Taylor Swift — Death By A Thousand Cuts
Мир вокруг меня возрождался какими-то кусками. Сначала я снова начала ощущать окружавшие меня запахи — я и не думала, что вблизи моря это так чувствуется. Мерлин, я никогда не была на море. Я вообще почти нигде не была. Мысли разбегались во всех направлениях. Хотелось думать обо всем и сразу, а уцепиться все равно ни за что не выходило. А потом я услышала голос. Два голоса. Первый, женский, незнакомый тихо спросил: — Как она? — Скоро должна очнуться, — ответил второй. Хриплый. Тот самый, который я ни с кем не могла перепутать. Тот голос, который я слышала во снах. Голос, который я не думала, что услышу, потому что прощалась с жизнью еще… Сколько вообще времени прошло? Последний раз, когда я была в себе, в общем. Я поморщилась. Издала что-то, похожее на скрип. Голова раскалывалась. Все мышцы ныли. Так хотелось просто выспаться. Проснуться в моей кровати в башне Гриффиндора. — Чарли? — все тот же голос. Я бы все отдала за то, чтобы этот голос встречал меня каждое утро, когда я просыпаюсь. Я бы все отдала еще и за то, чтобы больше так не реагировать на него. Было бы намного лучше, если бы я ничего не чувствовала к Гарри Стайлсу. Я снова издала тот скрип. Мне пришлось приложить все оставшиеся во мне силы к тому, чтобы открыть глаза. Первым делом я увидела потолок. Я лежала, подо мной было что-то мягкое. Наверняка кровать. В комнате, в которой я находилась, было темно — за окном явно еще ночь. В самом помещении только где-то мягко горел ночник. Я не знала, где. Я чуть-чуть повернула голову направо. Движение далось с трудом: словно мои кости были сделаны из металла, и его очень давно не смазывали. Мне даже показалось, что я и правда заскрипела. Передо мной сидел Гарри. Самый настоящий Гарри Стайлс. Точно такой же, каким я видела его последний раз в Министерстве, когда он инструктировал меня, какие сигареты курит женщина, в которую мне не повезло превратиться. Сердце совершило что-то, похожее на сальто, и это отдалось болью во всем теле. — Я умерла? — наконец, выдавила я. Я могла понять, почему видела Гарри Стайлса при смерти. Вроде как люди всегда в таких случаях видели тех, кто дороже всего их сердцу. Свою семью я совсем не помнила, оставался только Гарри. Стайлс ухмыльнулся. Он ухмыльнулся. Я точно отправилась на тот свет. — Нет, — ответил он тихим голосом. — Ты в Корнуолле. Мне захотелось засмеяться в голос, но сил на это я в себе не нашла. Мерлин, мы что, выбрались? В голове была какая-то каша. Я помнила безысходность. Помнила, как меня волокли. Помнила Эйдена. Прекрасно помнила, как думала, что мы уже никогда не выберемся. Что Волдеморт выиграет, а я даже не получу шанса попрощаться с Гарри. — Иззи? — спросила я. В ту же секунду, что я произнесла имя моей подруги, на меня волнами накинулись воспоминания. Ее крики звучали так явно, словно она все еще кричала от боли в соседней комнате, а не в моих воспоминаниях. — С Ришар все в порядке, — я плохо видела, но знала голос Стайлса достаточно хорошо, чтобы понять, что он закатил глаза. Он, как и всегда, махал рукой на проблемы других. — Легкий испуг. Он станет тяжелее, когда она проснется, и я скажу ей все, что о ней думаю. — Что?.. — Что она сделала с твоим лицом?! В голосе Гарри был такой неподдельный ужас, что я не смогла не ухмыльнуться. Мерлин, этот мужчина сводил меня с ума. — А что? — до меня дошел смысл фразы. — Мерлин, оно что, еще не прошло? Пришел черед Стайлса ухмыляться. Я обожала его улыбку. Он всегда притворялся, что не умеет улыбаться. А если же он этого хотел, то обязательно подавлял. Кончики его губ начинали дрожать, и правый кончик всегда «сдавался» быстрее левого и начинал тянуться кверху. На щеках появлялись ямочки. Я бы так хотела, чтобы он улыбнулся до конца. Рассмеялся. Я хотела быть причиной его улыбок и смеха. — Частично прошло, — ответил мужчина. — Но все равно есть отеки. И что с носом? — Меня уронили, — пожала плечами я, вспоминая, как нас шпыняли те козлы из леса. — И я ударилась. Это было уже у Байерсов. Стайлс смотрел на меня молча несколько мгновений. Его взгляды сводили меня с ума. Мне одновременно хотелось, чтобы он отвернулся, и чтобы никогда не переставал на меня смотреть. Чтобы он смотрел вот так только на меня. — Я хочу встать, — прохрипела я. Я уперлась руками в матрас и попыталась оттолкнуться. — Не могу больше… — Давай, — Гарри поднялся со своего места. Прежде, чем до меня дошло, что он собирался сделать, его руки легли на мою спину, помогая мне подняться. По всему телу пробежались миллионы мурашек. Даже сейчас, когда я находилась в таком измотанном состоянии, когда у меня болело все тело, а нервы звенели от напряжения и недостатка сна, я все равно могла думать только о том, как его руки касались меня. Мне хотелось, чтобы это прикосновение никогда не заканчивалось. Чтобы между его прикосновением и моим телом не было слоев одежды. Я просто хотела оказаться в другой вселенной. Неужели я просила о многом? — Все спят? — спросила я. Хорошо, что в комнате было темно. Я вся покраснела, я чувствовала это по тому, как горели мои щеки. Я не хотела, чтобы Гарри это видел. Он и так знал о моих чувствах. И не разделял их. Он наверняка надеялся, что, если отправит меня подальше от себя, я успокоюсь. А я влюбилась только сильнее.Чарли, он тебя любит.
Голос Иззи прозвенел в голове еще громче. Напомнил о том странном разговоре, который запутал меня намного сильнее, чем должен был. Она просто хотела меня успокоить, но сделала только хуже. Я знала, что она врала, Гарри сам сказал мне, но теперь мне хотелось верить. Верить, что Ришар была права, что Гарри просто скрывал чувства. Я втянула в себя воздух. Нужно переключить внимание. — Спит только Ришар, — ответил Гарри, вырывая меня из мыслей. Он занимал все мои мысли. Его рука все еще лежала на моей спине. Мне нужно было концентрироваться на спасении мира, а не на моей идиотской влюбленности. — Остальные в кухне. Обсуждают, что случилось. Обмениваются новостями. — Остальные? — переспросила я. Я все еще находилась в какой-то прострации, плохо понимала, что мне приснилось, а что произошло на самом деле. — Луи, Льюис, родители Ришар… Я кивнула. — Я пойду к ним. Я встала с кровати, и мир перед глазами поплыл. Я непроизвольно дернула руками, чтобы не потерять равновесие, и схватилась за первое, что попалось под руку. Первым снова оказался Стайлс. Вернее, его рука. Мерлин, каким он был сильным. — Осторожнее, — пробурчал мужчина. Мне показалось, или в его голосе проскочило что-то, похожее на смущение? Глупости. — Да что со мной такое, — нахмурилась я. Меня расстраивало, что я даже на ногах толком стоять не могла. — Ты переутомилась, — тут же ответил Стайлс. Мы оба говорили приглушенными голосами. Я так делала потому, что просто не могла говорить громче. А Гарри, кажется, просто хотел меня помучить. Его голос и так сводил меня с ума, а шепот… — И очки бы тебе вернуть. В голове щелкнуло: точно. Вот оно. В этой дурацкой гонке за душой Волдеморта я потеряла не только свою горячо любимую волшебную палочку, но и очки. Палочку я отняла у Эйдена. Идти к окулисту времени у меня не было. Я только кивнула и, сняв свою руку с его (почему я не сделала этого сразу? Идиотка), направилась к выходу. Стайлс шел за мной. Наверное, боялся, что я развалюсь, и некому будет убивать Волдеморта. С первого этажа слышались приглушенные голоса. Я услышала Луи и Льюиса, и мне вдруг стало даже легче. Мы выбрались. Мне казалось, что мы попали в передрягу, из которой нет выхода, но я снова недооценила мой талант выходить сухой из воды. Если под «сухой из воды», конечно же, понимать безумную моральную измотанность, дикое количество душевных и физических ран и отсутствие какого-либо прогресса. Мерлин, как же я устала. Свет на кухне заставил меня поморщиться. Как только я переступила порог, голоса затихли. Я знала, что все смотрели на меня. Вот уже семь лет, куда бы я ни пошла, все смотрели только на меня. Я хотела, чтобы на меня смотрел только один человек. И ему, иронично, на меня было абсолютно наплевать. — Чарли! — первым всполошился Луи. — Садись к нам. Меня взяли за плечи и повели к столу. Без очков, окруженная ярким светом и с дичайшей головной болью я почти не ориентировалась в пространстве. Стул рядом скрипнул. Это Гарри сел по правую руку от меня. Как телохранитель. Я вздохнула. Мне очень хотелось отоспаться, но каждая секунда была на вес золота. — Кто в каком состоянии? — спросила я. Я знала, хотя и не видела наверняка, что все смотрели на меня как на предводителя. Уж она-то точно знает, что нам делать. Я вообще ничего не знала. — Ришар сильно помотало, — хриплый голос Гарри. — Но с ней все в порядке в физическом плане. Отоспится и будет нормальная. Олливандер истощен и с трудом двигается — ему нужен уход. Крюкохват поранился от падения люстры, но все заживет к вечеру. Я кивнула. — Я много думала, — сказала я. Мне в последнее время только и оставалось, что думать. Действовать все равно было негде. — Нам нужно решить. Я чувствовала, как Гарри наблюдал за каждым моим движением. Соскучился ли он по мне так же сильно как я по нему?Могла ли Иззи быть права?
Я безумно по нему скучала. Я это понимала. Но не осознавала до конца, пока не увидела его перед собой. Живого, целого и невредимого. Такого же красивого, как и всегда. Если не красивее — такое ощущение, что Стайлса война только красила. Или все-таки проблема была во мне. Я слишком погрязла в собственных чувствах. Я слишком давно его не видела. Когда все кончится, может, лучше будет просто сбежать? Убить Волдеморта, поклониться и переехать на другой конец света? Порвать отношения со всем, что связывало меня с Гарри Стайлсом — выходит, и с Иззи, и с Луи, и даже с Найлом, потому что он все равно напоминал мне о Хогвартсе. Начать сначала. Без боли в сердце. Боль все равно никуда не уйдет. — Что решить? — спросил Стайлс. Не отрывал от меня взгляда. Он мог прекратить? Мне было так тяжело. — На чем мы концентрируемся, — я заставила себя посмотреть на Луи. Надо забыть, что Гарри был здесь. С нами. Со мной. Ничего хорошего из моих чувств все равно не выйдет. — На поисках Даров смерти или крестражей. — Даров смерти?! — в голосе Стайлса слышалось такое изумление, что у меня не получилось смотреть только на Луи. — Тебя не посвятили во все, да? — Я с тобой сидел, конечно, нет, — Гарри возмущенно глянул на Луи, а тот лишь пожал плечами. Я надеялась, что никто не заметил, как сильно я покраснела от ответа Стайлса. — Я решил, что, если кому-то рассказывать, так это Грин, — сказал Луи. Затем он посмотрел на меня: — И решать тоже тебе, Чарли. Мы с Иззи пойдем за тобой, куда угодно. Он вздохнул, взял свою чашку чая и встал из-за стола: — Пойду, проведаю ее. Льюис сразу же засобирался. Пробормотал что-то типа «я так рад был тебя видеть» и ушел. За окном стояла кромешная тьма. Все наверняка вымотались. — Думаю, вам есть, что обсудить, — произнес женский голос, который я не узнала. Я очень плохо видела. В столовой с нами было еще двое. Гарри кивнул им, и они тоже ушли. Родители Иззи. Мы снова остались вдвоем. — Ты в своем уме? — тут же повернулся ко мне Гарри. Он сидел слишком близко ко мне. Зачем он сел так близко? Неужели он не понимал, как на меня действует? Почему он изводил меня? — Что? — Дары смерти — детская сказка. — Моя мантия — один из Даров. Стайлс распахнул рот. Закрыл. Поджал губы. — С чего ты взяла? — Зейн сказал. Снова повисла тишина. Я видела, как изменилось выражение его лица. Даже на Луи в начале нашего пути Гарри так не смотрел. С Маликом его связывали воспоминания и чувства похуже. Я его прекрасно понимала. — Все-таки съездила к нему? В его голосе было столько… обиды? — что у меня сдавило сердце. Мерлин, неужели он думал, что я, как и Лили, встану на сторону Зейна? — Да, — кивнула я. Сердце колотилось в бешеном ритме. Нужно было срочно что-то сказать. Мне не нравилось видеть на лице Гарри такое выражение. — Поняла, почему ты его на дух не переносишь. Стайлс явно не ожидал от меня такого ответа. Он вопросительно приподнял брови. Ему не нужно было задавать вопрос вслух: я и так все понимала. У меня каждый раз от обиды сжималось сердце. Гарри всю жизнь никто не верил и не доверял. У него не было хорошей и любящей семьи. Его лучшая подруга и возлюбленная выбрала другого парня, который был намного хуже, но при этом мастерски выставлял Стайлса самым ужасным человеком на свете. Потом — работа на два фронта и вечное недоверие со стороны абсолютно всех. Включая меня. Хорошо, что хотя бы я умела учиться на собственных ошибках. — Он только и мог, что говорить о тебе гадости, — пробубнила я. Мне хотелось говорить совершенно другими выражениями. Кричать и драться. В идеале — побить Зейна Малика. — Вместо того, чтобы оказать нам реальную помощь, — я раздраженно вздохнула. — Я быстро ушла, не стала задавать ему много вопросов. Я прекрасно знала, что Гарри не нужна была защита. Он был взрослым мужчиной, который мог постоять за себя сам. Он занимался этим многие годы, еще до появления меня в его жизни. Но мне все равно хотелось его оберегать. Хотя бы снять с его плеч часть груза. — Как ты его вообще терпел? — прошипела я, смотря на свои руки. — Он такой мудак. Пару секунд Стайлс молчал, а потом… рассмеялся. Тихий, но такой искренний смех. — Вот видишь, — сказал он. Я подняла взгляд и снова посмотрела на своего бывшего преподавателя Зельеварения. — А ты мне не верила. — И я прошу прощения. Я изо всех сил пыталась подавить улыбку. За окном, в реальном мире не было ничего веселого, а меня, в обход всем правилам логики, мог развеселить только самый угрюмый человек в моем окружении. Жизнь, за что? — Так что в итоге Малик сказал? — Только то, что Лили тоже искала Дары. И что она была на сто процентов уверена, что они существуют. И тому подтверждение мантия, которая сейчас у меня. Гарри тяжело вздохнул. Кажется, он уже не раз говорил с кем-то на эту тему.С Лили?..
Так глупо, что я ревновала Стайлса к моей погибшей сестре. Во-первых, она никогда не разделяла его чувств и выбрала другого. Во-вторых, она, Мерлин подери, погибла. В-третьих, у меня с Гарри все равно не было ни единого шанса. Но я все равно раз за разом раздражалась, когда оказывалось, что его связывала с моей сестрой еще какая-то ниточка, о которой я раньше и не знала. Дура. — Твоя сестра очень увлекалась этой темой, — кивнул директор Хогвартса. — И я не спорю, что ваша семейная реликвия — мантия, — и правда особенная. — Но?.. — Но твоя мантия — обычный артефакт. Артефактов много, они разные и все могущественные. Я не исключаю, что Бузинная палочка существует — что это палочка, созданная давным-давно из материалов, которых сейчас уже нет, и потому она такая особенная. Но камень, воскрешающий мертвых? Победа над смертью? Чарли, ты умная. Слишком умная, чтобы в такое верить. Кажется, я покраснела. Он только что сказал, что моя сестра увлекалась Дарами смерти, и что я была умнее. Это комплимент?.. — Я не верю в победу смерти, — сказала я, помолчав. Все это время я пыталась собрать мысли в одну правильную. — Но я думаю, что Темный лорд охотится за Бузинной палочкой. Стайлс от удивления даже раскрыл рот. Гарри редко терялся в том, что сказать. Сегодня явно был один из таких дней. Мне все еще было тяжело поверить в то, что он был здесь. Сидел рядом со мной и разговаривал. Наши ноги касались друг друга под столом, но мне хотелось большего. Я хотела его обнять. Хотела, чтобы он обнял меня в ответ и утешил. Сказал, что все будет хорошо, что совсем скоро все наладится. Что у меня все получится. Повзрослей, — посоветовала я сама себе. Словно мысленная пощечина. В последний раз, когда мы виделись, нам удалось лишь обменяться парой фраз в лифте. И этот обмен был не самым дружелюбным: Гарри бесился, что мы не посвятили его в свои планы. Тогда мне оставалось только подчиниться его приказам. Сейчас мы находились в более спокойной обстановке. Я могла сделать все, что угодно.Могла ли Иззи быть права?
— Почему ты так решила? — Гарри вырвал меня из моих глупых раздумий. Мерлин, у меня было столько важных дел, а я только и могла, что думать, какие у Стайлса были красивые губы. Я нахмурилась. Я знала, что то, что я скажу дальше, его разозлит. Но выбора не было. — Я снова вижу его мысли, — прошептала я. Я скрывала свои сны долго. Они начались, когда мы отправились на поиски, и не заканчивались до сих пор. Я надеялась, что они пройдут, но нет. Я услышала, как Гарри резко втянул в себя воздух и зажмурилась. Мы с ним убили множество часов, чтобы научить меня сопротивляться. Мы столько раз ругались. Наша последняя ссора вообще стоила… многого. После всего этого мы оба думали, что я, наконец, научилась управлять своим сознанием. Я не научилась. — И он искал владельца Бузинной палочки. Сначала я не понимала, почему он связывался с Олливандером, почему искал Гриндевальда… А после рассказа Зейна все встало на свои места. — Ты думаешь, у Гриндевальда палочка? — голос Гарри был тихим. Я почему-то думала, что он начнет кричать на меня сразу же, как узнает, что происходит. Он не стал. В наших отношениях совершенно точно что-то изменилось. Что?Чарли, он тебя любит.
— Так думал Вол… сам знаешь, кто, — ответила я. После каждого сновидения я осторожно записывала все, что произошло, в записную книжку. Я никому об этом не говорила. Постепенно складывала кусочки пазла в полноценную картину. — Но палочки у Гриндевальда не оказалось. Если верить легендам, палочка перешла тому, кто победил его в бою, и мы… Я хотела сказать то же, что уже говорила себе много раз до этого: мы не знаем, кто это. — Дамблдор, — прошептали мы с Гарри хором. У меня почти что остановилось сердце. Почему я могла нормально думать только рядом с Гарри? — Мне нужно поговорить с нашими гостями, — пробормотала я, вставая из-за стола. Я снова начинала нервничать, на мне все еще не было очков, так что ориентация в пространстве давалась мне с огромнейшим трудом. Я покачнулась, зацепившись ногой за стул. Я не успела толком споткнуться, потому что Стайлс уже через секунду меня поймал. — Тебе нужны очки, — заметил он. — Иначе ты даже сама знаешь, кого, не заметишь. Я смущенно улыбнулась. Следующие слова вырвались сами: — Как ты узнал, что мы здесь? — Я условился с Томлинсоном, — пожал плечами Стайлс. Мне кажется, он еще никогда на меня так долго не смотрел: словно я сильно изменилась, и он пытался понять, нравились ли ему во мне такие изменения. Хотя, если верить его словам, ему на мою внешность было наплевать. А выглядела я наверняка отвратительно: фигура у меня и так никогда не вписывалась в стандарты красоты, а из-за нерегулярного и дурацкого питания, которого я придерживалась последние месяцы, я скинула еще несколько килограммов. Волосы у меня отрасли и из красивой стрижки, которую я еще летом обновляла под руководством Ришар, превратились в веник с отросшими темными корнями. Одежда на меня была изорванная, растянутая и грязная. На лице наверняка еще и красовались синяки под глазами (среди множества царапин, которые я получила за все наши приключения). Мне совсем не хотелось, чтобы Гарри видел меня в таком виде. Я хотела, чтобы он смотрел на меня только тогда, когда я была сама в себе уверена. Ничего не поделаешь. — Сказал, что, если вы попадете в какую-то передрягу, чтобы он обязательно со мной связался, — продолжил Гарри. Мы стояли так близко друг к другу, что мне было тяжело дышать. — Но в итоге со мной связались еще и родители Ришар, когда вы сюда прибыли. Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. За последние месяцы произошло слишком многое. Я не видела Гарри так давно. Все это время он был для меня лишь точкой, именем на карте, за которым я следила в свободное время, только чтобы как-нибудь успокоиться. И вот, мы попали в такую передрягу, из которой еле выбрались. И снова, когда я очнулась, Гарри Стайлс сидел рядом с моей кроватью, готовый и поддержать, и отругать. Как всегда. Как в старые добрые. Да к черту все. Я подалась вперед — сильно шагать мне было не нужно, потому что мы стояли совсем близко друг к другу. Раньше я даже и подумать не могла, что окажусь в подобной ситуации с Гарри Стайлсом, — и обняла его. Границы между нами пошли к черту, еще когда мы отправились за крестражем в ту пещеру. Уже тогда мы забыли о том, что мы — преподаватель и ученица. Я уже даже и не верила, что когда-то он был моим профессором, что я его боялась, что я старательно делала все его домашние задания, чтобы только доказать, что я достойна его времени и усилий. В этот раз Гарри вернул мое прикосновение намного быстрее. Почти без заминки. — Спасибо, — прошептала я. Голос дрогнул, очень хотелось расплакаться. Но я знала, что, если сделаю это, уже не смогу остановиться. Поэтому я сдержалась. — Что приехал. Я… — не нужно было говорить. Не стоило показывать свою слабость. Гарри четко дал мне понять, что между нами ничего не произойдет. — Я скучала. Стайлс молчал несколько секунд. Я не ждала от него ответа. Мне он был и не нужен. Я просто хотела, чтобы он знал, как я к нему относилась. Гарри всегда считал, что он никому не нужен. Я хотела, чтобы он знал, что это не так. Я почувствовала, как его руки обняли меня крепче. Мое сердце на мгновение перестало биться. — Я тоже, — прошептал он. Только сейчас я почувствовала, что он прижимался щекой к моей макушке.Может, Иззи была права?
Мне хотелось навсегда остаться в этом моменте. Я обнимала Гарри до этого, и каждый раз его прикосновение действовало на меня одинаково. Оно успокаивало. Только так мне казалось, что я была в безопасности. Что все мои проблемы рано или поздно решатся. Что я не одна. Мы с Гарри были больше друзьями, чем преподавателем и ученицей. Но то, как долго длилось это объятие, то, что я слышала, как билось его сердце (быстро, или мне кажется?), то, как он близко прижимал меня к себе… Насколько глупо было надеяться на что-то большее? На то, что Иззи не врала?Очень глупо.
Решение пришло в тот момент. Я боролась не за волшебный мир. То есть, да, я боролась именно за него, но представить огромный мир мне было тяжело — я из собственной страны-то еще ни разу не выезжала. Но моим волшебным миром уже два года был Гарри Стайлс. А может и дольше — одному Мерлину известно, когда мой страх перерос в уважение, а уважение — во влюбленность. А она — в самую настоящую любовь. Потому что другим словом то глубокое и полноценное чувство, которое я испытывала каждый раз, когда видела Гарри, было просто не описать. Я боролась за волшебный мир в лице Гарри Стайлса. Как бы жалко это ни звучало. Может, в том мире у нас будет шанс. Может, он посмотрит на меня иначе, если я убью Волдеморта. Я знала, какое решение нужно было принять, чтобы Гарри чувствовал, что я делаю все правильно. — Отведи меня к Крюкохвату.