Дайкири

Город Канзас-Сити был адептом криминальных хроник, смешение старого и нового, шика и бедноты, конца жизни и начала смерти. Находясь на улицах «Южного ветра» любая ночь могла стать последней для каждого проживающего тут, а каждое утро, что начиналось с закрытий спикизи, имело вкусы тяжелого похмелья от дешевого пойла, едкого табачного дыма и хаоса между живущими в соседних домах мирами. В обычный рабочий для многих горожан день на оживлённых улицах стояли на своих привычных местах уличные мальчишки, что продавали свежие газеты и выкрикивали лозунги: «Горячая новость! Не пропустите! С Винчестеров сняли маски и раскрыли дело их Семейного Бизнеса! Первая полоса!» Люди, что проходили мимо, погруженные в свои мысли, уставшие после бурной ночи, услышав такие новости, тут же кидали несколько центов в протянутые руки и выхватывали свеженапечатанную прессу. Многие удивленно и настороженно оглядывались по сторонам после прочитанного, делая остановку в спешащих толпах, забывая обо всем на этот миг. Газета, что пестрила такими яркими и доводящими до дрожи заголовками, после быстрого прочтения тут же выбрасывалась в ближайшую мусорную корзину. Испуганные люди, вытирая руки о верхнюю одежду, делали вид, будто они совершенно случайно подобрали объедок, который испачкал им чистые пальцы. И чем дольше они изучали данные новости, тем больше становились их глаза от прочитанного, и тем больше казалось, что они могли подхватить какое-то смертельное заболевание. Город стал с огромной скоростью заполняться запахами страха, предстоящих жертв и свежей крови. Теперь каждый житель, даже те, кто ещё не прочитал утренние вести, знал, что с Винчестерами даже в немоте и глухоте шутки плохи. И что с этой минуты, как только огромные пачки газет оказались в руках у мальчишек, они все прибывали в большой опасности. Кто захочет стать очередной жертвой, даже просто прочитав несколько колонок текста за несколько центов? Неужели их жизнь оказалась настолько дешёвой? Утро у Каса началось рано, а точнее говоря, бессонная ночь плавно перетекла в рассвет, и пришло время собираться на работу. Он пытался ни о чем не думать, лишь привести себя в порядок перед очередным рабочим днём. Это было не так просто, но эта ночь дала ему возможность выговориться всем накопившимся мыслям. Теплый душ помог немного снять напряжение и усталость в теле. Закутавшись в полотенце, он протер ладонью запотевшее зеркало и, взяв бритву, начал сбривать трехдневную щетину, хоть и рисковал вскрыть себе горло опасным лезвием из-за легкого тремора рук, который все-таки давал понять, что отвлечение помогает не всегда. Но, найдя более-менее удобное и безопасное положение, вся процедура прошла идеально. Он умылся горячей водой и вытер лицо полотенцем. Чтобы не было раздражения, он капнул несколько капель одеколона на ладони. Душистая вода с привычными, смешанными между собой запахами моторного масла, нарциссов и вспаханного грунта немного остудила кожу и вокруг Каса создался определенный и уже свойственный ему шлейф. С помощью тонкой деревянной расчёски, что лежала на краю раковины, он разделил чуть влажные волосы, сделал боковой пробор и зачесал длинную тёмную челку в левую сторону. Касу всегда нравился именно такой вид: он считал, что тот придаёт ему больше элегантности, деловитости, и это еще показывало его сторонником модных тенденций. Хотя Новак и не принадлежал к высшему сословию и не крутился в кругах бомонда, оставаясь всю жизнь рабочим классом, внешний вид играл хоть и не первую, но и не последнюю роль. Закончив с ванными процедурами, пришло время одеваться, но тут выбор был всегда невелик. Его зарплата, что хоть и по меркам, была чуть выше средней, равняясь пятнадцати долларам в неделю, в большей степени уходила на съём жилья. Поэтому выбор был практически неизменным: отглаженные классические чёрные брюки с высокой талией и отворотами, белоснежная хлопковая рубашка, что была приятна в носке, обязательный атрибут в виде подтяжек, темно-серый жилет, такого же цвета однобортный пиджак, застёгнутый на три пуговицы, и темно-синий галстук в белую полоску, что выигрышно подчеркивал цвет глаз. Привычные, выпитые залпом сорок миллилитров цвета темного янтаря крепленого виски хорошо взбодрили перед выходом. Да, не самый вкусный завтрак, но хорошее успокоительное для нервов. Кастиэль сложил все необходимые бумаги и принадлежности для работы в темно-коричневый саквояж и обул чёрные, вычищенные до блеска туфли. У выхода квартирки стояло слегка потертое, со сколами зеркало в полный рост, в которое он посмотрелся перед тем, как шагнуть за порог, чтобы понять, ничего ли он не забыл. И поняв, что вот — привычный для себя и многих Кастиэль Новак, журналист и младший редактор известного издательства «Sunshine Kansas-City» он накинул на широкие плечи пепельного цвета теплое пальто и вышел из квартиры. Повернув ключ в замке до щелчка, слегка подёргав ручку, он спустился вниз по лестнице и, надавив плечом на входную дверь здания, оказался на улице. Оживленной, гудящей, как рой пчёл, и вечно куда-то торопящейся по делам. Надев на голову чёрную фетровую шляпу, которую он прихватил на выходе из квартиры, Кастиэль глубоко вдохнул томленый утренний воздух, что был смешан с запахами табачного дыма, смога от работающих во всю силу фабрик и заводов, холодного ветра, веющего с берегов Миссури, и направился в сторону издательской конторы. Путь был близким. Этим и оправдывалась высокая аренда. И чем ближе он подходил, тем сильнее он осознавал своё сегодняшнее положение. Да, все утро он пытался отогнать от себя навязчивые и тревожные мысли, но было понятно, что они никуда не денутся. И чем быстрее он от них бежал, тем пуще они его догоняли. Приближаясь к центральному входу здания, он увидел большую и шумную толпу. Кастиэль тут же остановился и немного отошёл в сторону, так, чтобы никто его не заметил. Его спасали растущие кусты и деревья неподалеку, которые дали ему прекрасный шанс остаться незамеченным. Вытащив из кармана пальто портсигар, сделанный из стали, он ловко подцепил из-под пружинного крепления сигарету и, сжав ее губами, прикурил, хлопнув крышкой и щёлкнув колесиком от зажигалки. От первой затяжки голова немного пошла кругом. Его слегка повело. Он оперся рукой о близстоящий ствол дерева, и это помогло ему удержать равновесие. «А чего я, собственно, ожидал?» Этот вопрос Каса самому себе был направлен или на то, что он закурил на голодный желудок, подкрепившись лишь парой глотков виски, или на то, что после публикации статьи люди, стоящие у входа, не оставят его в покое ещё долгое время. Но, видимо, всё и сразу. Конкуренция между представителями прессы была очень большая, даже опасная. И каждый рыл, как крот, пытаясь хоть за что-то уцепиться. Найти лазейку или какую-то тщательно скрываемую информацию, которой можно воспользоваться в личных корыстных целях. Но не все шли на риск, как Кас. Многие были давно «куплены» и информацию, которую они хотели добыть, часто использовали, чтобы «обелить покупателя». Но Кас особо не винил их за такую настырность, любопытство и жгучее желание пообщаться с объектом громкого дела. Потому что он частенько поступал также, особенно сейчас. И он прекрасно понимал, что за правду иногда приходится расплачиваться всем. Оглядевшись по сторонам, он направился в обход толпы к чёрному ходу конторы. Только те, кто работал в издательстве, знали о нём, и оставалось лишь быстрыми перебежками оказаться в здании. Оказавшись внутри и поднявшись по лестнице, он оказался в небольшом офисе. Коллеги, толпившиеся у окна, явно смотря и обсуждая происходящее, заприметив Новака, тут же ринулись к нему. Не задавая лишних вопросов, они вроде бы восторженно стали жать ему сразу две руки, но и также сочувственно хлопать по плечам. От такого внимания Кастиэль немного смутился. Он лишь слегка улыбался и кивал головой в ответ. Несмотря на такой ажиотаж, никто не стал долго задерживаться, ведь работа должна продолжаться в любом случае. Кастиэль, подойдя к своему рабочему столу, что был завален кипами бумаг и остальными предметами для его деятельности, скинул пальто и шляпу. Поставив саквояж на пол, он поправил волосы и, глубоко вздохнув, направился прямиком в кабинет начальника. Как и всегда, мистер Редфилд вальяжно восседал в своем кожаном кресле и практически безостановочно поглощал табачную продукцию, отчего частенько было тяжело дышать, находясь в помещение. Как только босс увидел, как Кас зашел, тут же, разразившись на всю контору, воскликнул: «Новак, ах ты сукин сын! Только посмотри, что натворил! Встряхнул весь город!» И, махнув рукой в сторону окна, он громко рассмеялся, указывая на то, как столпились падальщики около их издательства. Кастиэль мимолетно и немного тревожно скривил губы, неудачно пытаясь изобразить улыбку в ответ на это восхищение в его адрес, но решил пока промолчать. Да и он почему-то пока не мог ничего из себя выдавить. Было очень неприятное ощущение, будто в горле стоял тошнотворный ком. — Они тут будут не один день… Но ничего страшного. Пока не будем выходить к ним с какими-то заявлениями. Немного промаринуем их, — мужчина шумно и мерзко прыснул. — Подойди, Новак… Кас быстро оказался напротив него, хотя было жуткое желание развернуться и побыстрее уйти. Но он ничего не мог поделать, пришлось повиноваться. Донателло, перегибаясь через стол, протянул Новаку руку, якобы в знак уважения. Но понятно, что это была лишь формальность. Последний, конечно, ответил на рукопожатие, но без должного желания. — Молодец, хорошая работа, — Редфилд вновь начал нахваливать его. Но на счастье Каса, это все закончилось быстро, и босс привычно махнул в сторону двери: «Иди и занимайся своими рабочими обязанностями и готовь материал, чтобы дальше прославлять нашу контору! Если что, я тебя вызову». Кас с облегчением кивнул в ответ и направился на выход. Пусть его и «погладили по голове», но стало только хуже. Подойдя к своему столу, он расстегнул пуговицы пиджака и вымученно сел за стол. Бессонная ночь, голод и нервы все-таки давали о себе знать. А на заднем плане так и мельтешила неугомонная мысль: «Почему я все ещё жив?» Новак прекрасно понимал, что когда коллеги хлопали его по плечам и пожимали руки, эти жесты поздравлений ещё предполагали готовящийся траур по погибшему, что сам себе его устроил по собственной глупости. Ведь сегодня-завтра его возьмут под прицел. Или уже взяли. Но как бы эти понимания не жалили его и как бы не было физически плохо, где-то глубоко внутри он был все-таки спокоен. Хоть и легкая дрожь в руках говорила об обратном. Может, это было и странно, но Кастиэль знал, что у всего всегда есть две противостоящие между собой стороны. Как и предполагалось, в конце рабочего дня начальник снова вызвал Новака к себе в кабинет и без предисловий и всяких торжественных речей сообщил ему, что тот получил повышение: «Теперь ты один из главных редакторов, парень!» На этот раз Кас смог выдавить из себя хоть какие-то слова благодарности, но вся эта ситуация казалась ему лишь насмешкой. Невзирая на повышение и на то, что он так громко начал сегодняшнее утро для всего города никого совершенно не заботило, что будет с ним дальше. Крепко пожав руку Донателло, его рабочий день на этом закончился. Кастиэль, как и утром, решил пройти через чёрный ход и подумал о том, что сейчас ему совершенно не хочется возвращаться домой. На данный момент ему не помешает как следует напиться и немного прийти с себя. Он, как самый ярый «крот» знал все подпольные бары в городе и уже во многих заимел возможность без лишних вопросов на свободный вход. Его выбор пал на тот, что был ближе всего к его жилищу. Там можно было крепко выпить и после намного легче и быстрее вернуться в свою мягкую и вечно незаправленную постель. Выйдя из здания, скрываясь ото всё еще толпящихся людей у главного входа, он прикрылся воротом пальто и опущенной на глаза шляпой. Быстро перейдя на другую сторону улицы, смешиваясь с идущими вразнобой людьми, он направился в знакомую сторону. Пройдя полквартала, он повернул в переулок между зданиями и оказался в полной тишине. Словно попал в другой мир, где у темно-красных стен есть свои секреты. Пройдя почти до конца, он зацепился взглядом за железную дверь, что была хорошо замаскирована в кирпичной кладке. Он подошел к ней и несколько раз постучал. Ответ поступил практически незамедлительно. Кастиэль сказал секретный код, и его пустили внутрь. Плохо освещенное помещение было заполнено плотным сигаретным и сигарным, щекотавшим легкие дымом, что скапливался под потолком. И такое большое количество выпускаемого из легких переработанной табачной продукции давно отразилось желтизной на покрытиях. Вперемешку с горьким туманом в нос ударил сильный запах алкоголя, и у Каса в очередной раз закружилась голова. Стоял громкий галдёж завсегдатаев, мужчин, что сидели и выпивали, пытаясь забыть про тяжелые будни. Эту атмосферу разбавлял танцевальный свинг с явными нотами надрывного саксофона, что доносился из стоящего у стены джук-бокса. Но, несмотря на такую оживленность и даже суматоху, Кас выдохнул. Он снял пальто и шляпу, повесив их на вешалку у входа, оставив там же саквояж, и сразу направился к барной стойке. Поудобней сев на высокий стул, опираясь руками о поверхность, он тут же оказался в поле зрения бармена. — Что будете заказывать, сэр? — спросил работник разгоряченного в этот час заведения. — Мне сорок пять миллилитров белого рома, двадцать миллилитров сока лайма, пять граммов сахара и сто граммов колотого льда, — словно заученную назубок молитву, протараторил Новак. Халдей лишь кивнул и незамедлительно принялся готовить заказ. Кас выбрал один из самых популярных коктейлей. Ему очень нравилось, что он мягко обволакивал своей крепостью, и всё это в конце приправлялось акцентной цитрусовой ноткой. Первый коктейль, что вызвал жаждущее желание, он, не раздумывая, выпил практически залпом. Это одновременно охладило его и взбудоражило. И он сразу же дал сигнал бармену на «повторить». Этот вкус всегда был для него чем-то особенным, поэтому он частенько угощался им. Да, виски тоже отличались своей редкостью и изысканностью, но данный напиток давал какой-то своеобразный эффект. И Касу, хоть и не так часто, но было только в радость, когда выпадал такой шанс, как сегодня, очень сильно «нафаршироваться» своим любимым алкоголем. После второго бокала, вытянув сигарету из рядом лежащего портсигара, он потянулся за зажигалкой в карман брюк, чтобы прикурить. Но, похлопав по брюкам и даже пиджаку, он понял, что оставил ее в кармане пальто. Но, не успев грустно вздохнуть и вроде как уже собраться идти за огнём, как прямо перед его лицом неожиданно оказалась чья-то рука с вспыхнувшей серебряной зажигалкой. Недолго думая, он прикурил и, прикрывая глаза, глубоко затянулся. Выдохнув дым он пополнил тающие облака над своей головой. Приятное и опьяняющее чувство после смешения алкоголя и табака растеклось по его телу теплом и, наконец-то, той самой долгожданной расслабленностью. Он было хотел развернуться в сторону, откуда выплыло его спасение, чтобы поблагодарить, но вдруг справа от себя он услышал глубокий бархатистый голос, что будто «нависал» прямо над ним. — Что-то отмечаете? — Кас решил, что не будет поворачиваться, видимо, тот, кто дал ему прикурить, уже ушел. А это, скорее всего, говорил какой-то очередной напившийся работяга, что решил поговорить «по душам». Кас совершенно не был настроен на разговор. И показывая это всем своим видом, максимально возможным в его положение, он пригубил очередную порцию напитка, кивнул и сделал еще затяжку. Ответ на его жест не последовал, и Новак только обрадовался этому. Поняв, что он остался один, он стал погружаться в окружающую его симфонию подпольных развлечений. Новак любил быть наблюдателем и немного оценивать и изучать других людей, но часто не в корыстных целях. В спикизи приходили обычные, уставшие от своих коллег и начальства люди, что хотели получить хоть грамм удовольствия после тусклости и унылости реальной жизни. Эти дозволения, что нарушали все правила и законы Америки, приводили многих к эйфории. И чем дальше и дольше это продолжалось, тем хотелось больше и больше. И каждый, как выпадала возможность, брал столько, сколько мог себе позволить. После шестого коктейля, что так и появлялись перед ним, Кас принял тот факт, что уже достаточно пьян, но все-таки решил: от последнего бокала хуже вряд ли станет. Раз он запланировал сегодня хорошенько и от души надраться, то делать это надо без каких-либо сожалений. Хотя, возможно, утром он возненавидит себя сегодняшнего. Но до этого ещё было далеко. Тем более, если брать в учёт все последние события, скорее всего, это его последний раз, когда он так позволительно и живо попивает спиртное. Да и вообще живёт. Бармен поставил перед Новаком очередной холодный бокал, и, не успев отпить, Кас вдруг услышал вновь тот же голос, что до этого интересовался его времяпрепровождением: «Почему Дайкири?» — Нравится вкус, — Кастиэль, которого уже не так сильно волновало чужое присутствие, лишь слегка повернул голову. Но он так и не разглядел того, с кем начал диалог. В таком темном помещении и на трезвую голову не сразу и поймёшь, кто перед тобой. Хотя его это не особо и волновало. Кас был уже прилично пьян, так что его разум стал слегка туманным, а всё пространство плыло перед глазами. — И какой он на вкус? — настойчиво спросил неизвестный голос. — Попробуй и узнаешь, — ответил, пожимая плечами, Кас. В его голове всплыла более-менее трезвая мысль о том, что этот незнакомый джентльмен задаёт какие-то глупые вопросы. Но он ответил ему по существу и вроде как дал понять еще в самый первый раз, что совершенно не настроен на дружеские беседы. Новак быстро допил оставшееся в бокале, кинул пару купюр бармену, поблагодарив и встав из-за барной стойки, немного шатаясь, направился к выходу. Он понял, что уже слишком засиделся и пора бы идти домой. На сегодня он свой план выполнил. Может и немного перестарался, но он всегда держал слово сам перед собой. Почему-то от этих рассуждений в голове ему стало смешно. От чего он тут же начал широко улыбаться, чуть хихикая себе под нос. Теперь перед ним стояла последняя, но очень тяжелая задача — доползти до дома и лечь спать. И да, не забыть бы ему совершить свой повседневный предночной ритуал. Сегодня это нужно было как никогда. Накинув пальто и кое-как нацепив шляпу, он жестом попрощался с охраняющим входную дверь человеком и быстро вышел в темный ночной переулок. Он подсвечивался лишь тусклым фонарём с противоположной стороны дороги. Пока Кас смотрел на этот блеклый свет, дверь бара за ним закрылась громким щелчком, и его оглушила приятная тишина. Свежий воздух ворвался в легкие, и Новак с упоением стал наслаждаться пришедшей глубокой прохладной ночью. Но от этой резкой смены обстановки он огорченно понял, что все-таки переборщил с коктейлями. И ещё раз глубоко вздохнув, посмотрел наверх. Сильно пошатываясь на месте, он стал рассматривать черное звездное небо. То ли из-за того, что он немного выпал из реальности, то ли из-за того, что попросту не обратил внимания, разглядывая то, что висело над его головой, но дверь за ним вновь открылась с протяжным скрипом. Он уже хотел обернуться, но ощутил, что кто-то очень быстро подошёл к нему сзади и так близко, что Новак перестал дышать и замер. Он почувствовал тяжелое и обрывистое дыхание стоящего позади него. От неожиданного присутствия постороннего ему стало максимально не по себе. И как только он дёрнулся вперед всем телом, его тут же схватили за руку и, вывернув её, прижали к спине. Кас крайне быстро и со всей дури был резко впечатан лицом в кирпичную стену узкого переулка. Его шляпа упала куда-то в сторону, и он ахнул от острой подступившей боли в висках, и его моментально обуял кричащий животный страх. За эти часы, что он просидел в баре, из его головы будто выветрилось чувство тревоги за свою жизнь. И в это мгновение все, что он переживал раньше, вернулось. Таким твердым ударом о кирпичную кладку. Кас попытался хоть немного вывернуться, но его прижали еще сильнее, и он вдруг услышал вливающиеся в его ухо шепчущиеся слова: «Я читал твою статью. Знаешь, очень неплохо. Ты хорош в своём деле». У Новака душа ушла в пятки, и казалось, что сердце вот-вот остановится от такого разгона. — Я следил за тобой, как и ты за мной. Интересно, ты изменился со времён школы? — говорящий громко хмыкнул и, не дожидаясь ответа, со всей силы развернул Каса к себе лицом. Лишь по одному блеску зелёных глаз от света фонарного столба в этой темноте Кас понял, что перед ним стоял сам «Детка». Который явно не был настроен на какую-то дружескую коммуникацию и хоть какой-то конструктивный диалог. Даже несмотря на эту ужасную сцену и происходящее в ней, которое несло в себе огромные риски, Кас, не показывая вида, громко рассмеялся в своей голове. Ведь если честно, Новак заметил, ещё сидя за барной стойкой, что Винчестер пришел за ним. Сразу в тот момент, когда до боли знакомая рука протянула ему вспыхнувшую зажигалку. Он не стал давать хоть малейшего повода понять, что он знает. Ведь он не хотел, чтобы Винчестер сорвался с его «крючка». Касу захотелось тут же ухмыльнуться Дину в ответ и сказать, что «птичка в клетке» по его не совсем надежному плану. Но он неожиданно почувствовал, что что-то стало упираться ему в живот. От недоумения и вопроса в голове, что явно отразились на его лице, он тут же прикусил язык. — Не беспокойся, ковбой, это всего лишь кольт, — Дин без колебаний схватил Новака за волосы и оттянул его голову назад, чтобы встретиться взглядами. — Знаешь, я так люблю смотреть в глаза, когда убиваю… Хоть Кас и «планировал» их встречу, но точно не мог знать, какая реакция будет у Дина. После его слов чувство паники все-таки взяло над ним верх. Они были почти одного роста, и поэтому был маленький шанс вырваться из этой крепкой хватки. Кас попытался испытать удачу и оттолкнуть Дина, но тот прижал его ещё сильнее и жёстче. Прищур зелёных глаз смотрел прямо ему в глаза, и Новак заметил, как что-то звериное и жестокое стало расти в Дине. Словно в его взгляде полыхали костры ненависти и злобы. В такой ситуации любой бы уже рыдал от страха на коленях и молил о пощаде. Но Кас, перестав сопротивляться, замер. Он стал завороженно и совсем без смущения смотреть на веснушчатое лицо Винчестера. Кас внезапно понял, что так давно не видел его в живую, да и тем более так близко, что его неожиданный прилив любви и концентрация алкоголя в крови резко отбили у него любой намёк на адекватную реакцию. Дин, заметив, что Новак тут же поменялся в лице, немного нахмурился, и стало видно, что он начал что-то обдумывать. Было странное ощущение, будто они тут решают какие-то вопросы касательно бизнеса, а не разыгрывают сцену преднамеренного убийства. Оба молчали какое-то время, не отводя взглядов и не предпринимая никаких действий. Дин лишь спустя несколько минут медленно отпустил из крепкого захвата волосы Каса. Последний мотнул головой, слегка разминая шею, и только хотел сказать Дину о том, что рад встрече, хоть и при таких обстоятельствах, но вдруг осознал, что ничего больше не упирается в его живот. Он понял, что Дин убрал кольт и перестал целиться в него. По какой-то неизвестной Касу причине Винчестер передумал убивать, хотя все предпосылки вели к этому. И по какой-то ещё очень странной причине Дин быстро схватил Новака свободной рукой за подбородок и незамедлительно впился в его губы напористым поцелуем. Кастиэль думал, что вот-вот потеряет сознание. Это стало таким спонтанным и совсем непредсказуемым для него действием, что казалось, это происходит не с ним. Он немного помедлил от шока, но все же ответил Дину. Их сначала медленные, словно раздумывающие прикосновения губ быстро стали глубокими, возбуждающими и очень обжигающими. От вкрапленной в их соединение устремленной грубости Каса подкосило ещё больше. Сердце в груди отбивало бешеный ритм, разум помутнел настолько, что единственное, что он мог сделать, это схватиться руками за Дина. Последний, словно по щелчку, как и начал все это, быстро отпрянул от Каса и, прикрыв глаза, облизнул губы. Ошеломленный Новак, что стал хватать ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание, ошарашено и с неподдельным непониманием уставился на Винчестера. Тот, открыв глаза, посмотрев на недоуменного Кастиэля, тихо сказал: «Действительно. Интересный вкус». С этими словами, что отразились в голове Новака, как оглушающий набат, Дин быстро убрал кольт во внутренний карман своего светло-коричневого пальто. Он ухмыльнулся, все еще не отводя взгляда от Каса, и последний заметил, как на лице Дина появились какие-то сменяющие сами себя эмоции. То ли сомнение, то ли испуг, но Винчестер явно сам был в не очень понимающем состоянии. Пока Кас пытался хоть как-то начать соображать, его «убийца» поправил свою кожаную ковбойскую шляпу и, ничего больше не сказав, направился прочь из глухого переулка. И как в каком-то очень странном сне, он испарился в темноте ночной улицы. Кас ещё некоторое время стоял в ступоре, прижавшись к стене, и все никак не мог собраться и понять, что ему делать дальше. Но, немного встряхнувшись, все же решил, что для начала надо идти домой. Растрёпанный и перевозбудившийся после такого инцидента, чувствуя, как его обдает жаром и явно не только от выпитого алкоголя, он неловко подобрал с асфальта свою шляпу и, пошатываясь, на ватных ногах побрёл в сторону своего жилья. Кастиэль проснулся от яркого солнечного света, что доносился из не зашторенного окна. Еле разлепив глаза, ощущая дикую тяжесть, он немного привстал с кровати. По голове тут же ударило сильное и самое отвратительное в его жизни похмелье, отчего он тихо застонал. Да, ночь была определенно хороша. Так хороша, что он понял, что просто встать с постели будет титаническим усилием. Но немного полежав, он собрался со своими угнетающими «зачем я так надрался» мыслями и, медленно сползая с кровати, все-таки заставил себя подняться на ноги. Он также медленно, ощущая, как болит каждая клеточка тела, побрел в ванную комнату, где очень долго умывался ледяной водой. Оперевшись о раковину, он подумал о том, что, наверное, надо опохмелиться, но лишь одна мысль о хоть еще одной капли алкоголя у него во рту чуть не вывернула его наизнанку. Вытерев лицо полотенцем от холодных капель, Кастиэль посмотрел на своё отражение. Зная, что его ждёт. Лицо было немного «помято», темные волосы взъерошены, а губы опухли и заимели небольшие кровоподтеки. Он прикоснулся к ним подушечками пальцев и, чуть надавив, сразу почувствовал, как его внутри обдало огнём. Несмотря на боль, события прошлой ночи безумным ворохом пронеслись картинками в его голове, и это страшное похмелье смешалось с чувством какой-то жуткой неловкости. И сразу же стали появляться вопросы. Очень много вопросов. Начиная с «Почему я еще жив?» и продолжая «Винчестер, что это было, мать твою?» Он слегка цыкнул от нахлынувшей головной боли, что стучала по черепной коробке при каждом движение. Стало понятно, что сегодня у него выходной ото всего. Поморщившись, Новак налил в стоящий на раковине стакан холодной воды из-под крана и выпил его залпом. Ему тут же стало чуть полегче. Решив, что все проблемы будут решаться завтра, Кас кинул влажное полотенце на пол и еще раз остановил свой взгляд на своём отражение. И через очередную будоражащую волну, слегка прикусив нижнюю губу, сказал вслух: «Чёртов Дайкири».