***
Олег проснулся и хотел потянуться, но на его груди что-то лежало. Он открыл глаза и увидел блондинистую макушку. Мила выводила узоры на его груди, не замечая, что парень за ней наблюдает. Он коснулся обнаженной спины девушки. — Доброе утро, — промурлыкала она, поднимая голову. — Доброе, — хрипло ответил Волконский. Девушка слазить с него не спешила и вглядывалась в его лицо, будто пытаясь что-то на нем прочесть. — Олег, — начала она, немного поерзав и перевернувшись на живот полностью. — М? — А вот кто мы друг для друга? — Мила смотрела на него с какой-то наивностью, будто он сейчас скажет, что он без ума от неё и позовет замуж, но Олег распахнул глаза, понимая, что утро будет веселым. — Боже, давай обсудим это как-нибудь потом, — он пытался уткнуться лицом в подушку, но девушка сдаваться не собиралась. — Нет! Скажи сейчас, — она попыталась перевернуть его на спину, но безуспешно. — Ну, — Волконский замолчал, пытаясь подобрать правильное слово, — партнеры? — звучало это так, будто он спрашивал сам у себя. — В смысле партнеры? — возмутилась девушка. — То есть ты со мной только ради секса? — Блять, — простонал парень, потирая глаза. — То есть это так, да?! — голос девушки начал звучать еще выше, что делало его более писклявым и резало слух. — Мы это обсуждали, еще когда познакомились, — Олег начал заводиться и раздражаться. Еще в самом начале он ей сказал, что отношений не ищет, на это она согласно кивала и заверяла, что ей тоже это не нужно. — Или ты думаешь, я тогда просто так предупредил тебя, что отношения мне нахер не сдались? — Ты, ты, — Мила растерянно смотрела на него, чем вызвала ядовитую ухмылку, — конченный! — завопила она, спрыгивая с кровати и прикрывая грудь одеялом. — Вау, а в начале ты считала меня прекрасным принцем? — усмехнулся он, разыскивая на полу свою одежду. — Я не думала, что ты такой урод, — девушка металась по комнате, также пытаясь найти свои вещи. — То есть фраза: «Я хочу только секса и ничего более» — подозрений не вызвала? — Олег приподнял брови, девушка опять растерялась. Все это было правдой. Волконский действительно это говорил, а она действительно согласилась, но отчаянно надеялась, что он влюбится в неё, и ей так и казалось. До этого утра. — Иди нахуй, — опять закричала Мила, а Олег натягивал футболку и поднялся с кровати, приближаясь к девушке, пока она комкала руками одеяло. — И на будущее, — начал он, склонившись к ней, — не соглашайся трахаться, если сама не знаешь, чего тебе надо. Да и знаешь, строить отношения с девушкой, которая с такой легкостью раздвигает ноги, очень сомнительная затея, — последняя фраза звучала ужасно, но Волконскому было плевать. Но то, что она влепит со всей имеющейся в её теле силой пощечину, он не ожидал. Щеку неприятно жгло, а девушка дернулась в сторону, испугавшись собственных действий. Олег молча надел верхнюю одежду, пока Мила перепугано наблюдала за ним из угла, все еще прикрываясь одеялом, которое было накинуто на её плечи. Волконский хлопнул дверью со всей дури и начал быстро спускаться по лестнице.***
До квартиры Олег добрался быстро, скорее всего потому, что летел, как ужаленный в мягкое место. Как только он переступил порог, то услышал смех со стороны кухни. Вся компания была в сборе: Виталь жарил яичницу, Леха травил какие-то истории, а Макс потягивал кофеек. — Что-то ты сегодня ра… — Хомченко не закончил свой вопрос, вместе с остальными пялясь на злого, как черта, Волконского. — У меня рога выросли или что? — он приподнял бровь, думая о том, что Мила решила отомстить ему посредством проклятия. — Вот скажи, это ты так сильно старался или наоборот не удовлетворил девушку, и она решила разукрасить тебе лицо? — Виталь указывал на собственную щеку. Олег вытащил из кармана телефон, вглядываясь в отражение на темной поверхности: на щеке красовались три длинные царапины. — Пиздец, — выдохнул он, не понимая, как девушка умудрилась еще и расцарапать ему лицо. — Судя по твоему состоянию, вы там подрались, — вклинился в разговор Леша, но получив злющий взгляд, замолчал. — Ой, да ладно, ну посрались и посрались, а это, — он указал вилкой на Волконского, — заживет. Леха внезапно вскочил и куда-то понесся, через пару секунд вернувшись с двумя гитарами. — Специально для тебя, Олежик, — заявил Маркин, вручая гитару Максу и что-то прошептав ему, на что Макс еле заметно улыбнулся. Первым играть начал Леша, затем к нему подключился Макс. Виталь и Олег сразу узнали песню, с которой пару раз выступали.Утро мы встречаем, я в похмелье, а ты в ванной Только что кричала, но тебе было приятно…
Вокальные данные Лехи были на среднем уровне, но их ему вполне хватало, чтобы сносно пропевать песню. Волконского это все веселило, поэтому он сел за стол, отбивая пальцами ритм и просто наблюдая за внезапным концертом. Это был уже второй концерт за это утро, но он компенсировал последствия первого.И не звони ему сегодня Не звони даже завтра…
Припев парни пели втроем, что было удивительно, так как Макс не пел в принципе, но тут решил не оставаться в стороне, из-за чего его низкий голос достаточно сильно выделялся.Ты куда пропал, ведь я же по тебе скучаю? Может, погуляем или выпьем чашку чая?
Виталя просто божественно спародировал женский голос, чем вызвал всеобщий смех. Олег уже и забыл о том, что несколько минут назад хотел рвать и метать. После припева блондин указал на Волконского, призывая его спеть следующий куплет, а он не стал отказываться. Хомченко же заметил, что его кулинарный шедевр норовит превратиться в уголек и начал пытаться спасти его.Да я не такой как все Иногда на пафосе Я хорош и не для всех Помешанный на секасе
Последние два припева ребята пели все вместе, закончив все всеобщим смехом. Олег думал о том, что Маркин всегда знал, как разрядить обстановку, поэтому даже расцарапанное лицо, которое надо будет как-нибудь объяснить Нике, отошло на второй план. Все дружно принялись за немного подгоревшую яичницу, обсуждая планы на ближайшую неделю.***
Ника пыталась писать конспект под монотонную речь преподавателя, но не успевала записать и половины. Найдя взглядом старосту и убедившись, что она во всю строчит, решила выпросить конспект у неё. В кармане завибрировал телефон, и она максимально незаметно вытащила его. «Я около универа, жду тебя» — гласило сообщение от Волконского. Николь быстро набрала краткое «Хорошо» и отправила, пытаясь не улыбаться, как ненормальная. На фоне сонных и уставших одногруппников её сияющая физиономия выделялась бы слишком сильно. Девушка все же попыталась законспектировать лекцию, но получались лишь какие-то вырванные и несвязные части, между которыми она пропускала по пол листа, чтобы вписать недостающее. Внезапно она подумала о том, что после у неё могут быть пары, но насколько она помнила, это была последняя, да и Олег вполне мог посмотреть её расписание. К концу занятия она была уже на низком старте, но как только она дошла до двери, её позвала преподавательница. Вздохнув, девушка подошла к столу, надеясь, что её не попросят показать конспект. Когда наконец-то Ника вышла в коридор, то её взору предстала картина, как Волконский мило беседовал с двумя её одногруппницами, а они строили ему глазки. Но когда он достал телефон и начал записывать номер одной из них, зубы у Бремен практически заскрипели. Воодушевленное настроение пошло на спад, а желание прибить всех троих стремительно росло. — О, Ник, — Олег улыбнулся ей во все тридцать два. — Пошли, — она дернула его за рукав, пытаясь увести от изумленных однокурсниц, которые явно не рассчитывали, что это к ней. Волконский попрощался с новыми знакомыми и напоследок развернулся, изобразил рукой телефон, подмигнув им. Рыжеволосая ускорила шаг, из-за чего парень непонимающе на неё уставился. — Ты чего такая злая? — спросил он, немного её обогнав и начиная идти спиной вперед. — Я не злая, — Ника пыталась говорить дружелюбнее и улыбнуться, но получилось что-то больше напоминающее оскал, из-за чего Волконский скептически приподнял бровь, но промолчал. — У нас еще есть время, поэтому можно будет перекусить, — Олег за всё время дружбы с Бремен понял, что если её накормить, то она становится спокойнее и добрее, и сейчас решил в очередной раз этим воспользоваться. — Хорошо, — буркнула Николь, смотря себе под ноги. Она старалась не смотреть на парня, потому что знала, что если увидит его улыбку и глаза, то растает и все забудет. Но когда он пустил в ход неиссякаемый запас шуток и историй, то она сдалась окончательно. Ника посмотрела на лицо Олега и нахмурилась. В порыве ревности она просто не заметила три длинные царапины на его щеке. Волконский сразу понял, что вызвало такую реакцию. — Мы поссорились с Милой, — спокойно ответил он, глядя Николь в глаза. — И она решила исцарапать тебе лицо? Так не хотела отпускать? — усмехнулась Бремен. Где-то внутри неё сидел злобный тролль, который довольно потирал лапки и хихикал. Она пыталась его подавить, потому что это было неправильно, но Волконскому было абсолютно плевать на всё произошедшее, и он явно не скучал по блондинке. На вопрос Ники он лишь пожал плечами. Говорить о причине ссоры было не обязательно: она всегда была одинакова. К нему начинали лезть с отношениями, а он либо бесился, либо его это забавляло. Но всегда после этого он обрывал все нити, никак больше не общаясь со своими партнершами, как он сам их называл. — Я бы тебе посоветовала сходить к врачу и провериться, — хихикнула Бремен. Она не упускала возможности подколоть Олега на тему здоровья интимных частей тела, а Виталь подтверждал её слова и пару раз в красках рассказывал Волконскому о всевозможных ужасах, которые он может подхватить. — Не переживай, я предохраняюсь, но так и быть, ради тебя схожу, — засмеялся парень, придерживая для неё входную дверь в метрополитен. Он словил на себе ошарашенный взгляд бабульки и очаровательно ей улыбнулся, услышав что-то вроде: «Ну и молодежь пошла, совсем ошалели». — Нам надо будет сегодня довести заключительную песню, — Ника аккуратно развернулась к Олегу лицом, пытаясь не задевать впереди стоящего на эскалаторе. — Тебе не кажется, что она не вписывается в общую картину? — её действительно волновал этот вопрос. Песня была прекрасна, но ничего общего с Сплином и Земфирой не имела. — Нужно же как-нибудь разнообразить вечер, — Ника запрокинула голову, чтобы увидеть лицо парня. В его глазах отражались лампы, а сам он смотрел куда-то в сторону, не замечая внимательного взгляда девушки. Им повезло попасть в самый разгар часа пик, поэтому Волконский взял Нику за руку, чтобы не потерять в этом безумном потоке пассажиров. В вагоне они стояли очень близко, практически впритирку, и Бремен очень нравилось, что она была прижата к Волконскому спиной, и он не видел её раскрасневшихся щек и бегающих глаз. А когда состав тормозил, Ника задерживала дыхание, ибо Олег галантно придерживал ей за талию, чтобы она не завалилась, хотя в этом не было необходимости: в этой толкучке было просто некуда падать. На одной из станций ей пришлось развернуться к нему лицом, потому что он решил расспросить её об учебе. Ника говорила тихо, чтобы не нервировать других, из-за чего парень наклонился, а она отчетливо чувствовала запах его парфюма. Она смотрела в район его ключиц, пытаясь сосредоточиться и сформулировать мысли нормально, но до одури приятный запах превращал все, что было в её голове, в какую-то кашицу. Когда они вышли из вагона, Бремен вздохнула полной грудью настолько, насколько это было вообще возможно в этой толпе. К их счастью, в небольшой уютной кондитерской как раз освободилось пару столиков. Волконский уверенно двинулся в их сторону, а Ника засеменила за ним, на ходу разматывая шарф. По традиции Олег взял сырники, а к ним вишневый джем. У него было три критерия по определению уровня кухни заведения: борщ, сырники и кофе. И если что-то из этого списка ему не нравилось, то он сюда больше не возвращался. Николь же ограничилась каким-то пирожным, которое было взято наугад. — Твои вкуснее, — констатировал парень, после того, как придирчиво осмотрел принесенные сырники и попробовал их. Ника улыбнулась, глядя на то, как Волконский старательно размазюкивал по ним темно-бордовый джем. Бремен положила еще один румяный сырник на большую тарелку, радуясь, что ничего не подгорело. Она пугала брата тем, что стала часто появляться у плиты, хотя до этого подходила к ней, только чтобы пожарить яичницу, а после своих махинаций заставляла его все дегустировать и оценивать по шкале от одного до десяти. Делала она это, чтобы не облажаться на небольшой кухне в квартире ребят, где она сама вызвалась им иногда готовить, чтобы они не умерли с голоду или не загнулись от гастрита. Они долго отказывались, но упертая, как баран, Ника все равно продолжала их кормить, а они таскали ей разные крутые штуки в виде сладостей, книг и пластинок. Идея Бремен пришла неожиданно. Она просто от скуки приготовила какой-то сомнительный суп, но голодающие ребята сказали, что это шедевр и съели всю кастрюлю практически за раз. Николь не знала, ест ли её стряпню Волконский, но что-то подсказывало, что да, потому что больше ничего съедобного в этой квартире не было. Готовить сырники она решила после того, как Андрей обмолвился, что Олег просто обожает их, особенно с вишневым вареньем. Ника даже тихонько стащила из дома банку, которая пылилась на полке в кладовке. Сейчас же она крутилась на небольшой кухне, как юла, стараясь сделать все идеально. Бремен успела выучить расписание Волконского, по которому он покидал комнату, где обитал, чтобы что-нибудь стащить из холодильника. Расставив все на столе, она плюхнулась на стул, ожидая появление Олега. Вскоре послышался скрип, открывающейся двери, и тихие шаги, а затем показался и сам парень. Он выглядел угрюмым, но Николь решила, что терять все равно нечего. — Здравствуйте, я тут сырники приготовила, — Ника лучезарно улыбнулась, но когда Волконский обернулся и смерил её мрачным взглядом, её оптимизм поубавился, — попробуете? — последнее она практически выдавила из себя, ощущая дикий стыд. — Спасибо, я не голоден, — Олег не знал, что его поражает больше: то что она приготовила для него сырники, да и откуда она вообще о них знает, или то что она ему выкает, в прошлый раз в порыве раздражения он этого не заметил. Ника стушевалась окончательно, опуская глаза в пол и пытаясь совладать с разочарованием. Волконский, плеснув в кружку горячей воды, обернулся и замер. Ему показалось, что огненные волосы и веснушки на её лице потускнели, а внутренний голос нашептывал, что хватит вести себя, как обиженка на весь мир. Выдохнув, он поставил свою чашку на столешницу и отодвинул стул. Сырники выглядели очень аппетитно, а пустой желудок взывал его не придираться и просто есть. Бремен боялась поднять глаза, поэтому видела только то, как он разломил вилкой сырник и наколол на неё кусочек. — Очень вкусно, — честно ответил Олег, и увидев чашечку с вареньем, потянулся к ней. Николь подняла глаза, чтобы убедиться, что ей не показалось, и заметила на лице парня секундную микроулыбку. Её это приободрило и вселило мысль, что она не зря откармливала своего брата. Волконский начал старательно намазывать на каждый сырник варенье, пока Бремен молча за этим наблюдала. Олег продолжил трапезу только после того, как каждый сырник был покрыт равномерным слоем варенья. Нике же это показалось странным, но сам Волконский старший был странным. — Почему ты не ешь? — спросил он, наблюдая за ней. Николь оторвалась от созерцания его тарелки и пожала плечами. Она смутилась, когда от встал, чтобы взять тарелку и вилку для неё. Под внимательным и требовательным взглядом ей пришлось положить на свою тарелку несколько сырников. Бремен просто обожала ватрушки, а к приготовленному ею блюду была абсолютно равнодушна, но признала, что получилось лучше, чем когда она готовила дома. — И обращайся ко мне на ты, я не старый дед, это ранит мое самолюбие, — рыжеволосая покраснела: ей было сложно говорить с ним на ты, особенно сейчас, когда на его лице была щетина, которая прибавляла ему пару лет. А еще ее поражало и очень радовало, что он начал хоть как-то с ней контактировать. Ника научилась различать его состояние по движениям потому, что когда парень злится, то все делает дергано, особенно это было заметно после его разговоров с психологом. Каждый раз она пыталась слиться со стеной, что было проблематично, лишь бы он её не заметил и не придушил. — Хорошо, — смущенно пролепетала она, рассматривая цветочки на скатерти. Николь не могла привыкнуть к нему. Если с Лешей и Виталей было легко, потому что они были общительные, много шутили и относились к ней, как к младшей сестренке, то Волконский всегда молчал и лишь бросал равнодушные взгляды, будто не замечая её присутствия. После того, как было съедено больше половины, Олег поблагодарил её и еще раз сказал, что получилось очень вкусно, а затем удалился в свою обитель. Николь смотрела на опустевший стул, а в душе зарождалась надежда, что все наконец-то начнет налаживаться. — Ник? Ты тут? — девушка несколько раз моргнула, выныривая из воспоминаний, и кивнула. — О чем задумалась? — поинтересовался Олег, внимательно за ней наблюдая: рыжеволосая в последнее время слишком часто уходила в себя и была какой-то отрешенной. — О том, как приготовила тебе сырники в первый раз, — Волконский тепло улыбнулся, видимо, также вспоминая этот момент. — Твои сырники вывели меня из депрессии, — хихикнул он, на что Николь хмыкнула, переводя взгляд на окно, за которым шныряли туда сюда люди и метались машины. Кружка с горячим чаем приятно согревала руки. Олег же думал о том, что доля правды в его реплике есть. Ника напомнила ему, что у других тоже есть чувства, которые он своим равнодушием задевает. А грустящее из-за него рыжеволосое солнце, заставляло чувствовать себя последним козлом.