Demi Lovato — Really Don’t Care (ft. Cher Lloyd)
4 курс
— Чем ты только думала?! — прокричал Стайлс, и я поежилась. — Гарри, прошу тебя, не кричи так, — попросил Дамблдор. Как всегда –спокойным, ровным голосом. Казалось, что директора Хогвартса было просто невозможно вывести из себя. Я сидела в кабинете директора. Напротив меня, за столом, сидел сам Дамблдор. Он скрестил руки и задумчиво смотрел в пустоту. Пытался понять, как произошло то, что произошло. Сбоку от меня Гарри Стайлс ходил взад-вперед по кабинету с такой агрессией, что, казалось, он в любой момент мог начать дышать огнем. Полы его пиджака развевались, и выглядел преподаватель Зельеварения очень угрожающе. — Я ничего не делала, — попыталась еще раз сказать я. Сердце стучало так громко, что я практически ничего не слышала. — Не делала?! — воскликнул Стайлс. Я часто выводила профессора Зельварения из себя. Все потому, что я из года в год попадала в какие-то передряги, связанные с Волдемортом, а он все пытался сделать так, чтобы этого не случилось. Мужчина все никак не мог признать, что с моим именем и моей историей проблемы настигнут меня сами. Я часто выводила Гарри Стайлса из себя, но кричал он на меня не так уж часто. Обычно он просто холодно со мной разговаривал и назначал мне уйму отработок. Сейчас он был разъярен. А все почему? Все потому, что в этом году в Хогвартсе проводился Турнир трех волшебников. К нам приехали представители двух других волшебных школ — Дурмстранга и Шармбаттона. Все, кому исполнилось семнадцать, могли принять участие в борьбе за Кубок огня. Благодаря защитным заклинаниям Дамблдора никто младше к Кубку даже подойти не мог. Потом, в определенный день, Кубок вернет три бумажки. Три имени. Люди, которым суждено принять участие в Турнире. По одному человеку из каждой школы. Все бы хорошо, только вот в этот раз Кубок решил, что хочет видеть в конкурсе четырех волшебников. Одним из которых стала я. Разразился жуткий скандал. С одной стороны кричали директора приехавших школ: что же это такое, почему от Хогвартса будут участвовать два человека? Тогда необходим Турнир шести волшебников. С другой стороны вопили все те школьники, которым еще не было семнадцати: что это значит, Шарлотте Грин можно участвовать в четырнадцать, а их даже в шестнадцать не подпускали к Кубку? Я еще никогда не чувствовала такой ненависти со стороны других. Сразу же после того, как Кубок выдал мое имя, Дамблдор быстро свернул торжественный ужин. Меня увели в его кабинет. Все преподаватели хотели знать, какого же черта случилось. Дамблдор пообещал всем все объяснить, как только выяснит. Разрешил в кабинет зайти только Стайлсу. Теперь на меня орал еще и Гарри Стайлс. — Ты вообще понимаешь, как это опасно?! — надрывался он. — Поэтому и ввели ограничение! Поэтому в Турнире и могут участвовать только совершеннолетние! — Мне все равно! — не выдержала я, вскакивая со стула. — Потому что я не бросала свое имя туда! — Это — отличный способ для Волдеморта подстроить нападение на тебя! О чем ты думала?! — Ни о чем, потому что я не собираюсь участвовать в этом бреде! — Грин, я… — Гарри, успокойся, — попросил директор. Стайлс резко развернулся и посмотрел на Дамблдора таким взглядом, что бедный директор мог бы запросто сгореть на месте, если бы ему не было наплевать на то, как на него смотрит преподаватель Зельеварения. — Шарлотта, скажи честно: ты бросала свое имя в Кубок? — Нет! — повторила я, чувствуя, как у меня снова защипало глаза. Мне было так обидно из-за того, что сейчас происходило. Почему Стайлс мне не верил? Все эти годы я рассказывала ему все о том, что связывало меня с Волдемортом. Неужели он думал, что после прошлогоднего кошмара мне бы захотелось поучаствовать еще и в Турнире? Мне хотелось хотя бы немного передохнуть, а не вот это вот все. — Хорошо, — Дамблдор перевел взгляд на профессора Зельеварения. Хорошо? Я ничего хорошего не видела. — Гарри, мы должны верить Чарли. Стайлс поджал губы. Стайл любил делать из меня виноватую во всем. — Если это была не ты, Чарли, — продолжал директор. — То кто? — Кто-то, — Стайлс начал говорить до того, как я даже открыла рот. — Кто хочет от нее избавиться. Может, вы и кинули мое имя в Кубок? — пронеслось в голове, но я себя быстро оборвала. Так думать о Стайлсе было просто нечестно. Он и так много из-за меня перетерпел. — Да, — кивнул Дамблдор. — Это значит, что на Шарлотту попытаются напасть. Я похолодела. Только не опять, — подумала я. Мерлин, ну сколько можно было на меня нападать? Это уже даже не смешно! Мы провели целый час, совещаясь. Я, честно говоря, лишь устало переводила взгляды со Стайлса на Дамблдора и обратно. Волшебники же обсуждали, как на меня могут напасть, кто и в какой момент. Я быстро поняла: вслушиваться смысла нет. Способов напасть на меня уйма. Остается только выживать. Чем я и занималась с самого первого года пребывания в Хогвартсе. Или, можно сказать, с рождения. Мы со Стайлсом вышли из кабинета директора около полуночи. На тот момент я только и думала, что о своей кровати в башне Гриффиндора. Я так устала. Глаза слипались. Стайлс огляделся и сказал: — В подземелья. — Что? — удивилась я. — За мной. Я нахмурилась. Время уже — далеко за отбой. Стайлс должен был просто проводить меня до гостиной Гриффиндора. На случай, если мы встретим Филча или кого-то из преподавателей, чтобы я не получила от них никаких выволочек. — Хорошо, — кивнула я и последовала за преподавателем. Мы спускались в подземелья в тишине. Это было совсем неудивительно. Больше я бы удивилась, если бы мой вечно недовольный преподаватель вдруг решился завести со мной беседу, чтобы скоротать время. Это было совсем не в его стиле. В подземельях и днем было безумно темно, а сейчас они выглядели так, словно мы спустились в какой-то фильм ужасов. Я не понимала, как Слизеринцы ухитрялись обитать здесь большую часть своего времени и не сходить с ума от страха. Стайлс отпер свой кабинет и приказал мне зайти. Закрыл за мной дверь и куда-то скрылся. На мгновение я подумала, что он вернется с каким-нибудь смертельным зельем и заставит меня его выпить. Что я, наконец, настолько достала профессора Стайлса, что он решит выполнить работу Волдеморта за него и сделать Темному лорду одолжение. Без меня всему миру будет легче. Но, когда он вернулся, он бросил передо мной какую-то толстую книгу. В кабинете было так темно, что название я разобрать не смогла. — Что это? — спросила я, только сейчас поняв, что у меня дрожал голос. Профессор Стайлс умел создать атмосферу, которая вгоняла любого человека в ужас. Со мной он эту способность, казалось, использовал чаще всего. — Книга об истории Турнира, — сообщил он. — В ней пересказаны все Турниры, которые состоялись раньше. Какие в них были испытания. Как участники с ними справились. — Ага, — только и ответила я. — Я хочу, чтобы ты все это прочитала. Я только кивнула. Я, конечно, любила читать, но не представляла, что смогу осилить такой томик даже за год. Стайлс и так задавал очень много, а теперь еще и дополнительное чтение? Прекрасно, — пронеслось в голове. — Еще один учебный год без секунды свободного времени. — Мы с тобой все обсудим. Я посмотрела на него, нахмурившись. — Я помогу тебе подготовиться к каждому заданию. Я только распахнула рот в ответ. — Вы серьезно?.. — наконец, прошептала я. До этого момента я не задумывалась о том, что ждало меня дальше в испытании. Достаточным шоком было уже то, что меня вообще как-то в этот самый Турнир запихнули. Но… да. Задания. Испытания. Они были предназначены для семнадцатилетних волшебников, которые уже практически окончили школу. А я?.. — Да, — кивнул Стайлс. — Но ты никому не должна об этом говорить, поняла меня? Я кивнула. Сердце колотилось с бешеной скоростью. — Если кто-то узнает, нам с тобой несдобровать. Я только еще раз кивнула. А потом выдавила: — Спасибо вам большое. — Пошли, отведу тебя обратно, — только и ответил Стайлс и пошел к выходу, даже меня не дожидаясь.Сейчас
Чарли
Я не смогла уснуть той ночью, так что провела ее всю на улице за дежурством. Я сомневалась, что Ришар спала — в конце концов, вернулся ее парень. И не просто вернулся, а притащил с собой меч Гриффиндора и уничтоженный крестраж. Томлинсон буквально исполнил нашу мечту. Но Иззи из комнаты не выходила. Она совершенно точно собиралась показать Луи, как сильно она сердится. Сколько она собиралась так себя вести, я не знала, но… Томлинсон заслужил. Луи просидел со мной на улице всю ночь, потому что ему было нечем заняться. Я же не умела злиться. Даже когда я думала, что Гарри убил Дамблдора, я не злилась на него. Это была мешанина эмоций, в которой злость была на самом последнем месте. Так что несмотря на то, что я понимала Иззи, я не могла сердиться на Луи. Я была счастлива, что он вернулся. Луи рассказывал обо всем, что произошло за те длинные недели, что мы существовали раздельно. Когда он только-только трансгрессировал обратно в обычный мир, его почти сразу поймали. Сейчас по всей волшебной Англии сновали группы людей, которые ловили всех и проверяли их происхождение. Потому что за каждого сданного маглорожденного давали денежную награду. Томлинсону пришлось думать и действовать быстро: он каким-то чудом вспомнил и назвал имя одного своего безобидного одноклассника, у которого, насколько он знал, не было в роду маглов. Луи ни в коем случае нельзя было называть свое настоящее имя. Да, мужчина был чистокровным, но еще он состоял в черном списке нового Министерства магии. За то, что поддерживал меня. Луи не мог трансгрессировать сразу, потому что у него отняли палочку, так что моему бывшему преподавателю пришлось отвлекать тех, кто его поймал, и даже драться. Он смог сбежать, но знатно перепугался: как глупо было бы попасться в первые десять минут своего побега. Луи почти сразу понял, какую же ошибку он совершил. Он попытался нас найти, но у него ничего не вышло. Это только подтверждало, как мы с Иззи хорошо прятались. — У твоих последователей есть свое радио, — рассказывал Томлинсон. — Да ты что? — ахнула я. — Они вещают на разных частотах каждый день, и, чтобы их найти, надо слушать эфиры, иначе не будешь знать, где их искать и какое кодовое слово. И все ведущие, конечно же, выступают под псевдонимами. Я кивнула. Это и неудивительно. Люди, которые поддерживали меня (особенно открыто), находились в еще большей опасности, чем маглорожденные. Я снова вспомнила, что Льюису пришлось обратиться в бега из-за знакомства со мной. — Гарри не говорил про Олли, Найла и Саманту? — спросила я. Мне так хотелось знать все подробности разговора Луи и Гарри. Я хотела, чтобы меня посвятили в каждую мельчайшую деталь: во что он был одет, насколько отросли его волосы, улыбался ли он, сколько сигарет выкурил… Но спрашивать все это я не собиралась. Луи и так с трудом признался в том, что завидовал Гарри. Не стоит давить. — Сказал, что им нелегко, — Луи покачал головой. — И что он пытается им помогать. Ну… он все равно немного может сделать. Я кивнула. Это правда. Стайлсу нужно было убедительно отыгрывать свою приверженность Волдеморту. Найл и компания — уже взрослые люди. Они сами могут решить, что им делать. И как. — Я говорил с Гарри о наших… — Луи замялся. — Поисках. И он считает, что есть смысл поговорить с Зейном. Я уставилась на Томлинсона: так же как я не ожидала, что Луи в трудный момент повернется к Гарри, так я и не ожидала, что Стайлс сможет признать, что парень Лили может нам помочь. Я была уверена, что Гарри считал его главным врагом на свете. Возможно, даже хуже Волдеморта. У меня екнуло сердце. Неужели я смогу познакомиться с человеком, который был так близок к моей сестре? Я заерзала на месте от накрывшей меня волны эмоций. Мне захотелось сорваться с места в ту же секунду, броситься на поиски таинственного Зейна Малика, который сейчас писал для «Придиры». Мне казалось, что мы с ним просто обязаны сразу же найти общий язык. Нас связывала одна травма. — У нас ведь до сих пор нет второго дневника, так ведь? — Луи вопросительно на меня посмотрел. Все это время мы разговаривали только о его приключениях, и я еще ничего не рассказывала о том, что произошло со мной и Иззи. Например, то, как я познакомилась с Нагайной и почти что пожала руку самому Волдеморту. — Нет, — подтвердила я. — Мы концентрировались на поисках меча. — Гарри считает, что Зейн может знать, где второй дневник. Я кивнула. Дамблдор не знал (или только говорил, что не знал). А кому еще кроме директора, который и дал ей задание, могла довериться моя сестра? Конечно же, любимому человеку. — Ты ведь знаешь, где он живет? — вдруг нахмурилась я. — Или нам его как крестражи искать? Вопреки абсурдности ситуации, в которой мы находились, Луи даже рассмеялся. — Знаю, — заверил меня он. — Он переехал в Шотландию сразу же, как… Томлинсон замялся, но я все поняла. Сразу же, как погибла моя семья. — Поедем с утра, — кивнула я. — Нельзя терять ни минуты. Особенно сейчас, когда у нас появился меч. — Куда поедем? — голос Иззи заставил нас обоих подскочить. Меня от неожиданности, потому что я не думала, что Ришар выйдет, а Луи… Луи предстояло долго и упорно поработать, чтобы Иззи его простила. Это видно было по поведению обоих. Томлинсон резко встал и начал нервно поправлять свою одежду. Он неловко улыбнулся и ответил: — Гарри сказал, что нам стоит наведаться к Зейну, — объяснил он. Я еще ни разу не видела, чтобы Луи смущался. Злым я видела его постоянно — особенно в компании Стайлса, — но вот смущенным, напуганным… Никогда. — Хорошо, — кивнула Иззи. Я видела, что она хотела на него броситься и обнять. Но она все еще держала марку. — Заходите внутрь, выпьем чаю. Ты уже рассказала Томлинсону про наши похождения? Я отрицательно покачала головой. Ришар снова кивнула. — Значит, расскажем.Иззи
Этой ночью так никто и не уснул. Первую половину я просто лежала в кровати и злилась на Луи за все то, что, как я думала, я ему уже простила, пока они с Шарлоттой о чем-то болтали на улице. А вторую половину мы уже провели вместе на кухне, обсуждая, чем мы с Грин занимались последние недели. — Как ты думаешь, во сколько он просыпается? — Чарли дергалась с той самой секунды, как Луи сказал, что нам надо навестить Зейна Малика. По ней было видно, что она готова была отправиться в путь в любую секунду, только скажи. — Мне плевать, — заметил Томлинсон. Он допивал кофе, которой принес с собой. Я предполагала, что он украл его у Стайлса с кухни. Я не осуждала. Более того, я безумно хотела попить кофе. Но просить не собиралась — я делала вид, что все еще не простила Луи. Играть у меня получалось убедительно. — Проснется, как только мы постучимся. — Все готовы? — спросила я, когда начало вставать солнце. Последовало два кивка. — Значит, выметайтесь из палатки. Я ее соберу. Чарли и Луи послушно вышли на улицу. Я быстро проверила свою сумку: все самое нужное в секундной доступности. Я чувствовала себя неуверенно из-за нашего путешествия. В последний раз, когда я согласилась на подобную авантюру, нас почти сожрала змея и почти поймал Волдеморт. И мы лишились одной из волшебных палочек, что делало нас еще уязвимее, чем мы и так были. Я не исключала вероятность, что у Батильды Бэгшот может быть нужная нам информация, но я считала, что шансы малы. И я оказалась права: если у Батильды что-то и было, нам она это все равно не передаст, потому что самой Батильды уже не было. Примерно такие же чувства у меня были по поводу поездки к бывшему парню Лили Грин. Я не думала, что в нем тоже поселилась Нагайна, но я сомневалась, что человек, который почти два десятилетия молчал и не выходил на связь ни с кем, вдруг окажется кладезем полезной информации. Что бы там ни думали все, кто считал, что он не просто так начал писать для «Придиры». Если бы что-то знал, давно бы сказал, так ведь? Я вышла на улицу и мановением палочки собрала палатку. Упаковала ее в свою бездонную сумку. Услышала вопрос Чарли: — Как ты себя чувствуешь? — В смысле? — опешил Луи. — Вы с давно не виделись. Томлинсон вздохнул. — Главное не разбить ему рожу. Я была рада, что стояла к ним спиной, потому что иначе бы Томлинсон увидел мою ухмылку. По голосу Шарлотты я слышала, что девушка снова загорелась идеей — прямо как с Годриковой впадиной. Я не представляла, что с ней случится, если и эта поездка окажется напрасной. Девушка раз за разом демонстрировала поразительную возможность быстро восстанавливаться, но в какой-то момент это должно было прекратиться. Нельзя было быть такой всегда. Я начинала побаиваться, что такое может произойти в самый ответственный момент. — Готово? — спросил Луи, и я только кивнула. Я бы и хотела уже начать с ним общаться по-человечески, но заставить себя никак не выходило. Вспоминала все слова, которые он мне наговорил, и сразу хотелось ему врезать. Нам с Луи нужно будет непременно обсудить все проблемы, которые возникли в наших отношениях. И в первую очередь то, что Гарри Стайлс — не конкуренция. Видимо, я недостаточно акцентировала эту мысль раньше. Томлинсон взял нас обеих под руки, а затем нас закрутило в трансгрессии.Чарли
В последнее время мы так часто трансгрессировали, что я почти что успела привыкнуть к этому жуткому способу перемещения. Но только почти что. Я все еще чувствовала себя так, словно вот-вот отправлюсь на тот свет каждый раз, что мы куда-то путешествовали. Сейчас к этому ощущению прибавилась еще и тревога, потому что я шла на встречу с самым главным человеком в жизни моей старшей сестры. Что, если он окажется вовсе не таким, каким я его себе представляла? Что, если я ему не понравлюсь? Вдруг он подумает, что я недостаточно хороша для того, чтобы выполнить работу, которую мне оставили Дамблдор с Лили? Я возлагала слишком большие надежды на эту встречу. Мы оказались на равнине. Погода была такой плохой, что, стоило нам только появиться «на свет», как нас чуть было не снесло с ног ледяным ветром. В десяти метрах от нас стоял небольшой одноэтажный домик, огороженный невысоким забором. Сада вокруг домика не было: только какие-то умершие кусты, за которыми хозяин явно не ухаживал. — А твой Малик, смотрю, любит уединение, — заметила Иззи, оглядывая окрестности. Оглядывать, впрочем, было нечего. Дом Малика был здесь единственным. — Он не мой, — вдруг прошипел Луи. Некоторые обиды могли жить долго. Я не знала, на чьей я была стороне. — Пойдемте скорее, — сказала я дрогнувшим голосом и понадеялась, что мои друзья спишут это на холод, а не на мое волнение. Мы охотились за крестражами и вели войну против Волдеморта, а я сходила с ума, как девчонка перед первым свиданием, из-за встречи с мужчиной, который когда-то любил мою сестру. Как Гарри, — подсказало сознание, и я поспешила послать его к черту. Томлинсон вздохнул, кивнул нам — следуйте за мной — и пошел в сторону дома. Очевидно, что в дверь стучаться предстояло ему. Никак иначе. — Нам, наверное, стоило невидимку надеть, — пробормотала Ришар, которая обнимала себя руками. Она думала, что это поможет ей справиться с пронзительным холодом, бушевавшим в Шотландии, но с этим справиться, кажется, было нельзя. — Тут видно все на километр вперед, — пожала плечами я. — Если что, успеем заранее увидеть угрозу. Иззи только вздохнула. Луи остановился на крыльце дома и постучал в дверь. Несколько мгновений мы стояли в тишине, которую нарушал только свист ветра. Я снова вспомнила теплую гостиную Гриффиндора. Даже в подземельях Слизерина было намного уютнее, чем в местечке, которое для жизни выбрал возлюбленный моей сестры. Когда Томлинсон уже занес руку для того, чтобы постучаться еще раз, дверь приоткрылась. Я ничего не видела за Луи, но услышала, как человек сказал: — Ну, здравствуй. Дверь полностью открылась — хозяин дома узнал гостя. Мы с Иззи ахнули, как только Зейн Малик вышел на порог, и мы смогли увидеть его в полной красе. Он был таким же высоким как Луи. Его кожа была бледной, а руки покрывал сплошной слой татуировок (что у них за мода такая была?). У него были большие и безумно красивые карие глаза, обрамленные густыми ресницами. Мужчина выглядел усталым, даже вымученным, но даже в таком состоянии он смотрелся как… модель. Неплохой был у моей сестры вкус. — Я так и знал, что вы придете, — ответил Зейн глубоким голосом и обвел нас всех взглядом. Последним он посмотрел на меня, и я заметила, как его глаза распахнулись шире. Он никогда не видел меня вживую. Во всяком случае, взрослой. — Ты на нее совсем не похожа, — выдал он, и я густо покраснела. То же самое сказал Луи, когда меня впервые увидел летом перед шестым курсом. И тогда Гарри ответил ему… — Они просто сестры, а не близнецы, — отрезал Томлинсон почти с такой же интонацией что и Стайлс больше года назад. — Они не обязаны быть похожи как две капли воды. Они с Зейном еще несколько мгновений сверлили друг друга взглядами, и я поняла: разговор нас ждал совсем не легкий. Хотя бы потому, что перед нами были обиженные друг на друга друзья. — Пригласишь зайти? — в голосе Томлинсона было столько злобы, что я задумалась: а направлял ли он столько желчи хоть раз в сторону Гарри? Кажется, нет. Малик молча отошел от входной двери, а Луи направился в дом. Мы с Иззи переглянулись — что происходит? Как реагировать? — а потом все-таки последовали за преподавателем Защиты от темных искусств. Оставаться на улице было очень уж некомфортно. Дом был обставлен скудно: только самая необходимая мебель, да и та не в лучшем состоянии. Хозяин дома жил один и убираться явно не любил. Хотя его беспорядок был больше похож на человеческий, чем то, что мы увидели у Батильды Бэгшот. И как я тогда только сразу не заметила, что там что-то не так?.. — Чем обязан? — спросил Зейн, проследовав за нами в небольшую гостиную, которая состояла из одного несчастного кофейного столика и дивана. Где-то в доме что-то очень странно гудело, и я начала нервно оглядываться. У меня с собой не было палочки, и единственным моим оружием было хорошее внимание: быть может, если я вовремя замечу опасность и предупрежу Иззи и Луи, мы сможем сбежать с минимальными потерями. Я уже даже не думала, что опасности не будет. Я принимала ее как данное. Главное вовремя с ней разделаться. — Это пресс для печати журналов, — объяснил Зейн, заметив мое беспокойство. — Скоро новый выпуск, мы готовимся. — Давно ты начал писать? — поинтересовался Томлисон со все тем же количеством злобы в голосе. Мы с Иззи недооценили уровень его обиды. Я видела, что Ришар хотела сделать ему замечание и сдерживалась изо всех сил. Я, в свою очередь, сомневалась, что Зейн решит нас прогнать. Он позиционировал себя как одного из главных приспешников армии Дамблдора. Ему, как минимум, нужно было сохранять лицо. — Как только предложили, — оскалился в ответ Малик. — Мы пришли поговорить о Лили, — вдруг выдала Иззи, и все остальные в комнате, включая меня, напряглись. Изабелла Ришар была единственной из нас, кто никоим образом не был связан с Лили Грин. Она была единственной, кто мог говорить о ней, не содрогаясь. — Кто это? — Малик нахмурился и посмотрел на Луи. — Изабелла Ришар, — прошипел Томлинсон в ответ. — Моя девушка. Иззи вопросительно приподняла брови, а ее губы дрогнули. Она, кажется, пыталась не рассмеяться от этого странного обмена любезностями. Жаль, что Луи в тот момент был слишком занят собственным идиотизмом, чтобы заметить, что его девушка его уже простила. А я-то думала, что верха абсурда его поведение достигло, когда они с Гарри подрались, — пронеслось в голове. — Вот как, — кивнул Зейн. Затем указал на диван: — Присаживайтесь. Чай? Кофе? — Информация, — процедил Томлинсон. — Чай было бы хорошо, — подала голос я. Кажется, в первый раз с того момента, как мы пересекли порог. Зейн посмотрел на меня взглядом, значение которого я не смогла расшифровать. Неужели он уже думал, что я была недостойна продолжать дело Лили? Недостойна того, за что бился весь волшебный мир? Стоило Малику покинуть комнату, Иззи прошипела: — Ты можешь вести себя прилично? — А он себя как ведет? — окрысился в ответ мой бывший преподаватель Защиты. — Как будто на нем вся война держится, а не на Чарли! Ой, сомневалась я, что проблема была в этом… — Чем больше ты будешь ему хамить, тем меньше мы узнаем, — я никогда не видела, как Иззи Ришар ругала своих учеников, но предполагала, что именно так она в те моменты и выглядела. — Ты не перед Гарри выпендриваешься, возьми себя в руки! Луи поджал губы, но ничего не сказал. Во-первых, потому, что вернулся Зейн. Во-вторых, потому, что он все еще надеялся на прощение Иззи. За Зейном в комнату вплыли чайник и четыре чашки, которые плавно встали на стол. Малик же завалился в кресло напротив нас и обвел нас взглядом. Мне очень хотелось поежиться, но я сдержалась. — И о чем вы хотели поговорить? — спросил Зейн после минутного молчания. — О Лили, — повторила Иззи. Мужчина еще раз посмотрел на нее недоверчивым взглядом. Мне его поведение нравилось все меньше, но в голове я упорно пыталась найти ему оправдания: Зейн отвык общаться с людьми, все знакомые Лили не любили о ней говорить, потому что это ворошило так и не зажившие раны, Иззи он правда не знал и не понимал, можно ли ей доверять. — Мы хотели спросить, — я замялась, поняв, что не знала, как к нему лучше обращаться: на «ты» или на «вы». Луи почти сразу установил правило «ты», но Томлинсон и выглядел таким дружелюбным, что мне было легко перестроиться. Со Стайлсом тоже все было ясно. А вот Зейн… — Не знаешь ли ты, где второй дневник Лили? — С чего вы взяли, что их было два? — тут же последовал ответ, и у меня замерло сердце. Я слышала, как вокруг говорили, что Зейн Малик ведет движение поддержки Шарлотты Грин. Я ждала радушного приема. Такого, какой я получала каждый раз, когда навещала Дамблдора. — Альбус сказал, — Луи говорил тихим и низким голосом, в котором можно было услышать нечто похожее на волчье рычание. Зейн усмехнулся и закатил глаза. Я нахмурилась. Иззи потянулась к чайнику, который Малик поставил на кофейный столик и начала разливать чай. Даже без магии. Лишь бы на что-нибудь отвлечься. — Что? — спросила я. — Это неправда? Мерлин, если дневник был всего один, мы в полной заднице. Нам придется возобновлять все те пустые рассуждения о расположении крестражей, которые и привели к нашей первой ссоре. Сможем ли мы еще раз? Если бы только с нами был Гарри… — Может и правда, — ответил Зейн. — Да вот только Альбус все последние годы якшался со Стайлсом. С чего вы взяли, что я буду раскрывать врагам тайны Лили, за которые она погибла? Повисла тишина. Луи, кажется, скрипнул зубами. Иззи хлебнула чаю. Я смотрела на Зейна Малика широко распахнутыми глазами, полными неверия. — Что? — только и смогла переспросить я. Производила я, должно быть, не лучшее впечатление: я говорила односложно и только ошеломленно хлопала глазами. — Дамблдор выжил из ума еще в прошлую войну, — сквозь зубы прошипел Зейн. — Когда сделал своим главным советником Стайлса. Все равно что Нагайну пригреть. Я почувствовала, как к щекам прилила кровь. Внутри закипало возмущение. Мне не нравилось, когда о Гарри говорили таким тоном. — Гарри изменился, — постаралась мягко, спокойно объяснить я. Может, он не знал? Тогда нужно было объяснить. В конце концов, Зейн был на нашей стороне, было бы неправильно держать его в неведении. — Он работает с нами, не против нас. — Головку он тебе здорово промыл, а? Я еще несколько раз моргнула, не зная, как мне реагировать. Луи по левую руку от меня, кажется, был в любой момент готов броситься в бой. По моей команде. В ту секунду я впервые и со всей ясностью поняла: я руководила этим путешествием. Я стояла во главе нашей экспедиции по поиску крестражей, по уничтожению Волдеморта. За мной были решения, что и как нам делать дальше. Мерлин, это было тяжело. Я вздохнула и сказала: — Никто мне голову не промывал. Гарри доказал свою верность Дамблдору своими действиями. — Гарри? — фыркнул Малик. — Он что, уже позволяет ученицам его по имени называть, так хочет всем нравиться? Я резко втянула в себя воздух, краснея. — Так что с дневником Лили? — снова влезла Ришар. — Если у кого-то и есть право знать, где он, так это у Чарли. Зейн смотрел на нее, поджав губы, еще с минуту. — У меня его нет, — наконец, ответил мужчина. — Лили не говорила никому, где их прятала. На случай, если нас схватят и применят леглименцию. На слове «леглименция» Зейн выразительно посмотрел на меня, и я прекрасно поняла невысказанное: он всегда верил, что, если кто-то и будет их пытать, так это Гарри Стайлс. Гарри был экспертом в леглименции. Это я испытала на своей шкуре еще на пятом курсе, когда Гарри пытался научить меня закрывать сознание от Волдеморта. Мерлин, а я-то думала, что у Гарри и Луи была страшная, глупая и раздражающая борьба. А на деле с Луи у них был детский лепет. Я бы даже с радостью пережила его еще раз, чем сидела бы вот так вот с Зейном. Не так я надеялась провести этот визит с пользой. Я думала, что узнаю важные вещи. Найду человека, который меня понимает. Я так ошибалась. — Но он был? — услышала я голос Иззи. — Я не знаю, — повторил Малик. — Что ты вообще знаешь? — огрызнулся Луи. Возможно, мужчина согласился на эту поездку еще и потому, что надеялся, что сможет помириться со старым другом. А оно вот как вышло. — Как ты вообще ведешь «Придиру», если ты не в курсе ничего? — Поверь, я в курсе многих вещей, — прошипел в ответ Зейн. — Например того, что ты продался за волчье зелье. Я снова озадаченно моргнула. Почему он так плохо относился к Гарри? — Я никому не продавался, — Луи сжал кулаки. — Если уж на то пошло, — нашла голос я. — Зелье делала я. Не Гарри. — Он еще и преемницу себе готовит, какая прелесть, — в улыбке Зейна не было ничего приветливого. И ничего приятного. Каким он был до гибели Лили? — У нас есть еще вопрос, — снова Иззи. Девушка явно готовилась к этой встрече. И, кажется, из нас троих единственная предвидела, что все может пойти очень плохо. Девушка достала из кармана листок. — Ты знаком с этим символом? Она протянула Зейну бумажку, и я заметила, что на ней был нарисован тот самый треугольник, над которым мы ломали голову, читая сказки Барда Бидля, а затем — и у могилы неизвестного нам мужчины в Годриковой впадине. Мерлин, за последние два дня столько произошло — побег от Волдеморта, гибель Батильды, встреча с Нагайной, потеря моей палочки, смертельный заплыв в озере, встреча с Луи, меч, крестраж — что я и думать забыла о несчастном рисунке, которому мы с Иззи придали значение только потому, что нам было скучно, и мы хотели делать вид, что мы хоть чем-то заняты. Ришар же определенно не отпустила идею, что Дамблдор дал нам книгу с этим знаком не просто так. Мерлин, ну почему он не мог просто оставить нам инструкции? — снова пронеслось в голове. Из-за любви бывшего директора к загадкам мы, возможно, видели их там, где их даже не было. Потому, что мы даже не знали, где искать. Иногда меня охватывала такая злость на директора, что мне становилось стыдно. — Конечно, — кивнул Малик, глянув на Иззи. Что-то в его взгляде изменилось. Он перестал быть таким же враждебным (градус снизился, но неприязнь никуда не делась) и вдруг словно бы увидел в Ришар человека, достойного внимания. — Знакомы с историей о Дарах Смерти? Мы с Луи нахмурились и вопросительно посмотрели на Иззи. Та, в свою очередь, резко втянула в себя воздух. — Да, — кивнула девушка. — Одна из самых знаменитых сказок Барда Бидля. И снова мы вернулись к этим проклятым сказкам. Туда же, откуда начинали. — Это символ Даров Смерти, — пожал плечами Зейн. — Треугольник — мантия-невидимка, круг — Воскрешающий камень, полоса — Бузинная палочка. — Что такое Дары Смерти? — прочитал мои мысли Луи, и я с облегчением выдохнула: хорошо, что не одна я не понимала, о чем шла речь. — Три древних артефакта, которые, если их соберет один волшебник, даруют ему власть над Смертью, — сухо объяснил Зейн. Говорил он таким тоном, словно мы были идиотами, раз не знали таких очевидных вещей. — Это же сказки, — нахмурилась Иззи. — Одна из историй, которую рассказывают детишкам перед сном. Интересные же истории рассказывают волшебникам перед сном, — усмехнулась я про себя. Интересно, рассказывали ли мне ее? Я ничего не помнила о том, кто и как укладывал меня спать. — Возможно, — кивнул Малик. — А возможно и нет. Существует целое общество последователей, которые верят в то, что эти артефакты — настоящие, и охотятся за ними. Они этот символ и придумали. Носят всегда на шее или на одежде, чтобы единомышленники могли их узнать. — Чепуха какая-то, — пробурчал Луи. — Мантии-невидимки — не редкость. Каждый идиот может себе такую прикупить. — Можно. Но они приходят в негодность. Быстро. Мантия из легенды — такая, которая живет столетиями и дарует хозяину полную невидимость. Такую, которую и заклинанием не обнаружишь. У меня замерло сердце. — Ничего не напоминает? — ехидная улыбка Зейна отвращала. Я не хотела испытывать подобных чувств к человеку, который так много значил для моей сестры, но у меня просто не выходило иначе. Я понимала, почему от нашей поездки так бесился Луи. — Ты что, хочешь сказать, что мантия Лили была одним из Даров? — Не хочу сказать, а знаю, — кивнул Малик. — И Грин знала. — Это все равно не доказывает существование остальных Даров, — покачал головой Луи. Я что, все это время хранила у себя такой древний артефакт? В голове не укладывалось. Быть не может. Я даже не думала, что на мое первое Рождество в Хогвартсе мне подарили такой ценный подарок. Я понимала, что мантия-невидимка — недешевая вещь, которую стоит беречь, но даже подумать не могла, что за ней стояла такая история. Лили, что еще ты от меня скрыла? — Уже неважно, — возлюбленный моей сестры закатил глаза. — После ее гибели я все равно не смог найти мантию. Стайлс наверняка вытащил из дома все ценное до того, как туда прибыли Авроры. Я нахмурилась. Мне стоило бы промолчать: тут, как и в отношениях Луи и Гарри, я наверняка никак не могла решить проблему. Но я не могла молчать. Речь шла о Стайлсе. Гарри Стайлсе, которого всю жизнь принижали, унижали, не замечали, каким он был прекрасным человеком. — Гарри бы не стал так делать, — процедила я, чувствуя, как руки сжимаются в кулаки. Мне так не хватало моей волшебной палочки. — Тебе-то откуда знать? — А тебе? — тут же спросила я. Я почувствовала, как Иззи рядом напряглась. Меня пока что никто не останавливал. — Я с ним учился. Я его знаю. — Одно не следует из другого. — Мерлин, насколько он тебе мозги промыл? — Да что ты… — Гарри Стайлс — один из опаснейших злодеев нашего времени. Он служит Волдеморту. Он причастен к смерти твоей сестры. Он прекрасно манипулирует людьми, раз ты его защищаешь. — Гарри Стайлс — герой нашего времени, — прошипела я, вставая с ног. — Он только и умеет, что врать, манипулировать, воровать… — Он жертвует своей жизнью почти каждый день! — выкрикнула я. — За последние семь лет он вытаскивал меня из большего количества передряг, чем мне лет. Он буквально выпил из-за меня яд, чтобы только я не жертвовала собой. Он слушает ежедневно тупые комментарии таких идиотов как ты, — я махнула рукой. — Которые только и могут, что сидеть на диване, пускать слюни по тому, что давно уже в прошлом, и рассуждать о том, какие другие плохие!.. — Я участвовал в этой войне с самого первого дня, я потерял на этой войне свою невесту… — Малик тоже вскочил. Его лицо покраснело. Он понял, что я имела в виду своей последней фразой. Невесту? — пронеслось у меня в голове. Но было уже все равно. — А Гарри потерял любовь своей жизни, с которой ему даже не удалось, в отличие от тебя, быть вместе, — прошипела я. — И он все равно поднял свою задницу с дивана и боролся каждый день после ее гибели в отличие от тебя! — Как ты см… — Да пошел ты, — прошипела я. — Я думала, что Лили любила достойного мужчину, но я ошиблась. С этими словами я развернулась и направилась на выход. Я знала, что Иззи и Луи следовали за мной: Томлинсон хотел находиться в доме не больше моего, а Ришар просто не стала бы оставаться здесь одна. Она и ехать-то к Зейну не хотела. Правильно делала. Меня переполнял гнев. Хотелось что-нибудь ударить, разбить. А еще очень хотелось пойти к Гарри и сказать, что я целиком и полностью разделяла его мнение о парне Лили. — У тебя есть идеи, куда дальше? — услышала я голос Луи. Мы все стояли на улице. Сильный ветер теперь мне был даже на пользу. Помогал охладить разгорячившееся лицо. — Да. — Иззи. Меня взяли за обе руки. Нас закружило в трансгрессии.