The Score — Best Part
Чарли
Через неделю я приняла решение переместиться из библиотеки (там теперь вовсю помогал Льюис, с которым ребята так давно не виделись, что просто не могли перестать разговаривать) в кабинет Иззи. Если честно, мне больше нравилось проводить время с одним человеком, чем с целой компанией. Я бы с радостью проводила время только с Гарри, но я все еще себя отговаривала. Я приносила ему так много проблем и переживаний, что он заслуживал хотя бы часть дня не переживать обо мне. В разрушенном Хогвартсе было некомфортно находиться: каждый угол кричал, что все произошло потому, что я слишком долго соображала. Если бы до меня раньше дошло, что я крестраж, всего можно было бы избежать. Больнее всего было смотреть на кабинет Ришар. Я провела в этом кабинете очень много времени на шестом курсе. Иззи стала моей первой настоящей подругой, и мы постоянно устраивали чаепития то в ее покоях, то в ее кабинете. Я знала каждый уголок обеих комнат, помнила, где что находилось. Ришар обожала все свои места обитания. Сейчас же от кабинета Трансфигурации остались только руины. Окно выбили, и весь пол был засыпан осколками. Ничего не осталось от всех тех материалов, что Ришар собирала все первое полугодие по всей волшебной Британии, только чтобы сделать свой предмет наиболее наглядным для детей. Никаких шкафов, полочек. Даже от большинства парт остались одни щепки. — Нам это все еще разбирать, — вздохнула Ришар, которая до этого момента боялась в кабинет даже заглядывать. Сначала она помогала Гарри с планированием, потом — Томлинсону с его кабинетом. К счастью, Луи повезло больше: у него в кабинете нужно было только убраться. — С чего начнем? — я постаралась вложить в свою реплику побольше боевого духа. Мне было больно смотреть на развалины, в которые превратили Хогвартс. Из-за меня.Брось, Шарлотта.
— Сначала уберем столы и стулья, — сказала Иззи, еще раз все осматривая. — Они уже никуда не годятся. Нужно будет спросить у Гарри, не пригодятся ли столы для растопки каминов. Я покачала головой. Сколько же денег понадобится на восстановление школы… Гарри знал это и не раз упоминал. Он плохо понимал, где взять спонсоров: большое количество богатых семей, которые до этого жертвовали деньги на школу, принадлежали Пожирателям, и сейчас пропали со всех радаров. Стайлс был готов даже простить их и призвать школьников не судить детей по прошлому их родителей, но прощать попросту было некого. Все Пожиратели либо покинули страну, либо залегли на дно, и никто не знал, где их искать. Другие богатые семьи просто забрали своих детей. Сказали, что в Хогвартсе еще долго будет небезопасно. А если Гарри и сможет их убедить в том, что их отпрыскам ничего не угрожает, то в школе все равно слишком много было разрушено. Новое поколение было просто негде учить. У меня разрывалось сердце, и я была готова на все, чтобы помочь месту, которое стало для меня домом. Работа в кабинете Иззи, как и в других разрушенных частях школы, продвигалась медленно. Мы потратили добрую часть дня на то, чтобы убрать все осколки: даже при помощи заклинаний сразу все захватить не получалось. После этого мы стали потихоньку собирать уцелевшие наглядные материалы и учебники. Их было мало, но некоторые можно было восстановить. После этого мы принялись раздвигать столы и то, что от них осталось. Парты в Хогвартсе были сделаны из благородного дерева, и весили очень много. Заниматься физическим трудом мне даже нравилось. Несмотря на то, что у меня болело все тело, подобные упражнения помогали мне разгрузить мозг. Мне нужно было концентрироваться на том, что я делала: если не фокусироваться, заклинания просто не работали, и я роняла вещи, устраивала еще больший бардак. Если я обращала все свое внимание на перемещение тяжелых предметов, мне было просто некогда думать о том, что меня преследовали кошмары. Гарри будил меня около трех раз за последнюю неделю, и каждый раз я с трудом сдерживалась, чтобы только не расплакаться. Я и так приносила ему слишком много проблем. Каждый раз мне снилось, как погибали важные мне люди. Чаще всего это был Стайлс, но Иззи, Луи, Найл, Олли, Льюис и Саманта тоже погибали в моем сознании. Все — из-за того, что были связаны со мной. Даже если они просили прощения и помилования, им никто не верил. Несколько раз я просыпалась от кошмаров сама, до того, как я начинала кричать, ворочаться и будить Гарри. В таких случаях я лежала до рассвета, смотря в потолок. Я думала о том, сколько всего мне повезло не потерять во время этой войны. А еще я вспоминала, сколько всего я все-таки потеряла. Людей, возможностей, времени. Я потеряла саму себя, и я все еще не знала, что мне сделать, чтобы найти ту девушку заново. Я жила в том мире, о котором мечтала: война закончилась, Волдеморт был мертв, самые дорогие мне люди выжили, а Гарри Стайлс мне, наконец, открылся. И я все равно никогда не чувствовала себя несчастней. И меня это так бесило… Поэтому я старалась полностью отдаваться физической работе. Отчасти я ушла из библиотеки еще и потому, что там закончились тяжелые задачи. А без них я не могла. Когда мы закончили со столами, на часах пробило пять вечера. Начинался ужин в Главном зале. Судя по тому, как урчал живот у Ришар, она здорово проголодалась. Я поняла, что совсем не могла сказать то же самое. У меня создавалось такое впечатление, что я перестала чувствовать голод. Вид еды совсем не прельщал, и даже ради поддержания сил есть не хотелось. — Думаю, на сегодня все, — сказала Иззи, распрямляя спину. Я оглядела кабинет. Мне не хотелось отсюда уходить. Уход значил, что пора возвращаться в реальную жизнь, где мне существовать было еще тяжелее, чем здесь. — Да, — кивнула я. Я не собиралась никому говорить о том, насколько мне было некомфортно. Хватало того, что знал Гарри. Я не хотела, чтобы люди переживали за меня еще сильнее. Они уже напереживались, им пора было отдохнуть. Мы вышли из кабинета и направились в Главный зал. Сейчас в Хогвартсе было так много взрослых, что я находила это странным. Хогвартс всегда был пристанищем детей. Тех, кто мечтал поскорее выпуститься и вернуться в нормальный мир, тех, кому не нравилось дома и кто искал утешения где-то вдали от родителей, и тех, у кого больше не было семей. Мы шли к Главному залу, и этот путь уже стал ассоциироваться с чем-то типа пытки. Каждый раз, когда я туда заходила, я чувствовала на себе сотни взглядов. Я больше не была той странной девочкой, про которую все говорят. Теперь я была той самой девчонкой, которая спасла волшебный мир. Все на меня смотрели. Все шептались и думали, что я их не слышала. Все говорили обо мне и обсуждали меня, пристально следили за каждым моим движением, и под таким давлением мне нужно было есть, пить, общаться. Я почувствовала, как у меня сдавило грудь. Становилось трудно дышать, и я пыталась втянуть в себя как можно больше воздуха. Не получалось. К нам подошел Луи. Он положил руку на талию Иззи, поцеловал ее в щеку. Они пошли впереди меня в сторону Главного зала. — Привет, — услышала я и вздрогнула. Меня нагнал Найл и взял меня под руку. — Привет, — пробормотала я. Мой голос меня не слушался. — Все в порядке? Конечно же, Хоран услышал, что не все в порядке. В этом мире я не могла спрятаться от двух людей: Гарри и Найла. Два мужчины, которые переживали за меня больше всего. — Да, — буркнула я. Ни черта не было в порядке. Я терпеть не могла это ощущение. Я словно тонула. Мир словно бы заканчивался прямо на моих глазах, а я ведь уже побывала в загробном. Разве мне не должно было быть легче, чем остальным? Почему все так невыносимо? Найл рассказывал мне о своем опыте работы в библиотеке. Кажется, он говорил, что Олли и Льюис приносили больше разрушений, чем помощи. Я почти ничего не слышала. Я кивала в нужных местах и просто надеялась, что накатившая на меня волна ужаса скоро пройдет. Я все видела, но одновременно ничего не видела. Я слышала голоса повсюду. Чувствовала запах еды, который раньше казался таким аппетитным, а сейчас вызывал отвращение. — Саманта придумала прекрасный способ классификаци… Я развернулась. Мне было правда интересно, что происходило в жизни Найла. Но не сейчас. Сейчас я просто не могла. Я вышла из Главного зала, пытаясь не концентрироваться на том, как же плохо я себя чувствовала. Мир рушился, не успев собраться обратно.Иззи
Я стояла, прислонившись спиной к стене. Я закрыла глаза и пыталась понять, что только что произошло. Мы с Шарлоттой шли в Главный зал. Я так хотела есть, что даже плохо понимала, что происходило вокруг меня. В голове существовала только одна мысль: поесть. В какой-то момент к нам присоединились Луи и Найл. Я не видела Томлинсона весь день, и я была счастлива снова с ним встретиться. Без Луи жизнь казалась скучной. Шарлотта была моей самой близкой подругой, но с Луи я делилась всем. И он сам был моим всем. Я пошла с Луи под руку. Я думала, что Чарли как раз успеет поболтать с Найлом, обсудить, что произошло за день. Не успела я и моргнуть, как я услышала, как Найл окликает Чарли. Я обернулась и увидела, как она куда-то практически убегает. Мы все, конечно же, последовали за ней. Она заперлась в кабинете. Я даже не знала, в чьем. Заперлась, наложила на дверь кучу заклятий и не отвечала. Луи сначала хотел их все снять (а он мог), но я настояла на том, что так делать было нельзя. Чарли явно хотела побыть одна. Если мы ворвемся, мы можем сделать намного хуже. Найл переживал сильнее всех. Кажется, он думал, что сам сделал что-то не так, и что Шарлотта сорвалась из-за него. Я знала Чарли и знала, что просто так она не срывалась. Здесь явно было что-то серьезнее, и от этого мне становилось совсем не по себе. Чарли почти ничем о себе не делилась. Ее всегда волновало, как дела у других, чувствуют ли они себя хорошо, и получилось ли у них полностью восстановиться после битвы. Про свое же самочувствие она ничего не говорила. Я с неприятным чувством на душе поняла, что не обращала на это внимание до этого самого момента. Я каждый день спрашивала у Чарли, как у нее дела, и девушка всегда, улыбнувшись, переводила тему. Я была так поглощена собственными эмоциями и переживаниями, что пропускала это все мимо ушей. Сейчас мне хотелось себя побить. — Они как-то долго, — пробурчал Луи, который все еще перекладывал волшебную палочки из руки в руку. Он бесился, что я не разрешила ему снимать заклятья. Шарлотта не была маленьким ребенком. Она ничего с собой не сделает в запертом кабинете. Девушке явно было нужно побыть в одиночестве, и из нас всех врываться в него имел право только Гарри. — Кабинет на другом конце школы, — постаралась как можно спокойнее ответить я. Я отправила Найла за Гарри, а мы с Луи остались около кабинета. Вдруг Чарли все-таки выйдет сама? Я не хотела, чтобы она была одна, если все-таки решится показаться. — Ты думаешь, он поможет? — вдруг спросил Луи, поставив меня в ступор. — Кто, если не он? — удивилась я. — Гарри ей ближе всех нас. Томлинсон кивнул. Он более-менее смирился с тем, что между директором Хогвартса и девочкой, которая выжила (дважды), существовали романтические чувства. Он уже не грозился убить Гарри только за его взгляды на Чарли, но Луи все равно не был уверен, что их отношения — хорошая идея. Они со Стайлсом прошли вместе две войны, но Луи все еще помнил их школьную борьбу. Моему оборотню все еще было страшно довериться пареньку, который «воевал» с ними в школе. Томлинсону было тяжело понять, что Чарли доверяла Гарри своей жизнью. И наоборот. В коридоре послышались шаги. Поспешные. Через мгновение из-за угла появился Гарри, за ним еле-еле поспевал Найл. — Что случилось? — спросил он издалека. — Не знаю, — честно ответила я. Я догадывалась, но не хотела делиться своими догадками. Они могли быть ошибочными, и я не хотела никого нервировать попросту. Нам всем и так было нелегко. — Она просто убежала. — Что было до этого? — Гарри так пристально смотрел на меня, что мне захотелось сжаться в комочек. И как Шарлотта только его терпела столько времени? — Мы пошли ужинать, — ответил за меня Луи. Стайлс закрыл глаза и сделал глубокий вдох и выдох. Я поджала губы. — Она наложила запечатывающие заклинания, — сказала я. Меня нервировало, что мы не знали, что происходило с Грин. — Мы не стали использовать Алохомору без тебя. Стайлс кивнул. — Мне нужно, чтобы вы ушли. — Да, — согласилась я. — Конечно. Томлинсон несколько мгновений мешкался, но все-таки кивнул. Он начал отходить в сторону Найла, когда я сказала: — Гарри? — Да? — он звучал устало. А выглядел взбудоражено. — Пожалуйста, зайди ко мне, когда… разберетесь. Нам надо поговорить. Он нахмурился, но кивнул. Я давно думала, что пора об этом поговорить. Время и правда пришло.Чарли
— Чарли? — голос донесся откуда-то издалека. Я чувствовала, что словно бы находилась в каком-то темном тоннеле, из которого я никак не могла выбраться. Все вокруг казалось таким большим. Мне хотелось спрятаться. Все напоминало о том, что произошло так недавно. Все было таким всепоглощающим, что мне было трудно дышать. Я надеялась, что я оставила эти ужасные ощущения позади. Мне казалось, что моей проблемой были только ночные кошмары. Как же я ошибалась. — Чарли, я знаю, что ты там, — продолжал Стайлс. Его голос был единственным якорем, который держал меня в этом мире. До того, как я его услышала, я находилась где-то в другом измерении. Бездна засасывала меня все глубже. Но голос Гарри я узнавала всегда. — Ты мне откроешь? Я очень хотела ему открыть. Я даже не помнила, как и где оказалась. И почему заперлась. Я не могла заставить себя подняться. Единственное, чего я хотела — снова впустить Гарри в мою жизнь, дать ему решить мои проблемы. Но сейчас я не была способна даже на это. — Тогда я зайду сам. Я всхлипнула и крепче обняла свои колени. Мир вокруг существовал отдельно от меня. Перед глазами были люди, который так и жаждали поговорить о финальной битве, спросить меня, каково это было — убить Волдеморта. Как это — восстать из мертвых. А приятно ли быть спасительницей? Неприятно. Ужасно. Очень хочется забыть. Почему все и всегда лезли в мою жизнь? Почему никто в волшебной Британии не понимал, что такое — личное пространство? Почему я всегда была жертвой? — Вот ты где, — голос Стайлса теперь звучал совсем близко. Гарри обнял меня за плечи, я почувствовала тепло его тела рядом с собой. — Что случилось? Его близость была якорем. Она давала зацепиться за реальность, вернуться. — Я не могу, — сумела выдавить я. Каждое слово давалось с трудом, я не могла перестать плакать. — Они везде… они все спрашивают, я… я не могу, я начинаю все вспоминать, и… Его руки обняли меня крепче. Затем он разорвал прикосновение, но лишь на секунду: затем он обнял меня за талию и потянул на себя. Еще через мгновение я сидела у него на коленях, и я сама подалась вперед, чтобы обнять его за шею. Его руки все так же лежали на моей талии. — Я такая слабачка, — прошептала я. Эта мысль формировалась у меня в голове все это время. Я отгоняла ее от себя даже до того, как мы сбежали за крестражами. Все эти годы я раз за разом размышляла о том, что для задания убить Волдеморта выбрали самого неподходящего на свете человека. Я слишком многого боялась, слишком много нервничала. В Хогвартсе учились ребята, которые были сильнее и смелее меня. Почему не они? — Какая глупость, — сразу же ответил Гарри. — Я сломалась, — прошептала я. — Сразу же. Я сломалась и никак не могу… — Не говори глупости, — перебил меня мой бывший преподаватель. — Ты самый храбрый человек, которого я знаю. — Только не начинай, — поморщилась я. Мне надоело слышать это со всех углов. Все репортеры называли меня героиней, люди перешептывались, говорили про меня «храбрая». Но я себя такой не чувствовала. — Говорить про то, что я убила Волдеморта… Убила Волдеморта. От этих двух слов по всему телу прошла дрожь, и Стайлс это почувствовал. Он прижал меня к себе крепче. — Да причем здесь Волдеморт, — буркнул Стайлс. Его руки гладили мою спину. Я хотела быть рядом с ним вечно. — Мне плевать, кто его убил. Я бы отдал все, что угодно, чтобы это была не ты. У меня замерло сердце. Никто и никогда не говорил мне такого. Обычно мне говорили только, что на мои плечи возложили невозможное задание. Никто и никогда не заявлял, что лучше бы это был кто-нибудь еще. И эти слова было так приятно слышать… — Я говорю о том, что ты самая храбрая, потому, что ты решилась на то, чего бы я никогда в жизни не отважился сделать. Я нахмурилась. — Ты сделала первый шаг. На мгновение я забыла, как дышать, но в этот раз ощущение было даже приятным. В глубине души я знала, о чем он говорил, но не могла поверить в то, что он в этом признавался. — Что? — Ты сделала первый шаг, — повторил мужчина. — Ко мне. Я бы никогда не решился. Я не решался уже давно. Я лишь вздохнула. Стайлс, выходит, сознавался в том, что между нами все-таки что-то происходило? Я до сих пор не понимала, на какой стадии мы находились. Мы вместе жили. Он касался меня так, как ни за что бы не стал еще пару месяцев назад. Но ничего больше не происходило. Он давал мне время привыкнуть? Или я все-таки его не интересовала? Я ничего не понимала. Вокруг меня существовали только вопросы, и это сводило меня с ума. — Ничего особенного, — прошептала я. Я теребила в пальцах его свитер. — Неправда, — ответил Гарри. Несколько мгновений помолчал, а потом добавил: — Ты не обязана ходить в Главный зал, — его губы были рядом с моим ухом, он говорил тихо и успокаивающе. — Когда мы с тобой были в Лондоне, все же было нормально? Да, та вылазка была просто великолепной. Даже несмотря на то, что в пабе было много людей. Никто из них не знал, кто я, и не представлял опасности. Мне было не очень комфортно, но рядом был Гарри, и все проблемы уходили на задний план. — Да. — Тогда так и сделаем, — Гарри гладил меня по спине. — Будем есть вдвоем. Или на магловской территории. Я всхлипнула и крепче его обняла. — Я не хочу доставлять неудобства… — Прекрати, — я наконец-то смогла взглянуть на него. Я постепенно возвращалась в нормальный мир. Дышать становилось легче, я могла видеть. Я поняла, что мы сидели рядом с учительским столом — должно быть, тут Стайлс меня и нашел. — Ты прекрасно знаешь, что мне наплевать на всех в этой школе, кроме тебя. Я не стала напоминать ему, что ему не плевать на Иззи и Луи: это было не к месту. Мы и так оба знали правду. — Хорошо, — пробормотала я, отстраняясь. Стайлс смотрел на меня с таким сопереживанием, что мне стало безумно стыдно за мой срыв. — Мне понравился тот паб. — Еще бы, — ухмыльнулся он. Его улыбка была самой очаровательной на свете. Он подался вперед и оставил легкий поцелуй на моей щеке. Я всхлипнула, но улыбнулась.Иззи
Гарри пришел ко мне в одиннадцатом часу ночи. Я все еще сидела в своем кабинете: от него остались только руины, и мне очень хотелось поскорее вернуть ему нормальный облик. — Ну, как? — спросила я. Стайлс подошел к одному из двух стульев, которые мы с Грин принесли, чтобы было, где сидеть, и рухнул на него. Он выглядел таким измученным. У меня сжалось сердце. — Уснула, — сказал он. Похлопал себя по пиджаку и достал пачку сигарет. — Где вы были? — Ездили поужинать в Лондоне. Я вопросительно изогнула бровь. Стайлс вздохнул. — Она не может заходить в Главный зал. На нее сразу же все набрасываются с вопросами, с разговорами о битве. Я только замычала в ответ. До этого момента я не обращала на это внимание. Не замечала, как Чарли напрягалась каждый раз, когда к ней подходил очередной журналист или просто школьник: они все хотели знать, как себя чувствовала девочка, которая уничтожила Волдеморта. Девочке было очень тяжело. — Я думал, — Гарри вздохнул. — Что, если выгоню отсюда всех журналистов, станет лучше, — Стайлс покачал головой. — Не стало. — Что с ней вообще случилось сегодня? — Это паническая атака. Уже вторая на моем счету, не знаю, сколько она скрыла, — Гарри было больно об этом говорить. Я видела. Я слышала это в его голосе. — По ночам ей снятся кошмары. Иногда она даже кричит во сне. Я поджала губы и покачала головой. Радовало только то, что у Стайлса сработали нужные переключатели, и теперь они с Чарли жили вместе. Ей нужно, чтобы кто-то был рядом. — Я тут думала, — постаралась как можно деликатней начать я. — Что вам с Шарлоттой нужен отдых. — Что? — нахмурился Гарри. — Вы оба сильно устали, — объяснила я. — И через многое прошли. Вам нужно отвлечься. Стайлс, казалось, осмыслял сказанное. — Как ты себе это представляешь? — наконец, выдал он. — Мы тут вроде как школу перестраиваем. Я закатила глаза практически в голос. — Гарри, у нас распланированы все работы, — сказала я. — Учительский состав справится без тебя. — И что ты предлагаешь? — мужчина словно замешкался. В этот момент я задумалась, брал ли Гарри хоть раз в своей жизни отпуск. — Бери Чарли и поезжайте куда-нибудь. Минимум на месяц. — Куда? Я снова закатила глаза и откинулась на спинку стула. Мой кабинет был таким разбитым и чужим, мне хотелось работать здесь без остановки, только чтобы вернуть все, что было. — Куда хотите, — махнула рукой я. — У моей семьи есть дома много где. — При чем тут твоя семья? Почему мужики были такими идиотами? — А ты, наверное, хочешь отвезти Шарлотту в гостиницу? Кончики ушей Гарри покраснели, и он отвел взгляд. Кажется, у меня почти получилось до него достучаться. — Ты думаешь, это поможет? — Вам нужно отдохнуть, — повторила я. — Отвлечься, расслабиться. Стайлс смотрел на свои руки, закусив губу. — И, кстати, — я прищурилась. Я была почти уверена, что права. Я привыкла доставать Стайлса: только таким образом его можно было направить на правильный путь. — Отвлечься бы вам не только разговорами. Гарри уставился на меня в неверии. — Ты… Он подавился сигаретным дымом. Я никогда не видела, чтобы Стайлс давился сигаретным дымом. Это могло значить только одно: я попала в самое яблочко. — Гарри, вас никто не будет осуждать. Весь преподавательский состав в курсе, что у вас происходит. — Ничего не происходит. — Сколько еще ты будешь мне перечить? Стайлс настолько не ожидал подобного выпада с моей стороны, что он даже удивленно замолчал. Преподавательский состав уже давно заметил, что Шарлотту и Гарри связывало что-то больше, чем просто совместная работа. Каждый понял это в свое время, и почти все обсуждали вопрос со мной, чтобы понять, правильно ли они все уловили. Мадам Помфри постепенно все вычислила, потому что Гарри был тем, кто всегда встречал Шарлотту в больнице после пробуждения. Профессор Макгонагалл заметила, что именно Стайлс больше всех переживал за Чарли. Флитвик просто… догадался. Он был наблюдательным. И все говорили одно и то же: Гарри Стайлс заслуживал счастья. Он был очень хорошим человеком, которого слишком часто обижали. Ему нужен был человек, который будет ценить его. Шарлотта Грин была тем человеком. В конце концов, именно она всегда была готова защищать его в любых условиях. — Я не… — Послушай, — раздраженно выдохнула я. — Ты любишь Шарлотту… Он поморщился. Вероятно, еще даже сам себе не говорил этих слов. Что ж, тогда я его подтолкну. — А Шарлотта любит тебя. Кончики его ушей снова покраснели. Ясно, он не задумывался и об этом. — Ей тяжело, и мне кажется, что только ты можешь ей помочь. Гарри молчал, и я приняла это за хороший знак. — Перестань сопротивляться. Вам обоим это пойдет на пользу. Стайлс несколько мгновений докуривал сигарету в тишине, и я ничего не говорила. Он все обдумывал. Я ему не мешала. Обдумывать было нечего, но я не хотела его спугнуть. Я знала, что Шарлотта мне потом спасибо скажет. — Хорошо, — наконец, выдавил он. — Я поговорю с Шарлоттой.