За несколько минут до отбоя Одетт переодевается в утепленную форму: темно-зеленую кофту, штаны из плотной грубоватой ткани с множеством карманов и кожаные щитки со специальными креплениями для оружия. Она прячет ботинки под кроватью и ныряет под одеяло прежде, чем Зои выходит из ванной. Одетт отворачивается к стенке, старается дышать ровно и прислушивается к скрипу половиц, когда соседка подходит к своей кровати. Зои выключает ночник и забирается в постель, еще пару минут возится, устраиваясь удобно, а затем затихает. Одетт выжидает еще несколько минут, тихо выбирается из-под одеяла и, прихватив ботинки, на носочках пробирается к выходу. Когда до двери остается всего несколько шагов, половица предательски скрипит, и сопенье Зои резко прекращается.
Одетт оборачивается, присматривается к соседке и облегченно выдыхает, когда Зои всего лишь переворачивается на другой бок. Одетт выскальзывает в коридор, ежится от прохлады и, повернув ручку соседней двери, оказывается в комнате Ская и Ривена. Скай затягивает ремень на брюках, пока Ривен рассовывает по карманам припасенные ножи, которые еще не успели отобрать у него Даулинг и Гризельда. Одетт присаживается на край его кровати, сует ноги в ботинки и туго их зашнуровывает.
— Нужно поторопиться, если мы хотим заскочить в оружейную, — напоминает Скай, глянув на настенные часы.
Одетт поднимается, собирает волосы в хвост на затылке и вздрагивает от неожиданности, когда Ривен протягивает ей парочку ножей. Одетт благодарно приподнимает уголок губ и рассовывает по ножнам стилеты и керамбиты и прячет в креплениях на груди несколько тычковых ножей. Скай гасит свет, приоткрывает дверь, прислушиваясь к тишине коридора, и, освещая себе путь с помощью фонарика, выскальзывает в коридор. Ривен и Одетт следуют за ним. Одетт чувствует, как сердце грохочет в груди, и старается дышать ровнее. Втроем они на цыпочках двигаются вдоль стены, останавливаются около поворота на лестнице и, проверив обстановку, спускаются на цокольный этаж, а затем в подвальные помещения.
В оружейной пахнет сыростью, кожей и средством для чистки и смазки оружия. Скай щелкает выключателем, и Одетт морщится от резкой смены освещения. Ривен достает из шкафчика три комплекта спинных ножен. Одетт затягивает крепления на плечах, подходит к деревянной стойке с мечами и забирает сразу два. Скай с незакрепленными ножнами в руках замирает около двери, настороженно прислушивается и, коротко ругнувшись, резким движением гасит свет и бросается в тень. Ривен хватает Одетт за руку, толкает спиной к стене между шкафчиками и, загородив спиной, вжимается лицом между ее шеей и плечом. Руки Одетт неосознанно обхватывают его за талию, а пальцы сжимают ткань кофты на спине.
В темноте раздаются быстрые гулкие шаги, и через мгновение свет в оружейной вновь зажигается. Одетт прикрывает глаза, задерживает дыхание и старается слиться со стеной. Губы Ривена на шее, его сбитое дыхание, колено между ее бедер и большие сильные ладони на талии заставляют сердце биться быстрее, и Одетт молится всем святым, чтобы дежурному не пришло в голову обойти помещение. Проходит несколько секунд, и свет вновь меркнет, а на лестнице звучат чужие шаги. Ривен облегченно выдыхает ей в шею, и Одетт вздрагивает от пробежавшихся по спине мурашек.
— Нужно поторопиться, — шепот Ская возвращает Одетт в реальность, и Ривен спешно отстраняется.
Одетт осторожно двигается вперед, вытягивает руку, чтобы найти хоть какой-то ориентир в абсолютной темноте, но пальцы натыкаются на что-то теплое и твердое. Рядом раздается привычное фырканье, и в ту же секунду Одетт чувствует, как родная мозолистая ладонь находит ее руку. Ривен переплетает их пальцы, мягко тянет за собой, и втроем они покидают оружейную, прикрыв за собой дверь. Поднимаются по лестнице, дожидаются, пока дежурный отойдет, и, быстро прошмыгнув по коридору, оказываются снаружи. Ночная прохлада кусает щеки и обнаженную шею, и Одетт, поежившись, аккуратно высвобождает ладонь и обхватывает себя за плечи.
Теплицы, стеклянная пристройка с восточной стороны школы, выглядит внушительной и величественной. Влюбленные парочки частенько пробираются сюда ночью, чтобы уединиться среди пышных зеленых кустарников и диковинных красивых цветов, а днем это место становится идеальным для выполнения домашнего задания. Одетт чувствует на себе пристальный взгляд Ривена и облегченно выдыхает, ведь в темноте он не сможет заметить вспыхнувший на щеках румянец. Прищурившись, она замечает группку девушек у раскидистого ясеня возле теплиц.
— А почему сразу Даулинг с собой не захватили? — раздраженно цыкает Одетт, окинув внимательным взглядом собравшихся соседок Стеллы. — Думаю, ей бы понравился этот идиотский план.
— Мы не хотели отпускать Блум одну, — девушка с множеством косичек делает шаг вперед и кладет ладонь на плечо Блум в знак поддержки. — Она еще недостаточно хорошо контролирует свои силы.
— Я поражаюсь каждый раз! — фыркает Ривен, скрестив руки на груди. — Хотите сказать, что собираетесь подпустить к опасному монстру девчонку, не способную даже творить элементарную магию, я правильно понимаю? Вы хоть сами себя слышите?
— Не раздувай из мухи слона, — осаживает его Стелла, и Ривен закатывает глаза. Конечно, ведь это не ей по уставу в случае опасности будет предписано столкнуться с Сожженным лицом к лицу! — Терра даст Сожженному дополнительную порцию зелья, а Блум всего лишь нужно будет найти мое кольцо.
— У тебя в голове есть хотя бы горсть мозгов? — вспыхивает Ривен и шагает вперед, угрожающе нависнув над ней.
— Прекратите! — вскрикивает Блум и встает между Ривеном и Стеллой. — Все будет под контролем. Рядом со мной будут, по крайней мере, три феи, способные использовать магию, и вы, Специалисты.
С этими словами она, развернувшись на пятках, начинает движение в сторону леса. Встреча у теплиц было взвешанным решением — самый короткий путь до амбара берет свое начало именно здесь. Одетт, раздраженно выдохнув, шагает следом, а за ней двигается Ривен, грубо поторапливая Ская и медлительных фей. Они добираются до деревьев и, перешагнув магический барьер, заходят в лес. Одетт облегченно выдыхает, почувствовав под ногами знакомую мягкую подстилку из сосновых иголок и услышав звуки животных в подлеске. Она оборачивается на пыхтящую за спиной Терру, пихает Ривена локтем в бок, стоит тому язвительно оскалиться, и подает девчонке руку, помогая перебраться через выпирающую из-под земли корягу.
Когда смазанная точка впереди приобретает очертания приземистого здания, Блум переходит на бег, спускаясь по склону. Одетт на мгновение останавливается, ощутив дурное предчувствие, свернувшееся тугим узлом в животе, и Ривен, заметив заминку, мягко бодает ее плечо своим, привлекая внимание.
— Тоже это чувствуешь, да?
Одетт спешно кивает, сжимает кулаки, стараясь придать себе уверенности, и продолжает шагать. Они сбегают вниз по склону вслед за Скаем и Блум. После короткой пробежки ночная прохлада отступает, и Одетт утирает взмокший лоб тыльной стороной ладони.
— Мы вполне способны справиться с Сожженным, но я задницей чувствую, что все пойдет не по плану.
— Все, что может пойти через зданицу, обязательно пойдет через нее. Это закон подлости, — Ривен пожимает плечами, а затем обгоняет ее и разворачивается лицом, продолжая бежать спиной вперед. — Нас готовили к этому. Я все время буду рядом и не позволю ничему плохому с тобой случиться.
— Мне не нужен защитник, — заверяет Одетт, но от легкой улыбки Ривена на душе становится легче. Дурное предчувствие ослабляет тиски, позволяя вздохнуть полной грудью.
Блум и Скай останавливаются перед сараем, дожидаясь отставших. Вблизи амбар оказывается гораздо больше, чем Одетт может себе представить — они с Ривеном проходят мимо этого сооружения второй год подряд, но никогда до этого не обращали на него внимания.
— Все готовы? — спрашивает Блум и, получив общее утвердительное угуканье, тянет на себя дверную ручку.
Дверь открывается с протяжным скрипом. Блум шагает в темноту первой, Скай следует за ней, обнажая меч. Стелла нетерпеливо топчется на месте, не решаясь зайти внутрь. Ей не хочется оставлять Ская и Блум наедине, поэтому она подталкивает Одетт в спину и шипит:
— Иди давай! Защищай своего ненаглядного.
Одетт моментально вспыхивает: разворачивается к Стелле, толкает ее в грудь, не жалея силы, из-за чего та, потеряв равновесие, оступается и заваливается прямо на темнокожую девушку.
— Мы не твое пушечное мясо, принцесска! Если такая умная и смелая, то шагай туда сама.
Одетт чувствует прикосновение Ривена на своей руке, вытаскивает меч из-за спины и скрывается внутри амбара. Лунный свет, проникающий через щели в досках и приоткрытую дверь, позволяет рассмотреть пустое помещение, оборванные цепи, привязанные к столбу в самом центре, и чужие следы.
— Его тут нет, — говорит Одетт и опускает меч, взглянув на Ривена.
Тот присматривается к следам, присаживается на корточки, проводит пальцами по сухой земле и недовольно сводит брови, когда Стелла, громко всхлипнув, подбегает к столбу и дергает за цепь, будто это хоть как-то исправит ситуацию.
— Сожженного могли перевезти в другое место? — спрашивает девушка с косичками.
— Нет, — отзывается Скай. — Директор Сильва сказал, что будет перевозить его утром.
— Мама меня убьет, — продолжает Стелла, прижимая к заплаканному лицу ладони.
А затем раздается громкий крик. Одетт вскидывается и, повинуясь инстинкту, бросается в открытую дверь. Оббегает сарай, устремляется в чащу леса, откуда доносится вопль Терры, и ловит себя на мысли, что совсем не готова столкнуться с монстром из детских страшилок. Это совсем не тренировка, где они лишь машут деревянными мечами, это действительно серьезная опасность. Одетт резко останавливается около Терры и девушки с увесистыми сережками, едва не улетев лицом вперед, поворачивается в сторону, куда направлен взгляд девушек, и чувствует, как каменеет тело. Взгляд останавливается на машинах, брошенных посреди дороги, и изувеченных телах солдат Солярии, разбросанных по подлеску. Приглядевшись, Одетт обнаруживает директора Сильву, привалившегося спиной к дереву.
Одетт срывается с места, подбегает к директору и, опустившись перед ним на землю, касается пальцами плеча. Сердце бешено колотится в груди, неестественная тишина и чужое тяжелое дыхание давят на уши. Директор Сильва резко оборачивается, прекратив прижимать ладонь к раненому плечу, и вскидывает меч, едва не задев ее лицо. Одетт заваливается на спину от неожиданности, и с губ срывается вскрик. Мужчина неловко замахивается, но его тело сковывают упругие сильные корни, появившиеся из-за спины. Не в силах сдвинуться с места, Одетт вперивается глазами в чужое окровавленное лицо, искаженное злобой и болью, раскуроченное плечо и почерневшие глаза.
Она чувствует на своих плечах хватку и дергается, пытаясь вырваться, но сильные знакомые руки и успокаивающий шепот Ривена возвращают ее в реальность. Последнее, с кем могло случиться подобное, — директор Сильва. Оплот надежды в неспокойном мире, один из лучших и выдающихся Специалистов за все выпуски Алфеи. Что тогда можно сказать о них, подростках с настоящим оружием в руках? Одетт прикусывает щеку изнутри; металлический привкус крови отрезвляет. Она слышит слова Терры будто сквозь толщу воды, но принимает из ее рук бутылек с ярко-желтой жидкостью и выливает в приоткрытый рот директора, пока Терра придерживает его за подбородок. Когда глаза мужчины светлеют, приобретая нормальный вид, Одетт оборачивается и замечает затухающие неоновые огоньки в темных глазах второй девчонки.
— Как такое вообще могло произойти? Что он здесь делал? — Одетт помогает Ривену поднять Сильву на ноги и, перекинув его вторую руку через свое плечо, перенимает часть веса на себя. — Скай же сказал, что Сожженного собираются перевозить завтра утром.
— Скай мог ошибиться, — ворчит Ривен. — Или это была попытка Даулинг и Сильвы уверить нас, что все под контролем. Отвлечь и заверить, что опасность будет устранена.
— Вам нужно вернуться в школу и предупредить директора Даулинг, — обернувшись к Терре, властно чеканит Одетт. Девчонкам хватает ума не противиться. — Мы с Ривеном пойдем обратно, но нам нужна подмога. Мы не сможем нести его долго.
Одетт хлопает себя по нагруднику, выуживает нож и всучивает его в руку девчонке с массивными сережками.
— Где-то поблизости может быть Сожженный. Будьте аккуратны!
Девушки кивают и, развернувшись, устремляются в сторону школы. Одетт дожидается, пока они скроются из вида, давая им с Ривеном короткую передышку, а затем, кивнув ему, шагает.
— Где Скай?
Она слышит тяжелое дыхание Ривена сбоку, и ей не нужно видеть его лицо, чтобы знать, что тот хмурится. Они медленно продвигаются вперед, таща на себе обмякшего и обессиленного мужчину. Путь обратно кажется бесконечным.
— Когда ты закричала, он хотел рвануть за тобой, но рыженькая вдруг тоже куда-то заторопилась, и он решил пойти за ней.
Одетт возмутилась бы, если бы не стальные нотки в голосе друга. Она хочет списать это на усталость, стресс или тяжесть чужого тела на его плечах, но чутье подсказывает, что дело в другом. Чем-то непонятном и незнакомом. Как математика в младшей школе — очень сложно, пугающе, и бесполезно стремиться ее понять. Одетт пытается завести разговор, узнать еще хоть что-то, но Ривен, непрошибаемый в своей упертости, отвечает односложно и неохотно. Чувство вины оседает на языке, хотя, перемотав события дня, Одетт не может вспомнить ничего, что могло бы обидеть Ривена. Что вообще способно задеть человека, умеющего мастерски и с оттяжкой жрать чужие мозги чайной ложечкой?
Они останавливаются пару раз, чтобы отдохнуть, но чувство приближающейся опасности, засевшее на подкорке мозга, гонит их вперед. Одетт чувствует на себе взгляды Ривена, но не отвечает на них, больше не пробует заговорить, чтобы не спугнуть. За два года их знакомства у нее ни разу не было чувства, будто она сделала что-то не так — Ривен бросается саркастичныи комментариями, по ниточке вытягивает нервы окружающих, а Одетт его осаживает и тормозит на поворотах, когда заносит. Неужели в это раз она перешла черту? Из ядовитых смущающих мыслей ее вырывает хриплый кашель директора Сильвы. Она поглаживает мужчину по спине, ласково шепчет какую-то чепуху и тот, блеснув в ее сторону затуманенным взглядом, успокаивается. Одетт выпускает выдыхает и чувствует облегчение, когда впереди показываются лучи фонариков и настороженные громкие голоса.
***
Директор Даулинг отпускает их сразу после беседы, больше напоминающей допрос. Время давно перевалило за полночь, и Одетт, широко зевнув, направляется в сторону комнат. Радует только то, что утром можно будет опоздать на тренировку, ведь директор Сильва будет не в состоянии их наказать. Ривен нагоняет у лестницы: хватает за руку чуть ниже локтя и разворачивает к себе. Одетт хмурится и, выдернув локоть из чужой хватки, складывает руки на груди и искренне хочет разозлиться, но она слишком устала, чтобы устраивать сцену прямо посреди пустого коридора.
— Чего тебе? — раздраженно цокает она. Настороженное выражение лица Ривена становится непроницаемым. — Я очень устала и не хочу прямо сейчас разбираться с твоии психозами.
Одетт знает его до последней черточки характера, ей известен каждый его заскок и любая мелочь — прямо сейчас по вздернутой верхней губе, напряженным желвакам, хмурой складочке между бровей и опасному блеску в глазах она понимает, что Ривен в бешенстве. Один неосторожный шаг или слово, и Ривен осатанеет. Но он внезапно расслабляется, проводит ладонью по лицу, будто снимая усталость и злость.
— Ты в порядке? — его мягкий тон и доверительный взгляд сбивают Одетт с толку.
Она неожиданно отшатывается от его руки, будто он всерьез может ударить. Лицо Ривена омрачается, но ему хватает чести не напирать. Одетт привыкла ко всему, но такие резкие перепады настроения выбивают землю у нее из-под ног. Ривен похож на гранату, готовую рвануть в любой момент, хотя еще неделю назад Одетт могла сказать, что способна с легкостью предсказать все его реакции и линии поведения.
— Конечно! Такое ведь со мной каждый день происходит, — Одетт сама не замечает, как в голосе прорезается сарказм. С каждым ее словом и нервным жестом Ривен напрягается все больше. И, чтобы не продолжать эту маленькую сценку, Одетт вздыхает и с напускным спокойствием говорит: — Забудь. Это не то, что я хочу обсуждать прямо сейчас.
Ривен медленно кивает. Одетт кажется, что планета с этой самой минуты будет кружиться в обратном направлении. Усталость накатывает волнами, накрывая с головой. Она прикрывает глаза, проводит ладонями по лицу и тихо спрашивает:
— Если ты закончил, я могу пойти спать?
— А я могу пойти с тобой? — Ривен все же делает шаг вперед, скоращая между ними дистанцию.
— С какой стати?
— Стелла опять напросилась к Скаю.
Одетт хмыкает, даже не пытаясь скрыть своего раздражения.
— Не подумай, я не против. Но ты не можешь прятаться у меня вечно, если у Ская не отросли яйца, чтобы ей отказать, — с этими словами Одетт разворачивается и поднимается по лестнице, оставляя Ривена внизу. Но затем останавливается на последней ступеньке и тихо бросает через плечо: — Чего ты встал? Я не буду ждать вечно.
Она приподнимает уголки губ, стоит Ривену подняться к ней, перепрыгивая через две ступени. Странное поведение Ривена больше не кажется самой волнующей вещью. В данную минуту больше всего на свете ей хочется рухнуть на кровать, зарыться лицом в подушку и проспать до самого обеда, чувствуя на своем теле прикосновения знакомых теплых рук. За лето она совсем отвыкла спать одна. Сон с Ривеном напоминает рай — кошмары отступают под его убаюкивающее сопение, горячее тело под боком и теплое дыхание на макушке дарят ей чувство защищенности. Глупо отрицать, ведь именно с Ривеном Одетт ощущает себя спокойно и расслабленно. И, кажется, в этом нет ничего ужасного, но сердце все равно сжимается от неправильности происходящего. Одетт передергивает плечами, избавляясь от навязчивых мыслей, решая подумать обо всем завтра.
***
Утром Одетт просыпается отдохнувшей и счастливой. Впервые с начала учебного года ей удалается хорошенько выспаться. Она потягивается и аккуратно садится на постели, боясь потревожить спящего Ривена. Одетт проводит ладонью по лицу, снимая остатки сна, приглаживает растрепавшиеся волосы и, подтянув колени к груди, обхватывает их руками. Склоняет голову, наблюдая за умиротворенным расслабленным Ривеном. Мягкий солнечный свет, проникающий в комнату сквозь легкие тюлевые занавески, сглаживает грубоватые черты его лица. Одетт, повинуясь мимолетному порыву, тянется и убирает со лба Ривена мешающую прядь. Он очаровательно хмурится и пытается уйти от прикосновения, и Одетт убирает руку, приподнимая уголки губ.
Дверь ванной распахивается, и Зои, завернутая в полотенце, выходит из клубов душистого пара.
— Боже, я думала ты проспишь до самого обеда. Как же все-таки хорошо, что утреннюю тренировку отменили, — принимается тараторить девушка, и Одетт шикает на нее, призывая быть тише. Зои на мгновение хмурится, но затем продолжает: — Жалко, конечно, директора Сильву, но он должен понимать, что нельзя нас так изводить.
Одетт взмахивает рукой, обрывая речь соседки. Она искренне силится понять, откуда в Зои столько энтузиазма и сил. В свой первый год Одетт едва удавалось совмещать тренировки и учебу, а единственным желанием было доползти до кровати и забыться на мгякой подушке до следующего утра. С домашними заданиями и контрольными ей здорово помогал Скай, отличник и один из самых выдающихся бойцов. А сейчас, пока директор Сильва находится в надежных руках профессора Харви, именно на плечи Ская ложится обязанность обучать и проводить тренировки для первогодок. «Из него выйдет отличный наставник, — думает Одетт. — Самый чуткий и отзывчивый человек на свете».
— А это, должно быть, твой парень? — Зои выжимает волосы еще одним полотенцем, кивком указывая на Ривена, отвернувшегося к стенке. — Красавчик.
Одетт поворачивает голову и натыкается взглядом на обнаженную спину Ривена. Широкий разлет плеч, загорелая кожа с россыпью родинок, упругие крепкие мышцы. От мыслей о Ривене в подобном ключе тревожно сжимается сердце. Они знают друг о друге то, чего не следовало бы знать, общаются теснее, чем следует лучшим друзьям. Одетт знает, что по школе давно ходит слушок, будто они с Ривеном трахаются. Без Стеллы здесь, конечно же, не обошлось. Когда-нибудь подобная мысль должна была возникнуть в ее, Одетт, голове. Но Ривен просто отвратительно поступает с девушками: спит с ними, использует для удовлетворения собственного раздутого эго, а после бросает, разбивая все надежды грубыми словами. Бесчисленное количество раз Одетт натыкалась на плачущих девушек, выбегающих из их со Скаем комнаты.
— Нет, мы лучшие друзья, — Одетт улыбается, вновь повернувшись к Зои, но улыбка выходит какой-то кислой, будто свернувшееся молоко.
Зои кивает, растеряв всякий интерес к данной теме, и, подобрав форму, уходит, чтобы переодеться. Одетт передергивает плечами, прогоняя непрошенные мысли. Нужно встать с кровати, умыться и начать собираться, чтобы не пропустить завтрак, но Ривен нарушает все планы, повернувшись на другой бок и умилительно причмокнув. В животе все сводит приятным спазмом, и Одетт спешит списать все на голод. Она трогает Ривена за плечо, мягко расталкивая:
— Поднимайся, иначе все самое вкусное расхватают.
Ривен неразборчиво мычит и лениво приоткрывает глаза. В мягком свете холодный цвет радужки приобретает теплый оттенок. След от подушки на его щеке выглядит очаровательно, и Одетт закусывает губу, сдерживая улыбку. Ривен выглядит таким домашним и расслабленным, что ненужные мысли о нем в качестве парня снова лезут в голову: Одетт удивительно легко представить, как руки Ривена обвивают ее талию, умелые пальцы забираются под кромку кофты, лаская шероховатыми подушечками пальцев нежную кожу, а губы оставляют на шее мокрые поцелуи, вызывающие мурашки. Они могли бы ночевать у Ривена в комнате, заниматься утренним сексом, проводить каникулы вместе и страстно целоваться на вечеринках у всех на глазах.
— Любуешься, принцесса? — хриплый насмешливывй голос Ривена возвращает Одетт в реальность. На щеках выступает лихорадочный румянец, и она спешит отвернуться, стукнув Ривена в плечо за самодовольную усмешку.
Ривен прекрасно знает, что хорош собой, и пользуется этим на полную катушку. Обворожительному засранцу не составило труда свести с ума половину девчонок школы, а теперь и Одетт попалась в этот капкан. Она пробует представить Ская после душа, его обнаженное тело с капельками воды, стекающими по рельефному прессу за кромку полотенца на бедрах, но Ривен, вольготно раскинувшийся на спине, вклинивается в идеальную фантазию о прекрасном принце, разбивая ее на тысячу осколков.
— Ты такой мудак, знаешь? — Одетт, шлепнув его по животу ладонью, выбирается из кровати и подбирает с пола одежду. Ривен фыркает, мол, конечно, я знаю, но я самый красивый мудак, которого ты видела в жизни, и Одетт вынуждена с этим согласиться. — Вали уже к себе, а потом пускайся в столовую, иначе не успеешь взять мне вторничных яблочных блинчиков.
— Слушаюсь, Ваше Величество.
Одетт уходит в ванную, запирая за собой дверь, прижимается к ней затылком и выдыхает, пытаясь угомонить разволновавшееся сердце. Зои у зеркала, подкрашивающая ресницы тушью, коротко улыбается и подмигивает. Одетт, показав средний палец, быстро скидывает одежду и забирается в душевую кабину. Горячая вода избавляет от ненужных мыслей, а покрасневшая кожа удачно маскирует смущенный румянец. Свежие яблочные блинчики с хрустящей сахарной корочкой вытесняют из головы все лишнее.
