***
Ника прощалась с ребятами, а они шумно выражали свои эмоции. Вечер получился хорошим, но концентрация парочек вокруг неё резко возросла, что нагоняло на неё тоску, хотя за друзей она была рада. Но все же после всего этого веселья хотелось побыть в тишине, поэтому она решила уговорить Андрея отвезти сначала остальных, а к ней приехать потом. Парень согласился, потому что Тома так и не научилась пить и теперь посапывала на заднем сиденье. Всю дорогу до дома, девушка пялилась в окно, даже не достав наушники. Таксист попался со схожим музыкальным вкусом, поэтому она слушала то, что включал он и ей это даже нравилось. Но внезапно начали играть песни Сплин и Ника с трудом подавила истеричный смешок, потому что создавалось ощущение будто её решили добить. Затем исполнитель опять сменился и девушка недоверчиво покосилась на бородатого мужчину, который не спешил переключать. Образ таксиста и песня Мураками отказывались вязаться друг с другом, но судя по тому, как покачивал головой в такт мужчина, ему нравилось.Смотри, куда все пришло поневоле И нет решения, снова висим! И я кричу, умирая от боли Невыносим! Ты невыносим!
Девушка шепотом пела слова, уставившись в окно. Волконский так и не появился, и это убило последнюю искру надежды, что слабо мерцала в её душе. И если сначала она отказывалась это принимать, то сейчас осознание обрушилось на неё лавиной. Он даже не попрощался с ней. Хотелось действительно кричать, то она лишь украдкой смахивала слезы, молясь чтобы песня закончилась побыстрее, чтобы побыстрее доехать до дома и запереться в ванной.***
Время — зыбкий песок. Мысли плавят виски. Я судьбу променял на любовь без любви. Сам тебя потерял, сам позволил уйти, И оставшись один умирал от тоски. Умирал от тоски.
Андрей прислонился к стене, скрестив руки на груди и наблюдая за старшим братом, который сидел с гитарой и пел. Рядом тлела сигарета, а в комнате царил полумрак.В сигаретном дыму задыхалась душа, Ты была как огонь, но так тихо ушла. Шепот ласковых слов, но до боли чужой, Я судьбу променял, чтоб остаться с другой.
Когда Олег отложил гитару, Андрей подошел к окну, взяв по дороге пачку сигарет и зажигалку. — Ты же не куришь, — Волконский старший наблюдал за тем, как младший затягивается и выпускает облако дыма в приоткрытое окно. — Учитывая, что ты здесь творишь, трудно удержаться, — буркнул Андрей, кинув недовольный взгляд на шатена. — Ты приехал читать мне морали? Тома, которая поняла зачем Андрей так резко сменил маршрут, приговаривая, что его все задолбали, только когда оказалась в квартире и Виталь утащил сонную девушку пить кофе. Сейчас же, Нестерова неловко поглядывала на блондина, не припоминая, когда видела своего парня в такой степени ярости. Хотя сейчас она его тоже не видела, но прекрасно слышала, и судя по тому, как братья орали друг на друга, Олег был еще более вспыльчивый. Было странно слушать то, как Андрей отчитывал старшего брата, не скупясь в выражениях, потому что на неё голос он не повышал никогда, разве только чуть-чуть и когда они очень сильно ссорились. Виталь же надеялся, что соседи не вызовут ментов, а эти двое неуравновешенных не поубивают друг друга, хотя к Волконскому младшему он проникался все большей симпатией и уважением, потому что он высказывал весьма разумные вещи, правда, в очень грубой форме, но это было не столь важно. Когда все слишком внезапно стихло, Тома и Виталь переглянулись, безмолвно спрашивая друг друга стоит ли бежать кому-то из них на помощь. Андрей сел напротив брата, смотря ему прямо в глаза. Он все больше понимал, почему Олега называли копией деда: такой же упертый и вечно прет тараном. — Ты действиетльно уверен в том, что делаешь? — строго спросил младший Волконский. — А ты все никак не угомонишься? — устало выдохнул Олег, надеявшийся до этого момента, что красноречие мелкого истощилось и он оставит его в покое. — Я тебе уже все сказал. — Ты мне нихуя не сказал, — прошипел Андрей, дернув плечом, — я услышал только твое нытье о том, какой ты ужасный и нихуя не достоин. — Так бы словами не разбрасывался, братец. — А ты хочешь сказать, что я не прав? — Ты нарываешься, — рыкнул старший брат, сжимая кулаки. — Мне не шесть лет, так что навалять мне не получится, — усмехнулся младший, вспоминая единственный раз, когда они умудрились подраться. — Мне вот интересно, когда до тебя дойдет, что твой ебучий характер вытерпит только она? Олег молчал, не глядя на Андрея, который докуривал сигарету, наблюдая за безмолвным старшим братом. — Отношения это вещь весьма мудреная, но если ты не был уверен, то нехуй было давать какие-то надежды на них, заваривая эту кашу, и ты прекрасно понимаешь, о чем я. Поэтому хватит корчить из себя жертву,. Старший хранил молчание, думая о чем-то своем. Андрей выбил из пачки еще одну сигарету и закурил, завалившись на диван. Его раздражал брат, но он все еще упорно пытался до него достучаться, хотя по сути его это никак не касалось. Только Ника чахла по этому придурку, который не мог перебороть свои подростковые комплексы. — И что ты предлагаешь? Припасть к её коленям и молить о прощении? — внезапно подал голос Олег, глядя на Волконского младшего из-под бровей. — Блять, да, — произнес Андрей, выдыхая облако дыма. — Если все то, что мне тут наорал не фальшь, то не будь идиотом, ноги в руки и вперед. А если ты не уверен в своей верности и не можешь удержать своего удава в штанах, то, извините, — парень развел руками, пока Олег все также сидел с поникшей головой, но на его губах мелькнула улыбка. — И какого вообще хрена младший я, объясняю тебе эти вещи? — Андрей уставился в потолок, размышляя о том, в какой момент роль балбеса отошла от него старшему брату. — М-да, Андрей Николаевич, ваши нотации капают мне на нервы, — саркастично хмыкнул Олег, шаря по полу в поисках носков, — но все же доля правды в твоих словах. — Раз ты начал плеваться сарказмом, значит что-то решил, — самодовольно заметил Волконский младший. — В кого ты такой дотошный? — Просто вы меня все бесите, — парень ткнул сигаретой в пепельницу и заметил чашку с кофе. — Она улетает завтра после обеда, поэтому не тяни кота за фаберже. Ты пил из неё? — Андрей кивнул на чашку, пока брат копался в шкафу. Олег мельком взглянул на младшего, кивнув. — Заносчивый пиздюк, еще и брезгливый, — буркнул Волконский старший, натягивая джинсы и смотря на то, как мелкий недовольно отодвигает от себя чашку. — Иди к черту, — усмехнулся Андрей, — точнее к Бремен. — Ты только что назвал её чертом? — Все вы тут черти, — выдохнул парень, вставая с дивана. — Стой, — крикнул он, когда брат уже скрылся в коридоре. — Что? — из-за двери показалась голова Олега. — Дай жвачку. — Ты настолько бедный студент, что у тебя нет денег на пачку Орбита? — Я забыл в машине. — А ты на машине, — тут же оживился старший брат, — подбрось по-братски. — Ага, щас, вот заняться мне нечем, как подрабатывать белым конем за жвачки, — Андрей выпихивал из квартиры брюзжащего на него братца, который и не заметил две пары любопытных глаз, что наблюдали за всей этой картиной из кухни. Олег выпрямился и обернулся к Андрею и внимательно посмотрел на него. — Официально заявляю, что из Андрейчика ты эволюционировал в Андрейку, — неожиданно хихикнул старший из братьев. — Спасибо, — добавил он и вышел прежде, чем младший разразился гневной тирадой по поводу идиотского прозвища. — Дурдом.***
Олега на полпути осенило, что Ника может его банально не впустить. Он тут же написал Андрею, который повозмущался, но два голосовых прислал. В одном было простое: «Свои», а во втором, что-то про мокрых выдр, играющих на саксофоне, но Волконский не стал вдаваться в подробности, решив что это какой-нибудь пароль. Впрочем, использовать его не пришлось, девушке хватило только первого голосового. Парень, не дожидаясь лифта, полетел наверх. Уже занеся руку над звонком, он подумал, что Ника скорее всего сразу открыла дверь. Так оно было. Волконский замер на пороге, стараясь делать все максимально тихо, руководствуясь тем, что чем глубже он попадет в квартиру, тем сложнее его будет выгнать. С кухни доносился звук льющейся с крана воды, но внезапно он стих и Олег начал разуваться быстрее. — А Тома не будет против, если ты останешься у меня? — девушка вышла из кухни, но замерла глядя на Волконского старшего, которого никак не ожидала увидеть в своей прихожей. Он молниеносно скинул обувь, делая пару шагов в её сторону. — Ник, сначала выслушай, а потом делай, что хочешь, — Олег смотрел на ошеломленную его появлением Бремен, пытаясь разгадать её эмоции. — Я идиот и был не прав, когда решал за нас двоих, — парень видел, что в уголках глаз девушки собираются слезы, и она все еще не сказала ни слова, что наводило его не на самые оптимистичные мысли. Он начал говорить еще быстрее и сбивчивее. Ника смотрела на встревоженное лицо Олега, но его взволнованная речь проходила сквозь нее, а в голове эхом повторялась мысль, что он пришел. Все слова казались лишними и не зная, как остановить парня, сократила расстояние между ними до минимума. Волконский был готов к чему угодно, кроме того, что девушка обхватит его лицо руками, вынуждая наклониться к ней, и коснется его губ своими. Николь целовал только губами, медленно и слишком нежно, касаясь его практически невесомо, чем вводила парня в оцепенение, и он не смел углубить поцелуй. — Ник, — хрипло произнес парень, но девушка слегка мотнула головой, посмотрев ему в глаза. — Замолчи. Бремен впилась в губы Волконского, и его пламенная исповедь вылетела из головы. Вся её нежность в миг испарилась, оставляя лишь всепоглощающий огонь, что разгорался где-то внутри. Все эмоции, что они в себе подавляли, всплескивали сейчас, жадно целуя друг друга и сплетая языки в каком-то сумасшедшем танце. Олег с легкостью подхватил девушку, усаживая на комод, который жалобно скрипнул. Ника то и дело кусала его губы, будто выплескивала ту боль, что он ей доставлял, стягивая накинутую сверху рубашку. Волконский откинул длинные рыжие волосы, осыпая нежную кожу на шее девушки влажными поцелуями и выбивая полустоны. Они плавились под натиском друг друга, а возбуждение неслось по венам ртутью. Николь прижималась к нему всем телом, обхватив ногами торс, а Олег просто не мог остановиться, потому что крышу сносило напрочь. Бремен была слишком притягательной и разгонялась до сотни практически моментально. Когда её руки потянули вверх края футболки, парень подхватил её под ягодицы, вынуждая вцепиться в покатые плечи. Удерживая Нику на весу, он рухнул на кровать, стягивая сначала футболку с девушки, а затем себя. Волконский скользил взглядом по небольшой аккуратной груди, впалому животу. Её стройное тело приводило его в какой-то эстетический экстаз. — Ты такая красивая, — прошептал Олег, но Ника лукаво улыбнулась, уперлась ладонями в его грудь, пользуясь тем, что была сверху, и вынуждая откинуться назад. Они синхронно вздрогнули, как удара током, когда девушка прижалась к его груди своей обнаженной грудью, и начала от ключиц подниматься вверх по шее, оставляя дорожку влажных поцелуев, параллельно скользя руками по его телу все ниже и ниже. — Нахалка, — выдохнул Олег, когда она проворно расстегнула пряжку ремня и пуговицу на джинсах. Рыжеволосая фыркнула, прикусив мочку уха и нарочито медленно провела языком, касаясь рукой члена. Волконский издал нечто среднее между стоном и рыком, но в следующим момент, девушка была вжата его телом в матрас. — Это я нахалка? — хмыкнула Николь, когда парень нагло стянул с неё штаны вместе с нижним бельем с её стройных ног и ухмыльнулся, скользнув рукой между её бедер. Нике показалось, что она задохнется. Олег ласкал её между ног, упиваясь её стонами, которые девушка была просто не в состоянии сдерживать. Она доводила его до точки невозврата. Он оторвался от неё, чтобы избавиться от остатков одежды, пока девушка следила за ним затуманенным страстью взглядом. Бремен потянулась за поцелуем, когда Волконский навис над ней, закидывая её ногу себе на поясницу. Ника застонала ему в губы, комкая руками простынь, когда он вошел в неё одним плавным движением. Парень рыкнул и замер, утыкаясь носом ей в шею, потому что Бремен была тугой, узкой и горячей. А еще божественном пахла какой-то сладостью, и этот аромат хотелось вдыхать бесконечно. Стараясь не срываться и двигаться медленно, чтобы не доставлять дискомфорта. Николь все казалось каким-то нереальным безумием, потому что не может быть так хорошо. Она оставляла лихорадочные поцелуи на лице, плечах, шее Волконского, кусала его, потому что не знала, как еще выразить то, что она чувствовала. Олег просто тонул в омуте её темных глаз, когда она распахивала их, вглядываясь в его лицо. В её взгляде можно было прочесть все её эмоции, и это выворачивало наизнанку. Парень напрочь забыл о себе, думая лишь о том, чтобы доставить удовольствие Нике, и её стоны, переходящие в всхлипы, были лучше любой музыки. Дыхание сбилось и Ника судорожно глотала воздух, дрожа всем телом, хватая Олега за руки. Сдерживаться, глядя на её лицо, которое исказило удовольствие, было просто невозможно. На её груди и шее расцветали багровые пятна, которые оставлял Волконский, когда Николь впивалась в его спину, безбожно царапая кожу, но это распаляло только сильнее, а боль мешалась с наслаждением, будоража сознание. Бремен ощущала пульсацию внизу живота, слышала стон парня, который после упал рядом с ней, притягивая её обессилевшие тело. Чувство эйфории растекалось по телу, собираясь в уголках глаз. Захотелось истерично смеяться от того, что даже когда она счастлива, то все равно ревет, скрывая соленые дорожки от Олега, потому что нельзя объяснить, почему она плачет после поистине нереального секса. Но от Волконского это не укрылось. — Ник, ты чего? — парень испуганно вглядывался в её лицо, пытаясь понять, что он мог сделать не так. Ника открыла глаза, блаженно улыбнулась, чем повергла его в еще большее замешательство. — Все хорошо, — сказала она, смахнув слезу с щеки. — Слишком, — выдохнула она, уткнувшись ему в шею. Волконский замер, не зная, как на это реагировать. Такое случилось с ним впервые. Он просто прижал её к себе настолько близко, насколько это было возможно. Не хотелось её никуда отпускать. Никогда.