Фильмы для взрослых

Тяжёлый день, понедельник, начался с сенсации. Удивительно, что на этот раз не связанной с Поттером напрямую, но всё равно его касающейся. Гарри казалось иногда, что всё на этом проклятом свете каким-то извращённым образом касалось его. Они завтракали в большом зале, когда грянул этот гром. Естественно, буря обрушилась в виде утренней корреспонденции. Несложно догадаться, какая именно корреспонденция наделала так много шума. Рон уставился в свой Пророк, нахмурился и сжал пальцы, сминая газету. Гермиона склонилась над первой полосой и побледнела. Лицо Малфоя было непроницаемым, но взгляд, бегающий по строчкам, потемнел, и губы сжались в напряжённую тонкую линию. Поттер решил, что со следующего месяца тоже начнёт выписывать чёртов Пророк, чтобы больше не сидеть, как глупая сова, в большом зале, вращая головой и пытаясь понять, что случилось на этот раз. Он встревоженно посмотрел на Джинни, но она читала статью без того выражения ужаса, как пару недель назад, и Гарри выдохнул: значит, это не она очередная жертва беспринципной Скитер. Но кто же тогда? Поттер соскочил с места и подошёл к Драко, заглядывая ему через плечо. Драко любезно развернул перед ним газету. ГЛАВА АВРОРАТА - ГРЯЗНЫЙ ИЗВРАЩЕНЕЦ Как юным аврорам приходится добиваться повышения по службе? И кого предпочитает Гавейн Робардс - блондинов или брюнетов? И колдография на полстраницы: глава Аврората, боязливо оглядываясь, впускает в свой кабинет парня и закрывает за ним дверь. Гарри еле сдержался, чтобы не застонать в голос. Какая мерзость, Великий Мерлин, какая гнусная мерзость... Скитер не жалела эпитетов: позор Министерства, жалкий педераст, предатель магического сообщества, попиратель традиционных ценностей, враг всего человечества - и это был далеко не полный список. Она прошлась катком по личной жизни Робардса, высмеяла его, унизила, уничтожила его имя. Если очистить статью от сверхэмоциональной словесной шелухи, то в сухом остатке имелось следующее: Робардс закрутил роман с молодым подчинённым, это вскрылось, и нашелся ещё один парень, который поведал редакции, что начальник склонял его к нетрадиционным отношениям, и после категоричного отказа - Фу! Вы что! Я не такой! - тот не получил заслуженного повышения. Даже было указано имя пострадавшего от домогательств - Доминик Джозеф Рауд. Поттер помнил это имя: он видел его в официальном письме, которое прислал ему Аврорат летом. То письмо, сообщающее, что Национальный герой хоть и Национальный, но пусть всё же экзамены сдаст, было от Долиша и составлено его секретарём, Ником Раудом. И вряд ли это являлось простым стечением обстоятельств, если учесть, как радовался Долиш в кабинете Слизнорта, считая, что повышение - очевидно теперь, речь шла о кресле главы Аврората - у него в кармане. Пребывая в полнейшем смятении, Гарри сел на место. Есть больше не хотелось. — Я уж думала, этих извращенцев давно вытравили, - Булстроуд брезгливо скривилась, отпивая из стакана тыквенного соку. — О, нет, Милли, - мрачно ответил ей Рон. — Их становится всё больше и больше. Поттер сжал нож в руке. Он краем глаза заметил, как Гермиона с остервенением ущипнула Рона за бок. Рон поморщился от боли, но злым быть не перестал. Малфой сохранял спокойствие, но вилка в его пальцах подрагивала. В зале поднимался гул: все с упоением принялись обсуждать грязные сплетни дуры Скитер, тут и там раздавался гаденький смех, Гарри наблюдал отвращение на лицах студентов. Он поймал на себе сочувствующий взгляд Макгонагалл, а рука Гермионы ободряюще сжала его ладонь под столом. — Нас не касается, кто с кем спит, - заявил Блейз уверенно, отломил кусочек хлеба и отправил его в рот, глядя при этом исключительно на Рона. Рон смотрел в ответ и агрессивно щурился. — Я согласна с тобой, Блейз, - мягким голоском произнесла Луна. — Имеет значение только любовь. Неожиданно ей возразил Невилл: — Да, но, наверное, не тогда, когда маги под угрозой вымирания.. — Маглорождённые тоже ставят магов под угрозу вымирания, - строго сказала Гермиона, сведя брови на переносице. — Но нельзя выбрать, от кого рождаться.., - продолжил Невилл. — .. как и нельзя выбрать, кого любить, - закончила Грейнджер. Булстроуд отставила в сторону стакан с соком. — Это спорное заявление, Грейнджер, - протянула она. — Сильные люди могут совладать со своими порывами и сделать правильный выбор. Гермиона воинственно тряхнула волосами и расправила плечи: она ступила на тропу войны. — Они и делают правильный выбор - выбирают любить. Миллисент развернулась к ней целиком. Напряжение между ними нарастало, и однокурсники забыли о своих завтраках, обратившись в слух. — Всё, что представляет угрозу обществу, - это неправильный выбор. — Угрозу обществу представляют несчастные люди, вынужденные идти против своей природы. — Природа любого человека - производство потомства. Эти люди как раз и идут против природы, когда выбирают отношения, не способные привести к рождению детей. — Во-первых, люди уже давно прошли стадию, когда смысл виделся только в размножении. Мы не животные, Миллисент. И во-вторых, они могут иметь детей, они могут усыновлять детей, они могут прибегать к услугам доноров и суррогатных матерей. — Ни один нормальный человек не согласится помогать ненормальным: нашему обществу не нужны люди, выросшие в таких семьях. — И чем же плохи такие семьи? — Это семьи извращенцев! — Никакие они не извращенцы! В гетеросексуальных семьях полно извращенцев, Миллисент! Почему же никто не запретит гетеросексуальные семьи? — Что ты несёшь, Грейнджер? Как можно запретить то, что естественно? — Вот именно об этом я и говорю! Как можно запретить то, что естественно: любить свободно, жить счастливо в безопасности - как хочешь и с кем хочешь? — Дура ты, Грейнджер. — А ты бесчеловечная с.. — Так, всё, хватит! - Малфой стукнул рукояткой вилки по столу, заставив испуганно подпрыгнуть всю притихшую белую часть когтевранского стола. И синюю когтевранку Полумну. — А ты что скажешь, Драко? - спросила его Булстроуд, и по её самодовольному лицу было видно, что она думает, будто Малфой разделяет её мнение. Удивительно, но Поттер знал, что тот его действительно разделяет: Драко, у которого совершенно не вставал на женщин, который всю ночь воскресенья стонал в объятьях мужчины и в беспамятстве молил его не останавливаться, тоже считал нетрадиционные отношения неправильными, как и гомофобка Миллистент Булстроуд. Все уставились на Малфоя, особенно Гарри: он даже затаил дыхание в ожидании ответа. Драко напрягся и нервно сглотнул. — Думаю, нам пора на Трансфигурацию, - сказал он строго, встал со своего почётного места во главе стола и направился к выходу, сжимая в руке чёртов Пророк. Весь день школа стояла на ушах, обсасывая историю соблазнителя Робардса. Тема была животрепещущей, поэтому тут и там вспыхивали небольшие очаги горячих споров, подобных тому, который разгорелся между Гермионой и Миллисент. Гарри слушал эти разговоры, и отчаяние его становилось всё глубже: тех, кто поддерживал сексуальные меньшинства или хотя бы относился к ним нейтрально, было очень-очень мало. Некоторые особо отбитые даже обсуждали, каким образом лучше избавляться от таких осквернителей рода человеческого: убивать, сажать в Азкабан или же просто кастрировать - в случае мужчин, и делать обрезание - в случае женщин. Малфой был тих весь день. И весь день от него шарахался. Поттер не удивился, но он сильно скучал по нему, по своему ласковому Драко, согретому солнцем осеннего леса. Гарри не злился, он понимал: Драко напуган. Ему самому было страшно. Гарри шёл по коридорам школы, мимо галдящих студентов и не мог отделаться от ощущения, будто они говорят о нём: будто его выбор осуждают, его проклинают, его хотят упечь в тюрьму. Хотя, по сути, так оно и было: то же самое грозило ему, если вдруг вскроется их с Малфоем маленький секретик. Нет, грозило им обоим и по его вине: он же втянул Драко в это дерьмо. Поттер и не пытался подходить к Драко, только наблюдал издалека. После обеда Малфой о чём-то беседовал с Гермионой, активно жестикулируя, а она кивала почти так же активно. Оказалось, они обсуждали проклятие Астории и, кажется, нащупали новый путь её спасения, исключающий поедание сердец медведей и прочих животных, и в лес ходить не надо и даже использовать магию, в общем, какой-то принципиально другой метод. По крайней мере, так объяснила Гарри сама Гермиона. Поттер не мог сказать, что был рад за Асторию. Он гнал от себя ужасную мысль, что было бы неплохо её вовсе не спасать.. Это неправильно, конечно. К тому же не Астория, так другая: мало что ли придурошных чистокровных девиц шастает по Магической Британии? Поттер был уверен, что предостаточно. После ужина Драко и вовсе скрылся с горизонта: как Гарри ни вертел головой, белобрысый затылок ему на глаза не попадался. Шепотки по поводу Робардса всё не утихали, и Поттер так устал их слушать и переваривать, что решил устроить себе прогулку по берегу озера. И не один, а в компании с Джинни: у него ведь был для неё сюрприз. — Нелётная погода сегодня для прогулок, тебе не кажется? - Джинни зябко куталась в мантию, пытаясь отлепить от лица волосы, растрёпанные порывом ветра. — Может, всё-таки в замок, пока далеко не ушли? Гарри махнул рукой, настырно устремляясь вперёд сквозь пронизывающий ветер. — Да ладно тебе, не так уж и холодно. — Не холодно, - согласилась Джинни. — Но ветрено, - и вытащила изо рта рыжую прядь. Поттер не сдавался: — Не придумывай, - сказал он, тут же подавился воздухом и закашлялся. — Отличная погода. Джинни посмотрела на него как на не вполне здорового, но не стала возражать. Ветер более-менее стих, когда они подошли к озеру, и Джинни наконец смогла спросить, не задыхаясь и не вытаскивая волосы изо рта: — Ты написал Энтони? — Угу. — Он ответил? — Скоро узнаем, - загадочно произнес Поттер. Дерьмовая была погода, действительно. Но всё равно лучше глотать листья, прилетевшие в морду, чем сидеть в замке, слушать насмешки и стараться не принимать их на свой счёт. Парочка когтевранцев, проходившая мимо, подозрительно скосилась на Гарри и Джинни, идущих вместе. Поттер еле сдержался, чтоб не гавкнуть на них. Они б пересрались, возможно, навернулись в озеро, было бы смешно.. Потому что нечего так пялиться. — Опять разговоры пойдут, - сказала Джинни. Она тоже заметила эти два косых взгляда. — Да и плевать на них. — Ну, тебе, может, и плевать. Блять. Идиот. Поттер виновато поджал губы. — Прости, Джин. — Да ладно.. теперь вон Робардс надолго обосновался на страницах Пророка. Жуткая история, конечно. Гарри напрягся. А вдруг Джинни тоже гомофобка? Это было бы отвратительно. — А ты.. что думаешь об этом? - осторожно спросил он. Джин пожала плечами. — Не знаю.. это странно, конечно. Не представляю, как я бы могла полюбить девушку. — Ты гетеро, поэтому и не понимаешь. — Наверное. Но в любом случае, то, что делает Скитер, мерзко. Я не считаю, что геи ужасные и их надо истреблять, но им стоит не выставлять это напоказ. Это всё равно ненормально. Ммм, вон оно как. — Выставлять напоказ? - переспросил Гарри, чувствуя вскипающую внутри злость. — Что ты имеешь в виду? — Ну, целоваться на улице, например. Или жениться. Или воспитывать детей. Пусть они будут, но.. тихо. Поттер постарался не выходить из себя. В конце концов, довольно популярное мнение, но это не значит, разумеется, что с ним нужно мириться. — И чем это лучше истребления? Представляешь, каково жить людям в подполье? Оглядываться по сторонам, бояться чтобы никто не увидел! Это же кошмарная жизнь, Джин! Он не сдержал раздраженных ноток в голосе, ну потому что, блять, то, что происходило вокруг, заставляло страдать его и Драко, и он не мог не то что быть равнодушным, даже изображать равнодушие. — Да чего бояться, никто их не убьёт.. Говорю же, никакого насилия, просто.. ну... — Да, просто пусть не высовываются, я понял, - Гарри нервно пнул камень на дороге, и Джинни подозрительно сощурилась, видя, что он крайне взвинчен. — Только знаешь, такое отношение, как к чему-то ненормальному, насилие и порождает. Люди ополчаются против того, что отличается от них, против того, что выходит за рамки нормы. Нас всегда будут мучить и убивать, если не прекратится это "они ненормальные, пусть не высовываются". Это нормально, Джин, это просто любовь, немного другой секс - и больше никакой разницы. Те же самые проблемы, те же самые мечты: семья, дети, счастье. Те же самые люди. Поттер замолчал, и Джинни молчала тоже. Он взглянул на неё, а она пораженно смотрела в ответ, не моргая. Гарри не понял, чем он поверг её в такой шок. — .. нас? - тихо произнесла Джинни. — Что? — Ты сказал "нас всегда будут мучить..". Почему "нас", Гарри? Ооо, чёрт! — .. блять. Глаза Джинни стали размером с блюдца, и она в ужасе закрыла рот ладонью, остановившись посреди дорожки. — О, нет.. Это я тебя довела до такого? - прошептала она. — Мерлин! Отвратила Национального героя от женщин! Это же новый заголовок в Пророке! В глазах Джин блеснула влага, и Гарри поспешил её утешить: — Да нет, Джин, я всегда был таким, я бисексуален, ты ни при чём. Поттер взял её под руку и повёл дальше вдоль берега, а Джинни молчала, часто дыша, и только невидяще смотрела вперёд, пытаясь переварить неожиданную новость. Гарри сам не ожидал, что проболтается. Малфой был прав, что с Поттером, его неконтролируемым словоиспусканием и неспособностью сдерживать щенячую радость в присутствии Драко, их секрет долго не протянет. И теперь он боялся реакции Джинни, как и того, что последует за ней. Джинни наконец заговорила: — И девочки, и.. мальчики? - уточнила она неуверенно. — И ты был.. с мальчиком? Кажется, ей не было противно. — Был, - Гарри, смущаясь, кивнул. — И.. есть. — Что?! - пискнула Джинни. — Ты нашёл себе мужика?! Поттер уставился под ноги и промямлил еле слышно: — Да я не искал, оно как-то само.. — Ох и сука этот Хорёк! Теперь Гарри встал посреди дорожки, как вкопанный. — Как ты.. как ты догадалась?! — А чего тут гадать! — Джин всплеснула в руками, схватила Поттера под локоть и поволокла дальше. — Вы так сдружились неспроста же. Но это я только сейчас поняла. — Мерлин.. Драко не должен знать, что ты знаешь. Особенно, что ты догадалась. — Ох ты, "Драко".., - передразнила его Джинни, закатив глаза. — И как тебя угораздило? Какой замечательный вопрос. — Сам не понимаю. — Вы поэтому не разговариваете с Роном? Поттер тяжело вздохнул. Драко, падающий на пол, всё ещё стоял у него перед глазами, и этот образ щемил болью в груди. — Да. Он из тех, кто за истребление педиков. — Это не так, - мягко ответила Джинни. — Рон просто.. эмоционален. Он отойдёт. Да, наверное, отойдёт.. Но отойдёт ли Гарри? И простит ли Драко? Но радовало то, что Джинни достойно справилась с этой новостью. Та самая Джинни, которая отхватила невообразимое количество говна по вине Поттера и должна бы ненавидеть его всю оставшуюся жизнь, утешающе сжимала его плечо и грустно улыбалась, разделяя горесть от поступка Рона. — Ты не злишься, кажется. Джинни тряхнула волосами. — Ну, теперь я понимаю, что у нас ничего не могло быть, потому что ты решил сменить лагерь и дело не во мне. Но это было не совсем так, ведь.. — Технически.., - начал Гарри, но Джинни его перебила: — Не разубеждай меня, Поттер! Возможно, я бы злилась, если б не было Тони, а так.. ну, если ты счастлив, чего мне злиться? Правда, сложно быть счастливым при таком раскладе. Но я всё ещё не хочу видеть, как ты целуешься с Малфоем, - она легонько пихнула Поттера плечом и пригрозила ему пальцем. — И кстати о Тони: он ответил или нет? И куда мы, блин, идём? — Вообще-то пришли, - заявил Гарри и потащил её в те самые кусты, в которые заволок на прошлой неделе Малфоя. — У меня есть сюрприз для тебя. Закрывая лицо от хлестающих по рукам веток, Джинни настороженно ответила: — О, мне и одного достаточно, спасибо. Гарри вывел её к тому самому дереву, под которым они с Малфоем целовались, и улыбнулся приятным воспоминаниям. Драко не хватало. Кожа на кончиках пальцев зудела от желания касаться его, и пусто было рукам без его рук. Тайна их отношений сегодня стала более серьёзной и вместе с тем более отягощающей. Нельзя целовать, нельзя обнимать, нельзя улыбаться ему. Нельзя смотреть на него слишком долго и нельзя не смотреть вообще, чтобы не вызвать подозрений. Нельзя на что-либо надеяться. Нельзя думать о будущем с ним. Нельзя думать, что у них вообще может быть какое-то будущее. Несправедливо. Сука, это несправедливо! Гарри ненавидел несправедливость. Поттер тряхнул головой. Он снова поддался этим мыслям, и они утащили его во мрак безысходности. Нельзя отчаиваться. Всё будет хорошо, всё у них с Драко будет хорошо. — Так, - Гарри вымученно улыбнулся, усаживаясь на сырую землю возле дерева. Джинни, поправив мантию, опустилась рядом. — В общем, ты же знаешь, что такое Интернет, да? Джин неуверенно кивнула. Что ж, это должно было быть проще, чем с Малфоем. По мере объяснения цели визита на поляну с деревом лицо Джинни то удивлённо вытягивалось, то непонимающе хмурилось, но когда Гарри закончил свой сбивчивый рассказ, она просияла. Поттер объяснил, что теперь она может переписываться с Энтони здесь, под деревом, где ловит Интернет, что она может звонить ему; он показал, как это делать, куда нажимать, куда смотреть; снабдил её инструкцией, которая лежала в коробке со смартфоном. Он также купил ей дополнительный аккумулятор и наушники на всякий случай, сказал, что она должна приносить ему их перед выходными для того, чтобы Гарри заряжал всё это дома. Джинни была сообразительной и, к счастью, немного знакома с технологиями, так что она всё поняла, радостно закивала и крепко-крепко обняла Гарри. Её смутил подарок, но Поттер напомнил, что он сильно ей подговнил, и Джинни в итоге согласилась, что да, она вполне заслужила. Вместе с Гарри они написали ответ Энтони, в котором сообщили, что теперь Джинни будет выходить на связь чаще, и радостные собрались обратно в замок. Джин светилась от счастья, даже ветки кустов, бьющие по рукам, её не раздражали. И Гарри был счастлив вместе с ней: она пролила из-за него столько слёз, что было невероятно приятно доставить ей хоть немного радости. Джинни не разрешила проводить её до гостиной Гриффиндора, опасаясь сплетен, и, дружески обнявшись на прощание, они разошлись возле дверей в большой зал. Гарри устало брёл по коридору, направляясь в свою спальню. Хоть день и был дерьмовым, но он улыбался своим мыслям: как хорошо, что они с Малфоем обнаружили эту Интернет-поляну, и теперь Джин сможет писать своему парню, не беспокоясь о том, что у её посланий будет посредник. И Драко, наверное, ждал его в спальне. Наконец они увидятся, наконец пообщаются, наконец он сможет поцеловать его, когда все уснут. Драко будет жадным, Драко будет льнуть к нему и проклинать себя за то, что опять решил игнорировать Гарри весь день. Драко будет напуган скандалом с Робардсом, но Гарри его успокоит. Как же он соскучился, Мерлин.. Поттер затормозил резко: вдалеке мелькнула белая макушка. Совсем не в сторону их гостиной. Поттер поспешил за ней. Долго бежать не пришлось, и только Гарри собрался окликнуть Малфоя, как подавился чуть не сорвавшимся с губ "Драко!". Драко был не один. Рядом с ним, держа его под локоть, шла Астория Гринграсс, ебучая Малфоева невеста. Они, блять, мило беседовали, и Малфой даже не выглядел расстроенным или неловким. Общался с ней, как.. как.. Блять. Как со своей девушкой. Да, будто они счастливая парочка, и вот он провожает её до гостиной, чтобы потом вернуться в свою спальню, лечь в холодную одинокую постель и думать о ней, такой нежной, красивой и лю.. нет. Нет! Нееет, Мерлин, нет... Гарри даже не заметил, как полились слёзы по щекам. Просто мир вокруг поплыл и стало холодно мокрому лицу и раненому сердцу. Ёбаный ты пидорас, Малфой. Ждёт он, ага, скучает.. хуй там. Обжимается со своей невестой, заботливо провожает, беспокоясь о её безопасности. Зачем ему Гарри? Гарри не чистокровный, Гарри не родит наследников, Гарри для него - позор и пятно на репутации похлеще метки. Блять, как больно.. Мерлин, как же больно! Невыносимо... Поттер пошёл за ними. Тихо, осторожно, благо, опыт слежки за Малфоем у него уже был. Он сам не знал, зачем, видимо, захотел сильнее поиздеваться над собой. Они уверенно направлялись в гостиную Слизерина и были так увлечены беседой, что не заметили бы Поттера, даже если б он танцевал там с бубном и маракасами. Счастливые, блять, голубки. Ярость застила разум, и Гарри хотелось врезать Драко по его довольному лицу. За то, что он так поступает с ними; за то, что меняет всё то, что есть у них, на неё, на эту.. эту.. грёбаную пожирательницу медведей. Чтоб она сдохла от своего проклятия! Пустая дура. Что в ней, кроме чистой крови? Что в ней, кроме того, что она женщина? Что-то, видимо, есть, раз Малфой стоит рядом с ней возле гостиной и мило воркует, улыбаясь, кладет руку ей на плечо.. Если он поцелует её, это будет конец. Гарри до боли сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладонь. Если этот белобрысый козёл сейчас наклонится и поцелует её, Поттер тут же пошлёт его нахуй, серьёзно. Гарри будет выть от тоски, умирая, но он не станет делить Драко с кем-либо: или целиком его, или пусть идёт на все четыре стороны. Поттер говорил, что согласен быть любовником, так вот нет, оказывается, не согласен. Поттер согласен быть только единственным. Но Драко не поцеловал её. Он лишь улыбнулся на прощание и ушёл, а Гарри, опустошённый, прекратил его преследовать и съехал по стене вниз, пряча в ладони лицо. В коридорах было безлюдно, время близилось к отбою, но у Поттера не находилось сил подняться. Сердце ныло и било по ушам, глаза опухли от слёз, и руки тряслись от напряжения. Чего он ждал? Чего он злился? Малфой же предупреждал с самого начала. Даже не с начала, а задолго до начала. "Не влюбляйся в меня, Поттер, у меня есть невеста" - говорил ему Драко, но Поттер не был бы Поттером, если б слушал, что ему говорят. И если бы верил чужим словам, если бы не надеялся на лучшее и на то, что нет, Малфой передумает, он же так смотрит, он же так хочет, он же так нуждается в Гарри. Нуждается, да.. но Драко верен долгу, а семья и род для него первостепенны. И нет, он не сбежит. Нет, он не плюнет на всё и не признается миру. Нет, они не будут вместе. Они никогда не будут вместе и всё, что у них есть, - это время до первого поцелуя с Асторией. Слёзы снова полились по щекам.

***

Поттер еле успел явиться до отбоя. Он даже не взглянул на Драко, когда зашёл в спальню - только молча взял вещи, пижаму и ушёл в душ. Вода не помогала, только делала хуже: Гарри слушал шум тонких струй и невольно погружался в нерадостные размышления. Большую часть времени он просто стоял, прислонившись спиной к холодному кафелю, и смотрел в одну точку абсолютно пустым взглядом. Обратно в спальню Поттер вернулся нескоро, и когда вернулся, то взял свой недовязанный носок и ушёл в гостиную, не желая видеть кого-либо, точнее кое-кого вполне определённого. В гостиной за столом сидел Невилл, читал и делал записи, и Миллисент развалилась в кресле у камина, погружённая в книгу. Гарри устроился в кресле напротив неё и принялся сосредоточенно считать петли, раз-два-три-четыре.. лишь бы не думать, лишь бы не думать.. — Ты вяжешь? - удивлённо спросила Миллисент. Поттер посмотрел на неё поверх очков и заметил, что она тоже смотрит на него поверх очков. — Вяжу, - коротко ответил Гарри, возвращаясь к вязанию. Булстроуд хмыкнула и протянула: — Интересно. Поттер ничего не ответил, только шустро работал спицами. Несмотря на пережитый стресс в тот день, когда он снимал с Драко мерки, Гарри помнил, сколько ему нужно довязать. Вскоре Милли устала, захлопнула книгу, сняла свои очки для чтения и, пожелав ему продуктивной творческой ночи, ушла в свою спальню. Через несколько минут после её ухода Невиллу надоело зевать, и он тоже попрощался с Гарри, похвалил его носок и удалился. У Поттера уже заболели пальцы от усердия, но он не хотел возвращаться в комнату, не будучи уверенным, что Малфой точно заснул. Гарри условился сам с собой, что пойдет спать, как только свяжет ещё десять рядов. Малфой объявился через шесть. Он плюхнулся на диван, сложил ноги на кофейный столик и испытующе уставился на Поттера, требуя объяснений. Гарри напрягся, но приложил максимум усилий, чтобы не выдавать своего напряжения. Он делал вид, что не замечает этого взгляда, от которого по спине ползли мурашки, и продолжал невозмутимо плести петли голубого носка. Драко не выдержал первым. — Гарри, - тихо позвал он. — Что случилось? Спицы в руках задрожали, и хотелось закричать, обвинить его во всём, сказать, что ты, сука, со мной случился, твоя трусость, твой ебаный род, и долг, и чистокровная невеста. Но Гарри понимал, конечно, что Малфой тут ни при чём. При чём было только то, что они оба - мужчины. — Ничего, - только и смог сказать Поттер, так и не подняв на Драко взгляда. Малфой длинно выдохнул. — Мы серьёзно будем играть в эту игру? Да, Драко был прав, это глупо. — Я видел тебя с Асторией, - признался Поттер и взглянул наконец на Малфоя, облачённого в зелёную пижаму; платиновые волны волос обрамляли его бесстрастное лицо. Ему, блять, даже не стыдно. — Так, и что? Гарри сжал спицу, мечтая воткнуть её в Малфоя. — Да нихуя, - зло прошипел Поттер и продолжил своё нервное вязание. Петли получались страшными и расплывались от копившихся в глазах солёных капель. Очень не хотелось позорно зареветь при этой зелёной бессердечной статуе, и Гарри старательно моргал, прогоняя слёзы. На дрожащие пальцы со спицами легла теплая ладонь, вынула насильно из них вязание и отложила на кофейный столик. Драко заглянул в изумрудные глаза, сжимая похолодевшие руки в своих руках. — Гарри, - произнёс он мягко. — Мы же говорили об этом, чего ты злишься? — То, что мы говорили, не означает, что мне не будет больно, - ответил ему Гарри, голос его дрогнул, и, сделав над собой усилие, он сглотнул горький ком обиды, застрявший в горле. — Иди ко мне, - прошептал Драко и потянул его на диван. Гарри позволил себя уволочь, пристроить на тёплой груди и ласково окутать руками; предоставил свои волосы для вдыхания запаха шампуня, и сам обнял, и дышал, и слушал стук сердца за рёбрами. Как же он соскучился по этой козлине, устроившей ему весёлый вечерок... Сука, какой всё-таки Малфой бесячий и любимый одновременно. Это походило на болезнь, и Поттер готов был скончаться от этой болезни. Скончаться во всех смыслах. — Ты снова избегал меня, - Гарри залез пальцем в дырочку между пуговиц рубашки и рисовал бесконечный задумчивый круг на голой коже Драко, исчерченной тонкими шрамами. — Прости, - тихо сказал Малфой в волосы Гарри, поглаживая его спину. — Я испугался. Этой статьи. Она.. отвратительная. — Ты слышал, что говорят все вокруг? — Да. Я знал, что так будет. — Я не хочу, чтобы так было. Драко горько вздохнул и крепче прижал его к себе. — Я тоже, хороший мой, я тоже.. Гарри получил крохотный поцелуй в макушку и растаял, как нежная школьница. Как Малфой это делал? Буквально пятнадцать минут назад Поттер хотел заколоть его спицей, и вот сейчас лежит и умирает от любви к нему, распирающей рёбра. Тот явно владел каким-то четвёртым непростительным, собравшем в себе остальные три: Драко повелевал сердцем Гарри, мучил принципиальностью и мог запросто убить, лишив его себя. — Что думаешь насчёт Робардса? - Поттер уже расстегнул одну пуговицу и нагло протащил под рубашку целую ладонь. — Думаю, что Робардс идиот: с подчинённым в принципе нельзя связываться, какого бы пола он ни был. Рука Малфоя давно перекочевала со спины в волосы Поттера, и он ласково перебирал их, усыпляя Гарри нежным поглаживанием. — Теперь Долиш возглавит Аврорат. Грудь Драко медленно поднялась от глубокого вдоха и так же медленно опустилась. — Не представляю, как ты будешь там работать, - сказал Малфой на выдохе. Гарри закрыл глаза. — Я тоже. Зато он больше не будет преподавать Защиту. — Единственный плюс от этого дерьма. Пальцы в волосах не останавливались, мерно стучало сердце в исполосованной шрамами груди, ладонь грелась о тёплую кожу; было спокойно и хорошо, и Гарри чувствовал, как потихоньку проваливается в сон. — Гарри.., - позвал Драко. — М? — Астория.. она.. Поттер скривился и перебил его: — Ничего не хочу слышать про Асторию, - он крепче прижался к Малфою, будто кто-то собирался его отнять. — Но тебе придётся. Она моя невеста, я не могу не общаться с ней. Ну ведь не общался же раньше? Что мешало не общаться с ней совсем? Гарри всё так же лежал с закрытыми глазами, только сонливость сменилась раздражением. — Астория тебе нравится? - ревниво спросил он. — Ты же знаешь, что она не может мне нравиться. Да, хоть здесь можно было быть спокойным: если б Драко был бисексуален, Гарри уже сошёл бы с ума от ревности. — Не в этом плане. Вообще, как человек. — Ну, Астория кажется милой. И она определённо умна, - нехотя ответил Малфой, помолчал и добавил чуть тише: — Но ты всегда будешь значить для меня гораздо больше, чем кто бы то ни было. — Тогда не женись, - прошептал Гарри. — Я не могу. Сердце за зелёной рубашкой забилось чаще, рука в волосах крепче прижимала к груди сонного Поттера; он знал, что Драко не может, и ему было больно до слёз. — Если ты поцелуешь её, я уйду, - голос Гарри был тихим и слабым. Это не то, что он хотел говорить своему любимому человеку. — .. ладно, - сказал ему любимый человек. И стало вдруг понятно, что конец неизбежен.