***
- Какузу, дай денег, - Хидан стал перед ним, загородив собой свет, и протянул ладонь в немой просьбе. - Тут идет фестиваль, не хочу сидеть в убежище. Какузу поднимает на него глаза, и смотрит поверх газеты. В просьбе Хидана не было ничего необычного: если ты следишь за бюджетом такой организации, как Акацуки, деньги с тебя трясут постоянно. Они напарники уже около года, и Хидан впервые попросил деньги для себя. Обычно, во время миссий Какузу оплачивал еду и кров за двоих, а Хидану ничего дополнительно и не требовалось. Поэтому, жалование Хидана оседало в кармане у Каказу, и он был вполне доволен таким положением вещей. Правда, у удобного в финансовом плане Хидана была обратная сторона медали - он слишком много болтал, и Какузу порядком уставал от его общества. Даже в убежище, находиться с Хиданом в четырех стенах было ужасно утомительно, и от его трескотни начинала раскалываться голова. Он полез в поясную сумку, и вытащил оттуда несколько банкнот - небольшая плата за то, чтобы побыть целый день в одиночестве и насладиться уединением. - Всего тысяча рье? - Хидан вскинул белесые брови, глядя, на лежащие на ладони купюры. - А чего не две? - Как-то странно ты говоришь "спасибо",- Какузу встряхнул газету, вернувшись к чтению. - Хидан, если будешь гундеть, то вообще нихрена не получишь, - Какузу никогда ему не отказывал, и всегда предлагал достойную альтернативу. Хидан протянул "спасибо" так, будто это было ругательство, повернулся к нему спиной, и направился, к стоящему в дверях Дейдаре. Тот смотрел на Какузу так, будто Хидан только что показал ему голую жопу. - Ой-ой-ой, - Хидан кривлялся, передразнивая интонации Какузу, - ишь, цаца! - он закинул руку Дейдаре на плечо, и помахал перед его носом веером из купюр. - Ну что, пошли, оторвемся! Какузу покачал головой, скрывая улыбку газетой. Глядя на них в безжалостном в бою и их мощные техники, как-то забываешь, что эти двое были все еще очень юными. И теперь радовались полученным деньгам, как генины, сбежавшие с урока.***
Дейдара не сразу догадался, что его провели. Наверняка Хидан договорился со своим напарником, иначе, Какузу ни за что не дал бы им деньги, тем более, на всякие развлечения. Поддался азарту, хотел увидеть, как Хидана оставят с носом, а в итоге, сам оказался в дураках. Хидан, кажется, совсем забыл о пари. Он сидел, перед тарелкой наполненной горкой костей от съеденных им свиных рёбрышек, откинувшись на спинку стула, и от сытости еле дышал. Они неплохо провели время: гуляли по улицам, хохотали до упаду, когда Дейдара подбросил мини-бомбу в котел, где варился мисо-суп в одной забегаловке. Суп взлетел на воздух, окатив брызгами всех посетителей. А еще разные аттракционы, фейерверк... Фейерверку Дейдара поставил 0 из 10, он был унылым, и не шел ни в какое сравнение с его взрывами. Даже Хидану, и то не понравилось. - Фейерверк из супа был лучше, - на его лице играли то красные, то оранжевые всполохи от разрывающегося в небе салюта. - Рис вправо, морковка влево, - он вспомнил, как ингредиенты разлетелись во все стороны, и они снова смеялись до колик в животе. Спустить остаток денег на "праздничный" ужин было отличной идеей, и теперь они сидели перед пустыми тарелками, в теле разливалась приятная усталость. Двигаться не хотелось, еда больше не влезала, сил думать о чем-то высоком не было. Хорошо, что он повелся на это пари, чтобы разогнать тоску после гибели Сасори. Сейчас Дейдара почти не жалел, что согласился. По подбородку стекает что-то липкое, Дейдара не заметил, что испачкался соусом. Вместо того чтобы утереть лицо салфеткой, он раскрыл на ладони рот, и вывалившийся оттуда язык подобрал с его лица пролитые капли. Хидан выпрямился на своем стуле, и таращился на этот процесс во все глаза. Он никогда прежде такого не видел, да и Дейдара позволял себе подобное только в обществе Сасори. За время, проведенное вместе, они привыкли к закидонам друг друга. А тут... он просто забылся, расслабился, салфетки эти, дурацкие, стояли так неудобно и далеко. - Я придумал тебе задание, - в глазах Хидана заплясали чертики. - Завтра утром оближешь вот так первого, кто появится на кухне. Проклятье! Дейдара думал, что он уже забыл про их уговор. - Или тебе слабо? - Хидан насмешливо смотрел на его замешательство, ковыряясь в зубах тонкой косточкой. - Да ни черта! - огрызнулся Дейдара. - Могу хоть сейчас, - он протянул к лицу Хидана ладонь с высунутым языком, и тот отпрянул. - Эй, полегче! - Хидан брезгливо смотрел, как язык исчезает внутри ладони. - Оставь это представление на завтра, - он осклабился, глядя на недовольную мину Дейдары.***
У Хидана с самого утра было шкодливое настроение. В глазах какой-то пакостливый, подростковый азарт, он весь взвинченный, "я сегодня прелесть, какая гадость". Он сидел под боком у Какузу на кухне, и вот уже больше часа испытывал его терпение. То вытягивал шею, всматриваясь в темноту коридора, не идет ли кто, то доставал его вопросами: какую книгу он читает, когда лидер даст им задание, и разную чепуху, от которой просто вяли уши. Вскоре на кухне появился сонный и помятый Дейдара. Он поздоровался с Какузу, а увидев Хидана сразу помрачнел, и принялся скрупулезно заваривать себе чай. Хидан наконец-то заткнулся, а услышав в коридоре приближающиеся шаги, на его лице возникла улыбка от уха до уха. - Какузу, - Хидан вдруг подорвался, и почти сел к нему на колени. - Смотри, что сейчас будет, - весело прошептал он на ухо, выхватив у него из рук книгу. Какузу хотел втащить Хидану за бесцеремонное нарушение личного пространства, он уже замахнулся, чтобы ему врезать, когда напряженную тишину на кухне прорезал звучный голос: - Доброе утро, - Кисаме, как ни в чем не бывало, подошел к шкафчику с посудой. Дейдара побелел, как мел, а Хидан, казалось, скоро лопнет от смеха. - Сейчас подойдет, - Хидан продолжал уссываться, глядя на Дейдару, у которого на лице была странная гримаса обреченности и решимости. - Какузу, Какузу, посмотри на это, - Хидан, по-хозяйски, закинул руку ему на шею, и таращился во все глаза, испытывая непонятный ему восторг. Как ребенок, которому подарили желанную игрушку. Какузу, скупой на мимику и эмоции наблюдал за Хиданом, у которого все на лице было написано, и удивлялся про себя: неужели и он когда-то был таким?.. Таким живым, таким настоящим? Он испытывает странное чувство - не ностальгию по ушедшим дням, когда он был уважаемым шиноби в своей деревне, еще до тюрьмы, до битвы с первым хокаге. Что-то другое, давно позабытое и вместе с тем, такое знакомое. - Поверить не могу, он это сделал! - Хидан не отводил взгляда от сцены на кухне, и Какузу краем глаза замечает, что у соседей тоже что-то произошло. - Ой... он же его убьет, - Хидан на секунду прижимает ладонь ко рту, нелепый, испуганный жест, в котором так много человеческого, и так мало - нукенина S-класса. - Твою мать, где коса?- Хидан принялся искать глазами оружие, и их взгляды столкнулись. И в этот момент, когда на него устремился этот пронизывающий, пытливый взгляд, Какузу вспомнил, что это за чувство. То состояние, которое испытывал так давно, что уже позабыл. Он понял, что влюбляется.***
Дейдара до последнего надеялся, что Хидан проспит, или забудет, или сам припрется на кухню, и испытает на себе то, к чему приговорил Дейдару. Но все его надежды рухнули - тот уже поджидал его в компании с Какузу. Он весь искрился самодовольством, и предвкушал интересное зрелище. Дейдара не мог отступиться: Хидан сразу заверещит, что он слабак и трус, который не держит слово. Поэтому, ему оставалось лишь помолиться любому, кто услышит, чтобы первым на кухню не явился Учиха. Прикасаться к Итачи, да что там, даже смотреть на него лишний раз не хотелось. Этот надменный ублюдок его раздражал. Он не понимал его, не понимал его искусства, и вообще походил на дохлую рыбу, с каждой встречей становясь все бледнее и тоньше. Поэтому Дейдара напряженно вслушивался в приближающиеся шаги, и едва не пролил на себя чай, когда с ним поздоровался Кисаме. Он почувствовал облегчение - слава богу, не Учиха! Но... Хидан нетерпеливо ерзал в опасной близости с Какузу, и указывал взглядом на Кисаме, мол, иди, действуй! Дейдара смотрит на сильные руки, которые сейчас расставляли на подносе чашки. Две чашки. Итачи все равно присутствовал здесь, даже не находясь в этой комнате. Его вдруг это страшно разозлило: какого черта этот Учиха до сих пор так влияет на его жизнь, затаился в его подсознании, как червоточина?! Запал ему в душу своими равнодушными, злыми словами и гипнотическим взглядом! Захотелось бросить ему вызов, показать, что у Итачи нет над ним власти. И эта выходка, на которую его толкнул Хидан, перестала казаться Дейдаре такой уж пошлой глупостью. Никто от него такого не ожидает, это произведет эффект разорвавшейся бомбы, а осколки долетят и зацепят Учиху. Это ведь его напарник. Да, если думать об этом так, то Дейдаре легче унять непонятно откуда взявшийся мандраж. Легче шагнуть к Кисаме, легче протянуть руку, когда он, наконец, повернул голову в его сторону. Рецепторы на языках в ладонях не такие чувствительные, как во рту. И все равно, Дейдара ясно ощущает солоноватый привкус кожи, пока ведет языком по щеке Кисаме вверх, чувствует, как его покалывают выступающие на лице жабры, как он задевает кромку роста волос на виске. Он все ждал, когда тот его оттолкнет, остановит, но Кисаме стоял и не двигался, упрямо глядя ему в глаза, с некоторой долей любопытства, будто тоже бросал вызов. Как далеко ты можешь зайти? Дейдара убирает руку, на щеке Кисаме остается влажный след от его слюны. Боковым зрением он видит, что Какузу и Хидан неподвижно застыли, и разглядывали друг друга так, будто никогда прежде не видели. Между ними что-то произошло, а они даже и не заметили. - Пойдем отсюда, - губы Кисаме прижимаются к уху Дейдары, они сухие и горячие, а от его шепота становится щекотно. Он приобнимает его за плечо, очень свойский, собственнический жест, и Дейдара не успевает ничего возразить. Вблизи Кисаме казался еще больше, мощнее, фактурнее. Как произведение искусства. Дейдара улыбается своим мыслям, и вместе с Кисаме выходят в полумрак коридора. Чай для Итачи одиноко остывал на столе.