«Семейный бизнес Винчестеров разорен» «Глава семейства Джон Винчестер был арестован полицейскими после того, как прошёл обыск в его доме, где обнаружились контрабандные товары и целая чёрная бухгалтерия с ценными бумагами, учетами их поставок и липовых договоров…»
Следующие строки, что он читал не впервые, с каждым разом вызывали в нём трепет волнения:«Сэм Винчестер не был обнаружен в доме при задержании. Он объявлен в розыск» «Дин «Детка» Винчестер был задержан сразу же после убийства главного редактора и журналиста Кастиэля Новака. Но был застрелен при попытке бегства»
Он почувствовал проходящую по телу дрожь, но лишь выдохнув, сложил уже ненавистную газету пополам и положил ее рядом с собой на стойку. За это долгое время от внутреннего спокойствия не осталось и следа. Единственное, что ему оставалось делать, это ждать. Только чего? Кас показал жест рукой мельтешащему неподалеку молодому бармену, что сразу его заметил и, широко улыбнувшись, мотнув головой, принялся делать заказ. По нынешним меркам бар был новым, и бармен смог запомнить своего клиента в лицо и что тот предпочитает. Новак старался не приходить сюда каждый день, чтобы не привлекать лишних взглядов, да и последние недели давались ему тяжко, чтобы ошиваться здесь постоянно. Во всей этой ситуации, вроде как, самое сложное было позади, и оставалось дело за малым — терпение. Но надежда угасала в сердце Каса все больше и больше. И он старался не думать о плохом, но получалось не так удачно, как ему хотелось. Немного трясущимися руками он достал портсигар и зажигалку из внутреннего кармана пиджака и, выудив оттуда сигарету с крепким табаком, жадно закурил. Прикрыв глаза, он медленно проваливался в оглушающий гам в баре, лишь бы вновь не спотыкаться о свои мысли. Заиграла веселая мелодия, и услышав, как отодвигаются стулья и раздается заливистый смех, люди, заполняющие пространство, стали танцевать в такт. Знакомый ритм этих радостных нот как-то болезненно отчеканивал по пульсирующим вискам Каса. Да, музыка в их время стала некой отдушиной, тем самым, что давало разуму и телу отдохнуть после труда. И это становилось самым настоящим дуэтом человеческой души и натуры, которые несли грузом в себе самые разные испытания. Если человек не умел говорить и выражать свои самые сокровенные чувства, то это можно было сделать с помощью маленькой тонкой иглы, что касалась своим жальцем виниловой пластинки. — Ваш заказ, — Кас немного дёрнулся от неожиданности и, открыв глаза, перед ним стоял все еще улыбающийся бармен, который поставил перед ним напиток в бокале. Но не тот, что Новак обычно заказывал. — Это не то, что… — чуть было начал Кас, но парень его перебил. — Папа Добл, — он тут же указал одной рукой за спину Каса, где у стены были сидячие места в самом темном и непроглядном углу заведения. — От того джентльмена за дальним столиком, в ковбойской шляпе. Кас было подумал, что вот-вот потеряет сознание. Сердце его явно пропустило удар, он еле сдержался, чтобы не обернуться, и лишь тихо хмыкнул смотрящему на него халдею. Он сделал еще одну затяжку и, слегка натянув улыбку, потушил скуренную сигарету в один момент до тлеющего бычка в стоящей неподалеку от него пепельнице. Все вокруг него заплясало какими-то яркими пятнами, и чтобы хоть немного прийти в себя, он сделал большой глоток уже позабывшегося ему за несколько месяцев цитрусового коктейля, но уже с двойным белым ромом. — Сэм, я так больше не могу, — младший брат, что сидел за своим столом, поднял глаза на Дина в надежде, что тот опять глупо шутит и речь будет об очередной «папенькиной замашке». — Что ты имеешь в виду? — Сэм остановился на мгновение, пока перебирал кипы документы учетов доходов и расходов, и поправил свои длинные, гладко уложенные волосы. — Ты и сам прекрасно знаешь… — старший Винчестер плюхнулся в кресло, стоящее напротив «Младшего босса» и прикрыл ладонью глаза, гулко выдыхая. — Многое переменилось и я хочу уйти… — Это из-за него? — Сэм резко перешёл на шепот и чуть наклонился к брату, явно боясь, что их могут услышать. — Не совсем, но это меня подтолкнуло, — старший еще раз громко выдохнул и уставился на Сэма уже чистым взглядом. В котором явно читалось «нет, не шутка». — Дин, ты же понимаешь, что отец убьёт тебя, да и меня впридачу! — младший тут же зашипел в ответ, слегка стукнув по столу сжатым кулаком. — Он и так что-то подозревает! — Серьезно? Убьёт? — Дин встрепенулся, и в его голосе появились какие-то нотки отчаянной агрессии. — Скажи это Свини, Сэм! — от этих слов младший сразу надулся. — Извини, — Дин понял, что немного переборщил в своей речи, но продолжил. —Вот скажи, разве это — жизнь? Разве наш «семейный бизнес» стоит хоть чего-то? Сколько ещё мне надо «убить» чтобы увидеть в его глазах хоть какую-то гордость за меня? Сколько ещё будет длиться этот список из его «благих побуждений», якобы защищая семью? Да после смерти матери он все переложил на меня! Сэм! Вновь заведясь, Дин разгорячено хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. — Дин… — тихо ответил младший и, поджав губы, замолчал, видя, как брат борется внутри сам с собой и зная, что он абсолютно прав. Старший еле сдерживался, чтобы не разнести все то, что его окружает, к чертовой матери. — Сэмми… — Дин снова прикрыл лицо, и по его дрогнувшему голосу стало понятно, что дамба, что всегда так крепко сдерживала все его воспоминания и сопутствующие чувства, прорвалась, и ожидалось, что вот-вот хлынет поток и выйдет за берега. — Если бы я мог не чувствовать… Если бы я мог… — Дин, пойдём со мной, — темноволосый мужчина обратился к сидящему перед домом на траве маленькому мальчику, что был занят строительством шалашика из веточек и сосновых шишек. — Ты уже достаточно большой для этого мира, и я думаю, что ты готов. — Готов к чему, папа? — маленький Дин посмотрел на своего отца, что присел перед ним на корточки и пригладил его топорщащиеся темно-русые волосы. Большие зеленые глаза смотрели на него с неподдельной любовью. — Пошли, — Джон протянул ему руку и помог подняться. Дин слегка отряхнулся и немного грустно выдохнул, ведь ему так нравилась его игра, и как же ему не хотелось прерываться, но раз отец сказал, значит, так надо. Взяв Джона за его большую и теплую ладонь, они направились с ним на задний двор дома, где за забором начинался небольшой, но густой лес. Дин даже вспомнил, как однажды проснулся темной ночью и увидел из окна своей комнаты маленького олененка. И этот лесной гость по началу очень испугал его, но после он старался не спать каждую ночь, чтобы вновь встретиться с ним. Старший сын безмерно любил своего отца, поэтому особо и не расспрашивал его о том, куда они идут, ведь они не так часто проводили вместе время. Особенно после того, как куда-то пропала мама. Джон так и не рассказал, что с ней случилось. Только стал более мрачным и молчаливым и все чаще закрывался у себя в кабинете, оставляя младшего сына на попечение старшего. Последний старался его не беспокоить лишний раз, ведь с Сэмом не так было и трудно, а папа вечно говорил, что у него «Очень важные дела, Дин. Закрой за собой дверь». Дойдя до забора, они остановились. Джон открыл калитку и указал Дину по направлению в самую чащу. Мальчик весело зашагал вперед, ощущая, как все его тело щекочет высокая трава и как по этой лесной тиши разносятся пения птиц. Джон шел следом, и они заходили все дальше и дальше, пока отец не схватил Дина за плечо и не остановил его. Они оказались около высоких вековых деревьев, за которыми простиралась большая солнечная поляна. Дин обернулся, радостно улыбаясь, на отца, и увидел, что тот снимает с плеча прохваченное незамеченным Дином ружье. Джон смотрел куда-то вдаль и лишь в один момент повернулся и одним жестом показал сыну, чтобы тот вел себя тихо. Старший Винчестер чуть прижался к одному из деревьев и взвел оружие, явно целясь. Дин не понимал, зачем отец это делает, и вдруг услышал в этом лесном перезвоне хруст веток где-то недалеко от них. Смотря в сторону, куда смотрел Джон, он неожиданно увидел его: совсем небольшого, с большими чёрными глазами, что были обрамлены пушистыми ресницами, с красивым окрасом и белыми пятнами на спинке. Это был красивый маленький олененок. Его друг, что часто приходит к его забору почти каждую ночь. Дин хотел дёрнуть отца, чтобы показать ему, что это прекрасное создание, которое они видят, пришел поздороваться с ними, но как только он поднес свою руку к согнутой в локте руке отца, резкий и очень громкий хлопок оглушил его. Да так, что от неожиданности он резко присел на колени и зажал пальцами уши. Его сердце стало биться так сильно, что Дин подумал, что его слышит весь лес. И вдруг такой шум мог спугнуть его друга? Джон потормошил сына за плечо, и тот, посмотрев сначала на него, а потом в том направлении, где он видел олененка, то понял, что последний все-таки испугался и убежал. Отец лишь молча поднял сына за предплечье и, закидывая ружье за спину, быстрым шагом повел его на поляну. Место было обширное, на нём росла густая, но низкая трава, перемешивая свои зеленые переливы со множеством лесных ярких цветов. Дин чувствовал, как теплое солнце касается его кожи, и он немного зажмурился от удовольствия, пока отец не остановился. Дин открыл веки и увидел перед собой лежащее трепещущее существо, а на его маленьком, покрытом белыми пятнышками теле — глубокую рану, из которой сочилась густая, почти черного цвета кровь. От увиденной картины Дина парализовал ужас. «Папа его убил» закрутилось в его голове, как пластинка. «Папа убил моего друга!» Он начал мотать головой, никак не понимая происходящего. Никак не понимая, что это все реально. И не понимая: «Зачем? За что?» Олененок был ещё жив, судя по тому, что его ножки бились в небольших конвульсиях, а дыхание, что было видно по животу, участилось. Он смотрел в одну точку своими большими чёрными глазами, что наполнили такой же страх и сильная, жгучая, беспросветная боль. Пытаясь встать, инстинктивно предпринимая попытку к бегству, олененок повалился обратно на землю и громко запищал. — Дин, посмотри, он страдает, — Джон присел на колени перед умирающим животным и тяжело выдохнул. — Ты же видишь, что ему нужна помощь? — Папа… — сын подошёл ближе к отцу и испуганно, непонимающе, посмотрел на него. На лице Джона было странное спокойствие. — Ты должен помочь ему, — он достал из кармана своих брюк средних размеров охотничий нож и протянул его рукояткой к сыну. Последний вздрогнул и отступил на шаг. Вновь не понимая действия отца. От всего происходящего и видя, как умирает его друг, к горлу подступила горечь. — Но почему я, папа?! — по лицу Дина крупными каплями полились слёзы, а голос дрогнул. Еще немного и у него бы случилась истерика. Но отец схватил Дина за грудки и немного встряхнул. — Успокойся. Мне не нужны твои слёзы и твои эмоции — это сделает из тебя плохого солдата. А сделать это должен ты, потому что я так сказал. Это теперь твоя обязанность. И ты никогда не посмеешь ослушаться меня, — Джон быстро взял маленькую ручку Дина и вложил в неё нож и тут же встав, поправляя ружьё, пошел обратно по направлению к дому. Сказав Дину напоследок: «Жду тебя в своём кабинете через десять минут. Перережешь ему горло и принесёшь нож, чтобы я удостоверился, что ты выполнил мой приказ». У Дина все вокруг закружилось, он сильно-сильно зажмурился, думая, что сейчас откроет глаза и все окажется страшным сном. Но нет. Все было реальностью: лесная поляна, уходящий в сторону дома отец и маленький, очень напуганный мальчик, держащий в своих крошечных ручках холодное оружие, которым он должен помочь своему другу. За что? В этот момент он вспомнил маму. Даже в силу своего совсем юного возраста он детально запомнил многие моменты, связанные с ней. Особенно, как она ласково обнимала его и гладила по голове со всей материнской безграничной нежностью. Он помнил, как она с бесконечной любовью в глазах и гордостью смотрела на мужа и сыновей. И как в минутах, когда они с Дином оставались одни, она проводила рукой по его лицу и говорила, что он для неё целый мир. И для Дина мама была целым миром. Но в один из дней этот мир рухнул. И если ещё была связующая нить между Дином и беззаботным радостным детством, особо после смерти матери, в виде отца, то в этот солнечный, как казалось, обычный день, стоя на поляне с ножом в руке — детство Дина Винчестера закончилось. И все тонкие, сплетенные иллюзорные нити оборвались. А окончательно точка была поставлена тогда, когда мальчик с опухшими от слез глазами тихо вошел в кабинет Джона и трясущимися руками положил перед ним на стол оружие, лезвие и рукояти которого были в крови маленького олененка. После вся жизнь, если это можно было назвать жизнью, превратилась в кромешный ад, который Дин старался воспринимать как должное. Он беспрекословно выполнял задания и поручения отца и старался не думать каждый раз после того, как спускал крючок. Не думать о несправедливости, не думать о жестокости, не думать о светлом будущем. Со временем он зарыл свои чувства так глубоко, что практически перестал хоть что-то чувствовать, кроме отдачи оружия, но изредка в воспоминаниях его преследовал чей-то взгляд. Взгляд глубоких синих глаз, с которым он впервые столкнулся, ещё учась в старшей школе. Тогда у него была очередная тренировка по лакроссу, и он почувствовал, что кто-то пристально изучает его. Никак обычно это бывали девчоночьи восхищения и влюблённости, а что-то совсем иное. С его выдрессированной меткостью он понял сразу, что это был парень из параллельного класса. Немного позже, заинтересовавшись, он выяснил, что парня звали Кастиэлем Новаком и что он пришёл в их школу совсем недавно. И почти каждый раз, когда у Дина и его команды были тренировки, он чувствовал кожей и всем своим нутром, как Новак наблюдает за ним и ловит каждое движение. От этого у Дина словно скручивало живот и становилось тяжело дышать. Он никак не мог объяснить сам себе эту странную связь между ними. А взгляд, что каждый раз прошибал Дина до мурашек, когда они случайно сталкивались, почему-то напоминал ему о его матери. Только потом он понял, что только она, помимо Кастиэля, так на него смотрела. С чувством нежности и заботы. И Дин так и он смог оправдать свой поступок. Он мог оправдать желания своего отца, из-за которых он пачкал руки, он мог оправдать всю ту нечеловечную жестокость в его сторону, но то, что он ударил Каса, когда тот хотел заговорить с ним впервые… Он испугался. Честно и откровенно. Нахлынувшие эмоции помутили его разум. Как в тот раз, когда он стоял над умирающим олененком. И он испугался ещё больше от того, что в этот раз у него был выбор, но он по привычке поступил так, как ему казалось, должен был поступить. И все это пронеслось через годы. Через череду сломов и срывов, через отчаяние и принятие того, что всё, что казалось правильным, потому что так сказал ему Джон, не является правильным и вообще допустимым. И что так жить нельзя. Он пытался забыться. В алкоголе, в стрельбе где-то вдали от города, в случайных связях и с женщинами, и с мужчинами. Пытаясь так заполнить ту пустоту, что съедала его изнутри. Но в один день его глаза широко распахнулись, и он увидел свет. Такой яркий, тёплый и до боли знакомый. Он пробрался под кожу и затронул то, что было по ощущениям Дина давно уже мертво. Это произошло, когда, сидя в одном их подпольных баров, в самом дальнем темном углу, потягивая виски, он краем глаза заприметил мужчину, сидящего за барной стойкой, который находился там в одиночестве, курил и пил Дайкири. «Странный тип» тогда подумал Дин, но как только мужчина немного повернулся в его сторону, видимо заинтересовавшись джазовой бандой, играющей на сцене в тот вечер, его будто ударили по голове. А сердце пропустило удар. — Новак… — с придыханием сорвалось с его губ. — И как ты хочешь все решить, Дин? — Сэм умоляюще и отчаянно посмотрел на брата. — Как ты хочешь все провернуть? — Все просто. Я убью Каса, но только для вида. А ты сольёшь весь наш бизнес копам в обмен на нашу свободу, и мы подадимся в бега… — Винчестер, быстро тараторя явно уже давно заготовленный текст, выпалил все как на духу. Сэм открыл от удивления рот и приподнял брови. Для него почти были понятны мотивы, но он бы никогда и не подумал, что Дин все-таки решится пойти против отца. И тем более вот так. Но он прекрасно понимал, что и он, и его старший брат заслуживают лучшей жизни даже в эти годы беззакония. — Ну что, Сэмми, ты со мной? — Дин широко улыбнулся, обращаясь к испуганному брату. — До конца… — несколько раз моргнув, ясно ответил Сэм, подавив даже самое малейшее сомнение. Их последняя встреча перед началом совсем другой жизни была очень нервной и напряженной. Все происходило быстро и отчасти спонтанно. После проведенного дня и ночи с Касом, Дин, после того, как отлучился из квартиры с предлогом «по делам», вернулся через несколько часов и с порога вывалил Новаку свой грандиозный план. Кастиэль, что удивленно вытаращился на Дина, лишь молча курил и внимательно слушал. И он не мог поверить, что это происходит прямо сейчас, на самом деле. Прошлая ночь и так стала для него каким-то необыкновенным сновидением, а уж слова Дина о том, что они сбегут и что это будет самая настоящая афера — казалось ну совсем нереальным. Винчестер расписал ему все по пунктам. Что через несколько часов Сэм пойдёт к полицейским и заключит с ними сделку. Потом Дин публично убьёт Каса, выстрелив в него, но в ход пойдут холостые патроны. А кровь, которая будет налита в пакеты, что они привяжут к Касу, прикрытые уже заранее простреленной рубашкой, он добудет у знакомого мясника. И после того, как его публично арестуют, а Каса признают мертвым и его заберут заранее подкупленные санитары, они станут свободны. — А как же твой брат? — первое, что спросил Кас после этого ошеломительного «плана». Он волнительно потёр шею, слегка сдавливая ее от поднявшегося давления. — За него не беспокойся. Эйлин будет ждать его недалеко от места события, и они уедут… — ответил Дин и сел на стул напротив Каса. — А мы… — Новак посмотрел на Дина с небольшой горечью во взгляде. — Меня арестуют и повезут в участок, но по дороге выкинут в заранее обозначенном месте. Там меня уже будет ждать человек. А когда ты «умрешь» с тобой поступят так же, — уже медленнее, явно успокоившись, проговорил Винчестер. — На договоренном месте тебя будет ждать чёрный Шевроле, а ключи будут спрятаны под колесом. Тебе нужно будет только делать все очень быстро. Дать по газам и валить из этого проклятого города… — Но когда мы увидимся? — Кас чуть наклонил голову и печально посмотрел на Дина, выдохнув клубок дыма, что завихрился над ними. — Через пару недель. Пока все не уляжется, — Винчестер тяжко выдохнул. — Мы встретимся в одном из баров, ты поймёшь, в каком, как только сядешь в машину. — Я… — Кас немного запнулся и отвел взгляд в сторону. Дин тут же взял его руку и пальцами стал вырисовывать узоры по костяшкам, будто начерчивая карты и пути, которые им предстоит пройти вместе. Они оба понимали, что будет сложно, но путь был всего лишь один в этой ситуации. — Все получится, Кас, — Дин опустил руку и встал. — Мы должны спастись… Я должен спасти хотя бы тебя… Отец просто так все не оставит. — Дин… — Новак почувствовал, как внутри его что-то кольнуло. — Хорошо. Сделаем так, как ты сказал, — Кастиэль несмотря на мимолетное сомнение, не отрывая взгляд от Дина, все-таки согласился и слегка улыбнулся. Винчестер нагнулся к нему и поцеловал его так, что внутри Новака все вспыхнуло. Он так не хотел отпускать Винчестера, и так не хотелось нарушать этот маленький, созданный ими мир… Но. — Тебе пора… — сбивчиво шепнул Кас, как только их губы разомкнулись. — Если ты передумаешь насчёт меня, я пойму… — начал говорить Дин, все еще стоя над Касом. — Самое главное, чтобы ты остался жив… — Встретимся в назначенном месте через пару недель, — обрезав плохие мысли Дина, Новак вновь притянул его к себе и, поцеловав еще раз, слегка оттолкнул. — Тебе пора. — Да… — Дин чуть опустил голову, тяжело вздохнул и отправился на выход, прихватив свое пальто и шляпу. Кас лишь прикрыл глаза, пытаясь справиться с шумом голове, и когда дверь за Дином почти закрылась, он услышал в этом потоке: «Я тоже буду скучать по тебе, Новак». Кастиэль, за эти недели, которые он прозябал один в поспешно снятых грязных комнатах, были самые лучшие за последнее время. Если не считать ночи в квартире 66. Потому что он знал, что в скором будущем они с Дином будут вместе, и что они будут свободны, пускай и не совсем было понятно, какие сюрпризы им уготовит судьба. После того, как он сел в автомобиль, перепачканный теплой свиной кровью, его сердце клокотало, а голова шла кругом от случившегося. Было немного больно, когда он падал, и неприятно, когда жидкость полилась по его телу, но самое главное — у них получилось. Все получилось, как и планировалось. И это было невероятно. Его быстро забрали санитары «скорой помощи» и уже через двадцать минут он оказался на совсем незнакомой улице, где-то ближе к окраине города. По сказанной инструкции Дина, он достаточно быстро нашел черный автомобиль. Кастиэль снял с себя шляпу и посильнее закутался в пальто. На улице было прохладно в этот вечер, а уж после такого нервного дня дрожь пробирала до костей. Он заметил, что рядом с ним на пассажирском сиденье лежит большой желтый бумажный пакет без надписи. Он открыл его и обнаружил внутри чересчур много наличных, пистолет с патронами, поддельные документы на его имя и небольшую записку. Развернув её, он увидел в ней лишь одну фразу: «Включи радиоприёмник». Кас тут же выполнил указания и прокрутил колёсико. Из динамика пошёл сначала белый и неприятный слуха шум, а потом, немного настроившись, заиграла знакомая мелодия:«Blue moon you saw me standing alone Without a dream in my heart…»
Кас слегка улыбнулся. Он вдруг почувствовал некую усталость и даже печаль, но лишь быстро смахнул с себя всю эту пелену и понял, что ему пора. Его ожидала долгая дорога. И, заведя мотор, он тронулся с места, повторяя про себя слова песни, что рассказывала свою историю.«Without a love of my own Blue moon, you knew just what I was there for You heard me saying a prayer for Someone I really could care for And then there suddenly appeared before me The only one my arms will ever hold»