***
— Я хочу с вами! — Сугетсу недовольно смотрел на брата, и его друзей, поджидавших за забором. Высокие парни, в подпоясанных рубахах, из них всех он знал только Джузо. Дылда со шрамом на щеке, который он получил, напоровшись на вилы. Те нетерпеливо переминались с ноги на ногу, недовольные внезапной задержкой. — Мал еще, чтобы с нами ходить, — Мангетсу развернул его за плечи и втолкал в дом. Суигетсу попытался извернуться, оттолкнуть его и выскочить за дверь. Брат всегда был выше и сильнее, побег не удался, а только развеселил его и гоготавших возле забора парней. — Иди спать! — поражение стало еще более нелепым и унизительным, а вскоре в коридор выглянул недовольный отец, сообщив, что огреет обоих, если они не угомоняться. Он лежал в постели, но сон не шел. В голове прокручивалась обида на брата, из родительской спальни слышался раскатистый отцовский храп. Суигетсу раздраженно перевернулся на бок, и зажал уши подушкой. Мангетсу хорошо, он сейчас на реке, развлекается с песнями и хороводами у костра, задабривает русалок, а может, ищет цветущий папоротник… А он как маленький ребенок остался с родителями, это просто нечестно! На улице завыли собаки, Суигетсу приподнялся и выглянул в окно. Было давно за полночь, брат должен был вернуться на рассвете. Луна ярко освещала дорогу, ведущую к их дому, и вскоре Суигетсу заметил его. Мангетсу шел, шатаясь как пьяный, может и правда, напился во время гуляний?.. Суигетсу чувствовал, как по жилам, точно холодная вода разносится беспокойство. Он выбрался из постели, и вышел во двор. Брат выглядел так, будто его недавно отделали в драке: мокрый с головы до ног, рубаха порвана, стоило Суигетсу оказаться рядом, как тот упал, как подкошенный. — Что случилось?! — он опустился рядом с братом на землю. — Они там, — Мангетсу смотрел на него безумными глазами, его голос дрожал, также, как тряслись его руки. — Навки! — он ухватил его за плечи. — Я их видел! Собственными глазами видел! — тело брата свело судорогой, его стошнило речной водой прямо Суигетсу на колени. В его волосах запутались водоросли, Суигетсу стал убирать их, когда заметил, что это венок из стремительно вянущих кувшинок. — Это они, — Мангетсу утер рот тыльной стороной ладони, когда брат отбросил венок в сторону, — они надевали их нам на головы, — он тяжело дышал, но во взгляде наконец-то появилась осознанность. — Выглядят как обычные девки, но красивые жутко, — он покачал головой, будто сам не верил в собственные слова. — Поют, зазывают пойти с собой на реку. А ты понимаешь, что идти не нужно, но все равно идешь, они тебя будто на аркане в воду тянут, — он вздрогнул, — а потом набрасываются всей стаей и топят. Я не помню, как я на берег выбрался, — он поднял на брата растерянный взгляд. — Не помню… — на лбу возникла морщинка, Мангетсу закашлялся, и его снова стало выворачивать наизнанку речной водой. Брата рвало до изнеможения, он хрипел и задыхался, согнувшись в три погибели. Суигетсу беспомощно держал его за руку, наблюдая за очередным потоком воды и желчи, когда тот неожиданно закашлялся, и вскоре из его рта на землю выскочило что-то маленькое, блестящее. — Джузо, — пробормотал Мангетсу, щироко распахнув глаза, поднимая за веревку нательный крест, который несколько минут назад терзал его дыхательные пути. — Это то, что осталось от Джузо, — из уголка его рта потекла кровь. — Они отпустили меня и забрали Джузо, — он схватился за голову, понимая, что ценой спасения стала жизнь его друга. Суигетсу, все это время сочувственно сидевший рядом, обнял его, не давая брату окончательно разлететься на куски. — Ты должен пообещать мне, — Мангетсу отстранился, и уткнулся своим разгоряченным лбом в лоб Суигетсу, — никогда не ходи на реку в русальную неделю. Никогда! — он судорожно вздохнул. — Все эти русалки, лешие и домовые, все это п р а в д а, — его пронзительный взгляд стал искать на лице Суигесту что-то, понятное только ему. — Хорошо, — Суигетсу кивнул, соглашаясь. Обиды и желание веселиться при взгляде на беспомощного брата, выглядевшего как кот, вынутый из воды, мгновенно улетучились. — Я обещаю. На следующий день Джузо не вернулся домой. Его искали, но так и не нашли, по деревне поползли слухи, что это Мангетсу убил его, а теперь рассказывал всем небылицы о русалках. Брат все больше становился затворником: он перестал общаться со всеми прежними знакомыми, заинтересовался изготовлением оружия, и все свободное время проводил в кузнице. Люди сторонились его, за глаза называя бесноватым, а он сторонился их. До следующей русальной недели оставалось 363 дня.***
Он открыл глаза, сдувая налипшую на лоб челку. Что его разбудило? Кажется, его кто-то зовет… Суигетсу сел в траве, огляделся. Солнце по-прежнему было в зените, в траве слышался шорох, будто там кто-то ходит. Джуго? — Иди ко мне… Иди ко мне… Нет, это не Джуго, голос, который его зовет — другой, женский. Он повернул голову на звук, боковым зрением заметив стоявшую посреди поля фигуру в белом платье. Суигетсу встал, огляделся. В поле не было никакой женщины, похоже, ему напекло голову, или он еще не до конца проснулся, вот и мерещится чертовщина. — Иди ко мне… Иди ко мне… Он замер, а когда вновь повернулся на голос, то увидел перед собой девушку. В белом платье, похожем на ночную сорочку, ее длинные рыжие волосы были заплетены в косу, украшенную колосьями. В руках она держала серп, и с улыбкой смотрела на Суигетсу. — Ты из соседней деревни? — Суигетсу смутился от неожиданного внимания, и стоял, не зная как себя вести, и куда себя деть. Девушка была не из местных, т а к у ю красавицу он бы точно запомнил. Она кивнула, продолжая улыбаться. — Иди ко мне… Иди ко мне… Он сделал шаг навстречу красавице, но остановился. Тут что-то было не так. Несмотря на сильное волнение, и влечение к незнакомке, он понял, что его смутило. — А зачем тебе серп? — он склонил голову на бок, глядя на изогнутое лезвие. — Сейчас не время жатвы. — Самое время, — девушка улыбнулась, и протянула ему руку. Суигетсу тоже потянулся навстречу, когда заметил кровавые отпечатки на ее белоснежной одежде. Он отпрянул и перекрестился. Морок спал, вместо красавицы он увидел уродливое полуразложившееся лицо и костлявые руки обтянутые лохмотьями. — Полуденица, — прошептал он, не веря своим глазам. Инстинкты самосохранения велели ему спасаться бегством, и он припустил во весь дух через поле, несмотря на жару. Какое-то время, ему казалось, что злой дух преследует его, но когда он решился обернуться, то позади него никого не было. Он ввалился к брату в кузницу, едва не сбив его с ног. — Она была такая красивая, — рассказывал он, жадно хлебая воду. — А потом, я как серп заметил, все, — он махнул рукой, — превратилась в старуху! — Русальная неделя началась, — Мангетсу повесил на голое плечо ветошь, которой вытирал грязные руки, — вот вся нечисть и выходит наружу. Оказывается, за прошедший год брат почерпнул много знаний о разных бесах и теперь мог рассказать и о водяных, и домовом, который шерудит за печкой… Суигетсу не мог вспомнить, когда в последний раз они общались и разговаривали друг с другом так долго. Они пробыли в кузнице до вечера, и когда собрались идти домой заметили, что на улице стал собираться народ с факелами. — Джуго пропал, — пояснил невысокий мужичок, когда Суигетсу спросил у него, что происходит. — А он разве не возвращался домой? — удивился он. — Он работал в поле сегодня, — мужичок сощурился. — Вместе с тобой. После полудня все разошлись, только вы в поле остались, — он направился прочь от Суигетсу, бросая на него косые взгляды. — А зачем тебе серп? Сейчас не время жатвы. — Самое время. — О боже, — прошептал Суигетсу, беспомощно глядя на брата. — Джуго был в поле, сегодня, и, — его глаза лихорадочно забегали, — это его кровь я видел на серпе Полуденицы! Мангетсу задумчиво смотрел на огни вдалеке, а потом устало потер переносицу. — Нужно уходить отсюда, — он положил ладонь на плечо брату. — Как можно скорее. Нам никто не поверит, устроят самосуд. Меня ведь тоже считают виновным в смерти Джузо. Они встревожено переглянулись, сборы не заняли много времени. Огородами они добрались до окраины деревни, и вышли к проселочной дороге. На землю стал опускаться туман, деревья, будто колонны поддерживали густую молочную пелену, висевшую над их головами. Братья шагнули в окутанный туманом лес, и затерялись в ночи.