More Than Words

Demi Lovato — Carefully

— Любовник девчонки, — прошипел Волдеморт, не отрывая взгляда от Гарри. Он держал в руках палочку. Палочка была направлена на директора Хогвартса. Я стояла на поле боя. Хогвартс был разрушен практически до основания. Я видела, что одна из башен, которая ухитрилась уцелеть, горела. Перед школой стояли все, кто в ней остался. Все, кто выжил. Они все выглядели потрепанными, уставшими. Кто-то был ранен. Все внимательно следили за тем, что происходило, и никто не собирался вмешиваться. Даже те, кто знал, на чьей стороне Гарри сражался на самом деле. Битва была проиграна. Все прекрасно знали, что будет дальше. Теперь каждый сам за себя. Мое сердце колотилось с такой скоростью, что грозило в любой момент остановиться. — Мой Лорд, это какое-то недоразумение… — Ты что, называешь меня глупцом?! Сейчас не существовало ни единого решения проблемы. Что бы Гарри ни сказал, как бы ни отреагировал, Волдеморт все равно повернет это против него. Темный лорд уже принял свое решение. Я хотела помешать. Я хотела схватить палочку, выкрикнуть любое заклинание, отвлечь Волдеморта на себя, потому что я знала, что, если я этого не сделаю, он убьет Гарри. Но я не могла пошевелиться. Я стояла на поле боя, но я не была участницей этой битвы. Я ничего не могла поделать. Я была в ужасе. — Авада Кедавра. — НЕТ! — Чарли, проснись! На мгновение все смешалось. Я вроде бы все еще находилась около горящего Хогвартса, где только что послали Аваду в самого дорогого мне человека, и где никто за него не вступился, но вроде бы я была в темной комнате. За окном занимался рассвет. На меня смотрел Гарри. Его руки лежали на моих плечах. Он меня тряс. — Чарли, что… — Мерлин, — выдохнула я. Я дрожала всем телом. В том, что я выдала дальше, не было никакого смысла: — Ты умер. Гарри несколько раз растерянно моргнул, а потом сказал: — Насколько я знаю, нет. С моих губ сорвался нервный смешок, который грозился в любой момент превратиться во всхлип. — Мне приснилось, — прошептала я. Трудно было осознавать, что то, что я только что увидела, было всего лишь сном. Мои воспоминания о битве были такими свежими и яркими, что сон казался реальностью. Если бы я вовремя не вмешалась, если бы я не ожила, все было бы так, как в кошмаре. — Мерлин… — Всего лишь сон, — кивнул Стайлс, а затем притянул меня к себе и откинулся обратно на свою подушку. — Все в порядке. С того момента, как я не смогла спокойно поужинать в Главном зале, прошла целая неделя. Я старалась с пониманием относиться к своему организму, следила за тем, как я себя чувствовала. Я старалась не ходить одна: рядом со мной всегда были Иззи, Луи, Гарри или Найл. Если их не было, я старалась работать в максимально уединенных местах, потому что мне было некомфортно в толпах. Гарри почти каждый вечер пил со мной чай в моем кабинете. Стайлс выдворил с территории школы всех журналистов. Сказал, что они мешают нам восстанавливать школу и фокусироваться своими попытками собрать сплетни по всем углам. Если они захотят узнать о прогрессе, Гарри устроит для них пресс-конференцию. До того момента им вход на территорию школы воспрещен. Эту неделю все шло более-менее хорошо. Да, иногда я чувствовала себя некомфортно, но мне удавалось справляться. И вот, когда я поверила, что я смогу со всем справиться, случился этот жуткий кошмар. И, раз Гарри меня разбудил, значит, в реальности я была совсем не спокойна. — Прости, — пробормотала, чувствуя, как меня почти что сметает волна стыда. Почему я не могла просто… быть в порядке? Я помотала Гарри столько нервов за шесть лет нашей совместной работы, я могла хотя бы сейчас, когда все закончилось, перестать приносить ему проблемы. — Тебе не за что извиняться, — тут же ответил он и крепче меня обнял. Я замолчала. Я не была с ним согласна. Мне казалось, что у меня был целый миллион причин для извинений. — Не только за сегодня, — добавила я. — За все. — Все? — За все, что я сделала за последние шесть лет, — пробормотала я. Я никогда не просила у него прощения. Не нормально, не конкретно. И только сейчас я поняла, насколько же это было неправильно. — Я не была… хорошим человеком. — Если уж так, то и я отличился. Мы лежали, тесно прижавшись друг к другу. Я прижималась щекой к его груди и слышала, как мерно билось его сердце. Этот звук был самым красивым на свете. — В любом случае, — сказал мужчина. — Я никогда на тебя не злился. Я хмыкнула. — В плане, я никогда на тебя не обижался. Я прекрасно знаю, как ты ко мне относишься. И мы все совершаем ошибки. Я любила Гарри и за то, каким взрослым он был. Я говорила совсем не о возрасте. Не о физическом, во всяком случае. Некоторые люди и намного старше не обладали даже толикой мудрости Гарри. — Я ее видела, — сорвалось с моих губ прежде, чем я смогла даже подумать. Я не собиралась делиться тем, что произошло после того, как в меня послали Аваду. Во-первых, потому, что я совсем не хотела об этом вспоминать. Во-вторых… По тому, как Гарри напрягся, я поняла, что до него сразу же дошло, о ком я говорила. Я понятия не имела, что происходило между мной и Гарри. Нас связывало три поцелуя и то, что сейчас мы жили в одной комнате. И все это совсем ничего не проясняло: мне то казалось, что Гарри разделял мои чувства, то я начинала думать, что он, скорее, помогал мне пережить это тяжелое время. Мне было негде жить, и поэтому он приютил меня у себя. Он позволял мне спать с ним в одной кровати, чтобы за мной было легче присматривать. В конце концов, он больше меня не касался. Не в том смысле, в котором мне хотелось бы. И я все еще не знала, что Гарри чувствовал к Лили. Да, она давно погибла. Да, она не разделяла его чувства. Но она погибла, и ее идеальный образ хранился в голове Гарри все эти годы. — Где? — наконец, выдавил он. — Когда… — я сглотнула. Я не могла сказать «когда я умерла»: слова и сами не хотели слетать с языка, и мне не хотелось это все вспоминать. — Когда он послал в меня Аваду. Гарри молчал. Его пальцы перебирали мои волосы, и это даже успокаивало. В голове пронеслось: я так давно не обновляла свою стрижку. Надо бы наведаться к парикмахеру. От стиля, созданного на шестом курсе, остались только воспоминания, и уж очень хотелось к нему вернуться. Когда-нибудь. — Я не знаю, что было дальше, но меня встретила Лили, — я вздохнула. Было странно сознаваться в том, через что я прошла. Я не собиралась. Но сейчас, когда я говорила, мне становилось легче. — Хорошо. Его голос был таким хриплым. Через что он проходил? Насколько он залечил свои раны после гибели моей сестры? Лили сказала, что Гарри разделял мои чувства. Но откуда она знала? Ее уже давно не существовало в этом мире. А вот я в нем жила. — Знаешь, — продолжила я. — Другие, может, скажут, что это все было галлюцинацией, но… Почему-то я знаю, что это было по-настоящему. Рука Гарри сместилась на мое плечо. Он вырисовывал на нем какие-то узоры большим пальцем. — Что она… сказала? — Много чего, — ответила она. — Но еще она предложила мне выбор. — Выбор? — Остаться с ней или вернуться сюда. Если раньше Гарри был напряжен, то сейчас он словно окаменел. Как бы Стайлс ко мне ни относился, вряд ли моя гибель его совсем не задела. Быть такого не могло. — Я выбрала вернуться, — сказала я. Облизнула пересохшие губы и продолжила: — Несмотря на то, что очень большая часть меня хотела остаться с ней. Я так устала. Я не могла поверить в то, что говорила это вслух. Не могла поверить в то, что я, наконец, смирилась с мыслью: последние годы мне больше хотелось умереть, чем продолжать жить. А сейчас все поменялось. — Потому что я подумала, что… — я вздохнула. — Если я не вернусь, кто тебя защитит? Я услышала, как он усмехнулся. Темнота комнаты сподвигла к искренности. Я не видела лица Стайлса, и во всех этих вещах было намного легче сознаваться. — Я как-то защищал себя сам все эти годы, — заметил он. — Тебе больше не придется делать это в одиночку, — только и ответила я.