Сдаться без боя

      Ривен ненавидит бывать в кабинете у директора Даулинг. Здесь уютно, как у бабушки дома, полно всяческих мелочей и безделушек, а запах пыльных страниц и свежезаваренного чая успокаивает. Он ненавидит это место, потому что каждый раз, когда он оказывается здесь, его обязательно отчитывают. В последний раз Даулинг отчитывала его за курение и отобрала вейп, пообещав вернуть после выпуска из колледжа, но сейчас все намного хуже. На него осуждающе смотрит не только Даулинг, но и директор Сильва с профессором Харви. При каких-нибудь других обстоятельствах Ривен обязательно бы попытался оправдать и выгородить себя, но в этот раз он действительно облажался: якшался с ведьмой и привел ее в сердце Алфеи, хранилище всех тайн и премудростей.       Ривен молчит, пристыженно опустив взгляд на колени, пока Одетт рассказывает о случившемся. Ему кажется, что ненависть, источаемая учителями Алфеи, настолько сильная, что меняет атмосферу в кабинете. Даже воздух, кажется, становится совсем другим: тяжелым и густым, не позволяющим нормально дышать. Ему не впервой чувствовать ненависть окружающих. Ривен привык к тому, что взрослые воспринимают его как раздолбая и придурка. Наверное, придурком он и является. Родители с детства учат детей, что с ведьмами связываться нельзя. Они опасны, коварны и готовы на все, чтобы заполучить желаемое. Получается, он стал предателем, променяв мир, который должен защищать, на длинные ноги и упругую задницу. Когда Одетт заканчивает рассказ, Даулинг прочищает горло и резюмирует:       — Значит, ты, Ривен, помог предполагаемой ведьме проникнуть в мой кабинет. По-моему, этот проступок является весомой причиной для исключения из школы, — лицо директора Даулинг остается беспристрастным, но на дне светлых пытливых глаз Ривен замечает разочарование. — Давайте выслушаем остальных. Директор Сильва, что вы, действующий глава Специалистов, можете сказать по этому поводу?       Ривен с опаской поднимает глаза и сталкивается с суровым взглядом Сильвы. На его напряженном лице слишком явно видны отпечатки нервозности и недоверия.       — Ривен отлично подходит под критерии, требуемые от Специалистов. Он немного импульсивный, азартный и легко выходит из себя, но, думаю, со временем научится контролировать эмоции.       — Хотите сказать, что Ривен не делал этого?       — Хочу лишь сказать, что очарованный мужчина может сделать что угодно ради своей женщины, — пожимает плечами Сильва. — Тем более, мы не должны исключать возможность того, что ведьма использовала на нем заклинание.       По лицу Даулинг видно, что она не удовлетворена ответом. И Ривен прекрасно ее понимает: если бы он был на ее месте, тоже не стал бы доверять. Даулинг, поджав губы, поворачивается в кресле и пытливо смотрит на нервно ломающего пальцы профессора Харви.       — А что думаете вы?       — Думаю, что Ривену не стоило пробираться в ваш кабинет, поэтому он должен быть наказан. Но мы же собрались здесь, чтобы судить его за сговор с ведьмой. Но никаких доказательств того, что Беатрикс — ведьма, у нас нет.       Теперь взгляды все в комнате направлены на Одетт. У них ведь действительно нет доказательств, а вся теория основана лишь на личной неприязни и том, что ни одна порядочная фея не стала бы такое проворачивать. Одетт опускает взгляд. Ривен чувствует закипающую в груди решимость. Если для того, чтобы выгородить Одетт, ему придется подставить себя, значит, так и будет. Он протягивает Одетт ладонь, и она тут же сжимает ее. Ее руки холодные и едва взмокшие от волнения, а пальцы мелко дрожат. И в тот момент, когда он собирается заговорить, Одетт опережает его:       — На самом первом занятии директор Сильва рассказывал о том, что школу окружает барьер, пропускающий внутрь лишь существ с положительной энергией. Значит, если Беатрикс действительно ведьма, то у нее есть заклинание или амулет, способный изменять ее энергию. Либо же она просто своеобразная фея с тягой к черным вещам, — рассуждает Одетт. Ривен думает, что сейчас она выглядит просто потрясающе. Почему он никогда не обращал внимания на то, какой же привлекательной она может быть? — Но какими бы сильными ни были заклинания и амулеты, они не смогут изменить магию. Моя подруга Блум говорит, что Беатрикс ни разу не появилась на занятиях, связанных с колдовством над проявляющей чашей. Это не может быть просто совпадением.       Все феи-первогодки обязаны были пройти тест над проявляющей чашей, показывающей суть их магии. Чаша была древним и сильнейшим артефактом, установленным в лесу рядом с Алфеей, поэтому все занятия практической магии проходили на природе.       — Если она так упорно пропускала занятия, как заставить ее пройти испытание? — Даулинг складывает пальцы домиком и подпирает подбородок.       — Вы же у нас профессор практической магии, вы и придумайте, — огрызается Одетт.       Если бы она посмела так разговаривать с Сильвой, то давно бы уже бежала лишние двадцать кругов вокруг школы или купалась в холодном грязном пруду, но Даулинг пропускает колкость мимо ушей. На ее лице заметны следы активных размышлений: глубокая морщинка между бровями, поджатые губы и сузившиеся глаза.       — Ведьмы сильнее всего ночью, поэтому не думаю, что будет разумно дожидаться темноты. Профессор Харви, сделайте так, чтобы ни один студент не появлялся на территории леса, — Харви кивает директору Даулинг. — А вы, директор Сильва, возьмите с собой пару-тройку сильных Специалистов, способных противостоять ведьмовским чарам. Я приведу с собой несколько старших фей. Встречаемся возле чаши через полчаса.       Профессор Харви первым удаляется из кабинета. Ему досталась самая трудная задача: обеспечить безопасность всех учеников Алфеии. Ривен думает, что самый эффективный способ — пригласить всех учеников собраться в общем зале под любым предлогом. Момент проявления магических сил не заставит себя долго ждать, поэтому ученикам не придется долго оставаться на месте, но Беатрикс вполне может оказать сопротивление. Директор Сильва выступает из-за стола Даулинг и, жестом подозвав Ривена и Одетт, ведет их за собой.       — Немедленно спускайтесь в оружейную и экипируйтесь. Берите настоящие мечи и ждите, пока я приведу Ская и Томаса.       — Но почему именно мы? — спрашивает Одетт. Она слегка запыхалась из-за быстрого темпа ходьбы. — Разве ваше доверие к нам не подорвано?       — Я, скорее, поверю в то, что Ривен учится балету, чем в то, что он связался с ведьмой. Кажется, я достаточно активно впихивал в ваши головы то, что к ним даже подходить не стоит. Но если ты, Ривен, все же связался с ведьмой, то я лично казню тебя, не дождавшись Специалистов из Магикса.       Ривен кивает, хотя Сильва даже на него не смотрит. В решимости директора не приходится сомневаться. Сильва взял на себя ответственность воспитывать будущую военную силу Магикса, поэтому именно на нем лежит ответственность за их поступки. Ривен считает это правильным. Наверное, он бы поступил точно так же. Ривен чувствует, как с каждой минутой становится труднее дышать, а в животе тугим узлом скручиваются кишки. Если Беатрикс действительно окажется феей, они с Одетт потерпят поражение и до конца учебы будут ощущать враждебные взгляды свирепой неуравновешенной девушки.       Когда они спускаются по лестнице в подвал, Сильва отпирает дверь оружейной ключом, а сам уходит за подмогой. Одетт уже собирается направиться к шкафу с щитками из кожи дракона, способных выдержать даже самые опасные заклинания, Ривен хватает ее за руку и притягивает к себе, обхватывает лицо ладонями, наклоняется и прижимается к ее губам. Он целует жадно, по-свойски запускает язык в рот Одетт и играючи ведет по кромке зубов. Ривен безмерно благодарен ей за помощь, но просто отвратителен в разговорах. А еще он совсем чуть-чуть возбужден, потому что Одетт, огрызающаяся на Даулинг, самая сексуальная вещь, которую он видел в жизни. Одетт отвечает на поцелуй с такой же жадностью, сжимает плечи ладонями и стонет, когда он прижимается к животу стояком. Ривен думает, что ощущение упругого ловкого языка Одетт не идет ни в какое сравнение с тем, что он испытывал с другими девушками. Наверное, так и выглядит любовь.       Но внезапно все удовольствие прекращается, когда Одетт отстраняется от него. Ее губы блестят от слюны, а на щеках лихорадочный румянец. Вид возбужденной и раскрасневшейся от удовольствия Одетт лишь подстегивает, но Одетт останавливает его, сжав пальцами плечи ощутимо сильнее.       — Когда все закончится, у нас будет куча времени, — Ривен согласно кивает, но у него просто не хватает сил мыслить здраво. — А сейчас нам нужно прогнать чертову ведьму из нашей школы.       Ривен еще раз кивает. Он думает, что пару минут у них все еще есть, поэтому наклоняется, но в следующую же секунду слышит торопливые шаги на лестнице. Ривен нехотя отстраняется, когда в оружейную входят Сильва, Скай и Томас. Они тут же принимаются спешно экипироваться, а Ривен лишь хочет поскорее со всем покончить, чтобы вернуться к начатому с Одетт. В конце концов, они столько должны наверстать за год их бесполезной недодружбы.

***

      Одетт находит лес, окружающий Алфею непроходимой надежной стеной, по-настоящему захватывающим. Лучи солнца проникают сквозь кроны деревьев, пригревают, а земля, накрытая плотным одеялом сухих еловых иголок, сохраняла прохладу, поэтому даже в самый жаркий день в лесу никогда не было жарко. Одетт вместе с Сильвой, Ривеном, Скаем и Томасом оказываются на поляне в самый удачный момент. Директор Даулинг уже заняла свое место рядом с чашей, ее верная помощница и завхоз, Гризельда, Мавилла, учитель самообороны для фей, и Дафна, профессор истории, терпеливо ждут рядом. Когда Одетт вместе со Специалистами встают по правую руку от Даулинг, она чувствует на локте теплую руку Ривена. И волнение, сковывающее тело все это время, магическим образом исчезает.       Она оборачивается и смотрит Ривену в глаза. В его взгляде читаются привычные уверенность и спокойствие. Ривен никогда не нервничает. Он слишком уверен в себе и своих действиях, чтобы сомневаться. Он знает, что поразительно хорош во всем, поэтому ничто не способно сломить его волю. Но Одетт не без удовольствия отмечает, что рядом с ней Ривен нервничает, как мальчишка. Он привык к сексу без обязательств, поэтому рядом с Одетт чувствует себя скованно. Он не знает, как правильно себя вести с понравившейся девушкой, ведь раньше ему не приходилось прикладывать никаких усилий — девушки сами липли к нему. Одетт чувствует, как в груди разливается искристое тепло от мысли, что ей удается заставить Ривена нервничать. Но идиллия заканчивается слишком быстро: на поляну выходит Беатрикс.       Она кутается в кожаную куртку и с недовольным лицом осматривает собравшихся.       — Директор Даулинг, я не совсем понимаю, зачем понадобилась вам. У нас же сегодня нет урока по практической магии.       — Ты не появилась ни на одном моем занятии, и я до сих пор не знаю суть твоей магии, а без этого я не смогу позволить тебе перейти на следующую ступень обучения, — Даулинг приглашающим жестом указывает на чашу. — Просто поднеси руки к чаше и позволь увидеть нам твою магию. Думаю, это не составит труда.       Даулинг взмахивает ладонью, и с кончиков ее пальцев соскакивают золотистые искры. Они, искрясь, падают в чашу, которая в то же мгновение наполняется водой.       — Поднеси руки к чаше, и суть твоей силы прояснится.       Даулинг отходит в сторону, освобождая место для Беатрикс. Она неуверенно подходит ближе и с опаской заносит руки над чашей. Магия не заставляет себя долго ждать: с кончиков пальцев Беатрикс сочится темная густая жижа, окрашивающая воду в отвратительный грязный оттенок. И прежде, чем кто-либо успевает отреагировать, Беатрикс отскакивает от чаши и вскидывает руки вверх. Одетт чувствует, как воздух резко меняется, становится тяжелым и напряженным, как всякий раз при приближении опасности. Ривен принимает боевую стойку, и Одетт следует его примеру.       — Я так и знала! — кричит Беатрикс. Ее губы растягиваются в издевательской усмешке. — Я говорила директору Гриффин, что этот цирк — бесполезная трата времени, но она захотела поиграть в шпионов. Ей нужно было послушать меня и напасть на вас, чтобы прихлопнуть всех фей разом. Думаю, если я прикончу двух директоров, то войду в историю как самая могущественная ведьма!       Все происходит слишком быстро, никто не успевает даже отреагировать. Беатрикс взмахивает руками, но прежде, чем с ладоней срываются сгустки темной магии, в нее попадает яркий ослепляющий шар, посланный директором Даулинг. Вспышка ярче, чем солнечный свет, бьющий в глаза в разгар дня. Одетт кривится от рези в глазах и жмурится, а затем, когда свет пропадает, обнаруживает лежащую на земле Беатрикс. Ее глаза закрыты, и она не сопротивляется, пока Гризельда накладывает сковывающее заклинание.       — Спасибо, Гризельда. А теперь немедленно сообщи главе Специалистов в Магиксе о случившемся. Пусть приезжают и разбираются с ней сами — больше это не наша юрисдикция, — командует Даулинг.       Сильва оборачивается на студентов и резюмирует:       — Вы больше здесь не нужны. Идите к себе и отдыхайте. Сегодня для нас всех был сложный день.       Одетт облегченно выдыхает. Она не ожидала, что все окончится настолько быстро. Но Беатрикс выглядела действительно устрашающе: злобный блеск в глазах, хищный оскал и пугающие тени на ее ладонях двигались и выглядели как живые существа. Одетт никогда не видела ведьм, но с уверенностью может сказать о том, что если бы столкнулась с ведьмой на поле боя, точно бы опешила на пару мгновений. Специалистов не учили сражаться с ведьмами — их учили убивать разных монстров, но против ведьм и их заклинаний Специалисты бессильны. Поэтому на все задания, связанные с ведьмами, посылались именно феи. А еще Одетт никогда не думала, что директор Даулинг настолько сильная. Наверное, не стоило ее недооценивать, ведь если бы она не была могущественной феей, ей бы не назначили на пост директора Алфеи.       От размышлений ее отвлекает Ривен. Он обнимает Одетт за плечи и мягко разворачивает, уводя прочь в сторону жилого корпуса. Ветерок приятно остужает взмокшие лицо и шею. Наверное, раз Беатрикс больше не доставит хлопот, значит, Одетт может позволить себе небольшую вольность. Она приобнимает Ривена за талию, прижимаясь ближе. Конечно, они и раньше прикасались друг к другу слишком интимно для простых друзей, но в этот самый момент все по-другому. Что-то меняется между ними, и даже воздух кажется совсем другим.       — Все ведь закончилось, да? Теперь-то мы можем выдохнуть спокойно? — осторожно спрашивает Одетт.        Ей хочется быть уверенной в завтрашнем дне. А еще хочется хотя бы немного побыть обычной ученицей. После выпуска у них не будет времени на отдых: их ждет подача заявки в ряды армии Эраклиона и суровый отбор. А если их все же возьмут, то об отдыхе можно забыть навсегда. Но они так долго об этом мечтали.       — Думаю, до конца года мы точно доучимся без происшествий, а там будет видно. В конце концов, ничего не может быть плохим, если ты рядом со мной.       Одетт вскидывает голову и чувствует, как к щекам приливает кровь. Она пытается найти в глазах Ривена намек на обман, но его глаза блестят так ярко, что в искренности не остается сомнений. От этого живот скручивает теплым узлом. Одетт думает о том, что, наверное, ничто не способно испортить момент, пока они есть друг у друга, ведь они все еще отличная команда. Пока они сражаются вместе, пока остаются с друзьями и готовы защищать друг друга, они никогда не будут одиноки.