но в воображении Пас это эпичный бой. Прошла пара минут, и она идёт, напевая песню из рекламы наггетсов. Вдруг ей навстречу выходят два амбала неприятной наружности. — Красавица! Как делишки? Хочешь поразвлечься? — Нет, отстаньте! Помогите! — Ну так мы и поможем, — ехидные ухмылки змеями сползли на их рты. Первый подошёл в упор к бедной Пасифике и схватил её за плечо. Она резко схватила его запястье и вывернула руку туда, куда она выворачиваться не должна была. — Дерек, ты что с девчонкой справиться не можешь? — раздался издевательский смех. — Стив, завали пасть! Я такого не ожидал, — Дерек потёр запястье и замахнулся на пятнадцатилетнюю блондинку. Пасифика успела увернуться от удара и толкнуть его на землю. Второй идиот решил с разбега ударить по голове, но не рассчитал; Пасифика и от его удара уклонилась и следом пнула его на пару сантиметров выше солнечного сплетения, в грудину. Пока он стоял истуканом, блондинка со всего маха ударила его поддых и тот упал на первого амбала. В её голове мелькнула мысль: « а почему бы их не вырубить?». Она подошла и тюкнула каждого по темени. По всему телу прошла кратковременная судорога, а за ней — адская боль. Боль сравнимая с освежеванием заживо. В голове раздался голос мужчины. Он шептал: «Один боец может изменить исход битвы. А битва будет жестокой, и на кону стоит судьба не одного мира. Найди в себе силу и открой её секрет, и она умножится». — Пас, очнись! Ты в порядке? Что случилось? — Пасифика открыла глаза и увидела Алекса. — Всё… — её вырубило, напрочь. Знакомый чердак. На кровати лежит блондинка без сознания, рядом на полу сидит Алекс. Он здесь сидит ни один час. Пасифике снится чудный сон. Прекрасный сад с трёхметровыми орхидеями и синими соснами. Посреди поляны стоит высокая девушка в чёрных джинсах и красной толстовке. Это Смерть. — Привет, блондиночка. Как там Мотылёк поживает? — Ты же и сама знаешь. Зачем ты пришла сюда? — Ты — боец. И тебе придётся сражаться бок о бок со всеми своими друзьями. Береги Мотылька, он слишком горд, чтобы просить помощи или прикрытия. Если с ним что-нибудь случится, то пролетишь по блату через все девять кругов прямиком в пасть к Люциферу. Усекла? — Усекла. — А теперь просыпайся. Пасифика проснулась и увидела Алекса, держащего её руку. — Алекс, проснись! Хватит спать. — Всё, встаю. Только не кричи, — он, пытаясь проснуться, начинает расспросы. — Пас, что случилось в парке? Кто те парни? — он явно переживал, даже понимая, что всё это уже в прошлом. — Это были какие-то хулиганы. Я шла по парку и представляла себя в драке, и тут они выскочили поперёк дороги. Я их каким-то образом переборола и упала в обморок. Потом я видела тебя, а затем я проснулась здесь. — Хорошо, что с тобой всё в порядке… — Ах да, ещё ко мне твоя бывшая в сон приходила. Угрожала мне, говорила о каком-то сражении. Обещала «по блату через все девять кругов прямиком в пасть к Люциферу» отправить. — Не бойся, я с Люци договорюсь. Тебя никто и тронуть не посмеет, даже охранять будут. Не бойся её, она тебе не навредит, — Алекс начал шарить по карманам. Протягивая Пасифике руку, поцеловал её в губы. Взасос. Пасифика обхватила его шею руками, и гравитация потянула их в объятия кровати. Он навис над ней, иначе раздавил бы её весом своего тела. Понимая, что кислород в лёгких конечен, Алекс отпрянул от губ, сводивших его с ума в последнее время. — Ты даже мне пощёчины не дашь? — с долей иронии вымолвил Алекс. — Дурак! — Пасифика потянулась к нему, чтобы поцеловать. Но в самый не подходящий момент в дверь входит Мэйбл с тремя кружками чая на подносе. — Оу, я, кажется, не к месту, — она была смущена этой картиной: Пасифика целует нависшего над ней Алекса; тот разом упал рядом с Пасификой. Пас раскраснелась, словно помидор. — М-мэйбл, привет. К-как дела? — Да нормально, у тебя я вижу — тоже. Чай-то будете? Алекс почуял запах молока. — С сахаром? Если нет, то я сам себе налью. — Не переживай, твой с сахаром и с молоком. — Спасибо, Мэйбл. Ближе к вечеру, когда Алекс решил идти спать, Пасифика решилась на разговор. — Алекс, как ты с ней познакомился? — С кем именно? — Со своей бывшей! Не тупи. — Я чуть не умер. Мне она понравилась, а так как я не совсем человек, мы начали встречаться. Потом я чуть не умер по её вине. Полгода я пробыл в Аду. Подружился с Люци. Пока он был в отпуске, я был главным. Ну, в целом, один год моей жизни был с лихвой наполнен всякой чертовщиной. Я не хочу ворошить это. Хорошо? — Хорошо. Ты спать собирался спать? — Да, завтра тяжёлый день, и за сегодня я устал. — А может киношку посмотрим? Если хочешь. — Пожалуй, будет здорово. И мой ноутбук как раз зарядился. И вот они вместе лежат на кровати. Тишину нарушают только звуки дыхания и диалоги в фильме. — Пасифика, я люблю тебя, — еле слышно прошептал полусонный Алекс. В голове блондинки пронеслось: «дурак!». — Я тебя тоже люблю, — это последнее, что он услышал перед тем, как уснуть. Пасифика уткнулась носом в плечо Алекса и уснула в его объятиях.***
Через несколько дней в Гравити Фолз случилась смерть. Умерла Барбара Глифул, мать Гидеона. — Мы с мамой были не очень близки, но она всё равно любила меня. Даже когда я вынашивал планы по захвату мира или громил гостиную… У неё был посттравматический синдром и паранойя. Мы с отцом любили её, несмотря на все мои крики и все её странности. Мне жаль, что я был таким импульсивным идиотом, что не замечал её любви, что разрушал нашу семью. Извини меня, мама… Прошу… Священник прочёл прощальную молитву над телом Барбары, и, попрощавшись с покойной, все грустной толпой двинулись из церкви. Городское кладбище Гравити Фолз. Бад стучит в дверь дома Валентино. Открывает Робби. — Здравствуйте, мистер Глифул, — Робби хоть и был смотрителем кладбища и сыном двух гробовщиков, но говорить с людьми на такие темы не любил. — Вы готовы? — Да… Гидеон стоит перед незарытой могилой, держа в руках лопату. Его мама вписала в своё завещание лишь одно условие: её сын должен сам закопать её могилу. Взмах… Ещё один взмах… Лопата за лопатой он своими же руками зарывает гроб в холодную кладбищенскую землю. Дрожащими руками держа лопату, он падает на колени перед могильным постаментом своей матери. Его голова разрывается одной лишь мыслью: —Прости меня! Прошу, прости… Если бы я только мог всё изменить… Если бы мог… — Не кори себя попусту, сынок, — его плечей касаются столь знакомые руки. — Мама?! Почему я слышу тебя… Ты ведь… Ты ведь… — Да, сынок, да. Я умерла. Но прошу, не рыдай над моей могилой. Не жалей о прошлом. Не жалей о том, что не можешь изменить. Живи настоящим, ведь твоя жизнь только началась. — Но я не могу, так много нужно сказать. Слишком много… — Успеется, дорогой. Я услышу тебя в любом краю земли. — Простишь меня? — Давным-давно. А теперь очнись, иначе в скором времени попадёшь ко мне… Гидеон стоит на коленях перед могилой, из глаз его текут слёзы, падают и впитываются в землю. Вокруг суматоха: мистер и миссис Валентино с дробовиками в руках отбиваются от орд нежити, что в обилии водится под городом. Робби отбивается битой, Бад прячется в доме. Гидеон точно знает, кто здесь нужен. Диппер Пайнс! Он звонит в Хижину Чудес. Отвечает Форд. Гидеон вкратце объясняет, что на кладбище восстание зомби. Форд хватает резонаторную пушку и заводит свою машину. Гидеон пытается помочь, но безуспешно. Его глушат голоса в голове ровно с той поры, как он очнулся. Знакомые голоса, переплетаясь, образуют поток хаотично разбросанных слов. Его взор окутан мутной пеленой. Он пытается прояснить свой разум. Весь дым рассеялся, и перед глазами предстало поле брани: Робби размахивает битой и что-то агрессивно кричит. Сосредоточившись на юном Валентино, Гидеон расслышал… Его мысли!«Чёртов Глифул! Опять всё из-за его семейки, пусть только не выживет, я его из могилы достану!»
Робби, отбиваясь от постоянно появляющихся зомби, в мыслях проклинает Гидеона, чтоб его черти побрали, Глифула.
«Не очень-то и вежливо, сукин ты сын. Я здесь, между прочим, не при чём. Если у тебя на кладбище в порядке вещей подобная хрень, то почему ты меня винишь?»
Робби резко, только размозжив череп очередного мертвеца, оглянулся по сторонам. Он не сразу просёк, что к чему. Ещё раз прокрутив в голове услышанный голос, Робби понял, кто в его голове. — Гидеон! Вылезай из-за надгробия и исправляй всё это. Твоих ведь рук дело? — Я же уже говорил, что я не при чём! Я вообще думал, что это твои выходки. Как много здесь мертвецов? — Тысячи на четыре кладбищах. Скорее всего они движутся к центру города, к захоронению... А я, если честно, не помню, кто там зарыт. Заболтавшись, Гидеон и Робби не заметили новую волну зомби. Были бы они съедены, если бы Форд не успел подъехать к кладбищу. Наспех настраивая резонатор, старший Пайнс чуть ли не на ходу выпрыгивает из своей машины. — Эй, вы двое, на землю! — Мистер Пайнс, — Гидеон был рад видеть шестипалого старика, Робби был шокирован. — Я сказал на землю! — Форд наводит свою пушку на толпу мертвецов, и в тот же миг у каждого зомби взрывается его пустая черепушка. — Эту резонаторную пушку я собрал после чуть ли не сразу после своего возвращения в это измерение, —Форд обьясняет парням, что это за пушка в его руках. — Мистер Пайнс, нам нужно в центр города! Все зомби идут туда, — Робби пытается объяснить Форду что к чему. — Робби прав, мистер Пайнс. Под городом есть захоронение. Они прут туда со всех краёв города, — Гидеон просто пытается поддержать беседу. Через десять минут. Мистер Валентино роет семейный архив в поисках информации. Пока все остальные помогают Форду со сборкой новых резонаторных пушек. Благо, что в тачке Форда были все необходимые детали. Мистер Валентино тащит толстенную книгу в ветхом кожаном переплёте. На нём симметрично оттеснены пентакль и пентаграмма. — Мистер Валентино, что в этой книге? — Гидеона заинтересовала тесьма на переплёте. — Никто не знает. Это единственная книга, которую мне не прочесть. Она написана неведомым никому языком. Даже в Оксфордском университете не знают этого языка, — всех заинтриговало подобное заявление. Форд начал внимательно рассматривать страницу за страницей: — Это язык измерения 705! Удивительно, оно было разрушено около полумиллиарда лет назад. Но дальше идёт другой язык, слегка похожий на старую латынь, — Форд отошёл на полшага. — Это чёрная латынь, — Робби сказал это с непонятным выражением лица. — Мистер Пайнс, Вы можете это прочесть? — Гидеон начал наводить панику. — Да, вполне легко, — Форд начал водить пальцами по страницам, ища нужную информацию. Страница за страницей, строка за строкой — Форд всё же нашёл что-то. — Вот! Здесь написано: "на рубеже Мандалора нам пришло послание с родной планеты: "дом захвачен армией Грогуанцев". Они напали на нас, пользуясь тем, что наш военный флот разослан в дружественные республики?!" — Форд, прочитав это, сказал, что дальше полезной информации нет. В дело вступил Робби. — А здесь написано так: "под стоячим камнем посреди огромного поля лежит одинокий ключ. Вода из него чиста настолько, что может смыть с человека даже грех убийства. В омуте той воды лежит то, что откроет вход в гробницу Аворика Викеса — величайшего колдуна нашего племени. И только тот, кто ... сможет ..., и открыть те врата!", — Робби начал запинаться. — Тут не разборчиво написано, — Робби указывает на размытые слова. Форд вспомнил о словах Гидеона про центр города. Робби сразу понял, куда мёртвые намылились. Форд вручил парням пушки и объяснил, как из неё стрелять. — Мы едем в центр города. Робби — в багажнике, отстреливаешь всех в кого попадёшь, как из башни. Гидеон — в кабине, стреляешь в тех, кто мешает ехать. Мистер Валентино, Вы с нами? — Да, только я с дробовиком, — и одним движением руки перезарядил свой помповый дробовик. Все, кто могли, помогали с эвакуацией тех, что не могли. Через два часа после начала марша древних мертвецов весь город был эвакуирован в специальные убежища, построенные лесорубами под командованием Форда и МакГакета в прошлом году. По пустым улицам к центру Гравити Фолз огромным потоком плетутся зомби. На всех порах по объездному шоссе мчит Форд с остальными на своей старенькой машине. Они мчатся к Хижине. Форд что-то ищет в своём компьютере. Очень важный файл о последнем дне Странногедона. Дне, в который умер Билл Шифр. — Дядя, зачем тебе эти записи, всё ведь позади, он мёртв, — Мэйбл суетилась вокруг Форда. Просто ее напрягал тот факт, что в их подвале сидит Гидеон Глифул. — Давайте пойдём простым путём, просто попробуем вызвать его. И все дела, — нет-нет, да и Робби предложит хорошую мысль. Форд потёр очки и ясно сказал: — Хорошо, но только мы втроём. Больше никого не берём! Разгребать последствия тоже нам. Хорошо? Робби переглянулся с Глифулом. По одному взгляду Гидеон понял всю серьёзность ситуации. — Хорошо, — в голос сказали парни. — Призыв осуществим около его пещеры, туда он точно придёт, — сказав это, Форд полез за прототипом нового квантового дистабилизатора. Да начнётся охота на мёртвых! Вот они едут к пещере Билла Шифра за каскадом водопадов. Нужная им пещера находится за последним водопадом, путь к которому лежит через ущелье. Форд сканирует всю пещеру вдоль и поперёк. Его датчик магии не переставал пищать. Он пару минут пораскинул мозгами. — Пророчество не свершилось. И есть лишь два варианта: либо Билл со стопроцентной вероятностью жив, либо пророчество не заключалось в его гибели. Один вариант хуже другого... — Стойте, но как же так? — Гидеон был поражён услышанным. — После исполнения пророчеств любая заключённая в них магия пропадает. Так они устроены, — Робби призадумался. — Что же тогда может случиться? Насколько хреново всё может обернуться? — Форд достал что-то из сумки и кинул каждому в руки. — Настолько, сколько и не снилось. Я даже могу представить, что нам предстоит, — пацаны, надевая на руки браслеты Форда, резко переглянулись. — Нас?! — в голос. — Всех нас, в особенности нас десятерых: меня, тебя, Гидеона, Стэна, Венди, Зуса, Диппера, Мэйбл, Пасифику, Фидлфорда... — упоминая МакГакета, он слегка опечалился. — Жаль, что старик заболел. Мистер Пайнс, а что это за браслеты? — Их Мэйбл сплела из волос единорога. На каждом заклятие сродни защите Хижины. Пока они на вас, ваше сознание защищено от любого демонического или магического воздействия. Мы отвлеклись. Пора вызывать сильнейшего демона из всех известных миров, Билла Шифра. Форд очерчивает рисунок на скале, и тот начинает светиться голубым пламенем. — Робби, держи дистабилизатор! Держи пророчество на мушке! Робби схватил пушку и поставил её на ножки. Этот прототип шестизарядный. Пещеру полностью залило жёлтым светом, а за ним раздался металлический голос, внушающий ужас всем, кто его услышит. Сразу за голосом появился и сам Билл. Перед ними на земле стоит парень в костюме-тройке, цилиндре и с длинной лакированной чёрной тростью в правой руке. — Ха-ха-ха! Наконец-то! Я снова здесь! Привет смертные. Шестопал, Зашитый и... Гидеон? Эй, вы что, в няньки заделались? — Форд щёлкнул какой-то маленькой кнопкой на оправе своих очков, и они затемнились. — Билл Шифр. — Спасибо тебе, Фордик. Ты вернул мне мои силы. Это одна из твоих самых больших ошибок, — Билл ухмыляется, раскручивая на руке свою трость, — а нужно-то было позволить Зашитому прочесть заклинание. А теперь ты вернул мне мою силу. Так ты меня вызвал, значит тебе что-то нужно, так? — Да, Билл. Расскажи нам об Аворике Викесе. Колдуне, который жил в Гравити Фолз неизвестно сколько лет назад, — Форд дал отмашку Робби, чтобы тот целился в голову. — Он был некромантом. Жил лет восемьсот назад. Сегодня, кстати, день его смерти. Эй, Зашитый, он между прочим был твоим предком. Эта информация не сильно впечатлила Робби. Ему как-то пофиг. — Мой предок был некромантом. Неплохо, — Гидеон прикинул пару перспектив. — Проведи нас к его склепу. Что возьмёшь взамен? — Гидеон, для тебя особая цена: станцуй в том самом костюме, — Билл щёлкнул пальцами и в мгновение Глифул «преобразился». Гидеон станцевал танец, и Билл всех перенёс в какое-то тёмное место. В темноте сверкнули синие искры. Рука Шифра вспыхнула огнём, да так ярко, что озарила всё пространство. Стало видно всё: готические колонны, криповые статуи, мощённый огромными камнями пол, невероятно высокий свод потолка. — Зашитый, Аворик знатно обезопасил себя. Кажется, на вратах стоял кровавый замок. Если ты не его предок, то замок невозможно будет открыть. В повисшей гробовой тишине раздался хруст, похожий на звуки дробления костей. Напольные плиты начали разъезжаться, как при землетрясении. И из-под них полезли орды нежити, желающей сожрать хоть что-нибудь. В такой ситуации нужен маг, тот, в ком заключена мощь Солнца. — Ребятки, я не собираюсь вам с этим помогать. Уговор есть уговор: я вас выведу, а вот живых или мёртвых мне неважно,— Билл заливается своим психически не здоровым смехом, зависая в воздухе на высоте трёх метров над остальными. Форд пытается придумать план действий, Гидеон отстреливается, как может. Только Робби решился на это. — Что ты хочешь в обмен на помощь? Билл наигранно сделал вид, что думает. Но он точно знает, что ему нужно. — Два места на вашем кладбище. По рукам? — Робби не понял, зачем ему места. — Чёрт с тобой, по рукам! — Валентино протянул руку Биллу, и тот, только отпустив, тут же исчез. — Вот гад треугольный! Это ведь я нас сюда завёл. Сможем отбиться? — у Форда в рюкзаке есть две-три газовые гранаты с нитратом серебра и пять штук ультрафиолетовых. Оборону можно держать, но недостаточно долго. В то же время, в Хижине Чудес. Мэйбл сидит в гостиной и смотрит телик. Вдруг вокруг неё всё тускнеет и теряет свои контуры. Раздаётся столь знакомый и ненавистный смех. — Билл, покажись! Я те щас навтыкаю, садист треугольный! — Мэйбл настроена решительно и агрессивно. — Я тоже успел соскучиться, Кометочка. Успокойся, я по делу. Там твой Шестопал и Зашитый с Гидеоном в засаду попали, помощь им твоя нужна. Ты же как-никак маг света. Там, где они сейчас, солнца не было видно лет так восемьсот, плюс-минус десятка. Я прошу от тебя невозможного — доверься мне. — Хорошо, Билл. Но если ты мне натрындел, то я тебя укокошу. Понял? — Такая милая, когда угрожаешь мне. Билл протянул Мэйбл руку. Она взялась, и они сразу же очутились в той пещере. Там на полу лежали без сознания Форд и Робби с Гидеоном. — Что с ними? Что ты сделал? — Мэйбл сжала свои кулаки, и они начали светиться словно солнце на закате: алыми лучами. И столь же разогрелись. — Остынь, Комета. Они сейчас в глубинах прошлого и чужого сознания. Дай мне руку, и я доставлю тебя к ним, — он снова тянет ей руку. Одно мгновение, и они оказались в том склепе. Орды зомби и упырей всё ползут и ползут ото всюду. Мэйбл появилась на скальном выступе в пятидесяти метрах от Форда. Вновь её кулаки загорелись, но уже цветом золота. Мэйбл выпустила в воздух десяток шаров, испускающих солнечный свет. Сама же прыгнула в толпу нежити. Удар за ударом, упырь за упырём. Мэйбл движется к Форду. Даже вчетвером они не смогут отбиться от всех. Мэйбл уже близко. — Дядя Форд! — через весь гам поля брани Форд услышал свою племянницу. Но на Мэйбл нахлынула волна зомби. Погребённая под горой ходячих трупов, она со всей силы и возможного размаха ударила в перекошенную каменную плиту. Яркая вспышка света, раздаётся звук взрыва. Отойдя от ослепления, все лицезрели лежащую посреди огромного выженного пятна Мэйбл. — Тыковка, ты в порядке?— первым к ней подбежал Форд. — Да, я в норме, дядя, — Мэйбл чуть ли не теряет сознание на руках Форда. Гидеон окликает Шифра. — Билл, верни её обратно! Слышишь? — Да слышу я, слышу. Не суетись, сейчас верну её в Хижину. Мэйбл с криком падает с дивана на пол. На звуки падающего тела прибежал Стэн. — Мэйбл, что такое? — Стэн смотрит на нервно пыхтящую Мэйбл. — Дядя Стэн! Форд и Робби... Они где-то в какой-то пещере... И Шифр с ними! Билл, мать его, Шифр! — Стэн стоит со сковородкой в руках и охреневает с услышанного. — Тыковка, успокойся. Ты уснула час назад, и где ты нахваталась таких слов? От Венди? Я же тебя учил: сквернословить можно, но когда меня нет поблизости. — Помню, дядя, помню. Просто кошмар, — Мэйбл поднимается с пола и осознаёт слабость во всём теле. — Тыковка, может поедим? Я блины пожарил. — Да, спасибо дядя! Блины с сиропом! У-у-уху! ***от лица Автора*** Дорогой друг (или подруга). Ты вот сидишь и читаешь, а мои герои блуждают по остаткам сознания некроманта из двенадцатого века. Адекватно ли это? Не знаю. Спасибо моей бете, без неё я, как без рук. Что же, продолжай читать, если тебе нравится. Будь здоров(а) и не забудь про фидбэк. ***конец*** И вот Робби стоит перед огромными каменными вратами. Они исписаны странными символами, происхождение которых не известно одному лишь демону. — Зашитый, хочешь дам подсказку? Ключ — твоя кровь. Видишь справа шип торчит. Всё просто, — Робби косо взглянул на шип, и ладонь его свело от предстоящей боли. Он возложил руку на «алтарь» и не смог надавить. — Зашитый, хватит моросить. Оп, и все дела, — Билл треснул тростью по его руке. Раздался визг, и кровь Робби побежала по выемкам на камне. Как только первая капля крови исчезла под воротами, старый камень пошёл трещинами. Одна, другая, третья... И ворота рассыпались, словно стекло при аварии. Оттуда подул затхлый воздух. Запах, который одним только своим существованием олицетворяет всю мерзость смерти. Посреди этого огромного зала, больше похожего на пещеру, на каменном постаменте сидел иссохший старик. Он сидел, сжимая в руке браслет с непонятным камнем, а в другой книгу в чёрном переплёте. — Зашитый, знакомься. Это твой предок. Только Билл это сказал, сразу же мумия начала дышать. В пещере раздался глухой голос. — Подойди ко мне. Если осмелишься. Робби, переглянувшись с остальными, подошёл к Аворику. — Ты привёл с собой телепата, зачем он тебе? — раздаётся под сводом пещеры. — Ты про мелкого, что-ли? Так совпало просто. Он мать хоронил на нашем кладбище, и там же начался парад мертвецов... — Парад мертвецов? Звучит неплохо, сам придумал? — Да. Слушай, ты ведь некромант, значит и я тоже? — Почти. Возьми это, — старик протянул Робби свой том и браслет. — И что мне с этим делать, старик? Он взял в книгу, и она начала слабо сиять. Это означало, что Робби последний живой потомок Аворика. — Эта книга — твой единственный учитель. Помни, что ты... Старик не успел договорить. Он рассыпался в прах. Гидеон понял, что Аворик говорил о нём. В конце концов он давно понял это. Ещё на кладбище.«—Робби, ты уверен,
что справишься?»
«—Нет, но у меня нет
выбора».
Они очнулись на песке в пещере Билла. Робби держал в руках те же браслет и книгу. Когда он надел браслет своего предка, тот странным образом переплёлся с единорожьим браслетом. Теперь они стали единым целым. Как оказалось, пока они вчетвером бродили непонятно в каких склепах, парад мертвецов завершился массовым прыжком со скалы. Никто из горожан не понял, почему всё так закончилось. Теперь всё будет иначе, по крайней мере для Робби и Гидеона.