***
Пара Защиты от темных искусств началась с неожиданной новости: коротконогий пухлый Долиш ввалился в кабинет и объявил, что сегодня они изучают патронус. Все оживились: патронуса не было в школьной программе, но Долиш объяснил это тем, что "вы необычный курс, к тому же среди вас присутствует специалист по этому заклинанию, правда, мистер Поттер?". Этот язвительный комплимент не предвещал ничего хорошего для Гарри, поэтому в ответ он только выдавил кривую улыбку. — Будьте добры, продемонстрируйте нам свое мастерство, - попросил Долиш, будто издеваясь. Как же сильно Гарри его не переносил! Он никак не мог понять, чего этот министерский хрыч так на него ополчился: Поттер никогда не пересекался с Долишем до того, как он стал их преподавателем. Видимо, ему так претила слава Золотого мальчика, что он возненавидел его задолго до того, как познакомился лично. Гарри не мог перечить профессору, поэтому просто достал палочку, сосредоточился и сотворил своего искрящегося великолепного оленя. Олень прогарцевал по классу мимо восхищённых сокурсников и через полминуты растворился в воздухе. Долиш хмыкнул. — Неплохо, мистер Поттер, неплохо. Мистер Долгопупс, - он вдруг повернулся к Невиллу. — Вы, кажется, тоже владеете этим заклинанием. Покажете? Растерявшийся Невилл вышел вперёд, сжал сильнее палочку, прикрыл глаза и произнес неуверенно: — Экспекто Патронум, - но его палочка лишь вспыхнула серебристым свечением и погасла. Долиш разочарованно цокнул. — Очень жаль, мистер Долгопупс, наверное, вам достался плохой учитель. Поттер стиснул зубы от злости и поймал недоумевающий взгляд Невилла, который молчаливо интересовался, стоит ли ему оспаривать заявление Долиша. Гарри покачал головой. Разумеется, как сотрудник министерства и в особенности как ярый фанат Национального героя, Долиш знал его биографию вдоль и поперек и наверняка вызубрил имена всех членов отряда Дамблдора. Он особо проходился по каждому из них, отпускал издевательские замечания в адрес того, кто их обучил, и Гарри багровел от гнева. — Не лопни, Поттер, - услышал он над самым ухом и обернулся: Драко стоял рядом, ухмыляясь. — Он же псих. Чего ты так заводишься? — Я вовсе не завожусь, - прошипел Гарри. — Ну дааа, - протянул Малфой, наклонившись ещё ближе, так что Гарри уловил запах черничных леденцов. — Но я не хотел бы оказаться на месте твоей палочки, которую ты того и гляди превратишь в щепки. — Мистер Малфой! - вдруг разнеслось по кабинету. Все обернулись на Драко, и Гарри почувствовал, как он напрягся. — Ваша очередь, мистер Малфой, - сказал Долиш, стоя в центре класса. — Я не.. не могу, - неуверенно ответил Малфой, и Гарри уставился на него, выгнув бровь. — Это нормально, мы здесь как раз для того, чтобы научиться выполнять это заклинание правильно, - Долиш жестом пригласил его подойти, но Малфой стоял, не шелохнувшись. — Да ладно вам, попробуйте. Поттер видел, как сильно волнуется Драко, и не мог понять причины. Для Малфоя была так невыносима мысль, что он в чем-то плох? Или дело было в другом? — Я не буду пробовать, - твердо заявил Малфой, вызывая волну шёпота вокруг. Долиш не оценил его дерзкого тона. — Я требую, чтобы вы сделали это, мистер Малфой, - сказал он со сталью в голосе, нахмурив брови. — Нет, - отрезал Драко. Гарри открыл рот от удивления. — С ума сошел? - шепнул он. — Иди попробуй! Никому нет дела до того, получится у тебя или нет! — Заткнись, Поттер, - сквозь зубы процедил Малфой. — Это здесь совершенно не при чём. Мерзкий коротышка Долиш, злобно наблюдающий за их перешептываниями, кажется, услышал, что сказал Драко, и гадко рассмеялся. — Я понимаю причину вашего отказа, мистер Малфой, - сказал он, улыбаясь. — Но слухи о том, что патронус способен убить темного мага, - всего лишь слухи. Гарри шокированно замер, как и Драко рядом с ним. В классе повисла напряжённая тишина, и только профессор излучал какое-то извращенное садистское удовольствие. Малфой, не сказав ни слова, развернулся и быстро покинул кабинет. Гарри же промолчать не смог: — Вы жестокий идиот, профессор Долиш, - громко и чётко произнес он перед тем, как последовать за Драко.***
— Не надо бежать за мной, Поттер, я не барышня. Малфой отмерял по коридору километровые шаги своими длиннющими ногами, так что Поттер еле смог его догнать. Гарри схватил Драко за локоть, останавливая, и развернул к себе, чтобы иметь возможность заглянуть ему в глаза. — Он нёс херню, Драко, никто не считает тебя темным магом. Кроме тебя самого, конечно. Малфой окинул Гарри тяжёлым взглядом, скинул с руки его ладонь и продолжил свой путь к гостиной их факультета, ничего не ответив. Но Поттер не собирался оставлять его в покое, как того требовал такт: он настырно преследовал Малфоя всю дорогу до спальни, дыша ему в затылок. Отчасти потому, что Поттеру самому надо было туда же, но по большому счету из-за нежелания оставлять Драко наедине с его убежденностью в том, что он воплощение зла. Чертов Долиш ударил в самое больное. Если старый обмудок любимчика всей Магической Британии не переваривал, то чего говорить о бывшем Пожирателе? Гарри не мог представить, какое наказание его ждёт за то, что он назвал профессора идиотом. Однако раскаяния он не чувствовал: Долиш вполне заслужил это почетное звание. Драко чуть ли не ногой открыл дверь в их спальню и на ходу прыгнул в кровать, уткнувшись лицом в подушку. Гарри кинул сумку на пол возле своей тумбочки и сел рядом с Малфоем, пристроившись на краю его постели. — Ты серьезно боишься выпускать патронуса? - спросил Поттер у белобрысого затылка. Затылок долго молчал, но в итоге выдавил в подушку глухое "Да". Гарри вздохнул. — Это самая большая глупость, которую я когда-либо слышал. Драко перевернулся на 180 градусов, и на Поттера уставились прищуренные серые глаза. — Можешь посмеяться над этим, Герой, вместе со своим сияющим оленем. Поттер улыбнулся: ему понравилось, что Драко назвал его оленя сияющим. Конечно, патронус сиял буквально, но Гарри было приятнее думать, что Малфой под "сияющим" подразумевал "восхитительный". Ведь его олень был восхитительным. — Наколдуй своего - и мы посмеемся втроём. Кто у тебя? Хорёк? Малфой изобразил смех, скривившись. — Понятия не имею, кто у меня, по причине, которую мы уже выяснили. Гарри не сдавался: — Неужели тебе не интересно узнать? Драко цокнул, закатив глаза. — Большинство волшебников не знают свой патронус, потому что не могут его создать. И замечательно живут без этого знания. И я проживу. К тому же вряд ли он у меня получится. — Это звучит слишком грустно. Малфой фыркнул. — Поплачь. Только не вздумай утешительно меня обнимать. Драко был непробиваем, и Поттер решил зайти с другого бока. — Ты же знаешь, что патронус характеризует личность? Малфой пожал плечами. — Не особо верю в это. — Почему? — Твой патронус - олень, Поттер. Но, насколько я знаю, рога наставляешь ты, а не тебе. Гарри нахмурился. — Это тут совершенно не при чём, - пробубнил он, но мысленно сделал себе пометку выяснить, что символизирует олень. — А выдра Грейнджер? - продолжил Драко. — У Китайцев выдра - символ страсти и чрезвычайной сексуальной активности. Так что или мы многого не знаем о твоей подруге, или вся эта пляска вокруг "особого значения формы патронуса" - полная чушь. И я склоняюсь ко второму. Гарри пораженно заморгал, и к пометке "выяснить про оленя" тут же прибавилась пометка "выяснить про выдру и сексуальную активность Гермионы". Зайти с другого бока не получилось: Поттер хотел заинтересовать Драко возможностью взглянуть на форму своего подсознания, но чертов Малфой, как оказалось, не верил в эту теорию и к тому же самого Поттера заставил в ней сомневаться. Ну правда. Почему, блин, олень? Неужели только потому, что он был у его отца? Тогда.. что же в Гарри от самого Гарри? Вчерашние слова Малфоя больно кольнули внутри, и Поттер скорее отогнал их от себя, боясь вдруг убедиться в том, что Драко снова оказался прав на его счёт. В комнату громко ввалились Рон и Блейз, наполняя шумом их общую обитель. — Ну вы даёте, ребята, - с улыбкой сказал Рон. — Мы думали, Долиша разорвет от ярости. "Жестокого идиота" он никогда не простит тебе, Гарри. Малфой недоумевающе уставился на Поттера. — Жестокого идиота? - переспросил он. Гарри смутился, но Забини все объяснил: — Наш шрамоносный Герой назвал преподавателя Защиты от темных искусств жестоким идиотом, представляешь? — Да, его мерзкий намёк заслужил и не таких слов, - произнес Рон, вздохнув, и бросил сумку с учебниками на кровать. — Он, кажется, вообще не соображает, что говорит. Пообещал вам вызов к директору, так что готовьтесь. Пораженный услышанным Драко, сказал растерянно: — Не сомневался, что так и будет. Но не думал, что Поттер пойдет со мной за компанию, - и перевел испытующий взгляд на смущённого Поттера. Смущённый Поттер молча взгляд проигнорировал. — Идёте на ужин? - спросил Забини. И Гарри было подорвался, но рука Малфоя, схватившая его за локоть, заставила сесть обратно. — Мы догоним, - ответил Драко. Как только Рон и Блейз скрылись за дверью, Малфой сел в кровати и протянул: — Ты что, заступился за меня перед Долишем? Поттер наконец посмотрел на него, не понимая, чего он сам, собственно, стыдится: да, заступился, это нормально - защищать людей от несправедливости. Но он знал, что гордому Драко это не понравится. — Он просто слишком охренел. — И ты назвал его жестоким идиотом? Гарри кивнул. — Из-за меня? Гарри кивнул неуверенно. Малфой пару секунд молча вглядывался в его лицо и в итоге резюмировал: — Ты всё-таки влюбился. Гарри яростно замотал головой из стороны в сторону и воскликнул, нахмуря брови: — Да ничего подобного! Почему сразу "влюбился"?! Он мудак и был несправедлив к тебе! Драко прищурился. — К тебе он несправедлив уже полтора месяца, но все это время ты молчал. Поттер вскочил на ноги. Вдруг стало как-то жарко и не по себе. — Я не влюблен в тебя, Малфой, - заявил он, пытаясь казаться равнодушным. — Ты уверен? Гарри фыркнул. — Абсолютно. — Смотри, Поттер, мне не нужны такие проблемы. Поттер чувствовал, как внутри заходится сердце, мешая нормально дышать. — У тебя со мной не может быть никаких проблем, - ответил он как можно более спокойным тоном. Драко рассмеялся. — У меня с тобой не может быть ничего, кроме проблем. Гарри протестующе нахмурился, но взгляд упал на все ещё не зажившую скулу Малфоя, его палец в лейкопластыре, а перед глазами замелькали невеселые картинки: Драко кричит, Драко плачет, Драко падает на пол после его удара. Какие.. интересные взаимоотношения. Поттер тряхнул головой. — Я понимаю, что передо мной трудно устоять, - самодовольно сказал Малфой, расплываясь в улыбке. — Но не забывай, что у меня есть невеста. Гарри закатил глаза. — О, я очень легко устою перед тобой, Малфой. — Да я же чертов красавчик, Поттер! - возмутился Драко. — Бесспорно. Ещё ты чертов говнюк. Малфой скривился, демонстрируя, как сильно он оскорблен. Гарри не понял, чем именно: нелестной характеристикой или нежеланием Поттера влюбляться в его божественную красоту, несмотря ни на что? В любом случае, обиженно оттопыренная губа забавляла. — Может, пойдем уже на ужин, Малфой? Или ты не отпустишь меня, пока я не признаюсь, что не могу без тебя жить? Драко улыбнулся снисходительно: "Ну, что ты, Поттер" - говорил весь его довольный вид. - "Я и так знаю, что ты не можешь без меня жить". Гарри рассмеялся. — Пошли давай, чертов красавчик: а то от ужина ничего не останется, пока ты тут тешишь свое самолюбие. Малфой наконец поднялся с кровати, поправил мантию и свои растрепавшиеся волнистые волосы. — Если там снова эти пережеванные котлеты, клянусь, я устрою скандал, - заявил он, откидывая назад непослушную прядь. Гарри покачал головой, открывая дверь и пропуская вредного Малфоя вперёд. Действительно, как можно не влюбиться в такого засранца?***
После ужина, когда Забини был выпровожен к своей матушке, а Рон, счастливый от того, что наступил вечер пятницы, нетерпеливо ускакал к своей девушке в ее опустевшую спальню, Малфой получил обещанную мантию и прилагающиеся к ней инструкции, состоящие в основном из угроз стереть Малфоя в порошок, если что-то с ней случится. Драко рассеянно кивал на все, что говорил Поттер, в восхищении рассматривая легендарную мантию-невидимку, один из Даров Смерти, во все времена считавшихся выдумкой. — Неужели.. это она самая? - спросил он, поднимая глаза на Поттера и прерывая его пламенную речь. Гарри утвердительно кивнул. — Невероятно, - благоговейно прошептал Драко, перебирая длинными пальцами струящуюся ткань. — Где ты ее взял? — Она принадлежала моему отцу, - ответил Поттер. — Ты же видел ее уже, Малфой! Когда избил меня в поезде. Драко как будто бы даже смутился, но очень старался это скрыть. — Я же не знал, что это та самая мантия. К тому же в тот момент я был на другом сосредоточен. — А когда узнал, что та самая? Малфой пожал плечами. — О тебе много слухов ходит, Герой. Но до этого момента я не до конца верил.. но да, она действительно уникальна. Драко ласкал пальцами тонкую ткань, изучая на ощупь фактуру. Он не мог оторвать взгляда от мантии, а Гарри - от его белых пальцев. — История с бузинной палочкой известна, но.. ты знаешь что-нибудь про воскрешающий камень? - Малфой посмотрел на него испытующе. Поттер вздохнул. Он уже устал стоять, объясняя Малфою последствия плохого обращения с мантией. К тому же, узнав про камень, Драко завалит его вопросами, поэтому, предвидя долгий разговор, Гарри сел на свою кровать, и Малфой пристроился рядом. — Знаю, - сказал Поттер. — Дамблдор дал его мне, и с ним я пошёл к Волдеморту. О, лицо Малфоя в тот момент было просто шедевральным. — Поэтому Лорд не смог тебя убить? - спросил он, едва обретя дар речи. — Нет. Я его выбросил до этого. — Выбросил?! - пискнул Драко, и его глаза стали абсолютно круглыми. — Выбросил воскрешающий камень?! Гарри кивнул и тут же получил больной тычок в плечо. — Ты псих, Поттер! Выбросил камень, избавился от палочки! - кажется, Малфой разозлился. — Ты же.. Мерлин великий! Ты же был повелителем Смерти! Видимо, поэтому Авада не сработала.. Поттер собирался сказать, что Авада сработала, но подумал, что сейчас неподходящее время для такого странного разговора: скоро придет Джинни, и он не хотел говорить о своей смерти перед таким волнительным мероприятием, как первая близость с его девушкой. — Не знаю, почему Авада не сработала, Драко, - устало сказал он на выдохе. — Может, ты пойдешь наконец в библиотеку, а? Уже почти десять. В глазах Малфоя читалась тысяча вопросов, ему и библиотека стала не нужна после подобных новостей, но Поттер так требовательно таращился на него своими зелёными глазищами, что он был вынужден оставить расспросы. Разумеется, до более подходящего момента. — Не думай, что я забуду этот разговор: когда-нибудь я выпытаю из тебя все подробности, - пригрозил он уже на пути к двери. О, Гарри в этом не сомневался. — Подожди, - вдруг остановил он Малфоя. — Возьми смартфон: сфотографируешь то, что найдешь полезного. Драко растерянно замер. — Это несложно, - заверил Поттер. — Смотри: разблокируешь, нажмёшь на камеру и на красный кружок. Только убедись потом, что фотография получилась чёткой. Вот так. Понял? Малфой кивнул и спрятал смартфон в карман. Он хотел что-то ещё спросить, но Поттер чуть не силой вытолкал его за дверь. И не зря: в гостиной Драко наткнулся на взволнованную Джинни. Она подняла на него взгляд и легко улыбнулась, и Малфою ничего не оставалось, кроме как улыбнуться ей в ответ. Джинни явно готовилась к этому вечеру: ее медные волосы были уложены в простой высокий пучок и заколоты изящной заколкой-спицей, она нанесла немного блеска на пухлые губы и подкрасила ресницы, из-под мантии выглядывало нежно-фиолетовое короткое платье. Джинни прошла мимо — и Драко ощутил фруктовый запах геля для душа, и хмыкнул: что ж, намерения были предельно ясны. Поттер тоже проторчал в душе полвечера. Малфой не удержался от замечания: — Тебе больше пойдет глубокий синий, Джиневра. Джинни растерянно моргнула. — Эм.. спасибо,..Драко, - сказала она прежде, чем скрыться за дверью их мальчишеской спальни. Гарри встретил ее нервной улыбкой, не зная, куда деть свои руки и всего себя: он абсолютно потерялся от ее присутствия. Джинни поприветствовала его лёгким поцелуем, бросила мантию на кровать Рона и осталась в своем нежном фиолетовом платьице. — Прекрасно выглядишь, - сказал ей Поттер, не кстати вспоминая фиолетовую пижаму Малфоя и фиолетовые черничные леденцы, которые он любил катать во рту. Джинни смущённо улыбнулась. — Спасибо, но, кажется, я перестаралась с.. нарядом. — Нет-нет, ты.. потрясающая. Было немного неловко. Хотя нет: было охренеть как неловко. Гарри не отказался бы выпить чего-нибудь высокоградусного, и судя по тому, как нервно Джинни теребила край платья, она бы с радостью присоединилась. — Как.. как прошел твой день? - Поттер ошибочно решил, что неловкое напряжённое молчание можно разрядить неловким разговором. Джинни рассмеялась. — Предлагаю сразу перейти к делу, - заявила она, подойдя ближе. Поттер, хмыкнув, кивнул. Он пытался заставить себя собраться. В конце концов, это был не первый его секс. Гарри делал это много раз, да буквально на прошлой неделе.. Блять. Отличное время для того, чтобы вспомнить о факте измены. Джинни смотрела на него, не зная, что делать, и он смотрел на нее точно так же. Мерлин, вино сейчас было бы очень кстати! Поттер наконец качнулся к ней навстречу, нежно целуя ее мягкие губы. Джинни, прикрыв глаза, ответила; она скользнула ладонью по его плечу, огладила шею и вплела пальцы в волосы. Гарри притянул ее к себе за талию, углубляя поцелуй. Джинни пахла сладким фруктовым гелем для душа. Она отстранилась вдруг, заглянула ему в глаза и протянула руки за свою спину. С характерным резким звуком рассегнулась молния на платье. Джинни повела плечами - и платье съехало вниз, бесформенно ложась у ее ног. На Джинни не оказалось белья, и она стояла перед Гарри полностью обнаженная, открытая и взволнованная. Поттер прерывисто выдохнул, ощущая, как завязывается тягучее возбуждение внизу живота. Она вынула заколку из пучка ярких рыжих волос, и они рассыпались по ее хрупким плечам. Джинни бросила заколку на пол, вышагнула из платья, а заодно из балеток - и на ней не осталось абсолютно ничего. Она была нага и непорочна, и восхитительна своей невинной красотой. Гарри скользил взглядом по ее телу, безупречному, прекрасному, желая прикоснуться, но он все ещё сомневался, имеет ли право касаться ее. Джинни заливалась румянцем от его взгляда. — Твоя очередь, - шепнула она. Поттер послушно потянулся к пуговицам рубашки, расстегнул одну за одной, не переставая изучать обнаженную хрупкую фигуру перед собой. Рубашка полетела на пол, следом за ней брюки, белье, обувь. Весь пол был усыпан их одеждой, а они стояли голые посреди комнаты и молча разглядывали друг друга, чувствуя, как сводит мышцы от волнения и желания. Гарри шагнул к Джинни, сокращая расстояние между ними до минимума. Она губами прильнула к его губам, ощущая, как упирается в живот его твердый член; сильные руки скользнули по ее спине вниз и сжали ягодицы. Джинни рвано вздохнула. Поттер осторожно подтолкнул ее к кровати, и она, дрожа, послушно легла на постель, разметав волосы по подушке. Гарри, опираясь на локоть, лёг рядом. Какой же невероятной красавицей была Джинни.. Гарри завороженно изучал кончиками пальцев бархат ее кожи, изгибы нежного тела. Она чуть застонала, когда он коснулся ее соска, и подалась навстречу ласке. Нежная трепетная Джинни.. Поттер прикрыл глаза, целуя её, отзывчивую, невинную и желанную. Под веками замелькали образы: губы, руки, стоны, загорелая кожа, но это были не те образы, субботние воспоминания, и Гарри спешно отогнал их. Не время, не сейчас, Мерлин. Гарри посмотрел на ту, о которой хотел сейчас думать; на ту, которая целовала его жадно, требуя большего. Кажется, возбуждение вытеснило робость, и Джинни льнула к нему всем телом. Гарри ласково провел рукой по ее длинным рыжим волосам, зарываясь в них пальцами. "Такая же рыжая, как мать" - неожиданно зазвучало в голове голосом Малфоя. Проклятье! "Такая же храбрая, как мать" - не успокаивался он. Не думать, не думать, не думать! "Такая же, как твоя мать. Ты действительно любишь её?" Нет-нет-нет, не сейчас, Мерлин, пожалуйста! Поттер зажмурился, углубляя поцелуй, стараясь очистить голову от навязчивых мыслей. Но сразу же предательское воображение нарисовало пшеничные волосы, смеющиеся глаза цвета мха и уже другим голосом, высоким и тонким, зазвенели слова: "Ты самый мудачный мудак из всех мудаков, ты втоптал в грязь её доверие". Голос засмеялся. Ты любишь её? Любишь? Или она - декорация? Вдруг заболела голова. — Что с тобой, Гарри? Ты любишь её, мудак? Любишь? Или ты используешь её? Сердце колотилось бешено. Ты любишь её, предатель?! Любишь?! Или она тебе нахер не сдалась на самом деле?! — Гарри, да что с тобой.. Так ты любишь её?! — Нет, Мерлин, нет! - задыхаясь, воскликнул Гарри. — Не люблю...