Ellie Goulding — Beating Heart
На улице уже вечерело, хотя еще не стемнело. Я поняла, что практически не узнавала улицу, на которой находилась: когда Гарри привозил меня сюда в августе, была глубокая ночь. Все вокруг выглядело иначе. Вероятно, еще и потому, что сейчас в моей голове творилось черт знает, что. Потому, что сейчас был последний раз, когда я видела эту улицу. Сердце заболело. Мне показалось, что письмо в кармане пиджака могло прожечь дыру. Гарри говорил, что дом узнает меня, если мне понадобится прийти сюда в одиночку. Я даже не думала, что это случится в таких условиях. Я была уверена, что никогда не приду сюда одна. Я шла к дому, и мои ноги казались мне деревянными. Я словно бы существовала в альтернативной вселенной. Если бы я знала, что я крестраж, жила бы я свою жизнь иначе? Быть может, я бы принимала больше решений? Может, я была бы активнее, меньше изучала книги и домашние задания? Вероятно, у меня были бы другие друзья. Какая уже, к черту, разница? Времени у меня больше не было. Я подошла к двери дома Гарри и с каким-то глупым ощущением осознала, что я понятия не имела, как мне попасть внутрь. Дом меня узнает, но что нужно делать, чтобы он меня узнал? Не успела я даже додумать эту мысль, как дверь в дом открылась, словно приглашая меня. — Так вот, как это работает, — прошептала я. Меня колотило от страха. Мне хотелось, чтобы все поскорее закончилось. Я осторожно зашла в дом, нервно оглядываясь, словно ожидая, что в любой момент на меня из-за угла выпрыгнет какое-нибудь чудище. Хотя это была такая глупость: Гарри говорил, что дом примет меня без проблем. Никакие заклятья на меня не покусятся. Без Стайлса здесь было очень пусто. Дом словно бы лишился души. И одновременно с этим дом словно кричал, что он принадлежал Гарри Стайлсу: тут и там стояли пепельницы, в которых лежали докуренные сигареты, на кофейном столике красовалась немытая чашка. Судя по всему, Стайлс отсюда уходил в спешке. Хотя его кабинет и покои в Хогвартсе тоже не отличались порядком. Судя по всему, у директора школы чародейства и волшебства творилось слишком много всего в голове, чтобы просто убраться. Я встала в гостиной и осмотрелась: куда мне положить письмо? Где он его точно заметит? Столик. Столик — самое логичное решение…Волдеморт был в пещере. Он смотрел на пустую чашу. Он кричал от возмущения. Он знал, что мы нашли один из крестражей. Он, наконец, почувствовал, что мы его уничтожили.
Я зажмурилась от боли в шраме. — Какого черта ты здесь забыла? Резкий и строгий голос заставил меня подскочить. Не столько от ужаса, который он когда-то во мне вызывал, сколько от неожиданности — от видения я потеряла бдительность. Ко мне мог подкрасться кто угодно. Что сейчас не было бы проблемой. Мне было наплевать, кто меня убьет: крестраж хранил в себе кусочек души, только пока крестраж был цел. Если меня убьют, фрагмент души Волдеморта пропадет. Я резко развернулась, чувствуя, как сердце начинает сходить с ума. Напротив меня стоял Стайлс. Я видела Гарри совсем недавно. Суток не прошло. Но эта встреча все равно ощущалась иначе. Я словно видела Гарри впервые. Словно впервые заметила, каким он был красивым. Он был очень высоким, и его пристрастие к черной одежде было ему только к лицу. Как же ему шла короткая стрижка! — Даже не спросишь мой патронус? — выпалила я севшим голосом. Сердце колотилось с ненормальной скоростью. Я пыталась заставить себя сфокусироваться на реальности. Мерлин, хорошо, что я не успела достать письмо из кармана. Он бы обязательно спросил, что это такое. Что бы я тогда стала делать? — Ты бы не прошла в дом, если бы была не собой, — спокойно ответил бывший учитель Зельеварения, сверля меня взглядом. — Заклинание распознаёт личность, не лицо. Завтра я буду мертва. Это был последний раз, когда я видела Гарри. Я была уверена, что единственный способ попрощаться с ним — через письмо, которое я так и не достала из пиджака. Может, не единственный… Что терять, если завтра меня уже здесь не будет? Завтра меня уже нигде не будет. Я сделала нерешительный шаг вперёд. Я не знала, верить или нет тем словам Иззи о том, что Гарри разделял мои чувства. Он совершенно точно никогда бы не признался. Выходит, оставался только один способ проверить? Ещё один шаг вперед. Стайлс стоял ко мне намного ближе, чем я думала. Из-за нервов мне казалось, что нас разделяла целая комната, но я совсем забыла, что дом Гарри был маленьким, и комнаты — тоже. Я сделала еще лишь пару шажков, Все внутри сходило с ума.Завтра я буду мертва
Мне уже совсем нечего терять Я приподняласьи поцеловала Гарри Стайлса.
По правде говоря, поцелуем это было трудно назвать — мои губы просто касались его, тёплых, но неподвижных. Я не знала, куда мне деть руки, а поэтому обхватила его лицо ладонями. Было так странно касаться его кожи. Я чувствовала щетину. Она была почти не заметна в жизни, но кололась, если ее коснуться. Прикосновение длилось пару мгновений от силы, но я перенесла все виды эмоций. Я не могла поверить, что делала то, что делала.Я, должно быть, совсем рехнулась.
Гарри не реагировал.Насколько нужно быть идиоткой, чтобы думать, что он разделяет мои чувства?
Я никогда не чувствовала себя счастливее. Секунды превращались в вечности, а мои мысли путались. Их было слишком много. Я не понимала, где я нахожусь и что делаю. Я считала, что все это время не верила Иззи, но это было враньем: все это время в моей душе теплилась надежда на то, что Ришар была права. Что Гарри на самом деле разделял мои чувства. И все-таки Иззи врала — ничего он не скрывал. Он и правда ничего ко мне не чувствовал. Иначе бы он ответил мне. Мне стало безумно стыдно. Это чувство меня словно заземлило: миллионы мыслей испарились в один момент, и я вернулась в свое тело. Я начала отстраняться. Я не знала, что я буду делать дальше, но я была намерена делать все шаг за шагом. Первый — убрать руки от его лица. Гарри вдруг словно ожил. Он обхватил мои руки своими, не давая им отстранитьсяи ответил на поцелуй.
Его губы мягко обхватили мою нижнюю губу, возвращая прикосновение. У меня остановилось сердце, и понадобились неимоверные усилия, чтобы отреагировать. Мне казалось, что я могла умереть от счастья. Гарри осторожно убрал свои руки с моих и обнял меня за талию, крепче прижимая к себе. Мерлин побери, мы целовались. Стайлс не оттолкнул меня. И я была права. С Эйденом чувствовалось совсем по-другому. Я не знала, на чем сфокусировать внимание — то ли на том, как близко Гарри прижимал меня к себе (я чувствовала, каким крепким было его тело — его пробежки во имя успокоения совершенно точно давали плоды). То ли на том, что его руки обнимали меня и поглаживали мою спину. Он никогда не клал свои руки так низко. Или на неспешных движениях его губ. Словно у нас было все время на земле.А у нас не было никакого времени
. Я положила руку на его грудь и почувствовала, как бешено колотилось его сердце — в точно таком же темпе, что и мое. Только в ту секунду я осознала, что и кольцо на моем безымянном пальце сходило с ума. Стайлс прикусил мою нижнюю губу и слегка потянул на себя, и я еле слышно простонала. Какой-то почти жалобный звук, в котором отражались все мои муки совести за последние два года. И разочарование последнего часа. Звук напугал нас обоих, и Стайлс тут же отстранился, но рук с моей талии не убрал. Я все так же близко стояла, и его присутствие опьяняло. Мне нужно было смотреть вверх, чтобы встретиться с его взглядом. Во всем мире больше никого не существовало, кроме нас. Я хотела оставаться в этом моменте вечность. Мужчина несколько секунд пристально всматривался в меня, а я не могла отвести от него взгляд — подумать только, мы действительно только что поцеловались!.. А потом он снова наклонился и поцеловал меня. Но на этот раз не мягко и нежно, а впечатав меня в стену и даже слегка приподняв, чтобы самому низко не наклоняться. Он провёл языком по моей верхней губе, и я непроизвольно приоткрыла рот, и когда наши языки встретились, я, кажется, сошла с ума. Я точно не ожидала такого поворота событий сегодня. Я планировала прокрасться в дом, положить письмо и сбежать как можно быстрее. После этого — сдаться Волдеморту и закончить со всем. Я не планировала, что Гарри придет в дом. Я даже не думала, что скажу ему, если это случится.А что я ему скажу?
Я думала, меня отчитают как маленькую девочку за то, что я его поцеловала. Я ждала, что Гарри на меня накричит и еще раз напомнит, что он — директор Хогвартса и мой бывший преподаватель, а я его ученица. Я совсем не ожидала, что вместо этого он прижмет меня к себе еще сильнее и углубит поцелуй. Я понятия не имела, сколько длилось это безумие. Знаю только, что у меня в голове творилось черти что, я не могла думать ни о чем, кроме того, как Стайлс прижимался ко мне, тяжело дышал и вытворял что-то нереальное с моим ртом. Мир вокруг перестал существовать на эти мгновений.Мы столько времени потеряли.
Гарри отстранился. Его взгляд был каким-то помутневшим, словно мужчина, как и я, понятия не имел, что, как и где происходило. Он глубоко вдохнул, а затем уткнулся лицом в мою шею, оставляя на ней несколько легких поцелуев. По всему моему телу прошла дрожь. Стайлс все так же обнимал меня, и я готова была продать душу кому угодно за то, чтобы оставаться здесь вечно. — Что ты здесь делаешь? — пробормотал он, и звук его голоса словно вернул меня в реальность. — Я… — я судорожно втянула воздух. Мне хотелось выть от отчаяния. Гарри разделял мои чувства. Все это время эта скотина мне врала, чтобы достичь каких-то своих идиотских целей. Он врал, чтобы я не питала надежд, а сейчас я одним движением смела все выстроенные стены. Мне хотелось рыдать и драться, потому что у меня больше не было времени. Ни на что. Если бы Дамблдор сказал о том, что во мне еще один крестраж, у нас, возможно, было бы больше времени на то, чтобы разобраться в чувствах. Сесть и поговорить начистоту. Если бы Гарри не строил свои планы без меня и не притворялся, что знает лучше, у нас, быть может, был бы шанс хоть немного побыть вместе. Я еще раз вздохнула, чтобы прийти в себя. Пришло время быть актрисой. Такой же хорошей, какой Иззи была в Гринготтсе еще несколько часов назад. — Мы забрали кубок Хаффлпаффа из банка, — на этих словах Стайлс отстранился от меня, чтобы посмотреть мне в глаза. Я знала, что была на грани слез, и что он это видел. Я надеялась, что он спишет это на усталость. — Это было… сложно. Его руки все еще лежали на моей талии. — Все живы? — с какой-то опаской поинтересовался он. Он внимательно осмотрел всю меня на предмет повреждений. Ахнул. — Что с твоим лицом? — Что? — Ты вся в ожогах. Неужели Гарри не заметил сразу? Выходит, не одна я в его присутствии не могла соображать нормально. Мы стоили друг друга. — Я… — я ухмыльнулась. — Байерсы заколдовали все свое хранилище. Но нас так просто не возьмешь. Гарри несколько мгновений озадаченно моргал, а потом до него словно дошло. Он убрал руки с моей талии и схватил мои, которые до этого лежали на его груди. Он со свистом втянул в себя воздух, заметив состояние, в котором находились мои обожженные руки. Мне было некогда их залечивать. — Пошли, — скомандовал он, держа меня за руку. Он повел меня на кухню, где наверняка хранил свою зельеварскую аптечку. Я внимательно следила за каждым его движением, пытаясь запомнить каждую деталь. — Ришар что, не могла залечить тебе руки? — бухтел Гарри, доставая различные склянки и мази. Я словно снова оказалась на пятом курсе, когда он залечивал мне раны, нанесенные Амбридж. Только тогда нас не объединял тот горячий поцелуй, что произошел всего лишь пару минут назад. — Нам надо было торопиться, — сказала я. Я не знала, откуда во мне были силы на разговор. Я не понимала, что происходило, не ориентировалась в реальности. — Куда?Волдеморт знал, что мы забрали и уничтожили кольцо.
— Мы знаем, где еще один крестраж, — я боялась, что голос сорвется. У Стайлса из рук выпала мазь, и он выругался. Оставил ее на месте и посмотрел на меня: — Где? — Я не могу сказать тебе все. Ты сам понимаешь, — во мне откуда-то взялись актерские способности. Я ненавидела врать Гарри. Он всегда узнавал правду. А эта правда ударит по нему сильнее всех. — В Албании. Мы выдвигаемся с рассветом. Я решила зайти… — я сглотнула. Не плакать. — Попрощаться. — Это было больше похоже на приветствие, чем на прощание. На губах Гарри засияла ухмылка. Искренняя, ехидная. Мальчишечья. Какой же он козел. Все это время притворялся и врал. Мы могли бы изменить историю. Я заметила, что он слегка покраснел — подумать только, Гарри Стайлс умел краснеть, — и стал усерднее обрабатывать ожоги у меня на руках. Мазь, которую он наносил, чуть-чуть жгла, но затем ощущение дискомфорта пропадало. Я видела, что кожа заживала. Оставались шрамы, но боль уходила. — Расскажи мне про банк, — сказал он. Его голос пробирал до мурашек. Воспоминания о его руках на моем теле, которые касались меня совсем не по-учительски, были слишком свежи. Я помнила, как его губы чувствовались на моих, и сколько положительных эмоций вызывали эти прикосновения. — Ну… — я протянула. С губ сорвался нервный смешок. — Тут даже не знаю, с чего начать. — Так много всего произошло? — Можно считать полет на драконе за «много»? Стайлс снова выронил мазь и уставился на меня. — Что? — Нам пришлось угнать дракона из банка, чтобы оттуда сбежать. — Грин, тебе не хватило драконов на четвертом курсе? Я со смешком вспомнила, как он негодовал, когда я попала в Турнир Трех волшебников. А то, как Стайлс бесился, когда узнал, что мне придется бороться с драконом… Человек, который дал мне столько отработок и выставил столько плохих оценок, еще несколько минут назад целовал меня со страстью, достойной любого любовного романа. — У нас не было другого выбора, — пожала плечами я. — Ты просто любишь грандиозные жесты. — Кто бы говорил. Не я выпила чашу яда. Гарри закатил глаза. Мы впервые шутили на эту жуткую тему. Мы даже не затрагивали ее после выписки из больницы. Все случилось как будто в прошлой жизни. — Но вы забрали кубок? — Да. Я замялась. — Что? — Крюкохват улизнул с мечом Гриффиндора. Стайлс закатил глаза так сильно, что они, кажется, могли уже не выкатиться обратно. — Я говорил тебе, что вы его не обманете… — Ты был прав, поздравляю! В нашем разговоре не было и толики прежней враждебности. Больше никакой обиды, только смешки и… очень много недосказанного. Того, что сказано уже не будет. Время на объяснения кончилось. — Теперь твое лицо, — пробормотал Гарри, засмущавшись. Наверняка, как и я, вспоминал все, что произошло около десяти минут назад. — И что нам делать с мечом? — прошептала я, когда его пальцы коснулись моей щеки. Он аккуратно наносил всю ту же мазь и старательно избегал моего взгляда. Мы оба понимали, что случится, если наши взгляды встретятся. — Вы что-нибудь придумаете, — тихо ответил Гарри. — Ты всегда что-нибудь придумываешь. С этими словами он снова посмотрел мне в глаза. Мое сердце ухнуло вниз. Мерлин, я была влюблена в него уже давно. Но сейчас, когда у меня вдруг появился шанс, все изменилось. Я позволила чувствам ударить меня с полной силой. Я очень любила этого человека. Стайлс смотрел на мои губы. Он сдерживался достаточно долго, чтобы теперь быть не в состоянии себя контролировать. Мы стояли очень близко друг к другу. Я была в заточении между ним и обеденным столом. Я не хотела покидать это заточение ни за что. Я инициировала первый поцелуй, и я не собиралась делать еще один первый шаг. Я не знала, что могло произойти дальше, но это не случилось, потому что у меня заурчал живот. Реакция организма была такой неожиданной, что я подскочила от испуга. Я уже и забыла о том, что я могла проголодаться. Это казалось таким глупым — есть, когда вокруг происходило столько кошмаров. Было так странно проголодаться, когда мне нужно было пойти и сдаться Волдеморту.Который уже знал, сколько крестражей мы смогли похитить. Он чувствовал, что многие из них уничтожены. Он был в гневе. Он направлялся в Хогвартс.
— Я приготовлю тебе поесть, — губы Гарри тронула мягкая улыбка. Мне хотелось протянуть руку и коснуться пальцами его губ. Мне безумно хотелось, чтобы он снова меня поцеловал. Мой последний шанс на счастье. Если бы Стайлс был моим, смогла ли бы я когда-нибудь насладиться им до конца? Потухли ли бы когда-нибудь мои чувства к этому закрытому, но такому прекрасному человеку? Я не узнаю ответ. Но что-то подсказывало мне, что он был бы отрицательным. — Не стоит… — начала было я, но Гарри лишь отмахнулся. В один из дней перед тем, как я поняла, что влюбилась в своего преподавателя, он готовил мне завтрак. Тогда я еще свалилась с ужасным проклятьем, потому что активно пыталась избегать моего преподавателя. А теперь что? Я бы продала душу за то, чтобы вечно смотреть на то, как он для меня готовит. Живет обычную жизнь. — Спасибо, — пробормотала я, чувствуя, как мои губы трогает улыбка. Стайлс снова приготовил пасту с соусом — я не знала, откуда он знал, что я обожала любые виды пасты, но он явно знал. Мы сели за стол в его кухне, и впервые за долгое время я не чувствовала никакого напряжения рядом с Гарри. — Насколько все плохо в Хогвартсе? — спросила я. — Мм, — Стайлс пожал плечами. Он пил кофе. Даже в такой поздний час он пил кофе. Неудивительно, что у него были проблемы со сном, и что дети в школе считали его вампиром. — Не настолько, насколько все плохо в волшебном мире. Я кивнула. — Но Хоран со своей женушкой, конечно, нарываются. Я прыснула. В том, что школу волшебства захватили Пожиратели, не было ничего смешного. Но то, как Гарри постоянно спорил с Найлом, было забавным. — Я не могу помогать им всегда, — вздохнул Стайлс. — Мне нужно держать лицо. Делать вид, что я на другой стороне. Я видела, что он и правда расстраивался. Гарри никогда не показывал свои эмоции на людях, но при мне он… менялся. Мне нравилось думать, что он мне доверял. Вы целовались. Между вами явно что-то большее, чем простая дружба. — Ты делаешь все, что можешь, — сказала я. Мне хотелось взять его за руку. Но почему-то мне казалось, что время прошло. Мне нельзя было привязываться. Мне не стоило давать ему ложные надежды. — И я считаю, что все, что ты делаешь — правильно. Стайлс ухмыльнулся. Мы еще некоторое время разговаривали, когда Гарри вдруг заметил время: — Мерлин, уже второй час ночи. До этого момента я и не чувствовала, как же сильно я устала. Когда Гарри огласил время, я широко зевнула. — Тебе нужно выспаться. — Все в порядке, — выпалила я быстрее, чем следовало бы. Я не хотела ложиться спать. Во-первых, я боялась кошмаров. Как тех, которые мне могут просто присниться, так и тех, которые я могла увидеть в голове Волдеморта, если позволю себе расслабиться. Во-вторых, я хотела провести с Гарри как можно больше времени. Больше у меня его не будет. — Не в порядке, — покачал головой Стайлс. — Ты выглядишь ужасно. Я поморщилась. — Вы уезжаете только с утра. Ложись спать в моей комнате. Я переночую в гостиной. — Тебе не нужно обратно в школу? — нахмурилась я. Мне не хотелось думать о том, что мы могли бы спать в одной кровати. Одна мысль заставляла меня сходить с ума. — Нет, — покачал головой он. — За ночь ничего не случится. Он не знал, что Волдеморт собирался захватить Хогвартс. Зато он знал, что меня могли мучить кошмары. Он не говорил этого вслух, но явно собирался мне помочь, если что. — Гарри… — начала я. — Даже не спорь. Я не стала. У меня не было сил. Я хотела, чтобы за меня принимали решения. Гарри направился к лестнице, а я замешкалась. Внезапно мой лоб пронзила такая сильная боль, что я согнулась пополам. Хорошо, что Гарри ушел и ничего не заметил. Я знаю, что вы скрываете Шарлотту Грин, — звучал в моей голове голос Волдеморта. — Я даю вам восемь часов на то, чтобы отдать ее мне. Он уже был в школе. Мне оставалось только надеяться на то, что Гарри ни о чем не узнает. Мне нужно было выиграть время. Я сделала глубокий вдох и выдох и пошла за Гарри. Стайлс отвел меня в свою комнату, и это все казалось таким странным. Я стояла в спальне Гарри Стайлса. Я собиралась провести в ней ночь, но без него. Завтра меня не будет на этой планете. — В шкафу на верхней полке футболки, — произнес Гарри, взмахивая палочкой и принимаясь стелить кровать. — Возьми себе любую. Белье там же. Ванная за дверью. У меня словно загорелось лицо, так сильно я покраснела. Гарри Стайлс предлагал мне свою одежду и белье. Я готова была провалиться сквозь землю. — Постарайся уснуть, — он снова мне улыбнулся. Замялся, словно не зная, что делать. Кем мы теперь друг другу приходились? Как следовало друг с другом общаться? С одной стороны, поцелуй стер миллион стен между нами. С другой — выстроил новые. Я бы с радостью снесла и их, только если бы знала, что смогу закончить завтрашний день живой. А этого не случится. — Спокойной ночи, — кивнул мужчина, явно смущаясь. — И тебе, — мне хотелось броситься и обнять его. Я себе не разрешила. Когда за Гарри закрылась дверь, я рухнула на кровать и закрыло лицо руками. Хотелось в голос зарыдать, но я боялась, что Гарри услышит. Я не знала, сколько времени прошло. Я просто лежала и смотрела в потолок, размышляя обо всем, что случилось и не случилось. Обо всем, что мне нужно было сделать. Когда я все-таки решила встать с кровати, я увидела, что на часах было четыре часа утра. Как я и говорила, спать я не хотела. Мне хотелось забрать у Гарри что-нибудь на память. Его присутствие меня всегда успокаивало. Я не готова была идти на это испытание в одиночку, но я не могла взять Гарри с собой.Я бы предпочла умереть от его Авады.
Так что я открыла шкаф и осмотрела его. На одной из полок лежали свитера, и я с готовностью переоделась в один из них. Меня обволок запах одеколона Гарри Стайлса, перемешанного с ароматом кофе и сигарет. У меня коленки подгибались от одного его запаха. Лоб пронзила боль, и я скривилась, сгибаясь пополам. Переждала, пока боль пройдет. Я достала конверт с письмом. Нужно было решить, где его оставить. Я хотела, чтобы Гарри знал, что я чувствую. Я аккуратно спустилась по лестнице на первый этаж. Гарри спал на диване в гостиной, и на мгновение я задержалась на пороге: мужчина был таким красивым. Мне хотелось запомнить каждую деталь его внешности. Держать их в голове и думать только о нем, когда буду на пороге смерти. Его пиджак висел на спинке кресла в гостиной, и я решила, что пиджак — самое логичное место для письма. Все так же еле слышно ступая, я подошла к креслу и сняла с него пиджак. Вложила конверт во внутренний карман и повесила пиджак на место. Все. На этом конец с прощаниями. Я бы хотела сказать прощальные слова Найлу, Саманте, Олли и Льюису, но у меня не было на это времени. Прощай, Гарри. Я тебя люблю, — произнесла я про себя. Вслух я бы не решилась. Я вышла из дома и трансгрессировала.