× × ×
— Не обольщайся, — сказал Питер, осторожно передавая Венди в руки Вана. — Ты единственный, кто может устоять на ногах среди всех остальных. И единственный, кто сможет удержать её, не скривившись от боли. — Я, конечно, не против... но разве ты не можешь исцелить Феликса и Джеймса? — он прижал Венди к себе, от чего её пышные юбки зашуршали. — Боюсь, мой способ исцеления им совсем не подойдёт, — Питер взглянул на Феликса, — Ну или я брезгую. — Что будем делать с Киллианом? — Венди попросила сохранить ему жизнь, — вмешался в разговор Джеймс, — Сможешь удовлетворить это странное пожелание? — Ещё не решил. Вообще... сдался он мне? — Спроси потом у Венди, — посоветовал Порок, возвращая взгляд на девушку, — Узнай мотив. — Не боишься, что маг помрет раньше, чем ты успеешь с ним поговорить? — спросил Феликс. — Именно об этом я не беспокоюсь. Для меня большая честь прикончить его. А теперь выйди из комнаты и подожди меня снаружи. Феликс, ты заберешь Киллиана — если он проснется, ты знаешь, что делать. — Конечно, — ответил Феликс, забросив на своё плечо дубинку. Его арбалет теперь висел на плече у Вана. Дождавшись, пока они покинут склеп, Питер повернулся к двери, которая вела в нужную ему комнату, и, медленно открыв ее, вскоре оказался внутри.× × ×
Феликс очнулся от ливня, крупными каплями барабанившего по его лицу. Капли воды мешали песок с грязью, пачкая одежду юноши. Его обнажённая спина промозгла от холода и влаги, штаны отсырели — впрочем, это очередная причина продолжить лежать на холодной земле и созерцать ночное небо затуманенными очами. Вода жгла раны, нанесенные плетью, но не лечила их. Скорее всего, на следующее утро он не проснется, умрёт от заражения. Никто не помог ему подняться, укрыться от дождя. Феликс предполагал, что это был приказ — не прикасаться к нему. И все они повиновались. Все они предали его; и Вендетта тоже... Любовь всей его жизни. Ею он дорожил больше, чем собой. Она менялась со временем, но парень думал, что это от предстоящих перемен, которые должны были произойти в их жизни. Теперь ясно, что она просто решила погнаться за богатством и не знала, как сообщить об этом своему другу. А в итоге не сказала совсем. Феликс поднес руку к щеке и стёр слезы, пачкая лицо кровью и грязью. Сейчас это не имеет смысла. Зато есть место боли, которая съедала его изнутри. Вендетта была единственным человеком, благодаря которому он не чувствовал себя одиноким. Родители умерли от ужасной болезни, которая десять лет назад в больших количествах забирала взрослых и стариков. А теперь у него нет никого. Он чувствовал себя особенно потерянным и пустым. И Феликс сильно злился. Кроме него об этом уже никто не мог знать. Вскоре, посреди ночи, совсем неподалёку, Феликс услышал приглушённые звуки музыкального инструмента. То была не иначе как флейта. Закрыв глаза, он слушал. Слушал и ждал, когда мелодия достигнет своего конца. Но вместо этого звук лишь усиливался, пока вовсе не зазвучал у него над душой. Хозяин флейты гулял по улицам в багровой мантии. Капюшон был наброшен на лицо таким образом, что даже при свете фонарей юноша не смог понять, кто играет. — Прекрати, — отозвался Феликс. — Бесполезный дудочник. Тебе за это даже никто не заплатит. Незнакомец резко остановился. Феликс не обратил внимания. Его глаза были закрыты, но стоило их открыть, как сверху возник силуэт. — Очень надеюсь, что ты не хотел меня этим задеть... — прошептал незнакомец, — Так ты слышишь музыку? — голос принадлежал юноше. — Странный вопрос, — вздохнул Феликс. — Отвечай. — Да... конечно же слышу! Парень скинул с себя капюшон и внимательно посмотрел на Феликса. Вначале его лицо казалось безучастным к парню, избитому плетьми и брошенному на дороге, но затем он заинтересовался. — Как интересно... — Что? — Как твоё имя? — Феликс, — ответил он, стряхнув грязь с ладони. — Ты хочешь мне помочь? — Что-то вроде того, — согласился незнакомец, а затем протянул руку Феликсу. — А тебя как звать? — Пэн. Пока этого будет достаточно.× × ×
— Ты уверен? — Я же сказал — нет. Я отказываюсь, — Питер посмотрел на Джеймса, а затем и на остальных, стоявших позади. — Я не смогу выполнить эту просьбу. Ты отлично знаешь, как я отношусь к детям. — Это твой внук, Питер. — А Румпельштильцхен был моим сыном. И что теперь? Я снова променял его на остров, забрав сердце во имя жизни Нетландии. Ничего не имеет для меня значения. Дети — бремя, которое я не хочу нести и впредь. — В таком случае, возьми Гидеона не для себя, для Венди. Я знаю, когда-то ей очень хотелось иметь ребенка. Питер сердито взглянул на Джеймса и медленно покачал головой. — Никогда. И дело не в Венди, или в том, что я буду как-то по-другому к ней относиться... Это чушь. У меня уже была жена, родившая мне сына. Мне пришлось смотреть на роды: это боль и мучения, сравнимые только с ощущением, когда горишь заживо. Я не позволю Венди ни испытать эту боль, ни стать матерью. Нет. Это мой окончательный ответ. — Не забывай, как ты травмировал её, Питер. Возможно, благодаря Гидеону ей удастся простить тебя. На острове мальчик подрастет очень быстро. Ты даже не успеешь по ней соскучиться, — Джеймс игриво вскинул брови и бросил короткий взгляд на Венди. Она всё ещё спала и вряд ли проснётся, пока они все не окажутся на острове, — Хорошенько подумай. Пока ты будешь занят островом, она воспитает тебе отличного Пропащего. Может, он станет твоей правой рукой, если Феликс откинется. — Я, вообще-то, всё слышу, — буркнул Феликс. — О, да неужели? — Джеймс отошёл к нему, оставляя Питера одного в раздумьях. Гидеон тихо спал в своей колыбели, которая была надёжно спрятана в уцелевшей лавке Голда. Он был крошечными — таким же, каким Питер помнил Румпельштильцхена. С безразличием наблюдая за младенцем, юноша представлял себе, как всё будет, если он возьмёт его на остров. Гидеон — потомок сильного мага и обычной женщины — какие гены подействуют на него быстрее, и что случится, если он унаследует всё от отца?.. Тряхнув головой, Питер наконец собрался с духом и решил уходить, но вдруг в голове всплыли недавние слова Джеймса о Венди: «Возможно, благодаря Гидеону ей удастся простить тебя». Он хотел, чтобы всё было, как раньше, до забвения. Они вместе проводили столько времени... Питер хранил эти воспоминания в своей голове так бережно, что никакая Тень не смогла бы их стереть или уничтожить. Повернувшись обратно к колыбели, Питер запустил туда руки, а поднял их уже держа на руках Гидеона, завернутого в теплое одеяло. — Клянусь, если встанешь у меня на пути, я без угрызений совести тебя убью, — прошептал Питер прямо у лица младенца, а затем закрыл его уголком одеяла. — Пора возвращаться домой, друзья мои. Джеймс и Феликс одобрительно кивнули в его сторону.× × ×
Нетландия. Много лет назад. Феликс возвращался с отрядом патрульных Пропащих после ночного дежурства. Обычно они обходили остров до лагуны, где обитали русалки — по крайней мере, за одну ночь весь остров не обойти, да и за три тоже. Им нужно было следить за тем, чтобы пираты не нарушали границы и сходили на берег без разрешения Пэна. Также патрульные брали след хищников, чтобы сообщить охотникам, где затаился их будущий обед. Феликс скинул с себя арбалет и отдал дубинку Дэвину. Пропащие — смертельно опасные слуги Питера Пэна. Они не выделялись в сравнении с королем особой жестокостью, но с ними было так же неприятно иметь дело, как со штормом на корабле. — А, так вот, где ты, — окликнул его Питер, спускаясь с крутого выступа, на котором стоял его трон. Обычно о не любил сидеть на нем; больше предпочитал развалиться, свесив ноги через один из подлокотников. — Хочу тебя кое с кем познакомить. — Это как-то связано с тем, кого по ошибке сюда принесла Тень? — Не совсем... Не совсем по ошибке, — парень приблизился к Лосту и хлопнул его по плечу. — Это необычный гость. Я бы даже сказал... Особенный. — У тебя здесь кровь, — нахмурился Феликс, кивнув на воротник Питера. — Это не моя, — в ответ усмехнулся он, — Пойдем. — Подожди, Пэн. — Ну что ещё? — Ты обещал, что сегодня вечером мы поговорим. Это очень важно для меня. — Аудиенция отменяется, Феликс. Сегодня мне не до неё, особенно, после долгой болтовни с Чёрной Бородой. Я утомился. А сейчас я собираюсь тебя познакомить с нашим гостем. Они пересекли почти весь лагерь и добрались до места, отведённого для небольших домиков на дереве, откуда тянулись прочные лианы. На них и висели клетки, созданные для пленников. — Это было три дня назад, и тебе лишь сейчас взбрендило в голову познакомить меня с ним. — Что с лицом, Феликс? — возмутился Питер, взмахнув рукой. В его руке появилось красное спелое яблоко, которое он не стал есть. Вероятно, оно было предназначено не для него. — Сначала нашему милому гостю пришлось посидеть в клетке минус второго уровня. Не помню, зачем я так решил, но сейчас это неважно. Феликс оказался у рычага, который вскоре начал медленно поворачивать вокруг своей оси. Необходимая им клетка стала постепенно спускаться на землю, и, когда она наконец оказалась внизу, Питер прошёл к её дверце и стал разбираться одной рукой с замком. — Ну здравствуй, милая, — он широко улыбнулся, наблюдая за девушкой через верхнюю щель прутьев. Парень видел, как она прижалась спиной к противоположной стене клетки и посмотрела на него со страхом дикой кошки. Феликс в недоумении уставился на Питера и плотно скрестил руки на груди. «Что значит "милая"?» Дверь клетки распахнулась. Пропащему по-прежнему ничего не было видно. — Я тебе кое-что принес. Слушай, вчера я совсем забыл тебя покормить. Давай это исправим? — он протянул ей яблоко. Феликс не мог видеть, но предположил, что заключенный, сидевший внутри, боялся даже прикоснуться к еде. Питер посмотрел на Феликса. — Иди сюда. Посмотри на нее. Он говорил это так, словно ребенок, собирающийся показать своей маме маленького медвежонка или зайчика, спрятанного в клетке. Несмотря на всю ясность мысли о том, кто бы там мог быть, Феликс всё же подошёл к клетке и опустился на колени. Его взгляд столкнулся с напуганными глазами ещё совсем молодой девушки, которая изначально не подходила этому месту. Во-первых, это девчонка, а во-вторых, она очень сильно напоминала Феликсу кого-то из прошлой жизни... Но в Нетландии нет места прошедшим дням, ведь время здесь стоит, и мальчишки живут здесь всегда настоящим. — Знакомься, это Венди, — Пэн вновь улыбнулся, реагируя на то, как девушка наконец начинает есть яблоко, откусывая понемногу... нет, ничтожно мало. Брови Феликса внезапно высоко поднялись. Если бы на него смотрел Питер, то непременно бы подметил тот факт, что они лезут прямо ему на лоб. — А это Феликс. Теперь он часто будет тебя навещать, — его рука опустилась к её лицу, пальцы смахнули завитки ее волос. Венди перестала есть. Она вообще перестала двигаться. — О, я надеюсь, ты уже не обижаешься на меня за то, что тебе пришлось какое-то время оставаться под землей... — Она... — протянул Феликс, замечая за ней спутанные, но все такие же прелестные золотые кудри и прекрасное лицо, какое было у той, кого он любил всю свою смертную жизнь. Его брови наконец сместились к переносице. На место искреннего удивления пришла давно затаившаяся злоба. — ...красивая, да, — продолжил за него Питер, — И эта робость и чрезмерная боязливость пройдут. Тогда я смогу наслаждаться игрой в самой её большей мере. Феликс? — Мне нужно идти, — ответил он, быстро поднимаясь на ноги. — Куда это ты собрался? — Слышал, Дэвин и Риз что-то не поделили вовремя патруля. Надо решить. — Какая жалость... хотя знаешь, ты свободен. При тебе она всё равно говорить не будет. А так мы сможем вновь мило побеседовать. Верно, милая? — Отпустите меня... — почти пропищала она, и от этого голоса в Феликсе снова проснулось что-то знакомое его сердцу. Это вызвало у него странное болезненное чувство. — Ч-ш-ш, — произнёс Питер. — Я хочу домой, — это он уже слышал. Эти единственные две фразы, которые она повторяла все эти три дня подряд; и наверняка это не последний раз. — Да... — с опозданием проговорил Феликс, а после, буквально сбежал с поляны. Питер заметил его странное поведение, но решил обсудить это с ним на досуге. Если он вообще появится. — Это твой новый дом, — с опасным притворством любезного юноши, продолжал он. — Отсюда не сбежать. Стоит тебе покинуть его пределы, ты вернёшься на прежнее место, будто никогда отсюда не уходила. Возможно, тебе это даже понравится. Это как игра в собственном разуме — бесполезная затея, — парень немного втянул себя в клетку, держась руками за створки. — О, смотри, ты почти ничего не съела... как это... разочаровывает меня.× × ×
Взгляд Киллиана изучал дальний горизонт со скалы, имеющей крутой спуск с двух сторон. У подножья виднелись темные листья пальм и лиан, спутанные в общие клочья, из которых потом сплетут клетки. Туман сгущался у его ног, опускаясь на ботинки, где также расположились капли воды дождя, который лишь пару часов назад освежил остров. Когда-то он стоял здесь примерно сотню лет назад и верил, что со своей командой обретёт в этом месте вечную юность, а заодно придумает, как отомстить Румпельштильцхену... Планы частично сбылись, но пират так не получил желаемого. Его давний план избавиться от Пэна провалился. Он знал, что вечный мальчик ненавидит его, но, несмотря на это, он всё же сохранил ему жизнь. Такой выбор короля имел свои минусы... Киллиан опустил взгляд на свою левую ногу, вместо которой был деревянный протез. Это унизительно. Причём в который раз. Питер безжалостно лишил его ноги, а после долго шутил над тем, что когда-то ему придётся стать полностью деревянным. Впрочем, эти шутки тоже имели для пирата значительный вес: ему было позволено вернуть корабль с уцелевшей командой, на которую, кстати, он и смотрел, пялившись на горизонт. — Ещё не надоело? — раздался голос Пэна раньше, чем он появился сам. Киллиан резко обернулся назад и увидел перед собой короля острова во всей его красе. Челка, слегка прикрывавшая его глаза, делала взгляд мрачнее и загадочнее. Питер не собирался открывать пирату свои истинные эмоции. — Просто всё это неожиданно, — пират пожал плечами и положил локоть на рукоятку меча. — Неужели? — он сделал вид, будто эта фраза его озадачила. Питер слегка отклонился назад и вскинул подбородок, позволяя лунному свету озарить тусклым светом его острые, как лезвие, скулы. Остров придавал ему сил, и это было очень заметно. Ни одна Тень не смогла бы с ним такое сотворить, и все же сейчас темное существо и Пэн — единое целое. Питер стал сильнее, изящнее. Его движения, тембр голоса — манили и искушали. Он ещё никогда не был таким притягательным. Киллиан задержал на нём взгляд, прежде чем с усилием отвернулся и вновь посмотрел на горизонт, где стоял «Веселый Роджер». Уже не такой, как прежде, как, в общем-то и все на этом острове. Питер обещал возобновить игру и поставить все на свои места, но что-то поддаётся стечению обстоятельств. — Я буду безумно по ней скучать... — он говорил об Эмме. — Меня это не особо интересует. — Знаю, — Киллиан коснулся места, куда когда-то Питер нанёс удар кинжалом. Рана всё ещё саднила, но, кажется, предложенная Шатту мазь лечила его, — Зачем ты позвал меня? — Будь всё, как раньше, я бы предложил тебе сделку, но сейчас, когда с каждым твоим выполненным приказом ты становишься ближе к свободе, должен сделать для меня кое-что. — И что же? — Ты позволишь Венди жить на корабле какое-то время. Уверен, она не захочет видеть меня и даже разговаривать. Я хочу дать ей время, и, кроме того, хочу, чтобы она сама дошла до мысли обо мне, — он подошёл ближе, внезапно сокращая между ними расстояние, — Пытаться вразумить её сейчас не буду, не получится... Но я готов ждать. Мне нужно, чтобы она сама захотела меня. — А если она не захочет жить на корабле? Ты снова заставишь её? Питер остепенился. Он надменно вскинул брови и скривил губы в странной ухмылке. — А вот это уже не должно тебя касаться, — словно на зло, подул ветер, взъерошив воротник кожаного жилета. Пират вздрогнул от тревожной боли в животе. — И чуть не забыл... Найди для неё лучшую каюту, следи за своей командой, чтобы они не посмели и думать о ней. — Да, я... — Киллиан кивнул. — Сделаю все, как надо. — Очень на это надеюсь. — Что насчёт Гидеона? — Откуда тебе о нём известно? — Я слышал ваш разговор с Джеймсом, когда мы оказались здесь. — Занимательно... — Питер отошёл назад, поскольку собирался уходить, — Когда Венди будет готова, я отдам Гидеона ей на воспитание. — Ты действительно думаешь, что сможешь загладить своим внуком вину перед ней? — Я не думаю, я это точно знаю. Киллиан опустил голову, обращая свой задумчивый взгляд в пустоту, где было легче всего размышлять над услышанным. Ему трудно представить, какие у них с Венди будут отношения. Возможно, до дня «Х» они не обмолвятся и словом, а может их давняя дружба получит второй шанс. Он верил Питеру. Верил в его слова о том, что он не станет наседать на Венди, и будет ждать того момента, когда она решится вновь доверять ему. Это время он посвятит острову. Вернётся прежняя для него идиллия, где в жизни нет ничего, кроме опасных игр и авантюр, танцев у костра и бурной ночной жизни. Его рассвет сил начался. — Тогда по рука... — пират поднял голову и протянул Питеру руку, но его поблизости уже не оказалось.× × ×
На губах оставался сладковатый привкус яда. Венди почувствовала это, когда облизнула пересохшие губы. Осознание того, что происходит, пришло к ней не скоро. Сперва она спокойно лежала в кровати, досматривая сон. Одеяло приятно грело её, шум дождя за бортом манил обратно в сладкий сон. «— Что ты наделал!..» — ее посетило ведение, где она с ужасом смотрит на окровавленные руки и громко кричит, обращаясь к Питеру, — «Что ты наделал...» Прогремела гроза, а каюта озарилась светом яркой молнии. Венди вцепилась руками в простыню и резко села в постели. Капля пота проложила дорожку от ее виска скуле. Сердце забилось в горле и сжалось в комок в трахее. — ...ты меня понял? Она, услышав голос Питера, резко встала и прошла на цыпочках до двери. — Если я не справлюсь? — А что было в прошлый раз? — его шумное дыхание нарушило тишину короткой паузы, — Не забыл? — теперь он шептал, — Дверь заперта, верно? — Да. Ключ у меня. Венди прижала ладонь к двери, а затем спустила пальцы к ручке. Она не провернулась. «Я на корабле» — наконец дошло до неё, — «И меня заперли». — Выпустите меня! Киллиан дернулся от неожиданности, когда Венди ударила кулаком в дверь. Питер же просто наблюдал. Он оставался таким же спокойным, каким был до того момента, как принёс вместе с Джеймсом Венди на корабль. — Питер, выпусти меня! Слышишь? Отопри дверь! — Она знает, что ты здесь, — прошептал Джеймс. — Какой ты догадливый. — Откройте дверь! Пожалуйста, — она стучала кулаками в попытках достучаться либо до Джеймса, либо до Киллиана. — Откройте дверь! — Ей страшно, — сказал Джонс, следуя по коридору к каюте. Питер схватил его за локоть и немедленно остановил пирата, пока тот не совершил ошибку. — Ей необходимо быть одной. Прямо сейчас, — строго сказал он. — Нет, пожалуйста! Отпустите меня... — дверь продолжала терпеть издевательское отношение с одной стороны. Венди нужно было вырваться на свободу. Здесь было темно, за иллюминатором грохотал гром, предвещая штормовую ночь, которой, в первую очередь, Питер хотел порадовать себя. Запахи тропического ливня мотивировали его и делали его настроение гораздо менее отвратительным. — Ты правда в этом уверен? — очень сомневаясь в правоте короля, поинтересовался Джеймс, — Она сейчас одна, и ей, наоборот, нужен кто-то, кто бы смог объяснить ей, что происходит. За последние пару дней, с тех пор, как они покинули старый добрый Сторибрук, произошел ряд событий, которые, на самом деле, требовали отдельной истории и сил. Спасение острова благодаря сердцу Румпельштильцхена, восстановление лагеря и потерянной карты, благодаря долгому обходу территории, заключению контракта с Киллианом и его командой, урегулирование Пороков в лагере и других частях острова. Некоторые из них живут так же обособленно, как, например, русалки или индейцы. Осталось лишь заняться Пропащими... — Я знаю, что делаю, Джеймс. Не нужно меня учить, как ребёнка, которого только вчера произвели на свет, — он прислонился кулаком к стене и с беспокойством посмотрел куда-то вниз. — Ты должен хотя бы успокоить её. — Я пообещал себе, что не притронусь к ней, пока она сама этого не пожелает. Питер посмотрел на дверь, сотрясающуюся от ударов кулаками. Он слышал, как плакала Венди и хотел помочь ей, но... Очевидно же, что девушка должна сама во всем разобраться. У неё было мало времени осознать и пережить некоторые моменты заново. Ей следует вспомнить все, что произошло в монастыре, в городе и в лесу. — Ну всё, идём, — парень сжал руки в кулаки и, подтолкнув Джеймса, направился вместе с ним по длинному коридору. Киллиан принял решение подождать, пока Венди успокоится, но этого не происходило добрых десять минут. Ее плач скрывался за криком, мольбой о помощи. После того, как все стихло, пират захотел узнать, что случилось с девушкой — отчего она замолчала? Он подождал пару минут. Открыв дверь ключом, Джонс вошел в кабину и быстро поискал глазами Венди. Она лежала на полу, свернувшись калачиком, как пушистый котенок. — Венди? Ответа не было. Мысль о том, что Венди могла так быстро уснуть, пришла Киллиану не скоро. Он убедился в этом, когда присел рядом с девушкой на коленях и проверил её дыхание. Найдя её руки в темноте, он ощутил, как они всё ещё горят от ударов. Потянув их на себя, Киллиан перекинул Венди через плечо, чтобы суметь вернуть её в кровать. Чтобы ей было не страшно проснуться вновь, он оставил рядом с ней яркий ночник. Уходя, дверь он оставил открытой. Джонс знал, что должен был слушаться приказа Пэна не выпускать Венди, но решил сам принимать решения на своём корабле. Это он — Капитан, и он решает, что делать со своим экипажем. По пути в свой кабинет, Киллиан встретил Мистера Сми. Он сидел на круглой бочке и подсчитывал горсть золотых монет, а затем сложил их в мешок. — Как долго это продлится? — спросил пират, не поднимая глаз на Капитана. — О чём ты? — Мы в который раз становимся пленниками на острове по твоей вине. — Скажи спасибо, что мы все ещё живы, и нас не постигла участь тех, кто напрасно погиб в Сторибруке. — Да лучше б я сдох, — Сми спрыгнул с бочки и направился к Капитану. — Все лучше, чем жить под руководством этого ненормального мальчишки. Он ведь псих. Да ещё и тиран. — Сми, я понимаю все твоё недовольство... — Не понимаешь! — перебил его пират. Киллиан нахмурил брови — никто не смел из команды с ним так обращаться. — Ты не понимаешь и свою команду. Не удивляйся, если вместо тебя решат выбрать другого капитана. А если ты будешь сопротивляться, будет бунт. — Мистер Сми! — Я все сказал! Мистер Сми не взглянул на своего Капитана даже напоследок. Он ушёл, оставив Киллиана одного. Джонс же, обдумывая его недавние слова, забыл, куда хотел пойти. Поэтому, какое-то время стоял под дождём, в наблюдении очертаний острова с дальнего расстояния.× × ×
Купание в теплом молоке, разбавленным водой и душистым мёдом являлось не последним методом успокоения Капитана корабля. Просто сегодня он не хотел прибегать к рому. Здравый рассудок ему должен пригодиться для размышлений. Положив руки на бортики ванны, Киллиан отклонил голову назад и прикрыл глаза. На шумном корабле, наконец, наступила тишина. Свечи в стеклянных фонарях горели и слегка покачивались от движения корабля по волнам. — Пятнадцать человек на сундук мертвеца, — тихо запел он, почти не произнося слов. Его больше волновала музыка, которая пробуждала старые добрые воспоминания. Зачастую это были те, что происходили до путешествия на Остров Вечной Юности, — Йо-хо-хо, и бутылка рому... — он тяжело вздохнул, отчего капельки воды стекли по его груди, — Пей, и дьявол тебя доведёт до конца... Киллиан прислушался к тишине. Ему могло показаться, но вроде бы он слышал какие-то звуки за дверью. Случайно наткнувшись на зеркало, стоявшие на столе и заодно открывавшее вид позади него, пират заметил силуэт, стоящий у двери. Его сердце замерло от страха. Он был готов схватиться за кочергу, которая как раз стояла рядом с ванной, но вовремя разглядел во мраке золотистые кудри Венди. — Что ты там делаешь? — спросил он, не оборачиваясь назад. Венди не ожидала, что Киллиан узнает, что она здесь стоит, поэтому какое-то время молчала, размышляя о том, чем могла себя выдать. — Венди, — пират наконец обернулся и посмотрел на девушку, — Надеюсь, ты не хотела убить меня. — Мне жаль за тот раз, — тихо отозвалась Венди, делая шаг вперёд. Понимая, о чём идёт речь, Киллиан усмехнулся и махнул рукой. — Допустим, мы об этом забыли. — Это ты оставил дверь открытой? — Ну да, я. — Почему? — Мы ведь давно друг друга знаем, верно? Мне известно, как ты себя поведешь, будучи запертой. Да и Джеймс прав. Рядом с тобой должен быть хоть кто-то, кто объяснить, что здесь происходит. Венди осторожно обошла ванну, села на ее бортик, зацепившись за острый край бедром. Она опустила глаза и почиркала ногтем по деревянному покрытию. Киллиан с любопытством наблюдал за ней. Ему было известно, что она собиралась что-то сказать, но, как всегда, не знала, с чего начать. — У тебя нет ощущения, что мы оба вернулись туда, откуда начали? — наконец спросила она. — Есть немного, — признался Киллиан, — Но тогда моя команда не хотела иметь нового капитана. — Что? — она резко подняла глаза. — Не хочу винить во всем Пэна, но я чувствую, что это его вина. Он изнурял моих ребят веками и чего ради? Ради того, что мы получили сейчас. — Он сохранил вам всем жизни. — Уверен, по твоей просьбе, но дело вовсе не в этом. Стало известно, что моя команда лучше пойдет на корм Кракену, чем станет жить здесь. Ты этого не видела, но мы заключили с Пэном сделку, которая продлится столько, сколько он пожелает. Он вернул мой корабль и команду, а взамен... — пират поднял ногу с деревянным протезом и горько усмехнулся. Венди закрыла двумя руками рот и с ужасом уставилась на ещё не зажившие язвы, — Я лишился ноги, как когда-то руки. — Боже... прости меня, — она опустила руки, чтобы обхватить ими себя. — Вообще-то, это я должен извиниться. За всё, — Киллиан спрятал ногу под мутную от молока воду. — Особенно за твоих братьев. Все могло быть иначе, если бы я не испугался. — Они были бы живы, но остались бы пленниками Пэна. Это худшее, что я могла для них желать, — сказала Венди, — Одно дело — хотеть быть рядом с ними, но другое... хотели ли они этой долгой и мучительной жизни? Я по ним очень скучаю... как и по всем, кого со мной рядом больше не будет. — В этом теперь мы больше похожи — оба одиноки, — он немного подумал, а затем продолжил, — Хотя Пэн скажет тебе обратное. — Почему он оставил меня здесь? — Он говорит, что не хочет тебя тревожить какое-то время, но не был бы он Пэном, если бы его слова не имели второго смысла. — Что, по-твоему, этот его второй смысл? — Ничего нового для тебя, кажется. Он боится снова сорваться и поглотить тебя полностью. Не забывай, что с островом он меняется, наполняется энергией, становится неуязвимым... Ему становится тяжелее сдерживать свои желания. Почему так трудно отговорить его от очередной авантюры? Причина кроется именно в этом. — А что должно измениться со временем? — не понимала Венди, — Он перестанет желать меня? — Нет, он надеется, что со временем ты не будешь против его, как это сказать?... Общества! Да и... пока ты здесь, у него будет время привести остров в идеальное, по его мнению, состояние. Венди и Киллиан посмотрели друг на друга, и неожиданно вспомнили, как до забвения оба так же обсуждали остров и его короля. Эти моменты имели особую ауру, которая прямо сейчас повисла над ними и скрепила их, словно объятиями. — И ещё кое-что. Не зная отчего, Венди чувствовала себя неловко. — Перед смертью Румпельштильцхен завещал Пэну самое дорогое его сердцу. То, что он бы хотел сберечь, — он выдержал приличную паузу, — Своего младшего сына — Гидеона. По совместительству внука Пэна. Скоро он будет жить здесь, на корабле, под твоей опекой. — Он хочет, чтобы я воспитывала его? — удивилась Венди, сжав руками деревянный бортик сильнее. Это были признаки надежды. — В этом и проблема. Лишь воспитание. Никаких игр в "дочки-матери". Пэн не позволит тебе и Гидеону считать, что ты его мать. Это жестоко... Но таково желание нашего короля, — он театрально вознес руки в потолку, —Ты познакомишься с ним, когда будешь готова. Венди слабо кивнула и повернула голову в сторону окна, где недавно зловеще прогремела ещё одна молния.