Luminus

Собор Барбатоса я про себя уже успела обозвать Notre-Sir-de-Mondstadt, — собором мондштадтского папочки. С первого взгляда на эту монументальную громадину любому понятно, что в городе всё очень серьезно, — и с религией, и с боженькой, и c порядками, и что папочку-Барбатоса мондштадтцы почитают, побаиваются и всячески радуют своими славными деяниями в его честь. Перед массивными дверьми святилища Анемо Архонта меня начал грызть червячок сомнения — если в Мондштадте такой сильный культ Барбатоса, мобы могут и правда не отдать нам эту грёбаную балалайку, которую уже возвели в ранг местной святыни. Ну вот приди я в христианский собор в реальном мире и потребуй мощи какого-нибудь Святого Пендюрия, чтобы спасти мир от апокалипсиса, — мне поверят и благословят или отвесят пятнадцать суток за хулиганство и оскорбление чувств верующих? Что-то мне подсказывало, что моих светлых помыслов там не оценят. Но не желая показывать своих сомнений Венти, я первая толкнула тяжёлую соборную дверь и оказалась в полутёмном холле храма, куда свет просачивался через высокие узкие витражи, выложенные цветочным орнаментом. Внутри не было ни фресок, ни образов, ни скорбящих ангелов — ничего давящего укором и подбивающего немедленно покаяться. Зато приятно пахло воском и умиротворяющими разум благовониями. Мы двинулись мимо рядов скамей, на которых обычно устраиваются прихожане во время поп-служений местных айдолов, и прошли к алтарной части, где под подпирающим потолок органом несла службу монахиня в кипенно-белой рясе. — Ну что, — тихо обратилась я к Венти. — Где тут кабинет их главного? В соборе «папочки» до этого я была только один раз, собственно, вчера на сеансе чудо-исцеления. Я припоминала, что за алтарем идёт лестница наверх, где располагается что-то вроде госпиталя, а вот где сидит барбатосский епископ, или кто тут управляет этой богадельней, я понятия не имела. — Главного? — не понял вопроса бард. — У кого мы балалайку будем просить, олух, — я уничижительно шикнула и закатила глаза. — Не светлому же образу Барбатоса мы сюда молиться пришли. Он вообще свою реликвию пролюбил, раз она здесь, и едва ли нам поможет. — Не знаю, — Венти пожал плечами. — Как-то не подумал… Да кто бы сомневался! — Мы можем просто подойти и спросить у той монахини, — Паймон внесла в нашу дискуссию единственное разумное зерно, разом заработав очко команде искусственного интеллекта против живого. — А это отличная идея, — радостно подхватил Венти, видимо, воодушевившись перспективой поболтать с симпатичной монахиней, а не каким-нибудь пузатым кардиналом. Ну-ну. — Предоставьте это мне. — Валяй, — кивнула я, ещё не понимая, что сделала самую большую глупость в своей жизни. — Только повежливее, и там, это, лицо одухотворенное что ли сделай, монашки любят блаженных и идиотов. Венти подмигнул мне, сообщая, что всё понял, и, цокая каблуками лакированных ботинок, направился к служительнице храма, пока мы с Паймон расселись на скамье. — Добрый день, сестра! — сказал он, широко улыбаясь. — Да хранит тебя ветер, юный бард, — ответила монахиня. — Чем я могу тебе помочь? — Знаете что, — продолжил Венти, немного на мой вкус, переигрывая, — мне известна тайна, способная спасти Мондштадт! — Ох! Хвала Анемо Архонту, — ахнула сестра, складывая руки в молитвенном жесте. — Но тебе стоит обратиться к рыцарям Ордо Фавониус. Почему ты пришёл сюда? — Сестра, конечно, мы пришли в собор не просто так, и именно ты сможешь помочь нам, — бард заговорщицки понизил голос. — Мы хотим одолжить Небесную Лиру, так как именно она ключ к спасению Ужаса Бури. — Пожалуйста, покиньте собор, — вместо того, чтобы расчувствоваться от такой пламенной речи, монахиня нахмурилась. Мне тоже не понравилось, как Венти перепрыгнул со спасения Мондштадта на спасение дракона. Идиот… активистов Гринписа нигде не любят! — Это дело рыцарей Ордо Фавониус, они будут решать, что делать с Ужасом Бури. — Но они убьют его, — жалобно протянул начинающий защитник драконов, словно речь шла о его любимом и добром пёсике, а не о громадной твари, которая чуть было не разнесла к херам городище. — Нельзя этого допустить! — Это глупое создание предало восточные ветра, — сухо ответила монахиня, — оно не заслуживает прощения Анемо Архонта. — Но… пожалуйста, — Венти поджал губы и нацепил на лицо такое трогательное и жалобное выражение, что даже моё скупое сердечко дрогнуло. Но закодированная душонка монахини не прониклась. — Нет, юный бард, — строго ответила она. Мы с Паймон переглянулись и поняли, что пора брать дело в свои руки. — Эм, извините, пожалуйста, — вступила я, не зная, как ещё обратиться к монахине. — Да хранит тебя ветер, Почётный рыцарь, — приветственно улыбнулась она мне, причём куда радушнее, чем Венти минуту назад. — Да, очень приятно, я… — Наслышана о тебе, — продолжила восхищаться сестра, радуясь лицезреть моё табло воочию. — Вы со скаутом Эмбер вернули наши похищенные реликвии! Что я теперь могу для тебя сделать? Желаешь просить благословения у Барбатоса? — Эм, нет… — застопорилась я, не ожидая такого вопроса. — В смысле спасибо и всё такое, но у меня, как бы так сказать, уже есть одно… я не буду наглеть и… — Тогда, возможно, хочешь получить прощения? — Пожалуй… не сегодня, — я извиняющееся улыбнулась, не спеша самонадеянно сообщать, что просить прощения мне вообще-то не за что. Да, за последнюю неделю я раз десять пожелала родному брату анальной кары, но совершенно в этом не раскаивалась. Если уж и просить чего у Барбатоса, то только того, чтобы он лично проследил, что кара будет приведена в исполнение. — Я по другому вопросу. Нам нужна Небесная Лира. — Так это просьба Ордо Фавониус? — спросила монахиня, удивленно вскинув брови. — Разумеется, — соврала я, не моргнув и глазом. — Извините барда, он ещё не привык к своей новой должности в наших бравых рыцарских рядах… — Но я не рыцарь Ордо Фавониус, — возразил Венти и получил от меня смачный пинок в лодыжку. — Не обращайте внимания, повестка ему уже отправлена, — я махнула рукой, натужно рассмеявшись и повернулась к барду. — Ты новобранец, малой, — пропела я ему на манер «You in the Army Now». — Так что не вводи в заблуждение многоуважаемое духовное лицо, а иди подбирай на своей лире аккорды на «Я солдат» и «Демобилизацию», — рукой я не резко, но настойчиво отодвинула Венти в сторону, пока он окончательно не испоганил положение. — Послушайте, сестра, нам очень нужна это грёб… в смысле, священная лира. — По личному распоряжению действующего магистра, честное слово! — воодушевленно подхватила Паймон. — Дело важное и срочное! Фак, только бы не от меня этот боторебёнок научился так брехать и не краснеть. — Это очень странно, — монахиня растерянно прикусила губу. — У нас есть определённый протокол использования Небесной Лиры. Мы можем доставать её только на время праздника Луди Гарпастум. А чтобы получить её сейчас, вам понадобятся подписи сенешаля, народного представителя и магистра Ордо Фавониус. Но учитывая, что магистр Варка сейчас отсутствует, я ума не приложу, почему действующий магистр Джинн отправила вас за лирой… — Потому что это вопрос жизни и смерти Мондштадта, — я как могла пыталась вырулить из этой бесперспективной ситуации. — Простите, — вздохнула сестра и развела руками, — но без подписанного разрешения, я ничем не могу вам помочь. — Ладно, — сказала я и благодарно улыбнулась, — мы обязательно принесём вам эти документы. — Ничего мы не принесём, — обречённо простонал Венти, едва я повернулась спиной к монахине. — А ну завали, — сквозь зубы сказала я. — Нет, — бард решительно тряхнул головой, — раз положение безнадежно, я не могу больше скрывать свою подлинную сущность! — провозгласил он на весь собор. — Чего? — скептически протянула Паймон. — Возрадуйтесь, правоверные, — громко объявил Венти, театрально расправив плечи, — и узрите же явление Барбатоса! — сказал он торжественным тоном. Но в повисшей тишине кроме звука фейспалма Паймон и моего тихого «Бляяя» ничего не произошло. Монашка, конечно, тоже офигела от такого заявления, но лишь уперла руки в бока и покачала головой. — Я напугал тебя? Разве ты не хочешь расплакаться от радости? — не унимался Венти, не желая выходить из роли. — Тебе явилось божество, которому ты всю жизнь поклонялась… Не дожидаясь, пока сестра отойдет от такой наглости, начнёт кричать и позовёт охрану, которая прогонит нас пинками, а то и вообще — отведёт на ковёр к Джинн, я сама схватила этого дебила за ворот плаща и, виновато улыбнувшись, потащила к выходу. За дверьми собора я еле удержалась, чтобы не спустить Венти с лестницы. — Ты дурак, нет?! — вместо этого я хорошенько тряхнула его за шиворот. — А что такое? Я был недостаточно вежлив? — спросило это школоло, наивно хлопнув глазищами. — Недостаточно мил или убедителен? — Ты был охренителен! — я отпустила его воротник и всплеснула руками. — Оскорбил монахиню и культ Анемо Архонта в его собственном храме! — Когда? — Да как только рот открыл! — прорычала я. Благо на парапете кроме нас никого не было. — Ты заявился в их собор, потребовал отдать священную реликвию и назвался их боженькой! Это называется «оскорбление чувств верующих»! Тебе повезло, что у мобов оно такое же фантомное, как чувство насыщения у Паймон! — Эй! У Паймон не фантомное чувство насыщения! — обиделась бот, но я её проигнорировала и продолжила отчитывать Венти. — Из-за тебя вместо спасения Мондштадта мы рисковали закончить вечер в тюрьме, петле или дурке! — Но у меня правда не было другого выбора, — протянул бард, поправляя шапочку. — Я использовал наш последний шанс… — Паймон, стукни его, — сказала я, устав взывать к его чувству вины, ответственности и здравому смыслу. — Как ты меня учила? — обрадовалась бот и уже замахнулась ногой. — Так, нет… детей мы будем бить только по затылку и исключительно в воспитательных целях. — Но я правда хотел как лучше! — запротестовал Венти, но тут же получил оплеуху от Паймон, правда, не шибко смачную. — Хотел впечатлить и обрадовать сестру! — Просто признай уже, что ты дебил и богохульник, — я махнула указательным пальцем перед его носом. — Всё, вопрос закрыт. — Не знал, что ты так щепетильна в вопросах религии, — сказал бард, уничижительно хмыкнув, чем взбесил меня ещё больше. — При чём здесь я? — Ну вот, если бы я пришёл к тебе и сказал, что я — Полный Пиздец, ты бы оскорбилась или обрадовалась? Я обессиленно простонала и уронила лицо на ладонь. — Клянусь, ты вот он самый и есть, — процедила я сквозь зубы. — Пришёл по мою настрадавшуюся душу… Боженьки, так, видимо, и будет выглядеть моя смерть: худенький, улыбчивый и наивный мальчик, эталонный уке, со светлыми помыслами и большими честными глазами — эдакая расплата за годы чтения яоя. — Ладно, ждите здесь, — сказала я и направилась вниз по лестнице. — Куда ты? — К Джинн. Сама с ней поговорю, — коротко пояснила я. — Она баба адекватная и не хочет валить дракона. Перетру с ней всё как есть, может, она найдет управу на этот собор и на их бюрократию. — Стой! — окликнул меня Венти. — Иди нахер, — ответила я, не оборачиваясь, — твой план провалился, действуем по моему! — Нет, это был твой план — попросить, — парировал бард, уперев руки в бока. — Но ты его залажал, — я обернулась и скрестила руки на груди. — Если бы ты не стал упираться, что ты новобранец Ордо и обошёлся бы без косплея картины «Явление боженьки народу»… — Ничего бы не изменилось, — хмуро буркнул Венти. — Ты же слышала, что получить Небесную Лиру просто так невозможно! — Нет, всего лишь нужно соблюсти эту хитровывернутую процедуру. — Это и значит «невозможно», — бард вздохнул и закатил глаза. — Нет, «соблюсти процедуру» это значит, поступить, как взрослые разумные люди, а не как придурковатые подростки! — Но благодаря мне мы узнали главное, — гордо объявил Венти, — Небесная Лира действительно хранится в соборе. — Даже не думай! — сказала я, зло прищурившись и покачав головой. — А если Джинн тебе не поверит, как та монахиня? — спросила Паймон. — Или поверит, но настоит на том, чтобы мы собрали все подписи? — подхватил Венти. — Значит соберём! И я улажу все бюрократические проволочки, — заявила я, — потому что это ты школота неразумная, а я взрослая умная женщина! Венти скептически фыркнул, давая понять, что не верит ни в первое, ни во второе, ни в третье. Ну и пошёл бы он, актёр погорелого театра! — К твоему сведению, на приём к сенешалю нужно записываться за несколько суток, — сказал бард. — За мои заслуги примет вне очереди, — отмахнулась я. — Народный представитель боится Ужаса Бури до смерти, — продолжил Венти. — Он не позволит вылечить его. — Откуда ты-то знаешь? — А как достать подпись магистра Ордо Фавониус? Его нет в Мондштадте! — пропищала Паймон, снова подбрасывая в наш спор зерно формальной логики. — Мы не знаем, куда он отправился, и когда вернётся. — Слышь, ты на чьей стороне? — шикнула я на бота, но она, чёрт возьми, права, и это жопа. Полная жопа! Можно проползти под ковром к сенешалю, можно прижать паяльником народного представителя, но нестись в ипеня Тейвата искать этого почётного хера, ради одной закорючки? — Джинн — действующий магистр ордена со всеми законными правами, — сказала я, из принципа настаивая на своём, — пусть не звиздят, что это не по процедуре! — Весь твой план заключается в том, что Джинн поверит тебе и надавит на собор! — сказал Венти и скрестил руки на груди. — А весь твой план заключается в том, что реликвию мы свистнем, как Алладины доморощенные! — В этом случае я рискую лишь своей репутацией и своим именем, — заявил Венти. — И я… не стал бы просить Джинн о помощи, потому что даже если она нам поверит, в случае неудачи авторитет Ордо Фавониус будет подорван. Мы потеряем Небесную Лиру, хранителя, и жители города перестанут доверять рыцарям. А это крах того Мондштадта, который мы знаем. — Не преувеличивай… — Я не могу просить рыцарей пойти на это, — вздохнул бард и добавил уже грустно и тише, — даже ради Двалина. — Не надо вот этого вот, — хмуро сказала я, смотря как Венти опускает грустный взгляд, — твои жалобные глаза на меня не подействуют. Не по-дей-ству-ют! Да, блять, кого я обманываю?! Чёрт бы побрал моё яойное прошлое, но не могу я устоять перед этими глазами. — Хорошо, мать твою! — сквозь зубы выдавила я. — Мы украдём эту блятцкую балалайку! — Я знал, что ты сделаешь правильный выбор! — тут же воспрянув духом, обрадовался Венти. Ладно, признаю, не такой уж и херовый он актёр. — Надеюсь, у тебя есть план… — сказала я, закрыв лицо руками.

***

Разумеется, никакого плана у него не было. Сразу, как мы ушли с площади, Венти объявил, что он творческая личность, желающая импровизировать, чем вызвал во мне синдром неконтролируемого повышения температуры нижней части спины. Всё надо будет делать самой! Хотя кое-что я придумала по дороге вниз. На идею, как пробраться в святилище Барбатоса, меня натолкнула выгнавшая нас из собора монахиня, упомянув в ряду моих заслуг возвращение украденных реликвий. Я непроизвольно вспомнила, как когда мы с Эмбер вязали воров и тащили их в руки рыцарского правосудия, скаут всю дорогу тоном школьной учительницы — строгой, но справедливой, причитала, что красть — грех. На что Птеродактиль под конец пути не выдержал и сказал, что грех было не украсть у разинь, у которых окна архива на втором этаже в принципе не закрываются, и охраны внутри ноль (потому что, по логике Ордо Фавониус, никакому идиоту не придёт в голову грабить храм Архонта-покровителя). Короче, заходи — не хочу, бери, что видишь! Придётся, конечно, поизображать из себя героя Assassin’s Creed, карабкаясь по барельефам на второй этаж, но в целом попасть в собор не так уж и невозможно. А вот рассчитывать на то, что после подвигов Птеродактиля там не поставили охрану, — глупо, но тут меня озарила ещё одна светлая (надеюсь) идея. Спустившись на рыночную площадь, я тут же подалась в магазин барахла, где спустила последние деньги на белый пышный сарафан и накидку. Любезной продавщице я сказала, что большая поклонница Барбары и мечтаю выглядеть хоть немного, как мой обожаемый айдол, и попросила подобрать мне что-то максимально похожее на одежду пастора собора Барбатоса. Монахиня из меня, конечно, получилась, как из бегемота балерина, но есть шанс, что в полутьме собора случайно прохаживающая по коридору охрана примет меня за служительницу Анемо Архонта. Во всяком, случае я искренне на это рассчитывала… Собираемый на коленке план начинал понемногу вырисовываться, и осталось только понять, где искать Небесную Лиру и куда бежать, если нас застукают. Время шло к закату, и мы сидели у нас в мансарде отеля Гёте, на троих соображая супер тактику по похищению мондштадтской святыни. Всё шло очень плохо. Начнём с того, что плана собора у нас не было. Венти самоуверенно утверждал, что бывал внутри и нарисует по памяти, но то, что он выдал чернилами на пергаменте, напоминало собор очень отдалённо. — Если это архив, то открытое окно находится здесь, — я ткнула пальцем в его кривую схему. Если этот рукожопый бард всё верно нарисовал, то окна архива выходят на сторону Спрингвейла, поэтому шанса ошибиться и влезть среди ночи в спальню к монахиням мало. — Оттуда мы сможем пробраться в центральный коридор, — сказал Венти, двигая пальцем по собственных каракулям, — и через него — в Зал Памяти. Мне кажется, Небесную Лиру прячут именно там. — Лучше бы тебе быть в этом уверенным, — кисло сказала я. — Потому что, если мы облажаемся, то, как лазутчики и предатели, попадём прямиком в руки капитана Кэйи. И поверь мне, ты не хочешь оказаться с ним один на один в допросной комнате. Я вздохнула и отошла от столика к небольшому круглому оконцу. Шансов провернуть это дело у нас было чертовски мало… Конечно, если верить Птеродактилю, то архив не охранялся… во всяком случае до того, как он наведался туда со своей гоп-стоп компанией. Что до коридора и Зала Памяти… то было совершенно непонятно. — Нам нужен план на случай, если мы нарвёмся на охрану, — сказала Паймон, словно озвучивая мои мысли. — Вероятно, придётся с ними разобраться, — протянул Венти, подняв глаза от изучения схемы. — О, может у тебя и баллончик с газом припрятан на этот случай? — саркастически спросила я. — Или дубина? — Ты тут прославленный воин и герой, — ответил бард, нагло спихивая на меня всё больше обязанностей в его, так на минуточку, плане. — Я умею только петь и больше ничего. — Не прибедняйся, — фыркнула я. — Как ты тогда завалил Двалина там, в лесу? Реально что ли Моргенштерна ему сбацал? Тогда я не удивляюсь, почему дракон колпаком поехал, — я закрыла лицо руками. Всё шло очень-очень-очень плохо! Кого я пытаюсь обмануть? Мы не супер-герои, сильные и отважные, кому всегда благоволит фортуна. Мы — команда идиотов, взявшихся защищать дикую природу противозаконными и богохульными методами. Если нас поймают, то я окажусь в одной камере с ворами, которых сама упаковала туда ещё вчера, причём ровно по той же самой статье! — Ты можешь всегда и во всем рассчитывать на Паймон! — поддержала меня бот, но я шарахнулась от неё, как черт от ладана. — Не-не-не, тебя на дело я не возьму, не мечтай! — Но почему? — обиделась она. — А сама не догадываешься? — спросила я, подавившись возмущением. — Потусуйся где-нибудь. — Но если Паймон всегда ходит с тобой, не будет ли это подозрительно, если её вдруг увидят одну? — спросил Венти. — Ладно, хрен с вами, — выдохнула я, признав в итоге его правоту. — Только ни звука, ясно? — строго сказала я боту. — Ты хотела оставить Паймон без приключения! — она надула щёки и демонстративно отвернулась. — Это не приключение! — взбесилась я. — Это преступление! — Но вы же друзья, — пожурил меня бард, как будто он изначально и на полном серьезе намеревался идти в собор всей толпой. Может ещё и группу поддержки позовём?! — Да, но прикидывая план, я думала, что это будем мы вдвоём. — В смысле, только ты и я? — спросил Венти, изогнув одну бровь. — В смысле… не в этом смысле! — снова взорвалась я. — Ты обладаешь феноменальной способностью переворачивать с ног на голову всё, что я скажу! Красноречиво ответить мне бард не успел, потому что в эту минуту наш спор прервал бой колокола. Мы втроём замерли и переглянулись: девять ударов, а значит, медлить больше нельзя. — Ладно, — сказала я, закидывая за спину меч и планер. — Погнали. Но перед тем как уйти, я оторвала кусок пергамента и написала на нем одиннадцать цифр. — Это номер моей матери, — сказала я, вручая пергамент Венти. — Если что-то пойдет не по плану, я не виновата. Отключайся и выполняй свою часть уговора. Помнишь, что ты должен написать? — Конечно, — кивнул он. — Срочно возвращайтесь домой. — Только фразу переведи через гугл на русский, ладно? — он кивнул, и мы, уничтожив все улики нашего коварного плана, покинули Гёте. Моя пятая точка навязчиво зудела. Зря я к ней не прислушалась…

* * *

В густых сумерках мы вернулись на соборную площадь. На наше счастье к этому времени добропорядочные горожане Мондштадта уже расползлись по домам, а недобропорядочные — по барам и тавернам. Я взглянула на статую Анемо Архонта и, пропустив Венти и Паймон вперёд, ненадолго задержалась. — Дорогой и уважаемый Барбатос, — прокашлявшись, сказала я негромко, складывая руки в молитвенном жесте, — мы, конечно, не знакомы, и сейчас не самое лучшее время, потому что я как бы иду грабить собор в твою честь… — протянула я, шаркнув ногой. — Но клянусь, всё ради благого дела! Мы вылечим дракона, спасём Мондштадт, я отправлюсь домой, и твой славный город забудет моё появление, как страшный сон. Все будут счастливы, — я вздохнула, — и поэтому, пожалуйста, я очень-очень рассчитываю на твою помощь, как самого адекватного и доброго боженьки из всех, кто может меня услышать. Не то, чтобы я и правда рассчитывала на помощь мондштадтского божества, но мало ли… Во всяком случае не испорчу с ним отношения, если он вдруг реально существует. Я догнала своих спутников, и мы вместе, скрываемые наступающей ночью, обошли собор со стороны кладбища. Всё по-прежнему шло плохо. С озера дул прохладный ветер, трепал мне волосы, дёргал за грёбаную юбку, как какой-то мелкий задира, а ещё от холода я вся покрылась гусиной кожей и была в паре минут от того, чтобы начать дрожать и стучать зубами на весь Мондштадт. Зато окна на втором этаже действительно были приветственно открыты. — Паймон, слетай на разведку, — сказала я, согревая дыханием озябшие пальцы. На своё (и на моё) счастье бот вспорхнула вверх без лишних слов или вопросов. В ожидании я всматривалась в тёмную стену, прикидывая, реально ли по ней залезть наверх и при этом не угробиться… Птеродактиль наверняка пикировал на собор с городской стены, маневрируя на воздушных потоках, резвящихся над озером. Потоки, по словам Эмбер, там сильные и сладить с ними сложно, хоть и возможно. Вот только и Эмбер, и Птеродактиль —летуны-профи, а я-то нет… Если я рискну полететь, то гарантированно закончу вечер на дне озера или мокрым пятном на площади. Пока я рисовала в голове совершенно нерадостные перспективы моего конца, вернулась Паймон. — Внутри темно, — объявила бот. — Паймон ничего не увидела. — Охрану тоже? — спросила я на всякий пожарный. Интересно, в нашем случае «ничего» это хорошо или плохо? — Ничегошеньки. — Ладно, — я кивнула и снова неуверенно посмотрела на стену. — Что, страшно? — хихикнул Венти, вообще не ощущая опасности и неотвратимости момента. — Страшно пьяную подругу на слабо брать, — огрызнулась я. — Тогда почему ты медлишь? — Умный такой? Валяй сам первый на стену карабкайся, — я повернулась к нему и кивнула вверх. — У меня есть идея получше, — хитро прищурился бард и скастовал заклинание, создавая восходящий воздушный поток с нифига на ровном месте. — Ого! — восторженно протянула бот. — Паймон не знала, что наш бродяжка-бард так умеет. — Абилка для прирожденного вора, — хмыкнула я. Венти лишь пожал плечами. — Дамы вперёд, — сказал он, делая шаг от потока. — Сам ты вперед, джентльмен хренов, — ответила я запоздало, но сообразив, что мне не в кассу оказаться над ним в чёртовом платье. — Я пытаюсь быть галантным, — возмутился бард, но на эти невинные глаза я больше не поведусь! — Видала я такую галантность, ага! Быстро давай, полез наверх первый. Венти не стал спорить. Расправил скрытый под плащом планер и за считанные секунды присоединился к Паймон на карнизе собора. Я тоже расцепила планер, который спрятала под накидкой, и взмыла вверх следом. Оказавшись на крыше, я, ругаясь последними словами, первым делом схватила юбку, норовившую сделать из меня Мерлин Монро. Чёртов предмет гардероба, подчеркивающий женственность (по словам маркетологов и продавцов одежды) предназначен был для чего угодно, но не для полётов и противоправных мероприятий. Пока я боролась с юбкой за право сохранить интригу относительно моего белья, Венти с Паймон уже прошли по скату крыши наверх и осматривали захватывающий вид на ночной Мондштадт. — Вы совсем? Чего встали, как кони на водопое! — шикнула я на них. — Вас засекут со стены! Сама я в это время, согнувшись в три погибели, пробралась по крыше к тёмному окну и сунулась внутрь, но ничего не различила, кроме тусклых очертаний мебели. Ну, была не была! Выдохнув, я опустила ноги с подоконника и спрыгнула вниз. Внутри, как и говорила Паймон, было непроглядно темно, а еще убийственно тихо. Пахло пылью, и я зажала нос, чтобы ненароком не чихнуть и не пустить по звизде наш кривой план с самого начала. Я несколько мгновений простояла не шевелясь, а когда глаза немного привыкли к темноте, осторожно двинулась внутрь комнаты, уже различая очертания стеллажей, заваленных книгами, коробками и ящиками. От шороха, внезапно раздавшегося за спиной, у меня чуть сердце не выскочило. Но это оказалась не охрана, а всего лишь мои горе-подельники. — Ну, ты лезешь? — недовольно прошептал Венти. — Паймон пытается! — ответил ему такой же громкий писклявый шёпот. — Не мешай! — Если бы ты так много не ела, то уже бы протиснулась. — Паймон не ест много! — Обжорка. — Бродяжка! А потом с гулким звуком оба свалились на шершавый пол. Я пожалела, что у меня в руках нет тяжелого тупого предмета. Или ремня. — Вы совсем опиздаумили? — зло зашипела я, по градусу моей речи предлагая товарищам самим понять, что они неправы так себя вести, когда пытаешься украсть чью-то реликвию. — А ну завалите оба! Ещё хоть звук — сама вас сдам в Ордо Фавониус! Мои нервы были на пределе: мало того, что наш план состряпан на коленке и сшит белыми нитками, так ещё эти двое ведут себя так беззаботно, будто мы розовощёкие малыши в ясельной группе, крадёмся украсть с кухни пирожки, которые нам и так достались бы на полдник (и повариха, если поймает, то всего лишь чуть пожурит). Но мы, блин, чёртовы нелегалы, собирающиеся стырить священную реликвию у вооружённых до жопы рыцарей. Слава всем существующим боженькам, эти двое притихли. В потёмках, ступая медленно и осторожно, я добралась до двери, обозначенной в черноте комнаты тонкой полоской света. С замиранием сердца я взялась за ручку и на сантиметр приоткрыла дверь. В коридоре было тихо. — Зал Памяти — прямо и налево, — шепнул Венти, прокравшись к двери вслед за мной. — По твоей схеме было направо, — напомнила я. — Направо — стена, выгляни ещё раз. Я, видимо, перепутал, — я снова высунулась в коридор. Действительно — он шёл прямо до противоположного конца собора, а справа была глухая стена. — Я тебя убью, — прошептала я. — Вот клянусь, выйдем отсюда, и я тебя убью! — пригрозив Венти напоследок, я осторожно выскользнула из комнаты и, держась у стены, двинулась к повороту. Впереди послышались шаги, и я замерла, вжавшись в стену и зажмурившись. Но шаги внезапно остановились, раздался шаркающий звук подошвы о мраморный пол, а затем снова послышались шаги, но на этот раз удаляющиеся… Итак, коридор патрулируют. Всё становилось ещё хуже. Стараясь не дышать, я опустилась на корточки, чтобы не рухнуть из-за трясущихся колен, сосредоточилась и стала считать: раз, два… пять… десять, пятнадцать… Что ж, пятнадцать шагов караульный делает в нашу сторону, потом разворачивается и столько же идёт обратно. Негусто: у нас есть секунда, требующаяся рыцарю на разворот, и пятнадцать его шагов, чтобы преодолеть эту развилку, добежать до дверей в следующий зал и молиться, чтобы Венти не ошибся. — Разувайся, — еле слышно шикнула я барду. — Зачем? — С крыши спущу… — пригрозила я вместо объяснений, сама стянула с ног сапоги и зажала их под мышкой. Выждав, когда караульный пойдёт обратно, я сорвалась с места. — За мной! — тихо сказала я и побежала по коридору. В носках по мрамору мы бежали почти бесшумно, а шорох одежды терялся за звуком шагов караульных и потрескиванием огня в редких фонарях на стене. Мы проскочили развилку, но радоваться было рано. — Там ещё один караульный, — шёпотом пискнула Паймон, тормозя нас у второго поворота. Мы втроём замерли, вжались в стену, за секунду до того, как рыцарь вышел прямо в наш коридор. У меня сердце остановилось и свело желудок, но караульный только шаркнул пятками и развернулся, не заметив наши трясущиеся телеса внутри полутёмного коридора. Когда он пошёл обратно, я обессиленно сползла по стене. Это было близко… Пиздец, это было близко, зря мы это затеяли. Никогда мы не пройдём до конца этот чёртов коридор! — Люмин! — тряхнул меня Венти. — Нам нужно добежать до Зала Памяти, пока караульный не повернулся обратно! Огромным усилием воли я подняла себя с пола, и мы дружно ломанулись за угол, где в паре метров показались резные двери из белого дерева. Только бы не заперто, только бы не заперто, только бы не заперто…! Хоть какой-нибудь боженька, услышь меня, пожалуйста! Только бы не заперто! Паймон первая подлетела к ручке, дернула её на себя… и двери открылись, явив нам небольшую круглую комнату с двумя окнами, из которых сочился лунный свет. Внутри зала стоял каменный постамент, а на нём в переливающихся радужный волнах — лира. Та самая, мать её, Небесная Лира! Я кинулась внутрь, чтобы успеть захлопнуть двери до того, как нас засечёт караульный, но в эту секунду между мной и лирой сверкнула лиловая молния. Беззвучно ругнувшись, я зажмурилась, а когда открыла глаза, передо мной возникла девица в сиреневом балахоне. Рассмотреть её я не успела, только охренела. Я беззвучно открыла рот, но деваха приложила указательный палец к губам и исчезла. А вместе с ней с постамента исчезла и лира. — Епёрный театр! Это что за нахуй было?! — одними губами проговорила я. А вот Паймон, при исчезновении лиловой девки в столпе искр, взвизгнула. — Эй! Что вы здесь делаете?! — прогремело за нашими спинами. Мне не потребовалось оборачиваться, чтобы понять, что это охранник засёк нас аккурат на месте преступления. — Тревога! — тут же крикнул он. — В Зале Памяти посторонние! Блять… Всего секунду назад всё было просто очень плохо… а теперь мы в полной-преполной жопе! Сзади на нас уже слышался топот охранников, сбегающихся к залу со всего этажа. Вот он, бог-Пиздец, явившийся во всей красе… и теперь никто и ни что меня не спасёт. — Эй, ловите электро-бомбочку! — крикнул Венти и запустил в охранников… собственным ботинком. А башка у этого пацана варит неплохо! Рыцари, не распознав в темноте такой дешёвый трюк, упали навзничь и это дало мне заветную секунду, чтобы прийти в себя. На адреналине я подскочила к дверям, захлопнула их и использовала свой меч по единственному назначению — засунула его между ручек дверных створок за секунду до того, как двери рванули с той стороны. — Что нам делать? — испуганно пропищала Паймон. — Лучше спроси, что произошло… — проговорил Венти, проводя рукой по поверхности постамента, на котором ещё секунду назад стояла Небесная Лира. — Священную балалайку Барбатоса украли! — сдавленно простонала я, хватаясь за голову. — И это, каким-то хером, были не мы… — А вот поймают сейчас нас, — воскликнула Паймон и, когда на двери с силой навалились с другой стороны, юркнула мне за спину. — Что это была за баба?! — спросила я, пятясь назад. — Я не уверен… — начал Венти, но было не до рассуждений, потому что под напором петли на треклятых дверях уже треснули. — Они её выломают! — пискнула Паймон. — Пиздец. Вот теперь точно, — простонала я и закрыла лицо руками. — Мама, я не хочу в тюрьму! — Паймон, открывай окно! — скомандовал Венти, а сам подскочил к двери. — Что ты делаешь? — спросила я, снова хватаясь за голову, потому что в какую-то секунду мне показалось, что он хочет открыть чёртовы двери, облегчая работу Ордо Фавониус. Но бард примкнул к вздрагивающим под ударами дверям, что-то прошептал и его окружил поток воздуха. Ветер закружил по комнате, а потом юркнул под дверь. В следующую секунду с той стороны послышались стоны и звуки падения нескольких тел на пол. Венти отскочил от двери и кинулся к открытому окну. — Прыгаем! Быстрее! — сказал он, вскочив на подоконник, и протянул мне руку. От шока плохо соображая, что делаю, я быстро обулась и залезла на выступ, но открывшийся вид резко привёл меня в чувства. — Нет, без меня! — я в ужасе отпрянула назад: до земли там метров пятьдесят! — Согласна на тюрьму, но с такой высоты я не прыгну! — Люмин! — Я не смогу! — я замотала головой. — Нет-нет-нет, пожалуйста, я боюсь высоты! Спасайтесь сами, оставьте меня зде… Но сильный толчок в спину не дал мне закончить пафосную речь о самопожертвовании. От резкого снижения у меня захватило дух и заложило уши, а я даже вскрикнуть не успела, только подумать, что вот он — мой конец, но тут меня подхватил поток воздуха и планер за спиной, наконец, раскрылся. Легче, однако, не стало ни на сколечко. Меня мутило — от страха, от адреналина, от того, что беспорядочные потоки ветра над собором сменяли один другой и бросали меня словно щепку. Я чуть было не вписалась в каменную голову Анемо Архонта, но новый поток воздуха подхватил мой планер, и я пролетела аккурат над статуей, даже не успев подумать о том, что юбка грёбаного платья уже давно живёт своей жизнью где-то у меня на ушах, рекламируя всему Мондштадту мытищинский трикотаж. Хотела я в эту минуту только одного — быстрой и безболезненной смерти. Можно было бы, конечно, тёплую ванную и бокальчик красного полусухого… но так как это мне не светило, то я выбрала меньшее из возможных зол. — Видите те дома? — спросил Венти, спикировав рядом со мной и Паймон. — Приземляемся туда. Трясущимися руками я кое-как развернула планер и вслед за бардом оказалась в тёмном переулке той части Мондштадта, где я ещё не была. — Сука! — накинулась я на Венти, едва мы оба оказались на земле. — Ты бессмертие прикупил, или бегать научился?! Я сказала, что до смерти боюсь высоты, а ты толкнул меня из окна! Если бы не трясущиеся колени и руки, я бы его поколотила, клянусь! А так, я с трудом могла стоять. — Да ладно тебе, — Венти ленивым движением поправил шапочку, будто бы произошедшее для него обычное дело! — У меня всё было под контролем. — Да иди ты! — ещё больше разозлилась я. — С этими бешеными потоками над Мондштадтом даже Эмбер иногда сладить не может, — за что, кстати, регулярно лишается лётной лицензии, но об этом как-нибудь в другой раз. — А ты толкнул меня прямо в их лапы! — Я бы не позволил местным ветрам навредить тебе, — цокнул языком бард. — Ну спасибо, джентльмен хренов! — Всегда пожалуйста, не очень-то и прекрасная леди! — Не строй из себя супергероя! Ты втянул меня в это дерьмо вместо того, чтобы просто по-человечески помочь! — А ты торгуешься, вместо того, чтобы просто сделать доброе дело… — Так, Паймон, стукни его! — прищурившись, сказала я, всё ещё не в силах совладать с трясущимися руками, а бот радостно шлёпнула Венти по макушке. — Нет, как я тебя учила. Раз он мнит себя таким крутым и взрослым, пусть получает по полной статье! — Кстати, Люмин! Я забрала твой меч! — Паймон махнула перед моим зелёным лицом абсолютно бесполезной железякой. — Выкинь! — я зажала рот рукой. — Это теперь улика… Ну песец, чем я думала? Это же меч новобранца, выданный мне при поступлении в Ордо Фавониус! Да по нему меня в два счёта вычислят… Пока мы прикидывали, что делать с мечом, Венти шмыгнул в переулок, избежав тем самым своей кары. Мы с Паймон кинулись за ним и догнали барда уже дальше по улочке, в глубине которой обособленно стоял домик с голубой крышей. Под одиноким фонарём алела вывеска очередного питейного заведения. К моему охренению, Венти направился не к стене, искать тайный ход и валить из Мондштадта, пока нас не засекли, а прямо к таверне. — В смысле?! — опешила я. — Ты что, в бар?! — Клянусь, это лучшее местечко в городе, — бард обернулся через плечо и весело подмигнул мне. — Бля… Паймон, мы связались с идиотом! — простонала я, хлопнув себя по лицу. — Алло! — крикнула я Венти. — Мы вообще-то не бухать собираемся, а от стражи прятаться! — У тебя есть другие идеи? — Да! — я аж топнула ногой в порыве праведного гнева. — Валить из города, пока нас в розыск не объявили! — Хочешь затеряться — ныряй в толпу, это самая верная стратегия, — парировал Венти, скрестив руки на груди. — Да из тебя стратег, как из говна пуля! — сквозь зубы выдавила я. — Прекратите! — взвизгнула Паймон, вклиниваясь между нами. — Оба как маленькие дети! — пожурила нас искусственный интеллект. — Кто бы говорил, — кисло сказала я. Но, в общем-то, именно сейчас Паймон была права — препираться, стоя посреди улицы, было всё равно глупо. И мы зашли в таверну.