Taylor Swift — Love Story
Я смотрелась на себя в зеркало и не могла поверить в то, что видела. Платье, которое Ришар заказала мне где-то в Париже специально для сегодняшнего вечера, было просто неподражаемым. Телесного цвета, из тонкого, но плотного кружева, покрытое кружевными цветами красновато-оранжевого цвета, как Гриффиндор. Словно этот узор стал частью моей кожи. Платье облегало мое тело, и обычно такие фасоны я не носила. Стеснялась своей фигуры, думала, что все на меня таращатся и осуждают. Я и сегодня, когда его надела, запереживала, что переоценила себя и свои возможности. Но потом в комнату зашел Гарри и увидел меня в этом платье. Его взгляд кричал громче каких-либо слов. Я поняла, что Иззи все-таки не ошиблась с фасоном. Я вздохнула. Сегодняшний вечер будет особенным.— Чарли? — Гарри смотрел на меня с некоторой нерешительностью. Мы сидели на веранде паба где-то в Ист-Энде. Люди вокруг были заняты обсуждением своей работы, так что на странную парочку в дальнем углу никто не обращал внимание. Ни на то, что у нас была очень большая разница в возрасте, ни на то, что мы обсуждали магию. — Да? — я глотнула еще сидра. — Ты… я… — он запнулся. Сделал глоток эля. Я нахмурилась. Что это он? — Мы откроем Хогвартс для детей первого сентября. Я кивнула. Про планы комитета по восстановлению школы я все знала. — И Ришар считает, что нам необходимо провести официальное празднование. Заявить на всю страну и весь мир, что мы готовы начать снова. Я несколько раз озадаченно моргнула. Иззи была права: сейчас без гласности никуда. Чтобы заявить и показать всем, что Хогвартс был готов работать в прежнем режиме, нужно было закатить вечеринку. — И Ришар считает, что очень сильным ходом было бы, если бы на бал по случаю открытия школы пришла ты. Я замерла. Поняла, к чему он клонил. Гарри вдруг затараторил: — Я ни на чем не настаиваю. Празднование будет поделено на две части. Если ты хочешь, ты можешь со мной пойти на основную часть. Мы просто все там произнесем речи. Тебе ничего говорить не придется, просто постоять. Если ты захочешь остаться на бал, мы останемся. Нет — не останемся. А если вообще не захочешь идти — тоже не проблема. Я произнесу свою речь и сразу уйду. И мы с тобой поедем, куда захочешь, я… — Я хочу пойти на бал. Гарри распахнул рот, судя по всему, не зная, что сказать. Видимо, он думал, что меня придется дольше уговаривать. — Но при одном условии. Гарри кивнул. Его взгляд ни на мгновение не отрывался от моего лица. Мужчина пытался понять, каким будет мой следующий ход. Пытался определить, как я себя чувствовала в этот момент, не скрывала ли я чего-то. — Мы пойдем как пара. Когда я это сказала, я сразу же почувствовала себя неловко. Кто я была такая, чтобы ставить Гарри Стайлсу условия? Мы с ним оба прошли через такое количество трудностей, что уже давно стало ясно: Гарри было виднее, как лучше поступить. У него лучше получалось мыслить рационально. — Конечно, — кивнул Гарри. — Как еще? Настал мой черед распахивать рот. — Погоди, ты серьезно? — Ты что, думала, что я поведу тебя туда просто так? Как ты себе это представляешь? — Я… — я замялась. — Я думала, что, может, ты все-таки не захочешь все так афишировать и… — О, Грин, — он закатил глаза. — Если ты пойдешь на бал, то ты пойдешь туда со мной. Никак иначе. Если ты придешь без официальной второй половинки, на тебе сразу же повиснут все гости. — Что? — не поняла я. — Красивая девушка, которая спасла весь волшебный мир? Одинокая? Тебя на части порвут желающие потанцевать. Я несколько раз озадаченно моргнула. Потом поняла. Захихикала и спросила: — Ты что, ревнуешь? — Ты сомневаешься? Я рассмеялась. Гарри улыбнулся. В нем не было никакой агрессивности, никаких попыток стать собственником. Он прекрасно знал, что я принадлежала только ему. Я уже давно поняла, что это взаимно. Но я бы тоже не хотела смотреть на то, как различные гостьи наперебой приглашают на танец молодого директора Хогвартса, который своей двойной игрой помогал спасти волшебный мир. — Ты готов заявить на весь мир, что мы вместе? — А ты пойдешь на бал? — Пойду. — Готов. Я ухмыльнулась.
— Ты такая красивая в этом платье. Это вообще легально? — голос Гарри заставил меня всю покрыться мурашками. Мужчина стоял у меня за спиной, и я видела его в зеркало. Стайлс уже переоделся в строгий черный костюм. На белой рубашке красовался галстук, который Ришар тоже где-то сделала на заказ: с эмблемами всех факультетов Хогвартса. Чтобы показать, что выпускник и бывший декан Слизерина не выделял никого. Для него все были равны. Что, конечно же, было неправдой. За Слизерин он был готов умереть. За Гриффиндор? Вряд ли. Иззи очень серьезно подошла к организации мероприятия. Было видно, что для нее подобные занятия были только в радость. — От красавца и слышу, — ухмыльнулась я, поворачиваясь к моему парню. Гарри подошел ближе, положил руки мне на талию и притянул к себе для поцелуя. Иногда мне все еще было тяжело поверить в то, что еще каких-то жалких пару месяцев назад мы с ним боялись друг к другу подойти. Оба считали, что будет лучше, если мы не будем нагружать друг друга чувствами. А сейчас я не могла без него жить. — Ты все еще можешь отказаться, — заметил Гарри, отстраняясь. — Я уже сказала: я не хочу, — повторила я. Все репортеры и гости, приглашенные на мероприятие, знали: Шарлотта Грин на праздновании будет. К ней можно подходить. Можно даже разговаривать. Но любая попытка обсудить финальную битву или Волдеморта караться будет сразу. Таких гостей попросят незамедлительно удалиться с празднования. Это был праздник, а не место воспоминаний о тяжелых временах. Пусть прошлое останется в прошлом. Перед нами — светлое будущее. Так Иззи Ришар и написала во всех приглашениях, которые они с Гарри составляли чуть ли не неделю, пытаясь подобрать правильные формулировки. Бал открывала официальная часть. Она, как и сам бал, проходила в Главном зале. Когда мы заходили в зал, Гарри держал меня за руку. Я слышала, как со всех сторон щелкали камеры репортеров. Они не могли не заметить, как близко к девочке, которая выжила, находился новоиспеченный директор Хогвартса. Это было наше первое, пускай и негласное, заявление. Весь преподавательский состав (и я) стоял на будущей сцене, где предстояло играть музыкальной группе. Те, кто хотел, произносили речь. Но первое и главное слово, конечно же, досталось Гарри Стайлсу: — Я хотел бы поблагодарить всех, кто пришел сегодня отпраздновать с нами открытие школы. Последний год был тяжелым для всего волшебного мира, но в особенности — для Хогвартса. В стенах этой древней школы располагался главный очаг борьбы. В противостоянии самому ужасному волшебнику в истории мира объединились все, несмотря на возраст, происхождение, опыт. Школьники, преподаватели, все работали вместе, слаженно, пытаясь подкосить новый режим, который, к счастью, так и не смог укорениться. Все начали хлопать. Я видела, что многие поглядывали на державшихся особняком Саманту, Найла, Льюиса и Олли. Всем было прекрасно известно, что эта четверка была самой приближенной к Шарлотте Грин. Именно они заправляли всеми восстаниями в школе, пока меня здесь не было. — Мы прошли огромный пусть. Проделали огромную работу. Сегодняшний вечер — чествование всех, кто боролся за добро. Всех, кто пал во время битвы, сражаясь за эту школу и то, символом чего она стала — свободного мира волшебников. Это чествование тех, кто бросил все свои силы на то, чтобы вернуть юным волшебникам возможность учиться. А также это праздник в честь Шарлотты Грин. У меня по всему телу прошли мурашки. Мне до сих пор было нехорошо, когда мое имя упоминали при широкой публике. Мне хотелось спрятаться. Я желала, чтобы обо мне как можно быстрее забыли. Я хотела жить обычной жизнью. — Шарлотты Грин — девушки, которая бессчетное количество раз жертвовала своей жизнью для того, чтобы остальные могли жить в мире. Все снова залились аплодисментами. И в первый раз с момента финальной битвы такое внимание ко мне не казалось мне опасным, враждебным. Сегодня все и правда собрались, чтобы радоваться и праздновать. Кто-то еще произносил речи. Кажется, профессора Макгонагалл, Флитвик и Спраут. Луи и Иззи решили просто стоять и улыбаться. В конце концов, они не так давно работали на благо Хогвартса, и с этой школой их связывали только мы с Гарри, а не какие-то личные переживания. После всех речей Стайлс поднял тост за Хогварт. Толпа, смотревшая на нас и ни на секунду не сводившая с нас взгляды, подняла в ответ свои бокалы шампанского и откликнулась гулким «За Хогвартс!». Гарри помог мне спуститься со сцены, снова держа за руку. Я снова слышала, как нас со всех сторон фотографировали. Несмотря на то, что в обычное время такое меня уж очень нервировало, сейчас я концентрировала все свое внимание на Стайлсе. И мне действительно больше никто не был нужен. После этого начался бал. Бал открывали танцем пары преподавателей и почетных гостей (таких, как мои друзья, например — люди, которые сыграли особую роль в ходе войны с Волдемортом). И мы с Гарри, конечно же, находились в самом центре: где еще должен танцевать директор Хогвартса с девушкой, которая своими руками убила Волдеморта? Я переживала, что меня будет напрягать внимание со стороны других, но сейчас, когда мы со Стайлсом кружили по танцполу, мне было совсем наплевать на всех. Меня волновало только то, что я танцевала со своим самым любимым человеком, который больше не страшился наших отношений, даже несмотря на то, что они оставались крайне противоречивыми. Он не только не страшился наших отношений, но и кричал о них на весь мир: и тем, что пришел со мной за руку, и тем, как низко его рука лежала на моей талии во время танца, как близко он прижимал меня к себе. Если бы я танцевала с ним как девочка, которая выжила, могла бы танцевать со своим давним соратником и недавним директором, мы бы не касались друг друга так. Меня волновало и то, что я сейчас могла праздновать в компании близких. Они все были целы и невредимы. Во всяком случае, настолько невредимы, насколько того позволяло то, через что мы прошли: да, огромное количество психологических травм. Да, кошмары пока что преследуют по пятам. Да, нам всем понадобится время, чтобы восстановиться после ужасов, через которые мы прошли. Но все живы. Мы с Гарри протанцевали три или четыре песни. Если честно, я сбилась со счета, и я даже не пыталась следить: я просто наслаждалась временем со Стайлсом. — Как ты? — спросил мужчина, внимательно меня разглядывая. — Замечательно, — ухмыльнулась я. И я не врала. Я столько лет автоматически отвечала «все хорошо», когда люди интересовались, как у меня дела, что было странно понимать, что сейчас я не врала. — Ты произнес очень красивую речь. Гарри пожал плечами. Он не отрывал от меня взгляда. В зале было очень много красивых репортерш. Они были старше меня, выглядели намного лучше, но Стайлс на них даже не смотрел. Для него существовала только я. Я же жила в раю. — Я не знала, что ты на такое способен, — ухмыльнулась я. — Я написал речь, дал Ришар, она все зачеркнула и написала по-своему. Я расхохоталась. Это было уже больше похоже на Гарри Стайлса, к которому я привыкла. Но за последние месяцы я поняла еще и то, что он часто занижал свои достижения. Я знала, что, скорее всего, Иззи просто поправила пару слов. Остальная речь полностью принадлежала Гарри, он просто не любил признавать такое. После пяти танцев мы отошли к столу с напитками и едой. Стол заполнялся новыми порциями самостоятельно. Мы со Стайлсом взяли по бокалу шампанского, и на их местах тут же появились новые, нетронутые. — Хороший бал, — сказала я. С моих губ не сходила улыбка. Все казалось таким комфортным, домашним. Как начало чего-то нового и прекрасного. — Неплохой, — кивнул Стайлс. — Чарли! — к нам подошли Найл и Саманта. За ними подоспели Олли и Льюис. До этого момента я много раз их видела, но шанс поговорить не представился. Сейчас я подошла к каждому, обняла и поцеловала в щеку. — Шарлотта, ты такая красотка, — присвистнула Саманта. Она заставила меня покрутиться на месте, и я сделала это с радостью, как-то даже глупо хихикая. — Скажи? — подошла к нам Иззи. За ней по пятам следовал Луи. Я заметила, что Стайлс и Томлинсон обменялись какими-то недовольными взглядами. Что-то типа: «ох уж эти девушки». Поразительно, как эти двое сблизились за два года. — Я ей его на заказ делала, получилось идеально! — А кто шил? — глаза Сэм сразу же загорелись, и они с Иззи пустились в обсуждения. Я мгновенно отключилась от разговора: меня одежда и ее особенности никогда не интересовали. То есть, да, мне нравилось выглядеть красиво и привлекательно, особенно сейчас, когда на меня обращал внимание Гарри. Я хотела быть красивой для него, но я ненавидела шоппинг и процесс подбора одежды. Мне больше нравилось, когда это за меня делала Ришар. Она, казалось, была совсем не против. Олли откашлялся, и я обратила внимание на него. Найл смотрел на меня, хитро ухмыляясь, что-то типа: «ты только смотри, что сейчас будет». Я нахмурилась. — Эм… — протянул Олли, и Гарри обратил на него внимание. В секунду Олли и Льюис выпрямили спины, словно солдаты, которым приказали построиться. — Это, значит, выходит, вы теперь с Шарлоттой?.. Я почувствовала, как у меня загорелись щеки. Гарри поджал губы. Томлинсон хрюкнул в свой бокал шампанского. — Выходит, что да, — ответил Гарри. Его голос из дружественного преобразовался в голос преподавателя Зельеварения за жалкую секунду. Мне стало смешно. Олли и Льюис по-деловому кивнули. Было заметно, что им было очень некомфортно общаться с Гарри. В нашей компании было принято приводить своих вторых половинок, дружить с ними — в конце концов, я же даже Эйдена пыталась вписать в компанию. Гарри Стайлс был совсем другой песней. Я не пыталась познакомить его с друзьями. Я бы и не стала требовать от них, чтобы они с ним общались. Уровни разные. Но мои друзья-дураки, казалось, решили взять все в свои руки. Возможно, таким образом они пытались продемонстрировать, что принимали и одобряли мой выбор. Может, они были просто идиотами и ничего такого глубокого не придумывали. Но я достаточно долго знала Найла, чтобы по выражению его лица понять, что он пытался отговорить Олли и Льюиса, но они не послушались. — Нам, выходит, — подал голос Льюис. — Теперь к тебе на «ты» и по имени обращаться, да, Гарри? Я бросила взгляд на Сэм. Она стояла, зажмурившись. Иззи крепко сжала губы. Пыталась не расхохотаться. У Луи от беззвучного смеха тряслись плечи. Гарри даже в лице не изменился. Передо мной словно стоял все тот же преподаватель Зельеварения, который так плохо отнесся ко мне в сентябре моего первого курса. — Для вас я «директор Стайлс», мистер Мерс, мистер Капальди, — кивнул каждому из них Гарри, продолжая выглядеть так, словно его оскорбляло одно присутствие моих друзей. Найл зашелся смехом. — А… — растерялся Льюис. Молодой человек густо покраснел, и на мгновение мне даже стало его жаль. Но только на мгновение: в конце концов, они сами полезли. — Хорошо. — Гарри просто шутит, — влезла Иззи, и я вопросительно приподняла брови. Стайлс перевел на нее взгляд, полный холода. Этот мужчина умел отпугивать, когда хотел. Подумать только, что еще пару лет назад я верила, что все его взгляды — это искренняя неприязнь, а не талантливая актерская игра, обусловленная нелюдимостью Стайлса. Заиграла новая песня. Иззи сообщила, что она ее любимая, схватила Гарри за руку (грозный взгляд моего мужчины мгновенно сменился на полный ужаса) и утащила его танцевать. Луи продолжал хихикать в свой бокал шампанского. Мужчина прекрасно знал, на что была способна его возлюбленная. Кажется, он радовался, что сегодня огромная личность Иззи Ришар была не только его проблемой. — Меня теперь проклянут? — вдруг пискнул Льюис, и все обратили внимание на него. — За что? — не поняла я. — За то, что неуважительно себя повел с твоим парнем, — промямлил мой друг. По моему лицу расплылась улыбка. — Мерлин, а нам ведь с ним еще год учиться, — Найл. Я прыснула. Все мои друзья решили еще раз пойти на седьмой курс, закончить полное обучение в школе чародейства и волшебства. Отказалась снова учиться только я: мне было тяжело даже думать о том, что после всего, через что я прошла за последний год, мне снова пришлось бы сидеть на уроках, делать домашние задания, писать контрольные… Все это казалось таким неважным и ненужным. Все, что мне было необходимо для жизни, я уже знала. С работой определилась. А если бы я решила продолжить обучение, мне бы еще пришлось скрывать Стайлса. Ну, уж нет. Сначала мои друзья были недовольны. Возмущались. Говорили, что мечтали о совместном выпускном. Но потом я им объяснила, что мне некомфортно. И они вроде бы все поняли. А потом еще и ужаснулись, что я все равно буду находиться на их уроках Зельеварения: не как участник, а как наблюдатель. Я предвкушала веселье. — Ну, видимо, пора и нам с тобой танцевать, — заявил Луи, взял меня за руку и вывел на танцпол. Я посмотрела на Гарри и Иззи: несмотря на то, как Стайлс выпендривался поначалу, сейчас он увлеченно о чем-то беседовал с Ришар. Я была рада, что у Гарри были друзья помимо меня. Я, в конце концов, занимала в его жизни немного другую роль. — Как себя чувствуешь? — спросил Луи. Я улыбнулась. Я с удивлением поняла, что ни разу не танцевала с Томлинсоном. Последний бал, на который я ходила, устраивала Ришар по случаю Дня Святого Валентина. Тем вечером я танцевала с Иззи и Эйденом. Пару раз я танцевала с Найлом раньше (я приглашала его на Святочный бал на четвертом курсе), по разу с Олли и Льюисом, которые танцевали со мной, чтобы я не расстраивалась, что меня никто не приглашает. С Луи — никогда. — Замечательно, — кивнула я. Так приятно было больше не врать. — Иззи смогла организовать еще одну идеальную вечеринку. — Да, — Луи расплылся в улыбке. Было видно, что он своей девушкой очень гордился. — Тебе с ней очень повезло. Томлинсон посмотрел мне в глаза. Несколько мгновений мешкался, словно решался, сказать или нет, а потом выдал: — Вы с Гарри хорошо смотритесь вместе. Я вопросительно приподняла брови и практически рассмеялась. Луи как-то намекал на то, что он не совсем против наших с Гарри отношений. Но еще он говорил, что, если не возражает, это не значит, что он их одобряет. Тем более теперь я знала, что на День Святого Валентина эти два идиота подрались из-за меня. На тот момент Томлинсон совсем не одобрял то, что происходило между мной и Стайлсом. А тогда вообще ничего не происходило. — Вот как, — ухмыльнулась я. Хотелось улыбаться во все зубы и кричать от радости. — Чего это ты вдруг? — Смирился, — пожал плечами Томлинсон, и я рассмеялась. — Но вы и правда подходите друг другу. Гарри с тех пор как с тобой сошелся перестал быть такой стервой, как раньше. Я закатила глаза, хотя и знала, что Луи был прав. Теперь, когда у Гарри не было проблем в личной жизни, моему существованию ничего не угрожало, и мы разобрались в наших чувствах, он вел себя лучше. Он даже начал улыбаться. Некоторые школьники даже перестали его бояться — небывалый исход событий. Мы с Луи протанцевали всего одну песню, потому что Стайлс отцепил от себя Ришар сразу же, как песня закончилась, подошел к нам с Томлинсоном, схватил меня и увел в другую часть танцпола. Всем было весело. Я не могла перестать улыбаться, потому что Гарри Стайлс публично заявлял о том, что со мной встречается. Вечер одновременно куда-то несся, но в то же время шел размеренно. Мы с Гарри танцевали, обсуждали гостей, то, что происходило вокруг: — Не могу поверить, что твои идиоты-друзья пытались со мной подружиться. Я прыснула. — Они стараются. Гарри только закатил глаза. Мне нравилось проводить время только со Стайлсом. Мне было достаточно только его компании: нам всегда было, о чем поговорить, рядом с ним я чувствовала себя очень комфортно. Спустя еще несколько песен Гарри вдруг сказал: — Чарли? — Мм?.. — Пойдем, прогуляемся? Здесь очень шумно, а я бы хотел с тобой кое-что обсудить. Такая фраза обязательно бы меня напрягла, если бы я уже не была навеселе: я выпила несколько бокалов шампанского, они успели ударить мне в голову, и теперь мое мировосприятие было слегка затуманенным. Так что я просто улыбнулась и кивнула. Мне было все равно, куда идти и что делать. Главное, что с Гарри. Стайлс взял меня за руку и повел к выходу в сад. Поскольку бал был в самом разгаре, по лабиринту внутреннего двора почти никто не гулял, и мы могли уединиться. Некоторое время мы шли молча, просто держась за руки и думая о своем. Насколько бы хорошо я ни знала Стайлса, я все равно не могла угадать, какое направление приняли его мысли. Я же думала о том, какая странная штука — жизнь. Два года назад в это время я была очень несчастным подростком-сиротой, которая жила со своими ненавистными родственниками. Потом меня переместили на площадь Гриммо, и для меня началась целая серия невесёлых моментов: я влюбилась в своего преподавателя, мне нужно было искать крестражи, я ревновала Гарри, я пыталась заглушить чувства, вступив в отношения с другим, меня украли, люди практически погибали из-за меня, я жила в бегах, я вламывалась в Министерство Магии и Гринготтс… А сейчас я шла по ночному саду места, которое успело мне стать домом, за руку с человеком, который значил для меня все на свете. Мои друзья были живы и здоровы, борьба с Волдемортом окончена, а я получила шанс быть с Гарри Стайлсом. Погода была такой хорошей: теплая, спокойная, безоблачная. Все было так тихо, никакого чувства, что надвигается какой-то кошмар. Я была счастлива. Гарри все молчал, и я не могла не бросать на него взгляды: мужчина выглядел задумчиво, практически напряженно. Я знала его достаточно хорошо, чтобы понимать, что его что-то беспокоило. У меня екнуло сердце. Что могло тревожить Стайлса? В конце концов, еще несколько минут назад он казался мне таким расслабленным, получающим удовольствие от вечера. — Что-то случилось? — озабоченно поинтересовалась я, когда Гарри повернулся ко мне. Мы зашли уже глубоко, если бы кто-то и захотел нас найти, скорее всего, им это бы не удалось. Гарри шумно выдохнул. — Сейчас я много чего скажу, — пробормотал он хриплым голосом. — Обещай, что все выслушаешь и не будешь смеяться. Стайлс только что привёл меня в состояние глубочайшего шока. Он никогда не говорил ничего подобного. Смеяться? Над ним? Мне такое в жизни бы в голову не пришло. Гарри Стайлс отдал мне свое сердце, доверился мне. Он так не поступал ни с кем на свете. Я бы никогда и ни за что не стала злоупотреблять его доверием. Я кивнула, чувствуя, как начинаю нервничать. — Понятия не имею, как начать, — пожаловался Гарри так, словно действительно злился на самого себя. Я хотела открыть рот и что-нибудь ответить, но Гарри продолжил: — Чарли, — произнёс Стайлс и, кажется, слегка покраснел. У меня до сих пор по всему телу проходили мурашки, когда он называл меня по имени. — Я никогда и никому такого не говорил, так что… Буду действовать так, как мне кажется нужным. У меня закружилась голова. Меня пугало, когда Стайлс начинал вот так со мной разговаривать. — Семь лет назад я пришёл, чтобы провести урок Зельеварения для первокурсников. Я увидел в списках фамилию «Грин» и готовился к худшему, потому что… Потому что я не был готов смириться с фактом, что с момента смерти Лили прошло так много времени, что ее маленькая сестренка уже пошла в школу. Гарри никогда не раскрывался передо мной. Никогда до недавнего времени, когда он показался мне совсем с другой стороны. Я ценила каждую секунду этого. — Когда за тобой начал охотиться этот придурок по защите от Темных искусств, — мой бывший профессор поморщился при воспоминании о первом курсе. — Я понял, что сделаю все, что угодно, чтобы ты осталась в живых. Я ненавидела эту его политику. Ненавидела тот факт, что он готов был умереть ради меня. Я хотела кричать это со всех крыш, во всеуслышание. Но сейчас у меня не получалось вымолвить ни слова. — Когда я понял, что я… — мужчина сглотнул. — Что я не просто ценю тебя, а что… Что влюбился, я себя ненавидел. Долго. Все это казалось таким неподобающим. Я… а потом я нашел твое письмо. Я сглотнула. Я знала, что Гарри читал мое предсмертное послание — он сам показал мне, включив это воспоминание в Омут памяти. У меня тогда почти что разорвалось сердце: я никогда не думала, что увижу, как Гарри Стайлс плачет. Тем более из-за меня. — И я понял, что в гробу я видел все эти ограничения и мнение других. Я хочу, чтобы ты была рядом. Я ненавижу одну мысль, что ты будешь с кем-то… ещё. Я не готов делить тебя ни с кем. Ну кроме, разве что, наших детей. Только в тот момент я поняла, к чему именно клонит Гарри. Вернее, поняла я тогда, когда мужчина просто… Опустился на одно колено и достал что-то из кармана своего пиджака. Улыбка расплылась по лицу, и я не могла себя контролировать. — Чарли, я люблю тебя, и я хочу задать тебе… один вопрос. Не обязательно делать это здесь и сейчас, мы можем подождать, сколько угодно, просто это… Будет залогом. Что я люблю тебя. Что я хочу быть с тобой. Я знаю, что я самый невозможный человек на планете, со мной сложно, но ты, кажется, привыкла к этому. Не думал, что кто-нибудь добровольно согласится проводить со мной так много времени. Но ты согласилась. И… Шарлотта, ты выйдешь за меня замуж? Я прохрипела «да» и расплакалась, потому что я слишком разнервничалась. Я даже не заметила, как Стайлс поднялся и обнял меня. — Из-за Волдеморта не переживала даже, — бормотал мужчина, крепко прижимая меня к себе, пока я смеялась и ревела одновременно. В голове творился самый настоящий кавардак. Я не могла поверить в то, что только что произошло. Гарри Стайлс сделал мне предложение? Такое было возможно? Конечно, я мечтала об этом. С самого первого дня, что мы с Гарри решили начать встречаться, я знала, что это — союз надолго. Честно говоря, я даже не верила, что мы с ним когда-нибудь сможем осточертеть друг другу настолько, чтобы расстаться. Это все, может быть, было очень наивным мышлением восемнадцатилетней девчонки, но что-то внутри мне подсказывало, что я была права. Но предложение? Гарри ведь не любил торопиться. Ему на все было нужно время. Если он понял, что готов на этот шаг, значит я играла в его жизни настолько большую роль, что… Я не смогла закончить мысль. Меня накрыло эмоциями. — Потому что Волдеморт — не самое главное в моей жизни, — я немного отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза. — А ещё ты — совсем не невозможный. Ты самый лучший человек, просто… тебе нужна любовь. И я вполне могу ее тебе дать. Я хотела, чтобы он это знал. Гарри был лучшим, что случилось с этим миром. Добрый, отзывчивый, самоотверженный. Это все было в нем, просто жизнь подкинула ему столько испытаний, что Стайлс привык скрываться за выстроенными стенами. Я готова была их разрушать. Я была готова на все, чтобы он был счастлив. И я не устану ему это говорить. Стайлс так широко ухмыльнулся, что у меня запело сердце. Потом он наклонился и поцеловал меня, и я в очередной раз за сегодняшний вечер подумала, что мне безумно повезло. — Что, пойдем танцевать дальше? — спросил Гарри через некоторое время. — А может, лучше сразу обратно, в покои?.. — промямлила я, чувствуя, что звучу слегла глупо. Но… Я очень хотела уединиться со своим женихом. — Сначала парочка танцев. Я требую. Я рассмеялась.