Right In Front Of Me

К огромному облегчению Ямагучи и к его же искреннему удивлению, он не чувствует никакого сожаления по поводу произошедшего ночью между ним и Нишиноей. Да и сам либеро, встав с утра в прекрасном расположении духа, только подмигивает ему и отправляется по своим делам: умываться и готовиться к предстоящим их команде сегодня играм. — Чего такой загадочный с утра? – подозрительно сощуривает глаза только что проснувшийся Тсукишима. Он садится на своём футоне и тянется к футляру с очками. — И как ты это разглядел, слепота? – Ямагучи спешит стереть со своего лица дебильную улыбку: сегодня ему необоснованно весело. — Трудно не заметить, как твой улыбальник вот-вот треснет. Хороший сон приснился? — Нет, Тсукки, просто хорошее настроение, - потягивается Ямагучи. От этого жеста футболка на нем приподнимается, оголяя полоску живота. Тсукишима отводит от этого зрелища глаза, которые против воли хотят ещё позалипать на загорелую кожу Ямагучи. Он действительно очень красивый: даже только проснувшийся. Стоп, что… «Ну что, приятель, это уже три?» - звучит в голове Тсукишимы все тот же ехидный голос и ему хочется набить этому голосу морду. Но он понимает, что это бесполезное занятие и, в противном случае, морду придётся бить самому себе. «Да, да, а ты думаешь, как тебя люди терпят», - продолжает веселиться голос и Кею хочется взвыть от бешенства. Видимо, что-то такое отражается на его лице, потому что Ямагучи обеспокоенно смотрит на него: — Эй, ты в порядке? У тебя зрачки сейчас, как у наркомана… — «Это чтобы лучше видеть тебя, внученька», - пищит Кей противным голосом. Он не хочет, чтобы Ямагучи что-то заподозрил, он вообще ни хера не уверен в том, что с ним происходит. А Ямагучи вместо ответа присаживается рядом с не успевшим встать Кеем на корточки и смотрит ему в лицо: — Выглядишь неважно, - обеспокоенно тянет он. — Ох, ну спасибо, блин, большое. Обычно мне говорят какой я красивый после сна, но раз уж ты настаиваешь, - фыркает Тсукишима. Он действительно чувствует себя как-то странно: то ли сквозняком продуло, то ли присутствие Ямагучи как-то странно на него влияет: его немножко потряхивает. А этот гад Ямагучи, как, блять, специально, добивает его и без того неустойчивое состояние: осторожно кладёт одну руку ему на лоб, а вторую – на щеку и испуганно говорит: — Тсукки, мне кажется, у тебя температура. «На тебе, сука, получи: четыре! Пять! Шесть! Семь, нахуй!» - орет внутренний голос, пока, кажется, вся кровь от головы Тсукишимы резко устремляется в…противоположное ей место. Тсукишима натягивает одеяло до груди, радуясь, что не успел встать с футона. — Попроси у Ячи какой-нибудь парацетамол, - стараясь, чтобы голос не дрожал, говорит Тсукишима, - только, умоляю, не в виде ректальных свечей. Не хочу пропустить сегодняшнюю игру. Ямагучи игнорирует его прикол с ректальными свечами и подрывается с места. Через секунду его и след простыл. Тсукишима в полном ахуе смотрит прямо перед собой: что это за пиздец происходит с его организмом? В смысле, он, конечно, понимал, что именно происходит, но почему? Почему сейчас? Почему именно на Ямагучи? «Потому что», - никак не угомонится все тот же ехидный голос в его голове. - «Потому что ты влюблён в него, но так в себе это подавляешь, что сам запутался. Совет от высшего разума: перестань рыпаться и просто прими как данность тот факт, что ты вкрашился по полной, парень. И, раз уж я сегодня слишком добр на советы для слабоумных, вот тебе ещё один: Ямагучи сейчас вернётся не ради того, чтобы созерцать твой на него стояк.» Тут Тсукишима вынужден с ним согласиться и подрывается в уборную. *** Оставшиеся игры Карасуно продолжают держать марку и проигрывают только Некоме с ее новым составом: вместо Куроо Тетсуро, который сейчас учился в универе, место капитана занял Козуме Кенма. Ожидаемо, ведь именно этот флегматичный связующий обладал всеми качествами лидера. Так же у них появился новый переведённый ученик из Америки, который, по словам Хинаты, свои подачи «ебашил как черт» - и в основном на Сато, который на этот раз не смог подобрать ни одного мяча этого американца. Время их тренировочного лагеря наконец подошло к концу. Команда гурьбой вывалилась на улицу, радостно обсуждая предстоящее путешествие. Почти все карасуновцы получили письменное согласие от родителей на путешествие в Камакуру. Не ехала Ячи – ее мама все-таки не могла позволить своей дочери отправиться куда-то, где не было взрослых, которые могли бы присмотреть за ней. Из-за этой новости Нобу весь день ходил как в воду опущенный. Так же не ехали Киношита, Нарита и Юкио: третьегодки хотели провести время со своими девушками, а у Юкио оказались ну очень строгие родители. Рядом с их автобусом стоял чёрный «минивэн», и как только команда подошла поближе, из него вышел загорелый парень лет двадцати семи - тридцати. Он приветственно помахал им рукой и Танака, радостно взревев «Коу-чан!», кинулся к нему с распростертыми объятиями. — Ицуки Коуске, - представился парень команде, слегка поклонившись, - буду вашим гидом по Камакуре. — Шикарный парень, - горланит Рю, положив руку Коуске на плечи, - бьет татуировки знаменитостям. — Ну, будет тебе, всего паре набил, - отмахивается от комплимента Коуске и, скомандовав «Запрыгивайте!», садится за руль своего «вэна». Вся команда набивается в его машину, где достаточно тесно для них всех, поэтому Танака строго советует никому не пердеть, ибо для провинившегося это будет чревато последствиями. Впрочем, ехать им предстоит недолго: Коуске сказал, от силы полтора-два часа. Они как могут рассаживаются внутри машины: кому не хватило места вынуждены сидеть либо на коленках друг у друга, либо прямо на полу, но в общем и в целом, всем находится место. Да, не очень удобно, но оно того стоит: когда им ещё бы представился шанс побывать в одном из живописнейших курортов Японии, да ещё и такой веселой компанией. Впрочем, не все так веселятся: Нобу конкретно словил грустного и залипает в свой телефон. — С ним че? – осторожно спрашивает у его брата-близнеца Хината. — С нами не поехала Ячи-сан, - отвечает ему Сато, - а он очень хотел признаться ей. — Облом, - тянет Хината. – Ячи стала так популярна. Кенма мне тут по секрету передал, что в их команде как минимум трое просили его раздобыть у нас ее номер. — И ты дал? — Не, - отмахивается Хината, - что я за друг, раздавать чужие телефоны без согласия. Тем более, она девушка. Они едут ещё какое-то время, у всех приподнятое настроение: Танака с Энношитой подпевают радио нестройным дуэтом, а Виталий принимается отбивать на спинке сидения барабанный ритм под песню из «Короля Льва». — Оаааааааа Эньаааааааа, - завывает он, агрессивно отстукивая ритм. У Кея от этого раскалывается голова. Ямагучи замечает его страдальчески наморщенный лоб: — Тсукки, тебе точно полегчало от той таблетки? — Мне полегчало и уже успело снова поплохеть, - устало тянет Тсукишима, расстегивая свою сумку и принимаясь искать в ней маску для сна и наушники. – Я спать. Разбуди, когда приедем. — Хорошо, Тсукки, - покладисто соглашается Ямагучи. Кей решительно надевает на голову наушники, натягивает на глаза маску: все, он ничего не видит и не слышит, он в домике. *** Впрочем, поспать ему особо не удаётся: они достаточно быстро приезжают к месту назначения. Ямагучи будит его, они выходят из машины и застывают на месте. — Вау, охренеть, - почти в унисон тянут Нишиноя и Хината. Кей лишь немного ошибся, предположив когда-то, что у знакомого Танаки дворец – у него был огромный, мать его, коттедж. Чем там Коуске-сан занимается, татуировки бьет? Тсукишима в деле. — Чувствуйте себя как дома, - ухмыляется Коуске в ответ на ошарашено выпученные глаза команды. — Простите за вторжение! – дружно кричат Карасуно, переступая порог дома. Внутри просто до неприличия шикарно: высокие лепные потолки, белоснежные колонны, роспись на стенах в античном стиле: видно, что тут работали профессиональные дизайнеры. Кей залипает на изображённых на одной из белоснежных стен крупных, мощных женщин, поедающих виноград. И хоть он глубоко уважает искусство, ему кажется, что им нужно прекращать столько жрать. Вслух он, конечно, этого не говорит, но вот стоящий рядом с ним Хината внезапно взбудораженно начинает тыкать в нарисованный причиндал у Сатира: — Смотрите, какой крошечный у этого кентавраса!! Кей, нахуй, жалеет, что он родился на свет.