Taylor Swift – I Did Something Bad
Чарли
Стайлс привел меня обратно в свой кабинет, мановением палочки переставил стул из-за первой парты к его столу, а затем еще одним наколдовал чайник с чаем. Когда он так делал, я позволяла себе расслабиться. Те редкие моменты, когда Стайлс брал все в свои руки (когда я позволяла ему это сделать), мне нравились. Мне нравилось, что я могла на кого-то положиться. Я с трудом доверялась людям, потому что боялась, что они могли в любой момент меня бросить. Стайлс был тем самым исключением. – Держи, – мужчина поставил передо мной чашку ромашкового чая, и на моих губах непроизвольно появилась улыбка. – Улыбаешься – это хорошо, – заметил Стайлс, и я покраснела. Он никогда не замечал во мне ничего такого. Если Стайлс и обращал внимание на какие-то детали во мне, то это обычно из категории «что не так с Шарлоттой Грин»: я неправильно варю зелье, я неверно перемешиваю ингредиенты, допускаю ошибки в заклинаниях, безответственно отношусь к собственной жизни и тому подобное. – Не всегда же мне лежать в депрессии, – пожала плечами я, рассматривая чашку. Мне было стыдно за то, что я сорвалась. Стайлс был одним из самых сильных людей, которых я знала. Его было нелегко вывести из себя (на это была способна только я и мои регулярные попытки вляпаться во что-то), и он всегда сохранял трезвость ума. А я…Мне не наплевать.
Я еще сильнее покраснела, вспоминая его слова. Неужели он говорил правду? Должен был. Стайлс никогда и никого не успокаивал и уж точно не говорил подобные вещи только для того, чтобы кто-то перестал плакать. Мерлин, ему было не плевать. – Правильный подход, – кивнул мужчина и достал пачку сигарет. – Как вы жили в такой атмосфере? – спросила я, смотря на свою чашку. Вообще-то я не собиралась задавать этот вопрос – он вырвался сам собой. Когда Стайлс включал в себе человека, мне всегда было очень трудно себя контролировать. – Какой? – Над вами же тоже… – я замялась, пытаясь подобрать правильные слова. – Смеялись в школе. Как вы через это прошли, и не сошли с ума? – А ты можешь честно меня назвать нормальным? – поинтересовался Стайлс, и я не смогла не улыбнуться. Я обожала, когда он включал саркастичный тон. У Стайлса было хорошее чувство юмора, и я жалела, что он так редко им пользовался. – Да, – ответила я. Стайлс вздохнул и откинулся на спинку стула. – Томлинсон рассказывал? – Упоминал, – кивнула я. – И… у Лили в дневниках написано. Стайлс поджал губы и несколько секунд молчал. Я даже успела испугаться, что зашла на неправильную территорию. Что мне не нужно было поднимать эту тему. Но потом мужчина все-таки заговорил: – Сначала было тяжело, – ответил он. – Но потом я начал отвечать на их издевки. Это было хреновое решение, но мне помогло. – Мне нечем отвечать, – вздохнула я. Не могла же я в ответ кричать, что Эйден – тоже шлюха? Вряд ли такой ход сработал бы. Мы со Стайлсом не говорили вслух о том, что со мной происходило, какие сплетни обо мне распускали. Достаточно было просто признать, что мы оба были в курсе проблемы. – Скоро все пройдет. Он сказал это с такой уверенностью, что мне не оставалось ничего, кроме как ему поверить и довериться.Иззи
Гарри не разговаривал со мной уже месяц, и это сводило с ума. Когда я только решила с ним подружиться, я не рассчитывала, что Гарри Стайлс станет такой важной частью моей жизни. Сейчас я была готова на стену лезть из-за того, что я больше не могла ходить к нему пить чай и сплетничать. Луи остался очень недоволен, когда я поделилась с ним своими переживаниями. – А я тебя чем не устраиваю? – надул губы он. Теперь, когда я не могла ходить на чаепития к Стайлсу, я терроризировала этим Томлинсона и Грин. «Терроризировать» Шарлотту было сложнее: девушка много училась, и поэтому все свое свободное время уделять мне не могла. Я ее не осуждала и не принуждала. Я требовала это от Луи как от моего парня. Сначала Томлинсон был до безумия рад, что я решила проводить с ним много времени. Когда же он понял, что «больше времени» не равнялось «больше секса», он немного расстроился. Но смирился. – Ты не понимаешь, – закатила глаза я. Я все равно не могла проводить все свое время в компании одного и того же человека. Как бы я ни любила Луи, мне нужно было отдыхать. – Мне нужно отвлекаться, – подумала и добавила: – А еще тебе не нравится печенье, которое я покупаю. – Чтобы отвлекаться, иди к Чарли, – отрезал мужчина. – А печенье обычное. – В том-то и дело, – буркнула я. – Гарри это печенье боготворил. Луи недовольно фыркнул. Мужчина явно не ожидал, что его возлюбленная будет так близко дружить с его главным врагом. Я знала, что Томлинсон терпеть не мог наши с Гарри посиделки и сейчас наверняка даже радовался, что они прекратились. Но еще Томлинсон, как и любой порядочный парень, желал мне лучшего, так что… Ему пришлось смириться с тем, что моим близким другом был его школьный враг. Стайлс же отсел от меня за учительским столом и появлялся в Главном зале еще реже, чем раньше. А сигаретами от него несло еще сильнее. Это выводило из себя. Как и то, что Грин, я видела, хотела узнать у меня, что случилось тогда, в ночь бала, но не могла – знала, что я все равно не отвечу на вопрос. Мне так хотелось, чтобы эти двое, наконец, прозрели, но мне никто не разрешал действовать. И от этого хотелось рвать и метать.Чарли
– С ними все в порядке? – спросил Найл у меня, и я подскочила. Мы сидели в Главном зале на ужине. Все вокруг меня тараторили о приближавшихся контрольных, а я просто смотрела на учительский стол, размышляя обо всем на свете и ни о чем одновременно. С бала в честь Дня Святого Валентина прошел целый месяц, но ажиотаж, связанный со мной, так и не прекратился. Люди все так же перешептывались, бросали на меня осуждающие взгляды и оскорбляли. Изменилось одно: после разговора со Стайлсом мне стало легче. Ко мне постепенно возвращалась концентрация. Голосок в голове вдруг сменил пластинку с «ты ничтожное создание, которое все ненавидят» на «если у Стайлса получилось пережить школу, то и у меня все получится». Я вспомнила, как раньше умела просто не обращать внимание, и стала делать так же. Жить вдруг становилось легче. Так вот, с момента разговора со Стайлсом я стала снова обращать внимание на то, что происходило вокруг меня. Я снова смеялась над дружескими перепалками Олли и Льюиса, снова обсуждала однокурсников с Самантой. Я заметила, что Гарри отсел от Иззи за учительским столом. Изменение в рассадке привлекло мое внимание только сегодня: то ли в остальные дни мне было слишком не до этого, то ли Стайлс в них просто не приходил ужинать. Как бы сильно мой профессор Зельеварения ни жаловался на то, что он терпеть не мог Ришар, за учительским столом они сидели вместе практически со второй половины сентября. Может, сначала Гарри и мучился, но потом эти двое явно наслаждались обществом друг друга. Нужно было просто знать Стайлса достаточно хорошо, чтобы различать миллионы оттенков его угрюмого лица. – Не знаю, – пробормотала я в ответ. Хоран, должно быть, заметил мой взгляд, направленный на учительский стол. Теперь Стайлс сидел с другого конца, рядом с профессором Макгонагалл. – Ну, что сказать, – попытался разрядить атмосферу Найл. – Когда-то она должна была сдаться. Это было бы правдой для любого другого человека, кроме Изабеллы Ришар. Эта девушка никогда и ни за что не сдавалась. А еще я знала, что она души не чаяла в Гарри – словно он был ее щеночком. Они не могли просто так взять и перестать общаться. Поругались. Из-за чего? Сознание снова напомнило о произошедшем в ночь четырнадцатого февраля. Из-за чего подрались Луи и Гарри? Неужели из-за Иззи?.. Мысль пришла в голову так внезапно и так резко, что я поперхнулась тыквенным соком, который в тот момент пила. Неужели Иззи отказала Стайлсу?..Иззи
После той моей неудачной вылазки к Гарри наутро после бала Дня Святого Валентина, я решила не доставать его. Дать передохнуть. Подумать о том, насколько скучной стала его жизнь без меня, как она лишилась красок. Я была уверена, что он осознает, насколько большой и важной частью его жизни я была, и сам придет ко мне на чай и мириться. Примет мои извинения. Но Гарри не пришел. Ни в первую неделю, ни во вторую, ни через месяц. Я заметила, что он стал назначать Грин больше дополнительных, и, кажется, он нашел способ меня заменить. Меня это бесило. Я ничего не имела против того, что Шарлотта и Гарри стали проводить вместе больше времени, но мне не хватало моего саркастичного и вредного друга. Так что, когда у меня закончились уроки, я встала из-за своего стола, поправила пиджак, размяла ноги (на случай, если все-таки придется убегать от проклятий Стайлса) и пошла на выход. Сегодня я собиралась сломить Гарри Стайлса. И я не уйду, пока не добьюсь своего. В подземельях было тихо: уроки кончились, и большая часть школьников сейчас веселилась во внутреннем дворе. На улице теплело, и дети проводили там очень много времени. Цокот мои каблуков в тишине подземелий был таким громким, что я знала – Стайлс еще издалека поймет, что я иду по его душу. Я дошла до кабинета Зельеварения, распахнула дверь и практически задохнулась. В помещении было так прокурено, что я даже не видела учительского стола. – Стайлс, ты совсем потерял совесть? – возмутилась я, доставая свою палочку. Пара мановений, и дым пропал, а в помещении стало пахнуть приятно. Теперь я видела, что Гарри сидел за своим столом. Рядом с его правой рукой стояла уже переполненная пепельница, а в руке он держал только что начатую сигарету. Он листал какую-то книгу, лежавшую перед ним. – Ришар, мне сейчас не до тебя, – отмахнулся он. Это звучало уже намного лучше того, как он разговаривал со мной в прошлый раз. Тогда он попросил меня уйти, сейчас в его фразе содержалось нечто, похожее на обещание пообщаться потом. Я не верила, что мы с ним достигли точки невозврата. Во-первых, мы за год очень сблизились, а так просто вычеркнуть человека из жизни нельзя. Во-вторых, да, я сболтнула его секрет, но это все равно не вышло за пределы нашей маленькой команды спасения Шарлотты Грин. Это даже до Шарлотты не дошло. Гарри должен был понимать, что преувеличивал размер трагедии. – Гарри, нам нужно поговорить, – решительно заявила я, становясь рядом с его столом. Я пыталась понять, чтением чего он был так увлечен, но шрифт на странице был таким мелким, что я не могла разглядеть. Странно, что Стайлс мог это читать без увеличительного стекла. – Я не понимаю, – мужчина закрыл книгу с таким громким хлопком, что я подскочила. На мгновение я даже испугалась, что следом за этим он достанет свою волшебную палочку и проклянет меня. Но потом он сказал: – Почему парни иногда такие козлы? Я широко распахнула глаза и уставилась на Стайлса. Пару секунд до меня не доходил смысл высказывания. С каких пор Гарри интересовался парнями? Да еще и кидался такими типичными фразочками? – Ты о чем? – нерешительно спросила я тихим голосом. Говорить громче я боялась: вдруг он поймет, что сказал лишнего, вспомнит, что мы с ним вообще не разговариваем, и прогонит меня как в прошлый раз? Нужно было действовать осторожно. Сначала помириться с ним, а потом дать ему понять, что мы помирились. – Да тот же Томлинсон, например, – махнул рукой преподаватель Зельеварения. Он встал из-за стола и пошел в сторону кладовки. Я нахмурилась еще сильнее: причем здесь вообще Луи? – Взял и сбежал от тебя, ничего не сказав, пропал и все. На мгновение я испугалась: Луи что, опять смылся? Я его найду и убью, – была моя первая мысль. Потом я поняла, что Гарри говорил о прошлом наших с Томлинсоном отношений. О том, что случилось между мной и Луи, рассказывала ему я во время наших посиделок. Кажется, Гарри меня даже не спрашивал – я просто начала разговаривать. Я даже не думала, что он меня тогда слушал. – Да… – кивнула я, все еще не понимая, к чему вел Гарри. Но я все больше надеялась, что он меня простил. Стайлсу, казалось, было абсолюнто все равно, реагировала я на его реплики или нет. Он сейчас находился в каком-то своем мире. – Или, например, Байерс, – прошипел Гарри, как-то агрессивно махнув рукой. Он скрылся в кладовке, а до меня дошло. – Насколько нужно быть недоразвитым, – продолжал злобно вещать Стайлс. Он вернулся в кабинет. За ним левитировали чайник и чашки. Кажется, меня простили. Или Гарри забыл о ссоре. Или просто ему было больше не с кем поговорить на эту тему. – Чтобы распускать подобные слухи о девушке, которая тебе отказала… – Не веришь в слухи, значит? – спросила я прежде, чем успела подумать. Гарри остановился и посмотрел на меня таким взглядом, что я на мгновение испугалась, что он сейчас вспомнит, что больше со мной не разговаривает. И даже добавит еще одну причину того, почему он этого не делает. – Ты себя-то слышишь? – вопросом на вопрос ответил безнадежно влюбленный Гарри Стайлс. Он был абсолютно прав. Во-первых, Чарли была совсем не такой, какой ее сейчас обрисовывали школьники. Мы оба ее знали. Во-вторых, мы понимали, что Шарлотта не стала бы изменять Эйдену по той простой причине, что человек, с которым она с радостью бы изменила Байерсу, не подходил к ней на расстояние пушечного выстрела. В-третьих, подобные сплетни распространяют только брошенные и обиженные. – Просто решила уточнить, – пожала плечами я. – И с чего ты взял, что ему отказала Чарли? Может, там было что-то другое. Гарри открыл рот, чтобы ответить мне, но не нашел слов. Закрыл рот и, кажется, покраснел. Румянец Стайлса был самой очаровательной и забавной вещью на свете ровно потому, что был таким редким явлением. Я готова была замурчать от радости. Как же я скучала по этому дураку. Потом мужчина все же сказал: – А что там было? Я поджала губы, не желая выдавать ответ, который и меня бесил. Но учитывая то, что это я поставила Гарри в неловкое положение, мне пришлось сказать: – Не знаю. Мне было неудобно спрашивать. Мне безумно хотелось знать, что произошло между Чарли и Эйденом. Хотя, тут было нетрудно предположить: Грин все-таки образумилась, бросила парня, который ей совсем не нравился, а он не был готов смириться с таким ее решением. Но я все равно хотела знать это все из первых источников. Хотела, чтобы Чарли мне все рассказала. В конце концов, я видела, что случившееся ее изматывало. Ей бы стало легче, если бы мы поговорили. Но Чарли не начинала разговор сама, а я не решалась спросить. Потому, что тогда Грин могла в ответ задать вопрос, почему Гарри и Луи подрались. А убедительной лжи в ответ у меня не было. Говорить правду тоже было нельзя – одна такая правда уже почти стоила мне дружбы. – Я еще никогда так не ненавидел своего ученика, – буркнул Гарри, разливая чай. Я видела, что он сжимал ручку чайника так сильно, что костяшки на его руках побелели. Я даже представить не могла, как сильно по нему било то, что происходило с Чарли. Она была моей подругой, и мне было тяжело смотреть за тем, как над ней смеются и как она на это реагирует. А Стайлс… – Все пройдет, – пробормотала я, не зная, что еще сказать. Гарри смотрел на меня несколько секунд, а потом кивнул. – Да. В конце концов, они успокоятся. Я просто переживаю за Грин. – Я тоже, – вздохнула я. – Очень сильно. Я не стала спрашивать, простил ли он меня. Скорее всего, еще нет. Но он точно понял, что без меня не сможет. И словесное подтверждение мне было не нужно. Хорошо, что он просто подпустил меня к себе.