Miley Cyrus – Can’t Be Tamed
Чарли
Мы все собрались около кабинета директора в восемь вечера – Стайлс уже ждал нас внутри. – Как дела? – спросила я, посмотрев на Луи. – Лучше не бывает, – ухмыльнулся мужчина, помахав мне своей забинтованной рукой. Я поморщилась. – Мне очень жаль, что так получилось, – пробормотала я, посмотрев на пол. Боялась заплакать, если еще раз посмотрю на раненного Томлинсона. Мне разбивало сердце то, что близкие мне люди из-за меня страдали. – Чарли, за что ты извиняешься? – возмутилась Иззи. – Это не твоя вина. Стайлс сказал мне то же самое, пока провожал до гостиной Гриффиндора. Сказал, что Луи и Иззи – взрослые люди, которые могут сами решать, что они хотят делать. За кого бороться. И бороться ли вообще. То, что они стали частью войны, никак не было связано со мной. Дамблдор им предложил, и они согласились. Они могли отказаться. Никто их не заставлял. – Ришар вообще в любой момент может уехать к родителям и спрятаться, – закатил глаза Стайлс. – У них столько домов по всему миру, что ее в жизни никто не найдет, – мужчина подумал и прибавил: – А Томлинсон может просто при желании смешаться с местными волками. В глубине души я знала, что он прав. Но намного громче была та часть меня, которая говорила, что я главная проблема в их жизнях. Я помнила все до единой проблемы, которые возникали по моей вине. – Извиняюсь за все, что происходит, – покачала головой я. Томлинсон назвал пароль, и статуя, загораживавшая вход в кабинет, отъехала, открыв нам проход. Гарри изменил пароль от кабинета. Это было логично: новый директор – новые правила, но все равно так непривычно. Дамблдор больше не директор. Гарри послал в него Аваду потому, что тот сам этого попросил. Мы остались одни. – Это не твоя вина, – повторила Иззи и взяла меня за руку. Она мне улыбнулась, и мне пришлось улыбнуться в ответ. Что еще оставалось? Никто из них все равно не понимает, через что я прохожу. Наверху, в кабинете, Стайлс с кем-то разговаривал, и мы замерли на пороге. – Гости? – прошептал Луи, смотря на нас. Мы обе пожали плечами: Стайлс ничего не говорил о том, что мы будем не одни. – Орден? – одними губами спросила я. Мы перешли на шепот инстинктивно. Вокруг было слишком много людей, которым нельзя доверять. Нужно было всегда оставаться начеку. Министерство официально не пало, но в нем уже было много Пожирателей. В «Пророке» тоже. Еще неизвестно, сколько членов преподавательского состава перешло на сторону Волдеморта. Что говорить об учениках? – Заходите! – крикнул Стайлс. Мы снова переглянулись, а потом все-таки поднялись по лестнице. – У нас гости, – произнес Стайлс таким голосом, что было ясно: рады мы точно не будем. Гарри стоял около окна. Окно было открыто, и мужчина курил. Напротив его стола стоял… – Министр!.. – удивленно воскликнула Иззи. Луи только кивнул. – Здравствуйте, – кивнул в ответ Руфус Скримджер – Министр магии волшебной Великобритании. Наши отношения с Министерством разошлись еще курсе на пятом. Они отказывались верить, что Волдеморт вернулся. Утверждали, что это невозможно. Когда мы с Дамблдором попытались доказать обратное, Министерство сделало все, чтобы представить нас сумасшедшими. Я не любила Министерство магии и не понимала, почему мои друзья (Найл, Саманта, Льюис, Олли) так сильно хотели там работать. Надеялись изменить собой мир? Что ж, амбициозно. – А что вы здесь делаете? – спросил Луи. Я перевела взгляд на Стайлса: он закатил глаза. Ничего хорошего это значить не могло. – Господин Скримджер решил нас посетить, – начал Гарри, не дав Министру и слова вставить. Я внимательно смотрела на Стайлса: он явно пытался передать нам что-то. Надеялся, что мы прочтем его мысли. Зря: мне оставалось только теряться в догадках. – Потому что Министерство, наконец, выпустило завещание Дамблдора. – Только что? – ахнула Иззи. – Но ведь прошел уже, по меньшей мере, месяц! Министр снова открыл рот, но на этот раз договорить ему не дала уже я: – Потому что Министерство имеет право изымать завещанные вещи, – сказала я, вспоминая все те книги, которые читала, когда мне было одиноко. Теперь я знала много ненужной информации. – Если считает, что в завещании находится что-то, что может угрожать жизням отдельных людей или всего волшебного мира. – Совершенно верно, мисс Грин, – произнес Министр. Говорил он сквозь зубы: встрече со мной он явно был не рад. Винить я его не могла – чувство было абсолютно взаимным. Я заметила, что губы Стайлса дрогнули, словно он пытался сдержать улыбку. Мне нравилось, когда он сдерживал улыбку из-за меня. Я была готова умничать сутками напролет, если это будет его забавлять. – Я так понимаю, ничего не нашли? – ехидно поинтересовалась я. Меня бесило то, что Министр Магии приехал в Хогвартс после всего, что произошло. После всех тех раз, что Министерство выставляло Хогвартс пристанищем сумасшедших. После всех тех раз, что меня выставляли врагом народа. После всех статей, которые вышли в «Пророке» под эгидой Министерства. О Дамблдоре всегда писали и хорошее, и плохое, но сейчас упор сместился на плохое. В газете публиковались бесконечные статьи от Риты Скитер. Она написала целую биографию великого директора, и теперь весь волшебный мир ждал, что она еще расскажет. Ничего хорошего она не говорила, и Министерство не пыталось ее остановить. Как Министр вообще посмел сюда явиться? Обыскать завещание Дамблдора? – Как всегда верно подмечено, мисс Грин, – сказал Стайлс. Я ухмыльнулась. – Если бы сейчас шла учеба, я бы даже начислил дополнительные очки Гриффиндору. Я еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. Мы оба прекрасно понимали, что он скорее удавится, чем начислит баллы Гриффиндору. – Что такого в завещании, что вы приехали сюда? – поинтересовался Луи. В кабинете царила напряженная атмосфера: нам всем очень хотелось, чтобы Скримджер как можно быстрее ушел из школы. Нам не нравилось находиться с ним в одной комнате. Я еще никогда не чувствовала такого единения с Иззи, Луи и Гарри. – Дело в том, что Дамблдор включил в завещание вас всех, – сказал мужчина и внимательно нас всех оглядел. Ждал реакцию. Я была удивлена, но этого не показала. Все остальные выбрали такую же тактику. Стайлс не отводил от Министра взгляд. Иззи рассматривала свой маникюр. Томлинсон – потолок. – Вы знаете, что вам оставил покойный директор? – Нет, – ответила я за всех. Честно говоря, мне было очень тяжело оставаться на одном месте. Снова хотелось рвать и метать. Кричать, что Министерство упускает момент – нужно не ругаться из-за завещания покойного директора, а ловить Волдеморта. Нужно действовать сейчас. Если бы на нашей стороне были власти, мы бы уже давно со всем справились. Но нет. Власти решили спрятаться. Притвориться, что проблемы нет, и ждать, пока со всем разберется, цитируя Стайлса, «семнадцатилетняя девчонка». Скримджер еще раз всех осмотрел: ждал, что кто-нибудь вскочит и сознается, что мы все это время знали, что нам оставил Дамблдор. – Хорошо, – наконец, кивнул он. Повернулся к Иззи и спросил: – Мисс Ришар, скажите, вы были близки с директором? Девушка распахнула глаза, растерявшись. Я сделала глубокий вдох. Как же жаль, что мы не могли читать мысли друг друга. Тогда бы Стайлс предупредил нас всех заранее. Мы смогли бы обсудить, пусть и кратко, какой линии показаний будем придерживаться. Что ж, придется просто стараться не сдать себя с головой. – Не очень, – нахмурилась Иззи. – А что? – Он включил вас в завещание. Почему? – Ну, – протянула девушка, явно смутившись. В тишине кабинета чиркнула зажигалка Стайлса. Я задумалась: неужели сигареты и правда помогали справляться со стрессом? Надо попробовать. – Я ведь была профессором в Хогвартсе. – В Хогвартсе достаточно большой педагогический состав, – заметил Министр и поджал губы. Ему не нравилось, как шла эта беседа. Что ж, жизнь – это череда разочарований. – Почему именно вы? Иззи пожала плечами. – Он был старым, не так ли? – Что? – переспросил Министр, а Луи хрюкнул от смеха, поспешно маскируя хихиканье в кашель. – Дамблдор был очень пожилым волшебником, – повторила Ришар. – Кажется, Министерство часто обращало на это внимание. Вы не допускаете, что в его выборе не было никакой логики? Скримджер распахнул рот, а Гарри посмотрел на Иззи так, словно она была его героиней. Я постаралась заткнуть ревность куда подальше: Иззи встречается с Луи. А Стайлс тебе не принадлежит. Уймись. Иззи выдала идеальный ответ. Мне совсем не нравилось порочить память Дамблдора, но я знала, что сейчас такая тактика – чуть ли не лучшая. В конце концов, Рита Скитер пыталась выставить бывшего директора именно таким, и, кто знает, может мы были всецело на ее стороне? – Так что мне оставил директор? – спросила Ришар. Если сначала девушка нервничала, то сейчас она набиралась храбрости. Почувствовала себя увереннее. – Книгу, – ответил Министр и, положив на директорский стол чемодан, раскрыл его. Я прищурилась, пытаясь рассмотреть, что лежало внутри, но не смогла. – «Сказки Барда Бидля». На мгновение Иззи нахмурилась, очевидно растерянная таким выбором, но потом взяла себя в руки и приняла у Министра книгу. Я заметила, что название было написано рунами – я не знала, что Ришар умела их читать, но это, вероятно, было логично. Девушка была очень умной и много всего знала. – Так что, никаких идей, почему директор вам это оставил? Девушка несколько секунд смотрела на обложку, затем поспешно стерла слезы и ответила: – Нет. – Может, там внутри какой-то шифр? – попытал удачи Министр. Иззи прижала к себе книгу и резко сказала: – Если Министерство не смогло вычислить там никаких тайных посланий, то и я вряд ли смогу. Скримджер снова раздраженно выдохнул, и я посмотрела на Стайлса. Наши с ним взгляды встретились, и мужчина закатил глаза. Я постаралась сдержать ухмылку. Министр достал из чемодана что-то еще и протянул Томлинсону. – Что это? – озадачился Луи. – Делюминатор. Томлинсон несколько мгновений рассматривал вещицу, так сильно похожую на зажигалку Гарри. Разница была только в том, что своей Стайлс поджигал только сигареты, а эта штуковина могла лишить света целый район. – Есть идеи, зачем вам его завещали? Если с книгой Иззи я могла предположить, что в сюжете или тексте и правда было что-то зашифровано, и мы с этим разберемся, то вот насчет делюминатора у меня идей не было. – Знаете, – сказал Луи, подумав. – Мне по вечерам, когда я ложусь спать, – я услышала, как Иззи подавила смешок. – Всегда очень лень вылезать из теплой кроватки, чтобы выключить свет. Я жаловался Дамблдору на эту проблему, и он как раз говорил мне, что у него есть решение. Словно желая подчеркнуть свои слова, мужчина направил делюминатор на лампочку на директорском столе, чиркнул им, и свет погас. – Верни, – без тени веселья сказал Стайлс, делая затяжку сигаретой. Луи закатил глаза и чиркнул делюминатором еще раз. Свет зажегся. – Мистер Томлинсон, если вы считаете, что это смешно… – начал было Министр, но Луи его перебил: – Какие шутки, министр? – Луи распахнул глаза, словно обидевшись, что Скримджер даже подумать мог, что Томлинсон развлекается. – Это реальная проблема. – Вы же знаете, – пожала плечами я. – Что директор всегда хотел помочь всем. И что повседневные проблемы волновали его не меньше, чем связанные с Волдемортом. Моя фраза возымела желаемый эффект: Скримджер от упоминания имени Темного лорда поморщился так, словно его ударили. Мерлин, Министерство утверждало, что способно защитить весь магический мир, но при этом не могло даже вслух сказать имя главной угрозы. Ну, не клоуны ли?.. – Мисс Грин, – повернулся ко мне министр, и я замерла. Все остальные тоже напряглись. До этого момента я даже не обратила внимание, что мне до сих пор ничего не передали. – Вам профессор Дамблдор, конечно же, тоже кое-что оставил. С этими словами он достал из чемодана небольшую коробочку. В таких обычно приносят сувениры. Мужчина открыл ее и достал оттуда… – Снитч? – удивился Луи, который первым узнал штуковину. Неудивительно: Томлинсон обожал квиддич, а потому снаряжение мог узнать в темноте и издалека. Иззи говорила мне, что в школе Луи играл за Гриффиндор и был одним из лучших ловцов в истории Хогвартса. – Да, – кивнул Министр. – Признаться, я тоже удивился. В конце концов, мисс Грин не имеет никакого отношения к квиддичу, – мужчина выдержал небольшую паузу, а затем повернулся ко мне: – Так ведь? Я не сразу отреагировала на его вопрос, потому что рассматривала снитч. Он был очень красивым: золотым, отполированным до блеска. Когда я взяла его в руки, из шарика показались маленькие крылышки, быстро-быстро зашевелившиеся. Малыш хотел улететь. – Да, – пробормотала севшим голосом. – Так почему же директор решил оставит вам снитч? – Не знаю, – пробормотала я. – Мисс Грин, подумайте. – Она же сказала, – отрезал Гарри. – Она не знает. – Я думаю, что вы что-то скрываете. Стайлс, кажется, хотел наградить Министра магии совсем не вежливым ответом, который можно было бы ожидать от директора главной школы волшебства Соединенного Королевства. Мужчина не успел, его перебила Иззи: – В снитче можно что-то спрятать, – сказала она, смотря на Скримджера. Тот лишь поджал губы. – Министр считает, что Дамблдор оставил Шарлотте что-то в снитче, – продолжила девушка. Иззи была начитанной, я это знала, но до этого дня девушка ни разу не пыталась «козырнуть» своими знаниями. Очевидно, приберегала их для подходящего момента. – Но, Министр, вы же, думаю, знаете, что у снитчей память на кожу. Они принадлежат тем, кто первым их коснулся. Я уставилась на Иззи: я знала правила квиддича, но я никогда не вдавалась в такие подробности. Почему их знала она? Я перевела взгляд на Томлинсона: мужчина смотрел на свою возлюбленную таким завороженным взглядом, что вопрос у меня отпал. Ришар наверняка изучила все подробности, чтобы впечатлить Луи. Вероятно, еще когда работала его ассистенткой в Шармбаттоне. – Чарли держит его в руках, – продолжила Ришар. – Ничего не произошло. Вы, как видите, ошиблись. – И, если это все, я бы попросил вас покинуть территорию школы, – прошипел Стайлс. Он вышел из-за стола, где стоял все это время, и встал рядом со мной. Защищал? От чего? Вряд ли Министр собирался мне каким-либо образом навредить. Мне все равно было очень приятно. – Дамблдор завещал мисс Грин две вещи. Мы все нахмурились. – И что же еще? – спросила я. – Меч Годрика Гриффиндора. Я ахнула. Меч Гриффиндора. Тот самый, что пришел мне на помощь, когда я боролась с Василиском на втором курсе. Когда Стайлс узнал, куда и зачем я делась, он этим самым мечом чуть не отрубил мне голову. Спасло, что Дамблдор у него его отнял. Я все еще помнила вес этого легендарного меча. Помнила, как легко он лег в руку. Тогда казалось, что он сделан специально для меня, хотя мне было всего двенадцать лет, и я совершенно точно не могла осилить меч, предназначенный для взрослого. Меч выбрал меня. – Что-то я в вашем чемоданчике не наблюдаю меча, – заметил Луи, вырывая меня из размышлений. – Крайне наблюдательно, мистер Томлинсон, – не смог не съехидничать Скримджер, и мне захотелось его ударить. Никто из находящихся в кабинете не был рад тому, что происходило. Мы все не хотели иметь ничего общего с Министерством. Министерство хотело, чтобы мы раскрыли им все тайны, а мы не соглашались. – Министерство не может отдать мисс Грин меч. Он принадлежит Хогвартсу, а не Дамблдору. – Что за бред, – фыркнул Стайлс. – Меч выбрал Грин. Это общеизвестный факт. Это был первый раз, когда он встал на мою сторону в вопросе спасения мира мной. Когда история с Тайной комнатой только-только закончилась, Стайлс отказывался даже признавать ее существование. Если я пыталась об этом заговорить, он начинал грозиться меня убить, если я еще хоть раз влезу в такую передрягу. Я влезала раз за разом. Сценарий после этого всегда оставался одним и тем же: встреча в больничном крыле, обещание свернуть мне шею, постепенное возвращение к обратной жизни. – Общеизвестным фактом является и то, – произнес Скримджер. – Что артефакты основателей Хогвартса не являются имуществом директора Хогвартса. Он не имел права им распоряжаться. Я поджала губы. – Зачем тогда вообще говорить о нем? Я все еще сжимала в руке снитч. Остальные со своими «подарками» делали то же самое. Я заметила, что никто не упомянул Стайлса. Наверное, его наследием стало кресло директора. Иначе быть не может. – Таков протокол, мисс Грин, – отрезал Министр, и я почувствовала, как Стайлс буквально завибрировал от ярости. Я надеялась, что он хотя бы тут не бросится в драку. Скримджер еще раз осмотрел всех нас: удивленные, но все еще на страже. – Что ж, – пожал плечами Министр, – Если вам всем больше нечего сказать… – Нечего, – сказал Стайлс. – В таком случае, до встречи. Никто ему не ответил.Иззи
– Наконец-то он ушел, – вздохнул Стайлс и рухнул в свое директорское кресло. Он достал еще одну сигарету. – Как же ты достал дымить, – прошипел Луи. – Высунись в окошко и подыши, – огрызнулся Гарри. – Псы, кажется, так очень любят делать. Чарли начала хихикать, а потом закашлялась, притворившись, что именно это она и собиралась сделать. Стайлс еле заметно расправил плечи: судя по всему, гордился, что его шутка понравилась Грин. Эти двое были такими влюбленными идиотами. – А теперь настоящее собрание, – откашлялся наш новый директор и обвел нас всех взглядами. Все тут же расселись в кресла напротив его стола: все время, что Скримджер был в кабинете, мы не решались присесть. Казалось, что в любой момент придется вступить в драку. – Хоть у кого-нибудь из вас есть идеи, зачем Дамблдор оставил вам эти вещи? Я еще раз посмотрела на томик, лежавший у меня на коленях. Я никогда не читала сказки Барда Бидля, потому что меня растили во Франции, а эта книга была достоянием англоязычной волшебной культуры. Я росла на других сказках. Вероятно, они как-то перекликались с этими, но я не могла сказать наверняка, пока не прочитаю. А для этого мне придется расчехлить свой словарь с рунами. Я обожала расшифровывать руны в школе. Это был один из двух моих самых любимых предметов: после Защиты от Темных искусств, конечно же. У меня получалось лучше всех, и преподаватели даже задействовали меня в нескольких исследовательских проектах – у меня до сих пор лежали почетные благодарственные письма от французского Министерства. Дамблдор наверняка это знал. Поэтому и оставил мне книжку на рунах. – У меня две версии, – сказала я. Все взгляды обратились на меня. – Либо Дамблдор действительно что-то зашифровал в этом тексте, и это можем отгадать только мы, так как шифр связан с чем-то личным, известным только нам, либо он передал мне книгу в оригинале, потому что в переводе на английский язык затерялись какие-то важные детали. Что-то из этого. – Или и то, и другое, – кивнул Гарри. – Как скоро сможешь сесть за расшифровку? – С утра, – ответила я. – Я слишком устала сегодня. Начну с чистой головой. Директор снова кивнул и перевел взгляд на Томлинсона: – Твои идеи? – Без понятия, – честно ответил мой парень. – На кой черт мне может сдаться делюминатор? – У меня есть предположение. – И какое же? – Дамблдор не хотел тебя обижать, ничего тебе не завещая, и просто оставил что-то случайное. Без умысла. Томлинсон скривился. Стайлс довольно ухмыльнулся. В их разговоре больше не сквозила та ненависть, что была там еще летом. Это не могло не радовать. – Но снитч? – новый директор Хогвартса повернулся к Грин, которая все это время задумчиво смотрела в окно. Наверняка размышляла обо всем, что произошло в кабинете за последние полчаса. Я тоже не могла не думать об этом. – Грин, зачем тебе снитч? Девушка усмехнулась. – Ты не мог как-нибудь более деликатно выразить свое удивление? – спросила она. – Я, конечно, понимаю, что далека от спорта, но… Стайлс закатил глаза. Я не могла спокойно смотреть на этих двоих: они смотрелись вместе просто идеально. Понимали друг друга. Слышали. Их опыт был таким… похожим. Мерлин, ну почему они были такими идиотами? – Я не стала говорить это Министру, – махнула рукой Чарли. – Но я, кажется, понимаю, на что намекал Дамблдор. – На что же? – спросила я, заинтересовавшись. – Ты серьезно не знаешь? – она снова повернулась к Стайлсу, и тот в ответ только нахмурился. Девушка пару мгновений поразмышляла, а потом добавила: – Ну, да, логично. Кажется, ты тогда уезжал по делам. Видимо, история до тебя не дошла. – О чем ты? – О моем первом квиддиче, – девушка тепло улыбнулась, очевидно, предаваясь воспоминаниям. – На первом курсе. Мы с Найлом пошли на наш самый первый матч, и мы смогли занять места ближе всех. Я не помню, что за потасовка тогда случилась, но кто-то из игроков вместе с бладжером ухитрился отбить снитч. Бладжер пролетел мимо, а вот снитч… – девушка захихикала, и мы с Луи обменялись озадаченными взглядами. – Он попал мне в лицо. В рот, если быть точнее. Грин снова засмеялась, а у Стайлса даже челюсть отвисла. – Почему я узнаю только сейчас? – пробормотал он, а потом спохватился: – Сколько тебе зубов выбило? Девушка рассмеялась еще громче. Меня всегда поражало, как некоторые люди могли смеяться над болью. Я была готова поставить сотню галлеонов на то, что, если я напомню об этой истории дружкам Грин, они от хохота описаются. – Четыре, – сквозь смех выдавила Чарли. – Мадам Помфри быстро все починила, так что ничего страшного. Несколько секунд все молчали, переваривая только что рассказанную историю. Затем меня осенило. – Стой, – сказала я. – Ты сказала, что, выходит, поймала этот снитч ртом? Шарлотта кивнула. Стайлс закурил. Я не стала думать о том, что конкретно напрягало его в этот момент. И не улыбаться я тоже старалась. Мы с Чарли несколько секунд смотрели друг на друга. Затем девушка поняла мою мысль без слов и, ахнув, посмотрела на снитч. – Ты думаешь?.. – Попробовать стоит, – кивнула я. Грин кивнула и поднесла золотой мячик к своим губам. Мне было все равно на то, что произойдет с чертовым снитчем. Свое внимание я полностью обратила на Гарри. Который, не отрываясь, смотрел, как Грин целует снитч. Как только девушка оторвала губы от металлической поверхности магической игрушки, мужчина сразу же обратил все свое внимание на сигарету. Закуривал стресс. Идиоты, в который раз подумала я. – Ничего, – раздраженно пробухтела Чарли. – Стой! – Луи вскочил со своего места и подошел к девушке. – Смотри. Он повернул снитч к ней другой стороной, и я увидела, что на нем проступила какая-то надпись. – Что там? – подалась вперед я. – Я открываюсь под конец, – прочитала девушка почти шепотом. Мы все переглянулись, понятия не имея, что это могло значить.