Война закончилась, львёнок

      — Я не отпущу тебя туда одного, — сразу заявила Гермиона, как только Северус встал и начал застегивать манжеты своей рубашки. Мужчина насмешливо посмотрел на нее. Несмотря на всю ситуацию, она оставалась собой.       Не отпустит… Непривычно слышать от кого-то подобное в свой адрес.       — Я снова твой начальник, — напомнил он ей, — ты не можешь сейчас командовать.       Ведьма посмотрела на мужчину из-под опущенных ресниц.       — Северус, — примирительно начала Гермиона, — я хочу пойти с тобой. Ты же знаешь, что я не смогу сейчас найти себе место дома…       — А я не знаю, что нас ждет там, — он помрачнел, уверенный, что ничего хорошего. — И Бруствер прислал сообщение только мне.       Он бросил на девушку многозначительный взгляд, прошел в ее спальню, чтобы накинуть сюртук. Гермиона едва не закатила глаза, последовав за ним.       — Прислал тебе, но вот неожиданность: мы были вместе… Кингсли знает меня, поймет, что я не могла остаться, если…       — Собирайся, — перебил он ее, и Гермиона ошарашенно на него уставилась.       — Так просто?       — Да, — кивнул он. — У тебя пять минут.       Подлетев к нему и чуть не сбив с ног, ведьма обняла Снейпа и оставила быстрый поцелуй на щеке, а потом побежала к комоду, доставать форму.       Северус улыбнулся уголками губ. Он и так собирался взять ее с собой. Не возникало и мысли оставить Гермиону одну после того, как дом Алдриджа, наверняка неплохо защищенный, подвергся нападению. Но послушать ее доводы, увидеть, как она пытается его убедить, придумывая рациональные причины, — это умиляло.       Меньше, чем через пять минут, ведьма была собрана. А еще через минуту они оказались напротив дома, стоящего одиноко в лесу, над которым зависла метка. Увидеть ее снова было… как удар под дых. Страшная, вызывающая отвращение и означающая смерть. Всегда смерть.       Кингсли ждал их на крыльце, подняв воротник своего маггловского пальто так, чтобы он закрывал уши. Они двинулись ему навстречу. Гермиона заметила, как Министр посмотрел на нее, слегка поджал губы и протянул руку Снейпу.       — В паре миль отсюда живут их соседи, — начал Кингсли без приветствия, просто кивнув Гермионе, и двинулся в дом, на ходу начав рассказ, — вчера они слышали шум, но подумали, что Алдридж с семьей просто отмечает Рождество. А сегодня утром, гуляя с собакой, их дочь увидела метку.       — Почему нас не вызвали сразу? — спросил Северус, внимательно скользя взглядом по стенам, пока они шли вперед.       — Мне нужно было проверить все самостоятельно, — холодно ответил Министр. — Я вообще не хотел вызывать вас сюда. Но у нас есть одна проблема…       Какая проблема, он не договорил. Кому нам, Гермионе тоже было интересно, но девушка не стала ни о чем спрашивать. Они вошли в комнату. Здесь находилось еще два человека. Стояли спиной, закрывая собой что-то… Капюшоны мантий были накинуты на головы так глубоко, что, когда они обернулись, ведьма не смогла увидеть их лиц. Но с них Гермиона быстро переключила внимание на то, что было у ног мужчин. Тела. Взрослая женщина, вероятно, жена Алдриджа. И девочка, на вид первый или второй курс Хогвартса. Лицо ее было в засохшей крови и ранах. Северус тут же оказался на корточках, осматривая ранения. Гермиона стояла, не в силах пошевелиться, и смотрела, не мигая, в широко раскрытые глаза ребенка. Где-то на задворках впавшего в ступор сознания она пыталась взять себя в руки.       Моргнуть, вздохнуть, ногти в ладошки.       Гермиона вздрогнула. Северус опустился на колени, принюхиваясь ко рту жертв.       — Их опоили сывороткой правды, — заключил он, аккуратно поворачивая длинными пальцами голову девочки и осматривая уши, — если это зелье можно так назвать. Была сварена неправильно, и ребенка убила именно она. Под ногтями кровь и кожа: она царапала себя сама, оглушенная болью. Из ушей и из носа пошла кровь, после чего случилось кровоизлияние в мозг, что и стало причиной смерти, — Северус посмотрел на женщину и пододвинулся ближе к ней. Открыл рот, осмотрел руки, уши, задрал юбку и кофту. По всему телу были синяки. Сделал несколько взмахов палочкой. — Ее пытали. Причем разными способами. И физически, и с помощью Круциатуса. Она прикусила себе язык. Нет пары зубов… Ее убили стандартным непростительным.       Северус выпрямился. Лицо его было спокойным и непроницаемым, и Гермиона впервые заметила, насколько он может оставаться бесстрастным и отрешенным. Сколько раз ему приходилось вот с таким же лицом самому доводить людей до подобного состояния? Она слегка качнула головой, отгоняя подобные мысли, и сосредоточилась на его словах.       — Я не смог определить зелье, — кивнул Кингсли; он был бледен, но сосредоточен и отрешен, будто не семья его хорошего друга лежала под ногами, — скорее всего, именно поэтому. Значит, изначально они хотели получить информацию. Думали, что ребенок может ее предоставить?       С последними словами он ударил кулаком по косяку, позволив наконец выплеснуться ярости.       — В доме, где есть дети, не может быть секретов, — сказал Северус, и, когда все на него посмотрели удивленно, он пояснил: — Это было золотое правило Лорда. Именно поэтому Пожиратели смерти в войну хватали и детей. Часто самая важная информация была получена из их уст. Вероятно, не получив от Алдриджа того, что хотел, Селвин решил попытать счастья с его семьей. Таким образом он пытался и получить информацию, и развязать язык отцу семейства, которому предстояло за всем этим наблюдать. Но здесь… — он опустил взгляд на девочку. — Не могу сказать с уверенностью, что это была не простая попытка развлечься.       Северус говорил холодно и вкрадчиво; ни одна эмоция не отразилась на его лице, и это заметили все. Кингсли поморщился, глядя на него, а потом отвернулся. Наверное, каждый в этой комнате вдруг вспомнил, что этот человек обладает подобной информацией, потому что играл на другой стороне.       Но Гермиона знала, что это маска. И она настолько безупречна сейчас только потому, что внутри бушуют сильные эмоции, рвущиеся наружу. И сильнее всего — чувство вины. Оно у него обостренное настолько, что даже сейчас, Гермиона была уверена, разъедает его изнутри, хотя именно к этим убийствам он отношения не имеет.       Поймав взгляд Снейпа, она тепло на него посмотрела. На улыбку сил не хватило, но пусть знает, что она все понимает. Он едва заметно кивнул в ответ.       Гермиона опустила взгляд на тела, и тут ее осенило.       — У Алдриджа две дочки, — воскликнула она, вскинув голову. Ведьма точно знала, что была и старшая дочь, которая заканчивала Хогвартс в этом году. — Где вторая?       Кингсли мрачно на нее посмотрел.       — А вот с этим-то как раз у нас проблема, — негромко сказал он и махнул рукой, поманив их за собой.       Гермиона и Северус, переглянувшись, пошли за Министром. Невыразимцы, а это были именно они, остались на месте. Похоже, им о проблеме все уже было известно. Они прошли на кухню.       Гермиона замерла, глядя на Иви — так звали старшую дочь Алдриджа. Девушка сидела привязанная к стулу, раскачиваясь на нем взад и вперед и повторяя одно и то же:       — Должна запомнить… Должна запомнить все… Ты должна запомнить все… Поняла? Должна запомнить…       — Она повторяет эту фразу и ничего больше, — негромко сказал Министр, остановившись неподалеку. Кингсли, не мигая, смотрел на нее; его глаза заблестели. — Когда мы пришли, она лежала рядом с матерью и сестрой… Но стоило нам приблизиться, бросилась на нас… Мы никак не могли ее успокоить. Магию применять к ней было опасно: сейчас она и так нестабильна, поэтому пришлось просто связать.       Гермиона подошла к девушке и присела перед ней, оказавшись ниже. Блуждающий по кухне рассеянный взгляд Иви вдруг сфокусировался на лице Гермионы, и она прекратила покачивания. На потрескавшихся, разбитых губах расползлась улыбка.       — Расскажешь ей… ей, поняла? Расскажешь ей…       Гермиона протянула к ней дрожащую руку, изо всех сил стараясь не расплакаться, и дотронулась до ее щеки, распухшей от ударов.       — Иви, — ласково позвала она, но получилось скорее жалостливо, — Иви, ты меня слышишь?       Девушка улыбнулась и кивнула.       — Расскажешь ей, — снова начала повторять она.       — Что ты должна рассказать ей? — негромко спросила она, борясь с комом в горле. Догадка мелькнула в голове: — Мне?       — Рассказать… да, рассказать… Все…       Иви без конца повторяла одно и то же. То, что она должна была рассказать, девушка знала, но ее рассудок не позволял ей это сделать. Что же с ней произошло? Почему ее оставили в живых? Если они хотели, чтобы она передала какую-то важную информацию, то зачем довели ее до такого состояния? Гермиона осмотрела девушку. На ней был халат. Это не вязалось с праздничными одеждами ее семьи. Она обернулась к Кингсли. Тот понял ее вопрос.       — Мы одели ее, — каким-то надломленным голосом сказал он, — она была…       Он покачал головой. Гермиона кивнула и отвернулась, уже прекрасно понимая, что с ней случилось. Проследила за ранениями. Синяки на лице, немного заплывший глаз, рассеченный лоб, разбитые губы, синяки на шее и запястьях. Гермиона дрожащей рукой потянула халат вверх, замечая ужасные синяки на бедрах, кровь, много крови, гораздо больше, чем могло быть при потере девственности, и засохшее семя.       Вытирая слезы трясущимися руками, Гермиона резко встала.       — Ее нужно поскорее доставить в больницу, — она не смотрела на мужчин, борясь с тошнотой. — Она сейчас страдает от боли, но это не заметно из-за внушения.       Гермиона глубоко вздохнула и обернулась, встретившись взглядом с Северусом.       — Сначала нужно изъять воспоминания, — мрачно сказал Кингсли, посмотрев на Снейпа. — Поэтому я позвал тебя.       — Но… — Гермиона запнулась, переводя взгляд с одного мужчины на другого. — Но это может нанести непоправимый вред в таком состоянии. Если сыворотку правды давали и ей, то на мозг уже оказано определенное воздействие, плюс пытки, как физические, так и моральные, и…       — Гермиона, Алдриджа нет здесь, — негромко напомнил Кингсли, — и это неспроста. Его забрали. Она, — он указал пальцем на вновь начавшую раскачиваться девушку, — единственная ниточка к тому, чтобы узнать хоть что-то… Мы должны узнать, зачем они приходили, чтобы спрогнозировать дальнейшие действия…       — Да Азкабан они хотели! — воскликнула Гермиона. — Очевидно же… Кингсли, прошу: не делай этого… Дай хотя бы целителям разума осмотреть ее.       Глаза Министра выцепили ее умоляющий взгляд, позу, в которой она неосознанно закрывала собой Иви. И Гермионе показалось, что он согласится, но Кингсли закрылся от нее и, обернувшись к Снейпу, вздохнул, говоря:       — У нас правда нет времени. Приступай.       Гермиона понимала, что она подчиняется Министру и не может ослушаться, не может просить, как бы ни хотела. Она должна вести себя профессионально, ее к этому готовили. Но она надеялась, что Снейп не станет этого делать, что откажется.       — Северус, — прошептала она, перехватывая его руку, — пожалуйста…       — Я не наврежу ей, Гермиона, — так же тихо ответил он, глядя во встревоженные глаза ведьмы. — Ты мне веришь?       Девушка кивнула, но ей было жаль подвергать Иви новым пыткам.       — Гермиона, — окликнул ее Кингсли — в его голосе слышалось явное раздражение, — помни, кто ты… Отойди.       Министр был чертовски прав. Она отлично это понимала.       — Будь осторожен, — сказала Гермиона, отпуская руку Северуса и отходя от них на несколько шагов.       Ведьма внимательно смотрела, как Снейп склоняется над девушкой, осторожно дотрагиваясь до ее подбородка, и та замирает, внимательно всматриваясь в его темные глаза. Он что-то говорил ей, но так тихо, что Гермиона не могла расслышать. Его большой палец невесомо поглаживал кожу, обходя при этом поврежденные участки. Снейп ее успокаивал. И у него отлично получалось.       Темные волосы Северуса закрывали его лицо, не позволяя заметить, как именно он смотрит на девушку, но видеть, что он проявляет нежность к кому-то другому, вдруг оказалось на редкость неприятно. Хотя, учитывая обстоятельства, это чувство было крайне нерациональным.       Еще минута, и он медленно выпрямился, не разрывая с Иви зрительного контакта, незаметно для нее направил палочку и прошептал:       — Легилименс.       Гермиона внимательно следила за его лицом, но оно оставалось абсолютно отрешенным. Ведьма перевела взгляд на Иви. Та улыбалась в данный момент, словно вспоминая что-то приятное. Затем ее брови нахмурились, на лице отразилось беспокойство. Эмоции продолжали сменять друг друга, отражаясь на лице страхом, болью, ужасом, и за пару мгновений до того, как Северус разорвал их связь, Иви закричала. Истошно и отчаянно. А потом все резко прекратилось, и ведьма повисла на веревках, обмякнув.       — Ну что? — Бруствер сразу обратился к Северусу, стоило ему сделать шаг назад. — Она что-то видела?       — Видела, — ответил Снейп и трансформировал стоявшую чашку в сосуд, затем дотронулся палочкой до виска, вытягивая воспоминание. Затем протянул склянку Кингсли. — Гермиона права: им нужен Азкабан. Но теперь я даже не могу представить, что они будут делать… Так понимаю, подробности про дополнительную тюрьму ты Алдриджу не рассказал?       — Не успел, — покачал головой Кингсли. — Мы должны были на днях поехать туда вместе: я хотел все показать ему и еще одному человеку…       — Отложи эти экскурсии, Кингсли, — раздраженно проговорил Северус, — пусть никто не знает ни о чем…       Министр кивнул.       — Я посмотрю воспоминания и дам знать, если потребуются какие-либо действия. Будьте готовы. Тела мы заберем в Министерство и поставим сигнальные чары на дом, если кто-то захочет вернуться сюда, — он бросил взгляд на Иви, которая до сих пор была без сознания. — Она будет в порядке?       — Не скоро, — честно ответил Снейп.       — Надо доставить ее в больницу, и желательно без лишнего шума.       — Я сделаю, — сказала Гермиона, и Кингсли кивнул, посмотрев на нее, а затем вышел.       Девушка сходила в спальню за пледом. Вернувшись, она обнаружила, что Северус уже развязал Иви, наложил очищающие чары и залечил некоторые раны. Гермиона обмотала ее пледом, и Северус осторожно взял девушку на руки. Не сговариваясь, они прошли к камину и друг за другом ушли в Мунго.       Там пришлось задержаться. Сначала они долго ждали дежурного целителя, который был очень занят; потом ждали результата осмотра. К палате Гермиона приставила двух мракоборцев, которые с явной неохотой пришли на вызов, но ослушаться ее не посмели. Убедившись, что Иви получила должное лечение, взяв с целителя подпись о неразглашении и утвердив список тех, кто будет иметь доступ к девочке, Гермиона и Северус неторопливо двинулись вниз, на выход.       Снейп приобнял ее за плечи, и Гермиона устало прислонилась к нему, опустошенная морально. Она уже чувствовала себя ужасно, хотя не видела воспоминание.       — Покажи мне, — тихо попросила девушка, и Северус вздохнул.       — Тебе будет плохо после него, — он наклонился, легко касаясь губами ее лба.       — Я знаю, — Гермиона крепче сжала его руку, — но я должна увидеть. Мне кажется, что она говорила про меня… Ее просили рассказать мне… Знаю, звучит бредово, но…       — Нет, ты права, — взгляд Северуса потемнел, — Селвин устроил небольшое представление именно для тебя.       Гермиона испытывающе на него посмотрела. Северус провел рукой по ее волосам.       — Я покажу. Пойдем.

***

      Гермиона стояла перед Омутом памяти в доме Северуса. Здесь было холодно и сыро. А еще темно. Она поежилась.       — Готова? — спросил он, погружая воспоминание в прозрачную жидкость, где оно завертелось образами и картинками.       Гермиона не была готова. Она трусливо хотела бы этого избежать, но не могла себе позволить подобную слабость. Поэтому кивнула, крепче сжав края Омута, и, больше не дав себе времени сомневаться, опустила в него голову.       …Семья Алдридж сидит за праздничным столом, обедая. Все парадно одеты, красивы и счастливы. Гермиона видит, как они переговариваются и смеются. Младшая рассказывает о Хогвартсе, когда дом сотрясается и раздается глухой звук, как от лавины, обрушившейся своей смертоносной силой. Джозеф подскакивает и смотрит в окно, но в этот момент дверь вышибает заклинанием, и в их сторону летят сразу несколько заклятий. Он выставляет щит, прикрывая семью, и теряет время… Гермиона с ужасом видит, что он не вызвал подкрепление. Теперь она понимает, что именно это обрекает его семью. Их моментально обезоруживают. Людей в масках Пожирателей Гермиона насчитывает около десяти человек. Они веселятся, врываясь в комнату. Алдридж отходит в угол, закрывая собой жену и детей. Сейчас только он стоит между ними и злом. Пожиратели ведут себя очень расслабленно и первое время даже не обращают на семью внимания. Они располагаются за столом, переговариваясь, хватая еду и отправляя ее в рот, слегка приподняв маски. Кто садится на диван, кто на кресло. Некоторые осматривают комнату и украшения.       Селвин сдергивает маску и, надкусывая пирожное, взятое со стола, впивается взглядом в семью, пока остальные так же не обращают на них внимания. Глаза его блестят удовольствием и предвкушением. Он чувствует их страх. Ему это нравится. Гермиона сжимает кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Она видит, что за ним стягивают маску еще несколько человек. Лестрейнджи, Треверс, Мунганд. Еще двоих она не знает. Остальные Пожиратели тоже едят, жмурясь и демонстративно наслаждаясь вкусом. Селвин налил себе глинтвейн в бокал и осушил его несколькими большими глотками.       — С Рождеством, что ли, — протягивает он, со стуком опуская бокал и растягивая губы в неприятной усмешке. — Правда, у вас оно не задалось, я смотрю. Вы какие-то нервные…       Он делает едва заметный знак рукой, и несколько Пожирателей смерти в масках подрываются и растаскивают семейство друг от друга. Младшая начинает кричать, протягивая руки к матери, отчего получает увесистый удар по голове и замолкает, всхлипывая. Ее родители начинают вырываться, пытаясь помочь дочери, но Селвин окликает их. Его палочка под ребрами старшей дочери, и он вскидывает бровь.       — Не угомонитесь — отправлю ее на тот свет прямо сейчас…       Они замирают, и рыдающая миссис Алдридж обреченно обмякает в руках одного из Пожирателей. Селвин удовлетворенно кивает и садится на стул.       — Что вам нужно? — зло цедит Джозеф. Гермиона не видит страха в его глазах. Он просто очень зол.       — Ну-у, как ты мог догадаться, информация и твоя помощь в освобождении наших друзей…       — Это невозможно, — перебивает он Селвина, — у меня нет таких полномочий.       — У начальника Отдела нет полномочий? М-м… не думаю, — качает головой Селвин и направляет палочку на Алдриджа. Через минуту он смеется. — О, похвально… похвально. Друзья, на нашего грозного начальника не действует Империо. Признаться, я даже рад…       Пожиратели посмеиваются, переглядываясь. Они понимают, что так интереснее. Их ждет шоу. Они любят «веселье». Селвин достает из внутреннего кармана мантии пузырек с прозрачной жидкостью. Сыворотка. Гермиона напрягается и подается вперед. Она так сосредоточена, что не замечает руку Северуса на своем плече.       Селвин улыбается, глядя на Джозефа; тот с ненавистью смотрит на него. Он готов к пыткам, к допросам. Гермиона видит, что он полностью осознает, что его ждет. Но когда два пожирателя ставят на колени перед Селвином его жену и младшую дочь, он дергается вперед.       — Нет, — кричит он; на его лице отражается ужас. Почему-то он только сейчас осознает, что они будут использовать их вместо него. Джозеф выглядит так, словно из него выбили весь дух. Он понимает, что они пришли не только за информацией, но и развлечься. Мужчина смотрит, как им раскрыли рты и капнули несколько капель сыворотки на язык. Пожиратели бросили их, и миссис Алдридж тут же притянула к себе дочь, обнимая ее и пытаясь закрыть собой.       — Будет интересно, — усмехается Селвин, откидываясь на спинку и глядя на женщин у своих ног.       Девочка начинает плакать, и это слегка раздражает его. Гермиона видит, какой он бросает взгляд на младшую, и наклоняет голову, хмурясь. За нее становится страшно.       — Поболтаем? — переводит взгляд на миссис Алдридж, но она тоже хмурится и дотрагивается до головы.       — Что-то… что-то не так… — говорит она, жмурясь. — Больно…       Алдриджа держат уже двое: так он рвется к своей семье. На него наложили Силенцио. Он что-то кричит, но ни слова не срывается с его губ. В это время младшая дочь уже начинает кататься по полу, держась за голову. Она царапает себя, рвет волосы и начинает истошно вопить. Иви бросается к ней, и Пожиратель не удерживает ее от неожиданности. Она обнимает сестру, пытаясь прижать к себе и убрать ее руки от лица, которое уже покрыто кровью. Иви плачет, а когда ее хватают за волосы и с силой бьют головой о стол, все мутнеет… для Гермионы тоже. Это же воспоминание Иви.       Когда картинка становится резче, Гермиона видит, что Иви посадили на стул, связав запястья. Селвин стоит над ней. Протягивает руку, стирая кровь со лба, и хмурится.       — Ее не трогать, — говорит он всем, внезапно сверкнув глазами, и улыбается, наводит на девушку палочку и шепчет: — Империо. Ты должна запомнить все, что я тебе скажу… все, что ты сейчас увидишь, — говорит он, склоняясь к ней, затем бьет ее по щеке, так, что голова мотнулась вбок. Девушка всхлипывает и остается в таком положении, не поднимая голову. Селвин хватает ее за волосы, заставляя выпрямиться, смотрит внимательно: — Поняла меня? Должна запомнить все. А пока посиди смирно, к тебе я еще вернусь, хорошо? — он похлопал ее по щеке и усмехнулся.       Пока он говорит с Иви, Гермиона замечает, что Алдридж под заклятием Селвина. Его лицо разбито. Видимо, он вырывался слишком сильно. Он все видит, понимает, но не может шевельнуться. Только глаза выдают его. Он плачет, глядя на дочь. Младшая уже мертва. Яркие глаза застекленели, глядя в пустоту. Миссис Алдридж, видимо, только что закончила принимать удары от Рабастана, потому что отползала от его ног в сторону дочери. Но у нее это плохо выходило. Со смехом Лестрейндж поставил ногу ей на спину, вдавливая в пол своим весом. Гермиона услышала, как хрустнули ее ребра. За эти минуты, что Иви была без сознания, все изменилось в худшую сторону. Вышло из-под контроля.       Селвин со вздохом оборачивается, оглядывая развернувшуюся картину. Хмурится. Дает знак Рабастану убрать ногу, и тот с неохотой подчиняется.       — Кто варил зелье? — спрашивает он; его глаза зло сверкают.       — Алекто, — хмыкает Руди. Он лежит на диване, закинув ноги на спинку, и крутит в руках палочку.       — Алекто, — протягивает Селвин, и становится понятно, что женщина будет наказана. Пожиратель подходит к девочке и пинает ее ногой в бок, проверяя, точно ли она мертва. — Что это за побочка такая?       — А кто ж его разберет, — Лестрейндж веселится. Он привстает, чтобы выпить глинтвейн. Похоже, его забавляет и ситуация, и то, что у Селвина проблемы; он наблюдает за всем, но сам ничего не делает. — С этой что делать будем?       Селвин переводит взгляд на миссис Алдридж. Его настроение из-за зелья немного падает, и он презрительно кривится.       — Можете развлекаться, — бросает он и садится за стол, отрезая себе индейку, пока Треверс, потирая руки, встает из кресла и достает палочку. Крик миссис Алдридж тут же разносится по гостиной. Селвин иногда посматривает на Джозефа, словно стараясь понять, готов он уже говорить или нет. Через некоторое время дает знак слуге остановиться. Миссис Алдридж трясет и рвет прямо на пол.       Селвин позволяет Джозефу говорить, шевелиться, но сойти с места он все так же не может.       — Пожалуйста, — почти стонет он, — отпустите их. Я сделаю все, что вы скажете.       Селвин поднимает брови, глядя на Лестрейнджа, словно давая понять: я же говорил. Тот довольно хмыкает.       — Ну-у, возможно, мы пощадим твою семью, — сказал Селвин, вытирая руки о скатерть, — если ты поможешь нам вытащить нашу.       — Я могу провести вас в Азкабан, — кивает Алдридж; он в отчаянии, и Гермиона понимает, что мужчина готов пойти на все. — Но ваших друзей там нет больше…       — Что? — Селвин резко дергается в его сторону, и вопрос повисает в тишине.       — Мы ожидали нападения на тюрьму, — сообщает Алдридж. — Их перевезли.       — Куда? — воздух в комнате начинает трещать от магии.       — Я не знаю: этим занимался Министр…       — Министр? Ему что, больше делать нечего?       — Он контролирует наш Отдел, он бывший мракоборец и многое…       — Я ему не верю, — перебивает его Мунгад, чуть ли не взревев. — Фенрир должен быть в Азкабане. Они бы не стали рисковать безопасностью и перевозить их… — взбешенный Мунганд еще страшнее — у Гермионы шевелятся волосы на затылке. — У них нет еще одной подобной крепости…       — Успокойся, — вкрадчиво и холодно произносит Селвин, глядя на оборотня.       — Он врет, — медленно говорит Мунганд, с подозрительным прищуром глядя на Алдриджа.       — Нет, я говорю правду, — слабо запротестовал Джозеф.       — НЕТ! — рычание Мунганда разносится по комнате и отражается от стен. — Этого не может быть. Я не могу ждать еще дольше…       Он взбешенным взглядом смотрит на Селвина.       — Ты обещал… Обещал в сентябре, потом к Новому году, и что теперь…       Селвин встает на ноги, глядя на Мунганда. Его взгляд сейчас мог бы заморозить кого угодно. Но оборотень мечется, не в силах поверить, что его встреча с братом снова под вопросом. Он рычит и, не сдержавшись, переворачивает стол с едой, заставив тот пролететь через комнату и удариться о стену. По пути стол сбивает одного из Пожирателей, но тот тяжело поднимается, не говоря ни слова.       — Угомонись, — очень тихо произносит Селвин, и в комнате становится холоднее.       Мунганд скалится и смотрит на него. Рычит. Потом вскидывает палочку и, обернувшись, кричит:       — Авада Кедавра!       Гермиона закрывает глаза, не в силах смотреть. Зеленый луч попадает прямо в миссис Алдридж, и отчаянный вопль Джозефа еще долго стоит в ушах.       — Ну что ты наделал, — всплескивает руками Селвин, недовольно смотрит на труп женщины и раздраженно накладывает на Алдриджа Силенцио. После всплеска эмоций Мунганд немного успокаивается, но все еще бешено смотрит на Алдриджа. Селвин дает знак своим людям убрать тела, и Пожиратели оттаскивают их в другой конец комнаты. Он цокает языком, взмахивая рукой. — Теперь вообще никакого веселья. А хотя…       Он оборачивается к Иви, которая расслабленно смотрит на все вокруг, зачарованная. Он снимает с нее Империо и видит, как меняется лицо девушки. Селвин впитывает ее эмоции, словно губка. Его настроение уже немного улучшается. Он подходит к ней, заставляя подняться, и несколько мгновений смотрит на то, как Иви плачет, косясь то на тела своих близких, то на плачущего отца. Алдридж словно постарел за последний час на сотню лет.       — Ты такая невинная, — он проводит пальцами по ее щеке почти ласково, потом усмехается: — Но жалкая. Будь смелой, девочка, встреть же свою судьбу достойно…       Но Иви боится; она слишком боится, чтобы смотреть ему в глаза и поднимать голову.       — Жалкое зрелище…       — Не всем же быть, как твоя любимая грязнокровка, — усмехается Руди, скалясь и поблескивая глазами.       Селвин смотрит на него, прищурившись, но тот только пожимает плечами и весело расширяет глаза. Внимание Пожирателя снова возвращается к дрожащей девушке.       — Ты все запомнила, малышка? — тихо спрашивает Селвин у Иви, и она кивает, не поднимая глаз. — Хорошо. Ты молодец. Тебе нужно будет рассказать все одной… девушке. Она придет сюда, к тебе.       Иви чуть смелее взглянула на Селвина, потому что поняла, что ее, видимо, не собираются убивать.       — Ее зовут Гермиона Грейнджер, ты знаешь ее, милая? — глаза Иви расширяются, и она с готовностью кивает.       Селвин улыбается уголком губ, поглаживая ее подбородок.       — Хорошо. Ты молодец…       Иви немного успокоилась, окруженная спокойным голосом Селвина и его прикосновениями. Либо он влиял на нее магией, что было более вероятно. Но наваждение спадает, когда он притягивает ее к себе, залезая рукой под платье, больно сжимая бедро и ягодицы. Она в панике упирается ему в грудь связанными руками, пытаясь отстраниться, и мотает головой.       — Нет, пожалуйста…       — Ты передашь ей, — он хватает Иви за волосы, блокируя ее движения сильной хваткой, и негромко говорит на ухо, так, что их больше никто не слышит: — Я поймаю тебя, маленькая грязнокровка. Помнишь, я обещал сделать с тобой страшные вещи? Так вот, я всегда держу свои обещания… А пока… наслаждайся просмотром, дорогая…       Его шепот звучит горячо. Гермиона сжимает зубы в тот момент, когда Селвин хватает Иви за горло, слегка приподняв девушку, а потом швыряет об пол. Она тяжело приподнимается, пытаясь отползти куда-нибудь подальше от него. Но он уже направляет на нее палочку, и ведьма выгибается, как натянутая струна, в спазме сцепив зубы. Забилась от боли, крича и срывая голосовые связки.       — Это даже… неинтересно, блядь… — презрительно кривится он, опуская палочку под заливистый смех Рудольфуса. Затем магией возвращает стол на место и дергает рыдающую Иви за волосы вверх, прикладывая ту об стол головой, и с силой вдавливает ее в деревянную поверхность, заставив грудью проехаться по столешнице. Во всех его движениях скользит ярость. Он выходит из себя, не получая того, что нужно. Ее платье трещит, поддаваясь резким движениям, и в следующую секунду уже откинуто куда-то в сторону. Белье преследует та же участь. Селвин держит ее одной рукой за шею, сапогом бьет по щиколоткам девушки, заставляя расставить ноги. Гермиона слышит звук расстегивающейся ширинки.       Дерись! Дерись же!       Гермиона молит об этом, но Иви, словно дикий зверь в свете фар, цепенеет, всхлипывая, и только умоляет не делать этого. На Алдриджа Гермиона больше не смотрит: она не в силах.       Иви кричит, давясь рыданиями, когда Селвин резко входит в нее и сразу же начинает вбиваться в хрупкое тело отрывистыми толчками. Его лицо искажено злостью, и это сквозит во всех его движениях, когда он резко двигает бедрами. Он рычит, откидывая голову, а Гермиона с ненавистью смотрит на него. Ведьма еще никогда не испытывала таких разрушительных эмоций. Сейчас она с легкостью бы убила его. Разорвала на части собственными руками…              Рука Северуса обхватывает ее чуть повыше локтя, и он тянет ее за собой. Гермиона вырывается.       — Нет, я должна…       — Он будет не единственный, — говорит он, и боль отражается в его глазах, — не надо…       Оглушенная этой информацией, ведьма поддается Северусу и через мгновение стоит в комнате, не в силах пошевелиться. Он обнимает ее, и Гермиона утыкается носом в его сюртук, сжимая зубы.       — Я ненавижу его, — горячо зашептала она. — Убью эту тварь.       — Вставай в очередь.       — Сколько их было?       Снейп молчал. Ей нужна была эта информация, просто чтобы добить себя.       — Северус, пожалуйста, скажи мне…       — Еще трое.       — Кто?       — Мунганд, Раб и еще один из тех, кто не снимал маску.       Гермиона зарычала, вцепляясь пальцами в его сюртук. От бессилия хотелось выть. За пару часов уничтожили целую семью. Изувечили жизнь молодой девушке. Джозеф не переживет эти потери. Как тут не потерять рассудок.       — Что с Алдриджем?       — После того, как Селвин закончил, он забрал его с собой и ушел, прихватив своих Пожирателей. Остались только те, кто хотел развлечься.       Гермиона прижалась сильнее к Северусу, чувствуя, как холод проникает в душу. Абсолютная безнадежность — так ощущался сегодняшний день.       — Давай уйдем домой, — попросила ведьма, и он кивнул.       Убрал Омут, помог ей укутаться в мантию, и они вышли на улицу. Уже почти вечер. День, который мог стать чем-то прекрасным, снова был упущен. О том, чтобы расслабиться и продолжать с того места, где остановились, и речи не было.       Дома у Гермионы Северус уложил ее на диван и укрыл пледом. Пока он ушел на кухню, ведьма медленно обвела взглядом пляшущее пламя, подарки, так и не раскрытые с утра, и думала о том, что, пока вчера они обедали, веселились и встречали Рождество, где-то далеко Пожиратели смерти отбирали жизни и насиловали. Она всей душой желала поймать их как можно скорее. И если нужно, убить на месте.       Северус приготовил простой ужин — жаркое с картошкой и овощами — и сварил прекрасный кофе. Они поели. Разговор не клеился, потому что беседовать о чем-то постороннем сейчас обоим казалось неправильным. Да и Гермиона была погружена в собственные мысли.       Вернувшись в гостиную, Гермиона отметила, что и она, и Северус совсем помрачнели, поэтому предложила открыть подарки. Им обоим нужно было хоть как-то отвлечься.       От родителей она сразу откинула, как сверток, так и письмо, не желая пока даже вспоминать о них. Стоило подумать о маме и папе, как что-то внутри поднималось, вызывая протест и злость.       Друзья подарили ей множество чудесных подарков, и Гермиона, распаковывая их, невольно улыбалась. Луна подарила необычную металлическую закладку для книг и много сладостей, Джинни — перчатки из драконьей кожи. Рон и Гарри, как всегда, книги. Джордж — целую коробку товаров из своего магазина, подписав, что раз она давно не заходила во «Всевозможные Волшебные Вредилки», то они идут к ней. Но были и неожиданные подарки: например, от Нарциссы и Драко. Драко подарил елочную игрушку ручной работы, что показалось Гермионе очень странным. Но игрушка была красивая. А Нарцисса — очень откровенный, прозрачный пеньюар, который вообще не выполнял своей прямой функции. Улыбнувшись, она закрыла коробку и отставила ее. Взяв небольшой сверток от Северуса, ведьма замерла. Она не ожидала, что он сделает ей подарок. Но получив его, испытала трепет. Не замечая, что он наблюдает за ней, Гермиона осторожно его раскрыла. Это было украшение. Подвеска с тонкой серебристой нитью и каким-то прозрачным камнем, внутри которого бушевал океан. Девушка поднесла ближе к глазам: да, действительно океан — ей не показалось. А рядом с камнем, справа, небольшой цветок гибискуса, который очень гармонично дополнял его. Гермиона улыбнулась и подняла глаза на Северуса. Он тепло на нее смотрел с легкой улыбкой. Потом протянул руку за украшением. Ведьма передала его и подняла волосы, повернувшись к нему спиной, чтобы ему было удобней застегнуть замок.       Его руки легли на плечи, погладив шею. Северус склонился и поцеловал изгиб, заставляя Гермиону открыться ласке и податься назад, к нему.       — Этот цветок что-то значит? — Гермиона подняла глаза, глядя на Северуса снизу вверх. Его глаза насмешливо сверкнули, но он кивнул.       — Это символ стойкости, чтобы принимать все обстоятельства мужественно и спокойно, и символ невероятной красоты, без излишеств и роскоши. — Его темные глаза обежали ее лицо, и потом их взгляды встретились. — Если бы я хотел рассказать, как восхищаюсь тобой и как люблю, я бы подарил тебе этот цветок.       Гермиона моргнула.       — Но ты и так мне его подарил, — неуверенно сказала она, беря в руки украшение.       — Да, — просто ответил Северус, и ведьма подавила в себе желание рассмеяться.       — А что с камнем? Какой смысл в нем? Давай, скажи, что я глубокая и таинственная, как океан…       Северус откинул голову и расхохотался. Ведьма смотрела на него, впитывая его такие редкие, но очень ценные эмоции.       — Нет, — все еще посмеиваясь, ответил он и, увидев, как вытянулось лицо Гермионы, поспешно добавил: — Я про смысл. Его нет. Это замаскированный амулет. Его работа в том, чтобы защищать тебя, отражая боевые заклятия. Его сила огромна, но от Авады он не спасет, так что здесь придется положиться на ловкость. Он неиссякаем, потому что у него не собственный заряд магической энергии, а способность тянуть ее из тебя. А пока на твоей руке Аркан — из меня. Его невозможно сорвать силой или потерять. Только ты сама можешь снять его…       — Северус… — только и пролепетала Гермиона, пораженная до глубины души таким многогранным и глубоким подарком. — Ты сам его сделал?       Он кивнул. Гермиона потянулась к нему, обхватывая шею руками, и поцеловала нежно и медленно. Какими способностями нужно обладать, чтобы создать подобное? Она порой забывала, насколько Снейп исключительный волшебник.       — Спасибо, — благодарно выдохнула ведьма, ласково погладив его щеку. — А что за жидкость внутри?       Подумать, что она просто для красоты, было бы глупо.       — Пока в камне бушует океан, тебе нечего бояться, а если внутри станет тихо, то опасность совсем близко…       — Разве не должно быть наоборот? — удивленно спросила Гермиона.       — Океан всегда волнуется — это норма. Но перед большой опасностью он затихает. Как перед цунами, например, или перед штормом.       — И откуда ты все это знаешь?       — Тебе лучше не знать…       Гермиона хмыкнула.       — Так, значит, он работает по принципу вредноскопа?       — Да, в некотором роде.       Гермиона замолкла на пару мгновений, вертя в руках и рассматривая украшение, а потом проникновенно заглянула в его глаза.       — Это чудесный подарок, Северус, — негромко сказала она. — Мне никогда никто не дарил ничего подобного, сделанного специально для меня. В чем было бы столько смысла… Теперь я боюсь, что тебе не очень понравится мой…       Она встала и достала небольшую коробку, аккуратно упакованную в красивую бумагу. Гермиона с удовольствием отметила, что у Северуса тоже немало подарков. И миссис Уизли все-таки прислала свой свитер ему лично, потому что Гермиона его вчера забыла. Ведьма протянула его Снейпу, и он осторожно его распаковал. Открыл коробочку и замер, глядя внутрь.       Гермиона тоже замерла. Неужели не нравится? Конечно, вряд ли он любитель такого…       — Я подумала, — неловко нарушила тишину Гермиона, — что он красивый, — девушка чуть не ударила себя по лбу. Что ты несешь? — Точнее… это редкая вещь, выполнено на заказ… И ты в итоге так и не вернул мне мой… И я сначала сомневалась, а потом подумала: может, тебе тоже хочется иметь собственный…       Северус поднял на нее взгляд темных глаз, которые весело поблескивали. Притянул Гермиону к себе и поцеловал.       — Отличный подарок, — сказал Снейп, отпуская девушку, и достал из коробочки кинжал.       — Он сделан из серебра; очень легкий, несмотря на то, что выглядит внушительно, — с улыбкой начала рассказывать Гермиона. — Я заказала его еще в августе. Тогда я хотела отблагодарить тебя за свое спасение. Но так как дело пришлось иметь с гоблином…       — Что? — Северус резко вскинул голову. — Как ты додумалась связаться с ними…       — Я хотела что-то исключительное для тебя, — начала оправдываться Гермиона и с улыбкой посмотрела на кинжал, — что-то, подобное мечу Гриффиндора. И мы договорились с ним о том, что он сделает то, что мне нужно, за определенную плату и оставит за мной услугу, — на этих словах Снейп застонал, а Гермиона не обратила внимание, продолжив: — В итоге, по мере того как он ковал этот кинжал, делал гравировку, ему все сильнее не хотелось с ним прощаться, — Гермиона засмеялась. — Нервы помотал мне знатно, — она покачала головой, вспомнив, как изначальная цена, о которой они договорились, выросла почти в четыре раза, но Северусу она об этом сообщать не собиралась. — В конце концов мне пришлось почти отнимать его… С этих пор я зареклась иметь еще когда-либо дело с гоблинами.       Северус восхищенно на нее посмотрел, потом опустил взгляд на кинжал и покрутил его в руке, перехватывая рукоятку поудобнее. Она была инкрустирована камнями, отливающими зелеными бликами, и змея искусно оплетала рукоять, при этом не мешая держать ее со всем удобством.       — Его тоже будет закалять все, чего он коснется. Это… восхитительно, Гермиона, — тихо проговорил Снейп, затем поднял его к глазам, читая гравировку: — Post tenebras scire lux…       Он прищурился, улыбаясь. Звучит символично.       — Изначально я подумала, что ты можешь использовать его в зельеварении: это отличный вариант для нарезания ингредиентов, требующих серебряных инструментов, — склонив голову набок и наблюдая за Северусом, сказала Гермиона, — но потом… Мне понравилось, что ты сделал с Эйвери…       Улыбка сошла с его лица, и он вскинул бровь, посмотрев на нее внимательно.       — Гермиона…       — Нет, правда. Я бы хотела увидеть, как ты делаешь что-то подобное с Селвином. Он, — Гермиона указала на нож, — идеален для этого…       Северус не смог скрыть тревогу во взгляде, которая мелькнула после ее слов. Аркан влиял на нее — это они выяснили еще в начале ноября, но снимать его было слишком опасно. После того, как Северус предложил убирать заклятие на выходные, постоянно что-то случалось, и оставлять Гермиону без магической поддержки было бы глупо. Но он видел этот странный блеск во взгляде и решительный прищур глаз, когда она смотрела на Селвина сегодня. Северус видел эту жажду убийства в ней. Это восхищало и пугало одновременно. Восхищало, потому что она не побоится постоять за себя, защитить себя и тех, кто на это не способен. И в то же время пугало, что в ней что-то изменится, поглотит собой свет, который она всегда излучала.       Северус притянул ведьму к себе, заключая в крепкие объятия и целуя шелковистые волосы. Это все вызывало смутную тревогу за ее здоровье и магию, за рассудок. Мерлин, как бы он хотел все изменить, оградить от этой работы и от этого зла. Скрыть навсегда от Селвина и ему подобных.       Снейп обхватил ее лицо руками, заглядывая в невероятные янтарные глаза, которые с таким теплом и любовью смотрели на него. Погладил большими пальцами щеки, поцеловал, вызывая улыбку. Она ласково накрыла его руки своими, проводя по венам пальцами.       — Какое неудачное время мы выбрали для любви, Грейнджер…

***

      Гермиона отбросила волосы, поднимая голову от подушки и с трудом раскрывая глаза. В них словно песка насыпали. Казалось, что они с Северусом уснули буквально только что, но какое-то движение в темноте заставило ведьму быстро проснуться. Она взмахнула запястьем, и в комнате вспыхнули свечи.       — Северус? — удивленно протянула Гермиона, приподнимаясь и натягивая на себя одеяло. Снейп торопливо одевался, стоя к ней спиной. — Что-то случилось?       Гермиона бросила быстрый взгляд на часы. Пять утра. Они уснули только пару часов назад. Будильник она поставила на семь. Снова посмотрела на Северуса. Резкие движения, торопливость… что-то не так.       — Мне нужно уйти, Гермиона; скорее всего, я не появлюсь сегодня на работе. Предупреди Поттера, — хрипло произнес он, хватая мантию.       Нахмурившись, ведьма тут же встала и прошла к нему. Обойдя Снейпа, заставила посмотреть на себя. Он был очень напряжен, зубы сжаты.       — Снова шея? — спросила девушка, дотрагиваясь до щеки. Он кивнул, прикрыв глаза.       Его качнуло, и Гермиона поддержала мужчину. Потом решительно принялась расстегивать пуговички на сюртуке, которые он не успел застегнуть полностью.       — Тебе не обязательно уползать и прятаться от меня, Снейп, когда тебе больно, — процедила Гермиона, продолжая его раздевать. У Северуса уже не было сил протестовать. — Что мне потребуется?       — Шкатулка, — выдохнул он, — у меня в спальне…       — Я сейчас все принесу, — Гермиона торопливо сдергивала с него одежду, только ругаясь про себя, что он потратил силы на то, чтобы одеться и попытаться слинять от нее. Ее злило, что он хотел скрыться и не показать свою боль и слабость. Серьезно, Снейп? И это после того, как я видела твои слезы?       Ведьме потребовалось несколько минут, чтобы собраться, сходить через камин к нему домой, не умереть там от страха, кстати, потому что его дом ночью, без хозяина, выглядел устрашающе, и вернуться. Снейпа нашла в ванной. Он стоял под ледяным душем. Наверное, это помогало, но Гермиона видела, как его тело уже покрылось гусиной кожей и он дрожал. Насколько сильной была эта боль, что она затмевала собой буквально все остальное? Ведьма помнила, как он страдал тогда, в августе, и не знала, как ему помочь. Отправила Гарри Патронус с сообщением, что они не появятся сегодня на работе. Слегка сонный и словно контуженный Патронус от Гарри известил Гермиону о том, что она его разбудила, но он все понял. Гермиона стукнула себя по лбу. Время! Из головы вылетело.       Гермиона помогла ему обмотаться в полотенце, предварительно нагрев его, высушила волосы магией, как только он вышел, и уложила в постель. Сразу прошла к столу, доставая нужные склянки и тревожно их оглядывая. От магических ран, животворящий эликсир, настойка растопырника, охранное зелье, рябиновый отвар. Опасно, слишком опасно пить все это разом. Интоксикация будет невероятная. Но он уже делал так раньше, а поднимать этот вопрос сейчас было бы глупо. Гермиона решительно откупорила первую склянку.       За него было больно. Он дрожал, стискивая зубы. Казалось, что зелья совершенно не возымели никакого действия. Гермиона только заламывала руки, ужасаясь, как быстро его накрыло. На теле выступила испарина, температура подскочила. И только спустя пару часов ведьма поняла, почему Северус хотел уйти. Он не желал показывать, насколько больно ему может быть. Для такого гордого мужчины это было очень тяжело. Гермиона поняла, что он старается сдержаться, не подавать виду, тратя усилия еще и на это. Девушка покачала головой и встала. Сейчас она могла помочь ему только одним: уйти. Ведьма наложила на комнату чары конфиденциальности и вышла. Она закрыла дверь, не услышав раздавшийся тут же крик сквозь стиснутые зубы.

***

      Гарри влетел в ее гостиную через камин ближе к обеду. Он был бледен и зол. Гермиона вскочила на ноги, испуганно глядя на него, в то время как Гарри сделал пару решительных шагов к ней и заключил в объятия.       — Гарри… — Гермиона положила руки другу на плечи.       — Алдридж мертв, — голос парня звучал приглушенно.       Гермиона закрыла глаза, собирая свое самообладание в кулак. Обняла Гарри покрепче. Девушка не была удивлена. Она ожидала этого.       — Как это случилось?       — Он был зачарован, — вздохнул Гарри, отпуская ее и протирая лицо руками в усталом жесте. — Ворвался в Азкабан, напал на охрану… Его обезвредил дементор. Высосал душу, но до этого Алдридж от удара получил травму головы. Из-за неразберихи ему не успели оказать помощь…       Гермиона осела в ужасе. Какая кошмарная смерть. Незаслуженная и несправедливая.       — Алдридж не поддается внушению, — вдруг тихо сказала она, посмотрев на Гарри. — Значит, Селвин был где-то рядом. Может, наблюдал… Я не знаю, как действуют его чары и на каком расстоянии. Боже, Гарри… Кингсли рассказал вам о его семье?       Поттер кивнул, присаживаясь рядом.       — Он пытается приостановить слив информации в «Пророк», но эта новость слишком шокирующая. Завтра выйдет статья, и люди будут напуганы до чертиков…       Гермиона кивнула.       — Не могу понять, как они попали в его дом…       — Защита была слабовата, — Гарри устало потер лицо, — он давно ее не обновлял. Наверное, замотался с работой…       — Ладно, допустим, — согласилась Гермиона, — но как они узнали местоположение…       Гарри поджал губы и покачал головой.       — Не знаю, Гермиона. Я совсем перестал что-либо понимать…       Они помолчали несколько минут. Гермиона смотрела на подарки, которые она так и не убрала, потому что они с Северусом отвлеклись друг на друга, и думала о том, как страх снова поселится в сердцах людей после выхода завтрашнего «Пророка». Гарри наблюдал, как за окном начал кружить снежок.       — Надо что-то сделать… — тихо сказал он. — Завтра он может напасть на любого другого человека, который покажется ему полезным, стерев и его семью с лица Земли.       — Надо, — согласилась Гермиона, задумавшись теперь об этом. Что же им сделать, чтобы выманить его, поймать, убить…       Ведьма несколько минут молчала, а потом решительно посмотрела на Гарри.       — У меня есть план…       Гарри бросил на нее заинтересованный взгляд, скептически приподняв бровь. Ведьма приступила к рассказу, подробно объяснив ему план, как покончить с Селвином. Он был почти идеальным, если бы не несколько нюансов, из-за которых Гарри вскочил на ноги, возмущенно глядя на нее.       — Нет, — он наставил на нее палец, вздернув бровь, — ты поняла меня? Нет! Это тупейшая идея.       Гермиона вскинула подбородок.       Тупейшая, говоришь? Мы просто в отчаянии.       Прищурившись, она буравила друга решительным взглядом.       — А Кингсли рассказал вам, что именно случилось с семьей Алдриджа? — с нажимом спросила девушка.       — Да, — рявкнул Гарри. — Младшая умерла из-за сыворотки, мать убили Авадой, а старшая выжила и сейчас в больнице… Ты хочешь что-то добавить от себя?       Гермиона встала и, схватив друга за руку, потащила к камину.       — Пошли, я тебе добавлю от себя…       Через минуту оба стояли в доме Северуса. Гермиона подумала, что он прибьет ее, если узнает, что она приводила сюда Поттера. Прошла к шкафу, достала Омут памяти, в котором все еще плавало воспоминание, которое ей вчера показал Северус. Гермиона поднесла палочку к виску, доставая свое воспоминание о том, как она увидела тела и Иви, опустила его в Омут и сделала пригласительный жест рукой. Гарри посмотрел на нее скептически, но все-таки наклонил голову, окуная лицо в жидкость. Ведьма же осталась стоять, нервно дергая ногой, предпочитая не погружаться во все это снова. Она ждала, когда Гарри посмотрит все, ежась от пронизывающего холода. Обняв себя, Гермиона стояла на месте, предпочитая не ступать и лишнего шага в этом доме без его хозяина.       Ведьма была так напряжена, что чуть не вскрикнула, когда Гарри резко выпрямился. Гермиона встретилась со взглядом зеленых глаз, в которых видела отражение собственных эмоций после просмотра. Ужас и совершенное опустошение. Поттер стал еще бледнее, если это возможно. Осел на пол, схватившись за живот.       — Меня тошнит, — сдавленно сказал он.       Гермиона повела плечами и кивнула, соглашаясь. Ее тоже тошнило. Ведьма не проронила ни слова, ожидая, когда он сам скажет это.       — Ладно, — наконец выдохнул Гарри, поднимаясь, — я согласен. Если только мы не сдохнем, то сможем покончить с ними раз и навсегда. Но Снейп нас убьет, стоит ему узнать… И мы можем лишиться работы…       Гермиона кивнула, понимая, что Северус будет в бешенстве, а Кингсли запросто может их уволить. Поэтому, пока Снейп не в строю, а Бруствер ничего не знает, нужно все сделать быстро. Она взмахнула палочкой и вызвала Патронус. Наговорив сообщение, ведьма отправила его прямиком к Рудольфусу Лестрейнджу.