* * *
На каком я нахожусь эмоциональном дне я окончательно осознала, когда наша недружная компашка заняла столик в Хорошем Охотнике. Во-первых, меня бесило всё: и жар от очага, и запах жареного мяса (точнее, одинаковых мясных стейков, которые заказали себе Эола и Эмбер), и даже собственная еда, которую я без аппетита ковыряла в тарелке. Во-вторых, меня злила ни в чём неповинная Паймон, которая снова позеленела и только под моим недружелюбным взглядом запихивала в себя суп. Ну а в-третьих, от милой беседы между Эолой и Эмбер у меня разве что дым не валил из ушей. Короче, Р — ревность. Эмбер — моя зайка, (в смысле подружка!), а эту кобылу, встрявшую между нами, хотелось пристрелить. Готова спорить, у Эолы на счёт меня мысли были такие же, с той разницей, что пока уделывала она меня по всем фронтам: без остановки болтала с моей Эмбер, которая теперь обращала на меня внимания не больше, чем на лишний стул, приставленный сбоку. Вишенкой на этом торте было какое-то напряжённое внимание к нашему столу. Я привыкла к излишнему интересу, но именно сейчас мне казалось, что смотрят на нас… несколько недружелюбно. Внутренний голос тут же писклявым тоном Венти прокомментировал, что у меня разыгралась паранойя, и был послан нахер. Оставшись таким образом в тишине и обществе одного лишь поганого настроения, я украдкой и с завистью поглядывала на компанию выпивавших за дальним столиком приключенцев. И почему я не родилась парнем? Сейчас бы послала всё подальше, упилась бы в хлам и набила бы пару рож… Отличный получился бы вечер! — Люмин, Паймон, чего вы снова такие квёлые? — на секунду отвлекшись от Эолы, Эмбер вспомнила о моём существовании. — Мы устали… — я честно пыталась не расстраивать её своим унылым видом, но ничего со своей физиономией сделать не могла: от вида их умилительной болтовни меня тошнило. — Простите, я даже не спросила, как прошло ваше задание на винокурне, — Эмбер виновато улыбнулась. — Нормально, — я подперла щёку рукой. — Пришли, отдали заказ… — И всё? — удивилась скаут. Либо она не уравняла в голове доставку одуванчиков со смертельной усталостью на наших рожах, либо Эола уже успела ей что-то накрысятничать. — Ну… погуляли по окрестностям, — протянула я, с вызовом глянув на благородную леди, но та не изменилась в лице. — Ещё прошлись по винокурне, — подключилась Паймон, как всегда готовая напиздеть с три короба при больших и честных глазах. — Столько всего интересного увидели! Даже поболтали с господином Дилюком! — С хозяином? — Да! Погладили его птичку… — Это не метафора, — буркнула я на всякий случай. Впрочем, любые возможные поползновения на моё честное имя прервала Сара, принёсшая на широком подносе вторую часть нашего заказа. — Это ты заказывала салат? — спросила Эола, глядя на Эмбер. — Нет. — Это не наше, — уверенно ответила она, при этом ни на меня, ни на Паймон даже не посмотрела. Просто заигнорила. Сучка. Вслух я возмущаться, конечно, не стала, потому что, в отличие от некоторых, свои планы мести я записываю только в маленький чёрненький блокнотик и вынашиваю молча. — Я заметила, что вы заказали много мяса, но никаких овощей, — ответила Сара, ставя тарелку на стол. — Поэтому это вам. За счёт заведения. — Получается, мы не заказывали салат, — вздохнула Эола и поджала губы. — Что ж, я не забуду этот самовольный поступок и… — Ты собираешься отомстить за бесплатный салат?! — хоть в саму Паймон еда сегодня не лезла, отказ от халявных харчей она всё равно расценила, как святотатство. — За время нашего знакомства вы должны были разглядеть мой бунтарский нрав, — совершенно не обиделась Сара. Она улыбнулась и поставила на стол небольшую плетёную корзинку, в которой в кипенно-белом полотенце лежала бутылка из тёмно-зелёного стекла. — Как вы просили, пино-нуар, — радушно добавила хозяйка. — Приятного вечера. Я смотрела на бутылку. Потом на Эолу. Потом на Эмбер. Потом снова на бутылку. Что такое «пино», я прекрасно представляла (именно представляла, потому что с копеечной стипендией ничего круче «изабеллы» мне не перепадало), и тем больше было моё недоумение. — Не знала, что в «Хорошем Охотнике» подают вино, — хмуро заметила я. — Сейчас уже нет, — пожала плечами Эмбер. — Сара не хочет, чтобы её заведение превратилось в место сбора пьянчуг. — Когда-то «Хороший Охотник» был элитным рестораном, — сказала Эола, презрительно поведя тонкой бровью. — Старая аристократия ещё помнит былые традиции и его прежний шик. Поэтому благородные напитки здесь можно заказать, — она сделала многозначительную паузу, — но не всем. Мне показалось, что вилка, сжатая у меня в руке, сейчас погнётся… — Ты должна оценить это вино, — как ни в чём не бывало сказала Эмбер, пока Эола разливала снобский напиток по таким же снобским бокалам — из тонкого стекла на вытянутой ножке. Ну, как разливала: нацедила пару капель на самое дно — плевок в этот бокал наполнил бы его больше. — Это мондштадтское пино-нуар, — пояснила Эола, отставляя бутыль. — Такое изысканное вино лучше всего подходит к мясу. Они взяли бокалы тремя пальцами за ножку, синхронно покручивая три плевка налитого вина, которое от таких манипуляций немедленно размазалось по стенкам. — Смотри, — Эмбер ткнула мне бокалом в лицо. — Видишь этот отпечаток? — она перегнулась через стол, давая мне рассмотреть масляные подтёки, оставленные вином на тонком стекле. — Эола говорит, что это называется «слёзы вина». Чем дольше они держатся, тем качественнее вино. Я недоверчиво покосилась на свой стакан. — Это очень хорошее и дорогое вино, — изрекла Эола, глядя в свой бокал, словно в хрустальный шар. — Выдержанное. Пробивающиеся пряные ноты в сладком букете говорят о том, что его выдерживали в хороших условиях на фруктовой настойке и в кедровых бочках. — Ух ты, — сказала Эмбер, подражая Эоле и медленно пробуя капельку вина, — я так тонко не чувствую… Я состроила умную мину и вместо того, чтобы аккуратно взять бокал за ножку, сцапала его пятернёй и опрокинула залпом. — Кислятина, — сказала я, вынеся приговор элитному пино-нуару. — Но за неимением киндзмараули из «Красного и Белого», сойдет. Эола фыркнула, но подлила нам вина, на этот раз расщедрившись и наполнив бокалы до середины. Когда Эмбер не отказалась, а любезно подставила свой бокал, я охренела: а как же её чёртов сухой закон?! — С Эолой ты научишься разбираться в вине, — заверила меня скаут и подмигнула, полностью проигнорировав моё табло, изогнувшееся знаком вопроса, — и станешь пить его совсем немного, исключительно как гурман. — Чур меня, — буркнула я, скрипнув зубами. Паймон, и без того уже клевавшая носом, совсем заскучала и, не заинтересовавшаяся посиделками сомелье, ретировалась спать. Мне, по-хорошему, надо было воспользоваться предлогом и свалить тоже, но душа злобно требовала выкинуть какую-нибудь подлость, ибо я была на грани: сначала нападение мага Бездны, потом провальная тренировка, потом гоп-стоп в компании мафиози под прикрытием, а теперь ещё и это! Поведение Эмбер вопреки здравому смыслу ощущалось как нож в спину: вот какого хрена?! Со мной в неё и капли не зальешь! А с Эолой — видали, стакан как нехер делать опрокинула! — Ты надолго в Мондштадте, Эола? — спросила я, даже не силясь подделать дружелюбный тон. — Возможно, — уклончиво ответила эта стерва и, вздёрнув нос, добавила: — Меня вызвали по срочному распоряжению действующего магистра. — Особое задание? — спросила Эмбер. Её восторженный тон доставил мне как звук пенопласта по стеклу. — Да, — пожала плечами Эола, словно бы речь шла о чём-то обыденном. — Но, прости, не могу рассказать. Оно тайное. — Касается красных кристалликов? — я вредно улыбнулась и эффектно двинула бровями. — А ты слишком много знаешь, — леди-бледи настороженно прищурилась. — Отомстите мне, ваша светлость? — хмыкнула я, чувствуя маленький реванш, и откинулась на спинку стула. — А я думала, ты всё-таки решила посетить вечер, который организовывает сегодня твоя семья, — растерянно протянула Эмбер, немного обескураженная, что у нас с Эолой вдруг появились свои «тайны». Я, к слову, этому тоже была не рада. — Я думала, ты всё-таки решилась… — Как неловко, — наигранно виновато сказала я. — Но, похоже, Эмбер, мы с тобой отвлекаем леди от закрытой вечеринки для снобов. — Для аристократов, — поправила меня благородная мисс. — Ну да, — я с вызовом подняла на неё взгляд. — Я так и сказала. — А я как раз туда и собиралась, — встретив моё откровенное хамство ледяным спокойствием, Эола отодвинулась от стола. Я уже было обрадовалась, что выжила эту стерву из нашего общества, но внезапно Эмбер тоже вскочила. — Ты права, нам пора расходиться, иначе опять заболтаемся до рассвета, — сказала она. От её «опять», явно относящемуся не ко мне, меня покоробило. — Спасибо за ужин! Так приятно было посидеть с вами! — До завтра, — вымученно улыбнулась я, медленно ковыряя остаток булочки. Сама уходить я не собиралась, с горя нацелившись на остатки вина в бутылке. — Счастливо! — Эмбер махнула мне рукой. — Хей, Эола! Я отвернулась, чтобы не лицезреть милую сцену, где они обмениваются прощальными жестами. — Завтра в шесть утра у главных ворот, — после того, как Эмбер ушла, Эола нависла у меня над душой. — Смотри, не проспи. Я рассчитывала, что после этого напутствия она свалит, не прощаясь, но внезапно Эола снова уселась за стол. Мне на нервы, что ли, покапать решила? Или винишко зажимает? — Не дождёшься, ваша светлость, — флегматично пробубнила я, пока Эола оставляла под тарелкой несколько монет моры. Меня её присутствие уже откровенно выбешивало. — А вы разве не опаздываете на званый вечер? — предприняв очередную попытку её задеть, я нагло плюхнула в стакан оставшееся вино. — Не тратьте на жалких плебеев драгоценные секунды времени. — А ты не указывай мне, что делать, — Эола скрестила руки на груди. — У меня длинный список тех, кому я отомщу, но ты рискуешь продвинуться в первые позиции. — Удостойте меня такой чести, сделайте милость, — что-то мне подсказывало, что чем быстрее мы с Эолой разберёмся с этим непониманием чисто по-женски — ну, вцепившись друг другу в волосы где-нибудь на заднем дворе таверны — тем проще будет дальше. Во всяком случае, не придётся больше тратить время на фальшивые любезности. — Леди, — за моей спиной раздался самодовольный голосок и побренькивания лиры. — Если угостите меня яблочным сидром, я разбавлю ваш вечер отменной музыкой! Я обернулась и едва не ухнула со стула… Вот плять! Какого хрена?! Как ни в чём ни бывало, у нашего стола примостился Венти, небрежно перебирая струны своей балалайки. Возмущения, кипевшего во мне, хватило бы, чтобы до краёв наполнить котлован Сидрового озера. Какой же этот малолетка всё-таки придурошный! Да его же Кэйа разыскивает по всему Мондштадту, а он — глядите! — разгуливает по центру города! Я в ужасе окинула взглядом зал таверны, будучи готовой встретиться с ледяным взглядом капитана, наблюдающего за нами из-за дальнего столика. Но Кэйи здесь не было… впрочем, его соглядатаи наверняка бдели. — Пшёл вон, бродяга, — буркнула я, делая вид, что знать его не знаю. — Бард? — Эола вздёрнула тонкую бровь. — А какие песни ты знаешь? — Для Вас, Леди Эола, любые, — с готовностью сказал Венти и тут же уронил попу на соседний стул, готовясь излиться творчеством. — Ты же не будешь поить этого малолетку? — прищурившись, спросила я. — Почему же, — протянула Эола. — Однажды он распевал на площади песни про мой клан, и я обещала отомстить ему. Вот только… думаю, что сидр — слишком слабое наказание. Я закажу ему креплёного вина. Пряного. — О, — глаза этого нагловатого сопляка заблестели в предвкушении, — всегда приятно играть для леди, знающей толк в искусстве и вине! Я уронила лицо на ладонь, предпочитая не комментировать. Венти зарядил незамысловатую песенку на морскую тематику, а Эола, немного послушав, пошла к Саре, расплатиться за «бутыль наказания». Я резко перегнулась через стол и дёрнула Венти за рукав. — Ты больной, придурок?! Тебя ищет весь гарнизон Ордо Фавониус! — Хотят послушать мою новую балладу о героическом спасении Небесной Лиры? — Боже, — я рухнула обратно на стул и простонала, возведя глаза к небу, — ты видишь это ебанько, или тебе указать? — На что? — спросил Венти, не прекращая игры. — Чтоб тебя Кэйа поймал прямо сегодня и допрашивал долго и с пристрастием! — зло пожелала ему я за секунду до того, как вернулась Эола. — Ты сделал то, что был должен? — запоздало спохватилась я. — Всё в порядке, — подмигнул мне бард, хотя легче мне не стало, наоборот — в голове закрутились новые вопросы. Эола тем временем поставила на стол очередную бутылку какой-то пафосной бадяги. — Отличный выбор, леди Эола! — тут же оценил Венти. — Так приятно иметь дело с потомственным аристократом! Меня бомбануло с новой силой. Все как помешались на этой Эоле! Эола то, Эола сё… Эола такая умная, просто свет в оконце! Разозлившись, я схватила бутыль и нагло плеснула себе вина. — Эй! — запротестовал бард. — Благородная леди Эола за сегодня уже пятьдесят раз обещала мне отомстить, — сказала я с каменной рожей. — Это моя доля. — Тебе я отомщу другим способом, — прищурившись, ответила Эола. — Отлично, — оскалилась я с мазохистской готовностью. — Я предпочитаю брют. Больше не щёлкая клювом, Венти поспешил приложиться к вину, а потом взял пару мелодичных аккордов. Недружелюбное внимание тем временем продолжало нагнетаться вокруг нашего столика. Я заметила, как несколько мобов объединились в уголке и тыкали в нас пальцами. — По-моему, народной музыке здесь не рады, — чувствуя себя неуютно, я пнула Венти под столом. — Тут не рады мне, — с невозмутимым лицом сказала Эола, покручивая вино в стакане. — И я им всем ещё отомщу. — Эй, бард! — когда Венти взял последний аккорд, с дальних столиков в него полетела сверкающая монета. — Сыграй-ка балладу о том, как мы прогнали из Мондштадта проклятых тиранов! Венти немного смутился и глянул на Эолу. — Играй, раз публика просит, — она пожала плечами. Бард затянул уже совсем не такую весёлую песню. Суть баллады сводилась к тому, что когда-то свободный народ Мондштадта поработил клан Лоуренсов. И как после этот народ собрался воедино и прогнал их в шею. Надо сказать, песня была действительно обидная, хоть эти Лоуренсы не делали ничего такого, что не делали бы феодалы на моей исторической родине. Меня же взбесило с каким наслаждением эти мондштадтские пьянчуги кинулись подпевать: со школы не люблю таких крыс — слишком трусливы, чтобы подойти и высказать претензии тебе в лицо, но невероятно смелы сбиваться в пакостные стайки и шушукаться по углам. Конечно, ни один из них не рискнёт подойти и сказать такой ядрёной девице, как Эола, что-то прямо. Зато вот так подгадить исподтишка — запросто. Вот только не подумайте — в этой компании я ненавидела Эолу больше их всех вместе взятых! Но становиться частью этой крысиной банды я не собиралась. В отличие от мобов, я в состоянии сама разобраться с этой выскочкой, у меня на это хватит и совести, и дури. Минуя лишнюю дипломатию, я размахнулась и зарядила Венти смачный подзатыльник. С него не убудет, а у меня давно рука чесалась! — Слышь, сыграй что-то повеселее, и так тоска зелёная, — сказала я и повернулась к начавшей возбухать толпе. — Извините, господа: наш столик сегодня музыку заказывает! Ворчание было усилилось, но моё злобное табло и пристроенный на спинке стула дрын резко дебафнули их смелость. Я откинулась назад и деловито скрестила руки на груди, подражая одной небезызвестной мрачной рыжей морде. Совесть за прерванный национальный гимн Мондштадта меня не грызла, я, как-никак, почётный подельник главного местного мафиози дона Дилюконе, мне всё можно! Венти хоть и обиделся, но по моему суровому лицу понял, что связываться — себе дороже и заиграл что-то лиричное… и какое-то знакомое. — Если это какие-нибудь «Батареи и трубы», клянусь, я утоплю тебя в озере и на этот раз — всего! — предупредила я, вжившись в образ бандитки в законе. Эола же не изменилась в лице и смотрела на меня с леденящей душу невозмутимостью. — Ты прервала историческую песню, — сказала она негромко. — Я тебе отомщу. — Круто, — я постучала пальцем по своему пустому бокалу. — Давно жду свой брют. — Судя по рассказам Эмбер, тебя и бочкой не напоишь, — хмыкнула она, но её шпилька полетела мимо. — Завидуй молча, — пользуясь тем, что Венти занят очередной песней, я уничтожила остатки «вина отмщения». — Почётный пьяница, — сказала Эола, стиснув кулаки. Её ледяная броня дала, наконец, трещину, и подлинное отношение к моей персоне вылилось из-под слоя напускной любезности. — Позоришь Ордо Фавониус своим присутствием. И за это я тебе тоже отомщу. — Замьють уже своё породистое табло, — я угрожающе подалась вперёд. — Таких как ты я по школе за волосы таскала, пока весь пафос не выйдет. Так что я к твоим услугам хоть прямо сейчас! — Дамы… — Венти резко прекратил играть, — не ссорьтесь. — Было бы с чего, — хмыкнула я, всем своим поведением рассчитывая именно поссориться. — Мнит себя экспертом в вине, а сама качает две капельки в стакане. Спорю, она даже пить не умеет! — Бросаешь мне вызов? — холодно спросила Эола. — Бросаю! — вообще-то, я рассчитывала подраться, но для начала сойдёт и так. — Ты скопытишься после пары бутылок и домой пойдёшь ползком! — Такие пренебрежительные слова об аристократке Мондштадта, — Эола поджала губы, — я тебе непременно отомщу, а сейчас… принимаю твой вызов. — Серьезно? — я скрестила руки на груди. — А у тебя горшок не звенит? Дома мамочка ждёт на званый ужин. — Идёшь на попятную? — Ещё чего! — Ой дамы… — Не лезь! — я хотела отвесить Венти очередной подзатыльник, но он разгадал манёвр и увернулся (зараза, а мне так понравилось!). — Я просто подумал, что в таком нелёгком споре вам потребуется знающий толк судья! — Ты просто хочешь прибиться и бухнуть на халяву, — осадила я его и для убедительности показала кулак. — Пусть нас судит бард, — внезапно согласилась Эола. — Окей, — я пожала плечами. — Тогда правила такие: выходим на улицу и заходим в каждый бар по дороге. Внутри выпиваем по бутылке, строго за стойкой. Кто первая не сможет стоять и уронит жопу на стул или на пол — проиграла. — Идёт, — сказала Эола, коротко кивнув. — Эмбер о том, что было сегодня — ни слова. За неё мы ещё потом подерёмся. — Согласна. — Я всё записал! — радостно сообщил Венти. Я глянула на него недобро. — И ещё одно. Встречаем Кэйю — скидываем малого в канаву и тикаем! — Эй! — возмутился гордый и независимый ни от чего, кроме винца, судья. — Не честно! — Договорились.* * *
Начали мы с «Кошкиного Хвоста», располагающегося аккурат за углом «Хорошего Охотника». Оттуда переместились в «Заячью Лапку», потом в «Кабанью Голову»… дальнейшие названия кабаков в честь различных частей тела окрестных животных я даже не запоминала. Соперником Эола оказалась достойным: может, по происхождению она и аристократка, но высокородной утонченности я в ней не заметила, даже наоборот — она была здоровая и крепкая, как кобыла, и казалось, что такой целый таз нужен, чтобы опьянеть. Впрочем, я собиралась взять опытом. Сначала мы пили молча, с немым вызовом в глазах. Потом, устав тратить силы на пафосную ненависть, принялись налегать за Мондштадт. Потом пили уже за свободу. Потом за победу (даже не уточняя, чью и в чём). Из последнего кабака мы вывалились, держа в руках недораспитую бутылку уже не помню чего, потому что алкоголь брал своё и нашим головам вскоре отчаянно потребовался свежий воздух. Улицы Мондштадта к тому времени опустели, и их наполнила приятная ночная прохлада. Мимо закрытых лавочек мы нетвёрдым шагом двинулись к следующему заведению, чьи окна гостеприимно светились в темноте. Венти наигрывал весёлую песенку, под которую собор Барбатоса резво прыгал на тёмном горизонте, а вокруг хороводом кружились черепичные крыши домов. Притормозив, я тряхнула головой, но не показалось — дискотека у домов была в самом разгаре. Я посмотрела на Эолу — она шла невозмутимо, уверено… но зигзагами. — Ты идешь по кривой, — со знанием оценила я её походняк. — Сама такая, — едва ворочая языком, возразила она. — Нифига! Смотри и учись, как надо ходить ровно. Я выпрямилась и сфокусировалась на ровной линии вдоль мощёной улицы, потом сделала несколько ровных шагов, но какого-то хера мне прямо на дорогу выскочили сначала угол дома, потом — железный фонарь. Последний я грязно обругала и пнула, чтоб было не повадно перебегать улицу в неположенном месте. Обернувшись, я увидела, что Эола обнимается с фонарём по соседству. В два не очень ровных шага я навалилась на её столб и припала к нему лбом с другой стороны. — Давно дружите с Эмбер? — спросила я, рассматривая брусчатку под ногами, крутящуюся, как калейдоскоп. — А что? — спросила Эола, тоже смотря вниз. — Интересно. — За то, что ты подкатывала к моей подруге я тебе от…томщу. — Во имя луны. — Что? — Добавляй… после каждой фразы про месть «во имя луны». — Зачем? — Так… более угрожающе, — я оторвалась от фонаря и саданула по металлу кулаком. Вибрацией Эоле прилетело по лбу. — Я отомщу тебе… — сказала она, шикнув, — «во имя луны»! Я согнулась со смеху и чуть было не потеряла равновесие. Меня занесло вправо, но я схватилась за стену дома, чудом не угробив недораспитую бутылку, которую доблестно несла за горлышко. — Ха! Не упала! — гордо заявила я, возвращая себе вертикальное положение. Ну, относительно вертикальное. — Чего ты ржёшь? — буркнула Эола, и от её озадаченного нетрезвого вида меня пробрало с новой силой. — Эй! Да я тебе сейчас… — Слуш, а ты ругаться умеешь? — спросила я, шагнув навстречу и перехватывая занесённый мне в нос кулак. — В смысле? — Ну скажи что-нибудь такое… Скажи «пошли все нахер». — Отвали, — Эола вырвала у меня руку. — Ну давай! — с азартом протянула я. — Всем этим мобам, которые крысятничают за твоей спиной. Встань и проори: «Пошли все нахер!». — Да пошла ты нахер! — Как не по-аристо… ариста… крати… тфу! — я тряхнула головой и отхлебнула из горла бутылки. — Не лезь в мои дела! — сердито сказала Эола, а затем подошла ко мне, отняла бутылку и прикончила остатки в два глотка. — А иначе что? — я цокнула языком, ожидая новых обещаний праведной мести, но Эола от заявлений перешла к наглядной демонстрации. Она подкинула в воздух пустую бутылку и, в один миг расчехлив дрын, лупанула по ней со всей дури. Мостовую осыпал дождик из мелких осколков, и я еле отскочила. От такого мощного замаха Эолу закономерно повело. Пытаясь поймать равновесие, она сделала несколько широких шагов в сторону, чуть было не спотыкнулась об бордюр и не закончила состязание в траве под стеной. — Эй, — словно по наклонной доске я подскочила к Эоле и схватила её за локоть. — Не смей выпендриваться и проиграть мне по такой дурости! — я всего лишь хотела не дать ей свалиться и поддержать… но каким-то образом сама повисла на её крепких плечах. — Хе-хе, похоже, та таверна — последняя на нашем маршруте, — прокомментировал Венти. Спьяну мне показалось, что шкет висит в воздухе. — Это же… — растерянно проговорила Эола, тряхнув головой. — Да малолетка один прицепился, не обращай внимания, — я схватила её за руку и потянула к дверям таверны. — Я вообще-то ваш судья! — фыркнул бард нам в спины и приложился к бутылке, которую стянул под шумок. — Нет надо мной никаких судей, — Эола резко остановилась и стиснула кулаки. — Я сама по себе, ясно вам?! — Так точно, наша леди, — я изобразила трепетное повиновение. Что уж вышло на моём упитом лице — ума не приложу, но Венти противно захихикал. — Эй! А ну-ка завали. Не то… не то… — мозг отчаянно пытался сгенерировать что-то устрашающее, но не выходило, — не то отомщу тебе, во! — Это я ему отомщу, поняла? — Эола перекинула руку через моё плечо и сгребла меня в охапку. — Я его первая увидела, — я развернулась, хотела пригрозить ей пальцем, но Эолы перед глазами внезапно оказалось две. — Но я… — А спорим, не подеретесь, — хихикнул Венти. Мы синхронно повернули к нему головы. — Спорим! — первая выкрикнула я и, забыв пьяными мозгами, с кем и за что уже должна драться, попёрла прямо на него с Эолой, всё ещё висящей на моём плече. Венти сиганул искать убежища в таверне, а мы нетрезвой каракатицей, где я держалась за Эолу, а Эола за меня, ломанулись следом. В тёплую таверну мы ввалились втроём, смеющимся и очень суетным кубарем. Я видела наши переплетающиеся ступни, потом озадаченные лица посетителей, потом обнаружила себя полулежащей на барной стойке, как рыба, выброшенная на камень. Эолу выбросило следующей. — Нам, пожалуйста, — начала я заплетающимся языком. — Да… что там у вас есть, всё равно, — кое-как нащупав карман, я вытащила заранее заготовленную мору. Руки меня уже почти не слушались. Я даже не была уверена, войдет ли в меня ещё хоть грамм, но сдаваться первой не собиралась. Эола тоже. Так что, пока мы, хоть и нетвёрдо, но держались на ногах, праздник продолжался, словно бы сам Барбатос не хотел, чтобы мы заканчивали нашу алко-дуэль. — Простите, — кашлянул бармен, чьё лицо передо мной выглядело уже заблюренным пятном. — Но, боюсь, мы не обслуживаем… столь привилегированных особ. — Идём, — Эола не стала настаивать, только хлопнула ладонями по стойке и подалась назад. — Найдём другую таверну, а этому… я ещё ото…отомщу… Я же никуда идти не собиралась: слишком удобно уже повисла на стойке и пригрелась, чтобы снова тащиться по темноте и холоду. К тому же под градусом (а сейчас я уже осознавала, что ещё капля, и я — в дрова) мне частенько напрочь сносило тормоза. — Слышь ты, — я махнула рукой перед лицом у попятившегося назад бармена. — Мы тут вам не какие-то подвыпившие девицы, — хотя с его стороны, наверное, именно они, — а рыцари Ордо Фавониус! Мы отвечаем за спокойствие и порядок в Мондштадте, — на трезвую голову — поддерживая, а сейчас откровенно нарушая. — Так что прошу ко мне и моей подруге, — теперь я сгребла Эолу в охапку, а потом повисла на ней, грозя бармену мечом (по моему, всё-таки своим), — со всем уважением. Я отцепилась от Эолы и снова навалилась на стойку. Та словно бы выросла, потому что сейчас доходила мне аккурат до переносицы. Бармен не стал связываться с двумя пьяными и вооруженными девицами, и поставил на бар две стопки: с чем — мне было уже всё равно. Я схватила ближайшую. — Ну, за тебя, мать твою, леди Эола, — я уже совсем не соображала, что несу, но тогда мне казалось, что получилось эффектно. Совладав с дрожащей рукой, я залпом опрокинула стопарь, даже не разобрав, что это в итоге было. Голова у меня закружилась, словно таверна переместилось в жерло наяривающей центрифуги. Когда я вернула себе способность фокусировать взгляд в одной точке, то увидела Эолу, которая молча смотрела то на свою стопку, то на меня. — Ха, — сказала я и хлопнула в ладоши (кажется, я промазала в итоге, но не суть). — Записывай, — я резко развернулась, ища глазами Венти… и таверна превратилась в бесконечное кружащееся месиво. — Я победи… Последнее, что я увидела — это стремительно меняющиеся местами потолок и пол, а потом… всё смазалось, и реальность являлась мне вспышками, пробиваясь сквозь объявшую меня черноту.* * *
— Что это? — Мостовая? — А почему так близко? — Ты просто неправильно идёшь? — А так? — Да не вешайся на меня! — Сама не… — Бард! Я придумала новый тост!* * *
— Вот как можно быть такой сучкой по жизни и такой нормальной… вообще? — Себя спроси… — Ц, дай сюда вино! — А слабо на брудершафт? — Легко! — … — … — Бутылка на самом деле одна, да?* * *
— Ты меня уважаешь? — Вино гони сюда сначала, эй!* * *
— Вот блядство! — Всё тебе не угодишь… — Тёплое! — А тебе не по…* * *
— Если не перестанешь греметь, я кля… усь, я… разобью эту бутылку о твою голову… — Я пытаюсь выцарапать оттуда моё вино! — Колотя им по бордюру?! — Ты, блять, его заморозила! — Да сама ты б… Бард! Объясни ей!* * *
— Докину! — Не докинешь! — Докину! — Стой, мать твою! — Отцепись! Клянусь честью Лоуренсов, я отсюда докину до самой макушки! — Да ебись ты конём! Но если она срикошетит тебе прямо в ло…* * *
— Блять, пиздец… — Уберите руки от моего ли… ица! — Нужно приложить лёд. — Где мы возьмем лёд в два часа ночи? — В очередной таверне? — Я сама могу… в это… в лёд, вот! — Держи себя в руках… А ты её в раках… курах… Да сука! Короче, мы идём к фонтану. — Зачем? — Она заморозит в нём воду, и мы получим лёд… Ничё не говорите, я гениальна!* * *
— А хули ты кастанула абилку после того, как залезли в воду?! — А нечего всё время меня торопить и говорить мне под руку! — Звизда Иванна… мы будем сидеть здесь до утра? — Хочешь — ляг! — Это ты боженьку разозлила! А я — хорошая. — Иди ты… — Сама иди… от этого… сейчас я кастану магию!* * *
— И всё же… ты редкая сучка… — А я… всё равно тебе отомщу! — С мостовой сначала отскребись… — На себя посмотри… — Иди в жопу, я тут наблюдаю движения звёзд просто…* * *
— Эй! Если вы намерены так неаккуратно пить, то я отберу у вас это вино. — Да иди ты! Золотое, что ли? — Это лучшие запасы «Доли Ангелов»! — Ахуеть… Ты давала ему денег? — Нет… — Ой, всё, Венти, тикай из города… — А? — Он его спиздил! — Кого? — Считаешь, у меня нет своих денег? — Я считаю, у тебя нет своих мозгов! — Кто кого спи… ну, это… — Какая разница, нам теперь всем пизда, ты понимаешь? — Совсем? — Он нас убьёт! — Бард? — Хозяин «Доли»! — А? Ты о Дилюке Ранг… — А ну цыц, дура! Не поминай всуе! Он же ходит по ночным улицам Мондштадта в чёрном-чёрном плаще с огромным-преогромным… этим… ну как его! Бля… Из трёх букв, вы поняли!* * *
— Люмин, стой! — Люмин, ты куда?! — Занимать место на кладбище! — Люмин! — Чего вы за мной увязались? Идите лесом, я первая придумала, я первая в очереди!* * *
— Ты больная херачить в меня своими снарядами? — Ты ничерта не слушаешь! — А ты не охренела? А если я в тебя запульну? — Ты? Мне? Не смеши… — Двалину навешала, и тебе достанется…* * *
— Короче, у кого больше… — Чё? — Кто больше… тфу, кто дальше, тот и выиграл! Раз, два…* * *
— А в этой дыре должна быть такая большая стена? — Бля, какого хрена…* * *
— Святые Архонты! Что это?! На нас напали? Бить тревогу? Леди Эола! Госпожа Почётный Рыцарь! Слава Барбатосу, вы были здесь и остановили злоумышленников! Вы ранены? О, подождите секундочку… — Куда он? — Кто он? — Ёклмн, это плохо… — На город напали? — Смешно… — Но мы же… — Бля… молись теперь Барбатосу, чтоб он вытащил нас из этого дерьма…* * *
— Твою налево, Венти, руки отцепи, я не пьяная и сама могу идти! — Ты должна мне кое-что объяснить… — Я? Тебе? Ты попутал чего, что ли? — Ну и куда мы сбежали, если мы ничего не сделали? — Эта та сила, которой ты напала на Двалина? — Я, блять, на него напала?! — Люмин! — Сейчас я на тебя так нападу, мало не пока…* * *
Чернота… Вокруг бешено пляшут чёрно-лиловые фрактальные узоры из горького дыма, поглощая реальность, как оголодавшие гиены. Я определённо куда-то лечу… Или всё летает вокруг меня, а я словно парю в коконе. Дым становится всё гуще. Тьма черна. А я падаю всё глубже и глубже — да, уже определённо падаю — куда-то в бесконечность. Окутывающий меня едкий туман из витиеватых узоров превращается в монстров, тянущих ко мне призрачные лапы. Всё ниже, ниже… Трудно дышать. Сердце замирает, а нутро пробирает чем-то ледяным… Я пытаюсь бороться — хотя бы пошевелиться! — но руки словно связаны. Тело — вроде бы моё… но принадлежит оно будто бы не мне. И внезапно… — Развейся! Ничего не происходит. Удушающий туман тянет меня ниже. — Развейся! Чернота бурлит вокруг, как горячая смола. — Развейся! Мне в грудь ударяет мощный поток воздуха, и я наконец могу сделать вдох… Несколько секунд я судорожно дышала, словно меня вытащили из воды… Впрочем, передо мной действительно была вода — чёрно-синяя, над которой висела лёгкая дымка утреннего тумана. Я вдруг поняла, что сижу на коленях перед какой-то лужей… нет, не лужей, морем! Нет, не морем… озером… А тихая гладь воды отражает моё лицо со всеми следами разгульной ночки. Я кое-как подняла гудящую голову и осмотрелась. Я действительно сидела на берегу Сидрового озера, а рядом примостился Венти, заботливо похлопывая меня по спине. — Уф, ты очнулась, — сказал он и отпустил меня. — А то мне показалось… — Тебе показалось, я не отрубилась, — хриплым голосом заявила я и вскочила на ноги, но поняла, что всё ещё дико пьяна: голова кружилась, меня знатно мутило и шатало. Сохранять вертикальное положение оказалось непосильной задачей, и я опустилась на траву, заметив, как Венти полощет в воде платок и вытирает разбитый нос. Растяпа, и где он только умудрился-то? Внезапно Венти тронул ледяным платком мою щеку, и вопрос пришлось переформулировать: где я умудрилась? Запрос в память был встречен свистом пролетающего в пустоте перекати-поля, и, как бы я ни напрягала трезвеющие извилины, мозг напрочь отказывался восстанавливать картину вчерашнего вечера. Я помнила сменяющую друг друга вереницу кабаков, потом пляшущий хоровод домов вокруг пританцовывающего собора, потом, вроде бы, снова бар, потом… какие-то обрывки фраз, звуков, размытых лиц. Не могла же я позорно отрубиться в самый разгар веселья… нет, поединка! Я огляделась. Эола тоже была на берегу, сидела, прикрыв глаза, откинувшись на стог скошенных одуванчиков. У неё была смачная ссадина на лбу и скуле, разорванные перчатки, сквозь которые виднелись сбитые костяшки пальцев. Я посмотрела на свои руки… сука! Такое ощущение, что ночью решила пробить пресс Железному Человеку! — Очнулась? — хрипло спросила Эола, приоткрыв один глаз. — Это ты сейчас в отключке сидела… — пробубнила я совсем не своим голосом. — А хвасталась, что можешь не спать всю ночь! — Я и вчера, и сейчас бодра и полна сил. Позади нас Венти вредно захихикал. — Вы обе хороши, — сказал он, самодовольно потягиваясь. — Об этом памятном вечере я напишу… — Слышь, только попробуй! — пригрозила я, сделав нетвёрдый шаг в его сторону. — Всё, что было в Вегасе, останется в Вегасе, усёк? — Даже побег от городской стражи? — спросил Венти, лукаво прищурившись. — Брешешь, — я всеми силами взывала к памяти. — Не было этого… — Ты не хочешь слушать мою балладу, — Венти с видом оскорблённого гения провёл по струнам лиры, — поэтому никогда не узнаешь. Бля… Если мы реально накуролесили вчера, я не хочу вспоминать! — Эй, Почётный Рыцарь! — я обернулась на Эолу, которая уже встала и действительно (чтоб её!) выглядела свежо и бодро. — Давай, приводи себя в чувства, иначе пропустишь тренировку. — Трени… чего? — я застыла с позорно открытым ртом, а потом до меня дошло. — Стопэ, мадам… Ты же не серьёзно, да?* * *
Несмотря на объёмы выпитого, Эола двигалась превосходно. Не зря в народе говорят, что опыт не пропьёшь. Мне же наши вчерашние похождения хоть и аукались, но дали отличную отмазу — почему я от каждого удара отлетаю на три метра и заканчиваю очередной раунд лицом в траве: просто устала и не выспалась. — Так, замах! — командовала Эола моими невнятными движениями. — Теперь выпад. Теперь отскок… Да нет же! Не ставь блок, если от удара можно отклониться! Давай ещё раз. Я мысленно простонала и пожелала ей всего плохого. За битый час я упахалась, устала как собака, а тело превратилось в один сплошной синяк, но, судя по настроению Эолы, это было только начало. Если это и есть её знаменитое отмщение, то нахер — лучше б она просто отметелила меня вчера где-нибудь в тёмном переулке. Венти расположился в корнях здоровенного дерева, под которым мы разбили импровизированную площадку и, прикрыв глаза, бренчал на лире. Я завидовала ему всей душой. — Ну, отдохнула? — спросила Эола, поимев совесть назвать «отдыхом» две секунды между моими страдальческими вдохами. — Да я и не уставала, — сцепив зубы, ответила я, поднимая меч. — Тогда новая схема, — садистски улыбнулась отомстительница и принялась объяснять мне связки ударов и блоков, попутно опять ворча, что я неправильно держу меч, неправильно стою и вообще — что я вся неправильная и для боя непригодная. Я послала её нахер, Эола пообещала, что отомстит мне, и мы продолжили занятие (занятие по избиению меня). — Так-так-так! И у вас ещё силы остались проводить тренировку? Обернувшись на внезапно появившуюся на нашей поляне Эмбер, я пропустила выпад, получила удар под дых, и парировать смогла только сдавленным ругательством. — Эмбер? — Эола выпрямилась, изобразив на лице искреннее удивление. — Мы… — Не придумывайте отговорок, я знаю, чем вы вчера занялись, когда мы распрощались, — обвинительно отчеканила скаут, уперев руки в бока… — Послушай, — хрипло влезла я, — всё совсем не так… — Отто мне всё рассказал! — не слушая жалких оправданий, заявила скаут. — И как на Мондштадт напали злоумышленники, и как вы отразили их удар! — я украдкой глянула на Эолу, но встретила такой же немой вопрос в покрасневших глазах. — Одного не пойму, как вы могли отправиться на ночное патрулирование города и не позвать меня с собой? Ещё и подруги… — Тебе… обычно рано вставать, — протянула я, пальцем придерживая нервный тик. Память? Память, отзовись! Тот неловкий момент, когда окно «Access denied» ты не видишь, но слышишь в голове это мерзкое «бзыканье». — Знаешь, — Эола пожала плечами, — мы не то, чтобы… — Ладно, прощаю на первый раз! — скаут уже оттаяла и махнула рукой. — Но в следующий раз только попробуйте всё провернуть без меня! — В следующий раз… только с тобой, — многозначительно пообещала я. — И кстати, я принесла вам завтрак, — сказала Эмбер, и знаете что — в эту минуту я любила её во сто раз больше обычного. Особенно за то, что моё избиение прекратилось и можно было ползком тащить тело на заслуженную передышку. — Так, не скромничайте! — продолжала воодушевлённо тараторить скаут, пока мы рассаживались за импровизированным столом. — Рассказывайте, как всё было. — Отто… наверняка всё рассказал красноречивее, — сказала я, застыв с половинкой булочки в руке. — Да ладно вам! — Леди Эола, вам первое слово. — Любезно уступаю его, — невозмутимо перевела стрелки отомстительница. — Нет, ну что вы, не утруждайтесь. — Пререкаешься? Я говорила, что отомщу тебе? — Я смотрю, вы уже отлично ладите, — сказала Эмбер, хихикнув в кулак. — Я всегда знала, что ничто не сближает сильнее, чем совместные дела на благо Мондштадта! Мы с Эолой переглянулись, но каждая дипломатично промолчала. Чтобы откосить от дальнейших расспросов, я заняла рот жаренным беконом. Еда возвращала мне адекват и чувство реальности… крайне неприятное. За нашей дуэлью я, конечно, не хило отключилась от проблем и развеялась… но вот только похмелье прошло, а проблемы были тут как тут. Даже забыв приревновать, что Эмбер начала обсуждать с Эолой какие-то непонятные мне дела, касающиеся явно их двоих, я подсела к Венти, который, как истинный поэт, предпочёл остаться без завтрака. Я думала, что он сидит и уединённо терзает лиру, но Венти сидел и рассматривал… мою мышь. — А ну не лапай без спросу мои вещи! — я выхватила у него девайс и спрятала в карман куртки. — Что это? — Не твоё дело! — Ладно, извини, — Венти пожал плечами, удивляя меня такой внезапной покорностью. — Кстати, хотел сказать тебе, ты очень правильно поступила вчера с Эолой. — Споив её? — Ты не дала её оскорблять, — сказал бард. — А ещё осталась с ней в этот вечер. — А что был за вечер? — Приём у Лоуренсов, — пояснил малой. — Ты, наверное, уже поняла всю её непростую историю, и что Эола — изгой своей семьи. Она порвала все связи со своим порочным кланом и вступила в Ордо Фавониус. Я рад, что ты предложила ей остаться с нами, потому что… ей некуда идти. В доме ей не рады. — Всё-то ты про всех знаешь… — Ты сомневалась? — спросил Венти и лукаво подмигнул мне. — Нет. Слушай, лор — это, конечно, очень интересно, но скажи вот что, мать тебе ответила? — А? — Бэ! Тоже витамины! На сообщение! — Нет… — Нет? Даже не прочитала? — я растерянно выдохнула. Не то чтобы я ждала, что родители кинутся со всех ног спасать двоих двадцатилетних долбодятлов… Но не может же быть им настолько пофиг наша долбодятловская судьба! — Когда ты подключался, какое было число? — В смысле? — Число! — зло рыкнула я, стараясь не повышать голос. — Мне нужно понять, сколько дней я в виртуалке. — Ну… — Баранки гну! — от его заминки у меня по спине пробежал холодок. — В чём проблема? Я почувствовала, как сердце ускорилось. А вдруг малой получил ответ на свою смс, что мол, спасибо, вот только мы давно дома, а наши дети умерли от неправильного подключения к сети? Я постаралась отогнать от себя эти мысли. Всё будет хорошо. Всё будет хорошо… Не стал бы он тогда общаться с живым трупом, правда же? — Эй! Я обернулась и увидела, что Эола уже стоит, закинув свой фетишный дрын на плечо. — Перерыв окончен, новый раунд! — Иду, — буркнула я и повернулась к барду. — Так какое? — Я забыл… — Ты дурак? — Госпожа Почётный Рыцарь! — громогласно крикнула Эола. — Как своего дорогого друга я любезно прошу вас снизойти, как луна на небосвод, и переместить уже свой зад сюда! Немедленно! — Тоже мне, аристократка, — я цокнула языком, хотя такое обращение уже явный прогресс в наших непростых отноше… — Ещё секунда, и точно отомщу тебе! А впрочем, до прогресса нам ещё как от колеса до парового двигателя…* * *
Разошлись мы буквально через час. Эмбер убежала патрулировать какой-то там мыс, а наше успевшее спеться трио двинулось к Мондштадту. — Приходите сегодня днём послушать моё выступление у собора, — пригласил Венти. Хорошо флаер не сунул. — Спасибо, посплю я дома. — Мне нужно к магистру Джинн, — коротко отрезала Эола и, не попрощавшись, ушла вперёд. Поди, чтоб при свете дня её не запалили в нашей плебейской компании. — Люмин… — не успели мы ступить на мост через Сидровое озеро, Венти схватил меня за планер и остановил. — Чего? — Я не могу позволить тебе вернуться в Мондштадт с тем… устройством. — Тебе-то что? — устало вздохнула я. — Ты помнишь, что разрушало вчера часть башни? — Наши с Эолой пьяные выходки? — помнила я смутно… и почти ничего. — Нет! Её снесла та вещь, я видел! Мда… Никогда ещё Штирлиц не был так близко к провалу. Впрочем, какой я ещё Штирлиц, я читер, и меня малолетка за руку поймал! — Это не моё, а брата, — попыталась отмазаться я. — Оно опасно. — Блин, скажи уже прямо: читерить плохо, нечестно и всё такое! И да, я это знаю! И применяю только… ну, в крайнем случае. — Но… — Всё, не крути мне мозг, он и без тебя ещё немного пьян. Вчера я случайно! Если от меня пригорает твоё чувство справедливости, то помоги поскорее отключиться! — Люмин… — Ладно, — я закатила глаза. — Клянусь, что больше не буду использовать читы и проконтролирую, чтобы эта штука не угодила не в те руки и вообще… вела себя смирно, идёт? Мелкий вздохнул, но выпустил крыло моего планера, и пятиминутка нравоучений о добре и читах была окончена. — Скажи, а тебя часто мучают кошмары? — снова пристал Венти, когда мы прошли ворота. — С тех пор, как с тобой связалась, — честно ответила я. Малой загрузился. — Я серьёзно… — Я тоже, — не меняя мины кивнула я. Жаловаться и высказывать ему я не собиралась, но судите сами: не согласись я тогда помогать ему с этой чёртовой барбатосской балалайкой… тусила бы сейчас тихонечко сама по себе, искала бы котиков, а не спуталась бы с местной мафией и не разгребала бы ушатами небезызвестную субстанцию. Пусть и виртуальную. — Держи, — у лестницы, ведущей к Гёте, Венти снова остановился и… протянул мне перо. — Это поможет тебе. — В чём? — недоверчиво спросила я. — Пощекотать нос и начхать на всё с высокой колокольни? — Уснуть и поспать спокойно. — Какой ты милый, сил нет, — с иронией протянула я. — В следующий раз скажи-таки, какое число в нашем мире и дай знать, когда моя мать объявится. Пожалуйста. — Ладно! — заверил меня он и беспечно улыбнулся. — Будь осторожна. Сам осторожнее, ебанько малолетнее. Ничего не сказав вслух, я махнула ему рукой на прощанье и повернула в сторону Гёте.