Дайкири

У Каса все внутри рухнуло вниз, как только их взгляды столкнулись. Да, это была не первая такая близкая встреча, но все же Новак оцепенел. Он чувствовал себя жертвой, которая добровольно зашла в припрятанный хищником капкан. Невзирая на свои мотивы к Дину, несмотря на свою веру в него, он не мог с точностью полагаться на то, что Винчестер не передумает и не завершит свое дело. Да, и с какой целью он выплатил за него залог? — Нужно быстрее уходить отсюда, пока нас не заметили, — Дин отпрянул от стены и, быстро подойдя к уставившемуся на него Новаку, резко схватил его за рукав пальто и потащил куда-то за собой. Хоть и у Каса от очередной неожиданности и быстрого хода вновь все поплыло перед глазами, он лишь молча следовал за ним. «Чувствую что выбора в этой ситуации у меня нет». Они дошли до конца переулка и свернули за угол. На маленькой пустынной улице, рядом с тротуаром была припаркована чёрная машина. — Садись, — скомандовал Винчестер, отпустив рукав Каса, указывая на пассажирскую дверь. Новак тут же покорно выполнил этот четко данный ему приказ. Дин поспешно обогнул машину, и, сев за руль, быстро заведя мотор, резко нажал на педаль газа, и они рванули с места. Долго петляя по городу, они напряжённо молчали, слышен был лишь шум мотора и шелест проезжающих ими улиц. Кас сидел как напряженная струна, даже не думая о том, что его ждёт. Дин лишь плавно крутил руль и смотрел на дорогу. Новак мимолетно, искоса заметил только напряженное лицо Винчестера, но никакой злобы или раздражения он не уловил. В конечном итоге они приехали в какое-то захолустье. Кас даже не понял, где они находятся. Он особо не следил за ходом движения, находясь в какой-то прострации. Но, скорее всего, место находилось уже за пределами города. По виду полуразрушенных малоэтажных домов, где спали бездомные и обнищавшие люди под Гуверовскими одеялами, это был малонаселенный и очень бедный район. Дин, выйдя из машины, и вытолкав из неё Новака, снова вцепился железной хваткой, будто боясь, что тот убежит, в его руку, и вновь потащил вслед за собой. Они зашли в близстоящее трехэтажное здание и, поднявшись на последний этаж по очень скрипучей лестнице, довольно быстро оказались перед квартирой с номером «69». Но Кас понял, что квартира была под номером «66» потому что одна из цифр висела вверх тормашками. Дин, что уже успел отпустить руку Каса, пошарился по карманам и нашел ключ. Отперев дверь, он жестом пропустил вперед Новака и так быстро зашел следом, что они чуть было не столкнулись. Это была совсем небольшая квартира, где пахло нафталином, нотками сырости и фабричным дымом. Кас, что подошел немного вперед, неловко огляделся: небольшая кровать, стоявшая возле не плотно зашторенного окна, патефон, скрывающийся на подоконнике, справа от кровати был небольшой столик, на котором находилась лишь пепельница, по бокам стола стояли стул и табурет, а у противоположной стены находились небольшой шкаф и раковина с навесным шкафчиком. — Моя берлога, — прохрипел Дин, отчего Кас немного вздрогнул. — Снимай пальто и будь как дома, — Винчестер, что обошел Каса, кивнул на стоящий табурет. Новак снял пальто и, не увидев вешалку или что-то похожее на нее, немного притормозил. Он посмотрел вопросительно на Дина, что стоял и наблюдал за картиной, покачиваясь с каблука на носок взад-вперед, особо не выражая своих эмоций, указал на кровать. Кас лишь вздохнул и, недолго думая, быстро снял шляпу и всё, вместе с саквояжем, положил на указанное место. После он, несмотря на Дина, пошел к столику и присел на табурет, и с нескрытым любопытством стал наблюдать за действиями Винчестера. Тот, сняв пальто, предварительно достав из внутренних карманов кольт, пачку сигарет с зажигалкой, и сняв с головы ковбойскую шляпу, кинул одежду на кровать поверх вещей Каса. Положив карманные принадлежности рядом. Новак сразу вцепился взглядом в оружие: о нём много кто говорил, но никто вблизи так и не видел. Это вызывало одновременно трепет и восхищение. — Достался по наследству от деда, — тут же ответил Дин, что уже вовсю копошился в шкафчике над раковиной. — А… — Кас почувствовал неловкость, но все же решил больше ничего не говорить. Дин непринужденно достал с верхней полки бутылку наполненную не до конца прозрачной жидкостью и, прихватив два стакана с нижней, предварительно ополоснув их водой из-под крана, поставил все на стол перед Касом. Тот немного нахмурился, сводя брови. Новака, видимо, стало немного «отпускать» и в голове стали роиться вопросы, накладываясь друг на друга. А Дин, что сделал резкий маневр назад, быстро подошёл сбоку к окну и, приоткрыв шторку двумя пальцами, посмотрел на улицу. По его выражению лица стало предельно понятно, что все тихо. Игла патефона с характерным звуком, что сразу донесся до Каса, коснулась лежащей в нём пластинки, и по небольшому помещению полилась тихая музыка. Дин еще немного постоял, глядя на улицу, облегченно вздохнул, поправил ткань и, не торопясь, вернулся к вниманию Каса. Он, повернув стул спинкой к нему, тут же оказался напротив и предельно близко. — Почему я ещё жив? — тут же вырвалось у Новака, что уже явно был переполнен вопросами и жаждой ответов. От всей этой внутренней и внешней напряженности он начал слегка барабанить пальцами по столу. — А хочешь? — Дин тут же улыбнулся, видимо, этот вопрос развеселил его. Он потянулся к стоящей на столе бутылке, откупорил ее и наполнил пустые стаканы. Один из них он пододвинул правой рукой к Касу. — Конечно же, но… — Кас немного отвлекся и посмотрел на стоящее пред ним. — Но? — удивленно спросил Винчестер, вскидывая брови и делая первый глоток. Его губы немного покривились от выпитого, но они быстро вернулись в привычную форму. — Все мы знаем, что ты же должен был выполнить свою «работу», — Кас, сидевший с серьёзным лицом, пальцами показал жест, обозначающий кавычки, отчего Дин прыснул. — Кастиэль, — Дин ухмыльнулся, а Новак чуть было не покраснел, как школьник, оттого, что тот обратился к нему по полному имени. — Ох… Скажу сразу. Да, ты был моим заказом, который я должен был выполнить, но… — Но? — Кас, уже беря свой стакан, немного отвлекая себя, чтобы удивленно не пялиться во все глаза на Дина, немного отпил и тут же сильно поморщился. «Боже мой, что это за дрянь?» — Собственное производство, — горделиво ответил Дин, видя реакцию Каса. — Не скажу, что специалист в этой области… — Но? — Кас повторил свой вопрос, поднимая взгляд. — Но я не смог. Впервые. Хотя должен был, — Винчестер залпом выпил остатки алкоголя в стакане и шумно поставил его перед собой. — Должен был, но не смог, — медленно повторил за ним Кас, также выпивая до дна, ощущая, как горечь скатывается по горлу. Винчестер встал и направился к кровати за очередной порцией табака. Он вытянул из помятой пачки сразу две сигареты и, чиркнув зажигалкой, прикурил сначала одну, потом вторую. Вернувшись назад к Касу, садясь в то же положение, что и был до этого, он протянул ему уже зажженную сигарету, и тот без колебаний принял её. Первая затяжка после долгого перерыва и последними нахлынувшими, словно цунами, событиями, показалась блаженством и Новак, шумно выдыхая, прикрыл глаза. — А зачем заплатил залог? Не проще было мне оставаться там? — Кас открыл глаза и посмотрел на Дина, что как-то задумчиво смотрел на поверхность столика и делал затяжку. Сигаретный дым, что сразу же заполнил помещение, собирался под потолком и медленно таял завихрениями. — Знаешь, однажды я спросил у отца, когда это все закончится, — Дин немного поерзал на стуле и увел взгляд в сторону. — Он показал мне на свой дневник и сказал: «Когда мы окажемся на последней странице…» Я жду уже двадцать с лишним лет эту «последнюю страницу», — Винчестер резко перевёл взгляд на Каса и медленно вдохнул, будто задерживая дыхание. Кас моментально почувствовал странное смятение внутри себя, что стало обрастать еще большими вопросами и догадками. С чего вдруг Дин так себя ведёт? Так… тихо? Даже спокойно и как-то откровенно. Несмотря даже на то, что было между ними в ту ночь у бара, это казалось чем-то более интимным. От таких мыслей у Каса пошли мелкие мурашки где-то в области шеи. Он так уже привык к роли Дина, когда он обычно или быстро уходит, либо бьет, либо говорит все с неприкрытым сарказмом… Но тут… — Ты напоминаешь мне её, — у Винчестера, что все еще смотрел на Каса, вдруг дрогнул голос. Кас непонимающе посмотрел в ответ. — Мою маму. Точнее сказать, не весь ты, — Дин обвел его сидящую фигуру. — А этот взгляд. Кроме неё на меня так смотрел только ты… — Дин, явно немного смущенный, залпом выпил новую порцию напитка собственного производства. Новак сделал глубокий вдох, будто хотел что-то ответить, но в его мыслях началась полная неразбериха. И чувства какого-то страха, любопытства, стыдливости и сентиментальности выразились лишь в слегка сбивающемся: «Дин, я…» — Ты думаешь, я не видел, как ты смотрел на меня в школе? — Кас не успел договорить, как Дин резко продолжил. — Не замечал, как ходил по пятам? Наблюдал за мной, как я играю и тренируюсь? У Каса появилось непреодолимое желание провалиться сквозь землю. Он прикрыл ладонью лицо, потирая глаза, словно пытаясь стереть пелену этого неловкого разговора тет-а-тет. Он словно вернулся в подростковый период, когда гормоны играют во всю и подростков ловят на чем-то совершенно непотребном. — Боже… — Кас выдохнул. И опять глубоко вздохнул. По его телу побежали неприятные покалывания, словно его начали тыкать маленькими иголками по нежной коже. А сердце, казалось, совершило уже несколько кульбитов. Он немного отодвинул руку и посмотрел на Дина, но тот будто и не заметил, как Кас чуть ли не покрылся испариной от его слов. — И да, то, что я разбил тебе нос тогда… — Винчестер неожиданно взял Каса за свободную руку, отчего последний вздрогнул и уставился на Винчестера. — Прости, правда. После я пошёл за тобой, чтобы извиниться, но услышал ваш разговор с Сэмом. И… я просто испугался, — Винчестер вновь опустил взгляд, это признание давалось ему с трудом, он закусил губу и пальцами стал нервно теребить край стакана. — Чего именно? — спросил Кас, немного кашлянув, смотря на то, как рука Дина держит его. Но Дин замолчал. И лишь перевернув кисть руки Каса ладонью вверх, стал большим пальцем поглаживать сплетенные между собой линии. Его лицо выражало будто бы безразличие сказанного, но сидящий напротив Новак точно знал, какая у него внутри происходит буря. Такая же, как и у него. Без лишних слов он отчётливо понял, что имеет в виду Дин. Но пока осознание никак не могло превратиться в чистую, смотрящую прямо в глаза, правду. «Так значит… Он испугался… Чувств?» Пока игла блуждала по шуршащей пластинки, вырезая звуки еле слышной музыки, разбавляя наступившее озадаченное молчание, каждый на какое-то время ушёл куда-то в свои мысли. Атмосфера в квартире казалось туманной, с запахом крепкого табака и алкоголя, с почти высказанным и началом чего-то совсем иного. Дин уловил взгляд Каса, вглядываясь в темную синеву его глаз. В такой короткий период все вокруг поменяло свои оттенки. Кас неловко опустил веки и уже более заметно нервно выпил из стакана. Он выудил свою руку из руки Дина и вновь потёр глаза, все пытаясь смахнуть эту чертову пелену. — Получилось неловко, — чуть цыкнул Дин и слегка улыбнулся. Они оба после такого разговора были растеряны, словно двое влюбленных на первом свидании. И для обоих такое положение вещей было максимально непривычным. Винчестер затушил сигарету в пепельнице и, встав, вновь подошел к кровати, где лежали сигареты. Он снова закурил, с таким видом, будто это была его первая сигарета за день. Дин закрыл глаза и, запрокинув голову, выдохнул плотный дым. Кас, что все еще пытался собрать свои разбежавшиеся мысли, закинул ногу на ногу и откинулся спиной на стену. Патефон издал небольшой треск, и игла перешла на следующую дорожку. Из маленького рупора заиграли незнакомые для Новака ноты. Он поднял взгляд на Дина и заметил, как тот вдруг расплылся в слащавой улыбке. — Бенни. Мой хороший приятель. Виртуозно играет, — сказал Винчестер, но в его голосе прозвучала какая-то непонятная для Каса грусть. — Никогда не слышал. Они вновь замолчали, слушая немного искаженную композицию пластинки, которая звучала довольно странно в данной атмосфере. Кас вдумчиво стал смотреть в сторону окна, пока не почувствовал прикосновение к руке, в которой он держал стакан с самогоном. Он повернулся и понял, что Дин за какую-то долю секунды оказался рядом с ним и так предельно близко. Винчестер вытащил из его руки бокал и поставил его чуть дальше на столик. Кас замерев, лишь следил за его движениями, чувствуя, как сердце начинает разгон. Дин, смотря прямо на него, сделал очередную затяжку. Одной рукой он опустил его ногу, что была закинута на другую вниз. От этой невербальной просьбы, Новак немного выпрямился и сел чуть дальше, а Дин медленно присел прямо ему на колени, лицом к лицу и выдохнул в сторону скручивающийся в колечки дым. Кас глубоко вдохнул и посмотрел в глубокие, отдающие загорающимся между ними желанием зелёные глаза. Он скользнул своей рукой по предплечью Дина и тихо выдохнул. Намерения и помыслы были понятны уже и по первому взгляду и сорвавшемуся вздоху, и по их такому быстрому и внезапно признанному единению. И Кас, несмотря на уже пульсирующую головную боль от всего произошедшего и происходящего, готов был всему этому отдаться. Да и он был готов уже давно. Просто не думал, что это все будет происходить на самом деле. Здесь и сейчас. От быстрого развития с их Дином отношений, он все же напрягся и Винчестер тут же это почувствовал. Он пальцами провел по волосам Каса и тихо, немного томно шепнул, стряхивая сигаретный пепел прямо на пол: «Все хорошо. Постарайся расслабиться…» Он, зажав сигарету между пухлых губ, освободившимися руками стал расстегивать пуговицы пиджака Каса. Последний немного вздрогнул, но Дин, быстро справившись с уже снятым пиджаком, тут же стянул подтяжки с плеч Новака. Тот, опять глубоко вдохнув, задержал на мгновение дыхание и почувствовал, как закружилась голова. По телу прошелся мелкий разряд того напряжения, что немного всколыхнул разум от действий Винчестера. — Только не говори… — начал говорить Дин, что уже с большим энтузиазмом расстегивал верхние пуговицы рубашки Каса, который стал впадать от всего происходящего в какое-то бессознательное состояние. — Только не говори мне, Кас, что это твой первый раз… — зеленые глаза чуть блеснули усмешкой. — Если это так… То я рад, что буду у тебя первый… Новак чуть вернулся в реальность и, прикрыв глаза, пытаясь держать свое дыхание ровно, немного ухмыльнулся. Он слегка провел рукой по бедру сидящего на нём Дина и слегка сжал его. Мужчина, что уже успел оголить торс Каса, немного выгнулся назад и вдохнул последнюю, самую крепкую затяжку сигареты. Он немного отпрянул от Каса и быстро затушил бычок и вернулся к уже такому взволнованному телу. Винчестер сел еще ближе и так, что от такого тесного соприкосновения появились немного болезненные, но возбуждающие больший интерес ощущения. Дин легким прикосновение губ слегка дотронулся до губ Кастиэля, а тот ответил ему, углубляя поцелуй и притягивая за талию сильнее к себе. От этого табурет, на котором они сидели, немного скрипнул, но не замечая этого, они полностью отдались во власть исступления, что пронизывало их обоих от кончиков пальцев до медленного и открыто развратного проникновениями языков. — Знаешь, меня всегда сильно заводили твои стремления, — сбито дыша, Винчестер слегка отшатнулся от Каса и пальцами правой руки немного оттянул назад его голову, за волосы, открывая доступ к шее. Кас судорожно выдохнул, впиваясь пальцами в рубашку Винчестера. Дин, наклонившись, коснулся губами кожи Новака чуть ниже ключицы и стал медленно языком вырисовывать влажный узор, поднимаясь выше, очерчивая кадык, переходя на выраженную линию челюсти, слыша, как Кас сдержанно простонал от такого обжигающего экскурса. Дин лишь ухмыльнулся, и, прикусывая нижнюю губу, он запустил правую руку под рубашку Каса, одновременно притягивая его ближе к себе. Они едва соприкоснулись в поцелуе, ощущая дыхание друг друга, пока Винчестер не пошел дальше и через плотную ткань брюк стал медленно, с напором ласкать уже возбужденный член Новака, что упирался в играющие с ним пальцы. Последний уже не мог себя сдерживать, и с губ сорвался протяжный стон, который Дин подхватил, и они вновь отдались обжигающей лёгкие истоме. Такой чувственной, покусывающей пухлые губы и уводящей за грани. В квартире стало слишком душно и откровенно интимно. Комната закружилась вокруг, будто от сильного алкогольного опьянения, что сбивает с ног и доводит кровь до превышающей норму интоксикации. Разум Кастиэля взболтался, как грязный мартини, и если до этого подобные действия только сковывали его, то сейчас, поняв для себя, что Винчестер никуда не денется и что он может довериться ему, он позволил внутренней тревоге, непониманию и надоедливому страху отступить. Вкусы терпкости, сладости, горечи смешивались в единство. Дыхания, движения и обоюдность толкнули их к друг другу так близко, ступая за край, что это привело к свободному падению. Температуры двигающихся в вожделение тел поднимались, шепчущиеся слова превращались в исповедальные соулы, что компенсировали когда-то потерянное отчаянными годами время, а раскрытые, словно выбитые двери, чувства принимали горизонтальное положение. Взгляды бродили по улицам старых городов, изучая написанные и исчерченные на ладонях карты, и сталкивались, как при катастрофах, распыляя внутри масштабные неуправляемые пожары, прорывая высокие столетние дамбы и заполняя до краев, оставалось лишь помнить о существующем за пределами. — Дыши, — шепчет на ухо Каса Дин, сильно стискивая бёдра, поддерживая его, не давая рухнуть вниз, лишь раствориться и уйти по течению их момента. И Новак внимательно слушает, ощущает эти выбивающиеся из легких воздух толчки, отдаёт и принимает до тех пор, пока глаза не закрывает блаженное марево. И Дин доводит его до максимального предела, пока все переполнявшие его чувства не стекают единственной прозрачной слезой, стремясь вниз по щеке, и они остаются вкусом соли на приоткрытых губах. Может, это казалось совсем малым. То, что они сказали друг другу в этот день, было слишком много молчания и недоговоренности. Но в расширенных зрачках, что, казалось, отражали в этой черной глубине что-то высшее от оглушительных оргазмов, распространяющихся электрическими разрядами по каждой клеточке их тел, говорилось куда больше, чем могло на данном этапе. — Kansas City Shaffle, крепкий табак, лунный ликёр и ты — превосходное сочетание, — Дин прикусил немного припухшие влажные губы. — Но даже одного мне было бы достаточно, — продолжил Винчестер, тяжело дыша в плечо Каса. — Но захочешь ли ты? — Я уже давно сделал выбор, Дин, — Новак, что еще находился в послеоргазменной неге, повернулся к нему и посмотрел в топящую собой глубину зеленые глаз. — И нет, не в этот день. — Но, — Дин грустно улыбнулся. — Я, со своей семейкой. Хах, — он опустил глаза, будто боялся, что одно слово может разрушить все. — Кажется, я проклят с самого рождения. Тебе нужен такой, как я? Кас вздохнул и уверенно, с толикой серьезности посмотрел на Дина. И взяв его пальцами за подбородок, немного нахмурив брови, произнёс: «Прости, но ты мне нужен, проклятый или нет». Дин заметно расслабился и Новак, вздохнув, потянулся к Винчестеру и коснулся губами выраженной скулы, проводя пальцами по груди. Дин лишь прикрыл глаза и ответил ему с ожесточенной нежностью, будто цепляясь за эту спасительную соломинку в словах и действиях Каса. Они пролежали рядом вместе еще пару часов в их уже таком ясном молчании. Задать вопросы и думать о том, «а что дальше?», в эти минуты совсем не хотелось. Поэтому пока в их мире наступило перемирие разумов, они наслаждались обществом друг друга. Но время имеет свойство идти дальше, не останавливаясь, а жизнь продолжает жить по своим правилам. — Как мы все это решим? — тихо спросил Кас, что запустил пальца в волосы Дина, чувствуя его ровное дыхание на своей коже. Дин, что явно немного задумался, перехватил руку Новака, сплетая их пальцы в крепкий замок. Он молчал, обдумывая вопрос, но решение давно ему было известно. — У нас, к сожалению, тут нет выбора… — он выхватил взгляд Каса, что немного тревожно смотрел на него в упор. — Придется сделать, как и было запланировано… Он тяжело выдохнул, но тут же на его лице появилась странная, но широкая улыбка: «Я убью тебя». Погода, будто не предвещая ничего хорошего, пронизывала холодным ветром до костей. Канзас-сити словно замер в ожидании чего-то громкого и доводящего до ужаса. Кастиэль, глубоко вздохнув морозный воздух, ощутив, как пришедшие заморозки пронзают грудь, оглядевшись назад, медленно вышел из глухого переулка, что находился напротив его офисного здания. Он направился прямиком к центральному входу, в свой последний раз. От тошнотворного волнения его немного подкашивало, сознание превратилось в один огромный комок тревоги, что сильно покусывала его: «А вдруг все пойдёт не по плану и мы облажаемся». Около входа, как и в последние, слишком насыщенные дни, толпился народ и явно ожидал прихода Новака. Для этой толпы безумцев он был сродни Мессии и адептом добровольно подписанного им самим же своего смертного приговора. Там же стояла полиция, крутя в руках дубинки, во главе репортера, которому Кас, не совладав с эмоциями, разбил нос. И по их лицам, что отражали гнев и жажду мести, легко было прочесть, что просто так Новак все-таки не отделается. По крайней мере, они явно очень надеялись на это. Все эти дни он, естественно, не появлялся на работе и дома, зная прекрасно, что его ищут и хотят арестовать. В эти долгие и напряженные сутки, что он провел с Дином, Каса это не особо волновало: потому что вся привычная жизнь перевернулась в одно мгновение, когда в тихом переулке в одну из самых темных ночей пришедшая и, казалось, ожидаемая смерть стала его спасением. И задумываться об аресте — это была одна из меньших проблем на данном этапе его жизни. Кас почувствовал, как в горле пересохло, а сердце заходилось в бешеном ритме, но медлить было нельзя, счёт шел на минуты. Он расстегнул свое пальто и, запахнув его, направился к самой гуще, гудящей и бранящейся толпе. Кто-то сразу же заметил его, и все разом ринулись к нему, толкая друг друга и опять тараторя миллионы вопросов. Кас лишь отмахнулся от них, пробираясь сквозь столпотворение, и уже подходя к центральной двери, заметил, как из окон наблюдают за происходящим его коллеги и сам Донателло. Не оглядываясь, делая вид, что он очень спешит, он услышал, как толпа резко стихла, и кто-то выкрикнул: «Детка! Он тут!». От этих слов все резко разошлись, и Кас обернулся. — Эй, Новак! — неподалеку, стоя в боевой позиции, показался Дин Винчестер. Люди, явно испуганные, застыли на своих местах, и каждый боялся сделать хоть один вдох. Вырисовывавшаяся картина напоминала классическую историю вестерна, где вот-вот один из главных героев произведет свой выстрел от бедра. Но только пистолет был у одного — у Винчестера, что держал уже заряженный кольт в правой руке и целился прямо в Кастиэля. Лицо Дина было удивительно спокойное, будто он пришел за кем-то вот так, не в самый первый раз. Как и должны были подумать те, кто поворачивался то на Детку, то на Новака, ожидая того самого сокрушительного «бум». Кастиэль медленно, на ватных ногах стал подходить к Дину, поднимая одну руку, показывая, что можно пойти и мирным путем. Но как только их расстояние уменьшилось в добрую половину отрезку между ними произошло сразу два оглушительных выстрела. Все репортеры и журналисты тут же завопили от ужаса, и многие с криками разбежались, другие от шока замерли в кататоническом ступоре, ну а самые смелые сразу же стали фотографировать место происшествия. За мгновение все превратилось в масштабный хаос и неразбериху. В тот самый момент, когда Дин нажал на крючок, Новак заметил в его взгляде оттенок ужаса, но как только он почувствовал, как по его телу потекла теплая жидкость, а белоснежная рубашка расцвела большими пятнами темно-алой крови, он упал камнем на землю. Винчестер, не выражая никаких эмоций после такого быстрого выполнения своей работы, сдул пороховой дымок, что вырвался из ствола после выстрелов, медленно развернулся и направился от скопления до смерти испуганных репортеров. Но, не успев уйти далеко стоящие рядом копы, что пытались удержать толпу, быстро спохватились и, окружив Дина, грозясь открыть встречный огонь под прицелами своих пистолетов, приказали ему опустить оружие и сдаться. Винчестер послушно опустил свой кольт на землю и встал, убирая руки за голову, на колени. Пока охрана порядка разбиралась с Дином, а остальные никак не могли успокоиться в этом творящемся хаосе, к лежащему Касу подошел высокий мужчина в черной шляпе и темно-сером пальто. Нагнувшись к истекающему кровью Новаку и приложив два пальца к его шее и развернувшись к мельтешащим людям, он громко крикнул, констатируя: «Кастиэль Новак мёртв!»