More Than Words

Miley Cyrus — Malibu

Когда я просыпалась в Хогвартсе, у меня перед глазами была только паника. Я думала о том, что мне предстоит позавтракать в Главном зале, что было большим испытанием. Когда Гарри начал оставаться со мной в своем кабинете, я паниковала, что начну паниковать, и не смогу поесть, и он расстроится, что мне не становится лучше. Я переживала, что передо мной маячил еще один день, когда я буду молиться, чтобы со мной не заговорил никто, кроме моих друзей. Я боялась, что со мной снова станут говорить о последней битве, и что мне станет плохо. Я страшилась, что у меня вновь случится паническая атака, и что я опозорюсь перед большим количеством людей. Сейчас, когда я открыла глаза, в моей голове не было ни одной подобной мысли. Я думала только о том, как красиво весеннее солнце светило в огромное окно нашей с Гарри спальни. Потом я почувствовала руку на своей талии, и в этот раз, в отличие от самого первого, я уже не испугалась и не удивилась. Я знала, что рядом лежал Стайлс, и что по ночам он всегда меня обнимал. Мне казалось, что я уже никогда не смогу без этого уснуть. Я перевернулась на другой бок и встретилась взглядом с Гарри. Я жила с ним в одной комнате уже несколько недель, но мне удавалось увидеть его только что проснувшимся считанные разы. И в большинстве случаев я была так увлечена собственными эмоциями, которые накрывали меня со всех сторон, и которыми я никак не могла управлять, что не обращала внимание на то, что просыпалась в одной постели с Гарри Стайлсом. Сегодня я обратила на это все мое внимание. По утрам он был совсем не таким серьезным, как в остальные часы дня — еще не успел нацепить на себя маску директора Хогвартса, мужчины, который с самого раннего возраста привык решать проблемы других людей каждый день, бороться за доверие других, принимать тяжелые решения. По утрам он еще был таким сонным, что не успевал начать притворяться. Без притворства он выглядел намного младше — я даже на мгновение забыла, какая между нами была разница в возрасте. Его кудри еще не были уложены, а торчали в разные стороны. На щеках — щетина. Он улыбался. — Сегодня без кошмаров, — заметил мой бывший преподаватель. Мне все еще было тяжело поверить в то, какой длинный путь мы прошли за последние несколько недель. Еще год назад мне казалось, что мы никогда не сдвинемся с мертвой точки. Я поняла, что никогда даже не думала о том, что случится, если я просто выпущусь из Хогвартса, если Волдеморт начнет войну позднее. Что было бы тогда? Гарри бы просто сидел там, на церемонии вручения дипломов? Он бы даже не хлопал, потому что это не соответствует его имиджу. Он бы посмотрел на то, как мне вручили аттестат, а потом бы я погрузилась на «Хогвартс-экспресс» и покинула стены школы навсегда?.. Было страшно думать о таком исходе. Я бы ни за что не смогла придумать оправдания, чтобы вернуться. Стайлс сделал бы все, чтобы меня не взяли на работу в Хогвартс. Хорошо, что Волдеморт начал войну раньше. Хорошо, что это послужило последней каплей для Гарри. — Без кошмаров, — подтвердила я, чувствуя, как по моим губам расплывается ответная улыбка. Я так давно не улыбалась по утрам. — Это хорошо, — кивнул он со всей серьезностью, на которую был способен. Я захихикала. — Что? — вопросительно изогнул бровь Стайлс. — Ничего, — покачала головой я, внезапно смущаясь собственных мыслей. — Неважно. — Важно. Я закатила глаза. — Просто подумала о том, как же забавно: я живу вместе с директором Хогвартса. Стайлс несколько раз растерянно моргнул, словно до него не доходил смысл фразы. Потом он понял. И покраснел. Как я уже сказала, мы оба соревновались в том, кто кого больше смутит. С разницей лишь в том, что я никогда не делала этого намеренно. Гарри же, казалось, постоянно пытался заставить меня покраснеть. — Если бы люди знали, — наконец, ответил он. — Мы были бы на всех страницах «Пророка» до конца года. Я ухмыльнулась. — Хорошо, что они этого не знают. Гарри кивнул. — Что приготовить тебе на завтрак? — спросил он, меняя тему. — Что хочешь, — ответила я. Гарри вылез из кровати, и мой взгляд сфокусировался на его фигуре — он спал в достаточно облегающей футболке, и я могла видеть все его мускулы. Мой взгляд опустился на его зад. Достаточно привлекательный зад. Который мне хотелось бы увидеть без белья. Я глубоко покраснела и отвела взгляд. Мне было некомфортно от того, в какую сторону устремлялись мои мысли. Стайлс отправился на кухню, чтобы приготовить нам еду, а я еще некоторое время валялась в кровати, давая себе возможность насладиться спокойствием. Мне казалось, что такого шанса у меня никогда в жизни не было — сначала меня с утра пораньше поднимали Дурсли, чтобы я их обслуживала, потом школа, потом война с Волдемортом… И вот, все было позади. Больше никаких битв и соревнований. Впереди было будущее, о котором я ничего не знала, но я совершенно точно хотела с ним познакомиться. На завтрак Стайлс приготовил нам вафли с яйцами пашот и безумно вкусный кофе — я поняла, что раньше никогда не пробовала кофе, который приготовил именно он. И этот вариант напитка мне совсем не показался противным. — Какие у нас планы? — спросила я. Несмотря на то, что я была безумно рада, что нас с Гарри оставили в покое, и теперь мы могли проводить время так, как хотели, я понятия не имела, как я хотела проводить время. — Хм, — Стайлс сделал глоток кофе и посмотрел в окно. Сегодня было облачно и достаточно прохладно. Вид из окна, впрочем, все равно захватывал дыхание. — Для начала — сходим в магазин, — ответил мужчина. — Тебе, насколько я помню, нужно обновить гардероб. Я снова покраснела, потому что с утра я прошлась по всем вещам, которые Ришар сложила в мой чемодан, и обнаружила, что повседневная одежда там была ненамного приличнее, чем та, которую она подготовила на ночь. Поэтому я одолжила у Гарри еще и свитер. Джинсы у меня были свои. — Хорошо, — кивнула я, не спросив, что он планировал делать дальше. Почему-то мне казалось, что его ответ смутит меня только больше. Так я оказалась в магазине одежды в центре Мюнхена. Магазин был огромным — два этажа, гигантские залы, сотни вешалок с тысячами вещей на них. И еще больше людей, которые рылись среди вешалок, подбирали себе одежду, обсуждали, что им пойдет, а что — нет. Я решительным шагом направилась к отделу с бельем — варианты Ришар, конечно, были соблазнительными, но я не была уверена, что, даже когда мы с Гарри перейдем последнюю грань в наших отношениях, мне хватит уверенности такое носить. Слишком много кружев, слишком мало прикрытия. Я к такому не привыкла. Когда я выбрала себе несколько наборов белья, у меня словно гора с плеч упала. Мне больше не казалось, что на меня давили. Не поймите меня неправильно: я очень хотела близости с Гарри. И я не могла дождаться, когда это случится. Но в то же время мне совсем не нравилось, что Иззи решила за меня, во что мне одеваться и как, не дав мне выбора. Та одежда, которую она выбрала, не была моей. А я хотела быть самой собой. Я огляделась, пытаясь найти Гарри: все, что мне было нужно, я взяла, оставалось только схватить парочку свитшотов, и можно было выдвигаться. Свой размер я знала, мешковатую одежду носила большую часть своей жизни, так что примерка мне не требовалась. — Я почти все, — сообщила я, подходя к Стайлсу, и тот подскочил от испуга. — Ты чего? — Ничего, — пробурчал мужчина в ответ, и только в тот момент я заметила, что в руках он держал что-то кожаное на вешалке. Он попытался повесить это обратно, когда я спросила: — А это что? Гарри открыл рот, и тогда я осознала, что стояли мы в женском отделе, а значит, себе одежду он подобрать не мог. Я перевела взгляд на вешалку в его руке и поняла, что он держал в руках длинную юбку черного цвета. Кожаную. — Это мне? — спросила я. Гарри отвел взгляд и что-то пробормотал. Что-то, похожее на «да, но…», а потом набор непонятных мне звуков. Я улыбнулась. Смущающийся Гарри раз за разом растапливал мое сердце. Я готова была смотреть на него таким вечность. Я все больше и больше видела его настоящим. Таким, каким он не мог быть все эти годы. — Ты хочешь, чтобы я ее примерила? — я указала на юбку. Я редко носила юбки, потому что мне в них было некомфортно. Мне всегда казалось, что платья и юбки были созданы для кого-то более женственного, чем я. Иззи и Саманта например: они были такими грациозными, ухоженными, плавными, словно кошки. В моей голове, именно такие люди и должны были носить юбки. Когда такие девушки надевали платья, мир вокруг словно бы замирал. Все смотрели только на них. Они носили такое словно королевы. Когда я надевала платье, мне казалось, что я посягаю на то, что мне не принадлежит. Казалось, что все на меня смотрят, но только потому, что насмехаются: и как эта дурочка только додумалась надеть подобное? Ходила бы дальше в мешковатой одежде и не выделялась. Гарри посмотрел на меня с некоторой неуверенностью, а потом пробормотал: — Да. Я ухмыльнулась. Я чувствовала себя как обманщица в платьях. Но если Гарри Стайлс хотел, чтобы я надела юбку для него, я была готова на все. — Что-нибудь еще? — спросила я с глупой улыбкой на лице. Все это не только забавляло (кто бы мог подумать, что Гарри Стайлс умел смущаться?), но и делало меня безумно счастливой. Только я видела его таким. Только для меня он открывался с новых сторон. Это было самым настоящим подарком, который я не была уверена, что заслужила. — Чтобы мне померить? Гарри снова озадаченно моргнул. Он был таким очаровательным, когда растерян. — Серьезно? — Ну, я же пришла сюда выбрать одежду, — кивнула я. — Что-нибудь еще видел, что мне бы подошло? — Сейчас вернусь. Я почти что рассмеялась в голос. Я не помнила последний раз, когда я чувствовала себя такой счастливой. Кажется, я никогда и не была такой счастливой. Гарри вернулся через несколько минут с еще несколькими вешалками. Я кивнула и направилась к примерочным. Подумала и позвала его за собой. Гарри вопросительно изогнул бровь. Я пожала плечами: — Мне нужно будет мнение. Так странно было жить обычной магловской жизнью вместе с Гарри Стайлсом. Он никогда не ассоциировался ни с чем обычным, но сейчас, когда это все происходило, оно казалось таким естественным. Я зашла в кабинку, оставив Гарри за шторкой, повесила вешалки и начала переодеваться. Ты в одном белье рядом с Гарри Стайлсом, но он тебя не видит, — прошептало мое сознание, которое все пыталось подкидывать мне какие-то неприличные образы. Я покраснела, и мне мгновенно стало жарко. Я остановилась, чтобы сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, попытаться себя успокоить. Я присмотрелась к одежде, которую Гарри для меня выбрал: длинная черная кожаная юбка с высоким разрезом на правой стороне, белая блузка оверсайз с кармашком на груди, черный пиджак. Я так не одевалась, но сейчас, когда я смотрела на подобранные мне вещи, я понимала, что могу себя в них видеть. Я начала неспешно переодеваться. Кровь стучала в ушах. Гарри Стайлс превращал даже самый обычный поход в магазин в моей жизни во что-то волшебное. Я переоделась и посмотрела на себя в зеркало. Как правило, мне совсем не нравилось то, что я видела в отражении. Даже с тех пор, как я поменяла имидж, и мне стало комфортнее в собственном теле, я не очень любила смотреться на себя в зеркало. Может, сказывалось то, что я всегда была объектом всеобщего внимания и критики, может, что-то еще, но мне всегда казалось, что со мной что-то не так. То я бы с радостью сбросила пару килограммов, то активнее занялась бы спортом, то моя кожа казалась мне слишком бледной, то черты лица слишком неправильными. Я каждый раз вспоминала, какой красивой была моя сестра, и от этого становилось только тяжелее — я никогда не смогу догнать Лили Грин. С этими мыслями я ничего не могла сделать. Сколько бы ни переодевалась и ни перекрашивалась — мои комплексы оставались рядом со мной. За любым слоем макияжа была все та же Шарлотта Грин, которая не хотела себя видеть. Сейчас, когда я стояла в примерочной в одежде, которую для меня выбрал Гарри, что-то словно поменялось. Мне нравилось мое отражение. Одежда, которую для меня подобрали, была совсем не такой, какую я носила, но она смотрелась на мне так, словно была приготовлена прямо для меня. Надо показать Гарри, — пронеслось в голове. В конце концов, выбор был его. Если не одобрит, покупать смысла нет. Пару мгновений мне было очень страшно выходить из примерочной — что, если мне всего лишь показалось, что мне идет одежда? Что, если на самом деле я выгляжу как клоун? Потом я подумала: если уж кого-то и не стесняться, так это Стайлса. Мы с ним прошли через огонь и воду. Он видел меня в миллионах разных состояний, большинство из которых были совсем для меня не выгодными. И, несмотря на все это, он все равно сказал, что я ему нравилась. — Как тебе? — я отодвинула шторку, предварительно сделав пару глубоких вдохов. Надеялась, что это поможет успокоить мои нервы. Сначала наши взгляды с Гарри встретились, а потом он отошел на шаг, чтобы рассмотреть мой наряд. То ли мне показалось, то ли в следующую секунду его взгляд словно бы затуманился и потемнел. У меня по всему телу прошла дрожь. Эйден никогда на меня так не смотрел, — пронеслось в голове, потому что я все еще продолжала глупо сравнивать Байерса и Стайлса. У меня не было никаких чувств к Эйдену (кроме, разве что, неприязни), но он был моим каким-никаким первым парнем. С ним было столько всего не так, но понимала я это только сейчас. — Очень красиво, — пробормотал Гарри таким хриплым голосом, что я резко втянула в себя воздух. Мужчина быстро посмотрел по сторонам, словно проверяя, что вокруг никого не было, а потом так же быстро зашел со мной в кабинку. — Что… — начала я, но не договорила. Во-первых, я даже не знала, какой вопрос задаю. Во-вторых, мне все равно не дали договорить: в считанные секунды Гарри положил ладони на мои щеки и притянул меня к себе для поцелуя. Как только его губы коснулись моих, мне показалось, что весь мир остановился. Я все еще не могла привыкнуть к тому, что Гарри Стайлс меня целовал. Он прикусил мою нижнюю губу, и я еле слышно замычала. Нужно помнить, что мы не наедине, а в магазине. Нас в любой момент могут выгнать отсюда. Хотелось наплевать на все правила. Я с готовностью отвечала на все его поцелуи, с трудом осознавая, кто я, и что происходило вокруг. Близость Гарри заставляла меня забыть все. Гарри прижался ко мне сильнее, и я оказалась зажатой между ним и зеркалом. Его руки лежали на моей талии и обнимали меня так крепко, что я бы никуда не сбежала, даже если бы захотела. Но я, конечно же, этого совсем не хотела. Я хотела раствориться в этом человеке. Гарри убрал одну руку с моей талии, только чтобы провести ладонью по моей шее, а затем — запустить пальцы в мои волосы. Он слегка повернул мою голову, чтобы углубить поцелуй, и я почувствовала, как начала дрожать в его руках. Одно прикосновение. Одно его прикосновение заставляло меня сходить с ума. Что будет, если мы перейдем на новый уровень в наших отношениях? Гарри отстранился, но только чтобы оставить несколько поцелуев на моей щеке, челюсти и шеи. Моя пальцы непроизвольно схватились за его волосы. Мне давно было интересно, какими его кудри были на ощупь. Мягкими. Почти что шелковистыми. — Тебе очень идет, — пробубнил Стайлс, останавливая свою пытку. Я бы хотела, чтобы она продолжалась вечность, но мы были в магазине. Так нельзя. Мы оба тяжело дышали. Гарри все так же стоял ко мне близко, и я чувствовала его дыхание на моей щеке. Его глаза потемнели. От желания? — подумала я и покраснела. Хотя, быть может, я и так была раскрасневшейся. — Спасибо, — ответила я севшим голосом. Я повернулась к зеркалу и обнаружила, что волосы у меня теперь стояли дыбом. Гарри же выглядел просто прекрасно. Я поджала губы. — Что? — усмехнулся мужчина. Выглядел он так самодовольно, что я могла легко забыть о том, как хорошо мне было с ним всего пару мгновений назад, и захотеть ударить его прямо по самодовольному лицу. — Ты выглядишь идеально. — И это тебя злит, потому что…? — Потому что посмотри, что ты со мной сделал! — я указала на свое отражение. Одежда, быть может, мне и шла, но вот на голове у меня теперь был бардак, а сама одежда помялась так, что я забыла, как выглядела до визита Стайлса в примерочную. — Меня все устраивает, — ухмыльнулся он и положил руку на мою талию. У меня по всему телу прошла дрожь, и ухмылка моего бывшего преподавателя стала шире. Ему нравилось, что я так реагировала. — Я бы на тебя такую смотрел часами. И подмигнул моему отражению. Я побагровела. — Переодевайся, — мужчина наклонился и оставил поцелуй на моей макушке. — Буду снаружи. С этими словами он вышел из кабинки, оставив меня наедине с моими мыслями. Впрочем, я все равно не могла уцепиться ни за одну из них. Мы провели остаток дня, прогуливаясь по Мюнхену и рассматривая центр: решили сегодня не заходить ни в какие музеи, только посмотреть на них с улицы, решить, куда нам хотелось бы пойти в первую очередь. Мюнхен сильно отличался от Лондона: в то время как столица Великобритании по большей части была выполнена в серо-бело-коричневых тонах, которые разбавлялись красными пятнами в виде почтовых ящиков, телефонных будок и двухэтажных автобусов, Мюнхен пестрил самыми разными цветами, сочетал в себе разные стили. Гарри уже бывал в Мюнхене раньше, а потому сейчас разбрасывался фактами: «Новая ратуша похожа на старую, а старая — на новую», «С этой башни много кто пытался сброситься», «В этой церкви, говорят, побывал дьявол». Мне нравилось его слушать. Я любила звук его голоса, и мне было все равно, о чем конкретно он говорил. Главное, чтобы не замолкал. И чтобы продолжал рассказывать только мне. В какой-то момент, пока мы ждали, чтобы часы на Новой ратуше пробили новый час и часовой механизм начал показывать представление, Гарри скрылся, попросив меня подождать. Когда он вернулся, в руках он держал очень красивый букет цветов, который он протянул мне, широко улыбаясь. Я густо покраснела, заметив, как на меня уставились девушки, стоявшие вокруг. Они тоже были со своими вторыми половинками (Мерлин, я что, только что назвала Гарри своей второй половинкой?), но таких подарков ни у кого не было. — Спасибо, — прошептала я в ту же секунду, что часы пробили три часа дня. Все достали телефоны и начали снимать танец, который исполняли часовые фигурки. — Для тебя — все, что угодно, — ухмыльнулся Гарри, обнимая меня за талию и прижимая ближе к себе. Я смотрела на него, практически не отрываясь. Гарри был таким красивым: кудри растрепанны, но при этом красиво лежат, на лице — солнцезащитные очки, придающие ему еще больше загадочности. Он был одет в свой привычный черный, и я только сейчас понимала, как же сильно ему шел этот цвет. Я не могла представить Гарри в чем-то еще. Я никогда бы не подумала, что Гарри Стайлс мог и хотел быть романтиком, но выходило у него очень хорошо. Когда Гарри сказал мне, что мы проведем вместе целый месяц, я начала переживать из-за того, что мы никогда не проводили так много времени наедине. Все эти годы наше общение было ограничено отработками и дополнительными занятиями. Иногда — собраниями Ордена феникса. Во всех этих случаях, как правило, у нас была повестка, цель, которой мы придерживались, и, следовательно, нам было, о чем поговорить. Но как проводить друг с другом двадцать четыре часа семь дней в неделю? Я зря переживала. Потому что общение с Гарри шло так, словно мы уже миллион лет проводили все время друг с другом. Рядом со Стайлсом мне было комфортно даже молчать. Когда мы вернулись домой, Стайлс сказал, что хочет немного почитать (мы наткнулись на волшебный магазин, и Гарри купил себе там какой-то том по Зельеварению. Мне всегда казалось, что мужчина уже знает все, что можно, о своем предмете, но я ошибалась), и я кивнула. Он остался на диване в гостиной, а я пошла еще раз обследовать дом. Сейчас, когда прошла первоначальная тревога от переезда (и войны, — подсказало мое сознание), дом исследовать стало интереснее. Особенно мое внимание привлекла библиотека, потому что я очень любила читать. В комнате, все четыре стены которой были от пола и до потолка уставлены книгами, Ришар и ее родители собрали целую коллекцию: здесь была и французская, и английская, и даже русская классика, современные любовные романы и детективы наряду с заслужившими международное признание романами. Были учебники магии, по которым мы учились в Хогвартсе (интересно, по какой программе занималась Иззи в Шармбаттоне?), а также — первые издания многих из них. Семья Иззи любила читать, и это было заметно. С одной стороны, мне очень хотелось что-нибудь почитать. Я даже попыталась выбрать себе книгу, но потом я поняла, что я еще недостаточно отдохнула. Мне не хотелось тратить силы на чтение. Я знала, что, если не хотела даже читать, мне действительно нужен был отдых. Я спустилась обратно на первый этаж, где Стайлс завороженно вчитывался в новые научные статьи о Зельеварении. Ботаник, — усмехнулась про себя я. Мне нравилось увлечение Стайлса своей работой. Это придавало ему шарма. — Можно я полежу с тобой? — вырвалось у меня прежде, чем я успела обдумать собственную идею. Гарри смотрелся так уютно на диване с пледом и книгой. Мне хотелось быть частью этой картины. Стайлс оторвался от чтения и посмотрел на меня, нахмурившись. Я смутилась: — Я не буду мешать. Просто полежу рядом. Мне все равно больше нечем заняться. Гарри улыбнулся. — Ты мне точно не помешаешь. С этими словами он приподнял плед, приглашая меня к нему присоединиться. У меня по губам растянулась улыбка, и я почувствовала, как у меня краснеют щеки. Я легла рядом со Стайлсом и положила голову ему на грудь. Мужчина закрыл нас обоих пледом (дом еще не до конца прогрелся, и к вечеру в нем становилось прохладно. Погода в Германии пока что не превратилась в теплую) и вернулся к чтению. Я слышала, как билось его сердце. Ощущение было похоже на то, которое я испытывала, касаясь кольца на моем безымянном пальце. Но то, что я слышала и ощущала сейчас, было в разы сильнее и приятнее. Я улыбнулась и обняла Стайлса за талию. Я услышала, как он втянул в себя воздух и на мгновение напрягся — мы оба еще не привыкли к тому, что могли касаться друг друга в любой момент, но потом он расслабился и, кажется, продолжил читать. Я закрыла глаза и улыбнулась. Я чувствовала себя счастливой.