Olly Murs - Troublemaker
Чарли
Первой парой учебного года для меня стала Защита от Темных искусств. Меня такой поворот событий очень сильно радовал, так что из Главного зала после завтрака я практически летела по коридорам в сторону кабинета, пока Найл и его друзья свистели мне вслед: они почему-то решили, что, раз я так завороженно рассказывала про нового преподавателя, то я в него явно влюбилась. Очевидно, они судили по самим себе – это ведь у них, в конце концов, челюсти отвисли при одном виде профессора Ришар. А когда она прошла мимо них, плавно покачивая бедрами и виртуозно шагая на своих высоких каблуках, парни, кажется, умерли. Если бы они знали, что влюбилась я совсем не в этого преподавателя… Я уже привычным движением махнула головой – долой такие мысли. Никакой влюбленности в преподавателей. Уж точно не в Стайлса. Кабинет был открыт, а Томлинсон стоял у окна в коридоре, внимательно следя за учениками. Рядом с ним стояла Иззи и о чем-то увлеченно трещала. Луи словно делал вид, что девушки не существует. Мне было безумно интересно, что же за история связывала этих двоих, но я слишком хорошо знала, что не в свое дело лезть не нужно. Может, когда-нибудь я узнаю. Может, нет. Кивнув собственным мыслям (а также Луи и Иззи в качестве приветствия), я зашла в кабинет. Я почти всегда сидела за первой партой, потому что была неизлечимым, что называется, ботаником. Я не столько любила учиться, сколько мне нравилось нравиться преподавателям и не иметь с ними проблем. Поэтому я предпочитала садиться поближе, вовремя выполнять все задания и хорошо разбираться в предметах. До сегодняшнего дня моя тактика не нравилась только Амбридж и Стайлсу. И если первую мы из Хогвартса выжили, то вот с преподавателем Зельеварения ситуация обстояла намного сложнее. Он, вероятно, был тем самым исключением из правил. - Ну, за что… - закатив глаза, пробубнил Найл, садясь на стул рядом со мной. Как я уже сказала, с Хораном мы были близкими друзьями с самого первого курса. И мы всегда делили парту. Так что Найлу, который учиться всей душой ненавидел, из года в год приходилось тренировать сон с открытыми глазами за первой партой прямо перед профессором. Стайлс очень часто его раскусывал. - Просто ты меня любишь, - пожала плечами я, подмигнув ему. Сзади нас пристроились Льюис и Олли. Парням тоже совсем не нравилось сидеть так близко к преподавателю, но они, во-первых, не хотели бросать друга (Найла) в беде, а, во-вторых, слишком уж любили хихикать друг с другом во время занятий, чтобы отсаживаться. - Доброе утро, класс! – крикнул Луи, закрывая за собой дверь и заходя в кабинет, когда все уже устроились на своих местах. Он был одет в черный пиджак, белую рубашку и укороченные черные брюки. Смотрелся он очень даже красиво – я могла понять, почему Ришар постоянно вокруг него крутилась. Мысль, что новая преподавательница Трансфигурации могла влюбиться в нового преподавателя Защиты, заставила меня хитро улыбнуться и тут же прикусить губу, чтобы эту реакцию подавить. - Хочу от всей души поздравить вас с началом нового учебного года, - Томлинсон обворожительно улыбнулся, широкими шагами преодолел расстояние от двери до стола и, прислонившись к нему, обвел взглядом своих новых учеников. Я видела, что все девушки тут же растаяли, и не смогла не усмехнуться еще раз. Защиту от Темных искусств мы делили с Рейвенкло. С ними у нашего курса отношения были очень хорошими, так что делить уроки было несложно. Со Слизерином все было иначе. Но это уже другая история. - Я знаю, что в прошлом у вас с этим предметом сложились не лучшие отношения, - мужчина выдержал паузу, чтобы мы все, очевидно, отдали дань уважения (и ненависти) всем нашим предыдущим преподавателям в целом и Амбридж в частности. – Но этот год будет другим. - Почему? – решил поинтересоваться Олли, и Найл с Льюисом хрюкнули. Я закатила глаза. - Во-первых, я не собираюсь отсюда уходить через год, - ухмыльнулся Томлинсон, загибая пальцы. – Во-вторых, я не работаю на Темного Лорда. Я не услышала, но почувствовала, как по аудитории прошла дрожь. Стандартная реакция на упоминание Волдеморта, которая не переставала меня раздражать. В моей жизни только Дамблдор и Стайлс могли говорить про главного врага всего волшебного мира без содрогания и задерживания дыхания. Я снова обругала себя за то, что раз за разом возвращалась мыслями к Стайлсу. Нельзя. Нужно перестать. Неужели я всегда так часто думала о своем преподавателе Зельеварения? - Чем докажете? – подключился Льюс, заставляя меня вздрогнуть. И наконец-то отвлечься от Стайлса. Томлинсон в голос рассмеялся, и напряжение, которое присутствовало в классе еще пару мгновений назад, значительно снизилось. Ученики начали понимать, что перед нами стоял учитель, который постарается стать нашим другом. - Тема сегодняшнего занятия – Инферни. Он махнул палочкой, и тема занятия появилась на доске. Я приготовилась внимать.Иззи
Да, наш с Луи разговор прошел не так, как я планировала. Я думала, что он скажет, что я себя как-то не так вела. Или что у нас была большая разница в возрасте (семь лет – это вам не шутки), и ему было сложно преодолеть эту бездну. Или что наши свидания были просто интрижкой, а дома, в Британии, у него была жена и дети. Но он этого не сказал. Он вообще ничего не сказал. И это только подогрело мое любопытство. И я решила любой ценой узнать, что же такого случилось тогда, во Франции, что Луи так поспешно меня бросил, хотя ничего не предвещало беды. Я бы даже сказала, что наши отношения были идеальными. Неведение сводило с ума. План был предельно простой: быть назойливой. Это у меня выходило просто замечательно. Так что всю первую неделю учебы я приходила к кабинету Томлинсона во время каждой перемены – к счастью, места нашей работы располагались очень близко, и сбежать он не успевал. Меня мои уроки очень устраивали – Чарли ко мне, к сожалению, не попала, но дети слушали меня с большим увлечением (судя по всему, им нравилась перемена преподавателя – новые вещи всегда привлекают), никто не шалил, мальчики из кожи вон лезли, чтобы мне понравиться (интересно, они уже сделали ставки на то, кто завоюет мое сердце раньше? Я бы с радостью им подыграла), а девочкам просто нравилось, что наша с ними разница в возрасте была не такой большой, как с Макгонагалл. У Томлинсона все, вроде как, тоже шло неплохо, потому что после Амбридж (Шарлотта рассказала мне о прошлой преподавательнице во время одного из наших чаепитий. Стайлс тогда тоже был в кухне, и он каждый раз презрительно закатывал глаза, когда Грин упоминала эту женщину. Судя по всему, ее он ненавидел особенно сильно) они готовы были на кого угодно. И теперь я уже традиционно стояла около дверей кабинета Луи, когда оттуда вывалились счастливые дети, обсуждающие домашнее задание и перспективы работы с новым преподавателем. Я знала, что Томлинсон хотел сбежать, но я не собиралась ему это позволять. - Как дела? – наша беседа всегда начиналась одинаково. И я никогда не забывала покачивать бедрами чуть сильнее, чем обычно. И властно цокать каблуками. Я любила каблуки. Они заставлял меня чувствовать себя увереннее. На каблуках я была готова горы свернуть. - Хорошо, - каждый раз недовольно бурчал Томлинсон. Первые два дня он даже серьезно пытался меня выгнать, говоря, что ему не до меня, и видеть он меня не хочет, но у него ничего не выходило. Я была настойчивей. - Кто пока что твой любимчик? – поинтересовалась я в этот раз. Как правило, мы просто прогуливались по коридору или вставали около окна, разговаривая. Разговоры обычно состояли из того, что я задавала кучу вопросов, а Луи активно не хотел со мной разговаривать. - Грин очень способная ученица, - пожал плечами мужчина. Он остановился у окна и посмотрел во внутренний двор. Я проследила за его взглядом и увидела Чарли: она сидела под деревом вместе с парнем и девушкой, которые явно встречались – молодой человек обнял девушку за талию, а она положила голову ему на плечо и широко улыбнулась. Чарли активно листала какую-то книжку, словно не замечая парочку рядом. - Ей положено, - ухмыльнулась я. Я кинула взгляд на Луи: он выглядел хуже, чем когда мы встретились в первый раз, на площади Гриммо. Его кожа стала бледнее, а под глазами появились синяки. Кажется, он даже похудел. Я хотела знать, что с ним, но я прекрасно понимала, что так просто я эту информацию из него не выбью. - Почему ты меня преследуешь?.. – устало вздохнул Томлинсон, отвернувшись от окна и прислонившись к подоконнику. Я задумалась над тем, как мне лучше всего ответить на данный вопрос. - Наша история во Франции закончилась не лучшим образом, - пожала плечами я. – Но сейчас мы работаем вместе. Почему бы не дать нам второй шанс и не постараться стать друзьями? Томлинсон посмотрел на меня, нахмурившись. Смотреть ему приходилось вниз, потому что я даже на каблуках была ниже. Молчание между нами затянулось настолько, что перемена закончилась. Луи было пора идти. Я не торопилась, потому что у меня было окно. Томлинсон сделал шаг в сторону своего кабинета, развернулся и сказал: - Мне нужно работать. Я поджала губы, глядя ему вслед. И в качестве чего меня расценивать данный ответ?Чарли
Помните, как я говорила, что жизнь в Хогвартсе я любила потому, что у меня здесь были друзья? Очень просто было думать о прелестях жизни в школе чародейства и волшебства, сидя на подоконнике у Дурслей, которые меня на дух не переносили, и будучи лишенной всего магического, к чему ты привыкла. В таких ситуациях мозг, как правило, стирал из твоих воспоминаний все негативные аспекты и концентрировался исключительно на положительных. Так, за два месяца в не магической Англии я совсем забыла, что, чем взрослее мы становились, тем реже я видела своего лучшего друга, которого любила всей своей душой. Первые два курса мы с Хораном были практически неразлучны. У нас тогда знакомых других особо не было, и дети еще не так резко воспринимали дружбу между людьми противоположных полов (читай: в нашу сторону не сыпались бесконечные шутки о том, что мы прекрасно будем смотреться вместе у свадебного алтаря). На третьем курсе Найл вместе со своими соседями по комнате (Олли и Льюисом) решил пойти на отбор в команду по Квиддичу. Они прошли. Найл и Олли стали загонщиками, а Льюис – вратарем. На третьем курсе я стала видеть Хорана намного реже, потому что молодой человек всей душой обожал спорт и свою команду и тренировался очень много: как на официальных тренировках, так и просто, для себя. Тогда же они с Олли и Льюисом сильно сблизились и стали практически неразлучны. На третьем курсе я впервые почувствовала, что мы с Найлом начали отдаляться. Я изо всех сил старалась игнорировать данное чувство. На четвертом курсе во время матча с Хаффлпаффом Хоран отбил бладжер в их ловца. Которым оказалась Сэм. Как только Найл увидел девушку, которую ухитрился сбить с метлы, он сразу же начал уверять ее, что целился совсем не в нее, даже несмотря на то, что в этом, в каком-то смысле, и состояла его роль в игре. Саманта прекрасно понимала, что Хоран на самом деле в нее целился, но была польщена его попыткой извиниться. В тот день они оба друг в друга влюбились. Но из-за определенных жизненных препятствий (например, наличия у Саманты парня) они еще долго ходили вокруг да около прежде, чем начать встречаться. В тот год, который для нас ознаменовался еще и Турниром трех волшебников, я отдалилась от Найла еще сильнее, потому что Саманта была всем, о ком он мог говорить и думать. А мне приходилось проводить кучу времени со Стайлсом, чтобы выбраться из турнира живой. В тот же год я стала ближе общаться с Олли, потому что мы оба просто не могли видеть, как наш друг страдает из-за неразделенной любви. На пятом курсе Найл и Саманта стали официальной парой: теми самыми счастливыми влюбленными, которым вслед вздыхают все, мечтая о таких же отношениях. Как бы Хоран ни пытался меня заверить, что я его лучшая подруга, и что для меня в его сердце всегда будет выделено особое местечко, мы общались намного меньше. Кажется, как раз на пятом курсе я стала больше радоваться отработкам у Стайлса – хоть кто-то знакомый, с кем можно провести время. Даже если этот самый «кто-то» ведет себя, как последний козел. Не поймите меня неправильно: Найл все еще занимал важное место в моей жизни. Он все еще был готов прийти ко мне на помощь в любой момент – в конце концов, он был рядом во время всех моих жизненных испытаний. Но мне не хватало его в обычное время. Тогда, когда мне просто нужен был друг, а не помощь в спасении жизней. Поскольку Сэм училась в Хаффлпаффе, с которыми у нас практически не совпадали занятия, я получала своего лучшего друга в собственное распоряжение хотя бы на время уроков. Но Найл все равно время от времени предпочитал прогуливать уроки, чтобы сходить на тайное свидание с девушкой. Я знала, что Хоран снова начнет этим заниматься, но не думала, что это случится уже на второй учебный день. Перед первым уроком Зельеварения. Мы как раз сидели во внутреннем дворе во время нашего свободного урока: я, Найл и Саманта. Мои друзья сидели в обнимку, явно наслаждаясь обществом друг друга, а я читала один из тех фолиантов, которые мне всучил Стайлс для подготовки к нашим дополнительным занятиям. От мысли, что в скором времени я буду ходить на индивидуальные занятия со Стайлсом, у меня внутри все затрепетало, и я поморщилась. Моя тактика по игнорированию собственных чувств работала совсем не так, как мне того хотелось бы. - Пора уже выдвигаться, - заметила я, глянув на часы. – Если мы не хотим, чтобы Стайлс сожрал нас за опоздание. С этими словами я убрала свое дополнительное чтение в сумку и поднялась с травы, отряхивая брюки. Найл с места не сдвинулся, и я удивленно на него посмотрела. - Не хочу на Зельеварение, - закатил глаза он. Его голова уже лежала на коленях Сэм, а та перебирала пряди его волос. Смотрелись они очень уютно. – Не сегодня. - Ты серьезно? – практически простонала я. Хуже времени для прогула он выбрать просто не мог. Мой друг прекрасно знал, что при одном только виде Стайлса у меня начинал дергаться глаз, и тряслись руки. Прекрасно помнил, что Стайлс постоянно ко мне придирался, заставляя чувствовать себя некомфортно. Найл понимал, что был моим спасательным кругом во время занятий по Зельеварению. Но мой лучший друг на дух не переносил Стайлса, и ставил свою девушку на первое место. Конечно же, он выбрал именно это занятие для пропуска. - Прости, - пожал плечами Хоран. – Я тебе за твои страдания куплю сливочное пиво в Хогсмиде. Точно, в следующие выходные мы идем на первую прогулку в Хогсмид. Мы планировали пройтись по всем магазинам и устроить посиделки в «Трех метлах» нашей небольшой компанией. - Я запомню, - кивнула я, поправила сумку на плече. – Увидимся на ужине. Я помахала своим друзьям, которым явно предстояло более веселое времяпрепровождение, чем мне, и всю дорогу до кабинета Зельеварения уговаривала себя, что мне не нужна никакая поддержка. И друзья не нужны. Я смогу справиться сама. Мне предстояли гораздо более тяжелые испытания, чем просто пара Зельеварения со Стайлсом без Найла под боком. Я не была уверена, что Хоран хоть раз бросал меня именно на Зельеварении. Значило ли это, что наша дружба все больше отходила для него на второй план? Я села за свою первую парту, пытаясь справиться с негативными мыслями, окружавшими меня со всех сторон. В который раз за свою жизнь я понимала, что кроме Найла у меня не было друзей. Близких уж точно. Точно не людей, с которыми я могла точно так же поделиться всеми своими проблемами и переживаниями. Что я буду делать, если Найл перестанет со мной общаться вообще? На кого я смогу положиться? Как я смогу пережить весь тот кошмар, что регулярно со мной происходит, если Найл решит посвятить все свое время Сэм? Я вздрогнула, когда Стайлс вдруг громко со всеми поздоровался. Я даже не заметила, что урок уже начался. Зельеварение само по себе мне нравилось. Но авторитет Стайлса давил, пугал, заставлял меня нервничать. Особенно с того момента, как я поняла, что влюбилась. В этом году мы делили этот предмет со Слизерином, так что все становилось еще тяжелее. Без Найла Олли и Льюис сели в конце класса – эти двое ясно давали мне понять, что общались со мной исключительно из-за Хорана. Это осознание расстроило меня еще больше. Мне было настолько некомфортно в собственном теле, в собственной жизни, что я даже прослушала речь Стайлса по поводу начала учебного года (он точно никого не поздравлял, потому что это было не в его стиле. Скорее всего, он просто рассказывал, что этот год будет сложнее всех предыдущих) и то, какое зелье мы будем варить сегодня. Я лишь посмотрела на список ингредиентов на доске и принялась за работу. Я настолько погрузилась в собственные мысли и переживания, что на автомате выполняла все задания, сверяясь с учебником, и даже не заметила, как ко мне подошел Эйден. - Привет, - сказал слизеринец. Я вздрогнула от неожиданности. Я была так занята собственными проблемами, что даже не подумала, что Эйден будет со мной здесь. В общем-то, а почему я должна была об этом думать? До этого года парень со мной почти не разговаривал. Мы никогда не были даже приятелями. Что вообще происходило сейчас? - Привет, - пробормотала я, перемешивая ингредиенты в котле и сверяясь с учебником. - Как первые учебные деньки? – молодой человек прислонился бедром к моей парте и широко улыбнулся. Я так засмотрелась в его небесно-голубые глаза, что не обратила внимание на то, как сильно затянулась пауза между его вопросом и моим ответом. - Неплохо, - наконец, выдавила я. Кажется, я слегка покраснела. – Пока что легко, но, думаю, скоро все изменится. - Понимаю, - рассмеялся Байерс, демонстрируя свои идеально ровные и белые зубы. Неужели все аристократы такие? – Я тоже все жду, когда же попаду в ловушку, и меня снова завалит домашним заданием. - Байерс, - голос внезапно подошедшего к нам Стайлса был таким холодным, что я покрылась мурашками. – Что ты здесь забыл? - О, - Эйден даже не стушевался. Слизеринцы все обладали свойством никак не реагировать на устрашающую ауру своего декана. Казалось, они даже не замечали, каким грозным он был. – Я просто хотел попросить у Чарли… - он быстро оглядел мой стол, заметил аккуратно разложенные ингредиенты для зелья и схватил один из них. – Вот это. Мой куда-то пропал. - Только начало года, - отрезал Стайлс. – А ты уже приходишь неподготовленным к занятию? Эйден лишь пожал плечами и отправился обратно к своим друзьям, которые сидели в дальней части класса. Стайлс же остался стоять около моей парты, и мне пришлось обратить все свое внимание на зелье, только чтобы не думать о том, как близко ко мне находился предмет всех моих недавних мыслей. - Где Хоран? – все таким же холодным голосом поинтересовался преподаватель, но в этот раз говорил он тише. Если разговор с Эйденом предназначался для всего класса – показать, что преподаватель не хотел, чтобы мы шатались по кабинету и трепались, – то сейчас он разговаривал только со мной. - Приболел, - выдала я, не моргнув. Найл не просил меня врать, но иначе я не могла – не подставлять же друга, правда? Мы же не из Слизерина, в конце концов. - Приболел? – переспросил Стайлс таким тоном, что было прекрасно понятно – он верить мне не собирался. – Во второй учебный день? - Со всеми бывает, - пожала плечами я, пытаясь придать себе небрежный вид. Мне все равно. Мне все равно. - Передай ему, - продолжил преподаватель. – Что еще одна такая болезнь, и мой предмет он не сдаст. Я собралась сказать ему, что Найл правда заболел, но не успела. Потому что мое зелье внезапно начало дымиться. И прежде, чем Стайлс это заметил и успел что-то сделать, оно взорвалось. Да так, что в классе все затихли. И обратили свое внимание на нас, стоявших в самом его начале. И, судя по тому, что лицо Стайлса теперь было черным, а волосы стояли дыбом, я выглядела примерно так же. - Минус двадцать баллов Гриффиндору, - прошипел преподаватель, и я точно знала, что под густым слоем гари на моем лице я еще и покраснела. – Неделя отработок. Переделывай. Я понятия не имела, что произошло. Я точно знала, как готовить это зелье, потому что учебник прочитала еще летом. Но Стайлсу я это сказать не могла. Он бы и не поверил. Так что я горестно вздохнула и принялась наводить порядок. Вот и первые отработки в году: жизнь вставала на круги своя.