— Кто твой любимый актер? — Боже, это сложно… Не знаю, Пирс Броснан? — Я спросил, кто твой любимый актер, а не какой тип мужиков тебе нравится, МакКейн. — Ладно-ладно. У меня нет любимого актера. — И как ты вообще живешь? А как же Энтони Хопкинс, Клинт Иствуд или Кларк Гейбл? — Знаешь, мне в жизни хватает одного режиссера, зовут Луи Томлинсон. Не могу сказать, что он мой любимый, но он определено мне нравится.
***
— Ты не рассказывал, что у тебя есть друзья, которым исполняется двенадцать, — хмыкаю я, складывая руки на груди, и осматриваю слишком ярко-зеленую площадку для мини-гольфа — уж очень она выделяется на фоне серого неба и тусклых домов вдалеке. — Тебя пригласили на детский утренник, и ты решил потащить меня за собой, чтобы быть не одним самым старым в компании малолеток? — Заткнись, — фыркает Джейден, ударяя меня розовой клюшкой по ноге. — Я на свиданиях не был три года, а Джесс говорила, что хочет сюда сходить, так что сегодня мы будем играть в гольф, нравится тебе это или нет. — Обратился бы ко мне, я бы тебе сказала, куда принято звать девушек на свидания. — О, да, забыл, что ты у нас в этом эксперт, — закатывает глаза брат. — На скольких же свиданиях была ты, Райлс? Примерно раза два? Один раз в начальной школе в боулинге, а второй недавно. — Иди к черту, — усмехаюсь я, наблюдая за тем, как маленький толстый мальчик слезно выпрашивает у мамы пончик, стоя рядом с ларьком со сладостями — куда ему еще и пончики? Если этот парень просто оближет леденец, его разнесет вширь только от этого, и он уже не пройдет в дверь. — Можно было бы начать с простой прогулки в парке или похода в кино на ее любимый фильм. Мини-гольф в конце ноября, охренеть, — бурчу себе под нос я, укутываясь в шерстяной горчичный шарф. — Ты бы еще предложил ей прокатиться на мопедах в минусовую температуру без одежды. — Если ты будешь столько болтать, вылетишь с этого поля, как долбанный мячик для гольфа. — И это самое лучшее твое предложение за последние пару дней, — Джей недовольно цокает языком, а затем в моей голове складываются все пазлы этого незабываемого свидания для детсадовцев. — Эй, это нечестно! В мини-гольф играют пара на пару, если вы будете вместе с Джесс, то с кем буду играть я? — Мы подберем тебе случайного игрока, — беззаботно пожимает плечами брат. — Здесь много людей, которые приходят одни. — Отлично, — надуваю губы, поправляя идиотскую бейсболку с логотипом Оклахомского университета. — Я бы лучше сыграла с Ноа, кстати, где он вообще? Сегодня суббота, он должен быть дома, мы могли бы взять его с собой. — Ему влепили исправительные работы в школе за то, что он засунул лягушку в карман пальто учительницы по истории. — Хоть кто-то из нас развлекается и получает удовольствие от каждого прожитого дня. И вообще, сейчас почти декабрь, где этот придурок умудрился найти лягушку? — То ли купил в зоомагазине, то ли украл из лаборантской училки по биологии, точно не помню. Хотела бы я сейчас быть своим младшим братом, ведь главной его проблемой является то, где он будет искать лягушку, чтобы устроить очередной школьный прикол и получить миллионное наказание и отработки. Высокие разноцветные флажки рядом с лунками раскиданы по ярко-зеленым лужайкам, маленькие искусственные пруды отражают тусклые солнечные лучи, отчаянно пытающиеся пробиться через плотные облака, мостики, задекорированные серыми камнями, соединяют площадки, а идиотские фигуры садовых гномов смотрят на меня такими глазами, будто перед этим накидались галлюциногенными таблетками. Чувствую себя Гулливером на этом поле для гольфа, и понимаю, что мне не помешала бы одна таблеточка из арсенала этих жутких гномов, чтобы расслабиться и, как говорит вся продвинутая молодежь, поймать вайб. Джейден нетерпеливо топает ногой, гипнотизируя взглядом центральный вход в форме арки с дурацким улыбающимся мячиком для гольфа наверху, в руках он держит два стаканчика с горячим кофе, и я замечаю, как дрожат его руки. — Ты можешь успокоиться? Я твое волнение почувствовала бы, даже если бы была в Чикаго. — Я не волнуюсь. — Ну да, а я тогда никогда не хожу в туалет по-большому. — Не понимаю, о чем ты, — отмахивается Джейден. — Я не нервничаю, что за бред? — Ты смотришь на входную арку так, словно через секунду там появится Уитни Хьюстон на пару с Куртом Кобейном, которые исполнят микс из своих хитов, — усмехаюсь я. — Просто хочу, чтобы все прошло хорошо, — выдыхает Джейден, а вместе с его выдохом, надеюсь, уходит и все волнение. Обычно мой брат сразу берет себя в руки после того, как я указываю ему на то, что он сопляк. Не хочет в моих глазах казаться мягкой вафлей, типичный старший брат. — Об этом нужно было подумать чуть раньше, на той стадии, где ты выбирал место для свидания. — Я сейчас воткну хобот той садовой фигурки слона тебе в задницу, ясно? — Успокойся, Казанова, — смеюсь я, одобрительно похлопывая брата по плечу, отчего он крепче сжимает стакан с кофе, и несколько горячих капель попадают ему на ладонь. — Джесс даже не опаздывает, это мы как полные идиоты пришли раньше, а ты стоишь и накручиваешь себя. Она придет, вы отлично проведете время вместе, как парочка старперов, потом может загляните в дом престарелых, чтобы сыграть в лото, а вечером отправите друг другу интимные фотки, если не уснете раньше девяти. Наконец-то Джейден усмехается, вижу, как его плечи облегченно опускаются, и брат коротко кивает, соглашаясь с моими словами. Джей выглядит немного лучше, хотя темные круги под глазами так и остались на лице, а впалые скулы кажутся настолько острыми, будто если дотронуться до них, то можно порезаться, словно о край бумаги. Но за последнее время что-то в лице Джейдена изменилось, что-то заставляет его светиться изнутри минутными вспышками, иногда во взгляде зеленых глаз прыгают радостные искорки, и я уверена, что хотя бы на время их встреч с Джесс, все пессимистичные мысли Джейдена исчезают, позволяя ему получить удовольствие, гуляя с девушкой, которая ему нравится. Это успокаивает меня, потому что я знаю, что хотя бы на пару часов мой брат перестает думать о смерти, и как раньше просто радуется моменту. К сожалению, это происходит только тогда, когда Джессика находится рядом с Джеем, и сейчас задумчивый взгляд Джейдена пугает меня — именно так он смотрит, когда думает о том, сколько дней ему осталось провести в кругу близких. — О чем ты сейчас думаешь? — спрашиваю я, молясь, чтобы он поговорил со мной, а не сказал стандартное «все в порядке, Райли, я ни о чем не думаю». — Не знаю, Райлс, — покачивает головой брат. — Может, зря мы все это затеяли? — Слава богу, что ты признал это, — тянусь за телефоном, который положила в задний карман джинсов, чтобы он не замерз и не потерял зарядку. — Еще можно успеть заказать хороший столик в кафе. — Я не про это, — устало вздыхает Джей, устремляя взгляд к пасмурному небу. — Может, наше знакомство с Джесс — это ошибка? Все наши встречи, звонки и сообщения? Это выглядит смешным, потому что мы оба обречены, а сейчас пытаемся превратить наши дни во что-то, что похоже на обычную человеческую жизнь. У меня ощущение, будто я в долбанном кино играю чью-то роль, а не живу так, как мне положено. — Эй, — останавливаюсь напротив Джейдена, стараясь смотреть на него как можно строже. — Никто не говорил тебе о том, как положено жить, ты живешь так, как хочешь именно ты. Хочешь скрываться дома, глотая таблетки и выходить лишь в больницу — пожалуйста. Хочешь проводить время с девушкой, к которой у тебя возникла симпатия — валяй. Нет ни одного человека в этом мире, который бы указывал, как тебе жить и что делать, не загоняй себя в рамки, которые сам же придумал. Не думай о плохом хотя бы сейчас, когда офигительно крутая девушка придет к тебе через пару минут. Вы понравились друг другу не потому, что у вас больше нет выхода — вы понравились друг другу потому, что так происходит — между людьми появляются чувства. Поэтому хватит вести себя как грустный Бен Аффлек, сожми свои яйца в кулак, натяни улыбку и жди Джесс, иначе я просто тебе врежу. Джейден снова усмехается, нервно поправляя волосы, и когда все его тело выпрямляется так, словно ему в задницу всадили точеную пику, я понимаю, что на горизонте появилась та самая милая сногсшибательная блондинка, которая каким-то волшебным образом запала на моего брата. Джесс выглядит так, словно ее укусил Карлайл Каллен, потому что иначе я никак не могу описать гладкую загорелую кожу, будто светящуюся изнутри, яркие серые глаза, всегда идеально уложенные волнистые волосы и потрясающую фигуру, которую можно увидеть даже сквозь огромный бомбер, что болтается у нее на плечах. На шее спутана куча кулонов из бисера, в носу сверкает маленькое колечко-пирсинг, ногти накрашены в цвет губ — ярко-красным. Джесс двигается так, словно она возвращается с только что пройденных курсов «походка круче, чем у Наоми Кемпбелл», и я мысленно обещаю себе поискать такие курсы в интернете, даже если их не существует, потому что моя походка больше похожа на дурацкие прыжки Марио из компьютерной игры. — И как она вообще посмотрела на тебя? — бубню себе под нос я. — Еще одно слово, и я посажу тебя на клюшку для гольфа, поняла? — сквозь зубы цедит Джейден, пытаясь мило выглядеть и поприветствовать идущую навстречу девушку мечты. — Привет! — Джессика лучезарно улыбается, обнажая идеально ровные белоснежные зубы, и мне даже не хочется улыбаться рядом с ней, потому что моя улыбка больше похожа на ту, что появляется у людей при инсульте. Блондинка подходит к моему брату и оставляет легкий поцелуй на щеке. — Рада видеть тебя, Джей, — мечтательно произносит она, гипнотизируя моего брата взглядом, а я прокашливаюсь, давая знать и о своем присутствии тоже, а затем как ни в чем не бывало отвожу взгляд в небо. — И тебя тоже, Райли. Мы обнимаемся, и меня обдает приятным запахом мимозы — черт, у нее даже духи идеальные, и на секунду мне кажется, что если обмазать ее лошадиным навозом, от Джесс все равно будет пахнуть чем-то изысканным. И как только люди такими рождаются? — Я давно хотела здесь побывать, — улыбается Джесс, оглядываясь по сторонам. — Всегда мечтала поиграть в гольф, но руки никак не доходили. Только открываю рот, чтобы отпустить очередную шутку про мини-гольф, но ловлю грозный взгляд Джейдена, и понимаю, что огребу по полной, если еще раз пошучу по поводу выбранного места для свидания, но когда я смотрю на Джесс с идиотской желтой клюшкой в руке, у меня создается ощущение, что сейчас сюда приедут фотографы со всего мира, чтобы снять ее на обложку журнала про спорт, и место уже не кажется таким детским. Как же один человек может повлиять на все, что происходит вокруг. Это просто удивительно. — Хочу напомнить, что парочкой играете тут вы, а мне нужен спец в гольфе, чтобы раскатать вас по полной программе. — Ты клюшку в руке ни разу не держала, — усмехаясь, закатывает глаза брат. — Что ты там собралась делать? Раскатывать нас по полной? — Может у меня врожденная предрасположенность к этому виду спорта? — с важным лицом делаю вид, будто замахиваюсь и ударяю по мячику, словно я уже получила все кубки и награды этого мира за потрясающую игру. — Или, возможно, мне достанется какой-нибудь горячий парень, и нам уже будет совсем не до гольфа? — Молись, чтобы твой будущий партнер смог попасть хотя бы пару лунок. — У меня одна лунка, в которую можно попасть. — Боже, Райлс, я про гольф. — Пойду узнаю по поводу четвертого игрока, — смеется Джесс, взмахивает волосами и безупречной походкой подходит к маленькому деревянному домику, где пятнадцать минут назад мы покупали билеты. И, клянусь, лучше бы она никогда не выходила из этого домика. Рядом с Джесс вприпрыжку шагает маленький толстый парень, очки на носу которого съезжают чуть ли не на подбородок каждую секунду. Его ботинки больше похожи на клоунские туфли, а то, как он мерзко облизывает губы, параллельно пытаясь достать языком до носа, теперь навсегда останется у меня в памяти. — Только не говорите, что это игрок моей команды, — стараюсь не шевелить губами, чтобы парень не понял, что в данный момент мы с Джеем обсуждаем именно его. — Откуда ты знаешь, может он мастер спорта по гольфу? — смеется мой брат — его всегда веселят моменты, в которых я нахожусь в самом неловком положении. — Я тебя ненавижу. — Хотела, чтобы он попал в твою лунку? Думаю, что он мечтает об этом, Райли. Когда Джессика и мой партнер (слава богу, что только по гольфу) уже почти подходят к нам, из домика выбегает женщина, с бешеным видом направляясь прямо в нашу сторону, и мне на полном серьезе кажется, что нас хотят убить. — Фицжеральд! — кричит она, размахивая руками. — Кто? Как она сказала, его зовут? — переспрашиваю я. — Фицжеральд. У моего друга так хомяка звали, — пожимает плечами Джейден. — Кстати, он умер, потому что утонул в кастрюле с майонезом. — Что ж, этот Фитцпатрик похож на хомяка — такой же маленький и толстый. Вполне вероятно, что его ждет та же участь. — Фицжеральд, милый, ты забыл надеть шапку! — женщина в пальто, которая явно является мамой толстого паренька в очках, пыхтя догоняет своего сына, чтобы напялить ярко-оранжевую вязаную шапку с идиотским помпоном прямо на макушке. — Мам, я же просил тебя не приставать ко мне по крайней мере сейчас! — раздраженно произносит Фицдональд, но ни капли не сопротивляется, когда безумная мамаша натуго завязывает шнурки шапки под его подбородком. — Я играю в паре с девушкой, может, она моя судьба! — Девушки никуда не денутся, посмотри, какой ты у меня красавчик, — брюнетка гладит сына по щеке, а затем притягивает его к себе так сильно, что у бедного Фицэдварда, должно быть, только что сломался позвоночник. — А о здоровье надо думать, ты же знаешь, что у тебя проблемы с ушами, ты легко простужаешься и быстро зарабатываешь отит. — Я думала, что хуже уже не будет, тогда, когда ты только привел меня в это место, но сейчас… Кое-как отбившись от приставучей мамаши с синдромом чрезмерной опеки, Джессика и Фицуильям подходят к нам, и парень одаряет меня самым воодушевленным взглядом, будто я Санта, а он пришел ко мне за подарком, который так долго ждал, и я мысленно надеюсь на то, что этот подарок не секс со мной около одной из лунок. — Приятно познакомиться, — издает смешок Фицтомас, громко шмыгая носом и вытирая ноздри рукавом куртки, а затем протягивает мне свою руку в качестве приветствия, — меня зовут Фицжеральд, можно просто Фиц, очень приятно познакомиться. — Хорошо, что не фриц, — шепчет мне на ухо Джей, за что получает удар локтем в бок. — Эм, я Райли, — успеваю выдавить из себя я, как человеческая версия хомяка друга Джея с силой притягивает меня к себе и заключает в крепкие объятия, громко вдыхая запах моих волос. А вот мне его запах вдыхать совсем не хочется, потому что от Фицэрика пахнет чем-то средним между потом, копченой колбасой и детским кремом для лица. — Ух ты, какое теплое приветствие. — Ситуация становится все интереснее и интереснее, — смеется Джейден, за что получает строгий взгляд от Джесс, которая мило отвечает на удушающие обнимашки Фицдэниэла. Господи, конечно она умеет общаться с любыми людьми, и Джессику даже не смущает, что пару минут назад этот парень вытирал рукавом куртки свои сопли, а сейчас трется им о супермодный бомбер блондинки. — Знаешь что, братец, даже ради тебя я не готова терпеть вот это, — взглядом указываю в сторону парня в оранжевой шапке с помпоном, который, глупо щурясь, протирает свои очки с толстыми линзами. — Брось, я тяжело болен, порадуй меня, Райли, — ехидно улыбается Джей, уводя Джесс в сторону одного из полей для гольфа и оставляя меня наедине с Фицбеном. — Вот же осел, — ругаюсь себе под нос, покорно следуя за милой парочкой. — Знает, на какие рычаги давить. — Знаешь, Райли, я очень увлекающийся человек, — тараторит мне вслед Фиц. — Я собирал марки, исследовал зубы динозавров и добился неплохих успехов в Heartstone, думаю, что и мини-гольф мне под силам. — Вау! — чересчур восторженно отзываюсь я. — Вот это достижения, просто невероятно!***
За все то время, что я нахожусь в Нормане, я еще ни разу не была так рада вернуться домой. Меня даже не раздражают звуки компьютерной игры, в которую рубится Ноа у себя в комнате, кулинарный канал, включенный в гостиной, а самое главное, меня даже не бесит папа, стоящий около круглой лампы, которую сейчас используют все блогеры для того, чтобы сделать очередное селфи и запостить его в ленту. — О, Райли! — замечает меня папа и по-доброму улыбается, а я облокачиваюсь на дверной косяк, с недоверием поглядывая на телефон у него в руках. — Ты случайно не знаешь, как наложить звук на видео в ТикТок? — Нет, пап, — усмехаюсь я, покачивая головой. — Меня нет в ТикТоке. — Тебе стоит его скачать, тут столько смешных видео, даже я решил снять что-то свое. — Ты решил снять видео, чтобы доказать всем, что ты продвинутый старик, который еще может без очков разглядеть экран телефона, — в гостиной появляется Саманта в розовом кухонном фартуке и направляется прямо к отцу. Мне уже кажется, что мама сейчас отключит электричество во всем доме, лишь бы дурацкая кольцевая лампа перестала гореть, будто мы пришли в гости в тикток хаус, но Саманта лишь заботливо поправляет воротник свитера, а затем гладит отца по плечам. — Мы еще поговорим, когда мое видео залетит в моря и наберет миллион просмотров. — Моря? — переспрашиваю я. — Пап, ты уверен? — издаю смешок. — Может ты хотел сказать «залетит в реки»? — Уж не знаю, куда залетит его видео, — мама склоняет голову в сторону, указывая на отца, — но точно знаю, что залетишь ты, если через пять минут не сядешь ужинать, — улыбается Саманта, оставляя легкий поцелуй на губах папы, а он в свою очередь, прости господи, шлепает ее прямо по попе, из-за чего мама со смехом уходит на кухню. — А вот это что-то новенькое, — присвистываю я. — У них сегодня романтический ужин, — рядом со мной появляется Ноа и точно так же складывает руки на груди. — Они рады, что Джейден ходит на свидания и тоже решили вспомнить молодость. — Это так странно. Будто я смотрю не на наших родителей. Конечно, ведь в последнее время я видела лишь раздражение и усталость на лицах обоих родителей, а сейчас они выглядят так, словно только вчера поженились. Уж не знаю, действительно ли это связано с любовными успехами Джея, или они таким образом отмечают то, что лечение действительно ему помогает, но сейчас меня это мало волнует. Мне просто нравится видеть родителей такими… живыми. — Не обольщайся, ужин полностью приготовлен из полезных продуктов — брокколи, сельдерей и еще какая-то полезная хрень. — Черт, ненавижу брокколи, — разочарованно вздыхаю я. — Я жутко голодная, что ел ты? — Я взял у тебя денег и заказал себе пиццу, — беззаботно пожимает плечами Ноа. — Ты что, шарился по моей комнате? — Думаешь, я не знаю, что свои сбережения ты хранишь в верхнем ящике стола в синем конверте? — Если я еще раз узнаю, что ты тыришь мои деньги, я тебя за трусы к люстре подвешу, понял? — Не бойся, — улыбается Ноа, поднимаясь в свою комнату. — Не узнаешь. Вот же маленький жук! Открываю холодильник и убеждаюсь в том, что мама не пересмотрела свои взгляды и не вернулась к старому образу жизни — все продукты стоят в подписанных контейнерах, а из самого вредного там только батончики с мюсли. — Ноа, мелкий говнюк, — шиплю я, закрывая холодильник и расстроенно плетусь к себе в комнату. — Мог бы и оставить хотя бы один кусок пиццы. Падаю на кровать прямо в одежде, разглядывая потолок. Неужели моя вера в хорошее работает? Джейден счастлив, находясь рядом с Джесс, родители ведут себя, будто двое влюбленных подростков, я хожу на свидания. На секунду мне кажется, что в нашей жизни никогда не было новости о болезни Джея, и все идет так, как должно было. Как бы мне хотелось, чтобы этот вечер был не одним, мне просто до безумия хочется, чтобы так проходил каждый наш день. Без мыслей о смерти, без таблеток и поездок к врачу. Как же мне хочется, чтобы все было как раньше. Взгляд падает на открытый шкаф, в котором яркими пятнами горит моя старая одежда. Может мне стоит прислушаться к своему же совету? Вдруг, если я вернусь к прежней жизни, то все точно станет так, как было раньше? Яркие вязаные кардиганы аккуратно висят на вешалках, синие широкие джинсы разложены по цветам от самого светлого до самого темного, огромные свитера с дурацкими разноцветными узорами валяются в самом низу, а завершает весь этот гардероб обдолбанного хиппи ярко-синие Мартинсы и кроссовки всех цветов радуги. За всей этой грудой одежды на меня смотрит Джастин Тимберлейк, который соблазнительно улыбается мне с плаката вместе с остальными участниками N’Sync, имена которых никто не знает. — Ну и что ты на меня так смотришь? — обращаюсь я к Джастину, гипнотизируя строгим взглядом. — Что, думаешь, стоит? Мне точно пора к психологу, потому что я начинаю разговаривать с плакатами. Ладно, все равно мне никуда не надо идти, так что устроить показ мод из одежды своей подростковой жизни не кажется уж совсем дерьмовой идеей. На глаза попадается яркий свитер в полоску, широкие джинсы с нашивками и, что уж там, я даже решаю померить ярко-синие Мартинсы, мне уже нечего терять. Напеваю себе под нос «Bye bye bye», пытаюсь собрать волосы в пучок, но ничего не получается из-за их длины — слишком короткие, постоянно выпадают, так что решаю распустить кудри и не заморачиваться. Надеваю вещи одни за другими, как вдруг слышу тихий глухой звук. Сначала мне кажется, что это Джейден вернулся со своего затянувшегося свидания, но когда раздается хруст стекла, я в панике оборачиваюсь, сжавшись, как маленький ежик. Замечаю на окне едва видимую небольшую паутину из трещин и, схватив настольную лампу в качестве оружия, подхожу к подоконнику и заглядываю вниз. — Какого хрена? — зло шиплю я, но все же облегченно выдыхаю, потому что вижу внизу Томлинсона. — Что у тебя в руках? — щурится Луи, разглядывая белую лампу. — Это что, вибратор? Я тебе помешал? — Черт, ты напугал меня до усрачки, я подумала, что это грабитель и схватила первое, что попалось под руку, чтобы отбиться от нападения. — Ты отбиваешься от нападения вибратором? — Боже, это не вибратор, это настольная лампа. — Хорошо, что это не вибратор, иначе бы я совсем растерялся и не знал, что тебе сказать. — Мы можем не использовать в каждом предложении слово «вибратор» под окнами моего дома? Саманта и так думает, что у меня в комнате лаборатория по выращиванию травки. — А сейчас она будет думать, что ты маленькая любительница порно и секс-игрушек, — довольную улыбку Томлинсона я могу разглядеть даже сквозь слабый свет уличных фонарей. — Спускайся, — весело говорит он, поднимая два крафтовых пакета. — Я взял китайскую еду, ты не сможешь мне отказать. С улыбкой качаю головой и даже не знаю, чему я радуюсь больше: нормальной человеческой еде или приходу Луи, поэтому говорю ему, что спущусь через секунду, плотно закрываю окно и выныриваю из комнаты в режиме ниндзя. Пусть родители сейчас и в хорошем настроении, но проще улизнуть из дома незамеченной — так будет меньше вопросов. — У тебя что, неделя моды? — с недоумением спрашивает Томлинсон, когда я выхожу на улицу. Боже, я совсем забыла, что выгляжу сейчас как выкидыш единорога в своем розовом кардигане с белыми ромашками и в расклешенных джинсах с цветными нашивками. — Я просто… — ловлю на себе озорной взгляд парня, Луи прищуривает глаза, ожидая ответа. — Мне нечего было делать, и… — Томлинсон начинает часто кивать головой. — Иди к черту, да, я померила свои старые вещи, — сдаюсь я. — Выглядишь очень… аутентично, я как будто пришел на митинг хиппарей против вырубки лесов. — Я не собираюсь слушать твои оскорбления, — отмахиваюсь я. — Просто отдай мне пакет с едой, я не ела целый день, сейчас умру от голода. — Решила устроить голодную забастовку? Это как раз в стиле хиппи, ты знала? — А ударить человека кулаком в глаз это в стиле хиппи? Потому что у меня жутко чешутся руки начистить тебе лицо. — Расслабься, МакКейн, — по-доброму усмехается Луи, кивая головой куда-то в сторону, без слов прося следовать за ним. — Ты выглядишь круто. Немного с чудинкой, но тебе это даже идет. — Это самый придурочный комплимент, который я только слышала в своей жизни, — хмыкаю я, ударяя мелкие камешки носками ярко-синих Мартинсов. — Под стать твоей одежде. Мы с Луи выходим к городскому парку с небольшим прудом, закатное солнце отражается темно-розовыми и фиолетовыми бликами от воды, распространяя приятный мягкий свет. На деревянных лавочках сидят парочки, кто-то гуляет с собаками, женщины и мужчины в строгих костюмах возвращаются с работы, постоянно разговаривая по телефону. Томлинсон садится на одну из лавочек, белая краска на которой в некоторых местах уже давно слезла, и головой кивает на место рядом с собой. Уж не знаю, по какому принципу Луи выбирает одежду, но сейчас он будто бы знал, как хорошо его нежно-розовая толстовка и черная джинсовка будут смотреться на нем на фоне вечернего города. Каштановая челка торчит из-под капюшона, белые кроссовки светятся неоном в сумерках парка, теплый свет фонарей отражается бирюзовыми вспышками в глазах парня. Мне до жути хочется сфотографировать Луи снова, но если я сделаю это еще раз, то Томлинсон подумает, что я запала на него, как последняя малолетка на солиста Mäneskin. Просто пейзаж необычно красивый для Нормана, да и сам Луи выглядит потрясно, хотя это уже для меня не новость. Он каждый день выглядит так, словно только что вернулся из тура по спа-салоном Америки. — Что-то случилось? — спрашиваю я, присаживаясь рядом, а Томлинсон тем временем превращает лавочку в стол, доставая из крафтовых пакетов кучу картонных коробочек с едой и аккуратно расставляя их на белых дощечках. — Нужно что-то переснять или у тебя в голове появилась новая концепция проекта? — Разве я не могу встретиться с тобой просто так? — удивленно вскидывает брови Луи, и я даже на секунду теряюсь, жалея о своих словах. — Может я до жути соскучился по тебе, МакКейн, а ты думаешь, что я могу навестить тебя только по делу. Это ранит в самое сердце, знаешь ли. — А оно у тебя вообще есть? Ты смеялся над моим розовым кардиганом пару минут назад, это многое о тебе говорит, — усмехаюсь я, взглядом окидывая все, что принес Томлинсон. — Где здесь больше всего мяса? — спрашиваю, подбородком указывая на картонные коробки с едой. — Есть жареные пельмени, есть ребрышки, — Луи протягивает мне обе коробочки, и я выбираю пельмени, потому что смогу есть их по-человечески, используя палочки. — Тебя что, дома посадили на цепь и перестали кормить? — Саманта немного увлеклась темой про здоровое питание, так что у нас дома только сельдерей и фрукты. — Черт, знал бы, принес тебе огромный стейк. — Ты просто не представляешь, как ты вовремя, — говорю с набитым ртом и даже не стесняюсь того, что пережеванные мной пельмени могут вывалиться ко мне на коленки — сейчас я слишком счастлива есть нормальную еду. Плевать, пусть Луи снимает меня на камеру, сейчас для меня важен лишь вкус жареных китайских пельмешек. — Видишь, я как чувствовал, что нам надо встретиться. — Так если ничего не случилось, зачем ты вообще пришел? — А ты не рада меня видеть? — Томлинсон делает до жути милое лицо, быстро хлопая голубыми глазами, и я издаю смешок. — Сейчас я больше рада видеть вредную жареную еду. Но ты как в дополнение к этому тоже ничего, сойдешь. — Ну, спасибо, — с улыбкой выдыхает Луи. — Тогда считай меня компаньоном на вечер. Симпатичным, забавным и харизматичным компаньоном. — Ты забыл еще одну характеристику — самовлюбленный нахал. — Это уже две характеристики, МакКейн. — И душный. Луи смеется, а когда смеется этот парень, я сама не могу сдержать улыбки. Все в Томлинсоне такое… не знаю, такое теплое и атмосферное, есть чувство, что он умеет распространять свои положительные эмоции на других людей, а вот от отрицательных старается всех уберечь. Не знаю, как у него это получается, но рядом с Луи я никогда не чувствую негатива, он будто самый добрый персонаж из книги, который ожил и стал человеком, несмотря на сарказм, который льется из него рекой. — И, да, я пришел к тебе без причины, — легко отвечает он, пожимая плечами. — Я все равно собирался к семье и вдруг понял, что давно не слышал твоих историй. Тем более, если бы я не зашел сегодня за тобой, то не увидел бы этого сногсшибательного наряда. — Значит сегодня никаких съемок и исполнений желаний? — уточняю я. — Никаких, — кивает Луи, доставая из кармана джинсовки пачку сигарет. — Что ж, это к лучшему. Не хочу, чтобы все это превращалось в каждодневную рутинную работу. — За тобой бегает парень, пытаясь выполнить все твои желания, а некоторые из них, хочу заметить, не из легких, а ты называешь это работой? Всем бы такую работу, Райлс. Наша беседа перерастает во что-то совсем обычное и легкое, мы просто делимся с Луи тем, что произошло за пару дней того, как мы с ним не виделись. Будто мы лучшие друзья, которые разъехались на все лето, а сейчас пытаемся рассказать, что с нами произошло за три месяца. Томлинсон рассказывает мне про то, как Найл участвовал в лотерее ста килограмм чипсов (слава богу, он проиграл), как его бесит бестактный начальник на работе, и как университетская команда победила в сегодняшнем футбольном матче, который я нагло пропустила, потому что ходила на свидание с толстым Фицджоном в оранжевой шапке с помпоном. Я рассказываю Луи про это двойное свидание, отчего он смеется так, будто сидит на стендапе Луи Си Кея, упоминаю про самочувствие Джейдена, жалуюсь на младшего брата, который ворует мои деньги, чтобы купить себе пиццу. И я понимаю, что мне не хватает таких бесед — непринужденных, без смысла. Все разговоры с семьей или с Гарри и Шей приходят к какой-то проблеме, которую нужно решить, а сейчас я просто говорю все, что мне хочется, слушаю забавные комментарии парня с голубыми глазами и знаю, что по итогу нашего разговора мне не придется ничего решать и думать, как исправить ситуацию, концом разговора будет смех, а не решение наших проблем. Я уже и забыла, насколько это потрясающе. — И на самом деле я надела все это, — подбородком указываю на розовый кардиган и джинсы с аппликациями, — не просто так. — Я так и подумал, МакКейн, — улыбается Луи, смотря на меня. — Ты редко что-то делаешь без причины. — Сейчас все так хорошо, — выдыхаю я. — Джей чувствует себя лучше, родители не ругаются и ведут себя так, словно им по пятнадцать, даже Ноа стал выходить из комнаты и разговаривать со мной, это вообще что-то на грани фантастики. И я подумала, что если сделать вид, что этих нескольких лет вообще не было, если забыть про болезнь Джея и мой переезд в Чикаго и вернуться в прошлое, то настоящее сотрется. Поэтому я и решила вернуться в свое личное прошлое и надеть весь этот цветной хаос. Луи внимательно на меня смотрит, под взглядом голубых глаз на секунду становится некомфортно, и мне уже кажется, что Томлинсон сейчас покрутит пальцем у виска, но Луи лишь улыбается одним уголком губ, затягивается, выпуская из легких густой дым, и произносит: — Это достаточно интересный способ, МакКейн. Тем более, что тебе идет этот стиль даже больше, чем однотонные толстовки. — Даже не скажешь, что я похожа на городскую сумасшедшую? — Только что хотел про это добавить, но ты меня опередила. Усмехаюсь, покачивая головой, и смотрю на пустые боксы с едой — боже, как хорошо, что Томлинсон пришел именно сегодня. — Может, умом тронулся уже я, но тебе и правда идет. Я бы попросил тебя так ходить, но ты вряд ли станешь меня слушать. — Конечно, может это твой план, чтобы я выглядела глупо на людях. — Поверь, одежда уже не сделает хуже. Ударяю его в плечо, на что Луи смеется и уворачивается, некоторые прохожие смотрят на нас с улыбкой, но мне плевать, что они подумают: брат с сестрой, лучшие друзья, влюбленная пара — я просто перестаю обращать внимание на других людей, когда рядом со мной Томлинсон. — В этой одежде ты похожа на себя — творческая, смешная и яркая, а за черными толстовками ты прячешь свою индивидуальность. — Значит, ты по такому принципу выбираешь одежду — носишь ту, что подчеркивает твои потрясающие качества? — Конечно, а кто так не делает? — непонимающе задает вопрос Луи. — Вот сегодня розовым худи я подчеркнул одно из своих достоинств — милашество, — протягивает парень, гладя рукой мягкую ткань. — Господи, никогда бы не подумала, что услышу от тебя это слово, — смеюсь я. — И, кстати, ты совсем не милый, Луи. — Я пришел к тебе с пакетом, полным еды, и хвалю твои наряды яркие настолько, что хочется вырвать себе глаза, и ты говоришь мне, что я не милый? — Я просто не хочу с тобой соглашаться. — Эту твою черту подчеркивают Мартинсы, — улыбается Томлинсон. — Намекают на то, что ты любишь поспорить, типа знаешь, дух противоречия, бунтарства и все такое. — И что ты только делаешь в режиссуре? — спрашиваю я, отклоняясь на спинку лавочки, и смотрю в уже потемневшее небо. — Не пробовал податься в стилисты? — Чтобы меня там заманили в свои голубые сети, а потом мне бы каждые выходные присовывала новая версия Джона Гальяно? — Луи испуганно хватается за сердце, будто он играет умирающего солдата в самой бездарной постановке. — Ну уж нет, я прислушивался и собираюсь прислушиваться к самому главному жизненному кредо Зейна. — Какому же? — Береги очко смолоду. Я смеюсь, запрокидывая голову назад, и в какой-то момент кажется, что я перевернусь вместе со скамейкой. Когда я наконец вытираю слезы, выступившие из-за смеха, и открываю глаза, то замечаю знакомый красный огонек камеры — Томлинсон сосредоточенно смотрит в маленький экран, чуть отклонившись назад, и едва заметно улыбается. — Эй, ты же сказал, что сегодня не будет никаких съемок! — Прости, не смог удержаться, — Луи захлопывает крышку и опускает камеру на колени. — Я только что увидел тебя настоящую, хотелось, чтобы это осталось на пленке. — Ты заставляешь меня смущаться, Томлинсон, за это я готова тебя убить. — Я обожаю заставлять людей смущаться, это мое хобби. С улыбкой покачиваю головой, смотря на этого парня — он лучезарно улыбается мне в ответ да так сильно, что в уголках глаз появляются морщинки. И я как фотограф начинаю замечать все самые маленькие детали: то, как он морщит нос во время улыбки и прикрывает глаза, вижу едва заметные веснушки, четкую линию скул; как он опускает голову вниз, когда с его лица медленно сходит улыбка, как он нарочно взъерошивает челку, чтобы через секунду поправить ее слегка красными от холода кончиками пальцев; то, как его глаза превращаются из голубых в бирюзовые под светом слабых желтых фонарей. — Камера никогда не врет, — говорит он. — На пленке всегда остаются самые честные моменты, это мне и нравится. Тебе стоит почаще улыбаться и носить свои пришибленные наряды, МакКейн, не хорони свою индивидуальность из-за того, что хочешь перепрыгнуть какой-то отрезок своей жизни и стереть его из памяти, надеясь, что это поможет тебе изменить настоящее. Может, Томлинсон прав? Чего я вообще пытаюсь добиться? Хочу, чтобы день, когда мы узнали о болезни Джейдена, перестал существовать в моей голове? Хочу, чтобы Саманта стала обычной мамой, которая интересуется успехами дочери и заказывает пиццу, когда не успевает приготовить ужин? Хочу, чтобы я никогда не уезжала в Чикаго, чтобы сейчас жить в Нормане было легче? Хочу удержать момент, в котором наша семья счастлива? Мои мысли похожи на маленькие разлетающиеся в разные стороны бусины от ожерелья, которое резко порвали — я пытаюсь их поймать, но они ловко ускользают от меня сквозь пальцы. — Ты пойдешь на вечеринку? — спрашивает Луи, вытаскивая сигарету из-за уха. Быстрая вспышка — маленький огонек озаряет его лицо, а затем Томлинсон кладет зажигалку обратно в карман джинсовки вместе с пачкой сигарет. — Что за вечеринка? — непонимающе задаю вопрос я. — Прости, забыл, что знать обо всех университетских вечеринках не в твоем стиле, — парень двумя пальцами зажимает сигарету, затягиваясь. — Чейз, нападающий футбольной команды, устраивает вечеринку у себя дома в честь нашей победы. — Что, сегодняшняя победа была действительно настолько важной, что в честь нее вы устраиваете фирменные тусовки в стиле классического американского братства? — Нет, просто его родители сматываются на неделю на какой-то горнолыжный курорт, и оставляют дом под присмотром Чейза. Отчаянно глупые люди, потому что в прошлый раз, когда они оставили Чиззи одного, он в пьяном угаре загнал тачку отца прямо в бассейн. Так что отмечаем мы больше отъезд предков, а победа это так, приятное дополнение. — Не думаю, что приду, — Томлинсон закатывает глаза, словно говоря «я так и знал», а я на это лишь цокаю языком. — Я не очень люблю мероприятия в стиле «Проекта Икс». — Если вдруг надумаешь, — Луи тушит сигарету о железный подлокотник лавочки и ловко выбрасывает окурок, целясь и попадая прямо в мусорку, — то знай, я буду рад видеть тебя там. Даже если все это — мое раскрепощение, желание показать и открыть для меня что-то новое, стремление отвлечь от всех негативных мыслей — всего лишь проект для Томлинсона, оценка «отлично» и совершенствование в режиссерском деле, я все равно благодарна Луи за то, что он пытается показать мне жизнь.***
— Кто готов взять на себя сегодняшнюю вечеринку? — Дестини даже не смотрит на нас, когда задает этот вопрос, она продолжает подкрашивать ногти темно-фиолетовым лаком в цвет своих волос, отчего наша слишком маленькая фотостудия (именуемая мной обычной подсобкой) превращается в газовую камеру. — У меня сегодня выходной, — пожимает плечами Адам, сразу же сливаясь с милой перспективы фотографировать на выпускной альбом пьяных студентов. — С какой стати? Кто тебе его дал? — Я, — уверенно произносит Чонг, плюхаясь на красное кресло мистера Моралеса, которого почему-то сегодня и вовсе нет. — Вчера фоткал собрание клуба анимешников, поверьте, зрелище не из приятных. Я думал, что одеваться хуже, чем ты, — парень кивает в сторону Дес, — невозможно, но любители аниме меня убедили в обратном. — Ты же из Кореи, — непонимающе произносит Честейн. — Аниме вроде как по твоей теме. — Ага, а еще я ем рис каждый день, собираю чай со своей домашней плантации и гримируюсь в гейшу, — закатывает глаза Адам. Честейн лишь на секунду отвлекается от ногтей, посылая уничтожающий взгляд в сторону Адама, а затем переводит его на Лиама. — Я всю ночь редактировал фотографии для нашей газеты, — Пейн говорит с трудом, потому что зевает чуть ли не через каждое слово. Глаза красные, белая футболка мятая, за его столом стоит несколько кружек, а вокруг валяются упаковки растворимого кофе — Лиам сегодня ночевал здесь. Сижу и смотрю на него, не понимая, стоит ли мне ему улыбнуться или же сказать, как мне жаль, что он ночевал сегодня в подсобке на жестком диване, но все действия застревают где-то внутри меня, и я нерешительно дергаюсь как собака, которой нельзя заходить в дом, потому что у нее грязные лапы, а на кухне стоит полная миска с едой. Как вообще себя ведут после свиданий? Мне нужно по-дружески пожать ему руку, поцеловать в щеку или засосать на виду у всего университета? Почему этому не учат в школах? Чувствую себя полной идиоткой, ведь если Лиам позвал меня на свидание, считается, что он сделал первый шаг, значит дальше моя очередь, так ведь? Может похвалить его новую бейсболку? Взгляд зеленых глаз Честейн быстро пробегается по комнате, пока не останавливается на Бьянке — та даже на несколько секунд перестает жевать яблочный пирог, который сжимает в руке, ощущение такое, что наша булочка словила паралич всего тела от одного лишь взгляда Дес. — Наверное, я могу… — неуверенно произносит Харрис, поправляя очки в розовой оправе. Конечно, Бьянка абсолютно не хочет появляться на этих вечеринках, но злое лицо Дестини пугает ее намного больше, чем пьяные футболисты, которые постоянно кричат Харрис вслед о том, чтобы она была аккуратна на дороге и не сбила собой машину, явно намекая на ее вес. — Просто в позапрошлый раз меня скинули в бассейн, а на прошлой вечеринке все подумали, что моя кофта, которую я повесила на спинку стула — это половая тряпка, и вытерли ей пролитую водку на полу, но ничего страшного. Если ты не можешь сегодня фотографировать, то я это сделаю. Тем более, там наверное будет Зейн, я бы очень хотела его увидеть, — скромно и тихо добавляет блондинка. Боже, Бьянке точно нельзя там появляться. Судя по тенденции, появись она на вечеринке еще раз, ее спокойно могут закрыть в темной кладовке до утра или превратить в официантку, которая по первому зову будет разносить водку с апельсиновым соком абсолютно всем присутствующим. Харрис даже не может возразить на грубость, а слепая влюбленность в Зейна делает все еще хуже — Бьянка готова терпеть издевательства и отвратительное отношение только из-за того, чтобы увидеть Малика. — Я могу, — резко говорю я и ловлю удивленный взгляд Дестини. — Там будет много разных людей, думаю, что это интересная локация для съемки, — на ходу выдумываю причины я, чтобы в открытую не говорить о том, что Харрис не может за себя постоять. — Тем более, я еще не была на университетских вечеринках. — Ты много не потеряла, — Адам подхватывает свой рюкзак, направляясь к выходу. — Блюющие в кусты студенты, отбитые футболисты, которые пьют пиво через воронки, полуголые девушки, танцующие на столах. — С тобой что-то явно не так, раз ты не идешь на вечеринки только ради того, чтобы посмотреть на полуголых девушек, — усмехается Честейн, разглядывая свой новый маникюр. — Я бы на твоем месте хваталась за каждую такую возможность, ведь большее тебе не светит. — Как бы я хотел, чтобы Южная Корея входила в «ядерный клуб», и Мун Чжэ Ин скинул ядерную боеголовку прямо на твой дом. — Удачно тебе подрочить сегодня вечером, Адам! — успевает крикнуть Дес перед тем, как Чонг выходит за дверь. — Я тоже пойду, — устало выдыхает Лиам, поднимаясь с дивана. — Расскажете потом, как прошла вечеринка. И… — Пейн останавливается около меня, перекатываясь с пятки на носок, и опускает взгляд вниз, — увидимся, Райли. Парень поправляет козырек бейсболки, мило улыбается и уходит, аккуратно прикрыв за собой дверь. — Что это было? — спрашивает Дестини, глядя на уже закрытую дверь, а потом на меня. — Ты о чем? — Я о Лиаме и его поведении. Вы что, переспали? — Божечки, я вспомнила, что у меня еще есть дела, — прокашлявшись, Бьянка подпрыгивает на месте, хватая белую сумку, увешанную пушистыми брелками. — Увидимся, девчонки! Через секунду в подсобке остаемся только мы с Дестини и шлейф приторно-сладких духов Харрис, который перебивает даже запах лака для ногтей. — Что это с ней? — спрашиваю я, удивленно смотря на дверь. — Как только слышит хоть малейшие намеки на секс, смущается и убегает в противоположном направлении, — равнодушно пожимает плечами Честейн. — Мне… — начинаю я, аккуратно подбирая слова, и присаживаюсь на табуретку напротив Дес. — Немного ее жаль. Она слишком добрая и наивная, Бьянка даже не может постоять за себя, когда какой-то урод-футболист начинает над ней издеваться. — Это не в характере Харрис. Вместо того, чтобы послать всех придурков, которые над ней смеются, она готова напоить их зеленым чаем и испечь безе. Ей нужно над собой работать, учиться быть жесткой, но, видимо, ее все устраивает, раз она не хочет меняться. — Может я позову ее сегодня с собой? Присмотрю за ней, в случае чего заступлюсь. Бьянке ведь тоже хочется почувствовать себя обычной студенткой, которую зовут на крутые вечеринки. — Ну ты конечно мать Тереза, — усмехается Дестини. — Предлагаешь нам весь вечер таскаться за Харрис и внимательно смотреть, чтобы ее никто не обидел? Прости, но я не нанималась в телохранители. — Нам? — переспрашиваю я. — Ты ведь сказала, что не пойдешь сегодня на вечеринку. — Я сказала, кто сможет отфотографировать ее, не было ни слова о том, что я не иду, — спокойно произносит Дестини, подкрашивая губы красной помадой. — Мне не помешает помощь, потому что народу будет слишком дохрена — это первая крупная вечеринка в этом году. Я знала, что Лиам откажется, потому что утром видела его спящим на диване, Адам в принципе не ходит на такие мероприятия. А еще было слишком очевидно, что ты заступишься за Бьянку и согласишься пойти. К слову, ты не самый плохой компаньон. Лучший из худшего. — Что ж, — усмехаюсь я. — Спасибо за комплимент, Дестини. — Не забудь зарядить аккумулятор и возьми дополнительную карту памяти, сегодня к тебе будет подходить каждый пьяный придурок и просить его сфоткать. Все отстойные фотографии, которым не место в выпускном альбоме, мы обычно загружаем на общий диск и делаем рассылку, чтобы эти бараны могли обновить свои социальные сети, как всегда не отметив фотографа под постом. Честейн взмахивает фиолетовыми волосами, удары ее грубых ботинок об пол раздаются, как мне кажется, по всему кампусу, девушка берет свой фотоаппарат с тумбочки и направляется к двери. — Адрес скину тебе сообщением, — Дес на прощание взмахивает рукой, а я тяжело вздыхаю. Я и Дестини на университетской вечеринке. Звучит как заранее провальная идея.***
Теперь я понимаю, почему большая часть университета так хотела попасть на вечеринку к Чейзу — его дом больше похож на особняк Леонардо ди Каприо где-нибудь в Голливуде, я даже не думала, что в Нормане может быть что-то похожее на это. Разноуровневые этажи с панорамными окнами, застекленная веранда на крыше, фонтан на подъездной дорожке, гараж (сто пудово с несколькими улетными тачками) и конечно же огромный бассейн, подсвечивающийся изнутри голубым неоном. Этот дом будто построили в Симс, несколько сотен раз используя код, который добавляет пятьдесят тысяч. Понимаю, что внутри дома мне вообще лучше ни к чему не прикасаться, потому что если я что-то разобью или сломаю, то влечу на бабки. По возможности я даже дышать постараюсь не так часто. Даже за несколько десятков метров слышна музыка и довольные возгласы студентов — бедные соседи Чейза, сегодня их ждет бессонная ночь. Около дома уже стоит несколько машин, кто-то курит у резных ворот, держа в руках красные стаканчики с алкоголем, изнутри слышен смех и торжественное «давайте выпьем за победу!». Немного неловко заходить туда одной, поэтому я жду у входа Дестини, которая должна быть совсем скоро. И как только я думаю о девушке, около дома останавливается такси, и сперва мне кажется, что оттуда выходит самая крутая тиктокерша современности: половина фиолетовых волос собрана на макушке, передние короткие пряди падают на лицо, аккуратно накрашенные красной помадой губы, кожаные шорты поверх черных плотных колгот, прозрачная водолазка с изображением зеленого китайского дракона, из-под которой виден кружевной лиф, тяжелые берцы, а завершают образ главной бунтарки Оклахомского университета пирсинг в носу и черные длинные стрелки на глазах. — Ты ведь не забыла, что идешь на вечеринку? — Дес смотрит на меня оценивающим взглядом сразу же, как покидает такси. — Выглядишь так, будто собралась на воскресный поход в дом престарелых, чтобы поиграть со стариками в бинго. — Прости, что не люблю выглядеть, как проститутка, — пожимаю плечами я, на что Честейн улыбается. Если Дестини думает, что люди ходят в дом престарелых в рваных джинсах с аппликациями и топе, то мне даже страшно представить, в чем она может придти на чьи-то похороны. Как только мы открываем входную дверь, по ушам сразу же бьют басы, в нос ударяет запах алкоголя и чего-то сладкого, мимо нас проносятся уже успевшие напиться студенты, кто-то трется друг о друга в полуголом виде прямо на столе, и я усмехаюсь, закатывая глаза — ничего другого я и не ожидала увидеть. — Пойдем! — кричит Честейн практически мне на ухо, хватает за руку и подводит к барной стойке, из-за которой сама достает бутылку виски и ванильную колу, делая два коктейля. — Первый стакан для настроения, потом никакого алкоголя до тех пор, пока не получится хотя бы двадцать охренительно удачных снимков! Дестини протягивает мне красный стакан, чокаясь, а затем за секунду выпивает содержимое залпом. Нюхаю коктейль, и мне становится плохо от одного лишь запаха, потому что виски там явно больше, чем нужно, но все же делаю большой глоток, который, надеюсь, поможет пережить мне весь этот ад. — Божечки, простите, — доносится со стороны, и мы, удивленно переглянувшись с Дестини, устремляем взгляды вправо — Бьянка Харрис пытается протиснуться к бару сквозь толпу танцующих студентов. — Девочки, как хорошо, что я вас нашла. — Чтение нового подросткового романа для девочек в другом квартале, Би, — устало произносит Дес. — Я подумала, что вечеринка — не такая уж плохая идея, — застенчиво улыбается блондинка, приподнимая плечи. — Тем более, сегодня пятница, а у меня закончилась подписка на Нетфликс. Конечно же Бьянка пришла сюда из-за Зейна. — О, господи. Как хорошо, что я уже выпила, на трезвую это слышать было бы невыносимо, — Честейн копается в своей сумке и через несколько секунд достает оттуда помаду ярко-фиолетового цвета. — Выглядишь так, будто собралась за мороженым, иди сюда. Бьянка испуганно озирается по сторонам и лишь после того, как я киваю, делает нерешительный шаг навстречу Честейн. Вид у Харрис такой, словно Дестини собирается перерезать ей горло тюбиком от помады, но Честейн лишь подкрашивает Би губы, чтобы та выглядела чуть ярче в своем нежно-розовом платье и голубой джинсовке. Мы остаемся у бара, чтобы обсудить зону работы каждого из нас, тщательно обсуждаем, какие кадры хотим получить и на что ориентироваться на снимках для альбома (потому что никаких бутылок с алкоголем, косяков и голых девушек на них быть не должно), как вдруг я слышу громкий мужской смех. Луи Томлинсон и вся его компания собственной персоной. — Твою мать, — расстроенно ругается Малик, прикладывая ладонь к лицу. — Сегодня не Хеллоуин, какого хрена ты так вырядилась? — спрашивает Зейн, смотря на Дестини. — Это тоже не психбольница, но ты же выглядишь как душевно больной, — спокойно отвечает Дес, переставляя карты памяти в фотоаппарате. — Привет, Зейн! — мило здоровается Бьянка, взмахивая пальцами рук. — Эм, привет, — произносит Зейн с недовольным лицом, потому что даже не знает, как зовут девушку, которая только что с ним поздоровалась. — Твоя новая девушка, Зи? Не знал, что ты любишь покрупнее, — выкрикивает какой-то придурок справа от Малика, больше похожий на тот тип парней, у которых от протеина растут мышцы и отсыхает член, и все парни давятся смешками, пиная Малика в бок. — Любая девушка лучше, чем твоя рука, правда, козлина? — не выдерживаю я, сделав шаг вперед и закрыв собой Харрис, на что самая популярная тусовка университета прикладывает кулаки ко рту и выдает протяжное «о-о-о». — Любишь дерзить? — самодовольно улыбается темноволосый парень с щетиной и проводит языком по губам, думая, что этот жест самый соблазнительный в мире. — Может проверим, такая ли ты самоуверенная в постели? — А вот тут, Рон, я бы на твоем месте остановился нести этот бред. Иди лей в уши кому-нибудь другому, — серьезно произносит Луи, складывая руки на груди и разворачиваясь лицом к парню, которого, оказывается, зовут Рон. — Прости, бро, — усмехается парень, поправляя свои волосы, и, клянусь, если он сделает еще хоть одно малейшее движение из справочника «как соблазнить девушку — краткий гид для чайников», меня просто стошнит. — Не думал, что это твоя территория. — Ее зовут Райли, — спокойно отвечает Томлинсон. — И, да, она моя территория. — Видишь, фиолетоголовая, из-за тебя всегда какие-то проблемы! — Если ты забыл свой ксанакс дома, не переживай, тут недалеко есть аптека. Тебе нужно успокоиться. Не нервничай, а то появятся морщины. — Все, ты меня достала, — выдыхает Малик и проходит к бару, прося парня за стойкой налить ему чистый виски, потому что «я больше ни секунды не смогу находиться рядом с Убивашкой на трезвую голову». — Не хочешь просто затеряться в толпе? — невозмутимо спрашивает Честейн. — Дом большой, помимо этого бара есть еще два. Или тебе никто не скинул путеводитель по дому своего друга, и ты боишься заблудиться? — Может просто пойдешь фоткать блюющих чуваков в туалете или чем вы там обычно занимаетесь? — Хватит, Дес, просто пойдем отсюда, — говорю я, кивая головой в сторону. Бьянка испуганно провожает взглядом толпу парней, не забыв попрощаться с Зейном, на что они снова давятся смешками, а Дестини просто показывает средний палец Малику, и Зи устало закатывает глаза. — Не думал, что ты придешь, — передо мной появляется Томлинсон, преграждая дорогу, да так неожиданно, что я почти что в него врезаюсь. — Теперь я окончательно вспомнила, почему не люблю такие мероприятия. — На самом деле, они неплохие ребята, просто слишком понтуются. — А ты, видимо, слишком хороший друг, раз заступаешься даже за конченных козлов. Томлинсон с улыбкой пожимает плечами, а я не выдерживаю и издаю смешок, покачивая головой. Складывается ощущение, что Луи собирался на эту вечеринку с самого утра — специально небрежно уложенные волосы, легкая аккуратная щетина на лице, идеально выглаженная черная толстовка с черепом на спине, он даже надел белые конверсы, что я считаю ошибкой, потому что в любой момент на тебя могут наблевать, причем с любой стороны. Но на самом деле я знаю, что это магическое свойство Томлинсона — выглядеть отлично абсолютно всегда и при любых обстоятельствах, а собирался он не больше, чем за десять минут до выхода. — Хорошо выглядишь, МакКейн, — Луи указывает подбородком на мои рваные джинсы с цветочными аппликациями. — Спасибо, Томлинсон. Ты тоже вроде как неплохо выглядишь. — Я конечно рад, что ты здесь, но вижу, — Луи смотрит на фотоаппарат, который висит у меня на плече, — пришла ты сюда не потому, что я тебя позвал. — Дестини попросила помочь сделать снимки вечеринки, так что можно считать, что я тут на работе. — Мне обидно, что ты сюда пришла из-за того, что должна помочь подруге, а не из-за меня, но я не подам вида, что мое сердце разбито вдребезги. — Тебе стоит взять пару уроков в нашем театральном кружке, может тогда ты научишься убедительно врать? Томлинсон усмехается, делая глоток из своего красного бумажного стаканчика, его зовут друзья, и парень жестами показывает, что подойдет через пару минут. В этой толпе я замечаю Кортни Лавейн — ее светлые волосы идеально уложены аккуратными локонами, платье на бретельках нежно-желтого цвета подчеркивает загар, полученный в результате многочисленных походов в солярий, длинные ногти нарочито элегантно обхватывают стакан с коктейлем. Конечно же на ее ногах туфли на бог знает какой шпильке, и я думаю, как бы она не навернулась прямо посередине дома. Хотя не сказать, что я особенно против этого. Кортни гипнотизирует меня самоуверенным взглядом, отпивая из стакана, а затем наигранно улыбается парням в своей компании. — Кажется, твои друзья и минуты не могут прожить без тебя. — Когда меня нет рядом с ними, всегда случается какой-то треш. Я уже рассказывал тебе о том, что один раз надранный в щи Зейни подумал, что у него украли штаны, пока он был в туалете, и бегал по дому в поисках вора, прикрывшись одной лишь ладонью? — Боже, нет, — смеюсь я. — Так у него и правда украли штаны? — Нет, он был пьяный настолько, что не заметил, как сам спустил их до щиколоток, когда ходил в туалет. — Тогда я просто вынуждена отпустить тебя к друзьям, чтобы не произошло ничего еще хуже, чем голый Зейн. — Еще увидимся, МакКейн, — посылает улыбку Томлинсон, обходит меня, слегка задевая плечом, а я иду к бассейну, чтобы поскорее сделать свои двадцать фотографий, выпить стакан виски с колой и уехать отсюда домой. Сзади меня доносится тост в честь победы нашей футбольной команды, и я усмехаюсь, покачивая головой. Оборачиваюсь, чтобы взглянуть на компанию Луи, и вижу, как длинные ногти Кортни Лавейн с бежевым маникюром аккуратно обнимают Томлинсона за плечо, нежно поглаживая. Главная чирлидерша нашего университета предлагает Луи выпить, и он с улыбкой принимает стакан из ее рук, после чего она оставляет невесомый поцелуй на его щеке. Пьяных студентов не пугает прохладная погода — они раздеваются у всех на виду и прямо в нижнем белье прыгают в бассейн, кто-то в одежде плавает на огромном розовом фламинго, не выпуская из рук стакан с алкоголем, а кто-то опасно танцует у самого края, не боясь, что какой-нибудь нетрезвый парень или девушка столкнут его в воду. Рядом с бассейном с неоново-голубой водой стоит джакузи, в котором один парень целует по очереди двух девушек, у стола для бир-понга собралась целая толпа, чтобы поддержать своих друзей, участвующих в игре. Делаю пару кадров, стараясь, чтобы в объектив попали лишь бумажные стаканчики, а не бутылки с пивом, фотографирую танцующих у бассейна девушек и успеваю поймать в кадр прыгающую в воду компанию ребят. Ко мне и правда несколько раз подходят с просьбой сфотографировать их для новой публикации в инстаграм, и я вежливо соглашаюсь. Когда я опускаю фотоаппарат, сделав несколько снимков двух девушек, которые чуть ли не засасывают друг друга, словно два пылесоса, то вижу знакомую фигуру, танцующую у лежаков с каким-то незнакомым мне парнем, который трется о нее, как блохастый кот о ковер — обтягивающие джинсы подчеркивают отличную фигуру, длинные темные волосы спадают на плечи и спину волнами, и я решаю подождать, пока девушка развернется ко мне лицом, чтобы убедиться в своих догадках, и когда это происходит, сначала я замечаю откровенный ярко-розовый топ, который еле-еле прикрывает грудь, а уже потом лицо Шей. Монтгомери не замечает меня с первого раза, и я уже подумываю спрятаться куда-нибудь, чтобы нашей встречи и вовсе не произошло, но слишком долго не решаюсь сдвинуться с места. — Райли? — доносится удивленный голос, и я оборачиваюсь. — Что ты здесь делаешь? Я думала, ты не ходишь на подобные вечеринки. — Точно так же я думала и про тебя, — произношу я, маскируя половину слов под кашлем, но я уверена, что Шей все и так слышала. — Знакомая по факультативу фотографии попросила помочь меня поснимать вечеринку, — показываю Шей фотоаппарат в качестве того, что не вру. — Понятно, — нервно произносит она, топая пяткой своих туфель на каблуке по асфальтированной дорожке, и всячески прячет взгляд. — Я так понимаю, что Гарри не знает о том, что ты здесь, да? — Прошу, только не говори ему об этом, ладно? — испуганно просит Монтгомери, прожигая меня умоляющим взглядом. Коротко киваю, поджав губы, проклиная себя за то, что вообще пришла сюда. Будь я дома, не было бы этой перепалки с друзьями Луи, я бы никогда не увидела Монтгомери в костюме одной из «Дрянных девчонок», и мне бы уж точно не пришлось придумывать для себя причину, по которой мне не стоит рассказывать Стайлсу о том, что его девушка была на вечеринке без него. — Слушай, я знаю, как это может выглядеть со стороны, — расстроенно выдыхает Шей. — Но это просто танец, ничего запрещенного я не делала. — Зато тот хрен, перед которым ты крутила задницей, был готов расстегнуть свою ширинку и присунуть тебе прямо у всех на виду. — Умоляю, не говори ничего Гарри, — на глазах Шей выступают слезы, речь смазанная — она явно успела хорошенько выпить. — Я просто отдыхаю, Райли, в этом нет ничего плохого. Отдыхаю от учебы, тренировок и своих собственных отношений, — Монтгомери издает грустный смешок, устремляя взгляд в ночное небо. — Гарри не любит такое, он бы ни за что не пошел со мной, а одну не пустил, но мне слишком хотелось почувствовать себя обычной студенткой и забыть о своих проблемах. Я просто хочу тусоваться, это не плохо. — Я не говорю, что это плохо, Шей, — устало выдыхаю я, потирая глаза. — Я уверена, если бы ты сказала об этом Стайлсу, он бы пустил тебя, он ведь не тиран и все прекрасно понимает. Он честен с тобой, Шей, Гарри переживает за ваши отношения, а ты вместо того, чтобы с ним поговорить, трешься вокруг каких-то стремных парней и пьешь дешевую водку со спрайтом. — Это был джин, — всхлипывает Монтгомери. — Неважно, — раздраженно бросаю я. — Что теперь делать мне? Гарри мой друг с самого детства, предлагаешь и мне обманывать его? — Это не обман, Райли, просто не говори ему о том, что я была здесь. — А ты не думала о том, что он увидит тебя на какой-то из фотографий в инстаграме? — срываюсь на крик, но быстро понижаю голос, думая, что все давно обратили внимание на нашу перепалку. — Ты могла бы просто случайно попасть в кадр и оказаться у кого-то в долбанной истории. — Я слежу за этим моментом, — тихо произносит Монтгомери, шатаясь, и я успеваю поймать подругу до того, как ее голова встретилась бы с асфальтом. — Мне что-то не хорошо, пойду в туалет, поговорим потом, хорошо? Просто не рассказывай Гарри о том, что видела меня здесь. Не успеваю спросить, нужна ли Шей моя помощь, но сейчас я настолько зла на нее, что вряд ли бы пошла держать ее волосы. Оборачиваюсь по сторонам и понимаю, что людям нет до нас абсолютно никакого дела, а тот козел, что танцевал с Шей, уже лапает совершенно другую девушку в коротких джинсовых шортах и колготках в крупную сетку. И как так получилось, что отношения Шей и Гарри, казавшиеся идеальными, разрушаются на моих глазах? Стайлс опасается перейти на следующую ступень в их отношениях, а Монтгомери начала его обманывать. Так может Гарри не зря боится? — Эй, подруга, — в мои мысли врывается противный женский голос, и я оборачиваюсь — какая-то ярко накрашенная студентка, висящая на подкаченном парне с голым торсом (и это в конце ноября), зовет Бьянку, скромно стоящую на пороге дома. — Принеси-ка нам выпить, и постарайся перебирать своими толстыми ножками быстрее, чем обычно. — Д-да, — часто кивает Харрис, поправляя очки. — А что вам принести? Секунду, я сбегаю. — Бьянка, стой, — зову я блондинку, и она оборачивается, пряча испуганный взгляд. — Ты никуда не пойдешь. — А ты вообще кто такая? — еле выговаривает пьяный парень, освобождаясь из цепкой хватки девушки, больше похожей на пьяную Бритни Спирс. — Может составишь компанию своей жирной подружке, и вы наконец принесете нам выпить? — Позвони своей маме, может она привезет тебе бухнуть, придурок, — хватаю Бьянку за руку, уводя в сторону, слышу за спиной шипящее «стерва», а потом чувствую, как в мою спину летит стакан, а все содержимое оказывается на бежевом тренче. Отряхиваю липкие капли с фотоаппарата и медленно оборачиваюсь, готовая убить каждого, кто сейчас появится у меня на пути. Ну все, это была моя последняя капля за сегодняшний вечер. — Райли, пойдем отсюда, — тихо успокаивает меня Бьянка, но я почти не слышу ее. — Тут недалеко есть классная булочная, возьмем по круассану с кокосовым кофе? — Зайди в дом, Би, — на автомате выдаю я, поправив волосы. — А лучше иди в булочную, я подойду позже. Пьяная Бритни Спирс еле стоит на ногах, неоново-зеленое платье задралось почти что до бедер, и мне не нужно и секунды, чтобы понять, что в следующее мгновение она полетит прямо в бассейн. Брызги воды разлетаются в разные стороны, ребята на цветных матрасах радостно поддерживают оказавшуюся в воде девушку, совсем не зная, что прыгнула она туда не сама и уж точно не потому, что захотела. — Рикки! — выныривает она, проводя руками по лицу, отчего нарощенные ресницы отклеиваются и оказываются на ее щеках. — Эта идиотка испортила мой макияж! Перевожу взгляд на полное ярости лицо полуголого Рикки, парень делает шаг ко мне навстречу, и я уже мысленно готова получить по лицу от пьяного ублюдка или быть оттасканной по всему дому за волосы, но слышу сзади себя кашель, из-за которого рука Рикки медленно опускается. — Кажется, вам пора на выход, ребята. Этот голос я узнаю, даже если музыку здесь включат в два раза громче. Рикки сплевывает на землю, играя скулами, перед тем, как достать свою истеричную подружку из бассейна, и они уходят, зло оглядываясь на нас с Томлинсоном. — Ты испортил драку, Томлинсон, — качаю головой и разворачиваюсь к Луи лицом. — Не хочу тебя разочаровывать, МакКейн, но от удара этого типа ты бы легла сразу же. — Я ходила на два занятие по тхеквондо, ты не можешь предугадать исход драки просто так. — Прости, — Луи выставляет обе ладони вперед. — Два занятия по тхеквондо решают многое. Надеюсь, тебя там научили, как правильно группироваться при падении, тебе бы сейчас это пригодилось. Обессиленно смеюсь, смотря Луи прямо в глаза: взгляд слегка обеспокоенный, но с уже привычными озорными искрами, вода бассейна бликами отражается в глазах Томлинсона, делая их цвет лазурным, и смотря на них я не могу продолжать злиться на сегодняшний вечер. — И как так получается, что каждый раз, когда я за кого-то заступаюсь, за меня заступаешься ты? — Я рожден, чтобы быть героем, — скромно пожимает плечами Томлинсон. — Но, если хочешь, можем представить, что я не помешал тебе подраться, а, скажем, подошел с просьбой сделать фото, — Луи кивает в сторону фотоаппарата на моем плече и всплескивает руками, ожидая, когда я сделаю снимок. Усмехаюсь, покачивая головой, но все же включаю фотоаппарат и делаю кадр, на котором Луи широко улыбается, чуть прикрыв глаза и выставив два пальца перед собой. — Только не забудь отметить фотографа, — напоминаю я. — Все вечно об этом забывают. Резко чувствую, как у меня не остается сил даже стоять, поэтому просто сажусь на небольшой бордюр под эркером дома. Луи присаживается рядом, спокойно ожидая, когда я начну рассказывать обо всем, что спровоцировало мое агрессивное поведение в адрес пьяной Бритни Спирс. Парень достает из-за уха сигарету, небрежно накидывает на голову капюшон, раздается чирканье зажигалки, и через секунду я чувствую запах сигаретного дыма с ментолом. — Сначала мне предлагал переспать твой друг, потом я узнала, что подруга, которая встречается с моим лучшим другом с детства, обманывает его, а потом я решила заступиться за Бьянку и получила полным стаканом алкоголя прямо в спину. — И это только твоя первая вечеринка, Райлс, — смеется Луи. — Только представь, что ты умудришься выкинуть на следующей. — Надеюсь, следующей в моей жизни никогда не будет. — Перестань, — Томлинсон пинает меня плечом. — Все не так плохо, ты даже почти выполнила желание номер шесть, кажется, — смотрю на Луи, всем видом показывая, что не помню нумерацию своих собственных желаний. — Затеять драку. С моих губ слетает тихий смешок, затем еще один, и через секунду я уже смеюсь, склонив голову, а Томлинсон напевает песню Where Is My Mind, которая является саундтреком к фильму «Бойцовский клуб». — Теперь я точно жалею, что не подралась с тем парнем. — Сегодня в твоем списке точно станет на одно желание меньше, — Луи играет бровями, загадочно улыбаясь. — Но об этом позже. Что там с подругой, которая встречается с твоим другом детства и обманывает его? Меня всегда удивляет, как Томлинсон запоминает мелкие факты, которые я говорю ему, ведь будь я на его месте, давно бы забыла, кто там кого обманывал и кто мой друг детства. — У меня есть друг… — И я удивлен этому факту. — Отстань, — усмехаюсь я. — У меня есть друг, Гарри, мы общаемся с ним еще с начальной школы, он был чуть ли не единственным человеком, с которым я поддерживала связь, пока была в Чикаго. Они с Шей встречаются уже четыре года, должны были скоро съехаться, но сегодня я увидела ее танцующую здесь с каким-то парнем, руки которого почти залезли к ней в трусы, и она совсем не была против. — И, конечно же, она попросила тебя ничего не рассказывать Гарри. — Именно. И это самая отвратительная ситуация, в которую только можно попасть. — Кто из них тебе дороже? — Нет, — трясу головой я. — Только не заставляй меня выбирать. — Но тебе все равно придется делать выбор, — Луи внимательно смотрит на меня, словно считывает каждую проскочившую на лице эмоцию. — Если ты ничего не скажешь, это будет значить, что ты выбрала подругу, если расскажешь, то, очевидно, что твой выбор Гарри. — Вот же черт, — прислоняюсь лбом к ладони, которой упираюсь о коленку, и тяжело вздыхаю. — Но это не будет значить, что кого-то из них ты ценишь меньше, МакКейн. Это не значит, что кем-то ты больше дорожишь. Ты поступишь так, как считаешь правильным, это не предательство, это всего лишь то, что ты чувствуешь. И раз уж ты попала в эту любовную заварушку, то имеешь на свои чувства и мораль полное право. Даже не представляю, что буду делать. Рано или поздно Стайлс узнает о вечеринке, а когда поймет, что была в курсе и я, только умолчала про этот факт, разочаруется во мне сильнее, чем можно представить. Если я расскажу о том, что видела Шей в объятиях какого-то стероидного парня, то предам Монтгомери. Чертов замкнутый круг. — Не хочу тебя грузить всем этим дерьмом, у тебя вроде хорошее настроение, — поворачиваю голову в сторону Луи, продолжая лежать на ладошке. — Лучше расскажи, что произошло у тебя? — Ну, — Томлинсон многозначительно качает головой. — Зейн и твоя подружка с фиолетовыми волосами тоже почувствовали себя в фильме «Рокки» и чуть ли не подрались, но это было больше похоже на постановочную драку в каком-то глупом реалити про отношения, — улыбается он. — Нас неоднократно поздравляли с победой, Рону все-таки удалось найти девушку и развести ее на секс. А, еще заезжал Найл, потому что у нас дома пустой холодильник. Он просто натырил пиццы и уехал обратно. — Господи, Найл — это моя ролевая модель. — Главное, чтобы эта ролевая модель не получила ожирение последней степени. — У тебя все прошло чуть более весело, — выдыхаю я. — Это как посмотреть, МакКейн. Для меня все веселье было сконцентрировано вокруг тебя, жаль, что я не пришел раньше. — Лу, там сейчас будет тост в твою честь, — на ступеньках появляется девушка, и я веду свой взгляд снизу вверх. Высокие каблуки, стройные загорелые ноги, короткое платье пастельно-желтого цвета, тонна тонального крема и длинные стрелки — Кортни Лавейн собственной персоной. — Все хотят поблагодарить капитана команды, не хочешь присоединиться? — сладко протягивает она, сексуально облокотившись на дверь. То же мне, актриса «Девяти с половиной недель». — Чуть позже, Кортни, — мило улыбается Луи, отчего вокруг его глаз собираются маленькие морщинки, а затем парень поворачивается ко мне, всем видом показывая, что их разговор с Лавейн закончен. Девушка едва заметно цокает языком и, кинув мне недовольный взгляд, уходит, прикрывая за собой дверь длинными ногтями бежевого цвета. — Когда тебя зовет такая девушка послушать тост в твою честь, трудно отказать, да? — задаю вопрос я, провожая взглядом Лавейн. — Не особо, — отмахивается Томлинсон. — Если бы ты знала, сколько таких девушек звали меня выпить, то удивилась бы. Не уверен, что ты умеешь считать до такого числа. — Придурок, — смеюсь я. — Кстати, насчет веселья, — Луи лезет в карман и достает оттуда что-то мелкое, сжимая в кулаке и лишая меня возможности разглядеть, что это такое. — Самое время исполнить желание номер четырнадцать. А вот это желание я помню хорошо, потому что оно было последним в списке, и записывала я его не так уж и давно.14. Покурить травку (нормально!)
Луи разжимает пальцы, и я вижу на его ладони два небольших косяка. — Что, прямо здесь? — испуганно спрашиваю я, оглядываясь по сторонам, потому что думаю, что в любой момент какой-нибудь идиот позвонит в полицию и настучит на нас за то, что мы курим травку. — Нет, пойдем спустимся в подвал, закроемся на все замки и раскуримся в полной тишине, — закатывает глаза Луи. — Конечно здесь, МакКейн, это идеальная среда, чтобы покурить. И если ты вдруг переживаешь, все слишком пьяные, чтобы почувствовать запах, а если даже они его и почувствуют, то вопрос будет только один: «У тебя осталось еще?». Смотрю на две скрученные сигареты так, будто Томлинсон протягивает мне два шприца, чтобы быстренько ширнуться героином, пока никто не видит. — И, хочу отметить, я не заставляю тебя курить, — Луи выставляет указательный палец вперед. — Я просто предлагаю выполнить то, что ты хотела сама. Никакого принуждения. Нервно топаю ногой, раздумывая над предложением Томлинсона. Он прав, я слишком паникую, никто не будет сдавать нас копам. Тем более, я с Луи, если со мной вдруг что-то случится, то я уверена на сто процентов, что он поможет мне. Мало ли, у меня аллергия на травку или непереносимость органики, я не знаю. — Ладно, — выдыхаю я. — Давай. Хуже этот вечер уже быть не может. Томлинсон аккуратно зажимает косяк между губ, подносит зажигалку и делает затяжку. По улице мгновенно разносится специфический запах, который я чувствовала в Чикаго чуть ли не на каждом шагу. Ладони дрожат, но не от страха быть замеченными, а от предвкушения и понимания того, что еще одно желание из моего списка, пусть и самое бессмысленное, будет выполнено. — Предупреждаю, она резко и сильно дает в голову, но эффект пройдет через минут тридцать, — говорит Томлинсон, передавая мне второй почти что прозрачный маленький сверток. — Ты в курсе, как это работает? — Я уже курила один раз, — смотрю на него так, будто он только что сказал, что сомневается в моих способностях фотографа, а не спросил, умею ли я курить травку. — Правда я уснула почти сразу же, так что это не считается. Но технологию знаю. — Ты удивляешь меня с каждым днем все больше и больше, МакКейн. Делаю две затяжки, слегка подавившись, потому что для меня травка оказалась действительно жесткой, а вот Томлинсон курит так, будто дымит самую легкую сигарету. Мы скуриваем косяки до конца, и я сажусь, в ожидании эффекта. — Ты как мама, которая пришла на концерт ребенка и ждет, когда он выйдет на сцену, — издает смешок Томлинсон. — Расслабься. Выдыхаю и встряхиваю руки, облокотившись спиной о стену дома, и уж не знаю, подействовало это мое расслабление или произошло само по себе, но тело мгновенно становится ватным, руки, что я держала навесу, пока встряхивала, лениво падают вниз. Голова приятно кружится, картинка становится слегка затуманенной, а все движения кажутся чересчур медленными, будто меня поместили в эффект слоумо. — Кажется, я расслабилась, — выговариваю я, не до конца понимая, четко ли звучала моя фраза. Один мой маленький смешок перерастает в беспричинный смех, прикрываю рот ладонью, тыкая пальцами в щеку, потому что она кажется безумно мягкой, словно облако. Прищуриваюсь, пытаясь разглядеть все, что происходит перед нами, но ощущение такое, будто я никак не влияю на происходящее — я просто пришла в кино и сейчас смотрю фильм про студентов и тусовки. — МакКейн, — раздается голос Луи, и я слишком медленно поворачиваюсь к нему, чуть прикрыв глаза. — А? — Твои нашивки на джинсах, — Томлинсон пристально смотрит на розовый цветок, припаренный к джинсовой ткани. — Они так прикольно двигаются, — смеется парень. Опускаю взгляд вниз и вижу, как этот идиотский цветок крутится и меняет свое местоположение, оказываясь у меня на коленке. Меня снова пробирает смех, только на этот раз смеемся мы с Луи уже вместе, сгибаясь пополам. Какой-то парень на другой стороне бассейна пытается танцевать ламбаду, и я уверена, что если бы не раскурилась, то мне бы даже понравилось, но под действием травки его движения выглядят максимально медленными и нелепыми, отчего нас с Томлинсоном накрывает новой волной смеха. Мы с Луи не общаемся, но каким-то странным образом я понимаю все, что он хочет мне сказать — я будто нахожусь у него в голове. Мы одновременно подмечаем одинаковые детали, с которых нам становится смешно, говорим одинаковые фразы, беспорядочно кивая друг другу, залипаем на неоново-голубую воду в бассейне, делая вид, что плывем. Ощущение, что у нас с Томлинсоном сейчас один мозг на двоих. Когда в моей голове крутится какой-то вопрос, Луи либо кивает, либо качает головой, отвечая на него, мы даже одновременно начинаем танцевать танец робота, точно думая, что со стороны это выглядит классно. И я уже не говорю о том, что все плохие мысли и переживания исчезают, пусть это происходит хоть и на тридцать минут. Мне нужны были эти полчаса. — Если бы знала, что будет такой эффект, то попробовала бы раньше, — говорю я, когда меня совсем немного отпускает. — Это была одноразовая акция, МакКейн, — усмехается Луи. — Если узнаю, что ты курила еще раз, дам по башке. Разум до сих пор притуплен, а когда перед нами проходит кто-то, одетый в костюм динозавра, мы с Луи переглядываемся, будучи практически уверенными в том, что начался какой-то второй приход. Динозавр смешно подпрыгивает, волоча за собой хвост и перебирая передними лапами, и мы с Томлинсоном не выдерживаем и снова смеемся так, будто перед нам выступает сам Джордж Карлин. Меня косит в бок, и я опираюсь на Луи, чтобы не упасть, и когда поднимаю голову вверх, то понимаю, что нахожусь к парню слишком близко. Черт, его глаза настолько красивые, что я готова часами сидеть и смотреть, как они меняют свой цвет, становясь то голубыми, то цвета морской волны. Эта секунда растягивается на миллионы часов, Томлинсон придерживает меня одной рукой за талию и, медленно моргая, проводит взглядом от глаз до моих губ. Не слышу стука собственного сердца, все звуки исчезают, словно меня посадили в вакуумный контейнер, лишь чувствую частые удары в груди, которые кажутся настолько сильными, что создается ощущение, словно моя грудная клетка сейчас сломается. Прошла ведь секунда? Или мы вот так сидим и смотрим друг на друга уже около часа? Чувствую прикосновение теплых пальцев — Томлинсон аккуратно и слишком медленно заправляет мои кудри за уши, оставляя руку на щеке. И его касание кажется таким мягким, что, клянусь, я бы до конца жизни использовала его ладонь как подушку. Смотрю на его чуть приоткрытые губы, а в голове пульсирует мысль о том, что я была бы не против того, чтобы Луи сейчас поцеловал меня. Это ведь «сейчас» ничего не значит ни для него, ни для меня, так может это не совсем плохое желание? Или мне следует записать его в список, чтобы Томлинсон его исполнил? — Я… Это все, что мне удается произнести. Луи проводит большим пальцем по линии скулы, едва касаясь нижней губы, и я задерживаю дыхание. Кажется, что он осторожно наклоняется ко мне чуть ближе, и я уже не понимаю, это правда или галлюцинация. Сперва ко мне возвращается обоняние. Я чувствую одеколон Луи, приятный и немного терпкий. Потом прикосновения парня становятся чуть более холодными, и на контрасте с жаром его пальцев, который я чувствовала секунду назад, сейчас касания кажутся ледяными. Затем картинка перед глазами становится более четкой, а в голову резко врывается мысль о том, что мы делаем. Твою мать, МакКейн, сейчас не время для того, чтобы все портить. — Меня ждет Бьянка, — тараторю я, подскакивая с места, и быстро иду в сторону выхода из дома. Стараюсь ловко обходить танцующих людей, но мои движения все еще немного заторможенные, так что пару раз меня больно задевают, толкая в разные стороны. Стараюсь идти быстрее, ведь думаю о том, что чем скорее мне удастся отсюда уйти, тем скорее я забуду о ситуации с Томлинсоном. Выхожу на дорогу и делаю глубокий вдох прохладного воздуха, не наполненного запахом алкоголя и сигарет. Бьянка сказала, что тут неподалеку есть булочная, и я ищу самую милую вывеску с пончиком, ведь именно в такие места, по моему мнению, и ходит Харрис. — МакКейн! — слышу голос Луи позади, и это работает как мощный пинок под задницу — не оборачиваясь, я стараюсь идти еще быстрее. — Райли! Черт, МакКейн, остановись хотя бы на секунду! Не знаю, как это работает, но мое тело явно меня не слушается — я останавливаюсь на половине пути до булочной с розовой вывеской в форме кружки кофе, и прикрываю глаза. — Я понимаю, что ты хочешь убежать, чтобы не разбираться в… сложившейся ситуации, но хочу напомнить, что ты еще не протрезвела, — Томлинсон останавливается рядом со мной, прислоняя руку к затылку и поправляя капюшон черной толстовки. — Я провожу тебя туда, куда тебе надо, и уйду. Обо всем поговорим тогда, когда ты захочешь. Если вообще захочешь. — Давай просто спишем все, что почти случилось, на еще одно действие травки? — предлагаю я, и Луи усмехается. — Как скажешь, Райлс. Я киваю, и мы молча доходим до булочной. Странное чувство, но даже после нашего неудавшегося поцелуя сейчас между мной и Томлинсоном даже нет неловкой тишины. По крайней мере, для меня. Наверное, я даже рада, что он меня провожает, неизвестно, что может случиться со мной после легкой эйфории. Бьянка радостно машет мне рукой и поднимает две чашки с кофе за стеклом кафе, когда в моем кармане вибрирует телефон. Мама. Все мамы могут звонить в половину первого ночи только по одной причине — что-то явно произошло. И это что-то плохое, потому что хорошие новости, как правило, ждут до утра. — Ты в порядке? — слышу обеспокоенный голос Томлинсона, а затем чувствую прикосновение к своему плечу. — Не знаю, — испуганно выдыхаю я, показывая экран телефона Луи. Видимо, по моему лицу можно многое прочесть, раз даже Бьянка выбегает из кафе, прихватив с собой джинсовку. — Что-то случилось? — с волнением спрашивает она, а мне кажется, что меня еще не отпустило после травы, и контакт, ярко горящий на дисплее телефона, это всего лишь галлюцинация. — Райлс, просто ответь на звонок. Все вокруг такое медленное, и этот звон в ушах просто убивает меня. Смотрю на экран телефона — все буквы смешались в белое пятно, нахожу последние силы, чтобы принять звонок, а в голове судорожно пульсирует мысль о том, что мне не стоит этого делать. Кажется, я говорила о том, что сегодняшний вечер уже не может быть хуже? Как же я ошибалась. — Райли? — на том конце провода раздаются безудержные всхлипы, а я отчаянно стараюсь сделать так, чтобы телефон в моей руке не дрожал. — Джейдена забрали в больницу.