New dawn fades

Гарри, прихватив с собой нелепое золотое яйцо, отправился на поиски Рейчел. Если бы у нее только было видение о том, как разгадать подсказку этой дурацкой шкатулки, было бы здорово. По крайней мере, попробовать узнать об этом явно стоило, потому как, ни у самого Гарри, ни у Седрика не было ни единой догадки, что бы мог значить этот ужасный звук изнутри. Седрик, конечно, ни за что не приблизится бы к Рейчел, поэтому Гарри решил взять все в свои руки. Найти ее было несложно — она, как и обычно, сидела во внутреннем дворе, задрав обе ноги на скамейку. Белоснежное полотно посреди разноцветных октябрьских листьев. Опять что-то рисовала в своем альбоме и даже не заметила, как к ней подсел Гарри. — Ты... в порядке? — неуверенно спросил он. Рейчел подняла взгляд на друга. Отвечать не было желания. — В полном, — наконец выдавила она. — Слушай, я в курсе о вашей ситуации с Седриком, — Гарри решился развивать тему, — Я же видел, как ты уходила... ну... в каком состоянии. Не могу сказать, что умею поддерживать, но я все равно рядом, если что. И вообще, этот случай в больничном крыле — чистейшая случайность, но это так, к слову. Я же не хочу его оправдывать, просто хочу как лучше, но ты же его знаешь, никогда сам не подойдет, ни в чем не захочет разбираться и... — Ты же не с целью поддержать меня пришел, верно? — перебила Рейчел, изображая именно ту улыбку, от которой веяло напускным равнодушием. — Ну, знаешь ли! — возмутился Поттер, — Это была не единственная цель, но одна из. — Без обид, Гарри, — интуиция редко подводила Рейчел, — Я просто не хочу об этом говорить сейчас. Так что если у тебя есть другие цели, то давай ближе к делу. Гарри вздохнул. Он правда хотел поддержать Рейчел или хотя бы подтолкнуть к разговору с Седриком, но не умел находить подход к людям. Он часто ссорился с Роном из-за банального недопонимания, и лишь Гермиона выступала посредником в этих отношениях. Гарри так не умел. Он зачастую не мог понять мотивы действий Джинни. И так происходило практически с каждым человеком, с которым Гарри более менее близко общался. Коммуникация иногда сложнее самого заковыристого заклинания из учебника по чарам, как бы парадоксально это ни было. Бросив затею мирить своих друзей, Гарри достал из сумки увесистый трофей первого тура. — Ты еще не видела эту штуку вблизи, да? Рейчел безэмоционально взглянула на шкатулку в виде золотого яйца в руках у приятеля. — Видела, — она без капли удивления повернула свой альбом к Гарри, и тот, поправив очки, увидел на рисунке точную копию золотого яйца, окруженного странными пузырями. — Но откуда? — поразился Гарри. — Видение, — пояснила Рейчел, — Причем достаточно яркое. — Я так и знал, что ты сможешь помочь! — обрадовался Гарри, — Я как раз делал ставку на твои видения. — В смысле? — Понимаешь, в этом яйце подсказка к следующему туру. Без нее никак! Но когда открываешь, раздается невыносимый звук. И никаких подсказок. Оба замолчали, погрузившись в размышления. Рейчел попыталась вспомнить детали видения. Чьи-то руки, держащие трофей, и кругом только вода. — Вот твоя подсказка, — Рейчел ткнула пальцем в один из пузырей на рисунке, — В моем видении эта штука была окружена водой. — Ничего не понимаю, — нахмурился Гарри. — Давай его сюда, — Рейчел протянула руку, — Не может быть, чтобы этот звук совсем ни о чем не говорил. — Не советую проверять, — предупредил Гарри, с опаской отдавая яйцо. Рейчел приоткрыла шкатулку лишь на секунду и тут же закрыла. Этого было достаточно, чтобы понять, что звук не вызывает ни одной ассоциации. Звуки в видении были совершенно другие. Во сне они были похожи на музыку, а эти ни о чем не напоминали, кроме головной боли. У ребят не было ни единой идеи. Крепко задумавшись над подсказкой из золотого яйца, Гарри решил вернуться с этой информацией к Седрику. Тот мало что понял из пересказанного видения. Вместе они пытались опрыскать шкатулку и полагали, что от контакта с водой она откроется сама и выдаст подсказку на блюдечке, но ничего не происходило. — Надо снова просить помощи у Рейчел, — заключил Гарри, — Потому что я понятия не имею, что нам с этим делать. Мы просто тратим время впустую. Полдня я вожусь с этой штуковиной, а толку нет. — Ну есть же какой-то выход! — не терял надежды Седрик. — Да, например, попросить Рейчел помочь нам. Или ты боишься? — Кто? Я? — нервно усмехнулся в ответ Седрик. Гарри утвердительно кивнул, прекрасно видя, что тот действительно боится видеться с Рейчел, и прямо сейчас довольно неудачно пытается это скрыть. — Брось, ничего я не боюсь, просто чувствую, что мы близки к разгадке, — продолжал Седрик, потирая с разных сторон причудливую шкатулку. Гарри резко выхватил ее у друга из рук и серьезно сказал: — Придется немного потерпеть, если хочешь поскорее разобраться с подсказкой. Видение Рейчел может здорово помочь нам, но только она может верно его истолковать, мы тут бессильны. — А может мы просто плохо думаем? — проворчал Седрик. — А может ты просто возьмешь и сделаешь как я прошу? Выбора не было. Когда Гарри начинал гнуть свою линию, с ним было невозможно спорить. Упрямство и импульсивность проявлялись изредка, как раз в подобных ситуациях, когда его полностью охватывало какое-либо стремление. Впрочем, Седрику казалось, что не все так плохо. Во-первых, вероятность разгадать головоломку стремительно возрастала. Во-вторых, какая-то его часть предвкушала встречу с Рейчел настолько сильно, что бросало в жар. То же самое было, когда она пришла его навестить. В груди теплилась надежда, правда неясно, на что именно. С одной стороны, это было невыносимо, а с другой стороны, это было захватывающе. Как полет на метле – страшно и весело. Но это был явно не тот полет, о котором он грезил в детстве. Сейчас же он просто смотрел себе под ноги и считал шаги до нее, пропуская мимо ушей слова идущего рядом Гарри. Еще совсем немного, и она окажется близко, и вот тогда внутри точно что-то оборвется. Сто пятьдесят три. Сто пятьдесят четыре. Сто пятьдесят пять. Она прямо напротив. Седрик внезапно понял смысл фразы "смотреть страху в глаза". Это было особенно тяжело, когда глаза твоего страха — серый смерч в раскосом обрамлении век. Рейчел это напоминало ту самую игру в гляделки, которую они практиковали с Виктором. Они взяли это за привычку, когда им не о чем было говорить. А теперь и им с Седриком оставалось лишь молчать и, разве что переглядываться. Рейчел чувствовала внутри злость на сложившуюся ситуацию. Они оба вели себя, как дети, но не могли иначе, и чем дольше откладывался их разговор, тем труднее было его начать. Казалось, с каждым днем растет беспричинная бездна между ними. — Ну что вы застыли? — нетерпеливо воскликнул Гарри, — Давайте думать, что ли... Как будто по инерции, лицо Рейчел приняло прежнее равнодушное выражение. Не осталось и следа от тоски. — Ты прав. Видение не может быть бессмысленным или незначительным, — совершенно не свойственным ей сухим тоном заговорила когтевранка. — Ты говорила, что в нем была вода, верно? — подключился к мозговому штурму Седрик. — Да, золотое яйцо в воде. — Гарри, скажи, зачем мы тогда опрыскивали яйцо водой, если его надо окунуть? — спросил пуффендуец, недовольно скрестив руки на груди. Лицо Поттера озарилось так, будто он только что познал все тайны мироздания. Разгадка головоломки была на поверхности, надо было лишь присмотреться к деталям. — К озеру? — воодушевленно спросил Гарри. — Там достаточно холодно, — покачала головой Рейчел, — К тому же, нас могут увидеть. По близости пришвартован корабль Дурмстранга. Не хватало, чтобы Виктор подслушал. — Пусть сам думает, — кивнул Гарри, — Он же не староста, чтобы ему всё докладывали. В этот момент озарение снизошло и на Седрика. — Точно! — воскликнул тот, — Гарри, ты гений! — Почему? — недоумевал Поттер. — Ванная старост! Вот куда мы можем пойти. — Кто еще из нас гений?! — воскликнул Гарри, пытаясь догнать Седрика, который уже вел ребят в ванную старост. Ни Гарри, ни Рейчел ни разу не были там, поскольку комната была доступна только старостам факультета или школы и капитанам факультетских команд по квиддичу. Может, поэтому увиденное за дверью ванной их так сильно поразило. Небольшой, но глубокий бассейн, наполненный воздушной обильной пеной, что переливалась всевозможными цветами. В воздухе остро чувствовался аромат лаванды. Все поверхности без исключения сияли от чистоты и отливали перламутром, даже бортики бассейна. — Неплохое место для свиданий, да? — протянул Гарри, оглядевшись. — Наверно, — одновременно откликнулись Седрик и Рейчел и тут же пересеклись недовольными взглядами. Досада, копившаяся внутри Рейчел все эти дни, выплеснулась наружу именно в этот момент, как всегда неподходящий, как всегда в совершенно пустяковой ситуации. — Ты даже сейчас умудрился меня перебить, — возмутилась Рейчел, — Что за дурацкая привычка? — Не более дурацкая, чем твоя привычка задавать глупые вопросы, — парировал Седрик. Он охотно вступил в словесную перепалку, ощущая на физическом уровне недостаток взаимодействия с Рейчел, пусть даже это будет очередная нелепая ссора. Гарри не стал вмешиваться, понимая, что это бесполезно, и невозмутимо стал рассматривать роскошную мебель вокруг. — А я, кажется, знаю более дурацкую привычку, — раздраженно ответила Рейчел, — Обижаться из-за пустяков, превращая это в ссору. И эта привычка принадлежит тебе. А я все равно зачем-то стою здесь и пытаюсь тебе помочь с этим идиотским яйцом, хотя меня это вообще не касается! — Заметь, я не просил твоей помощи, — возразил Седрик, улыбнувшись собеседнице непривычно самодовольно. Конкретно в этот момент он ощущал ни с чем несравнимую вседозволенность. Он экспериментировал с эмоциями, наблюдал за реакцией, словно исследователь. Рейчел оторопела. Она не знала, как реагировать на подобное поведение. Сделав медленный уверенный шаг вперед, она сказала Седрику прямо в лицо максимально хладнокровным тоном: — Это не значит, что ты в ней не нуждаешься. И снова противоречивые чувства. Слова Рейчел были унизительны и резки для Седрика, но сама она в его глазах оставалась по-прежнему очаровательной. Даже когда злилась и пыталась его задеть. Особенно когда злилась и пыталась его задеть. Зато впервые за то время, что они в ссоре, она подошла к нему настолько близко, и это мгновение было по-своему приятным. Сейчас Седрику было достаточно того, что она так смело смотрит на него снизу вверх, хмуря лоб и сжимая аккуратные ладони в кулаки. Он прекрасно помнил, что запретил себе влюбляться еще сильнее, но все же надеялся найти в серых глазах напротив хотя бы маленькую искорку взаимности. — И чего ты молчишь? — спросила Рейчел, не дождавшись реакции Седрика, — Нечего сказать? А ему и правда нечего было сказать. Нужны ли слова, когда есть возможность удерживать ее близко к себе, просто благодаря тому, что молчишь? Казалось, ребра вот-вот треснут от ударов сердца. Рейчел сделала крошечный шаг назад, постепенно снижая давление со своей стороны, и беспокойно заправила выбившуюся прядь волос за ухо. Седрику безумно нравилось, как она это делает, хоть и знал — это означает, что она нервничает. Но сколько эмоций было в этом обычном жесте, за ним, должно быть, скрывалась целая история, которую можно было бы описать в книге. Вот пальцы поднимаются к уху, небрежно касаясь щеки по пути, затем волной заводят белоснежную прядь назад. Седрик не знал, когда он успел настолько романтизировать каждое движение Рейчел, но этот факт ему казался уже не таким страшным, как пару минут назад. Настолько нестрашным, что он был готов сделать шаг или несколько вперёд, окончательно уничтожив какую-либо дистанцию, если бы помимо них двоих в комнате не было Гарри. Взгляд невольно опустился с уха на шею, и вот это уже было недобрым знаком, потому что... а если дотронуться до нее? Почувствовать под своей ладонью нежную полупрозрачную кожу и учащенный пульс. Воображение мгновенно нарисовало эту картину в голове Седрика. Должно быть, ее кожа приятная на ощупь... Все это зашло слишком далеко. К такому выводу пришел Седрик, но внутренне обрадовался этому. Чувство, все это время разъедающее изнутри, было до одури сладким. В итоге вместо ответа Рейчел получила долгий испытующий взгляд и подозрительную улыбку. Она ожидала какой угодно реакции, но не этой, и, растерявшись, отвернулась. — Хорошо, давай играть в молчанку, — сказала она напоследок и подошла к бассейну. Пока они с Седриком ругались, Гарри успел залезть в воду. — Я уже думал без вас нырять, — закатил он глаза, заметив, что ребята прекратили ссориться. — Мы и не собирались с тобой нырять, — откликнулся Седрик. Рейчел невольно прыснула. — Да уж, ссоры явно идут вам на пользу, — покачал головой Гарри и, сняв очки, приготовился нырять. Через секунду его макушка полностью скрылась под покрывалом душистой пены. Еще через секунд десять Гарри вынырнул. — Как оно? — нетерпеливо спросил Седрик, подбежав к бортику бассейна. — Сработало, — пробормотал Гарри, выплевывая пену изо рта, — Это песня. Я правда слов не разобрал. Постараюсь выучить ее в пару заходов. — Будешь диктовать, — предложила Рейчел, — я запишу. Гарри нырнул во второй раз, и Рейчел принялась вырывать лист из своего альбома. Седрик тоже подсуетился: выудил из сумки самозаправляющееся перо и протянул его Рейчел. Гарри всплыл на поверхность и быстро затараторил, пока не забыл: — Ищи, где наши голоса звучать могли бы, Но не на суше — тут мы немы, словно рыбы. Рейчел едва успевала записывать за Гарри, параллельно размышляя, метафора ли это или нет. Не дожидаясь реакции Седрика и Рейчел, он пошел на третий заход. Затем выплыл с новыми строчками: — Ищи и знай, что мы сумели то забрать, О чем ты будешь очень сильно горевать. Гарри вдохнул побольше воздуха и снова ушел под воду. Когда он вынырнул, затараторил быстрее, чем в прошлые разы: — Ищи быстрей — лишь час тебе на розыск дали На возвращение того, что мы украли. Ищи и помни, отправляясь в этот путь, Есть только час, потом пропажи не вернуть. В душном от пара воздухе повисло молчание. Гарри нужно было отдышаться, а Седрику и Рейчел – поразмышлять над строками песни. — Вы что-нибудь поняли? — наконец нарушил тишину Гарри, — Потому что я – нет. — Не будь пессимистом, — улыбнулась Рейчел, — во всяком случае, мы стали намного ближе к разгадке. — Ну, давайте попробуем мыслить здраво, — флегматично начал Седрик. — Как будто ты дружишь со здравым смыслом, — случайно вырвалось у Рейчел. — Не начинайте, — взмолился Гарри, заметив, что Седрик собирается ответить на колкость, — Иначе мы тут до ночи проторчим и ни к чему не придем. Ребята тактично промолчали и вернулись к размышлениям. На улице и правда уже было темно. — Насколько я понял из контекста, — хмурился Седрик, — Опять нам придётся что-то у кого-то отбирать. — Не так важно, что именно, — продолжил мысль Гарри, — важнее то, у кого отбирать. Это кто-то, кто не может говорить на суше, только под водой... — Значит, и живут они уж наверняка не на суше, — включилась в разговор Рейчел. — А кто обитает у нас в Черном озере? — внезапно спросил Гарри, повернувшись к Седрику, — Давай думай, ты же понимаешь что-то во всей этой теме? Седрик поначалу удивился, но потом зацепился за одну из догадок, почему Гарри задал этот вопрос. — К чему ты клонишь? — прищурился пуффендуец. Гарри в ответ молча кивнул в сторону единственного в ванной старост портрета. На нем была изображена русалка. Пока ребята ломали голову над разгадкой, она невозмутимо расчесывала свои бесконечно длинные русые волосы, но, увидев на их лицах догадку, довольно захлопала хвостом, хитро улыбаясь. — Точно, — протянула Рейчел, — Русалки. Седрик и Гарри переглянулись. Было в этом что-то мрачное. — Почему вы не радуетесь? — недоуменно спросила Рейчел, — Загадка разгадана, можно вздохнуть спокойно. — Я плохо плаваю, — признался Гарри. — А я не могу долго задерживать дыхание, однако под водой нужно пробыть час, насколько я понял, — поддержал Седрик, — Так что вздохнуть спокойно не получится. — Мы что-нибудь придумаем, — пожала плечами Рейчел. — Ладно, давайте подумаем об этом позже, — буркнул Гарри, — Подождите меня снаружи, я буду вылезать. Седрик и Рейчел молча вышли в коридор. В замке было темно, и только свет луны в маленьком окошке помогал ориентироваться. Оба прислонились к стене и уставились в кромешную тьму. Стоять без дела и даже без разговоров было неловко. — Спасибо, что помогла нам, — нарушил молчание Седрик. — Я не могу не помочь друзьям, — послышался голос Рейчел рядом. Седрик кивнул, но потом понял, что Рейчел вряд ли увидит это в темноте. Тишина была оглушительной и совсем не свойственной Хогвартсу. Нарушали ее только дыхание и шорохи за дверью ванной старост. — Кстати о дружбе, — неуверенно продолжил Седрик, — Я должен кое-что рассказать тебе. — То, почему ты обошелся со мной, как последний мудак? — невозмутимо уточнила Рейчел. — Да, именно. Я повел себя, как идиот, но поверь, у меня были причины. — Причины? — усмехнулась Рейчел, — Если ты собираешься просто оправдываться, то Мерлин упаси. — Я не собираюсь оправдываться, Рейчел. Я лишь пытаюсь тебе объяснить, что я... Одним резким движением Рейчел закрыла Седрику рот рукой. Тот продолжал возмущенно говорить ей в руку и пытаться освободиться, но Рейчел только сильнее прижала руку. Он уже думал пойти на крайние меры и укусить ее, но она прошипела: — Тише ты! Кто-то идет. Седрик перестал сопротивляться и прислушался. Где-то рядом действительно были слышны шаги. Мерлин знает, сколько очков с них снимут, если заметят, но это было и не важно. Седрик внутренне радовался очередному фактору, сблизившему их с Рейчел. Было невероятно приятно ощущать эти руки на своем лице. Внезапно он поймал себя на безумной мысли, что, если бы их даже отправили вдвоем в Азкабан в одну камеру, он бы не сильно расстроился. Было бы куча времени объясниться и расписать свои чувства во всех красках. Но это, конечно, очень глупо. Шаги становились громче, и Рейчел затаила дыхание, надеясь, что в темноте никто их не заметит, однако в лицо ударил свет карманного фонарика. Немного проморгавшись, Рейчел узнала в человеке с фонариком Драко. — Так-так, — хитро протянул он, — Тайное свидание? — Оно самое, — с сарказмом ответила Рейчел, — Между прочим, ты нас напугал. — Да уж, — усмехнулся Седрик, — Я думал, это кто-то из преподавателей, а это всего лишь ты. — Всего лишь? — улыбнулся Драко, медленно приближаясь к ребятам, — Я же могу на вас донести. — Ага, и на себя заодно, — кивнула Рейчел, — Не неси чушь. — Сам-то ты тут что забыл посреди ночи? — прищурился Седрик. — Не твое дело, Диггори, — огрызнулся Драко, — Могу сказать только, что, в отличие от тебя, не теряю время зря. Как ни в чем не бывало, из ванной старост выплыл довольный распаренный Гарри. Не успел он заметить Драко, как тот сразу на него переключился. — А Поттера вы тоже на свидание позвали? — ухмыльнулся Малфой. — О-о, у вас свидание? — Гарри притворился, что впервые за день видит ребят, — Я знал, что ты последуешь моим советам, дружище. — Заткнись, Гарри, — прервал Седрик. — Ладно, молчу. А что тут делает Малфой? — У меня к тебе встречный вопрос, — Драко подошел к Гарри, — Разве тебе разрешено посещать ванную старост? Тем более в такое время. — А тебе разрешено ночью по замку разгуливать? — ответил Гарри. — Он мне уже надоел, — шепнула Рейчел Седрику. Тот с солидарностью кивнул. Между Гарри и Драко зарождалась очередная ссора. Разговоры становились все громче. — Это плохо кончится, — заметил Седрик. — Когда скажу, беги, — невозмутимо сказала Рейчел. — В смысле? — напрягся Седрик. Рейчел, не ответив, направилась к Драко и Гарри. Встав между ними, она улыбнулась слизеринцу и достала палочку. — Обливиэйт. Взгляд Драко тут же стал мутным и пустым. — А вот теперь бежим, — скомандовала Рейчел, и вместе с Гарри и Седриком они побежали по коридору как можно быстрее и тише, пока Малфой не успел прийти в себя. Через несколько поворотов друзья остановились, чтобы отдышаться. — Ловко ты его! — воскликнул Гарри. — Главное, чтобы это не сильно на нем сказалось, — покачала головой Рейчел. Дыхание приходило в норму, — Как вы думаете, зачем он все-таки ходил по коридорам ночью? — Это же Малфой, — махнул рукой Седрик, — Кто знает, что у него на уме. — Ты кстати хотел что-то рассказать, — обернулась Рейчел. Диггори застыл. Он уже передумал признаваться в своих чувствах, потому что Драко все испортил своим появлением. Сейчас, совсем в другой обстановке, и тем более при Гарри, в этом не было никакого смысла. — Нет, я просто хотел извиниться. Прости, что был груб с тобой. — Ладно, — ответила Рейчел с легким недоверием. По крайней мере так показалось Седрику. Гарри посмотрел на него то ли разочарованно, то ли осуждающе и нарочито громко произнес: — Уже поздно, я пойду, наверное. Спокойной ночи. Седрик понял намек, но не придал этому значение. Он точно знал, что сейчас не время говорить о чувствах. Момент был упущен. И пусть Седрик не особо верит в судьбу, на этот раз он решил переложить на нее ответственность за свое бездействие, совсем не думая о том, что за этим решением последует еще одна неделя невыносимого молчания.