Фильмы для взрослых

Поттер нервничал. Сидел на полу в гостиной, постелив поверх ковра плед, сзади - диван и подушка, спереди - кофейный столик со смартфоном, все готово, осталось только нажать плэй, но не было второго главного героя этой картины маслом. Цифры на экране высвечивали 00:12, а Малфой все не приходил. Гарри волновался, как перед свиданием, и ему не нравилась эта ассоциация. Испытывать жгучее чувство вины перед Малфоем ему тоже не нравилось. Возможно, Малфой не простил. Это было бы неудивительно, учитывая его сложный характер и то, с какой злостью и обидой он кричал вчера, как влажно блестели серые глаза и дрожали руки. В нем многое накопилось и теперь рвалось наружу, ломая холодную маску. Маловероятно, что мультфильм мог помочь в этой ситуации, но у Гарри больше ничего не было, а лёгкая детская история без эмоциональных потрясений хуже сделать уж точно не могла. К тому же хитрый Поттер рассчитывал подстегнуть хоречье любопытство: тот ведь не знает, что такое мультфильм. Хотя могло случиться, что Малфой просто уснул. Гарри решил, что, если Хорек так и не объявится, он поговорит с ним завтра. Попытается, по крайней мере. Шаги за спиной заставили Поттера вздрогнуть. Через пару секунд в поле зрения возник синепижамный Малфой со своей подушкой и плюхнулся рядом на плед, протянув ноги под кофейным столиком. — Я все ещё зол на тебя, Поттер, - заявил он сразу, стараясь не смотреть на Поттера, расплывшегося в улыбке. — Но ты пришёл, - ответил Гарри. — Я рад. — Меня подкупили конфеты, - признался Хорёк. Гарри хмыкнул, не отрывая взгляда от хмурого профиля. — Я где-то слышал, что пристрастие к сладкому означает нехватку любви, - как бы между прочим сказал Поттер. Малфой скривился. — Ой, заткнись. У тебя в ящике целая пачка нехватки любви. — .. туше. — Как дела у Джиневры? - вдруг поинтересовался Хорёк. — Ты заявил о своих правах на неё. Наверное, ты тщательно это обдумал. В тоне Малфоя проскальзывала издёвка, но вид его был таким невинным, что Гарри растерялся. По большей части из-за вопроса, потому что его "заявление прав" было импульсивным детским желанием доказать что-то себе и в первую очередь Малфою, и он уже успел пожалеть об этом во время разговора с Роном. А ещё Поттер вдруг осознал, что в понедельник обещал Джинни встретиться на неделе, но сам ограничился только тем идиотским поцелуем во время ужина. Их... акт воскрешения отношений должен был состояться уже через день, и поведение Гарри выглядело не очень красиво: будто он забыл про нее и вспомнил лишь тогда, когда у него зачесалось. И самое страшное было то, что он действительно про нее забыл. — Обожаю, Поттер, когда я задаю тебе вопрос, и ты вдруг выпадаешь из реальности, - довольно протянул Хорёк. — Я прям вижу, как копошатся геройские мыслишки и шевелят воронье гнездо на твоей голове. Значит, правильные задаю вопросы. Так что там с Джиневрой? Гарри нахмурился. — Все нормально с Джиневрой. В субботу придет ко мне на Гриммо. Поттер сам не понял, зачем сообщил Хорьку эту явно лишнюю информацию, но Хорёк уже расплылся в пошловатой ухмылочке. — Даже так, - сказал он и поиграл бровями, глядя на розовеющего Поттера. — Ты главное предохраняйся. Гарри стал совсем красным и уже открыл было рот, чтобы сказать Малфою, куда ему следует пойти с его советами, но Хорёк его опередил вопросом: — Погоди, а кто ее из Хогвартса-то отпустит? У нее нет такой привилегии - шляться на выходных, где душа пожелает. Поттер захлопнул рот, стукнув зубами. И правда, а кто ее отпустит? Гарри как-то не думал об этом. Наверное, потому что он вообще не думает о своей девушке! А Малфой тем временем уже спрятался в ладонях и ржал там, содрогаясь. Гарри пихнул его кулаком в плечо. — Говорю же, Поттер, я задаю правильные вопросы. Ты бы просто видел свое лицо. Давай ты уже перестанешь выть о любви и прочем и признаешь, что у вас большие проблемы. Поттер собрался как обычно возразить, но вдруг передумал. Теперь, когда он понял, что Малфой не компрометировал себя лишним трепом и в целом ему можно было доверять, то почему бы не согласиться наконец с тем, что и так было явным. К тому же Гарри придется научиться верить Малфою: он уже выдал ему свой маленький бисексуальный секретик. — Да, у нас проблемы, - честно признался Поттер. — Но проблемы решаемы, так что это не означает конец. Малфой фыркнул и сказал абсолютно серьёзно: — Не то чтобы меня особо волновали чувства мелкой Уизли, но после того, как ты прилюдно засосал ее в Большом зале, ты, Герой, просто обязан сделать все возможное, чтобы эти проблемы не привели к концу. Иначе последствия расставания с Золотым мальчиком обрушатся на нее лавиной дерьма. Гарри был удивлен и испуган одновременно: удивлен Малфоевским участием и испуган его серьезным тоном. — Что ты имеешь в виду? - сглотнув, спросил он. — Ты читаешь Пророк вообще? Поттеру не понравился этот вопрос. Пророк - это всегда не к добру. — Очень стараюсь не читать, - ответил Поттер. Малфой понимающе кивнул. — Бережешь нервы, - констатировал Хорёк. — А я вот мазохист. И сегодня на первой полосе под колдо, где ты в Большом зале тискаешь свою Уизли - не понимаю, кто и как умудряется их делать вообще, - был километр текста о том, какой фасон платья ей больше к лицу, предсказания, касающиеся количества ваших детей и их имен, и интервью с какой-то "близкой подружкой", которая "уверяет, что дело близится к свадьбе". Честное слово, "близкая подружка" - это не я, - заверил Малфой. Поттер молчал и хлопал округлившимися глазами, и довольный Малфой, бессовестно наслаждаясь произведенным эффектом, решил добить его и добавил: — Как ты там говорил? "Никто ничего от меня не ждёт"? — Ты серьёзно? - чуть не со стоном протянул Гарри. — Абсолютно. Поттер готов был взорваться от негодования. Наверное, стоит начать читать Пророк, чтоб хотя бы знать, от чего отбиваться. — Это отвратительно, конечно, - в итоге сказал он. — Но несмертельно. К тому же, если мы вдруг расстанемся, то лавина дерьма, о которой ты говорил, прекратится и... Малфой неожиданно расхохотался, и у Поттера даже дернулась рука в стремлении двинуть не в меру весёлому Хорьку. — Поттер, ты такой наивный, - протянул Хорёк. — Обсуждение платьев - это не лавина дерьма. Лавина дерьма - это "они расстались, потому что Уизли не удовлетворяла Героя", или "она изменяла ему с самого начала", или "Джиневра не может иметь детей". Найдется ещё больше подружек с горячими подробностями, ещё больше колдо и - самое главное - ещё больше энергии у Скитер на писанину, потому что эта женщина обожает скандалы, и если она про платье накатала простыню, то, я уверен, ваше расставание вдохновит ее на целый томик сплетен и обсасывания постельных подробностей. Вот об этой лавине дерьма я тебе говорил. Гарри ненавидел, когда Малфой оказывался прав. В последнее время это происходило всё чаще и чаще, и всё чаще и чаще Поттер ловил себя на мысли, что видит в Хорьке нечто большее, чем его извечное безграничное самолюбие и высокомерное презрение ко всему окружающему. Ну, а вчерашняя истерика показала Гарри, насколько ранимое у Хорька сердце. В том, что у Малфоя есть сердце и оно вовсе не изо льда, Поттер теперь не сомневался. Ему, как минимум, посчастливилось услышать его мягкое биение, когда он полусонный прижимался к теплой груди в синей пижаме. Гарри старался не вспоминать то утро, но это глухое "тук-тук-тук" стало для него настоящим откровением, и он часто возвращался мыслями к тому моменту. Разумеется, он не думал всерьез, что у Малфоя нет сердца, он ведь не тупица, но никогда еще ему не доводилось слышать мерное биение в чужой груди. Это было так... интимно. Лежать рядом, когда человек спит, близко-близко, и наслаждаться спокойным ритмом, отмеряемым жизнью. Тук-тук-тук... Гарри захотелось снова услышать это, и в собственной груди защемило от осознания, что это невозможно. Поттер тряхнул головой, возвращая мысли к предмету обсуждения. Так, о чем они? А, Джинни. Черт, Джинни... Как же легко Гарри переставал думать о ней и начинал думать о Малфое. — Мы справимся со всем дерьмом, Малфой, не переживай, - сказал он наконец. Хорёк в своей привычной манере изогнул бровь. — Да в том и дело, что не "мы", а "она". Огребать ей, Поттер. Ты у нас Герой, тебе можно всё. — Недавно ты чуть не орал, что "Национальный герой не может трахаться с мужиками", - Гарри посмотрел на Хорька с вызовом. Хорёк вздохнул. — Да, тут я был... неправ, - еле выдавил он из себя; казалось, у него аж челюсть свело от этих слов. — Мне было сложно уложить в голове, что святой Поттер трахает мужиков. Но у магического сообщества, влюбленного в тебя, будет с этим попроще. Даже если ты изнасилуешь единорога, Поттер, Пророк тут же выпустит статью о том, что единорог был только рад, а твой член теперь волшебный. И на следующий день к тебе и твоему члену выстроится очередь из ведьмочек. И единорогов. Гарри скривился от картин, любезно нарисованных ему воображением. — То есть твоя реакция на мою ориентацию была вызвана разрывом шаблона? - спросил он Хорька. — Святой Поттер, прости Мерлин, не вяжется у тебя с мужиками? — Отчасти, да, - согласился Малфой. — А от другой части? — От другой части меня взбесило то, что ты снова нарушаешь правила и тебе снова сойдёт это с рук. — Правила? - переспросил пораженный Гарри. — Да, Поттер, правила, - ответил Малфой. — Вот видишь, ты даже слова такого не знаешь. Но я понял, о чем ты, не надо злобно шевелить бровями. В твоём мире розовых пони все должны принимать друг друга и свободно любить, но, скажи, как много гомосексуалов ты знаешь? — Ну, - задумчиво протянул Гарри. — У соседки тети Петунии сын, кажется, был геем. Малфой закатил глаза. — Среди магов, - уточнил он. И Поттер к своему огромному удивлению осознал, что... — Абсолютно никого... — Вот именно, - тон Малфоя снова стал серьезным, чем немного напомнил учительский тон Гермионы. — А ведь они есть, их не может не быть. Магическое сообщество малочисленно, и здесь не приветствуются связи и тем более браки, не способные к зачатию, то есть угрожающие демографической ситуации. В чистокровных семьях гомосексуальность под абсолютным запретом. Даже слов таких не произносят, будто в мире ничего подобного нет и быть не может. Малфой глубоко вздохнул, и Поттеру показалась, что его ровный спокойный голос был очередной маской, за которой он старательно скрывал свое неравнодушие. — У меня в детстве был друг, - продолжил Малфой. — Джерри, его звали Джерри. Мне было 6, ему 8, мы часто играли вместе, его родители общались с моими. Все было замечательно, но года через два они все пропали. Просто исчезли из моей жизни. Я спрашивал отца, когда они снова навестят нас, но отец молчал; я писал Джерри, писал его родителям, но не получал ответа. Видя, как я скучаю, реву и пишу-пишу-пишу проклятые письма, мать не выдержала и сказала, что они уехали навсегда туда, куда не долетают совы, и я больше никогда не увижу своего друга, - Малфой невесело улыбнулся, заглянув Поттеру в глаза. — Я вырос и наконец смог узнать, что произошло. Не от родителей, конечно: мои родители делали вид, что не было никакого Джерри. Оказалось, его отца, чистокровного мага, как-то раз увидели в борделе, где он снял мальчика. И всё. Они и правда уехали, но только через год, когда жизнь их стала совсем невозможной и им пришлось сменить место. Перед их семьёй сразу же захлопнулись все двери, никто не хотел, чтобы их дети играли с ребенком педика. И мои родители в том числе. Такая вот история, Поттер. Как думаешь, как отреагирует Магическая Британия, если вскроется твоя любовь к крепким членам? Гарри, по началу пребывающий под давящим впечатлением от печального рассказа Малфоя, теперь вспыхнул и в сотый раз пожалел, что поделился с Хорьком своим летним приключением: хоть он и убедил себя в том, что обещаниям Малфоя можно верить, но от хоречьих подколов его это не освобождало. — Ты бессовестный пошляк, Малфой, - заявил Гарри и обхватил горящее лицо прохладными ладонями. — Неделю назад я застукал тебя за дрочкой, а вчера ты нагло тёрся об меня всё утро! И кто тут бессовестный пошляк? Поттер стал ещё краснее, хотя это казалось уже невозможным, хорошо, что за ладонями было не видно, как проявляется на нем его несмываемый позор. — Я не знал, что это ты, - начал оправдываться Гарри. — Я был в бреду от зелья, которым ты меня опоил! — То есть это зелье заставило тебя залезть мне под одежду и возжелать моего тела? - Малфой откровенно забавлялся. — Да! - отчаянно воскликнул Гарри, готовый умереть от смущения, а потом ещё раз умереть от осознания того, в чем он только что признался. — Я не то имел в виду, - простонал он, целиком спрятавшись в спасительных ладонях. Малфой тоже сидел, погруженный в себя: зарылся лицом в локтях, сложенных на согнутых коленях, и ржал, наслаждаясь тем, как ловко он заманил в ловушку Поттера. Обиженный Поттер пихнул его в плечо. — Да ладно, Поттер, - примирительно протянул Малфой. — Я знаю, что передо мной сложно устоять, - и он самодовольно провел рукой по серебристо-белым волосам. Поттер пихнул его снова. — Ты так и не ответил на мой вопрос, - с хитрой улыбкой напомнил Малфой и обнял руками колени. — Извини, меня сбили с мысли твои издевательства, - пробубнил Гарри. — Какой был вопрос? Про Британию и члены? Малфой снова хихикнул. — Именно про члены, Поттер, про члены-то ты не забываешь. — Я готов придушить тебя, Хорёк, - прошипел Гарри, и Малфой поднял ладони, сдаваясь, но не прекращая при этом лыбиться. — Я никому не говорил ещё, кроме тебя, поэтому не знаю, какая может быть реакция, и если судить только по тебе, то это будет поток насмешек и сарказма. Думаю, это можно пережить. Ты как постоянный читатель Пророка, наверное, лучше знаешь, что меня ждёт. Поделишься догадками? — Хм, - Хорёк задумчиво постучал пальцем по пухлой нижней губе. — Скорее всего, на следующий день новой традиционной ориентацией объявят бисексуальную и всем, кому нравится исключительно противоположный пол, придется несладко. Гарри вздохнул. — Ты невозможен. — Если серьёзно, - продолжил невозможный Хорёк. — Думаю, на тебя со всех сторон полетят упрёки в том, что ты не оправдал надежд, ведёшь себя не так, как подобает примеру молодежи, а особо одаренные будут пытаться тебя вразумить и вернуть на путь истинный. Поттер повел плечами. — По большому счету мне плевать, - он старался казаться как можно более равнодушным. — Если бы было плевать, ты бы давно рассказал своим друзьям, - заметил Малфой. Гарри потер переносицу и поправил очки. — Я не боюсь их реакции, - признался он, вглядываясь в пламя камина. — Просто это тяжелый разговор. К тому же я встречаюсь с Джинни, сестрой Рона и подругой Гермионы: сложно заявить, что я би и избежать при этом информации о том, как я опытным путем в этом убедился. Изменив, по сути, их близкому человеку. — Я все хотел спросить, - осторожно начал Малфой, и Гарри напрягся от его вкрадчивого тона. — Зачем ты изменил ей? Поттер вздохнул, нахмурившись. Очередной сложный вопрос. — Я не знаю, если честно, - Гарри покачал головой. — И это не то, чтобы измена, у нас было все непонятно, мы только переписывались и ничего друг другу не обещали. И мне было плохо. После войны, после судов, ну, ты знаешь... Я хотел чего-то, что отвлекло бы меня. Чего-то яркого, нового, живого. С теми, кто не в курсе, кто, блять, такой Гарри Поттер и как он всех нас спас. — Забавно, Поттер, - протянул задумчиво Малфой. — Я всю жизнь завидовал твоей славе, а ты всю жизнь тяготишься ею. — И сейчас завидуешь? Малфой фыркнул. — Мерлин, было бы чему! - он усмехнулся и поправил упавшую на лоб платиновую прядь. — Герой настолько забит, что ввязывается в беспорядочные половые связи с маглами в стремлении забыться. Поттер проследил взглядом движение длинных пальцев, убирающих волосы за ухо, и прокомментировал почти отрешённо: — Звучит отвратительно. — Выглядит, наверное, ещё хуже, - Хорёк передернулся, изображая отвращение. — К тому же я теперь тоже известен. Печально, но известен, - его губы скривились в невеселой улыбке. — Молодой пожиратель, несостоявшийся убийца и прочее. Меня боятся, это хорошо, - Малфой сделал паузу, хитро прищурился и продолжил: — Но ты удивил меня, если честно: я не думал, что ты можешь что-то подобное отмочить. Ты кажешься правильным до мозга костей. Но эта история.. говорит о том, что ты ещё не до конца погряз в стремлении оправдать надежды других. — Да ни к чему подобному я не стремлюсь! - Поттер был на грани истерики: Хорёк уже задолбал его подобными заявлениями о Поттеровском долге перед обществом и о том, что будто бы Гарри положил жизнь на возмещение этих мифических долгов. — Ну да, ну да, говори это себе почаще, - протянул непрошибаемый Малфой. — И вообще ты будешь мне показывать мультфильм или зачем ты заманил меня сюда леденцами? — Буду, - буркнул Гарри. — Но ответь мне сначала на один вопрос. Малфой нахмурился. — Мне не понравится этот вопрос? — Ммм, ты можешь неадекватно на него отреагировать. — Тебя опять интересует моя метка? - простонал Хорёк и поправил манжеты на рукавах рубашки. Гарри удивлённо моргнул. — Что? Ээм, на самом деле, да, но вопрос не о ней. А ты хочешь рассказать мне о метке? — Разумеется, нет, - Малфой фыркнул. — Так какой вопрос? И Поттер спросил осторожно: — Что ты рассказал Блейзу? А Хорёк ожидаемо завопил: — Блять, Поттер, ты опять за своё! — Тихо, Малфой, не ори! - Гарри поспешил перебить его напрасный поток возмущения, прекрасно помня, каким плотным наэлектризованным сгустком магии яростный Малфой окружил их позапрошлым вечером. — Я не спрашиваю, рассказал ли ты ему про мою ориентацию, я уже понял, что нет, успокойся. Мне просто интересно, как ты объяснил ему то, что мы спали вдвоём. Хорёк запрокинул голову на диван и побился об него затылком, демонстрируя степень своего разочарования в умственных способностях Поттера. — Я уже отвечал на этот вопрос, Поттер, - раздражённо произнес он, растягивая слова. — Я рассказал Забини правду: мы выпили днём бодрящего зелья, вечером ты пришел сказать мне за это "спасибо" и тут нас вырубило. Конец. — Но это не правда, Малфой! - возмутился Гарри. — Очень даже правда, Поттер! Правда с вырезанными самыми интересными моментами, но все ещё правда! — Но я не говорил тебе "спасибо", - не сдавался Гарри. — И я все ещё обижен, - заявил Хорёк, наморщив нос. — Но да, тут я немного сочинил. Надо было рассказать всю правду? Поттер смутился: конечно же, Забини не должен был знать всю правду, да и в принципе что-либо знать, но Хорёк так ловко называл правдой то, что ею не являлось, и это вводило Гарри в ступор. Всё-таки у них с Малфоем сильно разные представления о некоторых моральных категориях. — Ннет, но.., - Гарри вздохнул. — Чего он тогда косится на меня постоянно? — Он косится на нас, Поттер. Блейз обнаружил нас в одной постели, разумеется, он будет коситься! Коситься, хихикать и пошло шутить. Не представляешь, как я за эти два дня устал от этого. Поттеру в который раз захотелось треснуть Хорька чем-нибудь тяжёлым. — Очень даже представляю, Малфой, - зло прошипел он. — Особенно пошлые шуточки. Но ты сказал, что среди чистокровных даже намеки на гомосексуальность - табу, почему Блейз тогда не сдал нас? Малфой повел плечами и ровным голосом ответил: — Потому что Блейз - мой друг; потому что он не видел ничего поистине компрометирующего, да ничего и не было, разумеется; потому что получил адекватное объяснение и потому что Блейз - это Блейз. Его матушка бесконечно выходит замуж не благодаря своему кулинарному таланту: она... раскрепощённая женщина. И Блейз впитал это от неё. Надеюсь, теперь ты спокоен на его счёт, и можешь объяснить мне наконец, что такое мультфильм? - спросил Хорёк, кивнув на смартфон. Ответ Поттера удовлетворил. Хорошо, что Блейз не стал проблемой; его грыз червячок сомнения по поводу того, что Забини может что-то сболтнуть Рону по-дружески, но он не стал этими сомнениями делиться с Малфоем, опасаясь вывести его из себя. К тому же время шло и надо было приступать к просмотру, если они не хотели насобирать завтра для всего факультета дополнительных эссе. — Это нарисованная история, - сказал он Малфою, отвечая на его вопрос. — Похоже на то, что ты изображал в записках, - и хитро прищурился. Малфоя ничуть не смутил проскользнувший в его тоне упрёк. — Как маглы заставляют рисунки двигаться? — Ну, если они хотят, чтобы какой-нибудь медведь махал лапой, они рисуют медведя с опущенной лапой, потом ещё раз рисуют его, только чуть приподнимают лапу, потом рисуют ещё раз с лапой повыше и ещё, и ещё, потом очень быстро показывают рисунки - и вот, медведь машет лапой. — Звучит очень долго, - недоверчиво протянул Малфой. Гарри кивнул. — Так и есть, но художников много: один рисует одного медведя, второй - другого, третий - третьего, и вот у нас уже не один медведь, а..., - Поттер ненадолго завис. — Стадо, - в итоге закончил он. Малфой поморщился, как от виноградного леденца. — Мимо, - заявил он. — Стая? — Нет. — Прайд? — И снова нет. — Мерлин, я сдаюсь. Хорёк самодовольно хмыкнул. — Медведи не объединяются в группы. Они живут поодиночке. Гарри недоверчиво поднял бровь. Откуда Хорёк знает про медведей? В Хогварсе нет зоологии. Он, собственно, так и спросил: — Откуда ты знаешь? — Я много читаю, - ответил Малфой. — Про медведей? — И про медведей в том числе. — Я думал, ты читаешь только зелья. Малфой фыркнул. — Ты снова оказался неправ на мой счёт. И, ради Мерлина, включи уже мультфильм. Нас завтра снова ждёт тяжёлый день, только не спи на Защите, Поттер, дотерпи до Истории. Поттер тяжело вздохнул, предвкушая свои завтрашние хождения по мукам, и достал из кармана наушники. Он протянул один Малфою и спросил: "Справишься сам?"; Малфой взял наушник, недолго повертел его в пальцах и да, справился сам. — Мультфильмы, как правило, для детей рисуют, так что это детская история, - предупредил Гарри, устраиваясь поудобнее. Хорёк недовольно сморщил нос. — Зачем нам смотреть детскую историю? Мерлин, вот обязательно быть таким бесячим? — Во-первых, я слышал, что история хорошая, - ответил Поттер со стойким ощущением, будто он уговаривает ребенка съесть брюссельскую капусту. — Во-вторых, ты увидишь, что такое мультфильм и, наконец, что скачал, то и смотрим. Можешь сказать, какие жанры тебе интересны, посмотрим после выходных. — Хорошо, я подумаю, - сказал Хорёк, все ещё недовольный. Гарри осуждающе цокнул, вставил наушник в ухо и включил, наконец, фильм. Хорёк не переставал быть насупленным, а когда на экране появилась надпись "Король Лев", он закатил глаза так, что они совершили полный оборот внутри его белобрысого упрямого черепа, и пробухтел себе под нос: — Ёптвоюмать, ещё и про львов. Резкий звук, как и в прошлый раз, заставил подпрыгнуть пугливого Хорька, и он уже собирался возмутиться, но на экране забрезжил нарисованный закат над саванной - и Малфой открыл рот, даже не пытаясь скрыть свое изумление. — Ты хочешь сказать, что это нарисовано.. по чуть-чуть? Без магии? - прошептал он, не отрывая глаз от скачущих сквозь туман газелей. — Именно так и есть, - ответил ему Поттер. — Это.. невероятно. Поттер довольно улыбнулся: наблюдать мямлющего от восторга Малфоя было страшно приятно, особенно, если сам приложил руку к этому восторгу. — Он похож на твоего отца, - неожиданно сказал Гарри, глядя на горделивого Муфасу, взирающего со скалы на свой прайд. Малфой все так же смотрел в экран и не смотрел на Поттера, но брови его сошлись на переносице, и он протянул: — С ума сошел, Поттер? Каким местом лев может быть похож на моего отца? Гарри пожал плечами. — Я серьёзно: смотрит, как Люциус, и... грива такая же. — Грива?! — И львёнок у него единственный. Малфой удивленно моргнул. Странный Поттер и ассоциации у него странные. — Очень отдаленно напоминает отца, - нехотя согласился Хорёк. — Очень-очень отдаленно. Перестань ухмыляться. Гарри заставил себя перестать. Полфильма Поттер сидел довольный: Малфой прилип к экрану и, кажется, даже не моргал. Он следил за движениями животных и пытался понять, как можно было создать это без волшебства. А потом случилось страшное. Сцена со смертью Муфасы на глазах у сына поразила Малфоя настолько, что тот забыл дышать. Гарри чуть не застонал в голос от того, что полчаса назад додумался сравнить Люциуса с Муфасой, и теперь боялся повернуть голову и посмотреть на застывшего рядом Малфоя. Тихий всхлип всё-таки заставил его это сделать. Медленные слезы, скользящие по бледным щекам, буквально парализовали Гарри. Он видел их однажды, за что был чуть не проклят, но успел проклясть вперёд. В памяти расплывалась кровь по воде, а Поттер так же, как и сейчас, не знал, что делать. Охуенная детская история, блять. — Малфой... - только и смог выдавить из себя Гарри. Малфой прошипел "заткнись", и Гарри не стал спорить, утопая в чувстве вины. Он снова сделал это: снова вытащил наружу то, что должно быть внутри. Малфой приложил все свои душевные силы, чтобы прекратить лить непрошенные слёзы, и оставшуюся половину фильма они досмотрели в полной тишине. Когда по черному фону поплыли титры, Малфой уже успокоился, лицо его было расслаблено и не выражало ничего. Он старательно делал вид, что все в порядке. Поттер не знал, чего от него, такого прямого и невозмутимого, ждать, но решил спросить осторожно: — Ну... что скажешь? Ответ Малфоя поразил: — Эта история целиком и полностью про тебя, Поттер. Гарри опешил. — Что? В смысле?.. — Да в прямом, - Малфой развернулся к нему, вытащив ноги из-под стола, и подтянул колени к груди. — Одинокий ребёнок, трагически отлученный от родителей смертью; жил другой жизнью, пока прошлое не затребовало с него долг; без лишних вопросов он очертя голову бросился выполнять этот долг, спасать других, мстить за отца. После чего его ждала слава победителя, жена - девушка, которую он знал с детства, и, разумеется, дети. Это же калька с твоей жизни, Поттер: Шрам - Темный Лорд, гиены - Пожиратели, Тимон с Пумбой - твоя приемная семья, Рафики - Дамблдор. Поттер задумался. Ну, так-то... Звучит очень похожим на правду, хотя с Дурслями было далеко не так весело. Да, Малфой снова завел свою волынку про общественные надежды, но Гарри уже так устал внутренне противиться этому утверждению, что решил не вступать в дискуссию с Хорьком, упрямство которого даже палкой не перешибешь. Смысл? Поттер знает, что это не так. Не так ведь?.. — Теперь ни за что не стану его пересматривать, - сказал в итоге Гарри и скривился. — Забавно, что ты даже не стал отпираться. — Сложно оспаривать сходство Рафики и Дамблдора, - Поттер улыбнулся. — И... Я не знал, что Муфаса умрёт, когда говорил о сходстве с... Малфой яростно замахал руками, останавливая его. — Ой, заткнись, это все ерунда. — Но ты.. — Да, я разревелся, как пятилетний! - снова прервал его Хорёк, закипая. — Можешь посмеяться над этим со своими дружками. Гарри снова сильно захотелось ему двинуть. Мерлин, Малфой такой Малфой! — Я не собирался смеяться, идиот! - воскликнул Поттер. — Тогда просто забудь. — Не понимаю, чего ты так реагируешь! Все плачут, это абсолютно нормально! — Я не все, Поттер, - надменно произнес Хорёк. — А чувства надо держать при себе, чтобы другие не смогли сыграть на них. — Какой-то дерьмовый девиз. — Это не девиз, а аксиома. — Поэтому ты чуть не убил меня в прошлый раз, когда я увидел твои слёзы? - вдруг выпалил Гарри. Малфой подавился возмущением. — Я чуть не убил? Я?.. Да ты охренел, Поттер. Гарри стыдливо отвёл глаза. Ну да, чего-то он правда охренел. Но признавать этого не собирался, поэтому выдавил из себя жалкое оправдание: — Я.. защищался. После этих слов лицо Малфоя стало напряжённым, он молча потянулся руками к пуговицам на синей в крапинку рубашке и быстро расстегнул ловкими пальцами одну за одной. Закончив с пуговицами, Малфой вдруг поднялся на ноги. Стоя в полушаге от пораженного Поттера, наблюдающего за его действиями снизу вверх, он снял рубашку и бросил ее на диван. — Посмотри, как ты защищался, - сказал он, тяжёлым взглядом припечатывая Гарри к полу; в его голосе звенела сталь. Гарри сглотнул. В свете каминного пламени он ясно увидел розовые полосы, рассекающие белую кожу живота и груди. Они тянулись от правого бока к левому, начинались за резинкой пижамных штанов и заканчивались у плечевого сустава. Будто кто-то нервно перечеркнул Малфоя, как лишнее слово в тетради. И этим кто-то был сам Гарри. Поттер не заметил их в прошлый раз, когда Малфой кричал, что не лжец, заряжая воздух утраченным контролем. Они не были яркими, уродливыми: только тонкие полоски чуть выступающей розовой кожи, но сейчас шрамы казались такими контрастными. Следы ошибки, следы преступления, следы почти убийства. Поттер поежился. Он встал перед Малфоем, не отрывая взгляда от искалеченной груди. Гарри молча протянул руку и коснулся пальцами самого длинного шрама, простирающегося по диагонали от последнего ребра справа до левого соска. Малфой не отстранился, его взгляд буравил Гарри, но тот не замечал ничего вокруг, кроме росчерков своего проклятия. Поттера почти не смутил обнаженный вид Малфоя: поглощенный чувством вины, он мог думать только о боли, которую причинил, и в голове его било набатом "ты чуть не убил его, ты мог убить его, посмотри, что ты сделал с человеком, посмотри". Гарри смотрел неверяще, вел пальцем по чужой коже и не заметил, как стали влажными глаза и первая слеза проложила путь по щеке; вторая капнула с подбородка на плед под их босыми ногами. Раскаяние сдавило его сердце. Малфой задышал чаще, Гарри поднял на него затуманенный слезами взгляд: тот пораженно следил, как капли чертят дорожки на чужом лице, в его серых глазах застыло непонимание. — Ты ненавидишь меня за это? - спросил Гарри почти шепотом. Малфой облизал пересохшие губы. — Нет, - ответил он. — Уже нет. — Пожалуйста, прости меня, - произнес на выдохе Поттер и, ведомый щемящей болью за грудиной, кинулся к Малфою и крепко обнял его, остолбеневшего и полуголого. Малфой чувствовал мокрый подбородок на своем плече, силу рук, сжимающих кольцом, и не мог пошевелиться, совершенно растерянный. — Хватит реветь, Поттер, - сказал он наконец. — Не могу, - ответил голос совсем рядом с ухом. — Я же не такой чёрствый сухарь, как ты. Мои слезы меня не смущают. — Зато меня смущают. И ты меня тискаешь. — Это объятия, Хорёк. Так люди выражают поддержку. — Я в поддержке не нуждаюсь. — Тебе так кажется. — Не кажется, Поттер, отцепись уже. — Ещё полминуты. — Я тут голый стою вообще-то. — Ну и что? — Я боюсь, что Поттеру-младшему это понравится. — Поттер-младший не любит хорьков. — Не хочу выяснять это опытным путём. Вдруг сейчас твои объятия перерастут в домогательство. — Я почти уверен, что они скоро перерастут в драку. — Поэтому самое время меня отпустить. — Ещё полминуты. — ... Это будут самые неловкие полминуты в моей жизни. Немного позже, когда они уже лежали в постелях в их общей спальне, а Малфой перестал ворочаться и затих, Гарри вдруг прошептал: — Мне жаль, что ты лишился своего друга Джерри, Малфой. С другой кровати раздался усталый вздох, и такой же усталый голос ответил: — Я надеюсь, ты сейчас не поскачешь меня обнимать, рыдая. Поттер сонно улыбнулся колкости. — Спокойной ночи, Хорёк, - сказал он и, закрыв глаза, услышал тихое "Спокойной ночи, шрамоголовый".