Фильмы для взрослых

Поттер протянул палочку регистратору и нервно повёл плечами: слишком медленный парень, слишком пялится. Если он сейчас начнёт.. — Гарри Поттер... .. Гарри Поттер вмажет по его удивлённо вытянутой морде. Нет-нет, не вмажет, всё нормально, не хватало ещё драки с регистратором в Атриуме. — Побыстрее, пожалуйста, - процедил сквозь зубы Гарри. Хвала Мерлину, время было раннее, и таких восторженных тут ходило от силы штук пять: они постоянно оглядывались, но Поттеру было почти плевать. А вот на регистратора было совсем не плевать, потому что его радостная рожа растянула проверку палочки до неприличия. А он, блять, не прохлаждаться сюда пришёл. Парень не собирался ускоряться и всё так же сидел, вращая глазами, и Поттер не выдержал: он хлопнул ладонью по стойке, всполошив топчущуюся рядом Нарциссу, наклонился вперёд и угрожающе прошипел: — Побыстрее. Даже без "пожалуйста". И это возымело эффект: палочка моментально и успешно прошла проверку, а Гарри Поттеру был выдан временный пропуск. Нарциссу подвергли процедуре регистрации гораздо быстрее: зашуганный парень побоялся даже пикнуть, хотя, судя по вопросительному взгляду, их тандем его немало удивил. Гарри тоже поразился бы тому, что он в паре с Нарциссой Малфой стремительно идёт к лифтам Атриума, чтобы отправиться на второй уровень Министерства магии в Отдел магического правопорядка на встречу с её арестованным сыном, если бы его в принципе волновало в тот момент хоть что-нибудь в этом мире, кроме, собственно, того самого арестованного сына. Малфой сидел в КПЗ, его доставили туда три часа назад. — Он сказал ещё что-нибудь? - спросил Гарри, наблюдая, как закрываются за ними двери лифта. Слишком, блять, медленно! — Нет, - коротко ответила Нарцисса, пошатнувшись от резкого движения: они наконец поехали вверх. — Только то, что его обвиняют в нападении на маглов. И что.. ему грозит.. — Поцелуй, да. Блять. Поттер, кажется, осознал это, только произнеся вслух. Хотя нет, он был не способен это осознать. Ведь Драко не мог умереть, не его Драко. Малфой в опасности, да, но Гарри поможет ему, Гарри сделает всё, чтобы вытащить его, Гарри сам, блять, примет Поцелуй, но Драко. Будет. Жить. Лифт дёрнулся, останавливаясь на втором уровне, и, как только двери открылись, они вышли в большой мрачный холл, привлекая внимание двух авроров, замедливших шаг при виде них. Нарцисса уверенно направилась в коридор, темнеющий впереди, и Поттер пошёл за ней: она уже была здесь пару часов назад и знала, куда идти. Коридор был разделён решёткой, длинными толстыми прутьями тянущейся от пола до потолка. В ней не было двери, только металлический частокол, рядом стоял офицер, охраняющий камеры предварительного заключения, и, видимо, открывал её магически. До него оставалось метра три, когда Нарцисса вдруг придержала Гарри за локоть. — Мистер Поттер, - шепнула она, наклонившись ближе так, чтобы её не было слышно. — Я прошу вас..кхм. Не распространяться о природе ваших отношений с моим сыном. Ох, Мерлин, Поттер чуть не рассмеялся. Видимо, Нарцисса решила, что он сейчас побежит орать по Министерству "Отпустите моего любовника!". Интересно, эта её тихая просьба вызвана беспокойством за репутацию сына? Или за его жизнь? Что бы предпочла Нарцисса: живой Драко, но "опозоренный", или чистенький, но мёртвый? Гарри открыл было рот, чтобы злобно полюбопытствовать, но передумал и закрыл. Не время и не место. — Я не стану распространяться, леди Малфой, - гневно прошипел Поттер. — Только потому, что из-за таких, как вы, это может быть опасно для него. Нарцисса ничего не сказала в ответ на обвинение, только поджала губы. Гарри выдернул руку из её ладони. — У него адвокат, - сообщил офицер на входе, окинув их оценивающим взглядом. Они только подошли и даже слова молвить не успели, а офицер уже безошибочно определил, по чью душу явилась эта парочка: все трое - и парочка, и арестованный - с завидной регулярностью мелькали в Пророке. Мелькали и, судя по скривившемуся лицу, очень ему не нравились. — Не ожидал от вас дружбы с Пожирателями, мистер Поттер, - неожиданно признался он, заставляя Гарри сжать кулаки от накатившей ярости. Ну, сука, тебя ещё не хватало. — Не ожидал, что вы будете лезть не в своё дело, офицер. Офицер хмыкнул презрительно и протянул: — Вы сможете войти, когда выйдет адвокат. Поэтому придётся подождать. О, Гарри это ненавидел. Да все это ненавидели - ждать. Поттер хотел скорее увидеть, что с Драко всё в порядке. Да, он знал, что тот в порядке - насколько можно быть в порядке, сидя под арестом, - но Гарри должен был лично убедиться. Блять, ну сколько они уже стоят тут? Десять минут? Двадцать? Кажется, вечность. Нарцисса застыла у стены неподвижной статуей и невидяще смотрела перед собой. Драко тоже иногда так зависал, погружаясь в свои мысли, и Гарри только сейчас заметил, как сын походил на мать. Особенно характером, особенно ебаной преданностью роду. Будь Нарцисса не такой помешанной, воспитай она сына чуть более свободным, то не стояли бы они здесь в томительном ожидании встречи с арестантом. Поттер вглядывался вдаль сквозь толстые прутья решётки. Решётка временами пускала еле заметные искры, и Гарри думал о том, как же сильно она заряжена магией. Чем её укрепили? Сможет ли он сломать эти чары.. в случае чего? Или лучше будет выкрасть Драко прямо из зала суда? Опять же в случае чего. И почему с ним всегда вот так? Почему первого января он не валяется в постели с любимым человеком, а планирует преступление с целью вызволения этого любимого человека из-под ареста, грозящего тому смертью? Почему постоянно кому-то из его близких угрожает чёртова смерть? Правы были Малфой и Макгонагалл: Поттер вечно живёт на грани, и даже за любовь ему надо сражаться. Только вряд ли это его личный выбор. Вдалеке замаячила фигура, Гарри напряжённо вгляделся в приближающегося мужчину: пожилой, высокий, худой, в очках, поблёскивающих золотой оправой; седые волосы зачёсаны назад, костюм выглядит дорого, вид интеллигентный, вполне похож на адвоката. И да, Нарцисса отмерла и прошептала: — Мистер Ханниган.. Ханниган? Неужели отец припадочного Джулиана? Как тесна грёбаная Магическая Британия. Мистер Ханниган тем временем уже подошёл к решётке, и офицер взмахнул палочкой: прутья, вздрогнув, разошлись посередине, уходя в пол и потолок, образуя проход. Проход закрылся, как только выпустил мистера Ханнигана. — Леди Малфой, - мужчина приветственно кивнул Нарциссе, поправляя на себе пиджак. — Здравствуйте, я.., - начал Гарри, но Ханниган его прервал. — Да, вы Гарри Поттер, - он выгнул бровь, глядя на Поттера сверху вниз. — Гарри Поттер, который чуть не убил моего сына. Блять. Это точно тот самый Ханниган. Нарцисса с удивлением покосилась на Гарри. — Мне очень жаль, сэр. И это было почти правдой. — Сильно в этом сомневаюсь, - протянул адвокат. — В любом случае, не понимаю, что вы здесь делаете. Нам, разумеется, понадобятся ваши свидетельские показания, но сейчас.. — Я его друг. Ханниган вздохнул. — Да, вся Британия в курсе. — Я близкий друг. Нарцисса рядом ощутимо напряглась, гадая, как далеко Гарри зайдёт в своих признаниях, но дальше заходить не понадобилось. Адвокат покачал головой. — Не имеет значения. Если леди Малфой согласна, я буду говорить при вас, - он вопросительно взглянул на Нарциссу, и Нарцисса тут же утвердительно кивнула. Ханниган продолжил, обращаясь к ней: — Что ж, всё хуже, чем я ожидал, - о, потрясающе, очень оптимистично, спасибо. — Министерство намерено устроить показательную порку. Им не даёт покоя, что мистер Малфой избежал Азкабана в прошлый раз, и они чрезвычайно рады предоставившейся возможности казнить его. Он говорил, а Гарри, краем глаза заметивший внимание офицера, достал палочку и погрузил их в заглушающий кокон. Две пары глаз уставились на него с немым вопросом. — Мне казалось, разговор должен быть приватным, разве нет? Ханниган хмыкнул. — Так вот, суд назначен на завтра, - сообщил он, и Нарцисса ахнула. — Такое экстренное заседание они объяснили тем, что дело якобы очевидное и почти решённое, но в действительности, конечно же, Министерство просто не даёт нам времени подготовиться. И более того, - он сделал паузу, Гарри затаил дыхание. — Нападение на маглов не единственное обвинение. — Что, блять? Никто не отреагировал на нецензурщину, посыпавшуюся из поражённого Поттера. Нарцисса была так же поражена. — Я говорил с Долишем, и он сказал, что у них - цитата - "целая папка на этого ублюдка Пожирателя, и в этот раз он живым не уйдёт". Долиш, блядский, сука, Долиш! Какой же.. — Долиш - его обвинитель, кстати. О, Мерлин! Гарри застонал, сжимая пальцами переносицу. Это. Очень. Блять. Плохо. — Да, я уже в курсе конфликта, - Ханниган скривил губы, наблюдая реакцию Поттера. — Вам нужно научиться контролировать свой гнев, мистер Поттер: ваши вспышки ярости не приводят ни к чему хорошему. Нашёл, блять, время злорадствовать. — Мой гнев тут ни при чём, мистер Ханниган: Долиш был уродом задолго до того, как я сказал ему об этом. Ханниган посмотрел на него пристально - Поттер ему явно не нравился, и тут даже не было ничего удивительного, - затем вздохнул тяжело и продолжил: — В любом случае, Джон из кожи готов вылезть, чтобы организовать вашему сыну, леди Малфой, и вашему другу, мистер Поттер, смертную казнь. Была б его воля, так прямо на скамье подсудимых. Я не знаю, что у них в этой "целой папке", но мы побеседовали с Драко и, думаю, готовы ко всему. — Но.. это же незаконно! - воскликнула Нарцисса. — Нельзя скрывать от человека, в чём его обвиняют! — К сожалению, тут речь уже не о законе, леди Малфой, - Ханниган печально улыбнулся. — Наша цель теперь не правосудие, а симпатии судебной коллегии: если мы будем достаточно убедительны и красноречивы, и они - большинство из них точнее - поверят, что Драко не убийца и не преступник, что магия была использована им против маглов в целях самозащиты, то мы выиграем это дело. Звучало необнадёживающе. Хотя бы потому, что Малфой уже был подотчётным бывшим Пожирателем. Каким таким фантастическим образом адвокат мог убедить коллегию, что Драко не преступник, если на его плече красовалось клеймо Лорда? Но ведь.. — Погодите, - Поттер задумчиво нахмурился. — Так он же может просто предоставить свои воспоминания, может показать, что защищался! — В том и проблема, мистер Поттер, - ответил Ханниган, поправив очки на переносице. — Драко отказывается предоставлять воспоминания. Какого..? — Что? Почему?! — Он сказал, что это сделает только хуже. Гарри открыл рот в изумлении. Значит, Малфой.. блять. Малфой сам напал на них? Этого не может быть.. не может же? Поттер сглотнул. — Он, на самом деле... не защищался? Ханниган пожал плечами. — Я не могу этого знать. По большому счёту, это и не важно. Воспоминаний нет и придётся полагаться на показания свидетелей, которые заверят коллегию, что Драко - прекрасный человек, не обидевший и мухи. Но сами понимаете, вероятность успеха очень-очень мала. Предоставление воспоминаний - дело добровольное, но отказ их предоставлять наталкивает на подозрения. Поэтому я бы на вашем месте готовился к худшему. Он сказал это таким ровным тоном, будто предупреждал, что на улице дождь и надо бы взять зонт. Гарри стоял, словно молнией поражённый. По всему выходило, что надежды почти нет, и пара дней отделяла Драко от смерти: завтра - суд и приговор, послезавтра его доставят в Азкабан и казнят. Дементор выпьет душу Драко, и он умрёт от невыносимой боли. В это невозможно было поверить... Нарцисса закусила губу, её глаза заблестели, но она не дала волю слезам. — Благодарю, мистер Ханниган, за то, что объяснили ситуацию, - её голос даже не дрогнул, но пальцы нервно теребили край рукава мантии. — Однако я надеюсь, что всё будет хорошо. Ханниган кивнул, ободряюще сжал руками дрожащую ладонь Нарциссы. — Разумеется, - сказал он, чуть улыбнувшись. — Я сделаю всё, от меня зависящее, леди Малфой. Не буду вас больше задерживать. После того, как Ханниган ушёл, гулко стуча каблуками дорогущих туфель, Поттер длинно выдохнул, всё ещё пытаясь прийти в себя. Нарцисса, кажется, была напугана, но виду не подавала; её взгляд стал задумчиво застывшим, и дышала она очень медленно. Первым очухался Гарри. — Пойдёмте, - он взял Нарциссу под локоть и настойчиво потянул к решётке. Нарцисса послушно пошла за ним. Офицер посмотрел на них строго, скрестив руки на груди. — Только по одному, - отчеканил он. После нескольких секунд молчаливого замешательства Нарцисса тихо сказала: — Идите. Поттер не сразу понял, что она обращается к нему. Только когда офицер открыл перед ним проход, Гарри взглянул на неё вопросительно, а Нарцисса мягко толкнула его вперёд. Металлические прутья вновь сошлись за его спиной, пуская искры магии. — Он в допросной, - бросил ему в след офицер. Поттер, разумеется, понятия не имел, где находится допросная, но решил, что разберётся, и уверенно зашагал по коридору, изучая таблички на дверях. Ни одна не имела подходящего названия, но зато за поворотом обнаружился ещё один офицер, охраняющий вход в.. да, допросную. Когда Гарри поравнялся с ним, в его глазах промелькнуло узнавание, но лицо осталось таким же строгим. — Вашу палочку, - произнёс он тоном, не терпящим возражений, и протянул руку. Гарри растерялся: он давно не расставался со своей палочкой. — Палочку?.. — Да, палочку. Поттер нехотя вынул палочку из кармана, вложил её в широкую ожидающую ладонь, и офицер тут же открыл перед ним дверь, предлагая войти. Гарри вошёл. Дверь закрылась. Драко сидел за столом, глядя в сцепленные в замок пальцы. От его запястий, скованных массивными браслетами наручников, тянулись цепи прямо до пола, где они крепились к кольцам, торчащим из бетона. Малфой был одет в голубой свитер, на краю выреза которого блестела изумрудами заколка для галстука. Драко поднял голову и замер, Гарри тоже стоял, не смея вдохнуть. Цел и невредим. Слава Мерлину. Поттер шагнул к столу и сел напротив застывшего Драко. — Привет, - голос охрип, и во рту пересохло, но Гарри нашёл в себе силы заговорить. — Как ты? Малфой ничего не ответил и, кажется, не собирался, только смотрел пристально и сжимал пальцы в замке. Поттер не знал, что ещё сказать, как и не знал, зачем он здесь. Драко вообще хотел его видеть, или решение позвать Гарри - целиком и полностью инициатива Нарциссы? Судя по тому, как потемнели серые глаза и поджались губы, Драко его присутствие не нравилось. Проклятье. Видимо, Малфой, даже находясь на грани жизни и смерти, намеревался соблюдать холодную дистанцию с человеком, которого бросил. Гордый кретин. Гарри начала бесить эта его непроницаемая мина. — Драко, скажи наконец, что слу.. — Это были они, те придурки, - сказал вдруг Малфой бесцветным голосом. — Которых мы встретили в тот раз. Они узнали меня. Волна воспоминаний нахлынула, и Гарри скривился, будто от удара. Да, "тех придурков" он никогда не забудет, как и лицо Драко, стоящего на коленях, умоляющего лампочку взорваться, и мерзкий хохот, и слова, заставляюще вскипать кровь от ярости. — Почему ты не хочешь показать воспоминания? - этот вопрос не давал ему покоя с тех пор, как Ханниган сообщил об этом. Малфой снова уставился на свои пальцы, медля с ответом, но всё же произнёс в итоге: — Они спросили, где тот парень, с которым я сосался в прошлый раз. Гарри моргнул. — И? Малфой нахмурился, злобно глядя изподлобья. — Что, блять, "и"? — И что дальше? Я не.. Драко стукнул руками по столу. — Нихуя дальше, Поттер: я не признаюсь в суде, что я гей, понятно? Гарри не мог поверить своим ушам: сидел, глазами хлопал и переваривал. Наконец, отмер и протянул угрожающе: — Ты ебанулся, что ли? - он вдруг резко наклонился вперёд, и Драко вздрогнул от его прожигающего взгляда. — Тебя же, блять, убьют, конченый ты придурок! — Это ты придурок, Поттер, - прошипел в ответ Малфой. — Меня убьют в любом случае: не сейчас, так через пару дней, когда примут закон. Я признаюсь завтра, что ебусь с мужиком, и на следующей неделе у них уже будет законное основание меня за это арестовать. Снова! И уж прости, но я предпочитаю умереть и унести при этом свой секрет в могилу. Гарри со стоном откинулся на спинку стула, закрыв ладонями лицо. — Мерлин, какой же ты.., - он не мог подобрать слов, чтобы описать степень повёрнутости Малфоя. Это была очень-очень высокая степень, неизмеримая, не поддающаяся осмыслению и тем более описанию. — Закон могут и не принять, - Поттер сел ровно, слишком ровно, он явно усиленно сдерживал желание наброситься на Драко и надавать ему по морде. — А ты даже и не узнаешь об этом, потому что тебя казнят! - и в итоге всё-таки вышел из себя, вскочив на ноги. Поттер замельтешил туда-сюда, грозно вышагивая по допросной. Малфой следил за его нервными перемещениями и постепенно из хмурого становился задумчивым, а потом и вовсе печальным. — Гарри, - позвал он устало. — Сядь, ради Салазара. Гарри замедлился, подумал, в итоге опустился на стул, но избегал смотреть Драко в глаза: его невероятно раздражала эта упёртость, с которой Малфой нёсся навстречу смерти. Чёртов кретин! Даже сейчас готов голову на плаху сложить, лишь бы никто не узнал о его грязных пристрастиях! Поттер всё проклинал гомофобов, но главный гомофоб сидел в этой непробиваемой белобрысой башке. — Долиш был так счастлив, когда арестовывал меня, - Малфой усмехнулся. — Он назначению на пост главы Аврората так не радовался. Всё твердил "попался, попался".. — Да плевать на Долиша! - взревел Поттер. — Пусть радуется, пусть хоть весь на говно изойдет! Он же грёбаный псих! Драко вдруг схватил Гарри за руку, заставляя заткнуться. — Мне не выйти живым, Гарри, - сказал он, не отводя взгляда от испуганно застывших изумрудных глаз. — Они найдут, за что вынести мне смертный приговор: не за нападение, так за что-нибудь другое. Гарри даже слушать об этом не хотел. — Ты быстро сдался, - он покачал головой, хмуро глядя на холодные пальцы, сжимающие его руку. — Твой предыдущий приговор - бесчеловечная дикость. Может быть, они поймут это, пересмотрят своё решение и дадут срок в Азкабане. — Это что, лучше, по-твоему? — Всё лучше, чем смерть! Драко откинулся назад, провёл нервно ладонью по груди и заявил: — Я не сяду в Азкабан. Гарри хмыкнул. — Если придётся, то.., - но он не договорил, уставившись на пальцы Малфоя, теребящие заколку на вырезе. Заколку, которая крепилась к свитеру иглой. Сука. — Отдай сейчас же, - потребовал Поттер, протягивая дрожащую ладонь. — Нет. — Отдай сейчас же! - ладонь сжалась в кулак, и кулак врезался в стол. Малфой вздрогнул, но остался непреклонным. — Я не собирался в Азкабан в прошлый раз и сейчас туда не собираюсь. И.. Поцелуй.. я не хочу Поцелуй, это слишком, это.. страшно. Гарри, напряжённый и злой, вдруг обмяк, потянулся к Драко, взял его за руку и почти взмолился: — Пожалуйста, Драко, пожалуйста, - его голос стал надломленным и слабым, и сердце стучало быстро-быстро. — Я прошу, не надо.. Умоляю, Драко, отдай заколку. Но Малфой ответил тихо: — Я просто хочу умереть на своих условиях, Гарри. Не отнимай у меня этого. Было так фантастически неправильно - то, о чём просил Драко, но он смотрел своими прозрачными глазами внимательно и с надеждой.. с надеждой на то, что Поттер отступит и позволит ему оставить иглу, чтобы.. чтобы.. блять! Гарри не выдержал - никто бы не выдержал, - он уронил голову на руки, сложенные на столе, и заплакал. Мерлин, невыносимо, всё слишком, через край уже, хватит, пожалуйста!.. "Позволь мне умереть так, как я хочу" - просил его любимый человек. — "Оставь мне иглу, чтобы я смог убить себя ею". А как ему потом жить? Или тоже не жить?.. Что ты, Драко, прикажешь делать? Ты же такой умный и всё уже решил, так реши, что делать тому, кто любит тебя, после твоей смерти. Как же, блять, больно! Как же несправедливо.. Звякнули цепи, и холодные пальцы коснулись лба со шрамом, мягко зарылись в волосы, успокаивая. — Гарри, - Драко произнёс его имя ласково и почти неслышно, но Гарри услышал и поднял голову. Вдруг он видел его в последний раз? Что если это прикосновение - последнее? Они встретятся завтра в суде, да, но, может быть, уже никогда не останутся наедине, никогда не скажут друг другу и слова, никогда Драко не будет так близко, никогда Драко не будет рядом. — Я вытащу тебя, - Поттер выпрямился, перехватил ласкающую руку, сжал крепко в своей ладони. — Я поговорю с Кингсли. Давно это надо было сделать, блять, зачем тебя слушал вообще.. Не поможет Кингсли - буду петь тебе дифирамбы на суде: первый раз сработало, может, и во второй сработает. Не помогут дифирамбы - я тебя выкраду отсюда нахер. Я, Рон, Герми - мы что-нибудь придумаем. Мы, блять, в сраный Гринготтс залезли и сюда, в Министерство, тоже. Там на регистрации парень сидит и молится на меня, неужели я не смогу пробраться мимо него и забрать тебя? Пф, легко! Уверен, Гермиона знает, что делать с решётками на входе. Да я и из Азкабана тебя вытащу. Только не вздумай ничего делать с собой, понятно? Не вздумай терять надежду. Драко выслушал его эмоциональную речь, склонив голову набок, и под конец он улыбался снисходительно и мягко. — Рэд говорил, что надежда - опасная штука, от неё сходят с ума. Поттер удивлённо вскинул брови. — Какой ещё Рэд? — Ну, Рэд, - да, блять, Рэд, все же знают какого-то Рэда. Малфой говорил тоном Полумны Лавгуд, помешанно-блаженным, и это настораживало. — Из Шоушенка. Первый фильм, который мы посмотрели. А, этот Рэд.. Мерлин, Гарри уже подумал, что Драко тронулся умом. Это было немудрено. — Ох, да.. я помню, - он устало потёр глаза за очками. Другая рука всё ещё держала руку Малфоя и самопроизвольно пальцем чертила линии на ладони. — Но Энди продолжал надеяться - и всё закончилось хорошо. Драко на выдохе ответил: — Энди не грозил Поцелуй. — Но ему тоже пришлось несладко. — Значит, Энди был просто сильнее меня. Гарри пристально посмотрел в серые глаза и твёрдо сказал: — Ты очень сильный, Драко, - будто пытался убедить Малфоя в этом. Малфой, смеясь, покачал головой. — О, нет. Это наглая ложь. Я трус, зацикленный на репутации. Хорошо, что он это осознавал. — Ты можешь перестать быть трусом, зацикленным на репутации, - Поттер продолжал говорить вкрадчиво и смотреть пристально. Но это не работало: — Не могу. Гарри раздражённо выдохнул, стискивая пальцы Драко в своей ладони. Уговаривать Малфоя было так же бесполезно, как уговаривать море не приливать: можешь стоять на берегу и орать на воду, пока не охрипнешь, - и тебя всё равно накроет волной. Но Поттер ведь ещё не охрип, верно? — Помнишь, ты спросил, почему Рэда выпустили тогда, когда он высказал всё, что думает? Драко кивнул: — Помню. — Помнишь, что я ответил? Драко повёл плечами и отвёл взгляд. — Потому что он был искренним. Что искренность - путь к свободе. Браво, Малфой, отличная память. Но лучше бы ты это усваивал, а не просто запоминал. — Так, может быть, пора стать искренним, Драко? - Гарри даже наклонился поближе, чтобы заглянуть в глаза, которые Драко так старательно от него прятал. — Может, пора открыться? Тюрьма в твоей голове похуже Азкабана. Ты сам её построил. И сидишь в ней всю свою жизнь. Малфой задумался, обнадеживающе задумался, и Поттер даже дышать перестал, ожидая ответа. — .. я не могу, Гарри, - нет, чуда не случилось. — Пообещай, что и ты не расскажешь. О нас. Даже если решишь, что это спасёт меня. Поттер не хотел обещать: он уже собирался прийти к Кингсли и заявить с порога, что если Аврорат не отпустит возлюбленного Национального героя, то Национальный герой по кирпичикам разнесёт этот поганый Аврорат. Поэтому он только жалобно протянул: — Драко.. Но Драко безжалостно требовал: — Поклянись. — Нет, - Поттер тоже умел быть упрямым морем. — Пожалуйста, Гарри, - теперь Малфой пытался поймать его взгляд, а Гарри настырно смотрел куда угодно, только не на него. — Я не хочу, чтобы перед смертью меня ещё и облили дерьмом. Не хочу, как Робардс. Что ж ты!.. Что ж это за человек такой! Поттер впечатал ладонь в стол. — Да плевать на дерьмо!.., - завопил он, но Драко прервал его вопль своим: — Мне не плевать! Не плевать! Поклянись, ради всего святого! Он был таким отчаянным, запыхавшимся, умоляющим и злым, что Гарри опешил и заткнулся. Малфоя всегда заботила репутация, всегда, всё то время, которое Поттер знал его, и если.. если вдруг... Да блять. Если вдруг - очень-очень вряд ли, но всё же - если вдруг он действительно, блять, проживёт завтра свой последний день, то Гарри просто права не имел омрачать его. Даже если считал, что так будет лучше. Поэтому он сдался. — Хорошо. Клянусь. Лицо Драко расслабилось, он весь расслабился и улыбнулся благодарно. — Спасибо. Поттер скривился. — Боишься разочаровать Асторию? - он очень пытался сдержаться и не съязвить, но увы. Однако Малфой не разозлился, даже глаза не закатил. — Не боюсь: она уже разочарована. Я рассказал ей вчера, что я гей. Эээ... — Что? Зачем?.., - Поттер не находил слов, разрываясь между желанием станцевать победный танец и стукнуть Малфоя хорошенько за то, что тот не сделал этого раньше. — Я, конечно, рад, но не понимаю.. — Решил, что она должна знать. Гарри начал склоняться к тому, чтобы всё-таки стукнуть. — И.. что Астория? Драко хмыкнул. — А как ты думаешь? Поттер догадывался, что Гринграсс, скорее всего, была не в восторге. И не мог даже притвориться, что его это расстроило. — То есть свадьбы не будет. Торжествующие нотки в его обманчиво ровном голосе не ускользнули от Малфоя, и тот осуждающе покачал головой. — Не будет, - Гарри не понял, рад он этому или нет: кажется, ему было всё равно. — Хотя бы потому, что меня завтра казнят. Наверное, именно поэтому ему было всё равно. Гарри нахмурился. — Это ещё не известно. Ему не нравилось, что Малфой уже сдался. — Это практически факт, Гарри, и ты это знаешь. Да нихуя не факт. Ничего подобного. Поттер упрямо сжал губы. Малфой - пессимист каких поискать. Хоть он всегда с пеной у рта доказывал, что просто трезво оценивает ситуацию в отличие от розовоочкового Поттера ("ой, блять, Поттер, ты был бы не Поттером, если б не поржал над розовым очком, Великий Салазар, какой же ты кретин"), но Гарри искренне считал, что Драко просто легко сдаётся. И не умеет верить в лучшее. Гарри изо всех сил старался верить за них обоих. Он взглянул на заколку с изумрудами и перевёл тему: — А ты не боишься, что Астория расскажет всем, что ты гей? Малфой пожал плечами. — Нет, она.. не станет. Не знаю. Думаю, не станет. Внезапный громоподобный стук в дверь заставил их подпрыгнуть на стульях. — Время! - глухо крикнул офицер. — Пять минут! Проклятье. Вдруг стало как-то особенно страшно. Гарри сильнее стиснул чужие пальцы в своих. Хоть он храбрился, и верил - точнее, уговаривал себя верить, - и призывал Малфоя не унывать, но всё равно в груди давило чувство, будто они прощаются. Будто эти пять минут для них - последние. Та же самая боль отразилась в серебре глаз напротив, и они оба нагнулись над столом, соприкасаясь лбами, сплетая руки. Неутолимая жажда проснулась в Гарри - наглядеться, накасаться, надышаться - запомнить. Каждую черту, каждую родинку, платиновый отсвет в волосах, звук дыхания, частоту пульса на запястье, запах.. Как клавишами печатной машинки, оттеснить любимый образ в памяти. Невозможная мука. Если существовали боги во вселенной, они были безжалостными. Гарри закрыл глаза, вдыхая глубоко, растворяясь в страшном моменте прощания. Он ненавидел этот момент всей душой, но не мог упустить ни единого мгновения из пяти минут, им отпущенных. — Гарри, - собственное имя осело на губах: Драко был близко, но всё равно недостаточно. — Я хочу попросить тебя. Я хочу.., - он замолчал неуверенно и затем прошептал: — Поцелуй меня. Пожалуйста. Гарри хотел этого безумно, несмотря на обиду, несмотря на то, что он пережил за последние несколько дней из-за их разрыва, несмотря на то, что Поттер чуть не утопился в ванной. Он хотел его поцеловать, он потянулся к губам Драко, но вдруг остановился. — Нет. Драко отстранился, судорожно вдохнув. — Я поцелую тебя завтра, когда ты выйдешь из зала суда свободным, - объяснил Гарри. — Или когда я выкраду тебя отсюда, это уж как пойдёт. Мы не прощаемся, Драко. Всё будет хорошо. Как только он произнёс эти слова, в которые сам слабо верил, дверь снова содрогнулась от стука и снова грозно завопил офицер "Время!". Время - это то, чего им всегда не хватало. Они разомкнули руки, они посмотрели друг на друга тоскливо. Безнадежные глаза - зелёные и серые. Гарри встал и вышел. И тут же пожалел, что не поцеловал Драко на прощание.

***

В кабинете Министра Магии окна были зачарованы показывать вид на пустыню. Поттер поначалу растерялся, потому что помнил, что сейчас минимум январь и максимум они в Лондоне, а никак не в пустыне. Потом он также вспомнил, что они не только в январе и в Лондоне, но ещё и под землёй, так что вся эта неуместная январю, Лондону и подземелью пустыня - магический муляж. Но всё равно этот вид не давал покоя, хоть и был ненастоящим. Гарри сидел в кресле, ожидая Министра, и чувствовал, что от взгляда на раскалённый песок он сам становится раскалённым, будто горячий воздух проникал через окна в кабинет и жаром расползался по телу. Хотя, возможно, дело было не в песке. Совершенно определенно дело было не в песке. Дело было в Драко, которого он оставил за дверью допросной, и теперь должен был уговорить Кингсли сделать с этим что-нибудь. И не признаваться в причине своей особой заинтересованности в судьбе этого самого Драко. Он даже не представлял себе этот диалог. Нет, всё-таки представлял, но до того, как Малфой взял с него клятву не выдавать их гомосексуального секрета. Гарри собирался предложить Министру всего себя в обмен на Драко, и когда тот спросил бы, с чего это вдруг такое рвение, Поттер выложил бы как на духу, что жизни не видит без Малфоя, и тогда его готовность пойти на всё была бы понятна, но теперь.. Что делать теперь? Быть не сильно готовым, чтобы не вызвать подозрений? Тогда смысл просить? Смешно. Или всё-таки рассказать Кингсли и надеяться, что тот будет держать язык за зубами? Гарри изначально на это надеялся, так что.. Да. Он расскажет. Быть искренним - к этому он призывал Малфоя, и, значит, сам должен следовать. А если Кингсли гомофоб? А если он не просто гомофоб, а яростный гомофоб? Как ебучий Долиш, например. Что если правда сделает только хуже? Сууукааа! Да, дело было совершенно точно не в пустыне. Скрип отворившейся двери заставил Поттера обернуться. — Гарри, - Кингсли приветливо улыбнулся: он не был удивлён - секретарша уже сказала ему, что Гарри Поттер настырно влез в его кабинет и теперь сидит ждёт. — Как ты? - он протянул руку, и Гарри пожал её, приподнявшись с кресла. — Я в порядке, спасибо, - Поттер сел обратно, выдавив улыбку, и решил сразу перейти к делу: — Ты догадываешься, зачем я здесь. Судя по выражению лица Министра, да, он догадывался. — Малфой. Гарри кивнул. — Именно Малфой. Кингсли сложил руки в замок, устроившись за своим огромным министерским столом, и выгнул бровь. — И что ты хочешь? — Хочу его освобождения. Прямо сейчас, желательно. Кингсли расхохотался, но видя, что Поттер как сидел серьёзным, так серьёзным и сидит, резко перестал. — Ты не шутишь, - констатировал он. — Ты не шутишь? — Не шучу. — Мерлин, Гарри! - Кингсли откинулся на спинку кресла, не веря своим ушам. — И как ты себе это представляешь?! Поттер никак не представлял, на самом-то деле: ему просто надо было, чтобы Драко освободили. Он и ответил честно: — Не знаю. Сделай что-нибудь. Кингсли нервно усмехнулся. — Я знаю, что вы друзья, но Гарри.., - о, конечно, как же без "но". Поттер приготовился слушать оправдания. — Это вообще не в моей компетенции. Да и ни в чьей компетенции: Малфой совершил преступление, его нельзя взять и отпустить! Ох, блять. Поттер ощутил знакомую вибрацию в животе - так в нём зарождалась неконтролируемая ярость. — Во-первых, никакого преступления он не совершал, - зашипел Гарри. — Он защищался. А во-вторых, ему грозит смерть за самозащиту только потому, что ты допустил его отвратный приговор! — Гарри! Но Гарри уже вскочил на ноги и нёсся как поезд на всех скоростях, его было не остановить: — Пять лет надзора, Кингсли! Пять лет угрозы смерти, вы чем думали вообще! У Люциуса пять лет Азкабана, а у Драко отсроченная смертная казнь! Это справедливо, по-твоему?! Этого заслуживает оступившийся подросток?! Поражённый гневной откровенностью, Министр всё же сумел возразить: — Не такой уж он невинный, каким ты его рисуешь. Поттер всплеснул руками, усмехнувшись. — Ты много мог в шестнадцать? Мог сказать "нет" отцу, матери, от семьи отказаться? А? Легко бы сделал это, зная, что за твоё неповиновение им грозит смерть?! — Гарри, таково было решение судебной коллегии! Я не судья, я не выношу приговор! Сердце внутри билось быстро, в ушах шумела разгорячённая кровь. Гарри вздохнул, проведя рукой по волосам. — То есть ты не поможешь, - это был даже не вопрос, а полное разочарования утверждение. Кингсли сидел, совершенно растерянный. — Гарри, я не.. Не желая слушать бесконечные что и почему он не, Поттер перебил его строгим: — Да или нет? Кингсли вдохнул и сдулся. Ну, понятно. — Я не могу. Могу только призвать коллегию заменить казнь на заключение в Азкабане. Ух ты. Так великодушно и бесполезно, спасибо. Одна из причин, почему Поттер не выдрал с криком заколку у Драко, заключалась в том, что он понимал, чем грозит Малфою заключение. Тем же, чем и Люциусу - смертью. Пытками, издевательствами и в итоге да, смертью. Особенно сейчас, когда Долиш руководил Авроратом. Малфой старший пытался бежать два месяца назад и за это время не нашли ни куда он бежал, ни того, кто помогал ему. И очень было похоже, что не искали вовсе. Видимо, потому, что никуда он не бежал. И Гарри был уверен, что в один прекрасный день Драко так же "сбежит", если попадёт в Азкабан, на территорию, где властвовал коротконогий психопат, который угрожал ему, ещё будучи профессором. — Его там ждёт судьба отца, и ты это прекрасно знаешь, - голос Гарри был всё так же твёрд, но он больше не злился. Он был разочарован. Ему снова предстояло всё решать самому. — Я в ужасе от того, что происходит здесь. Долиш, серьёзно? Помешаный гомофоб на посту главы Аврората... И как ты допустил рассмотрение этого законопроекта? — Да я же не.. Гарри перебил его: — Ничего не можешь сделать, понятно. А что ты можешь сделать? Ты хоть что-нибудь можешь делать, Министр Магии? Взгляд Кингсли потемнел, и он поднялся с кресла, хмуря брови. — Послушай, Гарри, ты забываешься. Я не собираюсь перед тобой оправдываться. В Министерстве есть проблемы, да, но я делаю всё, что в моих силах. И обещаю похлопотать в коллегии за срок для Малфоя - это всё, что я могу. Гарри рассмеялся. Нехорошо так, горько, с нотками злости и усталости. Он направился к двери и, уже поворачивая ручку, произнёс: — Это значит, что нихуя ты не можешь, Кингсли. Не дожидаясь ответа, Поттер вышел, под пристальным взглядом секретарши пересёк приёмную. Стремительно шагая к лифтам, он думал о том, застанет ли друзей в Норе. Ему срочно нужны были Рон и Гермиона. Ему срочно нужен был план.