Right In Front Of Me

Ямагучи слишком поздно понял: пьяный Кей – это самая нестабильная компания, в которой ему когда-либо доводилось бывать. Особенно такой Кей: непрерывно шутящий, покатывающийся заливистым смехом с ответных шуточек Ямагучи, бесконечно ластящийся – он был очарователен. Словно маска сдержанности и педантичности, которую он до этого носил, с треском раскололась пополам и осыпалась мельчайшей пылью прямо им под ноги. А когда на очередном повороте Кей внезапно сгребает Ямагучи за ворот и притягивает к себе в жарком поцелуе, окончательно становится ясно: дело все больше начинает принимать крайне опасный оборот. Тадаши уже успел заметить, что его парень – как же всё-таки классно осознавать, что они теперь вместе – если уж заведётся, остановить его очень сложно. Ага, а теперь – ещё и пьяного. У Кея, тем временем, окончательно сорвало крышу: он то терзает губы Ямагучи, горячим язычком исследуя его рот, то расцеловывает его лицо, пока его руки свободно пробираются под одежду Тадаши, гладят кожу на спине, на животе, и сейчас со вполне очевидными намерениями ложатся на пряжку ремня именинника. Тадаши разрывает поцелуй и мягко перехватывает его руку: — Не… не здесь. – Хрипло шепчет он, а Тсукишима тем временем со стоном спускается поцелуями на его шею. – Тсукки, очнись! Ямагучи, сделав над собой титаническое усилие, чтобы не разомлеть под таким напором вместе с ним, встряхивает блондина за плечи. Кей тяжело дышит, судорожно хватая воздух открытым ртом и смотрит прямо ему в глаза – потемневшим, поплывшим взглядом. Ямагучи тоже старается выровнять дыхание: они почти подошли к дому Тсукишимы, и завалиться сейчас туда с зацелованными губами и засосами было бы весьма некстати. — Я… я не могу… останови меня, Ямагучи… — Ну-ка, сколько пакетов в руке? – быстро находится Ямагучи, демонстрируя ему в вытянутой руке свои подарки. — Один, два… три… четыре… Блять, я тут Конан пытался сосчитать, теперь – это… ладно… пять…шесть… — В другой руке? — Семь, восемь, девять, десять – Ямагучи, сколько тебе надарили? Не тяжело? —Теперь свои считай, - требует Ямагучи, лихорадочно соображая, что ему делать, когда пакеты – а их было шесть – в руке Тсукишимы закончатся. Бежать? Так – догонит, вон, какие длинные ноги, да и, к тому же, Режим Берсерка – ON, вы только гляньте: глаза как нехорошо блестят. — Один, два, три, четыре… Блять, что ж делать-то… — Пять… - нехорошим голосом тянет Кей. Так… — Шесть. Матерь божья, вот это я – попал… — Тсукки. Сидеть. – Вдруг резко говорит Ямагучи, вытягивая руку с раскрытой ладонью прямо перед собой. Тсукишима, двинувшийся к нему было со своей этой нехорошей улыбочкой, внезапно останавливается. – Место. Кей действительно замирает – как был – с вытянутой рукой с пакетами. — Хороший мальчик. – Облегченно вздыхает Тадаши, еле удержавшись, чтобы не потрепать его по голове: он прямо чувствовал, что сейчас лучше не рисковать и не провоцировать только-только успокоившегося Тсукишиму лишними физическими – хм – контактами. Они доходят – на относительно безопасном расстоянии друг от друга – до дома Тсукишимы. Блондин растерянно смотрит на Тадаши, а тот, сделав большие глаза, кивком указывает ему на дверь: открывай. Тот послушно достаёт ключи и негнущимися пальцами пытается открыть дверь. Не получается. Кей хихикает и тогда смотрящий на его тщетные пьяные попытки справиться со входной дверью Тадаши тоже подхватывает его смех. Они не замечают, что спустя пару секунд начинают уже не просто хихикать, а ржать в голосину – когда дверь внезапно открывается сама по себе и на порожек к ним выходит Акитеру. — Здравствуйте, Акитеру-сан! – слишком театрально кланяется смущенный Ямагучи, от чего итак еле стоящий на ногах Кей просто-напросто умирает от душащего его смеха и начинает сползать по стеночке. Акитеру, сложив руки на груди, с недоверчивой улыбкой смотрит на своего младшего брата: — Тадаши, ты кого к нам притащил? Это не мой младший брат. Где он успел так наклюкаться? — Извините, пожалуйста, у нас была вечеринка по поводу моего дня рождения, и вот… - неловко разводит руками Ямагучи, смущенно улыбаясь. — Ах, ну точно же! – хлопает себя по лбу Акитеру. – А братец ничего не сказал по поводу вечеринки. Предатель. — Рики Кобаяши там – не было. – Вдруг назидательно поднимает указательный пальчик Кей и машет им перед носом у опешившего братца. – Так что тебе всрвно бы ни черта не перепало. — Слушай, Тадаши, можно мне имя того, кто его так напоил? – Восхищенно тянет Акитеру. – Я поставлю этому святому человеку алтарь и буду самозабвенно молиться на него каждый божий день… — Их было несколько… - хихикает на эту его реплику Тадаши. — Ничего-ничего, я готов ради такого и политеизм практиковать, - широко улыбается Акитеру. Внезапно замирает. Осторожно оглядывается через плечо. – Шухер, мамка идёт! Он хватает за шкирки новоприбывших и оперативно прячется с ними за углом дома. Спустя секунду на крыльцо дома выходит Тсукишима-сан в белом махровом халате и домашних тапочках – Тадаши видит ее отражение в машине Акитеру. — Акитеру? – негромко зовёт она. — Мам, я тут, выходил выбросить мусор, - Акитеру прикладывает палец к губам на озадаченно нахмурившегося Ямагучи и выбегает к ней. – Иди в дом, я сейчас покурю и вернусь. — Странно, мне казалось, что я слышала голоса… — Аа, это… это я «Тик-Ток» смотрел, не обращай внимания… — Странные нынче у молодёжи забавы, - плотнее кутается в халат Тсукишима-сан и заходит обратно в дом. Акитеру облегченно выдыхает и возвращается к ним. Замечает немой вопрос в глазах Ямагучи. — Да нельзя ему в таком состоянии домой, ладно, я – просто охренел, он же впервые в жизни так напивается. А прикинь, что мама скажет? Твои родители – дома? — Дома, - убито хрипит Ямагучи, параллельно удерживая в цепком захвате шаловливые ладошки Кея, которыми тот пытался пощекотать именинника. — Ля, ля, гляди, как колбасит, - усмехается Акитеру. – Похоже, он действительно напился, раз себя не контролирует. Что, кстати, он пил? — Ром, мартини, немного сакэ, - вздыхает Ямагучи, - и ещё абсент. — Базаришь! – восхищенно присвистывает Акитеру. Ямагучи тяжело вздыхает и качает головой. Акитеру задумывается. Пару раз открывает рот, захлопывает, снова открывает. — Не верится, что я иду на это, - наконец, хрипло произносит он и смеряет взглядом парней. – Но, видимо, для меня есть отдельное место в раю. Скоро вернусь, ждите. Он возвращается буквально полминуты спустя: на указательном пальце он вертит ключи и без лишних слов протягивает их Ямагучи. — Это ключи от моей квартиры. Своей маме я скажу, что Кей остался у тебя, а ты своей скажи – что ты остался у нас, и да помогут нам пресвятые тапки Джета Ли, чтобы они не стали названивать друг другу с уточнениями. Поезжайте прямо сейчас на такси: я уже вызвал, и давай без лишних вопросов: я итак на грани того, чтобы передумать. Господи, какой же я хороший брат, тебе, засранец, - Акитеру треплет притихшего Кея по блондинистой макушке, - охренеть как повезло иметь такого брата, как я. — Ну, не зна… - пытается спиздануть что-то Кей, но Ямагучи зажимает ему рот и кланяется Акитеру: — Спасибо вам за понимание, Акитеру-сан. Обещаю не испортить ничего в вашем доме и заранее извините за вторжение! — Все, топайте! – разворачивает их в сторону подъехавшего такси Акитеру и подталкивает в спины. – Завтра вечером я возвращаюсь с работы и не дай бог увижу там что-то, что не должен видеть – пеняйте на себя. Хорошего отдыха! *** Они доезжают до квартиры Акитеру за двадцать минут: Кей успевает немного задремать в машине, да и самого Ямагучи клонит в сон. Он устало смотрит на циферблат часов: половина десятого. Завтра – в школу. Кей – в дрова. Ну и вечер… Он одной рукой открывает ключом дверь в квартиру Акитеру, другой - придерживая что-то подозрительно притихшего парня за плечи. Они переступают порог, и Ямагучи жмурится: Кей включил свет. — Извините за вторжение, - тихо говорит в пустоту Ямагучи, устало сгружая на пол пакеты с подарками и начиная разуваться. Кей, не шевелясь, смотрит на него: — Извини. — Ты чего? – вылупляется на него Ямагучи: Кей срывает с себя очки и устало трёт пальцами переносицу. – За что ты извиняешься? — Я… ну… набросился на тебя прямо на улице… — Оо, а теперь – протрезвел? – шутливо толкает его плечом Ямагучи. – У тебя волосы – влажные, топай в душ, давай, пьянь. — Хорошо… И пока Ямагучи теряется, не зная, пойти ли ему следом за ним, чтобы проконтролировать – не навернется ли по дороге, тот уже исчезает за дверью ванной. Ладно, так… все же с ним там будет нормально, да? Как-то неудобно – подглядывать за Тсукки в душе, тем более… тем более что… Ямагучи трясёт головой, отгоняя тут же возникшие в его воображении картинки голого Тсукишимы – нет, не сейчас, они пьяны, они находятся в чужой квартире, в конце концов. Нужно позвонить маме. — Мам, привет, слушай… Я сегодня останусь у Тсукки, ты не против? — Конечно, милый, - зевает на том конце его мама. – Как вы, нормально повеселились? Все живы-здоровы? Рука не болит? — Все хорошо, - выдавливает Ямагучи. Простите меня, святой отец, ибо я согрешил. – Собираемся спать ложиться, а вы? — Папа спит, я ложусь тоже. Давайте, тоже не ходите там на ушах, вам завтра в школу. Он прощается с мамой и переводит взгляд на дверь в ванную: да уж, не ходите на ушах. Да уж. Он внезапно понимает, что хочет пить, и, подхватив с пола несколько пакетов, идёт на кухню, благо, квартира Акитеру самая обычная и не вычурная – сразу понятно где что находится. Он наливает себе стакан воды и заглядывает в первый попавшийся пакет. И просто давится водой: в этом пакете – судя по открытке, от Нишинои – лежат парные футболки с надписями «Prince» и « <- His King», но не это заставляет Ямагучи поперхнуться: в пакете также лежат презервативы и тюбик с клубничной смазкой. Ямагучи залазит в следующий пакет – от Хинаты – там лежит саморазмешивающаяся кружка в виде головы Бэтмена. И тюбик клубничной смазки. Следующий пакет – от Кагеямы: чёрная бейсболка с надписью «Creative Director». И тюбик клубничной смазки. Подарок Виталия – чёрная кожаная портупея – вот этот, понятно, сразу к делу, Ямагучи даже не удивляется розовому тюбику со смазкой. Они что, сговорились?! В следующих пакетах тоже оказываются подарки разной степени причудливости, объединяет их одно: тюбики с клубничной смазкой. Последний пакет – Энношиты. Он подарил дорогущие витамины для костей и питьевой коллаген. Ямагучи уже облегченно вздыхает, не заметив там розового тюбика с клубничной смазкой, но тут его внимание привлекает предмет вытянутой формы. Он со страхом выуживает его: тоже смазка. С ароматом тутти-фрутти. Шум воды из ванной прекращается так внезапно, что Ямагучи не успевает сориентироваться быстро: Кей уже выходит из ванной с чёрным махровым полотенцем на бёдрах и поражённо застывает на месте, глядя на тюбики со смазкой. Благо, их теперь – бассейн впору набрать. — Ничего не говори: убери это с моих глаз, я – мыться, - скороговоркой чеканит Ямагучи, проносясь мимо ничего не понимающего Кея. Он становится под тугие струи воды и блаженно выдыхает: ему так не хватало горячего душа после всего, что сегодня с ним произошло. Да уж, сумасшедший день, столько всего интересного – никак не удавалось сосредоточиться на какой-то одной мысли. Виталий. Как он там? Сильно с отцом поругался из-за этой вечеринки? Кагеяма с Хинатой. Куда это они так внезапно пропали? Мысли, конечно, есть на этот счёт, и даже не совсем приличные… Каэде. Вот уж от кого не ожидал сегодняшнего выступления – а у парнишки реально есть яйца. В тихом омуте, да? Кей. Не надо недооценивать мысли семнадцатилетнего парня, оставшегося наедине – в целой квартире и на всю ночь – вместе со своим молодым человеком. А тут ещё и все эти «ненавязчивые» подсказки в виде многочисленных тюбиков со смазкой – серьезно, ребята? Хотите сказать, что все это – случайно? Да ну ни в жизнь не поверю. И потом… клубничная? Клубничная??? Ямагучи тихо стонет, сползая спиной по белоснежному кафелю и спрятав пылающее лицо в ладонях – и что ему теперь делать? Осознание того, что на кухне так и остался не до конца протрезвевший Кей наедине со всеми этими тюбиками – тоже не добавляло ему смелости. Блять, блять, вот серьезно: что делать-то? А этот эпизод, где Кей его чуть не взял прямо на улице: уже и пояс брюк расстегнуть успел, ага… Ямагучи резко отнимает руки от лица и снова встаёт на ноги: нормально, все будет нормально: в жизни нет ничего такого, с чем невозможно справиться. Даже если сегодня у них что-то будет – это же прекрасно, что греха таить: он и сам давно этого хочет, а эпизодов, где он доводил себя до разрядки, просто фантазируя о длинных красивых пальцах Кея на своём теле – не счесть. Не только о пальцах, если быть совсем уж честным. О его губах, о насмешливом взгляде янтарных глаз, о белоснежном изгибе тонкой длинной шеи – где она переходит в плечо, о золотистых волосах, отливающих платиной в лунном свете его комнаты, о длинных сильных ногах, о молочной коже на бёдрах, о… Блять. Ямагучи растерянно переводит взгляд вниз, на своё возбуждение: и он минуту назад не знал что ему делать? Вот, пользуйся, как говорится, моментом, пока Тсукишима дожидается там за стеной тебя – практически голый, в одном лишь полотенце на… Ооох… Вожделение горячими волнами растекается по его телу. Он судорожно выдыхает, отклонив голову назад и слегка встряхивая ей, убирая от лица пряди, чтобы не лезли в глаза. Ямагучи слегка проводит одной рукой по своей груди, слегка сжимая сосок, другой обхватывая уже довольно болезненно стоявший член. Перед глазами все расплывается – от горячей воды и пара, затуманивая ещё больше и без того не самые приличные мысли. Воображаемый Тсукишима в его сознании нахально улыбается, отклонив голову назад и глядя из-под опущенных ресниц, проводит одними лишь кончиками своих пальцев по его груди, по напряжённому торсу, спускается ниже – к… Нет, он должен это выдержать. Ямагучи расправляется со своей неожиданно возникшей эрекцией в рекордные сроки: чувствительный из-за алкоголя организм дарит ему сегодня такую возможность – не иначе, в честь дня рождения. Он заканчивает мыться, хватает чистое полотенце и уверенным шагом выходит на кухню. Чтобы увидеть там практически голого Тсукишиму, так и не снявшего с себя полотенце, но зато – надевшего чёрную кожаную портупею, подаренную этим русским, черт бы его побрал. Он точно не переживет сегодняшнюю ночь…