G-Eazy — Breakdown (ft. Demi Lovato)
Следующим утром я приняла взрослое решение: как бы мне ни хотелось проводить все свободное время с Гарри Стайлсом, который, наконец, перестал меня отталкивать, нам все же нужно было проводить время порознь. Я не могла поверить в то, что я наконец-то была снова в Хогвартсе, рядом со всеми людьми, которыми я дорожила. Я была счастлива, что мне больше никуда не нужно было торопиться. И я могла общаться со всеми столько, сколько душе угодно. Иззи, Гарри, Луи и другие преподаватели на весь день заперлись в кабинете директора. За сегодня они должны были определить дальнейший план: какую часть школы надо восстановить и в какой степени, сколько для этого понадобится времени, людей и ресурсов, как нам открыть школу уже в сентябре, и, самое главное — как подстроить учебные планы так, чтобы дети все успели выучить. В конце концов, они пропустили значительную часть материала из-за войны. Я им не завидовала. Я не представляла, как это все можно спланировать. Так что я решила помочь Саманте, Найлу и Олли в библиотеке. Это пока что было единственное место в школе, где план действий был понятен сразу. — Это что, твоя старая палочка? — ахнул Найл, с которым мы вместе собирали выжившие книги в дальнем углу библиотеки. Саманта помогала мадам Пинс с составлением списка литературы, чтобы потом отметить, какие издания придется покупать снова. Олли разбирал другую половину. Я несколько раз растерянно моргнула, смотря на палочку, которой я расставляла книги в несколько стопок. — Да, — кивнула я.Несмотря на то, что мы со Стайлсом проспали больше половины суток, один лишь поход в Главный зал вымотал меня донельзя. Так что после трех или четырех часов разговоров в Главном зале Гарри спросил меня, не устала ли я, и я только кивнула. Мне было тяжело концентрироваться на том, что происходило, и я даже с трудом понимала, о чем шла речь. Стайлс сразу же сказал всем, с кем мы сидели, что завтра нам предстоял тяжелый день. Я видела, что Томлинсон бросил на нас не самый одобряющий взгляд, но мне было плевать. Что бы он там ни думал, сегодня у меня не было сил ни на какие поползновения в сторону Стайлса. Но когда мы подошли к кабинету директора, меня вдруг осенило: — А где сейчас сумочка Иззи? Гарри нахмурился. — Она передала все твои вещи мне, — ответил он, придержав для меня дверь. Его новые покои были намного больше тех, что полагались ему как декану факультета. Планировка была практически такой же: гостиная, кабинет, спальня, ванная, но все комнаты намного просторнее. Я не знала, как эти покои выглядели при Дамблдоре, но понимала, что Гарри все поменял. Комнаты просто кричали, что в них жил именно Гарри Стайлс. — Дай-ка мне. Гарри явно не понимал, к чему я клонила, потому что он только нахмурился, но все равно ушел в свой кабинет. Затем он вернулся и протянул мне целую коробку вещей, которые когда-то помещались в мизерную сумочку Изабеллы Ришар. Как бы меня не восхищала ее магия, я не хотела ее больше видеть. Эта сумочка ассоциировалась у меня только с тяжелыми временами. Я покопалась в коробке, а затем выудила на свет две половинки моей волшебной палочки. На них до сих пор было больно смотреть. Эта палочка выбрала меня, была только моей, и только с этой палочкой я могла на полную использовать мою магию. — А где моя палочка? — Эйдена или Бузинная? Владельцем Бузинной палочки считался тот, кто победил предыдущего владельца. Победа не означала убийство — достаточно было обезоружить противника. Дамблдора обезоружил Эйден, а Эйдена — я. Так что новой хозяйкой древнего артефакта тоже была я. Было странно осознавать, что «моей» теперь была Бузинная палочка. Я никогда не просила о ней. Я никогда не хотела владеть такой силой. Но меня, как всегда, не спрашивали. — Бузинная. Было странно осознавать, что я вспомнила о том, что я до сих пор не держала в руках палочку, только в конце дня. Мне настолько было наплевать. — Где-то в спальне. Гарри до сих пор не понимал, к чему я клонила, но беспрекословно исполнял мои просьбы, понимая их с полуслова. Он вернулся из спальни (подумать только, мои вещи были в спальне Гарри Стайлса) и протянул мне Бузинную палочку. Я несколько секунд смотрела на нее в своей руке. Чувствовалось как нечто чужое. Даже палочка Байерса казалась мне более подходящей. Я положила свою сломанную палочку на кофейный столик. Покрепче сжала в руке Бузинную палочку. Иззи говорила мне, что, если какая-то магия и починит мою палочку, то только самая сильная. А что было сильнее магии Бузинной палочки? В конце концов, это один из трех Даров смерти. Гарри понял, что я замышляла, только когда я направила новую палочку на старую и прошептала: — Репаро. Я не верила, что это поможет. Мне просто в голову пришла идея, и я решила ее испробовать. Во многом еще и потому, что мне совсем не понравилась мысль, что теперь мне придется пользоваться Бузинной палочкой. Бузинная палочка не была моей. Она принадлежала Дамблдору, а потом ей пользовался Волдеморт. Даже несмотря на то, что я ее «выиграла», я не хотела ей пользоваться. А потом моя палочка, моя старая палочка, палочка, которая меня выбрала, вновь стала единой. — Мерлин, — выдохнул Гарри. Я положила Бузинную палочку на кофейный столик и взяла свою. Моя рука дрожала. Неужели получилось? Моя родная палочка очень приятно чувствовалась в руке. Так, словно она там принадлежала. Другие палочки ощущались чужими. Коими они и были. Я указала палочкой вперед и прошептала «Люмос». Кончик палочки загорелся приятным, теплым, привычным светом. — Получилось, — по моим губам расплылась улыбка. Я кивнула на Бузинную палочку: — Ты можешь ее куда-нибудь спрятать? Чтобы она никому не досталась. Гарри несколько мгновений смотрел на меня, а потом сказал: — Каждый раз, когда я думаю, что я тебя уже хорошо знаю, ты все равно находишь, чем удивить. Я нахмурилась. — Что? — Ты стала владелицей самой сильной палочки на свете. И ты от нее отказываешься. — Дамблдор хотел, чтобы дурацкая традиция передачи этой чертовой палочки закончилась на нем. Я полностью с ним согласна. Гарри улыбнулся. Так, словно я приятно его удивила. — Я решу, что делать.
— Откуда?.. — опешил Найл. Я буквально вчера рассказала ему, что случилось с моей палочкой. В тот же момент идея починки мне и пришла. — Я… — я смутилась. Мое решение и правда могли понять далеко не все. Я намеренно отказалась от мощнейшей волшебной палочки, которая меня выбрала сама, которую я завоевала честным способом. Мне сила не была нужна. Я и так слишком долго держала на себе весь мир. — Я починила ее Бузинной палочкой. Найл положил свою стопку книг на место и, обдумав, сказал: — Закончишь традицию передачи? Он понимал. Поэтому он был моим лучшим другом. Или потому, что он был моим лучшим другом. Или и то, и другое. — Правильно, — кивнул Хоран. — И куда ты дела Бузинную? — Отдала Стайлсу, — пожала плечами я. — И мне плевать, куда он ее денет. Найл усмехнулся. — Ему тут без вас было тяжело. Я напряглась. Никто не обсуждал то время, что Гарри работал директором Хогвартса и притворялся Пожирателем. Я думала, что и сам Стайлс не собирался об этом времени говорить. — Его все ненавидели? — Как и всегда, — захихикал Хоран, и я закатила глаза. — Но если серьезно, то да. Его поддерживали только Слизеринцы, но и те не все. Да, потому что, в противоположность популярному мнению, не все Слизеринцы принадлежали к семьям Пожирателей. И не все, даже если принадлежали, поддерживали своих родителей. — Ну, и мы. Я кивнула. Хорошо, что здесь были мои друзья. Стайлс их, конечно, терпеть не мог и наверняка притворялся, что ему все равно, но я знала, что это не так. Всем была нужна поддержка. — Спасибо, что были здесь. — Куда бы мы делись? — пожал плечами Найл. — Я не привык сбегать. Хогвартс — дом. Я кивнула. Я не была в состоянии что-то говорить, потому что знала, что, если попытаюсь, обязательно сломаюсь и расплачусь. Я не хотела плакать при Найле. Я хотела быть сильной. Весь день прошел в работе. Это мне помогло: я отвлеклась от всех мыслей, которые кружили в моей голове со вчерашнего дня. Как мы восстановим школу?Сколько детей не захотят возвращаться?
Сколько людей мы потеряли? Преподавателей? Школьников? Родителей?Что происходит в реальном мире?
Что станет с Министерством?Кто будет следующим Министром? Каким будет его или ее следующий шаг?
Действительно ли закончилась война?Что происходит между мной и Гарри?
Кто из нас должен сделать следующий шаг? Но когда ребята сказали, что пришло время ужина, я осознала, насколько же сильно я вымоталась. — Нужно поесть, — сказал Хоран, вздыхая. Мы разобрали с ним лишь пятую часть того, что нам предстояло разобрать. В библиотеке было немерено работы, которую не мог выполнять кто угодно. Нам придется старательно искать людей, которые смогут нам помочь. И все это нужно было делать в темпе. — Да, — кивнула я. Я очень устала. Мне была нужна перезагрузка. Мы оставили кабинет открытым, потому что в нем было нечего красть. Люди со всех частей замка тянулись к Главному залу. Все были уставшими, но довольными. Я находила это странным. Чувство удовлетворения от того, что война закончилась, что теперь мы все были в безопасности. Вчера оно было со мной, но с каждым часом становилось все слабее и слабее. Мы с ребятами спускались по лестнице на первый этаж, и они вовсю трещали о том, как продуктивно провели день. Я почему-то так себя совсем не ощущала. Меня убивало то, что школа была разрушена. Я не могла смотреть на вымотанные лица людей рядом. Мне казалось, что за все это была ответственна я. Если бы я раньше узнала о том, что я крестраж, все было бы иначе. Битвы можно было бы избежать. Я чувствовала, как все смотрели на меня. Люди перешёптывались и показывали на меня пальцами — вот она, девочка, которая выжила дважды. У неё на лбу есть шрам в виде молнии, но она почему-то закрывает его челкой, подойдите поближе, поглядите! Она убила Волдеморта, представляете? Вот эта маленькая, щуплая девчонка убила главного волшебника мира! Я чувствовала их взгляды на себе. Я была на всеобщем обозрении. — Мерлин! — воскликнул Олли и бросился куда-то вперед. Мне понадобилось несколько мгновений для того, чтобы понять, куда следом за ним бросились и Саманта с Найлом. Льюис вернулся в школу. Мне нужно было подойти к нему и обнять, но вокруг него уже собралась толпа наших однокурсников. Все поздравляли его с возвращением, спрашивали, как у него дела. Я знала, как у него дела. Я сама помогла их ему наладить. И мне совсем не хотелось вспоминать о тех часах, что мы провели в подвале поместья Байерсов. Я снова чувствовала себя всеми покинутой, хотя это было совсем не так. Просто все эти люди проходили войну иначе. Для них это был совсем другой опыт. И меня никто не мог понять. Даже те, кто сражался бок о бок со мной. Я зашла в Главный зал и осмотрелась. Я посмотрела на преподавательский стол: директорское место пустовало. У Гарри было много работы. Он либо поужинает в кабинете, либо вообще забудет об ужине. — Мисс Грин? — голос вырвал меня из размышлений. Передо мной стояла женщина средних лет. Рядом с ней левитировал блокнот и перо. Журналистка из «Пророка». Или из любой другой газеты — журналистов в Хогвартсе сейчас было больше обычных людей. — Да? Сердце колотилось все быстрее. Я услышала голоса в Главном зале в сто раз громче. Руки похолодели. — Можно я задам вам пару вопросов? Нет, нельзя, — хотелось закричать мне. Я не хотела разговаривать с журналистами. — Да, — ответила я севшим голосом. А что еще я могла сказать? Газеты и так делали из меня монстра. — Как долго вы планировали финальную схватку с Волдемортом? На последнем слове она поморщилась. Теперь, когда Волдеморт был мёртв, точно и бесповоротно мёртв, люди учились говорить его имя. Считалось, что называть его Тем, кого нельзя называть, теперь слабость. Перед глазами снова встал его образ. То, как он возвышался надо мной. Как его змеиные глаза рассматривали меня. Слова, которые он говорил. Холодный воздух — словно все вокруг превратилось в кладбище. Словно у меня не было никакого выбора. — Я… — начала я. — Мисс Грин, — другой голос. На этот раз мужской. — У меня к вам пара вопросов. — Шарлотта, скажи… Людей вокруг меня собиралось все больше и больше. Здесь были и журналисты, и мои однокурсники, и другие школьники, которые остались помогать Хогвартсу (как с родителями, так и в одиночку). До этого момента никому не доставался шанс поговорить со мной. Мы провели в Главном зале совсем мало времени, и все время рядом со мной был Гарри. Мало кто решался со мной заговорить, когда меня сторожил Гарри Стайлс. — Мне… — я нервно сглотнула. Главный зал был таким огромным. Как люди могли здесь находиться? Как я ухитрялась есть здесь целых шесть лет?.. — Я сейчас… Я развернулась и вышла из Главного зала. Мне было тяжело дышать. Я словно снова упала в то озеро, из которого Стайлс выловил меня больше года назад. Вокруг был холод и тьма. Стайлс меня вытащил тогда. Вытащит и сейчас?.. Ноги сами привели меня к кабинету директора. Я хотела выдерживать дистанцию, дать ему отдохнуть от меня. Очевидно, мой план пошел к черту, потому что я слишком сильно зависела от Гарри Стайлса. Я провела последние месяцы без него, и теперь, когда он был рядом, он казался мне единственным спасением. Я взлетела вверх по лестнице, в директорский кабинет. Я думала, что никогда не смогу воспринимать его как кабинет Гарри, что это место всегда будет ассоциироваться с Дамблдором. Я ошибалась — Стайлс за год работы изменил многое в кабинете, и теперь помещение кричало, что принадлежит Гарри Стайлсу. — Что… — начал Стайлс, услышав мои шаги. Он поднимался из-за стола, когда я влетела в его кабинет. Он, должно быть, увидел, как я выглядела, потому что сразу же переполошился: — Чарли, что случилось? Я была настолько переполнена эмоциями, что даже не обратила должного внимания на то, что он назвал меня по имени. Он так редко это делал. Меня колотила мелкая дрожь. Ноги были ватными. В ту же секунду, что я увидела Гарри, ассоциировавшегося с безопасностью, ноги подогнулись. — Мерлин, что такое? — мужчина оказался рядом со мной в считанные секунды. Его рука легла на мою талию, поддерживая. Он усадил меня в кресло рядом с камином. — Я… — я плакала. Нет, я рыдала. И я не могла остановиться. Опять при Гарри. Я терпеть себя не могла за то, как часто я разваливалась перед ним. — Я не могу. — Что? Он сидел на подлокотнике и обнимал меня за плечи. Тепло его тела успокаивало, но не сильно. — Все спрашивают… — каждое слово давалось с колоссальным трудом. — О нем… я не могу… — Журналисты? Я закивала. Гарри тяжело вздохнул. — Завтра же прикажу их всех выбросить из школы. — Нет, — покачала головой я. Говорить было легче. Но только с ним. Он понимал. Как никто другой. — Ещё остальные. Все спрашивают. Я… я не могу это все вспоминать, я… Не могу быть с ними. По всему телу прошла дрожь, и объятие Гарри стало крепче. Я почувствовала, как он прижался щекой к моей макушке. Мы сидели так некоторое время: я пыталась успокоиться, а он обнимал меня и просто был рядом. Каждые несколько секунд по моему телу проходила волна дрожи — от кончиков пальцев ног до кончиков пальцев рук. Паника внутри меня словно пыталась управлять моим телом. Как бы сильно я ни зажмуривалась, от нее было не убежать. — Пойдём, — произнёс Гарри через некоторое время, поднимаясь. Я посмотрела на него, судорожно вдыхая воздух. — К-куда?.. — Тебе нужно развеяться. Прогуляться. — Я не… — Не в магическом мире, — отмахнулся мужчина. — Магловский Лондон вполне подойдёт. Там меня практически никто не знает. На улицах не волшебного Лондона было очень много людей. Даже если в толпах и встречались маги, они бы все равно меня не разглядели. Шансы быть узнанной были минимальными. — У тебя много работы. На столе у Гарри лежали стопки бумаг внушительных размеров. Это были документы о переводе школьников с домашнего обучения на школьное и наоборот. Различные договоры. Планы на следующий учебный год. Они совсем недавно закончили свое собрание. Слава Мерлину, что закончили. Я даже не подумала о том, что могло бы случиться, если бы я ворвалась в таком состоянии в кабинет, полный педагогического состава. — Перестань, — закатил глаза Гарри. Он снял со спинки кресла пиджак — в кабинете царил настоящий кавардак и половина его гардероба валялась здесь. Стайлсу явно было не до уборки в дни, ведущие к финальной битве. — Надевай. На улице прохладно. Я повиновалась. Я и не могла ослушаться. Мне нужно было, чтобы кто-то взял в руки мою жизнь в ту секунду. И мне не хотелось ему перечить. Битва за Хогвартс принесла много разрушений, и одно из них — теперь на территорию школы можно было трансгрессировать. Так как сейчас в школу приходило и уходило много людей в день, Гарри решил пока что не закрывать возможность трансгрессии. — Иди сюда, — мягко улыбнулся мужчина, притягивая меня к себе. Прошло меньше пяти дней с того момента, как я впервые его поцеловала. Чуть больше двух дней, как он впустил меня в свою жизнь. И даже за такой короткий промежуток времени я к нему привязалась. Я была благодарна, что он позволял мне оставаться рядом. Я неловко обняла его в ответ, и Гарри повернулся на месте. Через одно совсем не комфортное мгновение мы стояли в переулке магловского Лондона. Гарри все так же прижимал меня к себе, не собираясь отстраняться. Тепло его тела было таким… приятным. А еще приятнее было то, что он больше от меня не отпрыгивал в ужасе, как раньше. Гарри принимал то, что происходило между нами, даже несмотря на то, что все происходило медленно. Он нерешительно отстранился, а потом взял меня за руку. Дрожь прошла, но я все еще чувствовала себя некомфортно: словно из меня высосали всю душу, и теперь внутри была только пустота. Мне хотелось бы относиться к окружающему меня миру так же, как я это делала еще неделю назад, но у меня просто не получалось. Все потеряло краски. — Ты в настроении поесть фиш-н-чипс? — спросил Гарри. Мы вышли из переулка и оказались на людной улице. Через дорогу находилась набережная, и мы шли по ней. Погода на улице стояла замечательная: солнечная, теплая и сухая. Вокруг суетились маглы, которые даже не подозревали, что еще пару дней назад я решила их судьбу и будущее. Если бы не я, многие из них уже бы стали рабами Волдеморта и Пожирателей. По телу снова прошла дрожь, и Гарри сильнее сжал мою руку. Нужно перестать думать о том, что произошло. Война была в прошлом. Я сделала все, что должна была. То, что от меня ждали многие годы. Дальше я могла сложить оружие. Все те взрослые дяди и тети, которые все эти годы пытались решать за меня, могли, наконец, приступить к работе. А я — начать жить нормальной жизнью. Гарри завернул в один из пабов. Большинство столов на заднем дворе все еще было свободны, так что мы смогли занять самый отдаленный. Гарри усадил меня за стол и повернулся к скамье напротив, когда я пробормотала: — Можешь сесть со мной на одной стороне? — Конечно, — кивнул он. Мы много раз сидели за одним столом. Он всегда выдерживал между нами дистанцию. Сейчас он сидел совсем рядом, его нога касалась моей, и я видела, что он не чувствовал себя некомфортно. — Я вряд ли съем целую порцию, — пробормотала я, смотря в меню. Еда казалась чем-то непосильным. Я знала, что была голодна, но думать о том, чтобы поесть, было даже страшно думать. — Значит, возьмем одну пополам, — кивнул Гарри. — Я отойду на пару минут и сделаю заказ, хорошо? Ты сможешь побыть здесь одна? В его голосе было столько заботы, что мне захотелось расплакаться. Всю мою жизнь мне доказывали, что мне нужно быть сильной. Я не могла расклеиваться, потому что на моих плечах лежала ответственность за весь мир. Я должна была оставаться сильной для всех остальных. И я никогда не думала, что Гарри меня поддержит, если я сломаюсь. А именно это я и делала. Я посмотрела вокруг. Столы заполнялись людьми, которые оживленно болтали, пили и ели. Наверняка обсуждали свои рабочие дни, личные отношения. Жили обычной жизнью и даже не понимали, что происходило со мной. Я и сама не понимала, что происходило. Я каждый день ела в обществе большого количества людей, так почему же мне становилось так некомфортно сейчас? В Хогвартсе на меня напали репортеры. Я использовала это как оправдание. Но в этом пабе меня никто не знал, и я все равно чувствовала, как у меня сжалось горло, как стало трудно дышать. Я не могла ни на чем сфокусироваться, мысли от меня словно бы разбегались. — Готово, — Гарри снова появился рядом со мной быстрее, чем я успела осознать, что я осталась совсем одна, и что мне страшно от этого одиночества. Я выдохнула. — Как ты? — Странно, — пробормотала я. — Так странно. С губ сорвался дрожащий вздох. В следующую секунду Гарри положил руку на мою талию и притянул меня ближе к себе. Тепло его тела успокаивало, но не сильно. Я не могла сказать, что одно его присутствие рядом решало все мои проблемы, и это расстраивало. Очень хотелось, чтобы это было правдой. — Пройдет, — его голос звучал так серьезно. — Ты слишком долго жила в напряжении. Организму нужно привыкнуть к тому, что все в порядке. А в порядке ли? — пронеслось у меня в голове. Я не помнила, как мне жилось с родителями и сестрой, потому что я была слишком маленькой. Мой мозг тогда еще не запоминал. Что я помнила, так это то, как я жила в кладовке под лестницей у Дурслей. Я помнила, как меня унижали все члены единственной семьи, которую я знала. Потом все вроде бы поменялось в лучшую сторону, но так ли это было на самом деле? В одиннадцать лет меня отправили в школу, где я подвергалась опасности из года в год. За мной охотились сумасшедшие учителя, обычные волшебники и даже однокурсники. Когда меня не пытались убить, надо мной издевались: и в школе за любой промах, и в газетах в масштабах целой страны. Из года в год, с самого детства, мне приходилось бороться с нечеловеческим давлением. С самого детства я билась с взрослыми, сильными волшебниками, боролась за свою жизнь. Что во всем этом было в порядке? Мне было всего лишь восемнадцать лет, а чувствовала я себя как минимум в три раза старше. Весь мой сумасшедший опыт, без сомнения, оставил на мне кучу следов. Все эти годы мне казалось, что со мной все было в порядке, но, кажется, Гарри был абсолютно прав: все это время я находилась под таким давлением, что просто не позволяла себе расслабиться. А сейчас, когда расслабиться, наконец, можно было, мой организм осознал, что же с ним творилось все эти годы. — Все будет хорошо, — прошептал мужчина. — Шаг за шагом. Мне так хотелось ему верить. И в тот вечер я выбрала поверить. Когда нам принесли еду, я заставила себя съесть большую часть своей половины. Я видела, как Гарри на меня озабоченно поглядывал, но он ничего не говорил, и за это я тоже была ему благодарна. Я не выдержала, если бы кто-нибудь еще и критиковал мое питание. Мне на еду было тошно смотреть, что уж говорить о том, чтобы есть норму. Когда мы доели, Гарри закурил. Запах сигаретного дыма у меня уже плотно ассоциировался с моим преподавателем Зельеварения. И даже с безопасностью. — Как планы по восстановлению Хогвартса? — нерешительно спросила я. Мне хотелось знать о Гарри все. Я хотела быть в курсе того, что он делал каждую минуту своей жизни. Мне хотелось знать, что он думал о том или ином явлении, что он чувствовал. Но я не знала, сколько из всех вопросов, что крутились в моей голове, я и правда могла задать. Что, если он решит, что я наседаю? Не даю ему личного пространства? В конце концов, Гарри привык всегда и везде быть один. Стайлс вздохнул и выругался. Несмотря на мое разбитое состояние, я улыбнулась. — Полнейший ужас, — пробормотал он, сбрасывая пепел с его сигареты. Посмотрел на пачку и на меня, а потом спросил: — Хочешь одну? Я несколько раз рассеянно моргнула (он что, серьезно предлагал мне с ним покурить? Он ведь около полугода назад на меня кричал из-за решения покурить), а потом все-таки кивнула. Сигареты мне не понравились, но идея покурить вместе с Гарри казалась такой заманчивой. — Тебе закурить, или ты сама? — Закури, — пробормотала я. Я вспомнила, как пыталась закурить свою первую сигарету раз пять и каждый раз злилась. Сейчас через это снова проходить не хотелось. Стайлс кивнул, взял сигарету в рот и чиркнул зажигалкой. Я не могла оторвать взгляд от его губ. Раньше я просто мечтала о них в каждую свободную секунду моей жизни. Сейчас же я знала, как они чувствуются на моих. На мгновение я даже позавидовала сигарете: хотела бы я быть на ее месте. Затем мужчина взял сигарету и передал ее мне. Я приняла у него ее и несколько секунд глупо разглядывала. — Ты ведь знаешь, как курить? — усмехнулся Гарри, и я глубоко покраснела. Хорошо, что мы больше не занимались леглименцией. В моей голове теперь было слишком много мыслей, которые ему видеть не стоило. Если бы увидел, я бы, скорее всего, сгорела со стыда. — Знаю. Дальше я сделала совершенно не характерную для меня вещь. Я показала Гарри Стайлсу язык. И прежде, чем до меня дошло, что я вообще сделала, мужчина рассмеялся чистым и искренним смехом. Мне показалось, что я его еще никогда не слышала. Я не могла оторвать взгляд от его лица. — Ты, Грин, никогда не перестаешь удивлять, — кивнул он. Вздохнул и сказал: — Так вот. Про Хогвартс. Я кивнула, удобнее усаживаясь на скамье. Я готова была слушать его голос часами. Лишь бы он что-нибудь рассказывал. Лишь бы только мне. — Работы просто немерено, — только сейчас я заметила, каким же усталым он выглядел. — Половину школы разнесли, классов почти нет, учебников нет, материалов и инструментов тоже. Я покачала головой. — Многих учеников решили забрать родители, и они ни в какую не хотят их возвращать в сентябре, — продолжал Гарри. — Это здорово ударяет по репутации школы. Мы не знаем, как их уговорить на обратное. Мне захотелось придвинуться к нему. И именно это я и сделала: села ближе, взяла его под руку, а голову положила ему на плечо. Гарри прижался щекой к моей голове. В своей речи он периодически делал паузы, чтобы затянуться сигаретой. Я впала в тот же ритм, что и у него. По какой-то причине курить вместе с Гарри было намного приятнее, чем в одиночку. — К счастью, — продолжал Стайлс. — У нас очень много желающих помочь. Если они и правда все останутся, у нас велики шансы восстановить школу к сентябрю. Нужно просто грамотно распределить ресурсы. — И как ты это будешь делать? — Если бы я знал, — от него буквально излучалась усталость. Мне вдруг стало неудобно: Гарри весь день провел в размышлениях, планированиях, переговорах. Он устал, а я вместо того, чтобы хоть как-то его поддержать, ворвалась в его кабинет в слезах и заставила снова сорваться с места, только чтобы меня успокоить. — Тем не менее, — говорил Гарри. Его голос и правда успокаивал. — Сегодня всего лишь первый день. Мы все решим. Шаг за шагом. Я кивнула. — Ты справишься, — пробормотала я, вдруг чувствуя себя такой бесполезной. — Мы справимся, — поправил меня Гарри. Мы оба докурили свои сигареты, и мужчина встал со скамейки, подавая мне руку. — Как ты смотришь на то, чтобы прогуляться по вечернему Лондону? Идея казалась волшебной. Еще недавно я бы убила за нее. Сейчас же я пробормотала: — Ты же устал. Нам, наверное, лучше вернуться. Гарри усмехнулся. — С тобой я отдыхаю, Грин.