Right In Front Of Me

«Пошли на вечеринку» - говорили они. «Будет весело» - говорили они. Десятое ноября выпало в этом году на воскресенье – идеальный день, чтобы беспрепятственно устроить вечеринку и собрать всех желающих (не)культурно провести время. Но… но вот… Этих желающих пришло человек семьсот. Ну, может, меньше, но ненамного: когда Кей с Хинатой и Кагеямой подошли в назначенное время к дому Виталия – там внутри уже была просто чертова толпа народу. — И почему все наши знакомые живут в таких огромных хоромах? – Сипло восхищается Хината, рассматривая трехэтажный дом Виталия с собственным отгороженным от посторонних глаз личным двориком. Кей давит на кнопку звонка и Виталий открывает им ворота: а, чудесно, внутри дворика ещё и бассейн есть: то-то Виталий советовал всем захватить с собой плавки. Мажоры. — Ты меня спрашиваешь? Все вопросы – к автору, она, наверное, думает, что все в Японии так живут, - вздыхает Кей и подталкивает замешкавшегося в воротах Хинату в спину. — Ну вот у меня, например, обычный дом, - бурчит Хината и они заходят внутрь. Навстречу им спускается Виталий в самом блаженном расположении духа: то ли успел подбухнуть уже, то ли просто тащится от организованного им же веселья. А, ну да. Последнее. — Здравствуйте, здравствуйте, гости дорогие, - широко улыбается он им. – Пока мы ждём виновника сегодняшнего торжества, не поможете мне нарезать фрукты? Они все вместе топают на просторную кухню, где уже сидят человек пять – неизвестных девчонок, Ячи, Каэде с близнецами и почти все третьегодки во главе с Энношитой: пока нет только Танаки. — Не слишком ли все…слишком? – спрашивает Кагеяма, удивлённо оглядывая уже наличествующие на столе закуски: тут тебе и десерты, и мясные тарелки, и различные морепродукты, и какие-то странные обугленные печенюшки в виде человечков – фиг его знает, русская кухня, наверное. — Ты про печенье? – отмахивается Виталий. – Да, не получилось, что-то опять напутал с ингредиентами, выбросить надо. Не во всем же мне быть талантливым. Пока хозяин дома технично раздаёт новоприбывшим фрукты и ножи, на кухню впархивает эфемерное создание с длинными светлыми волосами ниже пояса, огромными серебристыми глазами и – в полупрозрачном белоснежном пеньюаре в пол. Сказочному созданию на вид не больше восемнадцати лет, и вся мужская половина присутствующих – да что уж там, и женская – тоже, открыв рот, пялится на эту фею. Фея поправляет волосы легчайшим жестом, красиво взмахнув широким рукавом. — Виталя, ма шери, че устроил опять? Папа завтра из командировки возвращается, - хриплым ото сна голосом выдаёт красавица. – Узнает о твоей вечеринке – по шее получим с тобой. — Мам, оденься! – морщится Виталий, кидая на собравшихся грозный взгляд: не пяльтесь. Кей послушно отводит глаза – мама?! Он сказал – мама? Серьезно? Да ей не больше двадцати! — А ну, не кричи на мать, - грозит пальчиком ему прекрасное создание. – Смотри мне, чтобы все убрал потом, или клининг вызови, но сам, ма шери, у меня с подругами вечером пилатес – я твоими делами заниматься не буду. — Мама! – стонет Виталий, хватая ее за плечи и разворачивая к выходу с кухни. – Я уже взрослый, разберусь… — О! О! – вырывается, заметив что-то, из его хватки фея и бросается к столу. – Шато Марго! Я хотеть! — Маам, у нас же есть вино в баре, могла бы оттуда взять, - прикладывает руку ко лбу Виталий. Надо же, на свете все же существует человек, способный так сильно смутить Виталия: ля, смотри, аж покраснел весь. Тем временем его маман, оперативно расправившись с винной пробкой, основательно прикладывается к горлышку бутылки и делает крупный глоток: — Кх, хорошо пошло, - довольно облизывается она и подмигивает всем собравшимся. – Ну, бон вояж, удачно всем провести время, только, чур, не блевать в вазы, расписанные Гжелью – вычислю по ДНК и убью: они коллекционные. — МАМА!! — Все, не урчи, - пожимает плечами фея и удаляется, хищно присосавшись к горлышку своего Шато. Присутствующие на кухне девушки третьегодок кисло смотрят на своих парней: Киношита и Нарита настолько выпали из реальности, что вместо того, чтобы срезать кожуру со своих яблок – нарезали сами яблоки на длинные ленты, которые покрошились прямо на пол. У Энношиты дела обстояли не лучше: он вообще каким-то чудом умудрился натереть на терке ананас прямо с кожурой и хвостиком. — Ничего себе, Виталий, ты не говорил, что твоя мама – такая горячая красотка! – Восхищенно орет Нишиноя. – Она точно твоя мать? — А что, по мне не видно? – самодовольно ухмыляется Виталий. – Я же, блин, весь в маму… — Да не гони, ты и рядом с ней не стоял, - фыркает Ноя. – Сколько ей вообще?? — Ой, я не помню, и вообще, такие вещи спрашивать неприлично, - отмахивается Виталий, грустно смотрит на ананас Энношиты и достаёт из корзинки – новый. Ямагучи приходит где-то спустя полчаса после того, как на кухне уже все готово: красота наведена, напитки расставлены (Виталий сбегал в бар и прихватил оттуда ещё несколько бутылок вина), обугленные печенюшки – выброшены, а измельчённые в труху фрукты – закинуты в блендер, на смузи для мамы Виталия. — Тихо, тихо, а сейчас: как репетировали, - взволнованно распоряжается Виталий, пока Ямагучи пересекает двор. Хината с Кагеямой серьезно кивают, третьегодки тоже шушукаются между собой. Когда Ямагучи заходит в гостиную Виталия, на него буквально обрушивается шквал из конфетти: девушки дергают за какие-то веревки, свисающие с потолка. Тем временем, волейболисты, стоя на одном колене вполоборота к ничего не понимающему Ямагучи, разом поворачивают к нему свои головы, и именинник не может сдержать смех: на всех надеты одинаковые огромные очки со стразами вместо стёкол. Парни выставляют обе руки перед собой и трясут ладонями: — Шаааайн, - хором тянут они, пока Тадаши, согнувшись пополам, хлопает себя по коленкам. Он разгибается, все ещё хихикая, а Кей тем временем, онемев, рассматривает его: как же круто он сегодня выглядит. На имениннике объемный джемпер цвета ночного неба, высокие грубые ботинки, в которые заправлены черные брюки и крупная серебристая металлическая пряжка на ремне прямоугольной формы. Сам Кей стоит немного в сторонке от всех этих клоунских сценок, но тоже не может сдержать смешок, когда с носа Хинаты соскальзывают эти дурацкие очки и звучно шмякаются на пол, рассыпаясь в разные стороны стразами под недовольный вой Виталия. Похерив сломанный аксессуар, Хината первым бросается обниматься к Ямагучи, следом за ним к имениннику подбегает остальная команда и дружно треплет причёску счастливо смеющегося Тадаши. Впрочем, окончательно испортить ее не дают новые подошедшие гости: Виталий, весело хмыкнув, открывает дверь – и все выпадают в осадок. На пороге стоят уже известные всем гопники во главе с широко улыбающимся Рю: на всех них надеты черные с красными облаками мантии Акацуки и тематические парики. Так, пирсингованный косплеит Пейна, бугай – Итачи, тот, что с глазами на висках – Кисаме, блинолицый – Какузу, а сам Рю – Хидана. Кей хмыкает: — Поверить не могу, что кто-то с ником «Танака69» додумался до всего этого, - тянет он, рассматривая Рюноске-Хидана. — Во имя Джашина! - ничуть не обижается Рюноске, давая знак остальной гопоте следовать за ним. Интересно, что ему удалось собрать и впихнуть их всех в мантии Акацуки: типа, ладно, Джун, ему деваться некуда, а остальным что, по фану наряжаться персонажами из «Наруто»? Или ананасоголовый им всем заплатил? Виталий, широко улыбаясь, осматривает новоприбывших, но, как только его взгляд доходит до Джуна, улыбка исчезает с его лица: Ананас просто косплеит Ананас – но в мантии Акацуки. — Непорядок, - бормочет он, задумываясь о чём-то своём. Потом, радостно хмыкнув, бросается к огромному шкафу и выуживает оттуда свою небезызвестную маску-коня и с непреклонным видом протягивает попятившемуся от неё в священном ужасе Джуну. – Надевай, раз не подготовился нормально. Тот, обреченно вздыхает, но, покосившись на сурово нахмурившего брови Хидана, напяливает маску на свою голову. Теперь почти все Акацуки в сборе: Конан, Сасори, Дейдара и Зецу, скорее всего, где-то потерялись или застряли на какой-то там миссии по высвобождению джинчурики, но основной состав – вот они, красавцы, все как на подбор – и Конь Акацуки в их числе. *** Вот вас не бесят люди, для которых главное развлечение в жизни – споить ближнего своего? А Кея – бесят. И, конечно же, он и сам понимал, что является желанным обьектом для таких вот сущностей в виде гномика (читай: Нишинои) – для спаивания во имя извечного и незыблемого «ты меня уважаешь?!» Ну, правда, что-то в этом есть – садистское, это как расчесывать болячку – все знают, что не стоит этого делать, но, сука, хочется же! Тем более, никто так толком и не увидел пьяного Тсукишиму – сидит себе вечно в своём чёрном/мрачном/сексуальном (нужное подчеркнуть) – ни один мускул на лице не дрогнет. Тут уж, извините, как говорится: сами напрашиваетесь – надо же увидеть как человек на бровях будет ходить. Так что: кто мы? Алкоголики! А что мы делаем с противными трезвыми красавчиками? Спаиваем, конечно! Стоит ли упомянуть, что вечный затейник Танака, разумеется, поддержал своего приятеля с припасенными на такой случай «восемнадцатью алкогольными играми, чтобы напиться с выдумкой и азартом»? Сначала они сыграли в «Мафию». Игроки, которых сливали самыми первыми, должны были пить. Потом они дырявили по кругу салфетку зажженной сигаретой, а тот, кто порвет салфетку так, что она опустится на дно бокала, на котором, собственно, и лежала, должен выпить его содержимое: понятное дело, там был не яблочный сок. Потом была «Слеза Утконоса»: они подбрасывали игральную кость и нужно было угадать: четное или нечетное число выпадет. А в это время каждый подливал в бокал алкоголь по своему извращенному вкусу, и, конечно, тому бедолаге, которому не повезло вылакать колу с ромом, вишневым соком, мартини и – о Боже, пресвятые тапки Джета Ли – абсентом, оказался именно Кей. — Ты не обязан это пить, - осторожно трогает его за плечо Ямагучи, в священном ужасе глядя на странное нечто, плескающееся сейчас в бокале Кея. – Я б не рискнул все это мешать. — Я тоже, - кисло произносит Кей, но Танака Хидан и Нишиноя с такой акульей улыбкой смотрят на него в это время, что его аж передергивает: не слабо мне, не слабо. Выдохнув, Кей все же вливает в себя половину бокала: на большее не рассчитывайте, итак человек тут, можно сказать, играет со смертью. Впрочем, у Рю нет на это претензий, а Нишиноя радостно вопит и просит жующего трехметрового химозного червяка Каэде увековечить сей исторический момент на свой телефон. — Так, а пока мы ждём торт, я предлагаю поиграть в «Угадай, кто ты»! – Выскакивает откуда-то из-за угла неугомонный Виталий, размахивая стикерами и маркером. Кей мельком кидает на русского взгляд и закатывает глаза: ну что за блядун, уже успел с кем-то позажиматься, пока они тут пили: рубашка на вороте сбилась набекрень, волосы – торчком, не хватает только следа от губной помады посередине довольно ухмыляющейся рожи. — Кого можно загадывать? – спрашивает Нишиноя, с готовностью плюхаясь на ковёр и за пояс джинс подтягивая обратно вскочившего было по съебам Кагеяму. — Давайте, чтобы было проще – живых существ, ну типа там, знаменитостей, либо персонажей из фильмов и аниме – известных только, прошу, тут не все читали «Вишня Цветёт после Зимы»… — А ты прочитал уже, что ли? – бурчит Джун. – Вернул бы тогда… — Нетушки, я люблю – мм, растягивать удовольствие, - сахарно улыбается ему Виталий. – И надень, пожалуйста, обратно маску, надень. Ты выбиваешься из антуража. Значит, всем все понятно? А я со своей стороны внесу небольшое правило: чем больше чел тупит, отгадывая кто он там, тем больше ему нужно выпить. Ясно? Предлагаю напрягать мозги по максимуму… Кей обреченно вздыхает, страдальчески приподняв брови: похоже, избежать ему сегодня опьянения не удастся, с такой-то «креативной» компанией. И это спортсмены, называется. Вертел он – таких спортсменов… Он перехватывает точно такой же полный страдания взгляд Кагеямы и ухмыляется ему: ну вот, хоть один единомышленник нашёлся, а то Кей уже подумал, что он один тут – с головой на плечах. А пока они с Кагеямой переглядывались, Хината с Ямагучи, не сговариваясь, шлепнули им на лбы стикеры: Кей видит гордо красующееся «Брэд Питт» на лбу у своего связующего. Ну не знаем, не знаем, спорно, конечно… Хотя была у него роль – сморщенного старичка, который молодел по мере своего взросления. Если так – то сойдёт. Кагеяма в ответ прищуривается на лоб Кея и довольно скалится: похоже, Ямагучи тоже не Наполеона Бонапарта там прицепил. Хината, вон, вообще катается со смеху, тыча в лоб Тсукишимы. Пока сам Кей мстительно лепит на невинно усмехающегося Ямагучи «Дарт Вейдер», Виталий, Кагеяма и Хината вылупляются на них, приоткрыв рты. Кей переводит недоуменный взгляд на Хинату с его «Росомаха» на лбу: — Чего? — Да вы просто созданы друг для друга, мои зайчики, - умильно сложив ладошки, нежно отвечает ему вместо Хинаты Нишиноя. Виталий, хохоча, зажимает ему рот ладошкой, мол, не надо, не спойлери. К ним в кружок подсаживаются Каэде - «Саката Гинтоки», Нишиноя - «Сильвестр Сталлоне», Ячи - «Леди Гага», Сато - «Капитан Америка», Нобу - «Майк Вазовски», сам Виталий - «Снупп Дог», ну и, собственно, упомянутая четвёрка второгодок. В этом очередном безумии явно лидируют первогодки: Сато с Нобу то ли подсмотрели, кто они, то ли еще как-то вычислили, но им практически не пришлось пить. Ячи какое-то время тупит, кто она, но когда влюблённый Нобу слишком уж откровенно кричит «да! ДА!» на ее вопрос «Я популярная певица?» - она все-таки догадывается. Кто вообще всех поразил, так это Каэде. На секунду оторвавшись от поедания своего почти-добитого желейного червя, он лениво тянет «Я либо Эл, либо Гинтоки. Всем спасибо, все расходимся». Вот так просто. Изящно, мать его, красиво, и ни капли в рот, ни сантиметра – кгхм. Ну ладно, зачтено. У Кагеямы дела обстоят ну очень туго, бедолаге приходится и в этот раз солидно налакаться виски с колой, прежде чем до него со скрипом и подсказками доходит, что Хью Джекман – не единственный известный голливудский актер. По горячим следам Хината примерно понимает, кем он может быть: исходя из скудных познаний Кагеямы Голливуда. Вот как, Король, Хью Джекман, значит. Королевский типаж detected. Виталий устраивает из своей самоидентификации целое представление. Когда, наконец, он разгадывает, кого ему нацепили на лоб, то вообще бьется в экстазе: включает на своём телефоне «Smoke Weed Everyday». — Da da da da daa it’s the motherfucking D-R-E, - пускается в пляс русский, прекрасно пародируя движения рэпера. Девчонки вокруг просто в экзальтации: вон, Миса с Сараби едва из своих декольте не повыпрыгивали. Наконец, подходит очередь Ямагучи. — Ам… Я – мужчина? – задаёт вопрос он, накручивая прядку волос на палец. — О, да, - хохочет Виталий, попутно обнимая за талию подсевшую к нему на коленки Сараби. – Ещё какой. — Я – персонаж вымышленной вселенной? — Точно-точно, - кивает Нишиноя. — Хороший персонаж? — Пей, - хмыкает либеро. Ямагучи послушно отпивает из предложенного бокала. — Хорошо, я злой персонаж. Ам… Я – Волан-де-Морт? — Как ты посмел произносить имя Того-Кого-Нельзя-Называть?! – закатывает глаза Виталий. – Пей! — Много народу я убил? – продолжает допытываться Ямагучи. — Дохрена. Ты жуть какой злыдень, - смеётся Хината, как-то слишком уж тесно прижимаясь к бочку поплывшего от такого напора Кагеямы. — Дарт Вейдер, что ли? – догадывается Ямагучи и переводит взгляд на Кея, пока все радостно улюлюкают и поздравляют его с чистой победой. – Вот это ассоциации у вас, мистер, я запомню… Ох, мать, так это что, получается… Тадаши растерянно проводит рукой по своему лбу, срывает стикер, пару секунд смотрит на него и расплывается в солнечной улыбке. Кей понять не может, чего у всех вокруг такие заговорщические рожи, но настала его очередь в этом аду. — Так, я – мужчина? — Пей, - икает Кагеяма. — Женщина? – Кей кидает не сулящий ничего хорошего взгляд на захихикавшего Ямагучи. – Хорошо, пусть будет женщина. Я – персонаж вымышленной вселенной? — В точку, - кивает Хината, разваливаясь на коленках у немного остолбеневшего от этой его смелости связующего. — Я – персонаж из «Гарри Поттера»? — Пей. — Ум… Ладно, давайте по-другому: у меня есть сверхспособности? — Пей. — Да ладно, - начинает выходить из себя Кей. Его стакан уже опустел, но шустрый Нишиноя тут как тут: наготове со своим абсентом. – Поехали дальше. Мм, я – подросток? — Пей. — Ок, взрослый так взрослый. Я – Сара Коннор? — Пей. —Тетя Петунья ? — Пей. — Джин Грей? — У тебя нет сверсхспрсбнстей, - снова икает Кагеяма, рассеянно перебирая рыжие пряди Хинаты. – Пей. — Блин, Ямагучи, что ты там загадал? – вздыхает Кей, прищуриваясь на невинно засвистевшего Ямагучи. Взять бы да отшлепать засранца. Кто-нибудь, подарите уже плётку, пожалуйста, вот это будет кстати, вот это мы оторвёмся… - Хорошо, я – из «Марвел»? — Пей, - одновременно хихикают Хината и Нишиноя. — Я… блять, я уже все что мог спросил, по-моему… Ладно, я – из «Властелина Колец»? – спрашивает Кей и снова скрипит зубами от довольной рожи Виталия, взглядом указавшего на щедро наполненный Нишиноей бокал абсента. Кей уже чувствует, как его мозги превращаются в стекловату: соображать становится внезапно ну очень сложно. – Значит, я – женщина, взрослая, без сверхспособностей, но при этом – персонаж вымышленной вселенной… Повезло мне… — Своё резюме будешь зачитывать своему будущему работодателю, – хмыкает либеро, отпивая своё неизменное сакэ с вишневым соком: он каким-то образом быстро отгадал, что он – Сильвестр в столовой, поэтому сейчас восполнял до обидного малое выпитое количество алкоголя. – Давай шевели уже мозгами, ты же у нас умник. — Аргх… Ну, я – ничего? — Секси, - улыбается ему Ямагучи. — Снимите уже комнату, - морщится Кагеяма. — Аналогично, - отзеркаливает Кей: связующий уже вполне себе раскованно зарылся пальчиками в рыжие вихры креветки и наглаживал его вот уже добрых пять минут. Шоё млел и разве что не мурлыкал от удовольствия, лёжа у того на коленках. Идиллия. – Боже, кем я там могу быть… А можно помощь зала: я так сопьюсь… — Твоё имя начинается на «Л», - с готовностью подсказывает сердобольный Ямагучи. По разочарованным лицам Нишинои и Виталия видно, что они не шибко-то довольны таким лайфхаком Тсукишимы. — Эл, - сексуально прищелкивает языком Кей, отклонив голову вбок и глядя прямо в глаза Ямагучи. Тот судорожно сглатывает, почему-то резко потупив глаза в пол. Милашка. – Лисбет Саландер? Лара Крофт? Принцесса Лея? — Свершилось! – закатывает глаза Нишиноя. – Принцесса Лея, долго же до вас доходило. — Прикиньте, прикиньте, да? – подрывается с колен своего парня Хината. – Вы оба загадали персонажей из одной киновселенной, даже не сговариваясь. Вот это у вас связь! — Да, только Тсукишима очень долго соображал, - бухтит Кагеяма, видимо, недовольный тем, что Хината перестал греть своим телом его колени. В это время звонят в дверь – Виталий подрывается к входной двери и спустя минуту возвращается вместе с Рю: они торжественно несут огромный чёрный торт в виде эмблемы «Gucci». — Ох, мать, вот это лакшери - так лакшери! – громко восхищается Нишиноя. Каэде, близнецы и ещё пара каких-то незнакомых девчонок восхищенно фоткают это произведение искусства: торт реально попсовый, на нем ещё какие-то серебристые бусины и расчерченные на манер дутой обивки ромбики. Даже есть жалко такую красоту, впрочем, Кей чувствует, что в него итак больше ничего не полезет: количество выпитого алкоголя для неискушенного юного организма уже давало о себе знать. Он переводит взгляд на Ямагучи: тот смущенно прижимает к своим щекам ладони и лопочет «Боже, какая красотища, но, правда, не стоило!», но его никто не слушает: с кухни уже вприпрыжку бежит Рю с огромным тесаком наперевес, как будто не торт собрался резать, а, как минимум, дикого кабана. Хорошо ещё, он не до конца скосплеил сегодня Хидана: тот вообще с косой ходил. Хотя Кей бы посмотрел, как косой режут этот торт: это было бы даже, пожалуй, эпичненько.