Demi Lovato — Dancing With The Devil
Чарли
Я лежала на животе. Пол подо мной был твердым. Я пыталась услышать хоть что-то, но вокруг стояла абсолютная тишина. Я была совсем одна. Я постаралась пошевелиться. Я смогла пошевелить рукой. Разве я не должна была умереть? — пронеслось в голове. Мертвой я себя не чувствовала. Я вообще чувствовала себя… странно. Словно я одновременно продолжала быть самой собой, в то же время став совершенно другим человеком. Я приказала своему телу подняться, и оно меня послушалось. Я кое-как села. Я не понимала, где я находилась. Мне казалось, что все вокруг было в тумане, дымке, и я не могла различить ни один предмет (были ли тут вообще предметы? Где я?). Пол, на котором я сидела, был белым, не теплым и не холодным. Я посмотрела на свои руки. Они были мои. Потрогала лицо — все на месте, разве что очков не хватало. Но я поняла, что и без них хорошо видела. Странно. Я совершенно точно помнила, как в последние мгновения моей жизни я была практически слепой, потому что очки с меня слетели во время Круциатуса. Было странно думать, что последний раз я открывала глаза в какой-то хижине, полной Пожирателей. Это событие казалось таким… прошлым. Я поняла, что на мне не было одежды. Меня должно было это смутить, но в тот момент мне было все равно. На моем теле не было не единой ссадины, и я его в таком состоянии уже давно не видела. Я вообще на свое тело не могла смотреть последние месяцы: вся в ссадинах, синяках, ранах, похудевшая — кожа да кости. Лучше не смотреть на себя вообще, чем смотреть на такую картину. Откуда-то издалека донесся звук, похожий на детский плач. Я напряглась. Что, выходит, я здесь все-таки была не одна? Тогда неплохо было бы одеться, — подумала я, и в следующую секунду передо мной появилась мантия. Я в нее закуталась и встала на ноги. Вопрошать то, что происходило, у меня не было сил. Я сделала несколько шагов вперед, хотя я, если честно, потеряла какое-либо чувство пространства (может, я шла назад? Или вверх? Где я была?), двигаясь на звук. Вокруг меня вдруг начинали четче проступать предметы. Я подняла голову и увидела прозрачный потолок (за которым, впрочем, было лишь белое пространство), атриум. Он казался знакомым, но я не могла понять, почему. Я была в каком-то замке? Я не могла понять. Мозг практически не соображал. Я чувствовала себя такой вымотанной. Вокруг было тихо, за исключением чего-то, похожего на хныканье. Впереди лежал сверток. Ребенок? Я ускорила шаг. В ушах пульсировала кровь. Где-то здесь ребенок? Почему он плачет? Почему ему никто не помогает? Я обязана спасти малыша. Мерлин, сколько можно всех спасать? — пронеслось в голове. — Тебя и так уже убили. Я приблизилась, присмотрелась и отступила на шаг: это был не сверток, а голый ребенок. Он свернулся на полу калачиком. Его кожа была покрыта ссадинами, он дрожал от холода. Если быть до конца честной, он на ребенка-то был не до конца похож. Словно бы взрослый — даже старый, — человек, которого поместили в тело ребенка. Я отвернулась. Мне нужно было наклониться и утешить младенца, но я не могла. Это было нехорошо, но я просто не могла. Мне было так противно. — Ему не помочь, — сказал приятный голос у меня за спиной, и я подскочила, вздрогнув всем телом. Я так привыкла к тишине, что этот внезапный звук напугал меня до смерти. Иронично, ведь ты уже умерла, — снова пронеслось в голове. Я повернулась и увидела… — Лили? — мне хотелось бы прозвучать более взросло, но имя моей сестры сорвалось с моих губ со взвизгом. Передо мной стояла моя сестра. Она выглядела совсем иначе, чем во всех видениях, которые приходили ко мне раньше и из-за дементоров, и из-за рождественского проклятья. Она была намного красивее, одета в светлый свитер и голубые джинсы. На ногах — белые кроссовки. Ее волосы были уложены волнами, красиво ниспадая по плечам. Она была такой красивой. Мне никогда не было суждено стать такой. Я понимала, что Гарри в ней нашел. — Ты так выросла, — прошептала Лили, не сводя с меня взгляд. Ее голос дрогнул. В глазах стояли слезы. — Ты стала такой красивой. — Неправда, — буркнула я, краснея. — Мне далеко до тебя. — Не говори так. Я несколько раз моргнула. — Ты ведь погибла. — Да. — Значит, и я тоже? Это был такой глупый и детский вопрос. Я знала, что случилось. Я была там. Я видела, как Вольдеморт послал в меня Аваду. И видела, как на меня смотрел Гарри. — А на этот вопрос нам нужно будет найти ответ, — на губах Лили снова появилась улыбка. Мы стояли совсем близко друг к другу, но между нами все еще было расстояние. Девушка сократила его, взяла меня под руку и повела прочь от хныкающего ребенка. — Мне кажется, нет. — Нет? — изумилась я. — Нет. — Но ты мертва? — Да. — Но как так? Я ведь дала ему убить меня. — Да. — И я не защищалась. — Да. — И, выходит, та часть его души, что была во мне… — Лили внимательно меня слушала, хотя смотрела перед собой. Словно ждала, что все выводы я сделала сама. — Выходит, ее больше нет? — Правильно. Помнишь, как он взял твою кровь? Я содрогнулась, вспоминая Турнир трех волшебников. Ужасный день. Я не хотела участвовать в том кошмаре с самого первого дня, а меня заставили. Я каждый день выслушивала ругань Стайлса и просто пыталась выжить. Я выжила. Но Волдеморт вернулся к жизни. А Седрик погиб. Из-за меня. — Да… — Тогда он поместил в себя часть той защиты, которую тебе дала наша мама, погибнув. Я со свистом втянула в себя воздух. — И соединил ваши судьбы навсегда. Пока жив он, жива ты. Мерлин, сколько я еще могла быть связана с Волдемортом? Сначала эта история с тем, как я выжила, потом связанные палочки, и теперь это… Я покачала головой. — Где мы сейчас? — спросила я, осматриваясь. — О, — протянула Лили. — Это ты мне скажи. Я все еще не могла поверить в то, что я разговаривала со своей сестрой. Я уже давно смирилась с тем, что мне остается жить теми воспоминаниями, которые меня временами преследовали — все эти воспоминания были совсем не хорошими, но больше у меня ничего не было. В моей голове существовала только Лили Грин, которая пыталась защитить меня, но погибала из-за меня. А теперь передо мной стояла она. Моя сестра. Она говорила со мной. Я могла наблюдать за ее реакциями, слышать ее интонации. Чувствовалось, как будто бы я разговаривала с ней в реальном мире. Так себя чувствовали люди, которые знали ее при жизни? Так же ли они смотрели в ее зеленые глаза и думали о том, что у них такой необычный оттенок? Так же ли они наблюдали за каждой ее эмоцией, надеясь получить еще одну улыбку в свой адрес, потому что ее улыбки были такими лучезарными? Впервые с того момента, как я увидела Лили, я осмотрелась. Окрестности и правда мне были знакомы. Сейчас, когда я немного успокоилась и была не одна, я начинала узнавать это место. Я точно здесь была. Много раз. Это место ассоциировалось с началом новой жизни. — Кингс-Кросс! — ахнула я, осознавая. — Интересный выбор, — ухмыльнулась Лили. Она подвела меня к из ниоткуда появившейся скамейке, и мы сели рядом. Я смотрела на Лили и все никак не могла успокоиться. Это была она. Человек, с которым я всю жизнь мечтала познакомиться. Человек, про которого мне говорили, как про легенду. Я еще никогда не думала, что буду чувствовать такое… беспокойство. Но в хорошем смысле. Так себя чувствовали люди, которые впервые в жизни видели своего кумира? Словно к ним с неба сошел бог? — Почему Дамблдор все так обставил? — спросила я, чувствуя горечь. Я все еще не могла поверить в то, что директор Хогвартса растил меня как свинью на убой. Все эти годы прошли впустую. — Я думаю, он хотел, чтобы ты прожила нормальную жизнь. — Так было сложнее оставлять то, что у меня было. Гарри. — Мы никогда не узнаем, какая была у него мотивация, — улыбка Лили была практически виноватой. Она словно извинялась за то, что не могла дать ответы на мои вопросы. — Может, он знал, что вы бы не смогли избавиться от крестража в тебе иначе, и не хотел никого расстраивать. Гарри бы, вероятно, убил директора раньше, чем на шестом курсе, если бы знал, что во мне крестраж, о существовании которого Дамблдор умалчивал. — И что теперь? — спросила я. — Мне нужно вернуться обратно? Лили снова улыбнулась. Я не могла перестать думать, какой же красивой была ее улыбка. Я понимала, во что влюбились Гарри и Зейн. Я не злилась на Гарри, если он до сих пор был влюблен в мою сестру. Я бы и сама выбрала скорее ее, чем себя. — Решение за тобой, — ответила Лили. Ее голос был приятным, практически обволакивающим. Мерлин, Волдеморт столько у нас отнял: насколько бы лучше была моя жизнь, если бы в ней была старшая сестра, всегда готовая помочь советом? Или просто своим присутствием. — Я… — я сглотнула. Мне хотелось расплакаться, но я не была уверена, что могла плакать в этом месте. Это не был настоящий мир. Возможно, здесь нельзя было быть настоящим человеком. — Я не уверена, что мне есть, к чему возвращаться. Я уже давно думала о том, чтобы все бросить. Раньше я просто хотела сбежать. Притвориться другим человеком в другой стране. Со стороны смотреть, как все вокруг рушится, но хотя бы не покоится на моих плечах. А если бы я все бросила сейчас, на меня бы никто даже не злился. Потому что я была бы Шарлоттой Грин, которая пожертвовала собой во имя общего блага. Никто никогда не узнает, что мне дали выбор. Что я выбрала не возвращаться. В конце концов, всех моих друзей в жизни были другие важные люди: у Найла была Саманта, у Иззи — Луи. Олли и Льюис всегда были от меня дальше, чем другие. А Гарри… — Я не думаю, что это так. Кажется, я покраснела. — Я… — Вы оба достойны счастья. Я нервно сглотнула. Лили и Гарри связывало многое. Мне было неудобно говорить с ней о нем. Мне было стыдно, что я испытывала к ее другу такие чувства. — Но… — Стайлс тебя любит. И ты его тоже. Не бросай его. По всему моему телу прошла дрожь. — Откуда ты знаешь? — задала я самый глупый вопрос на свете. — Мы очень многое знаем, — подмигнула Лили. — И ты не против? — еще один идиотский вопрос. Лили рассмеялась. — Чарли, я уже много лет как мертва. — И что! — возмутилась я. Было так странно слышать такую реплику от человека, с которым ты сейчас вел беседу. Я и сама не была жива. Не до конца. Решение за мной. — Я его всегда любила, — ответила Лили. — Как друга, брата. И я всегда хотела, чтобы он нашел подходящего человека. Она пару секунд молчала, а потом добавила: — И мне кажется, что ты — тот самый человек. Я почти что расплакалась. И тогда я поняла, что в этом странном измерении я и правда не могла плакать. — Кто защитит его от себя, если не ты? Я вздохнула. Она была права. Гарри всегда считал, что он недостойный человек. Недостойный всего. Стайлс всегда всем намекал, что он считал себя плохим. Но он таким не был. Он был одним из самых добрых людей на свете. Просто это добро он показывал только тем, кто относился к нему так же. А благодаря тому образу, который он сам себе создал, немногие хотели с ним сближаться. Я видела настоящего Гарри Стайлса. И я была готова на все, чтобы защитить этого человека. А еще я хотела, чтобы такого Гарри видела только я. Я не была готова его отпустить. Что бы дальше ни было. — Да, — кивнула я, поднимаясь со скамейки. Лили встала следом за мной. Я уже достаточно времени провела здесь. Я не знала, сколько часов прошло в реальности, но пора было возвращаться. Сейчас я это понимала все четче и четче. — Спасибо, — сказала я, смотря на свою сестру. — Я была так рада… с тобой познакомиться. Мне показалось, что глаза Лили наполнились слезами. — Мне так жаль, что у нас было так мало времени, — прошептала девушка. — Но мы все тобой очень гордимся. Знай это. Я сделала шаг вперед и обняла Лили. Она втянула в себя воздух, словно удивленная таким ходом с моей стороны. Затем она обняла меня в ответ. — Удачи тебе, — прошептала она, и я только зажмурилась сильнее, стараясь запомнить этот момент навсегда.