Первая реакция — удивление. Когда губы Ривена накрывают ее, Одетт вздрагивает от неожиданности и дергается назад, но большие теплые ладони, обхватывающие лицо, крепко держат и не дают отстраниться. Она ошеломленно моргает несколько раз, но затем решает оставить глаза закрытыми — так же делают во всех романтических фильмах во время поцелуя, да? Сердце Одетт колотится в груди, грохочет и бьется о ребра. С удивлением проходит страх — вдруг кто-то зайдет и увидит их в таком положении? Вдруг через секунду в проеме появится Беатрикс? Это не позволяет расслабиться, подумать о том, как же все-таки приятно чувствовать на своих губах умелые губы Ривена и юркий горячий язык, пытающийся проникнуть в рот.
В голову приходит мысль о том, что целоваться с Ривеном гораздо приятнее, чем со Скаем. И от этого становится немного обидно. Она так долго хотела поцеловать Ская, почувствовать тех самых бабочек в животе, но жестокая реальность разбила мечты с треском. Это был просто пьяный поцелуй двух друзей, которые решили попробовать перешагнуть границу дозволенного. Но сейчас, целуясь со своим лучшим другом, парнем, с которым она все лето провела бок о бок, спала в одной кровати и даже не думала о нем в романтическом ключе, Одетт ощущает, что в животе сворачивается тугим узлом желание продлить момент как можно больше.
— Да расслабься ты уже, — недовольно бурчит Ривен, с громким чмоком разорвав поцелуй. — Я чувствую себя гребаным насильником. Если тебе противно или просто не хочешь, то скажи.
Ривен все еще бережно и аккуратно держит ее лицо в ладонях, и у Одетт язык не поворачивается отказать ему. Ей хватает секунды на принятие решения. Она двигается вперед, сама прижимается губами к губам Ривена и окольцовывает шею руками. Если бы ей действительно было неприятно, она давно бы дала ему по морде. Голос в голове ехидно подсказывает, что к Скаю-то она всем телом не прижималась, не вздыхала так отчаянно в соединение губ. Одетт чувствует, как Ривен улыбается сквозь поцелуй, как одна ладонь соскальзывает с ее лица ниже по шее, плечу и находит свое место на талии. Пальцы мягко сжимают бок и притягивают ближе к себе, заставляя прижаться теснее.
Одетт все еще чувствует тревогу, вставшую комом в горле, и даже будоражащий воображение поцелуй с Ривеном и его теплые руки не могут отвлечь от гнетущих мыслей. Ее разрывает на части от противоречивых желаний: спрятаться где-нибудь в укромном месте, где Ривен никогда не найдет ее, и остаться с ним как можно дольше. Одетт с усилием отрывается от Ривена и слышит его разочарованный вздох.
— Ты очень много думаешь, — недовольно цедит он и заглядывает Одетт в глаза. — Мы никому не сдались. Никто не будет нас искать. Там столько травки и алкоголя, что никому и в голову не придет пропускать такое веселье. Зуб даю, что половина пьяных малолеток занята тем же.
— Но… — возражает Одетт, но Ривен прерывает ее, цокнув языком.
— Кончай это! Прекрати строить из себя праведницу и сделай уже, наконец, то, что хочешь, — наверное, догадавшись, из-за чего Одетт беспокоится на самом деле, Ривен вздыхает и терпеливо объясняет: — Мы с Беатрикс ничего не обещали друг другу — просто трахаемся и курим травку. Я знаю, что она спит еще с каким-то пацаном с четвертого курса, и ничего. Плевать на нее.
Одетт кривит губы. Значит ли это, что Ривен сейчас целуется с ней, чтобы отомстить Беатрикс? Она убирает руки с его шеи и упирается ладонями в грудь, чтобы отстраниться. К тревоге добавляется отвращение.
— Эй, послушай меня! — Ривен дергает Одет на себя, жестко и надежно обхватывает ее лицо ладонями и заставляет посмотреть в глаза. — Ты не запасной вариант. Никогда им не была и не будешь. Я бы не посмел поступить так с тобой. Только не с тобой.
Одетт рискует допустить мысль о том, что Ривен не лжет. Она дружит с ним так давно, что просто не может не купиться на тихий голос, ласковые поглаживания щек и честный, внимательный взгляд. Ривен потрясающе лжет и пользуется своим умением, и Одетт знает, как глупо на это вестись, но все равно расслабляется и прекращает сопротивление. Даже если он обманывает, и все происходящее сейчас — глупый пьяный спектакль, ей понравилось целоваться с ним. Поэтому Одетт, наплевав на свои принципы, вновь обхватывает Ривена руками и сама целует его, смело запуская язык в приоткрытый от удивления рот.
Она чувствует, как на ее губах вибрирует довольный стон Ривена. Это приятно и поднимает самооценку. Может быть, действительно стоит хотя бы на один вечер забыть о моральных принципах, о Беатрикс, учениках, которые, заметив их, обязательно станут судачить за спиной? Ривен тянет ее на себя, неловко ступает в темноте и, уткнувшись спиной в стену, прижимает Одетт еще ближе, не оставляя между ними ни сантиметра свободного пространства.
Она чувствует, как платье задирается и скользит по бедрам вверх. Прохладный воздух заставляет кожу покрыться мурашками, но, когда Ривен неожиданно опускает ладонь ей на ягодицу и сминает платье, Одетт бросает в жар. Она стонет, жмурится от удовольствия и ведет бедрами в неконтролируемом желании унять напряжение, скопившееся между ног. Она так увлечена происходящим, что едва замечает, как что-то твердое упирается ей в живот, а после ойкает, когда Ривен вздыбленной ширинкой вжимается в чувствительное местечко чуть выше лобка.
— Остановись, принцесса, — Ривен разрывается поцелуй и в попытке отдышаться откидывает голову, упираясь затылком в каменную стену. Он паскудно смеется и игриво щелкает Одетт по носу; в ответ она капризно хнычет и тянется за поцелуем. — Не хочу портить момент, но, если мы сейчас же не прекратим, я кончу себе в штаны как мальчишка.
Одетт понятливо кивает и хочет сделать шаг назад, чтобы дать Ривену больше свободного пространства. Но он не дает отстраниться слишком сильно: заботливо поправляет подол платья и бережно обнимает, накрывая ладонями лопатки. Его прикосновения лишены былой страсти и жадности, теперь они нежные и аккуратные. Только сейчас Одетт, прижатая к груди и согретая его дыханием, понимает, насколько же холодно в этом закутке. Она ежится, но старается не слишком сильно прижиматься бедрами, потому что стояк Ривена все еще упирается ей в живот, а сам он загнанно дышит ей в висок.
— Ты дрожишь как осиновый лист. Хочешь уйти отсюда? — Ривен наклоняется, убирает волосы с лица Одетт и оставляет крошечный легкий поцелуй на виске. — Мы могли бы пойти ко мне или к тебе.
Возможно, он хочет заняться с ней сексом, чтобы снять напряжение, или же поставить мысленную галочку в воображаемом списке побед? А возможно, в нем все же остались какие-то крупицы совести, и он просто хочет проводить ее туда, где будет тихо, спокойно и тепло? Одетт прикусывает губу в раздумьях. Что плохого случится, если они переспят? За ней закрепится слава разлучницы, пусть даже у Ривена и Беатрикс свободные отношения. А еще Одетт хотела лишиться девственности с принцем, который после обязательно женится на ней и сделает королевой, и в этой детской мечте он точно не был эквивалентен лучшему другу, который будет зажимать ее в подсобке. Она просто-напросто не может довериться человеку, который переспал с половиной школы в первый же год обучения.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — Ривен привлекает ее внимание бережным поглаживаем по щеке. — Ничего не будет, если ты не захочешь. Не буду рисковать доверием единственного человека, к которому действительно что-то чувствую.
Одетт недолго думая кивает. У нее нет оснований не верить Ривену. Тем более ей действительно хочется уйти от посторонних глаз туда, где она сможет действовать свободно, без страха быть застуканной. Ривен широко улыбается, облизывается и берет Одетт за руку, переплетая пальцы. От отлипает от стены и уверенно утягивает ее к выходу из закутка, ведомый громкой музыкой и яркими вспышками из соседнего помещения.
Одетт признает, что в неоновых розовых бликах Ривен кажется преступно красивым. Под взмокшей тонкой майкой мышцы на сильных спине и руках соблазнительно перекатываются при каждом движении. Наверное, он делает это специально. Демонстрирует все самое лучшее, как ядовитый цветок с ярким окрасом, заманивающий жертву в хитрую ловушку. Ривен бросает взгляды через плечо, улыбается мягко и не торопится ради того, чтобы Одетт не споткнулась из-за непривычной обуви.
Одетт подобная забота приятна, от нее печет в груди и трепетно покалывает в животе. Она пытается вспомнить, обращался ли Ривен так со всеми своими девушками? Конечно, он всегда обходителен с противоположным полом, ведет себя так, чтобы им нравиться, находит подход к каждой, но никогда не заботится по-настоящему. Ему наплевать на окружающих, а весь спектакль с мнимой заботой лишь для того, чтобы покорить очередную высоту и доказать себе, что он может понравиться каждой, стоит лишь приложить чуть-чуть усилий.
Может быть, и в ней Ривен тоже видит лишь очередную победу? Одетт машет головой, прогоняя лишние мысли. До сегодняшнего вечера он вообще не видел в ней девушку, а только подругу. С ней он всегда обращался нежно и с уважением, даже в спарринге старался действовать мягче и не вредить лишний раз. Первое время Одетт невероятно раздражало то, что он поддается ей бьет не в полную силу, но, проследив за одним из боев Ривена, быстро пришла к мысли о том, что даже благодарна ему за такое отношение. Ривен всегда бил жестко, специально старался попасть в уязвимые места и сделать больнее. Каждый свой бой он превращал в фарс, желая покрасоваться и лишний раз доказать всем вокруг, что ему нет равных.
В общем коридоре оказывается значительно холоднее. Через щели в каменных стенах внутрь проникает холодный воздух с улицы. Одетт ежится и неосознанно прижимается к руке Ривена. От него пышет жаром, как от печки, а его кожа согревает и почти обжигает. Справа от них, прижавшись к стене, целуется какая-то парочка: парень жадно вылизывает рот своей подружке, сжимая ладонями ее задницу. В голову невольно приходит мысль — выглядели ли они с Ривеном так же? Но от мыслей ее отвлекает взрыв смеха за спиной. Одетт вздрагивает и оборачивается: остановившееся на мгновение сердце продолжает свой ход, когда глаза замечают пьяных и еле держащихся на ногах первокурсников.
Ривен, почувствовав напряжение Одетт, легонько толкает ее плечом и ободряюще сжимает пальцы. Возможно, ей действительно стоит расслабиться и отпустить ситуацию. Невозможно контролировать все на свете. Если из-за угла появится Беатрикс, Одетт уже ничего не сможет с этим поделать, и ей придется столкнуться с последствиями. От осознания становится чуточку легче, будто тянущий к земле груз внезапно исчез. Одетт поднимает глаза на Ривена и, столкнувшись с ним взглядами, старается естественно, расслабленно улыбнуться. А от ответной улыбки Ривена в районе солнечного сплетения те самые пресловутые бабочки изнутри щекочут крыльями живот.
***
Одетт наотрез отказывается идти в комнату Ская и тащит Ривена в свою, аргументируя тем, что соседка сегодня ночевать в комнате не собирается, ведь всего полчаса назад Одетт видела, как та крутила задницей перед каким-то юнцом с первого курса. Поэтому Одетт подводит Ривена к своей комнате, на ощупь запускает пальцы за отошедший от стены дверной косяк и находит ключ в импровизированном тайнике.
Одетт отпирает дверь, толкает и заходит внутрь. Свет не включает, лишь сбрасывает туфли у порога и вслепую идет к кровати; она знает эту комнату как свои пять пальцев, поэтому не натыкается ни на комод, ни на острый край стола, который выдвинула еще вчера утром, чтобы найти укатившуюся ручку. Ривен следует за ней по пятам, обжигает горячим дыханием затылок и чуть поглаживает кожу на запястье большим пальцем. Неожиданно Одетт в голову приходит мысль, что с Ривеном ей невероятно комфортно. Даже в полной темноте и оглушающей тишине, прерываемой лишь тяжелым загнанным дыханием, она не чувствует себя напряженной. Будь на его месте кто-то другой, Одетт давно искала бы пути отхода.
Одетт сначала присаживается на кровать, отползает к стене, позволяя Ривену удобно улечься, и укладывается рядом, прижимаясь щекой к груди. Рука накрывает ее плечо, согревая и прижимая ближе. Ей до жути хочется закинуть свою ногу Ривену на бедро, потому что она привыкла так спать с самого детства, но сдерживается, стараясь не усугублять положение и не давать Ривену никаких надежд. Но, наверное, он слишком хорошо ее изучил, раз успокаивает:
— Давай, я знаю, что тебе это нужно. Это тебя ни к чему не обязывает. Мы будем делать только то, что ты захочешь.
Одетт кивает и радуется, что ее покрасневших щек не видно в темноте. Неровное биение сердца Ривена успокаивает ее, выгоняет все ненужные мысли из головы. Она закидывает ногу на крепкое бедро и удовлетворенно выдыхает.
— Знаешь, ты красивая.
Голос Ривена приглушен, но в тишине кажется оглушающе громким. Одетт поджимает губы, сдерживая дурацкую улыбку. Ему понадобилось два года дружбы, алкоголь и поцелуй в пыльной каморке, чтобы осознать, что она красивая. Наверное, для него это было целым открытием — как будто в фильме с дешевыми спецэффектами невзрачную героиню внезапно охватило золотое свечение, и главный герой посмотрел на нее по-другому.
— Ты просто пьяный, — отмахивается Одетт. Но от горящих от смущения щек не отмахнешься просто так.
— Да, я пьяный, но утром, когда протрезвею, ты все еще будешь красивой.
Ривен замолкает, утыкается носом ей в макушку и расслабленно выдыхает. Одетт невольно прислушивается к себе, пытаясь понять, что чувствует по поводу его слов. Конечно, ей приятно узнать то, что такой искушенный парень, как Ривен, считает ее красивой, но для нее все еще непонятны причины того, почему именно сегодня его поведение так изменилось. Он мог бы заполучить любую девушку на этой вечеринке, мог бы классно провести время с Беатрикс и даже прямо сейчас мог бы заниматься с ней сексом, но он почему-то лежит с Одетт.
Одетт хочется спросить о том, значит ли их поцелуй хоть что-то, но смелости просто не хватает. Ей не хочется портить момент, поэтому она прикусывает щеку изнутри, чтобы не сболтнуть лишнего. Одетт прикрывает глаза от удовольствия, когда ладонь Ривена соскальзывает с плеча и поглаживает спину. Чужое дыхание и равномерные движения движения грудной клетки навевают сонливость, но Одетт точно не собирается спать. Ей не хочется думать о том, что утром все изменится, что ей придется смириться с перевернувшейся реальностью и принять последствия. Не хочется, чтобы утром Ривен вернулся к Беатрикс и дальше на глазах у всей школы изображал влюбленного до безумия идиота.
— Если ты завтра утром встанешь с моей кровати и скажешь, что собираешься вернуться к Беатрикс, то лучше уходи сейчас, — шепотом выдавливает Одетт и втайне надеется, что ее не услышат. — Я не хочу, чтобы ты мне разбил сердце, как и всем своим подружкам.
Ответа не следует, и Одетт успевает расслабленно выдохнуть. Она даже не заметила, как подготовилась и сжалась, готовясь услышать ответ. Но Ривен неожиданно ворочается под ней и сипло уверяет:
— Я не собираюсь разбивать твое сердце.
— А я не собираюсь терпеть рядом с тобой Беатрикс, — Одетт резко садится на кровати, чуть отползает вбок. Ривен поднимается следом, садится напротив, глядя глаза в глаза, но не касается, предоставляя свободное пространство. И у нее в груди щемит от того, насколько хорошо он знает ее. — Я не знаю, что сегодня произошло, не понимаю, что чувствую по этому поводу, но знаю точно, что ее рядом больше видеть не хочу. Делай с этим что хочешь.
Она очень боится услышать ответ. Боится, что Ривен пошлет ее на все четыре стороны — ведь они не принадлежат друг другу — и вернется к своей ненаглядной, но Ривен лишь приподнимает ее лицо за подбородок и, заставив посмотреть себе в глаза, выдает короткое и емкое:
— Я понял.
Одетт не знает, что именно он понял, но в следующее мгновение Ривен плюхается обратно на подушки и тянет ее за собой, вынуждая вновь улечься себе на грудь.
— Обещаю, я решу все завтра. А теперь успокойся и спи, иначе завтра схватишь по лицу на спаррингах.
И Одетт безоговорочно верит ему. Потому что Ривен никогда не лгал ей, и Одетт знает, что если он сказал, что решит этот вопрос, то сделает это обязательно. Решив больше об этом не думать, она расслабляется, неловко одергивает край задравшегося платья, а Ривен накрывает их одеялом. Одетт прикрывает глаза всего на минуточку и не замечает, как засыпает. Ей хорошо и спокойно, а ласковые поглаживания успокаивают и расслабляют, и даже тонкое платье, противно липнущее к телу, больше не беспокоит, ведь под щекой размеренно бьется сердце.
***
Ладони бережно обхватываю тонкую талию Блум, а сама она доверчиво жмется всем телом, и Скай чувствует себя самым счастливым человеком на свете. Блум широко улыбается, полностью отдается танцу и, наверное, не замечает, как тесно притирается к нему, но Скай не собирается жаловаться. Но счастье прерывают ладонь с темным лаком на ногтях, опустившаяся на плечо, и хищный взгляд ярко накрашенных глаз. Беатрикс фальшиво невинно улыбается, кивает Блум и, повернувшись к Скаю, требовательно спрашивает:
— Где Ривен?
Скай может только предположить. Последний раз, когда он видел друга, когда тот похитил Одетт из лап богатенького смазливого принца и увел ее куда-то, но докладываться об этом Беатрикс он точно не собирается. Скай никогда не подставит друзей и не сделает ничего, что навредит им, поэтому он лишь пожимает плечами и отвечает, перекрикивая музыку:
— Не знаю, может быть, уже валяется где-нибудь пьяный или блюет на улице. Поищи его сама. В прошлом году он свалился с лавки, пока пытался поднять с земли окурок, и утром я нашел его именно там.
Скай кожей чувствует красноречивый взгляд Блум, которая видела как ревнующий Ривен уводил Одетт. Беатрикс смотрит выпытывающе, жмурится и недовольно поджимает губы.
— Но я видела, как он разговаривал с Одетт, и…
— Послушай, он поговорил с Одетт и ушел к диванчикам, — перебивает ее Скай. — Тебе совершенно нет нужды ревновать. Они с Одетт — лучшие друзья и никогда не переступят черту.
С губ Беатрикс срывается насмешливое фырканье. Хищный злобный взгляд сменяется хитрым. Она больше не выглядит недовольной и разгневанной, и у Ская внутри все холодеет и обрывается.
Беатрикс все поняла. Скай открывает рот, пытаясь хоть как-то оправдать друзей, но Беатрикс жестом заставляет его замолчать и огрызается:
— Да хватит мне тут заливать! Все, в том числе и я, знают, что этот придурок уже давно и надолго любит ее. Только вот он сам об этом не знает, но ты объясни ему уж как-нибудь, Скай, и передай, что я желаю ему удачи, если у него духу и яиц не хватит подойти и разобраться со мной лично. Хорошего вечера, голубки.
И, взмахнув волосами, Беатрикс разворачивается и уходит, соблазнительно покачивая бедрами. Скай панически старается сообразить, что же сделать прямо сейчас, чтобы не усугублять ситуацию. Хотя, на самом деле, усугублять-то и нечего, потому что для Беатрикс не стало открытием то, что Ривен безответно пускает слюни на свою лучшую подругу. Скай не придумывает ничего лучше, чем сообщить другу о том, что его тайна теперь известна и его
уже бывшей девушке. Скай извиняется перед Блум, убирает одну ладонь с ее талии и достает телефон из кармана джинсов.
Звонить Ривену бесполезно, потому что тот уже, скорее всего, либо пьян так сильно, что просто не возьмет трубку, либо слишком занят Одетт, чтобы отвечать на звонки. Поэтому Скай находит нужный контакт в списке и кликает по иконке «СМС», тут же набирая сообщение. Когда сообщение оказывается отправленным, Скай возвращается к Блум, которая выглядит немного растерянной и не такой веселой, как несколько минут ранее. Скай чувствует острую потребность сделать хоть что-то, чтобы она вновь улыбалась.
— Думаешь, у них все будет в порядке?
Скай хочет надеется, что так все и будет, но потом в голову приходит мысль о том, что у Ривена есть прекрасная способность испортить то, что, казалось бы, испортить практически невозможно. И даже если у него с Одетт что-то и получится, то Ривен обязательно все испортит своим эгоизмом и нежеланием брать на себя ответственность. И Скай уверен, что при таком раскладе Одетт больше не сможет нормально с ним общаться. Но объяснять это Блум очень долго, а он не хочет тратить драгоценное время, пока Блум доверчиво прижимается к нему.
— Ривен уже достаточно взрослый и сам разберется со своими девушками. Надеюсь, у него хватит мозгов ничего не испортить.
Блум понятливо кивает и, приподнявшись на носочках, крепко обнимает Ская и закрывается носом в соединение плеча и шеи. Он вздрагивает и прикрывает глаза, наслаждаясь теплом тела и приятным цветочным запахом, исходящим от яркой копны волос. Диджей переключает песню на более спокойную и размеренную песню, и пьяные парочки, ждавшие этого весь вечер, вываливаются на танцпол с целью неуклюже обжиматься, толкаться и наступать друг другу на ноги.
Скаю не хочется думать о том, что завтрашним утром ему придется наворачивать круги вокруг тренировочной площадки, поскольку директору Сильве абсолютно наплевать, что его подопечные весь вечер и ночь развлекались в стенах заброшенного крыла. Ему хочется раствориться в моменте, где Блум гладит его по плечам и целует в шею. Скай позволяет себе расслабиться и отпустить ситуацию, полностью отдаваясь волшебному моменту.
