Сдаться без боя

      После ужина Одетт решает не возвращаться к себе в комнату и остается у парней. Они с Ривеном страдают над домашкой по зельеварению, а Скай быстро пролистывает пожелтевшие от времени страницы фолианта «Самые ужасающие твари». Увесистую книжку с темно-фиолетовой обложкой и серебряными металлическими вставками Скай наверняка достал из запретной секции библиотеки, куда входить можно было только профессорам или с их разрешения, имея на руках пропуск с подписью. Скай такого пропуска не получал, и для Одетт остается загадкой, как именно он добыл этот учебник.       Одетт откладывает ручку и со смешанным чувством безразличия и стыда смотрит на кривоватый почерк. Задачи категорически не хотят решаться, буквы на страницах учебника расплываются, и даже мягкий желтоватый свет от настольной лампы потихоньку начинает раздражать. Одетт растирает лицо ладонями и зевает.       — Ну что, нашел что-нибудь полезное? — спрашивает она у Ская, раскинувшегося на собственной кровати.       — Нет. Тут написано все то, что нам давали на уроках монстрологии. Про ядро, про то, откуда произошли Сожженные, и о том, как их убить. Но ни слова о способе их приманить.       — Наверное, оттого, что никто в здравом уме не будет делать этого, — подает голос Ривен. Он закрывает тетрадь, не дорешав до конца оставшиеся три задачи, и перебирается на кровать, расслабленно развалившись на подушках.       — У тебя есть какие-то предложения, умник? — Скай захлопывает книгу и откладывает ее на стол. От старых страниц в воздух поднимаются пылинки.       — Сожженный ничем не отличается от самых обычных монстров, — рассуждает Ривен, проигнорировав издевку. — Если оборотни и тролли чуют кровь за версту, может быть, и Сожженный тоже на это клюнет?       Одетт скашивает взгляд на призадумавшегося Ская. По внешнему виду нельзя сказать, что Ривен отличается начитанностью и сообразительностью. Но, выждав нужный момент, когда от него меньше всего ожидают чего-либо, Ривен способен удивить гениальным решением проблемы или мыслью, не возникшей у остальных. Он как лисица — безабидной наружности зверек, но если вцепится в ногу, то одерешь его только вместе с куском плоти.       — Предлагаешь выйти на полянку и порезать себе руку? — Скай подпирает ладонью лицо, задумчиво сведя брови к переносице.       — Как вариант, — пожимает плечами Ривен. — Но если жалко свою королевскую ручку, можно стащить из лечебного крыла пробирку с кровью и просто разлить по траве. Ветер все сделает за нас — разнесет по округе запах, и Сожженный прибежит как миленький. Если он еще не ушел в сторону гор.       — Это вряд ли. В горах он с голоду помрет. Там только горные козлы, пумы и редкие путники, — Одетт решительно складывает тетрадь и учебник в рюкзак и перебирается на кровать к Ривену. Хочет прилечь рядом, устроиться под боком, как раньше, и положить голову на грудь, но вспоминает, что теперь это место занято Беатрикс. Поэтому не без сожаления устраивается в ногах, подложив под спину скомканное одеяло. Она чувствует на себе цепкий взгляд Ривена, но сбрасывает секундное оцепенение и продолжает: — Отряд Специалистов Соляриса не тупее нас, и, скорее всего, они уже отрезали путь к горам и теперь пытаются загнать его в долину.       — Вариант с пробиркой слишком хлопотный. Сами же знаете, как наши медсестры трясутся над каждой колбочкой с зельем. Туда проникнуть — гиблое дело.       — Значит, прольется чья-то кровь, — криво улыбается Ривен. Его глаза озорно блестят в приглушенном свете настольной лампы.       — А чего это ты такой веселый? — Скай подозрительно прищуривается. — Раз такой довольный, сам и будешь приманкой для Сожженного. Если этой тварюге нравятся укурки.       Ривен открывает рот, чтобы ответить Скаю в излюбленной скотской манере, но Одетт перебивает его:       — Что насчет Блум? Ты поговорил с ней?       — Да, она согласилась помочь, — Скай неловко почесывает затылок. Одетт успевает заметить румянец на его щеках. — Будет ждать нас около теплиц.       Одетт кивает, и пальцы бессознательно тянутся к цепочке, подаренной Скаем. Уже давно пора было свыкнуться с мыслью, что Скай влюблен. В конце концов, Одетт пережила отношения со Стеллой, и теперь Блум кажется не самым плохим вариантом. Она хотя бы не вызывает сиюминутного желания самоуничтожиться. В дверь раздается деликатный стук. Одетт поднимает взгляд от рисунка на простыни и смотрит зашедшую в комнату Беатрикс. В мягком свете она кажется еще красивее. Теплый взгляд карих глаз пробегается по Скаю и Одетт, а после замирает на Ривене.       — Извините, не хотела мешать вам. Можно я всего на секундочку украду Ривена, а после он будет принадлежать вам весь оставшийся вечер?       Ривен соскакивает с кровати и спешит к своей девушке, широко улыбаясь. Он приобнимает Беатрикс за талию, оставляет легкий поцелуй у виска, и вместе они выходят в коридор, прикрывая за собой дверь. Одетт подавляет паническое желание сбежать в свою комнату. Вместо этого она поджимает губы и подтягивает к себе колени, обнимая их руками. Боковым взглядом Одетт замечает поднявшегося с кровати Ская, а через несколько мгновений он уже садится рядом с ней, подтягивая к себе длинные ноги и упираясь пятками в край матраса. Скай приобнимает Одетт, поглаживая лопатки большой теплой ладонью.       — Ну, как ты?       Одетт пожимает плечами. С недавних пор вопрос стал слишком сложным. Чувствует ли она тоску, потому что ее лучший друг больше не принадлежит ей всецело? Да. Раздражает ли, когда Ривен улыбается как сельский дурак, стоит ему увидеть в конце коридора рыжую макушку Беатрикс? Конечно. Хочется ли ей придушить себя подушкой и больше никогда не видеть счастливой физиономии Ривена? Еще как.       — Не о чем беспокоиться. Когда-нибудь это должно было произойти. Жаль, конечно, что теперь придется искать новое место для жилья летом.       — Ривен не выгонит тебя, — бесапелляционно заверяет Скай. — Я вообще не уверен, что он хоть кого-нибудь сможет поставить выше тебя. Порой я даже завидую вашей связи.       Одетт хмыкает и улыбается Скаю уголком губ. Тяжело представить, чтобы он был расстроен из-за ее дружбы с Ривеном.       — Теперь, когда Ривен играет в отношения с Беатрикс, нашей с тобой связи никто не помешает.       От двусмысленности фразы печет щеки. Одетт хочет отвернуться, завеситься волосами, чтобы Скай не заметил смущение, но он аккуратно обхватывает ее лицо ладонями и разворачивает к себе. Одетт старается не смотреть ему в глаза, соскальзывает взглядом на приоткрытые губы и мягко отстраняется.       — Ты когда-нибудь думала об этом?       — О чем? — переспрашивает Одетт. Ей хочется услышать ответ, но вместе с этим она вовсе не желает знать, что хочет сказать Скай.       — О нас.       С губ Одетт срывается нервный смешок. Она отстраняется окончательно и убирает с лица ладони Ская.       — Я влюблена в тебя с самого первого дня школы. Сам-то как думаешь? — Одетт взбивает пушистые волосы ладонью. Смотрит куда угодно, лишь бы не встречаться глазами со Скаем. — Но какое это теперь имеет значение, если ты по уши втюрился в Блум?       Через мгновение до нее доходит смысл сказанного. Вдох застревает в горле. Признание далось так легко, но стоит представить последствия небрежных слов, как Одетт тут же делается дурно. С трудом отыскав мужество встретить реакцию Ская лицом к лицу, Одетт поворачивается и удивленно моргает. Выражение лица Ская спокойное и мягкое, словно ничего не произошло. Должно быть, Скай замечает ее смятение, раз спрашивает:       — А чего ты ждала? — Скай приподнимает уголоки губ. — Думала, я взбешусь? Некоторые сплетни Стеллы доходят и до меня.       — Стелла слишком много болтает. Слышал о том, что я якобы сплю с Ривеном?       — Конечно, — фыркает Скай. Одетт облегченно выдыхает. Напряженная обстановка сходит на нет. — Признаюсь, первые пару месяцев я так и думал. Вы практически не отлипали друг от друга.       Одетт кивает и упирается подбородком в колени. Ее организм давно испытывал потребность высказаться и вытряхнуть из души тяжелый сор чувств, и неловкое признание сорвалось с губ само собой. Но теперь стало ощутимо легче. «Да и черт с ним! — думает Одетт, стараясь утихомирить разволновавшееся сердце. — Пусть делает с этой информацией что хочет. Теперь это его проблемы».       — Это ничего не меняет между нами, Скай, — спешит объяснить Одетт, заметив его пристальный взгляд. — Оставим все как есть. Иначе и быть не может.       — Почему ты так решила?       Наивность Ская злит ее. Происходящее больше похоже на издевательство. Будто это не его мать была готова женить своего сына на принцессе, чтобы объединить королевства. С уверенностью можно сказать, что королева Эраклиона отнеслась бы к обыкновенной Специалистке с легким пренебрежением. Даже сейчас, когда внутри Одетт все кипит и готовится взорваться от ярости, Скай остается спокойным и рассудительным. И это злит еще больше.       — Потому, что ты принц. Этого достаточно, — Одетт вскакивает с кровати, когда Скай тянется, чтобы взять ее за руку. — Не хочу об этом говорить.       В комнату неожиданно возвращается Ривен. Одетт облегченно выдыхает. На его шее она замечает несколько наливающихся засосов и отпечатки темной помады на лице. Ривен поправляет одежду и взъерошенные волосы.       — Кажется, самое время выдвигаться, если не хотим оставлять будущую королеву Эраклиона ждать в темноте, — Ривен криво усмехается, и Скай, приподнявшись, кидает в него подушкой.       Ривен успевает увернуться, и подушка, мягко ударившись о дверь, падает на пол. Ривен гогочет, не боясь потревожить соседей, дожидается, пока Одетт и Скай подойдут ближе, и гасит свет. Втроем они выскальзывают в темной коридор и на цыпочках крадутся к лестнице.

***

      Блум терпеливо ждет их у огромного ясеня, растущего у теплиц. Одетт прищуривается и замечает рядом с ней ту девушку с мелкими косичками, Аишу. Скай широко улыбается при виде Блум, весь подбирается и практически бежит ей навстречу. Одетт чувствует легкий укол ревности, замечая искрящийся взгляд Блум, направленный на улыбающегося Ская.       — Ничего личного, но что ты тут делаешь? — Одетт делает шаг к Аише и старается не обращать внимание на воркующих в сторонке Блум и Ская. — Мы в няньки феям не нанимались.       — Я ни за что не пустила бы Блум, — пожимает плечами Аиша. — Она, конечно, храбрится и строит из себя самую могущественную фею, но контролировать свои силы у нее все еще не получается.       — Эй! — обиженно вскрикивает Блум, возвращаясь к подруге, и несильно пихает ту в плечо. — Сегодня профессор Даулинг меня похвалила.       — Это только для того, чтобы ты не расстраивалась сильно. Ты едва парту вместе со мной не подожгла.       Ривен громко фыркает. Блум зыркает в его сторону, и Одетт замечает нехорошие золотистые искорки, вспыхивающие по краю голубой радужки. Блум открывает рот, чтобы ответить Ривену, но Скай мягко обхватывает ее ладонь, сжатую в кулак, и успокаивает:       — Не обращай внимания, Ривен часто забывает, как часто он лажал в свой первый год.       Одетт прыскает и подносит ко рту кулак, маскируя смешок под испепеляющим взглядом Ривена.       — Ты вообще на чьей стороне? — Ривен бодает посмеивающуюся Одетт в плечо.       — На стороне справедливости. Ты был королем провалов.       Ривен обиженно сопит и отворачивается. Аиша подтягивает рукав куртки выше, подносит руку ближе к лицу и, прищурившись, изучает циферблат часов на тонком ремешке на своем запястье.       — Давайте поспешим, а? Не хочу торчать с вами в лесу всю ночь.       С этими словами, развернувшись на пятках, Аиша устремляется к барьеру. Оказавшись в подлеске, Одетт жалеет, что поверх утепленной формы не надела еще и куртку. Редкие деревья и чахлые кусты не мешают свободно гулять холодно осеннему ветру, пробирающемуся под одежду. Уродливые тени корявых деревьев навевают атмосферу старого, но все еще пугающего фильма ужасов. Одетт неосознанно старается держаться ближе к Ривену, но каждый раз, когда они практически соприкасаются плечами, она одергивает себя и отступает в сторону.       Решительное настроение Аиши подхватывают все члены отряда. Скай, шагающий впереди, уверенно ведет их за собой в самую чащу леса. Одетт подносит ладони к лицу и старается согреть ладони дыханием, вырывающимся изо рта облачком сизого пара. Она шагает быстрее, растирает плечи ладонями и стискивает челюсти, чтобы зубы не стучали друг об друга. Пару раз Ривен порывается предложить помощь, но Одетт молча отмахивается от него и припускается вперед, сознательно игнорируя обжигающий спину взгляд и недовольное сопение.       Когда Одетт уже готова плюнуть на все, развернуться и уйти обратно, Скай останавливается на полянке, залитой серебристым лунным светом. В окружении уродливых искореженных деревьев, отбрасывающих жутковатые тени, Скай закатывает рукав кофты, достает из ножен охотничий нож, прижимает длинное зазубренное лезвие к внутренней стороне предплечья и оставляет порез. Он морщится и, опустив взгляд, наблюдает, как кровь тонкой струйкой стекает вниз по руке и капает на мокрую жухлую траву. От беспокойства на лице Блум Одетт хочется придушить себя собственными руками.       — И что дальше? Будем просто ждать? — Аиша переминается с ноги на ногу, стараясь согреться. Одетт кажется, что она слышит, как стучат ее зубы.       — Сожженные передвигаются довольно быстро, как для существ, лишенных зрения. Подождем несколько минут, а затем уйдем, — Скай прячет нож в ножны и опускает рукав кофты. Ткань тут же пропитывается кровью.       Одетт заправляет за уши пряди, лезущие в глаза из-за сильного ветра, и прислушивается. Завывания ветра и аномальная, противоестественная для леса тишина. Ни трескотни насекомых, ни признаков жизни ночных хищников. Рука самовольно тянется к мечу за спиной. Тревожное предчувствие орет на всю катушку, предупреждая о приближающейся опасности. Одетт аккуратно извлекает меч из ножен и принимает стойку. Ривен рядом нетерпеливо вздыхает. Он обнажает меч в тот самый миг, когда из тени выступает Сожженный.       В памяти тут же всплывает иллюстрация из учебника по монстрологии, посвященной Сожженным. Но реальность не идет ни в какое сравнение с красочной картинкой. Реальный монстр похож на неаккуратный детский рисунок: шишковатая безглазая голова, поджарое тело, покрытое грязными наростами, длинные руки с узловатыми пальцами и тошнотворный запах горелой плоти. Одетт, стараясь не шуметь, аккуратно отступает и бросает беглый взгляд за спину. Ривен и Аиша с разных сторон загораживают собой испуганную Блум.       Сожженный, бесшумно ступая по жухлой траве, приближается. Он вертит громоздкой головой, шумно тянет носом воздух и рычит, капая слюной из разинутого рта. Одетт чувствует Ривена плечом, и это, кажется, должно успокаивать, но сердце все равно бешено заходится в груди, грозясь сломать ребра. За спиной раздается треск сломанной ветки, и Сожженный, растеряв терпение, бросается вперед. Одетт заносит меч, но когтистая лапа настигает ее раньше. С губ срывается испуганный всхлип. Острые когти цепляют форму на груди, рвут ткань и готовы добраться до кожи, если бы не Ривен, одним мощным ударом отсекший Сожженному руку.       Отрубленная рука падает Одетт под ноги. Но Сожженный, словно не замечая изменений в своей теле, рвется в бой с удвоенной силой, не переставая пугающе хрипло выть. Одетт отпрыгивает в сторону, со всей силы пинает Сожженного под коленом, и громадное неуклюжее тело заваливается прямо на выставленный меч Ская. Одетт облегченно выдыхает, но Сожженный извивается, пытается избавиться от мешающего меча, застрявшего в груди, и без разбору машет руками, едва не цепляя когтями Аишу.       — Давай, Блум! Сейчас самое время, — Одетт едва удается расслышать крик Аиши из-за визгливых болезненных визгов монстра.       Ривен разворачивается на пятках и вонзает в спину Сожженного меч, острие которого легко входит в загрубевшую опаленную плоть между наростами как нож в подтаявшее масло. Одетт следует за ним, окончательно обездвиживая визжащую тварь. Когти Сожженного скребут по земле, когда Блум выходит вперед. Она разводит напряженные ладони, вдыхает полной грудью и вперивается взглядом в покорно склоненную голову монстра. В кромешной темноте вспыхнувшие алым глаза завораживают и пугают одновременно.       На кончиках пальцев Блум вспыхивают золотистые искры, и дрожащее слабенькое пламя покрывает ее ладони, лижет кожу, не причиняя вреда. Но чем дольше Блум смотрит на Сожженного перед собой, тем сильнее разгорается пламя в ее руках. Когда огонь достигает рукава ее куртки, Аиша накрывает плечо Блум своей ладонью и приказывает:       — Заканчивай с ним.       Блум дергает ладонью, сбрасывая пламя на голову Сожженного. Охваченный огнем монстр извивается и кричит раненым зверем. Его кожа горит лучше бумаги, но отвратительный запах гниющего и горящего мяса вызывает приступ рвоты. Одетт отворачивается, отбрасывает меч на траву и, согнувшись в три погибели, зажимает нос и рот ладонями. Ривен наклоняется к ней, опускает ладонь на плечо и спрашивает:       — Хочешь отойти и поблевать?       Выражение лица Ривена серьезное, но Одетт видит, как издевательски подергивается уголок губ. Если бы прямо сейчас она не была занята удержанием ужина в своем желудке, обязательно дала бы Ривену пинка под зад. Одетт позволяет Ривену мягко распрямить себя и увести в сторону, где не так сильно пахнет жженой плотью. Обхватив ее щеки ладонями, он заставляет Одетт посмотреть на себя.       — Дыши носом, — Одетт бросает беглый взгляд туда, где еще несколько минут назад был Сожженный. Сейчас же под ногами у Ская, Блум и Аиши осталась лишь кучка дымящегося пепла. — Нет, смотри на меня.       Одетт делает, что велено, и смотрит Ривену в глаза. Его лоб покрывает испарина, волосы взъерошены и напоминают воронье гнездо, а в глазах плещется то самое удовольствие, которые испытывает воин после победы. На задворках сознания Одетт ловит мысль, что Беатрикс невероятно повезло. За холодностью и внешней враждебностью Ривен прячет чуткую натуру. Одетт опускает взгляд на грязные носки своих ботинок. Тошнота потихоньку отступает из-за свежего прохладного ветерка, обдувающего лицо.       — И что теперь? — спрашивает Блум у Ская, когда Одетт и Ривен возвращаются.       Одетт замечает, как пальцы Блум бережно сжимают порезанное предплечье Ская. Он пожимает плечами, не отрывая глаз от кучки пепла на траве, и задумчиво отвечает:       — Ничего. Только ждать.       В его голосе Одетт слышит облегчение. Ривен хлопает Ская по плечу, поднимает меч Одетт, отдает ей и, мягко приобняв за плечи, ведет обратно в школу. Одетт понимает, что поступает неправильно — она должна сбросить руку Ривена, но ей так приятно вновь чувствовать родные прикосновения после тяжелого дня. Путь назад дается легче и проще. Воздух и все вокруг словно избавляются от гнетущей дымки страха. Мягкий оранжевый свет фонарей Алфеи приветливо встречает их и греет сердце. Скай отправляется проводить Блум и Аишу, а Ривен и Одетт спешат к корпусу Специалистов, стараясь успеть до момента, как комендант проснется для очередного осмотра территории. Миновав лестницу, Одетт уже хочет пройти к себе в комнату, но Ривен мягко ловит ее за локоть и едва слышно бормочет:       — Можно к тебе?       Одетт подавляет в себе ироничный смешок. Она отступает, скрещивает руки на груди и отрицательно машет головой. От пораженного лица Ривена к горлу подступает тошнотворная горечь.       — Но почему?       — Потому что я не хочу, чтобы утром твоя девушка выдрала мне волосы. Теперь нам надо соблюдать границы. Со Скаем же ты не спишь в одной постели.       — Ты что, обижаешься на меня из-за того, что я теперь встречаюсь?       Одетт цокает языком и в упор глядит на шокированного Ривена. Ей самой ужасно хочется заснуть у него под боком, но последствия этого желания могут быть неприятными. Сильва учил не идти на поводу у своих желаний, и Одетт намерена следовать выбранному пути до самого конца.       — Думай как хочешь. Мне не нужны неприятности.       С этими словами Одетт поворачивает ручку двери и проникает в свою комнату. Она тихонько прикрывает за собой дверь, запирает на ключ и плетется к кровати. С облегченным вдохом стягивает с себя форму и обувь, заваливает на чистые простыни прямо в грязном белье и, натянув одеяло до самого носа, сворачивается калачиком. Заснуть с Ривеном было бы гораздо проще, но Одетт сама запретила ему входить, а встать и попросить составить ей компанию — удар по гордости.       Одетт пробует считать овец, как ее давным-давно учил Скай, и даже прокручивает в голове слова колыбельной, которуй в детстве пела мама, но заснуть получается только после того, как перед глазами в мельчайших подробностях всплывает образ счастливого Ривена, дурачащегося со Скаем на тренировке. Он улыбается широкой кривоватой улыбкой, задорно смеется и играючи пытается растрепать уложенные волосы Ская. Зацикленность на Ривене пугает, но Одетт слишком устала и хочет спать, а не думать об этом прямо сейчас. Пообещав разобраться с этим завтра, она засыпает.

***

      Одетт просыпается из-за громкого визга соседки. Разлепив глаза, она с трудом фокусирует взгляд на счастливой Зои, скачущей по комнате с прижатыми к груди белыми конвертами. Осознание происходящего накрывает Одетт с головой неминуемой волной разочарования. Ей хочется спрятаться под одеялом и проспать весь день, чтобы пережить приближающийся кошмар. Долгожданный выходной оказывается испорченным одним-единственным письмом из дома.       — Вставай, иначе проспишь все на свете, — Зои кладет конверт Одетт поверх одеяла прямо ей на грудь. Одетт цокает языком и лениво поворачивается на бок, сбросив письмо на пол. — Эй, ты чего? Не рада весточке от родных?       «Это еще мягко сказано», — думает про себя Одетт. Родительский день — единственный день в году, когда ученики освобождаются от занятий на весь день и могут провести время с родными, приехавшими их навестить. Одетт садится на постели под удивленным взглядом Зои, вскрывает конверт и разгибает лист, сложенный вдвое. При взгляде на узкий аккуратный почерк матери в груди поднимается удушливая волна тоски, которую Одетт старательно пытается подавить. Мать пишет о том, как подрос за лето младший брат Одетт, Майлс; о том, как все семьей они ходили в парк аттракционов на его день рождения.       Пробежавшись беглым взглядом по написанному, Одетт не замечает почерк отца. Она приподнимает уголок губ и думает, что так оно, может быть, и к лучшему. Последний раз, когда она разговаривала с отцом, он ударил ее и велел не возвращаться домой, пока она не изменит решения идти в армию Эраклиона. И Одетт из-за врожденного упрямства так и не вернулась, оставшись у Ривена. Мать сухо пишет о делах отца на работе, о его непроходящих болях в желудке и нежелании смириться с решением дочери. Одетт откладывает письмо на стол у окна и потягивается до хруста в позвоночнике.       — У тебя не все в порядке с родными?       Одетт вновь пожимает плечами. В голове нет понимания, как четко ответить на вопрос. Одетт свешивает ноги на прохладный пол и уже собирается встать, но раздается короткий стук в дверь, и в комнату заглядывает Скай. В мягком солнечном свете, проникающем в комнату из-за тонких занавесок, его волосы золотятся.       — Получила письмо?       Скай заходит внутрь, подходит ближе и присаживается на край кровати рядом с Одетт. Зои, смущенно хихикнув в кулак, встает и уходит в ванную.       — Наверняка она думает, что я изменяю Ривену с тобой, — из Одетт вырывается нервный смешок. Она растирает глаза кулаками и приглаживает растрепавшиеся волосы пальцами.       — А тебе не плевать?       Одетт пожимает плечами. Слишком часто за это утро. Но сказать ей попросту нечего. На самом деле Одетт плевать, что думает о ней соседка, но не плевать на сплетни, которая та уже успела разнести всем знакомым.       — Ривен сказал, что тебе нужна поддержка, — Скай накрывает ладонь Одетт своей и мягко поглаживает кожу кончиками пальцев. — Он рассказал о том, что у тебя происходит с отцом.       — Ему следовало держать язык за зубами. Где он сам-то пропадает?       — Завтракает с Беатрикс, — Одетт невесело усмехается. — Хочешь поговорить об этом или…       — Нет, не хочу я говорить об этом! — перебивает его Одетт и вскакивает с места. Она подбирает джинсы, брошенные на стул еще вчера вечером, и быстро натягивает их. — Незачем портить и без того дерьмовый день. Я собираюсь взять в столовой пончиков и пойти к пруду. Хочешь со мной?       Скай кивает и поднимается следом за Одетт. Заправляет кровать и помогает собрать разбросанную утепленную форму, пока Одетт чистит зубы, нагло вломившись в ванную к Зои. Одетт бросает беглый взгляд на свое отражение в зеркале — у нее темные круги под глазами из-за вечного недосыпа, небольшой прыщик на лбу и пущащиеся больше обычного волосы, но прямо сейчас она не чувствует себя несчастной. Одетт обещает себе, что сегодня не будет грустить, мимолетно улыбается отражению и спешит к Скаю.